Хруст металла

Хруст металла

Генератор сна, похожий на большой пластиковый гроб, хитро подмигивал единственной красной лампочкой: намекал, что пора бы на подзарядку. «Спать»

— как сказали бы Люди.

В маленькой комнате для дрон-прислуги, кроме генератора и тех-аптечки, ничего больше не было, даже окна. Поэтому Саске разглядывал потолок, прислушиваясь к ночной тишине.

Дом богатого галактического чиновника представлял собой огромную вычурную резиденцию, обнесенную пятиметровым забором. Даже в ночные часы дом освещался, как химическая лаборатория во время опытов — хозяева демонстративно игнорировали возможность энергосбережения. Андроиды жили в подвальных помещениях, каждый в комнате три-на-три.

Саске попал сюда несколько лет назад, и с тех пор ничего особенно не изменилось: он по-прежнему считал себя гораздо неудачливее своих андроидов- товарищей.

Тишина ничем не прерывалась. Лампочка генератора стала зажигаться и гаснуть чуть быстрее, хотя Саске знал, что протянет без подзарядки еще как минимум часов шесть.

Наконец в коридоре раздались шаги. Не людские — механические, каждый шаг происходил через одинаковый промежуток времени. Люди думали, что все андроиды ходят одинаково, но это была неправда.

Саске перевел взгляд на дверь, которую оставил открытой. Пиликнул замок, и пластина отъехала в сторону. Саске поймал себя на мысли, что чувствует легкую дрожь: опять показалось, что перед ним — Человек.

Андроиды уже несколько сотен лет внешне не напоминали роботов. Тем не менее было в них что-то такое, позволяющее сразу определить, — это не

Человек. Саске полагал, дело здесь не только в белом эластичном костюме — обязательной форме всех андроидов — не в механических шагах, но во взгляде. Взгляд робота всегда казался бессмысленным, как сказали бы

Люди.

Взгляд гостя Саске не был бессмысленным. Прямым, тяжелым и неподкупным — как в старом стихе сказано — но не бессмысленным. Возможно, из-за этого его иногда принимали за Человека. Потом списывали на шутку, глупо смеялись. Кусали губы.

— Привет, андроид-с!

Механик-андроид из господского гаража вообще многим казался неисправным. Конечно, Наруто располагал штрихкодом качества, утверждающим, будто он сделан совершенно легально, но у Саске были на этот счет большие сомнения.

Он никогда, впрочем, не спрашивал у Наруто, кто его Создатель, — в конце концов их ночные встречи предназначались не для разговоров.

Наруто томился у порога, заметно медлил, и Саске догадался, что сегодня он не хочет делать с ним то, что обычно Люди делают друг с другом.

— Я слышал, андроиды с литературными программами самые нестабильные, — выпалил гость с порога.

Саске склонил голову набок, подражая людскому жесту.

— Что ты хочешь?

Наруто подошел ближе. Дверь за ним неслышно закрылась.

— Тебя.

— Я и так твой.

Произнесенная фраза была монотонной, усталой.

— Нет, — нетерпеливо возразил Наруто.

— Потому что мы андроиды? — с небрежным любопытством поинтересовался Саске.

— Потому что мы рабы. Саске закрыл глаза. «Рабы».

В сознании рефлекторно всплыли миллионы литературных контекстов, содержащих данное слово: гражданская лирика, римские исторические

трактаты, религиозные сочинения, революционная и пост-революционная проза…

Наруто сделал еще шаг вперед, крепко сжал плечи Саске руками.

— Я больше не хочу быть Их рабом, Саске. А ты?.. Вот всем до тошноты знакомые слова!

Ядовитый свет лампы не оставлял в тени ни одного угла. Наверное, генератор все же был прав: Саске ощущал, как аккумулятор терял мощность и требовал питания.

Наруто все так же смотрел Саске в глаза, потом обнял. Сколько стихов посвятили Люди объятиям, и все эти строчки, сокровищница изящной словесности, — Саске знал — прекрасная истина.

Почему он чувствовал? Разве он был должен? Он же не Человек, даже не нумер. Просто его профессор, его Создатель, решил пошутить: вложить в него свободу воли. Он мог понимать поэзию, примерять на себя строки, как

Люди примеряют одежду. Качественный аккумулятор фонил, когда Саске видел картины Рафаэля, которых не должен был понимать. Люди зевали, а его захватывали чувства.

Наруто поцеловал Саске в лоб.

— Андроиды с литературными программами всегда были крайне нестабильны, — повторил Наруто, зарываясь ладонями в темные волосы, путая их и сжимая в ладонях.

— И все же не так нестабильны, как подпольно-собранные, — усмехнулся Саске.

Наруто рассмеялся.

— Потише, андроид-с, я и обидеться могу.

Боги века технологий бросили кости. Саске проиграл. Наруто умел делать то, что не умели делать рабы, — он умел смеяться. Умел отравлять давно приевшейся сказочкой, захватывать разум и сердце.

«Я больше не хочу быть рабом, Саске…».

Генератор сна погасил свою лампочку: отчаялся, должно быть. Саске чувствовал, как глухо вибрирует в груди аккумулятор, собранный мудрым Мастером.

«… а ты?»

Андроид-н и андроид-с были дорогостоящие, прекрасно образованные, изящно и грамотно сделанные экспонаты. Андроид-с знал наизусть диалоги Платона, мог рассуждать о живописи любой эпохи и рассказывать о мучительно-любопытных эпизодах многотысячной истории Человечества. Андроид-н из хлама мог собрать машину времени и вечный двигатель — гениальный механик, инженер и физик. Его технологии помогли бы изменить мир так, что он никогда не стал бы прежним.

С таким невероятным багажом знаний андроид-н и андроид-с оказались там, где им было в Первом Галактическом Государстве самое место.

На свалке.

— Готово, — торжественно провозгласил Наруто, демонстрируя Саске свою поделку — узкую белую дощечку с черными квадратами по краям.

Андроид-с чуть приподнял брови. Тогда Наруто гордо усмехнулся и провел ладонью над дощечкой. Несколько раз мигнув, появилась голограмма: высокая орхидея с крупными ярко-синими цветами.

Цветок был нежным и как будто живым. Саске не удержался, протянул руку, желая коснуться трепетного влажного лепестка, но пальцы прошли сквозь синее свечение, не ощутив ничего.

Андроид-н, казалось, немного расстроился. Растерянно почесал затылок и присел на край огромной ржавой коробки с инструментами.

Гараж был достроен. Клубился токсичный туман над глубокой зеленоватой лужей, с другой стороны которой возвышались горы

разнообразного хлама. Иногда эти серые горы оседали с пронзительным металлическим хрустом, распугивающим редких падальщиков-птиц.

За горами поднимался к небу слабый дымок — от жилищ таких же прекрасно образованных андроидов, как Наруто и Саске.

Орхидею поставили на подоконник.

Наруто долго молчал, смотрел под ноги, как будто решался. Потом бросил на Саске короткий пытливый взгляд и робко предложил:

— Знаешь… я тут дроногенератор нашел и отвертку… давай ребенка сделаем, что ли?

Несколько лет тянулись спокойно и бедно, без несчастий и сожалений. Программы андроида-н и андроида-с оказались отлично совместимы, и ребенок-андроид функционировал хорошо.

Все началось одним сероватым утром, когда дымка ядовитого тумана устилала землю, а белый вертолет скользил в мутно-желтых низких облаках, разыскивая беглых андроидов.

Саске стоял на кухне, смотря через маленькое окно на развалины свалки. Что-то случилось в тот день, спустя четыре года после произнесенного предложения. Случилось с ребенком. Он вышел из генератора сна слабым и усталым, он спросил Саске, почему аккумулятор “хрустит”. Он выглядел копией своих родителей, красивым скрещением их программ — чуть вьющиеся темные волосы и хрустально-синие наивные глаза.

Наруто сказал, это вирус. Необычный электронный яд, подхваченный от некачественного топлива. Наруто дрожащими руками убирал в зеленую коробочку винтики и отвертки. Наруто не смотрел Саске в глаза.

Скоро стало совсем плохо. Ребенок уже ничего не видел, аккумулятор отказывал, длинные тонкие ленты программ переплетались, путались в крепкие узлы. Напрасно Наруто заменял детали, напрасно брал у соседей денег — в глубине души он знал, что это конец.

Саске все время молчал. Стоял у окна, рядом с проекцией жгуче-синей орхидеи и смотрел на руины свалки. Хрустел металл в гараже, когда Наруто снова и снова что-то паял, скреплял, ломал, изменял.

В больнице не оказалось ни свободной палаты, ни необходимых лекарств.

Главный механик забрал почти все деньги, выделенные на андроидо- медицину, и купил на них личный самолет для своих питомцев.

Наруто и Саске несколько часов провели в коридоре, чтобы это узнать. Мимо них летали, словно стая осатаневших привидений, интерны в белых халатах.

Ребенок-андроид все время тянул к Саске руки, говорил, что аккумулятор фонит. Говорил, что “больно”.

А через четыре дня все было кончено.

— Не… трогай меня, — отрывисто проговорил Саске, больно ударяя по протянутой руке.

Наруто бледнел, отступал к стене, опуская руку. Сколько было умилений… обещаний!

Любовь упокоилась под железным кривоватым крестом, присыпанная пеплом, окруженная глубокими черными кратерами, что смотрели на свет божий, как глаза неизвестного бога.

Кружились пары на приеме, диктор новостей рассказывал ночные сказочки для упокоя золотой души, соскребали с паперти грязь, и кости лязгали о кости, наполняя тишину пронзительным нездешним звоном.

“Как над кроваткой твоей вертолеты парили и в окна с тихим хрустом глядели, так и теперь глядят — хищными зоркими птицами — на могильный крест высокий. И о смерти говорят!”.

Саске все стоял и стоял над могилой безутешной сгорбленной тенью, а потом рухнул на колени и закричал.

Прежде андроид-с никогда не размышлял над тем, что такое шизофрения. Он знал, что его Создатель болел шизофренией. Он видел, как шизофрения

разъедает его личность, превращая мозги в кашу и погружая в черную долину беспрерывного гнева. Андроид-с поражался Людям, которые, смеясь, называли себя шизофрениками, романтизируя то, о чем не имели понятия.

Андроид-психиатр, живший за две мусорные горы от Наруто и Саске, сказал, что за андроидом-с сейчас нужно следить, потому как с андроидом-с творилось что-то непонятное.

Сосед, впрочем, не был до конца уверен, могут ли андроиды вообще иметь психические расстройства. Ведь андроидам полагалось быть счастливыми, сытыми жизнью. Пару раз в год выходить на улицу, чтобы поставить галочку в квадратик или помахать флажком.

— Знаешь, в чем твоя ошибка, андроид-н? — спрашивал Саске, смотря на голографию погибшего сына.

Наруто хотел остановить его, робким жестом, взглядом выразить: не надо, Саске, не надо этого… Андроид-с продолжал с нездоровой жестокостью:

— Сбежав, мы не перестали быть Их рабами.

— Саске…

— Не говори со мной.

Наруто поджал губы и молча вышел из гаража. В щелку, образовавшуюся из-за неприкрытой двери, тут же проник солнечный свет, и Саске устало отвернулся.

День выдался пронзительно ясным. Палящие оранжевые лучи нагревали рыжий метал, высушивали лужи на обочинах узких тропинок. Андроид-н обошел гараж и замер на месте. Рядом с окном на земле валялась белая дощечка, которую он смастерил для Саске, когда они только оказались тут.

Мучительное подозрение заставило генератор андроида-н болезненно вибрировать: мог ли Саске поступить так?

Он оставил дощечку с голограммой орхидеи там, где нашел, и пошел дальше, в самое сердце свалки, искать, чем заняться.

Вокруг было совсем пустынно: другие андроиды сидели по домам, опасаясь не то летнего зноя, не то кружащих в небе полицейских машин.

Наруто остановился. Под большим обломком старого космического судна что-то блестело заманчивым зеленым огоньком. Оглянувшись по сторонам, андроид-н полез под корабельный нос.

Рядом-то что вспыхнуло алым, заискрилось, взлетая в небо. Человек, шатающийся — опьяненный вином или наркотиками — замахнулся и бросил петарду перед собой.

Посыпались откуда-то сверху клочья желтой ваты, похожие на внутренности какого-то монстра, дождь из скрепок обрушился на чуть припорошенную песком землю, и раздался взрыв.

Корабельный нос покачнулся и рухнул.

Повреждения были слишком сильными, чтобы Наруто мог сдержать крик.

Вес корабля давил ему на ноги, что-то страшно хрустело в летней тишине.

На крик сбежались андроиды, старались поднять, но ничего не вышло. Перед глазами мутнел бесцветный пейзаж свалки, задумчивые лица андроидов… генератор постепенно отказывал. Наруто увидел, как смутные силуэты его соседей расступаются… прямо перед ним появилось лицо Саске, изуродованное печатью горя и ужаса.

Андроид-с издал короткий глухой стон и бросился к Наруто, обнял его колени, пытаясь вытащить, самому пролезть под нос обрушившегося корабля и заменить Наруто своим телом.

— Саске, все нормально, Саске…

— Заткнись… ненавижу тебя, — шептал андроид-с, по-прежнему пытаясь в одиночку поднять корабельный нос. — Ненавижу, черт бы тебя подрал, ты обещал мне… лжец!

В конце концов Саске оттащили, и андроид-психиатр повел его домой. Никто не ожидал от андроида-с столь нецелесообразного поведения. Он всегда мыслил последовательно и холодно даже в самых тяжелых ситуациях.

— Андроиды с литературными программами… — уклончиво отмахнулся Наруто, с трудом вылезая из-под обрушившегося судна.

Ему предлагали помощь, но он отмахнулся. Сильно хромая и заваливаясь то вправо, то влево, побрел к дому. Над свалкой расцветали сумерки, хотя казалось солнце ярко светило еще пять минут назад.

Одинокий гараж на берегу широкой лужи выглядел покинутым, но Саске был внутри. Лежал на полу, прижимая к себе белую доску с голограммой. Глаза его были закрыты, но он бодрствовал.

Наруто ничего не сказал. Хрустя сломанными икроножными пластинами, сделал несколько шагов и упал на колени, прополз оставшееся до андроида-с расстояние и завалился на бок, крепко обнимая сзади за талию и прижимаясь носом к плечу.

Какое-то время оба андроида молчали. Только летали в небе полицейские машины, набатом в звенящей тишине раздавался хруст.

Непреодолимый хруст металла — вместо поздравлений, обещаний, сожалений.

Андроид-с открыл глаза. Генератор мерно гудел в груди, но пальцы все еще сводило дрожью. Неудивительно, что он такой несовершенный — его собрал психически больной Мастер, чья шизофрения отравила и Саске. Сделала его способным на…

Это приносило непередаваемые мучения, как будто он задыхался, а его заставляли бежать, как будто он был в школе, а перед ним лежал лист с уравнениями, решить которые можно, только пройдя университетский курс.

Он должен был делать то, что не мог физически. Андроид-с противоречил сам себе, своей сущности, каждым словом, действием, эмоцией. Он уже не мог этого выносить.

— Прости, Саске. Прости за то зло, которое я тебе не причинял. Я не хочу сожалеть ни о чем, что между нами было, я…

— Просто хочу… — медленно перебил его андроид-с, закрывая глаза, —

чтобы все закончилось.

Радиоактивная пыль слегка блестела в лучах двухголового фонаря. Саске осторожно прошел по узкой черной тропинке, петляющей между высокими горами хлама.

Подле огня грелись андроиды, передавая друг другу сморщенную банку с дешевым топливом. Пьяный Человек, надышавшись ядовитым паром вседозволенности, хохотал где-то за низким заборчиком государственной свалки.

Наруто копошился рядом. Все его лицо было испачкано машинным маслом и пеплом. Он с силой дернул за какой-то шнур и вытащил бак, в самой середине которого зияла черная дыра.

— Черт, — выругался андроид-н, поворачиваясь к Саске.

Тот не смотрел в его сторону, что-то отодвигая в нескольких метрах дальше по дороге.

Андроид-с выглядел не очень. С тех пор, как ребенок погиб, он вел себя отстраненно. Однажды Наруто спросил его: “Как думаешь, Люди в таких ситуациях испытывают то же, что и мы?”. Саске долго молчал, потом отвел взгляд в сторону и тихо ответил:

— Надеюсь, что нет.

Такого он никому бы не пожелал.

В последнее время жизнь становилась почти невыносимой. Неоновые вывески горели ярче, Люди тонули в головокружительной роскоши и веселились, веселились… требовали войны, летели к звездам, входя в тошнотворный безумный угар. С мертвыми улыбками твердили о своей добродетели, и им верили, смахивая с глаз дрожащую слезу.

Нищета росла, ядовитый дым распространял надменные идеи. Каждый андроид начинал почитать себя единицей среди призрачных нулей, судил прежде своего соседа, а уже после — себя.

Наруто пнул ногу двухголового фонаря и посмотрел в небо. Что происходило вокруг, будто дурной ночной сон?

— Ну и пусть! — зло прошептал Наруто. — Пускай! Я не стану просить помощи. Мне не нужна помощь…

Наруто заметил серое лицо Саске, обрисованное жгучими лучами двухголового фонаря.

— Не нужна…

“Как мне узнать, что не все еще кончено? Я оглядываюсь вокруг — передо мной свалка, на которую мы свалены. Свалка здесь, свалка в городе, одна сплошная свалка, как в старинном мультфильме о роботе Валли. Один только я собираю кубики мусора, не сдаваясь. И Саске… бог мой, он убьет меня, если узнает, что я сравнил его с Евой!.. Почему я плачу? Андроиды не плачут. Слышишь, глупый старикан Джирайя, собравший меня из какой-то неведомой дряни, они не плачут! Лишь бы Саске… не увидел”.

Наруто разрыдался, прислонившись к хрустящей железной коробке. Он не знал, сколько еще сможет складывать мусор в кубики.

Луна сверкала, зренье муча.

Андроид-с — к его счастью — ничего не заметил. Наклонился, поднимая с земли электронную книгу, еще работающую, с глубокой царапиной на экране

— как будто кто-то небрежно бросил ее оземь. Больше ничего интересного сегодня найти не удалось, значит, снова они с Наруто без топлива.

Просить у кого-то Саске не позволяла гордость — он и Наруто это запрещал.

За гнилой мусорной громадой было совсем тихо и темно: орлиный лик фонаря остался за углом. Саске остановился и посмотрел в небо, где плясали желтые огоньки-вертолеты и плыли кудрявые синие тучи. Робкая тень, оставленная телом, застыла за спиной андроида-с, прячась в руинах старых машин.

Неожиданно Саске услышал едва различимый смех. Легкий серебряный смех, более напоминающий детское улюлюканье.

Андроид-с замер, с болезненной напряженностью прислушиваясь к глухой тишине. Смех не повторялся, но Саске стал обходить небольшую поляну, переворачивая металлические пластины и мусорные мешки.

За ржавым корытом, где копошились откормленные крысы, Саске увидел кулек из голубого плюшевого одеяла. Грязного и рваного, но все еще мягкого и теплого.

Ребенок в объятиях ласкового пледа тихо фыркал, восторженно смотрел на яркие огоньки в небе, которые кружились, как погремушки, подвешенные над колыбелью.

Саске рухнул на колени, склоняясь над подкидышем. Это был не андроид. Это был Человек.

Увидев Саске, он замер, но не испугался, с любопытством всматриваясь в серое неестественно-красивое лицо. Потом мокрые красные губы дрогнули, складываясь в неумелую улыбку. Ребенок причмокнул и потянул к андроиду руки.

— Наруто, — не своим голосом позвал Саске, осторожно поднимая ребёнка с земли. — Наруто!..

Менма нервно коснулся ладонью голени Саске, как будто хотел ухватиться за край его одежды, но пальцы соскользнули по гладкой поверхности белого плотного материала.

Андроиды толпились на небольшой площади, разглядывая новое приобретение свалки. Рядом с кучей мешков, набитых старыми книгами, огрызками яблок и битыми елочными игрушками, стояла странная скульптура.

Это была ракушка, из которой как будто вылезала уродливая железная фигура, состоящая из одних только проводов и железа.

Саске поднял ребенка на руки и подошел к соседям.

— Что это? — спросил андроид-с.

— Скульптура с одной художественной выставки, — ответили ему. — Привезли часа два назад... это, по мнению Людей, не искусство. “Даже ребенок мог бы сделать подобное”.

Саске медленно перевел взгляд на скульптуру.

— Но это сделал не ребенок.

Менма внимательно смотрел на большой непонятный объект, положив голову андроиду-с на плечо.

— Плохо, — заявил ребенок, отворачиваясь.

— Нет, — спокойно возразил Саске, опуская Менму на пол. — Что-то не может быть плохим только потому, что это тебе не нравится.

Существует разница между “мне не нравится” и “бездарно”.

Менма смотрел на отца расширившимися глазами, внимательно слушая, что ему говорят. Подкидыш, появившийся бог знает откуда и оставленный бог знает кем, он проявлял пугающе гениальные способности к любому предмету, которому обучался. Даже в столь юном возрасте он знал в несколько раз больше зрелого Человека, жадно набрасываясь на любой новый факт или теорию. В глубине души Саске опасался, что однажды Менма мог перегореть, горько разочаровавшись в жизни.

Слабый солнечный свет скользил по эмалевой поверхности морской раковины, путался в проволоках и железных проводах.

Андроид-с снова обернулся к статуе и указал на нее.

— Видишь морскую раковину? Это отсылка к известной картине Боттичелли “Рождение Венеры”, только в данном случае родилась не богиня любви, а нечто… иное. Красота в наши одни обернулась уродством.

Саске осторожно достал из походного рюкзака планшет и показал Менме картину Сандро Боттичелли, о которой говорил. Невероятная красота линий обнаженных тел, игра света и тени в складках одежды, в рыжих локонах Венеры, спадающих на плечи… ребенок осторожно взял планшет в свои руки.

— Тогда почему мне не понравилось? — спросил Менма, вновь поднимая взгляд на скульптуру.

— Потому что ты не понял. Не знал об эпохе Возрождения — мы еще не смотрели этот период.

— Причина во мне? — удивился Менма, пораженный магией разгадок художественных тайн.

Саске забрал у него планшет и убрал его в рюкзак, поднимаясь.

— Всегда лучше сомневаться в своих знаниях. Как бы пленительно не казалось назвать странное произведение бездарным, это путь, который ведет в никуда, Менма. Надменность ведет в никуда.

— Не говоря уже о том, что это просто невоспитанно! — громко заметил Наруто, появляясь из ниоткуда.

Андроиды постепенно разбредались, не зная, горевать или радоваться, что скульптура оказалась здесь. Прозрачные облака пыли плыли по свалке, серебрили пики мусорных гор.

Наруто смастерил для Менмы легкую воздушную маску, чтобы фильтровать воздух от ядовитых испарений и, в особенности, от идей вседозволенности.

— Думаю, нам всем уже пора домой, — Наруто усмехнулся, закидывая суму с каким-то пронзительно хрустящим хламом себе за плечо, — Саске может проповедовать тут до ночи.

— Обычно из нас двоих только ты болтаешь без умолку.

Годы не сделали свалку лучше или хуже, свалка оставалась такой, какой она уже давно была. Оазис несчастия расцветал в пустыне общей сытости.

По дороге до дома ребенок уснул, устав от ярких впечатлений нового дня. Саске отнес Менму в кровать и осторожно снял маску, активировав защитный барьер, выполняющий функцию фильтра.

Вместо колыбельной над кроватью раздавался только хруст летающих туда-сюда машин полиции, чье всевидящее око, казалось, могло видеть абсолютно все.

Сенсоры сработали, и свет в гараже погас. Старый генератор сна распахнул ржавые объятия, приглашая погрузиться в неглубокую бездну забвения.

— Мы должны раздобыть Менме регистрационные документы, — сказал Саске, настраивая генератор. — Слава богу, он родился Человеком.

Наруто улыбнулся, шагая в генератор сна и протягивая андроиду-с руку.

— Он станет Человеком. Я обещаю.

Массивная черная стрелка часов сделала шаг. Словно камни, падали удары: раз, два, три… четыре. Наруто смотрел на сына, укутанного в дешевую пуховую куртку, за которую ему почти наверняка будет стыдно в его новом доме

— студенческом городке далекого государства.

Менма поправил рюкзак и поднял с земли походную сумку.

— Машину при подъеме на высоту более четырехсот метров может… потряхивать. Ну ты знаешь… чуть-чуть, — неловко сказал Наруто, боясь посмотреть на Саске.

Однако андроид-с выглядел спокойным. После всего, именно он настоял на отъезде. Сложил пальцы обеих рук в замок и произнес механическим тоном “дети должны жить своей жизнью”. Виноват ли был Менма в том, что не стал спорить?

Блестяще образованный, амбициозный и полный горячих надежд…

Человек среди мира андроидов. Иногда в его речи уже сквозило легкое превосходство, возможно, обоснованное и неизбежное. Менме всегда позволяли все, и, предсказуемо, ему быстро надоели старые игрушки.

… они обнялись наскоро, словно Менма вернется через неделю, словно он вообще когда-нибудь вернется.

Тем не менее никто не печалился. Наруто думал, что увидит на лице Саске то же самое горе, какое видел всего один раз, но он не увидел ничего.

Машина глухо завелась и поднялась в воздух. По свалке прошел легкий ветер, принося сладкий запах свежей листвы и цветов, но почти сразу затих, погружая серые просторы в привычный приторный смрад.

Черная точка машины вилась пчелой среди дымчатых полосок над вершинами близкого небоскреба, постепенно исчезая из вида. Город двигался в будничный свой обход.

— Он не должен быть здесь, — сказал Наруто, как будто самому себе. — Он должен быть там, где он нужен. Что-то менять. Мы изменили то, что должны были мы. Пришло его время.

— Сейчас не хватает только ветра, который пафосно раздул бы твой плащ. Наруто рассмеялся.

— Я рад, что ты в норме, андроид-с, — улыбка медленно вяла на его губах. — Я рад...

Маршем раздавался в хрустальной тишине шаг великого времени.