|
|||
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. Васильков.. Глумов.. Василий.. Кучумов.. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЛИЦА:
Надежда Антоновна . Телятев . Васильков. Глумов. Лидия. Василий. Кучумов. Весьма скромная зала, она же и кабинет; по сторонам окна, на задней стене, направо от зрителей, дверь в переднюю, налево – во внутренние комнаты, между дверей изразцовая печь; меблировка бедная: письменный стол, старое фортепьяно.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Васильков сидит у стола и собирает бумаги, Василий стоит за стулом. Васильков. Ну что, Василий Иваныч, барыня, кажется, начинает привыкать и к новой квартире, и к тебе? Василий. Насчет квартиры не знаю, сударь, что сказать. Все смеются с маменькой по-французски. А про меня уж что! Как еще только я жив! Васильков. Что ты, бог с тобою! Василий. Да помилуйте, Савва Геннадич, сударь! Им нужно, чтоб в штиблетах, а я не могу. Какой же я камардин, коли я при вас служащий, все одно как помощник. Помилуйте, Савва Геннадич, мы, может быть, с вами нужду видали вместе, может быть, тонули вместе в реке по нашему делу. Васильков. Ну да, да, конечно. (Встает со стула.) Василий. Ну, и за фрукты тоже съела было совсем. Васильков. За какие фрукты? Василий. Конечно, по нашему званию… и всего-то вот сколько было. (Показывает на пальце.) Васильков. Чего? Василий. Редечки… всего-то вот столько было. Сидел в передней, доедал. Васильков. Уж ты, Василий Иваныч… Василий. Да невозможно, сударь, Савва Геннадич! Мы народ рабочий, на том воспитаны. Да мне дороже она бог знает чего. Васильков. Так слушай, Василий Иваныч! Без меня, кроме Кучумова, никого не принимай! Василий. Уж будьте покойны! (Уходит.) Входит Лидия.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Лидия одна. Лидия. Что так долго не едет этот противный старичишка! Вот уж три дня я томлюсь в этой конуре, мне страшно подойти к окну. Теперь, чай, нарочно ездят мимо, чтоб увидать меня в окне. У Глумова, пожалуй, и стихи готовы. Старичок, Кучуминька, миленький! Выручи меня из заключения! Переехали бы мы с maman на старую квартиру и зажили лучше прежнего. Развлечь себя хоть музыкой! Звуки вальса имеют много утешения. Что ни говори, а Страус и Гунгль – лучшие знатоки женского сердца. (Пробует фортепиано.) Экая дрянь! Это он нарочно завел, чтоб меня унизить. Погоди же, мой друг, я тебя утешу. (Прислушивается, слышит стук экипажа.) Посмотрела бы, да стыдно светской даме подойти к окну! Не Кучумов ли? Он всегда в два часа бывает. Он, он! Идет на крыльцо, слышу его походку. Ну, что-то будет? За сценой голос Кучумова: «Дома барыня?» Голос Василия: «Пожалуйте! У себя-с». Кучумов входит.
|
|||
|