Сегодня.. Все ещё сегодня, наверное.

«Энтузиастка»

Вторая глава.

Сегодня.

Мы направились к матери той самой девчушки. По моей просьбе Гера остановился возле ближайшего магазина, чтобы я смогла взять себе что-нибудь выпить. Выбор был скуден, поэтому пришлось взять бутылку клюквенного сидра. Не котирую эту дрянь, но это лучшее, что я смогла там найти.
В магазине была огромная очередь, поэтому мне пришлось минут десять разглядывать открытки на кассе. Новогодние открытки в октябре, серьезно? Не слишком ли рановато? «С новым 2020 годом!» Ага, идите нахуй, ребята. Ещё вчера был семнадцатый. Как же время быстро летит.
Я открыла сидр, как только мы сели в машину. Гера заворчал, но меня это не особо волновало. Могу пить в любое время суток. Вдобавок, я же хлестала не что-то крепкое. Мне нельзя долго сидеть без дела. Особенно на трезвую голову. Я постоянно должна забивать свое время определенными вещами. Книги, фильмы, алкоголь. В школьные годы я даже мечтала стать писательницей, да вот только руки не из того места растут. И с моим словарным запасом далеко не уедешь. Хотя как-то раз мою историю опубликовали в одном литературном альманахе. Не знаю уж, было ли в ней что-то особенное или им просто нужно было страницы забить. Сюжет повествовал о лисе и лисице, которые счастливо жили в лесу. Они проводили каждый день, не отрываясь друг от друга, даже не подозревая, что чувство, которые они испытывали, называется любовь. И как-то раз, беззаботно бегая по лесу, они провалились в глубокую яму. Они долго пытались выбраться оттуда, но все их попытки были тщетны. Спустя несколько дней в них начал просыпаться голод. Они пытались не повиноваться инстинктам, пытались быть сильнее собственной природы. Но в конечном итоге; перегрызли друг другу глотки, пытаясь утолить чувство голода. Я написала эту поебень, когда училась в девятом классе, прошу, не надо в меня камнями кидаться за это. В те годы мне казалось, что за такую метафору об отношениях я могу получить нобелевскую премию.
- Ты знаешь, о чем думают люди, когда чувствуют запах спиртного от тебя? - вдруг вырвал меня из воспоминаний Гера.
Я уже почти заканчивала с бутылкой сидра. Эта приторная дрянь на удивление быстро подходит к концу.
- Они думают, что у тебя очень веселая напарница, - попыталась вывернуться я, а затем продолжила. - С каких пор тебя такие вещи волнуют?
- С тех пор, как я начал представлять тебя в роли своей коллеги, - продолжил ворчать он.
- Ты так говоришь, будто мы из органов. У нас же даже корок нет. Даже липовых. Если так стесняешься своей, - я сделала знак воздушных скобок рукой, – «коллеги», то представь меня по-другому. Скажи, что я твоя сестра. В чем проблема-то?
- Кто в здравом уме будет брать свою сестру на расследование дела? - все продолжал он.
- Ну, я ничего удивительного в этом не вижу. Может, я переживаю за тебя, - после этих слов я закурила. - Если тебя так смущает вариант с сестрой, то представь меня в роли своей девушки.
На этот раз Гера промолчал. Это была одна из тех тем, которые мы обычно не затрагивали. Почти за три года знакомства между нами ничего не было. Вообще. Я часто ночевала у Геры. Бывало, что мы спали в одной кровати, но он ко мне даже не притрагивался. Не знаю, с чем это было связанно, но я вроде кого-то сильно напоминала ему. Кого-то из его прошлого, о котором он не особо сильно любит говорить.
- Ладно, черт с ним, представишь меня как угодно. Мы с тобой ещё успеем погрызться. Расскажи лучше про это дело поподробнее, - решила сменить тему я.
Гера не спеша достал пачку сигарет, закурил, а лишь потом начал свой рассказ.
- Девчушка чуть старше восемнадцати лет из состоятельной семьи. Жила в загородном доме, обучалась на дому, мечтала посвятить свою жизнь искусству. У неё были достаточно крепкие отношения с матерью. Предпосылок для самоубийства не было, суицидальные наклонности не прослеживались, но в это верится с трудом.
- Почему же?
- Помню, когда работал в конторе, я был знаком с одним парнем. Не вспомню его имени, к сожалению. Так вот, он у нас специализировался исключительно на таких случаях.
- У вас там у каждого была своя специализация?
- Нет-нет, просто он раскрывал подобные дела в кратчайшие сроки. Поэтому все истории, связанные с самоубийством, клали ему на стол. И знаешь, когда дело доходило до несовершеннолетних, то постоянно повторялась одна и та же ситуация. Родители говорили, что их ребенок никогда в жизни о смерти не думал. А потом оказывалась, что их чадо чуть ли не планировало собственную кончину уже очень долгое время. Я не сильно удивлюсь, если мы с тобой столкнемся с чем-то похожим. Откуда она записку взяла - это уже другой вопрос. Ведь, по словам матери, у неё не было друзей. Но определенные психологические отклонения у неё скорее всего имелись.
- Кстати! - вдруг оживилась я. - А что было в предсмертной записке?
- Мать девчушки не особо поняла смысла написанного. Да и я тоже, если быть честным. Ты у нас, вроде, знаток в этом. Может, ты поймешь.
Я понимала, на что он намекает под словом знаток, но огрызаться не стала.
- А что с отцом? Ты с ним не разговаривал?
- Они в разводе.
- И что с того?
- Я пробовал ему звонить, но он дал мне понять, что его мало волнует вся эта история.
- А как давно все это произошло?
- В начале апреля.
- В полиции сделали хоть что-нибудь?
- Они сделали то, что у них выходит лучше всего.
- Забили хуй?
- Можно и так сказать, - сквозь легкую улыбку ответил Гера. - Шалопаи закрыли дело. Сказали, что это очевидное самоубийство.
- А что на счет частных контор?
- Про них я не спрашивал, но я не думаю, что она обращалась за помощью к ним.
Я хотела спросить что-то ещё, но после этой фразы машина остановилась. Мы приехали. Слишком быстро, даже при том факте, что по дороге мы успели заскочить в продуктовый. А все потому, что кто-то любит быструю езду.
Гера припарковался возле ворот участка. Выходя из машины, мне в глаза сразу же бросился дом нашей мадам.
- Ты сказал, что она живет в загородном домике, а не в ебанном замке, - сказала я Гере.
- У неё просто много денег.
- Чертова аристокракратка, - с ухмылкой произнесла я.
- Это не одно и то же, - поправил меня Гера, даже не услышав моего несерьезного тона.
Мы вновь закурили. Черт. Это ужасно, я и в одиночку выкуриваю по пачке в день, а когда рядом Гера, то мы каждые десять минут лезем в карман за сигаретами. Чувствую, что к сорока пяти я точно слягу в деревянный ящик.
- У тебя блокнот есть? - спросил Гера.
- Угу, - промычала я.
- Отлично, постарайся записывать каждую мелочь.
Мы так не в первый раз уже делали. Обычно он внимательно слушал, а я делала пометки в блокноте. Но куда чаще я лишь делала вид, будто я что-то записываю.
- И постарайся без резкостей, - вдруг выдал Гера.
- В каком смысле?
- Ты знаешь, о чем я говорю.
О чем он, блять, говорит? Он о моем пылком характере? Или о моей манере перебивать людей через каждое слово? Или о моем блуждающем взгляде, который я так люблю демонстрировать, когда мне душу изливают? Спрашивать я не стала. Все равно буду молчать, по большей части.

Мы докурили, выкинули окурки в урну, которая стояла рядом с воротами, а затем направились к двери. Гера нажал на звонок несколько раз.
- А как её, кстати, зовут? - решила спросить я, осознав, что я за все это время так и не спросила её имени.
- Сайко, - Гера сделал небольшую паузу. - Ульяна Сайко.
- Украинка, значит, ну ладно.
Через полминуты дверь открылась. Перед нами предстала хозяйка дома собственной персоной. В этот момент я поняла, что не только у меня сегодня не задалось утро. Я бы не сказала, что она выглядела жалко, но счастливой её точно назвать было нельзя.
- Добрый день, - сразу же начал Гера своим монотонным голосом. - Мы говорили вчера с вами по телефону. Я Георгий - частный детектив.
Сайко внимательно посмотрела на него, а затем перевела свой уставший взгляд на меня. Заметив это, Гера представил и меня:
- А это моя коллега - Элеонора Коллонтай.
Терпеть не могу полную форму этого имени. Нора, просто Нора. Неужели так сложно запомнить, что я терпеть не могу, когда меня блядской Элеонорой кличут? Я ведь ему говорила тысячу раз об этом. Ещё и фамилию мою еврейскую произнес, ну спасибо, мог бы просто остановиться на словах «моя коллега». Мы не на официальном приеме, чтобы такими речами раскидываться.
- Доброе утро, - почти прошептала я, после того, как меня представил Гера. - Вернее, день.
На часах было чуть больше одиннадцати. Это ведь уже день, да? По общепринятым правилам, скорее всего, это день. Но для меня это все-таки утро. Для меня и двенадцать часов - это утро. Очень часто приходится путаться во времени, когда в вашем восприятии первая половина дня длится до шести вечера. И не спрашивайте меня, как это работает. Я сама не имею ни малейшего понятия на этот счет.
Хозяйка что-то невнятно пробормотала, впустив нас. Пока мы шли до дверей её огромного дома, мы с Герой осматривались по сторонам. Мне сразу же в глаза бросилась собачья будка.
- Спроси её: привязана ли её псина? - прошептала я Гере, дергая его за рукав пальто, будто маленький ребенок.
Гера прекрасно был знаком с моей панической боязнью собак, поэтому ничего возражать не стал и просто спросил у хозяйки:
- Простите, а ваша собака на привязи?
- У нас больше нет собаки, - сухо ответила она.
- Что с ней случилось? - спросила на этот раз я.
- Она пропала, - все так же без особых эмоций продолжила хозяйка.
После этой фразы мы с Герой обменялись подозрительными взглядами. Разве собаки пропадают просто так? Это кошка может уйти из дома навсегда. Но собаки так не умеют. И вообще? Почему она просто не сказала, что её собака сбежала? Почему именно пропала?
- Мы тут не ради этого, - вдруг в пол голоса сказал мне Гера, заметив, что я погрязла в своих мыслях.
Я кивнула головой в ответ, сделав вид, что поняла его.

После того, как мы вошли в дом, нас окутало заветное тепло. Я сняла ботинки, и вступила на теплый пол. Боже. Какое же это наслаждение - находиться в доме с обогреваемым полом. В своей же квартире я чуть ли не замерзаю по ночам от холода.
- Будете что-нибудь пить? - спросила хозяйка, наблюдая, как мы снимаем свою верхнюю одежду.
- Нет, спасибо, - ответил Гера.
- А я бы не отказалась от кофе, - добавила я.
Четвертая кружка за утро. Почему бы и нет?
- Я сожалею, но кофе дома нет, - томно ответила она. - Не хочешь чего-нибудь покрепче?
Мои глаза засияли от радости, а на лице проступил легкий румянец.
- Д-да, конечно, - ответила я, расплываясь в улыбке.
Хоть чем-то я смогу наконец перебить этот дрянной клюквенный привкус во рту.
После этих слов Гера снова начал сверлить меня осуждающим взглядом. Боже. Да что за день? Почему все вечно на меня так смотрят? Поскорее бы с Лаурой увидеться. Хоть кто-то не будет упрекать меня за мое пристрастие к алкоголю.
Мы разулись и прошли в гостиную, где нас ждала хозяйка. Внутри дом выглядел ещё больше, чем снаружи. Интересно, а прислуга у неё есть? Наверняка она не сама тут убирается. Пройдя в центр гостиной, мы уселись на диван, который располагался напротив небольшого стеклянного столика. С другой стороны столика стояло кресло-качалка миндалевого цвета. Гера вырвал блокнот из моих рук, сказав, что я буду слишком занята для пометок. Я ничего не ответила. Через минуту Сайко была уже в гостиной. Она принесла два бокала и открытую бутылку белого вина. Вероятно, очень дорого вина. Хотя ни в ценниках, ни в вине я никогда не умела разбираться. Она не спеша наполнила бокалы и поставила их на столик, а после уселась в кресло-качалку. Все это время я тщательно рассматривала её. На ней красовался халат цвета темного винограда. Я не могла даже взгляд отвести от него, настолько он был чарующий. А что касается внешности, то с этим все куда сложнее. Она выглядела весьма молодо, даже слишком. Лет на тридцать, но я сильно сомневаюсь, что она рожала свою дочурку в двенадцать. Так что ей должно было быть в районе сорока. По лицу даже и не скажешь, что украинка, скорее чувствовались другие корни. Вполне возможно, что фамилию она оставила от мужа. У неё, кстати, тоже было каре. Только в отличие от моего, оно было не таким кривым и взъерошенным. Концы волос у неё благо не вились, а вот мне повезло меньше.

Мы просидели где-то около часа, пока Гера расспрашивал Сайко. Ничего особенного - самый обычный расспрос без пристрастий. Ну, почти. У Геры была одна очень неприятная черта характера. Зачастую он не знал, когда ему стоит остановиться и перейти к другому вопросу. В такие моменты это всегда очень хорошо прослеживалось. Но зато теперь мы знаем, что она застала своего мужа в постели с лучшей подругой. Какая жалость, я-то думала, что такие глупые истории только в жизни подростков случаются. В какой-то момент хозяйка заметила, что я налегаю на вино.
- Можешь сходить за кружкой на кухню, если хочешь, - предложила она.
Было ли это сарказмом или упреком? Я так не поняла, поэтому я действительно сходила за кружкой на кухню. Потом я ещё раз сходила на кухню, но на этот раз за второй бутылкой вина. Мы достаточно быстро её выпили на двоих. Возможно, слишком быстро. После всех необходимых подробностей, которые Гера записал в блокнот, прозвучало главное предложение. Предложение, ради которого мы фактически и приехали сюда. Комната девушки. Она располагалась на втором этаже дома. На которой нужно было подниматься по винтовой лестнице. Как-же, блять, я ненавижу винтовые лестницы. В школьные годы, я постоянно наворачивалась на этой штуковине, когда ночевала у своей хорошей знакомой. «Неуклюжая с самого детства». Тут уж ничего не поделаешь.
- Слушайте, а у вашей дочки никогда не возникали проблемы с этой лестницей? - решила спросить я.
На трезвую голову я бы промолчала, но от приличного количества вина мой язык немного развязался.
- В каком смысле? - не поняла моего вопроса Сайко.
- Если я не ошибаюсь, то у дислексиков часто возникают проблемы с координацией в пространстве. А винтовая лестница без перил вполне может выбить из колеи и обычного человека.
После этого уточнения Сайко моментально поняла, что я имела в виду.
- У моей девочки были проблемы с этим, но к четырнадцати годам этот вопрос мы смогли решить.
- Значит, до четырнадцати лет она жила на первом этаже? - никак не унималась я.
- Нет, это значит, что они переехали в этот дом несколько лет назад, - вмешался Гера, видимо не выдержав моего глупого хода мыслей.
- Все верно, - ответила ему хозяйка.
Почему-то я была уверена, что они жили в этом доме всю жизнь. Видимо, эту часть рассказа я пропустила, когда ходила на кухню за кружкой.

Наконец мы зашли в комнату дочери Сайко. Я не запомнила её имени, к сожалению. Весьма уютная комната, чем-то даже напоминала мою. Кровать стояла возле окна, у одной стенки письменный стол, а у другой огромный книжный шкаф. Стоп, книжный шкаф?
- А это... - хотела начать я, указывая пальцем на книжный шкаф.
Не люблю показывать пальцем на что-либо. Абсолютно блядская привычка.
- Он забит аудиокнигами, - опередила меня Сайко.
Я прищурилась, чтобы разглядеть получше полки. И в правду. Вместо книжных переплетов там красовались коробочки из-под дисков, которые были расставлены по цветам. Никаких имен или подписей. Все строго по цветам.
- Можно мне посмотреть? - спросила я.
- Вы для этого и приехали, - ответила Сайко.
И я принялась рыскать глазами по коллекции дисков. Гера в это время направился к письменному столу. Сайко стояла рядом со мной. Из разговора, который проходил чуть ранее, я очень четко уяснила, что у её дочери были сильные проблемы с чтением.
- Простите, а как ваша дочь ориентировалась среди всего этого добра?
Сайко вновь непонимающе посмотрела на меня.
- Ну, к примеру, если она хотела почитать определенного автора. Каким образом она находила его?
- А, ты про это. Она ориентировалась по цветам.
Теперь я ничего не поняла.
- Каким образом?
- Все аудиокниги делятся на девять цветов. Каждый цвет означает определенное литературное направление. Красный - классицисты, синий - прозаики, зеленый - сентименталисты, розовый - романтисты, желтый - сатирики, серый -реалисты, темно-синий - модернисты, оранжевый - современники, голубой - детские писатели.
После своего объяснения она взяла один из дисков и показала мне обложку. На ней не было никаких названий, лишь большая буква Ф.
- Ф - значит Фолкнер. Авторов, чьи фамилии начинались бы с одной буквы здесь нет, поэтому она всегда могла найти то, что ей нужно.
- Впечатляет, - только и вымолвила я. - Вы сами это придумали?
- Нет, это была её идея. Авторов тоже она выбирала. На первом этаже ещё полно дисков, которые она решила не включать сюда. Можете потом тоже на них взглянуть.
- Вы прививали ей любовь к литературе с детства?
- Нет, никогда. Читала ей перед сном, когда она была маленькой. Но никогда не заставляла делать что-то против её воли.
- А все эти диски? Она каждый слушала?
- Да, каждый. Иногда она занималась этим целые дни напролет, валяясь на кровати. Я никогда не мешала ей. Лишь изредка отвлекала её на обед, завтрак и ужин.
- А что означают фигурки? - спросила я, заметив, что почти на каждом диске черным маркером изображены геометрические фигуры.
- Не знаю, я никогда не спрашивала её. Возможно это была её собственная система оценивания. С цифрами у неё тоже все было очень плохо.
Очень изобретательно. После этого я решила быстро пробежаться по случайным дискам, попутно расспрашивая Сайко.
- У?
- Элис Уокер.
- «Цветы лиловых полей»?
- Да.
- Б?
- Иэн Бэнкс.
- «Осиная фабрика»?
- Верно. Гляжу, ты начитана.
- Не очень, просто этих авторов сложновато забыть.
После этого я решила остановиться. Трех авторов (включая Фолкнера) мне вполне хватило, чтобы сделать для себя кое-какой вывод.
- А вы работаете? - решила поинтересоваться я.
- Раньше работала.
- А кем работали, если не секрет?
- Преподавала зарубежную литературу.
Я легонько цокнула языком.
- Значит, вы хорошо знакомы с этими авторами?
- Если бы вы порылись там подольше, то вам бы на глаза попались ещё много любопытных книг, - ответила она, поняв к чему я клоню.
Я сделала вид, будто я ничего не понимаю. Это у меня выходило лучше всего на свете.
- Ну что? Теперь осмотрим немного дом? - послышался голос Геры из-за спины.
- Да, хорошая идея, - моментально ответила я, чтобы не заканчивать разговор с хозяйкой.

Минут двадцать мы гуляли по дому. Гера внимательно всматривался в каждый уголок, а я любовалась картинами, которыми была украшена каждая стенка дома. Я знала почти всех этих художников. Кандинский, Врубель, Родченко, Лентулов. И ещё несколько картин Филонова, которого я обожала до чертиков в студенческие годы. У хозяйки был очень неплохой вкус для аристократки. Хотя, возможно, она навесила случайных картин. Потом Гера ещё минут десять что-то обсуждал с Сайко на кухне. Я в это время сидела в кресле-качалке и допивала вторую бутылку вина из кружки.
- Ну все, можем ехать дальше, - сказал Гера, вернувшись с бумажным конвертом в руках.
Я уже хотела встать, но вдруг поняла, что меня немного пошатывает. Гера несколько секунд смотрел на меня, а потом понял в чем дело.
- Руку дать?
- Было бы неплохо.
Опершись на грубую ладонь Геры, я встала с кресла.
- Может тебя под руку взять?
- Не стоит, у меня просто немного ноги болят. Все в порядке.
Кое-как я доковыляла до коридора.
- Если что-нибудь узнаете - можете звонить мне в любое время, - сказала Сайко, провожая нас.
- Хорошо, - ответил Гера.
- Мы обязательно вам сообщим что-либо, если узнаем, - добавила я, пытаясь казаться профессионалкой.

Мы сели в машину.
- Алкашка, блять, - разгневанно начал Гера.
- Ты уже второй, от кого я слышу эту фразу сегодня, - спокойной ответила я. - Ты видел сколько у неё картин дома? Может она подарит нам одну, если мы поймем, почему её дочурка ушла из жизни?
- Хватит паясничать. Ты меня уже доебала своими выходками.
- Да что не так? Она сама предложила выпить, а отказываться невежливо.
Меня мало волновали эти глупые упреки. От приличного количества хорошего алкоголя я успела немного опьянеть. Мне не хотелось ругаться. Я бы лучше сейчас поговорила об искусстве.
- Ладно, не важно, - успокоился Гера.
Он видел, что я была подшофе. Читать нотации сейчас бессмысленно.
- Взгляни лучше на это, - продолжил он, протягивая мне белый конверт, который ему дала хозяйка.
- Что это?
- Открой и узнаешь.
Я вскрыла конверт и достала из него один несчастный лист. Это была ксерокопия какого-то письма, написанного ужасным почерком.

« я так больше не могу
это ужасно
вся эта жизнь
мне сказали, что я должна ждать, что ещё слишком рано
она ещё не готова
но у меня больше нет сил
я обязана сделать это сегодня
мне искренне жаль, что я не смогла быть сильнее всего этого, что я не смогла терпеть дольше
прости меня »

- Не хило, – прошептала я.
- Что скажешь? – спросил Гера.
- Даже не знаю. Это было явно не её решение.
- А что на это скажешь? – после этого вопроса Гера достал из кармана шариковую ручку.
- Откуда она у тебя?
- Нашел за письменным столом у девочки. Стержень почти пуст.
- Может это её матери?
- Что она делала в её комнате тогда?
- Без понятия.
- Нам предстоит это выяснить. Теперь у нас новое задание. Поедем к психологу, который занимался девочкой. Думаю, что мы сможем много интересного от него узнать.
- Ехать долго?
- Долго, - ответил Гера, а через секунду продолжил, поняв, зачем я спрашивала. - В магазины больше заезжать не будем.
- Но я хочу новогоднюю открытку.
Гера молча завел машину, мы тронулись с места. На самом деле я хотела джина. Сто лет уже не пила его. Очень универсальная штука. Стоит копейки, на вкус лучше водки, так ещё и добавлять можно куда угодно. И зачем я только покупала вермут в прошлый раз? Бестолковая голова.

Путь до психолога был действительно не близок. Мы ползли по Московским пробкам больше часа. Я разглядывала проезжающие мимо машины, попутно выкуривая одну сигарету за другой.
- Многовато куришь, не находишь?
- Есть такое, - ответила я, выкидывая окурок в приоткрытое окно. - У меня что? Действительно проблемы с алкоголем? - решила спросить я.
Гера меланхолично закивал головой, думая, что ответить. Мы оба знали, что ответ будет состоять из двух букв, но он не мог быть так прямолинеен со мной. Особенно после того, как он сорвался на меня у дома Сайко. Он хотел подобрать максимально правильные слова. Или просто намекнуть.
- Думаю, что ты запуталась в себе, - начал он издалека.
- Ой, а можно без хуйни, пожалуйста, - не сдержалась я, услышав эту вымученную фразу.
- Хорошо, если хочешь по-честному, то мой ответ - да. У тебя есть проблемы с алкоголем. Вернее, не с ним, а с тем, как ты себя ведешь на пьяную голову.
- И как же я веду себя на пьяную голову?
- Ну, в последний раз ты человека убила, если мне память не изменяет.
- Я была почти трезвой, - подавленно прошептала я.
- В смысле? Ты ведь сказала, что навернулась со ступенек.
- Да, все верно, но только напилась я в парке, - я снова полезла за сигаретой. - Уже после убийства.
Гера хотел что-то сказать, но его перебило мерзкое пищание моего телефона.
- Прошу прощения, - сказала я, быстро вытаскивая телефон из кармана.
Это звонила Лаура.
- Алло?
- Почему Сартр пидорас? - моментально спросила Лаура, услышав мой голос.
- Потому что он воровал идеи у Хайдеггера, - ответила я, пытаясь подкурить от спичек.
- А у кого воровал идеи Хайдеггер?
- У Святого Августина, наверное. Не знаю. Они там все пиздили друг у друга. Ты снова пытаешься читать мои университетские конспекты что ли?
Все свои старые тетради за полтора курса журфака я отдала Лауре. Не знаю, зачем они были ей нужны, но она очень долго выпрашивала их у меня.
- Да, в тетради по философии много смешных заметок. Особенно по поводу французских деятелей.
- Не люблю французов просто.
- Где ты пропадала последние пару дней? И почему трубку не брала?
- Я, я, - я замялась. - Это долгая история. Давай я заеду к тебе сегодня или завтра вечером?
- Да, без проблем. Я сейчас на Ботаническом саду располагаюсь.
- Снова в гостинице?
- Я всю жизнь в гостиницах, солнце.
- Да, прости, я забываюсь.
- Избавляйся от этой своей привычки.
- Какой именно?
- От своего вечного «ой, прости-прости».
- Я постараюсь.
- У меня, кстати, заказ на следующую неделю. Поедешь со мной?
На пару секунд я замолчала.
- Алло? Ты тут? - нетерпеливо спросила Лаура.
- Да-да, тут, прости, просто...
- Снова, – перебила она меня.
- Да, блять. Я не знаю, если не будет никаких важных дел, то можно.
- У тебя же не бывает важных дел.
- Не бывает, но я уже насмотрелась на трупы в этом месяце.
- Что?! - прокричала она в трубку.
- При встрече расскажу, солнце.
После этой фразы я сбросила трубку.
Я честно хотела продолжить разговор с Герой после звонка, но к тому времени мы уже приехали.
- Пойдешь со мной или останешься в машине? - спросил Гера.
- Конечно же пойду, чем я буду заниматься тут одна? Или ты думаешь, что я охмелела?
После этой фразы я внезапно поняла, что это действительно так. Долгое распитие вина у Сайко и целый час нахождения в теплом салоне машины меня сильно подкосили.
- Хотя, знаешь. Наверное, я все-таки подожду тебя в машине. Только вот переберусь на заднее сиденье.
Так я и сделала. Залезла назад, закинула балетки на коврик, сняла пальто, чтобы укрыться им и положила себе под голову мягкую подушку, которая валялась в машине у Геры как раз для таких случаев.
- Оставить тебе печку? - спросил Гера, уходя.
- Оставь, - прошептала я.

Гера ушел. И я осталась одна. Меня сильно клонило в сон, но я никак не могла уснуть. В голову лезли старые воспоминания. Поступки, за которые мне по сей день стыдно. В пятнадцатом или шестнадцатом году я ударила своего бывшего. Со всей силы, прямо по лицу. Это одна из самых ужасных вещей, которую я позволила себе совершить в его адрес. Я даже не помню, за что. Вернее, помню. Мы были в Питере, я ночевала у него, очередная бессонная и пьяная ночь. В какой-то момент он стал говорить о том, что «это нормально, когда парень и девушка спят не только друг с другом». Я просила его остановиться, просила не развивать эту тему, но он продолжал: «Знаешь, вот парочка моих знакомых практикуют это. И ничего страшного. По-моему, это показатель; если девушка и парень спят с кем-то ещё, но при этом не уходят от своей второй половинки, значит, они любят друг друга по-настоящему». После этих слов я не сдержалась и въебала ему со всей силы по лицу. Боже ты мой. Я за всю жизнь никогда ни на кого не поднимала руку. Даже моя мать несмотря на свой пылкий и острый характер никогда не трогала меня. Случалось, что она кричала на меня, очень сильно кричала. Но никогда не поднимала руки. А что же я? Конечно же, после этого я крепко вцепилась в него. Я заплакала, впервые за всю историю наших отношений. Наверное, именно с того момента все пошло коту под хвост. Судьба послала мне самого лучшего человека в моей жизни, а я и в этот раз умудрилась все испохабить. Что бы я сказала ему сейчас?

- Эй, привет, помнишь меня? Это Нора. Мне очень жаль, что я ударила тебя, когда мы встречались. А ещё мне очень жаль, что мне пришлось изменять тебе. Но я делала это с твоего разрешения. После того, как ты на моих глазах целовался с какой-то малолетней блядью. Что-что? Говоришь, что переспать одиннадцать раз с другим человеком не идет в сравнение с двумя несчастными поцелуями? Да, я знаю. Но ты забываешь один важный факт. Я чудовище. Именно поэтому я продолжаю винить тебя во всем. Именно поэтому я пристрелила твоего отсталого дружка. Именно поэтому я и хочу приехать в твою помойку. И прострелить тебе голову тоже.

Успокойся. Он не сделал ничего плохого. Ты сама все испортила. Только ты, Нора. Чертова алкашка. Внезапно меня охватил жар. Голова стала напоминать кружку с горячей жидкостью. Кто-то вытащил мою черепную коробку и высыпал на её место килограмм дешевого какао, а потом залил его кипятком и молоком. А теперь эта горячая мерзость вытекает из меня. Из всех возможных отверстий в моей голове. Из глаз, ушей, ноздрей. Я захлебываюсь этой дрянью. Я не могу дышать. Зачем этот пидорас оставил печку включенной? Теперь я обречена на смерть.

Все ещё сегодня, наверное.

- Вставай, страна огромная, - громко пропел Гера, разбудив меня.
Я медленно открыла глаза, не понимая, куда я попала.
- Ты вроде не очень любишь говядину, поэтому я взял тебе чикенбургер и картошку, - сказал он, показывая мне пакет из Макдональдса.
- Мне снился ужасный сон, - пробормотала я.
- И ещё кофе, - добавил он. - Что за сон?
- Кто-то вытащил из моей головы все содержимое. Но это не страшно, там и так ничего нет. Самое страшное было потом - мою черепную коробку использовали, как кружку. В ней заварили целый литр дешевого какао. И заварили неправильно вдобавок. А потом эта гадость стала вытекать через мои глазницы и уши.
- Надо было выключить печку, - подметил Гера.
- Да, надо было. А макдональдс рядом?
- Буквально за углом, а что?
- Сейчас вернусь.
Я вышла из машины, даже не надевая пальто. Голова все ещё кружилась. Боль в теле снова вернулась, поэтому мне пришлось идти аккуратно, чтобы ничего не хрустнуло в лишний раз. Я зашла в макдональдс и направилась в туалет. Первым делом посмотрелась в зеркало. Выглядела ещё хуже, чем утром. Отлепила пластырь с носа. Под ним была царапина приличного размера. Умылась холодной водой. Что-то было не так, но я не могла понять, что именно? Привкус крови во рту. Я прополоскала рот водой, а затем принялась разглядывать свои зубы в отражении. Неужели десна снова кровоточит? Я же избавилась от кариеса. Вдруг из кабинки вышла девица со светлыми кудряшками. Под её носом можно было разглядеть еле заметный белоснежный след. Увидев меня, она встала на месте.
- Классные клыки, подруга, - сказала она.
- Иди нахуй отсюда, подруга, пока я тебя ментам не сдала, - рявкнула я.
Девица ушла. Я принялась разглядывать свои клыки на верхней челюсти. Боже, они действительно казались слишком большими. Не может этого быть. Мне же стачивали их в детстве. Нет-нет-нет. Надо проверить их языком. Я укололась, во рту снова появился вкус крови. Мне просто это кажется, я уверена. Зайду завтра к зубному врачу, в крайнем случае. Не стоит акцентировать на этой мелочи внимание. Это просто глупость.

Вернувшись в машину, я закурила.
- Я хочу написать книгу, - заявила я.
- Ты уже третий год её хочешь написать.
- В этот раз все по-серьезному. Я напишу книгу, а за образ главной героини возьму себя. Ради забавы перепишу все свои реальные события из жизни в книгу. Выставлю себя жертвой, а потом буду наслаждаться.
- Чем?
- Реакцией своего бывшего. Только представь. Эта гнида прочитает это все, страшно разозлится, начнет мне названивать. А я ему отвечу: «ты что, совсем глупенький что ли? Я же просто использую этот образ в комедийных целях, потому что он выглядит забавно. Что? Ты всерьез думал, что я пишу всю эту парашу, чтобы задеть тебя? Не переживай, мне нет никакого дела до тебя. Многие авторы вдохновляются реальными событиями из своей жизни. И я не исключение. Так что - соси хуй, дружище».
- И как это называется?
- ПОСТИРОНИЯ! - выкрикнула я, а затем залилась смехом.
Гере это не показалось смешным, но зато я во всей красе продемонстрировала свой фирменный и искренний смех, который напоминал предсмертные конвульсии морского котика.
- Да ладно, смешно же.
Я докурила сигарету, и полезла в пакет за картошкой.
- Кстати, а сколько я проспала?
- Четыре часа, - ответил Гера, обмакивая картошку в сырный соус.
- Господи, блять, ты с ним четыре часа разговаривал?
- Да, - спокойно выдал он.
- Узнал хоть что-нибудь?
- Ну, он ничего нового не сказал. Зато я смог посмотреть на детские рисунки нашей девочки.
- Я тоже хочу, - потребовала я.
Гера протянул мне свой телефон. Я отложила картошку и судорожно стала листать галерею. Это было нечто. Я давно не видела такого количества больных картин. Горящие кошки и собаки. Котята, которые едят свою мать. Игральная кость с кучей глаз. Снова животные, снова полумертвые, снова в огне.
- А она любит домашних питомцев, - с ухмылкой сказала я.
- Любила, - поправил меня Гера.
- Ой, да какая разница-то.
- Ничего странного не заметила?
- Ну, если не обращать внимания на распятых собак и кошек в огне, то - нет, не заметила.
- Я про другое. Посмотри внимательней.
Я повторно пролистала все фотографии рисунков. И что я должна тут заметить? Много красного карандаша. И глаза у всех животных слишком большие. А под игральной костью написано: «Я Nикто живу в мире, которого Nету». Так, постойте. На других рисунках тоже есть подписи. Котята кричат: «Мы хотим есть, мама, накорми нас». И на остальных нечто подобное.
- За какой год рисунки?
- Ей было чуть больше двенадцати.
- Значит, она могла имитировать свою болезнь? - предположила я.
- Вполне возможно. У неё вместо русской Н используется английская N. И некоторые буквы написаны вверх тормашками. Но больше проблем нет.
- Но дислексики умеют же писать простые предложения в пару слов.
- Не забывай, что я нашел. Шариковая ручка с пустым стержнем. Ладно, разберемся с этим дома.
- Поедем составлять планы? - наигранно-радостно спросила я.
- В точку.

Теперь пришло время рассказать вам немного о работе частного детектива. Вернее, то, о чем я узнала за время общения с Герой. Скажу сразу - это охуенно скучное занятие. Никогда в жизни не вздумайте мечтать о такой карьере. Большую часть своего времени вы катаетесь по городу и занимаетесь слежкой, затем ебетесь с бумагами и составлением логических цепочек, потом снова катаетесь, потом снова занимаетесь бумагами. И так до бесконечности, пока дело само не раскроется.
Этим мы и начали заниматься с Герой, когда приехали к нему. Я все-таки уговорила открыть его бутылочку виски, которую он берег для особого случая. Поэтому мне было чуточку веселее. Ну, не совсем веселее. Я снова накидалась, ладно. Гера развесил во всей кухне кучу листков с очевидными вещами. На них были схемы в стиле; «Сайко ↔ её дочь ↔ психолог». И тому подобное. Я знала, что эти бестолковые заметки помогают ему лучше вникать в суть дела, но со стороны это выглядело довольно глупо. Он мог битый час сидеть напротив какой-нибудь такой заметки и размышлять о чем-то серьезном в своей голове. Где-то в шесть или семь вечера меня снова стало клонить в сон. Мне было настолько лень идти до большой комнаты, что я плюхнулась своей головой прямо на кухонный стол и заснула.

Проснулась я только ближе к двенадцати. Гера по-прежнему разглядывал свои заметки с умным видом.
- Может, тоже выпьешь? - спросила я, увидев, что он не притрагивался к бутылке все это время.
Гера лишь отрицательно помахал головой.
- Ну и ладно.
Я взяла стакан, плеснула туда вискаря, а затем дополнила его холодной колой.
- Ну что? Есть какой-нибудь прогресс?
Гера наконец оторвался от своих бумаг и сел рядом со мной. Мы взяли по сигарете и закурили.
- Ты слишком часто отключаешься в последнее время, - серьезно сказал он, будто речь идет о смертельной болезни.
- Просто не высыпаюсь.
- Целый год? - подшутил он.
- Полтора, - поправила я. – Тебе-то, блять, легко говорить.
- В смысле?
- Ну, вот, смотри. Оцени, насколько тебе было плохо после разрыва последних отношений. От одного до десяти.
- Ноль, - спокойно выдал он.
- А у меня десять.
Я встала из-за стола, держа в одной руке стакан виски, а в другой сигарету.
- Я, конечно же, понимаю, что нам сейчас нужно заниматься вот этим, - я указала на кучу листков, висевших на кухонной стене, - но раз уж ты начал…
- Я ничего не начинал, Нора. Прошу тебя, только не сейчас. У меня голова совершенно другим забита.
- Да, возможно другим забита, но я пьяна, и я обязана вновь начать свою триаду.
Гера тяжело вздохнул.
- Мне сегодня какая-то наркоманка сказала, что у меня с клыками проблема, кстати, - отвлеклась я.
- И что?
Я немного приоткрыла рот, чтобы показать зубы Гере.
- Они действительно слишком большие? - спросила я, а после повторно приоткрыла рот и указала большим пальцем на один из них.
- Все с ними в порядке.
- Точно?
- Ты вроде о другом хотела поговорить.
- Верно-верно, это просто было небольшое лирическое отступление.
Я осушила стакан одним махом и продолжила.
- Вот, смотри. Я все чаще ловлю себя на мысли о том, что я живу в чужом времени. Не в той эпохе, если угодно. Знаешь, где большинство моих проблем берут свои корни? В моих нравах. Я со своей фанатичной и бесконечной любов