Дневник сновидений Автор — Роман Кит

Дневник сновидений

_________________________________ _________________________________ _________________________________ _________________________________ _________________________________

Оглавление

Дневник сновидений 3

Первый осознанный сон 8

Последующие осознания 10

Адресованные сны 16

Подборка небольших зарисовок 43

Заголовки без повествования 53

Пример диалога 54

Дневник сновидений Автор — Роман Кит

«Это моя первая часть рассказов о внетелесных путешествиях. Она поведает и научит основным правилам поведения во сне. Серия включает в себя большой список приключений, происходивших со мною по ту сторону сознания. Представляю вам первую часть дневника сновидений»

— Сновидения

— Осознанные сновидения

— Астрал

Игра на удержание дыхания

Действия происходили в деревне. Я сидел на крыльце нашего дачного домика. Напротив — сидела Вика. Мы были еще совсем детьми. Внимательным и пристальным взглядом — она изучала меня. Задумавшись, она сказала:

— Задержи дыхание, — я глубоко вдохнул и почувствовал легкость. Я по-прежнему мог дышать даже вплоть до самого вечера. Мне она не поверила.

— Ты не так делаешь, давай еще раз, — сказала она. Я повторил процедуру. Она задержала мне нос, а я прикрыл рот ладонью. Так продолжалось в течение минуты. Затем процедура повторялась снова и снова. Так я впервые понял, что дыхание во сне неограниченно.

Ребенок-котенок

Сижу на диване, дожидаюсь, когда мои родители принесут из роддома родившегося ребенка. Мать тогда была беременна и со дня на день мы ждали пополнение. Я, как и вся семья переживали за нее. Тут они входят, мать, отец, родственники. Они проходят в комнату и завернутого в простынку ребенка кладут на ковер. Именно на пол, что меня смутило в первую очередь. Как выяснилось после, это оказался вовсе не ребенок а — котенок. Маленький черно-серый комок шерсти. Мое подсознание и я считали, что это «ребенок». Обстановка царила веселая. Я взял котенка на руки и не знал, как правильно держать «младенца». Он своими когтями лез мне на плечи и царапал спину. Еле отодрав от своей спины, я уложил его на диван. Хотел было посмотреть в его глаза, узнать цвет, но увидел странную овальную полосу как два сросшихся глаза. Она светилась и напоминала широкоформатный экран, не показывающий каналы телевидения. «Четыре круга по углам», и пока я смотрел в экран, этот овал крутился и плавно превращался в голубые глаза. В этот момент я проснулся.

Серый угол (Циклические сны)

Сон, который снится сновидцу, при высокой температуре. Так называемые бредовые сны. Или по-другому циклические сны. Уверен, многим пришлось пройти через это. Я, как и вы побывал в этой замкнутой веренице сознания. По описаниям подобно образу лимба, или на цикл снов пациента в коматозном состоянии. На циклической основе и строится самосознание. В критических условиях организм начинает борьбу. Он производит на свет всякого рода галлюцинации.

Приведу пример состояния бодрствования. Пример индивидуален, нет никаких гарантий, что проблема коснется и вас.

Иногда я мог менять восприятие, когда заострял внимание на дирижера нашего музыкального отделения. Происходило это у нас на хоре. Жестикуляция и нагрузки на организм сказались таким образом, что голова ее становилась крошечной, способной уместиться на краешке мизинца. Пространство воспринималось буквально на острие ножа — маленьким, воздушным, прозрачным. Это вызывало приступы тошноты и головокружения. Я не раз выходил подышать из кабинета. Этот же эффект срабатывал на просмотре двух фильмов, смотрел которые я в том году и в этом. Помню, как мать зашла в кухню, а я не отрывая глаз от экрана, на повышенных тонах бубнил ей что вижу, — сейчас вижу экран, словно он маленький и одновременно охватывает целиком всю кухню. Головы актеров с иголочку, а их голоса в каком-то другом восприятии звучат. — Пару раз в таком состоянии я набирал текст книги. Буквы напоминали стереоизображение. Хотел еще добавить, что это аналогично состоянию в промежутке между сном и бодрствованием, — но не всегда.

Очередной эффект самогипноза.

Что говорить о сне бредовом, то выглядит он примерно так — ощущение боли и одиночества. Я наблюдаю себя со стороны. Я вижу пространство, окутанное серым. Серый угол, в котором заключена человеческая фигура. Все смазано и тут я пониманию, что фигуркой пространства являюсь — я. Теперь мои глаза смотрят из глаз фигурки. Глаза полны слез они безутешны. Я рыдаю. Мое горе не имеет повода и сострадания. Я заключен в эти две стены. Время растянуто и не имеет границ. Я просыпаюсь со слезами не имеющих оправданий.

Молния-парализация. Паралич

Местом событий являлась деревня. Уже в который раз меня закидывает в это место. С этим кусочком земли многое связано. Эта серия рассказов еще не раз возвратит меня в деревню. Сон начинался с того что я сидел возле ТВ. Расположившись на ковре, я пялился в серую рябь. Погода на улице была пасмурной. Намечалась гроза. Тут неожиданно для меня разряд тока ударил прямо из телевизора. Парализованный я пал на ковер. Я не в состоянии был пошевелиться. Все что я мог делать, это разглядывать близлежащие объекты. Когда все закончилось, я вновь обрел способность двигаться. Я услышал шум. Он доносился из окон. Я вышел из дома и посмотрел на небо. Его заволокло куполом. Некой голубой сферой, из которой то и дело ударяли молнии. Купол был довольно близок к земле. В деревне воцарились пожары и хаос. Люди бежали по улице, спасаясь от разрядов молний и летающих ведьм. Большая часть злых существ парили по ту сторону купола. Другим же удалось пробраться к земле и досаждать населению. Все это напоминает лишь один фильм — Гарри Поттер. Скорее всего, он и обрел такой образ в сновидении.

Пустующий дом

Я вышел из дома. Улица имела ветхий заброшенный вид. Постройки, сходившие на — нет, люди, чье присутствие не имело место быть. Отсутствие машин, людей, зданий не поменявшие форм — но все так же излучающих холод и пустоту. Картина в серо-желтом оттенке. Как в фильмах начала двадцатых. Хочу заметить, что снов с подобной палитрой было и остается достаточно. Это мой взгляд на жизнь. Моя независимость. Словом, меня попросту влечет в прошлый век. Все сны эдакого сорта начинались именно с того, как я покидал дом. Я уходил из дома в поисках себя. Я бросал гнездо и устремлялся в поисках семьи.

Улицы, где отсутствует жизнь. Магистрали — без резины и дыма. Один лишь я и этот большой мир. Я возвращался домой и видел следующее, — прогнивший пол, штукатурка как снег опадающая на землю. Я смотрел в окно, но за ним видел лишь муть. Грязно-желтые окна, не пропускающие тепло и свет. Пыль. Затхлый воздух — не продохнуть. Жить здесь оказалось бы лишним. Но — я жил.

Хочу привести пример подобного сна.

Лестница с обрывом (детский кошмар)

Все начиналось с того как я шагал вдоль дома. Улица серых сталинских построек. Входом в мой дом была старая деревянная дверь. Петли ее ослабли, и каркас покосило к земле. Далее — тьма. При виде всего этого меня бросало в дрожь. Мне ничего не оставалось, как войти внутрь. Я приоткрыл дверь и шагнул в пустоту. Тьма прояснилась. Мои глаза увидели тусклый свет. Свет падал на лестницу. На ступени, по которым мне нужно взобраться. Мне хотелось домой. Я сделал шаг, но ступени разрушены — они искорежены вплоть до самого этажа. Мне хотелось домой. Хотелось увидеть отца и мать. Справа вдоль стены оставалось немного места. Выступ с пол ладони. Я мог взобраться. Я мог преодолеть себя. Ступая с выступа на выступ — я падал. Я терял равновесие и срывался вниз. Я всегда падал. Падал я долго, а потом просыпался в слезах. Этот сон возвращался раз пять. Один и тот же сюжет. Года два назад мне снова приснился этот кошмар. Я вновь вспомнил детские переживания. Страх. Беззащитность. Растерянность. Я пережил все по-новому. Это невозможно описать словами, что я чувствовал. Мне хотелось вернуться домой. Хотелось попасть в тепло и уют. Но передо мною возникала преграда, которая не позволяла это осуществить. Лестница — дом.

Самое странное, что я узнал — оказались слова матери. Я рассказал ей о своем кошмаре. Я описал детали сна. Она сказала, что ей не раз снилось подобное. Детали слов тесно совпадали. Меня охватил озноб. Что-то сжалось в груди, когда я впервые услышал об этом. Дом номер пять. Дверь. Лестница. Ступени.

Самый первый полностью осознанный сон

На моменте просыпания я решил применить технику зрительной визуализации. Разглядывая картинки, я почувствовал, как по моему телу пошла вибрация. Некая дрожь. Она проходила от макушки и до самых пальчиков ног. Я не испытывал дискомфорт. Напротив — это были приятные ощущения.

Я увидел некачественную текстуру сродни из игры движка halflife первого. Я заметил коридор, и уже сообразив, что я в фазе, обрадовавшись, пошел дальше. Затем я увидел люк. Внизу горел костер, и бегали жуки. Недолго думая я прыгнул в этот люк. Со стороны я начал наблюдать, как мысленно управляю жучком. Я с ними мысленно сражался. Затем я увидел коридор и следом дверь. Открыв ее, я оказался в огромной комнате — напоминающую собой атмосферу из игры Portal.

Я повернул голову — напротив, стоял друг. Недолго думая, мы принялись гадать, чем тут можно заняться. Мы схватили «портальные» пушки и я сделал два выстрела. Слегка воспарив, я вошел в один портал и вышел из другого. Последующие действия мне приходилось обходить стену. По ту сторону портала было бесконечное пространство. Комнату я видел как за стеклом. Затем я снова вошел в большую комнату посредством нарезной пленки. Стена напоминала целлофановые полосы как на заводских конвейерах. Или как мишура, только немного шире. Она была темно-синего цвета. Сиганув за пленку, я уловил пару комнат.

Например, я увидел белое пространство, а в углу стояла кровать. Постель была укрыта светло-зеленым покрывалом. Неподалеку стояли тумбочки, на них что-то лежало. Я взял первый предмет и кидал его в стену. Когда он подлетал к ней, он постепенно замедлял скорость и падал вниз. Как перышко. Я бросил предмет раз-два ради проверки. Затем я пытался выйти за пределы комнаты сквозь стену. Но стены оказались на удивление плотными, и я не мог сквозь них пролезть. Как животное я бился об угол. Как вдруг вспомнил, ведь достаточно вообразить картину, если отвернуться. Я отвернулся и представил стену из мишуры. Затем я снова повернулся в ожидании чуда. Так и есть — стена стала пленочной.

Я прыгнул в нее и снова оказался в главной комнате. Вдали стояли люди, я подошел к ним. Они играли на музыкальных инструментах, напоминающие акустические гитары. Возле меня тоже лежала гитара. Мною одолело любопытство. Я тут же захотел проверить, что если я побренчу на ней. Услышу ли я звук? Да, так и есть, после нескольких «брянканий» я услышал глухой струнный акцент. Высокие ноты играли громче, чем низкие. Они звучали то в правом, то в левом ухе. Я удивился тому, что я сплю и сумел воспроизвести музыкальные звуки как живые. Были еще несколько комнат, но я плохо их помню. Была одна, где я увидел нарисованный как акварелью стадион. Напротив меня стоял парень. В руке у него была теннисная ракетка. Я сделал одну подачу, и затем побежал за мячом.

Вскоре все начало темнеть. Помутнело зрение. Появилась тяжесть в руках и ногах. Затем я проснулся. И совсем позабыв про углубление — все закончилось. Весь прикол в том, что ты знаешь что спишь, но видишь ясную картину в интерактивном действе. Все действия я произносил словами вслух. Я задумался, — слышит ли меня мать, ведь я сплю, но при этом громко разговариваю. Нет — меня к счастью не было слышно.

Осознанный сон. Вагоны

Шагаю не далеко от бабушкиного дома, и наблюдаю справа табличку с надписью. Читаю, перевожу взгляд в сторону и снова читаю. Надпись то и дело меняться. Она обретает неизвестные мне ранее слова. Они написаны на русском и окончания их схожи. И все же это простой набор звуков. Я долго наблюдал за сменой слов. Затем я двинулся дальше и увидел железнодорожные рельсы. Я побежал по ним. Впопыхах я обдумал и представил поезд за поворотом. Спустя несколько секунд он выехал. Я подпрыгнул и вознесся над ним. Следом на пути я встретил следующий вагон. Но на этот раз мне не удалось преодолеть его, и я застрял в вагоне. Как в текстурах. Затем я сосредоточился и с силой мысли оттолкнул его от себя. Я отталкивал его на расстояние все дальше. Выглядел он как большой игрушечный вагон. Я попытался подбросить его вверх, но особо не получалось. Я двинулся дальше — это было незнакомое мне место. Обычные дворовые окрестности. На улице стоял вечер. Я напомнил себе о наличии сна и решил представить пляж. Очень хотелось посетить пляж, не знаю почему. Я склонил голову и вообразил берег. Затем я обернулся — но успех меня не ждал. Я попробовал снова — безрезультатно. Слабо воображаю, — подумал я и пошел дальше. Неподалеку слева я обратил внимание на очередную табличку. Весь прикол в том, что издали видна та надпись, которая должна быть, а когда подходишь ближе, все превращается в полный бред.

Я пошел дальше и увидел игровой мир minecraft’a. Неподалеку я разглядел пляж и многое другое. Мне казалось все до боли знакомым. Я увидел домик. Он был очень красив. Все это располагалось на большой открытой площади. Но и не переставало напоминать дворовые окрестности. Еще какое-то время я стоял и разглядывал местность. Затем я развернулся и пошел обратно. — Вот и снова табличка. Она не перестает играть словами, — подумал я.

Затем ко мне подбежали люди. Они хотели куда-то меня увести. А я кричал им, — что за бред написан на табличке? — Дальше я только запомнил, как увидел трамвай. И если не ошибаюсь, возле трамвая, совсем еще очень маленькими, сидели я и мой троюродный брат.

Он мне что-то сказал, но я не расслышал. Затем мы оказались в трамвае. Мать стояла сзади неподалеку от меня, а я смотрел на нас с братом как бы со стороны. У меня пошли слезы. Я пытался перемотать, вернуть тот момент, где он мне что-то сказал, но перемотка не удавалась. Я проснулся.

Еще мне запомнился эффект стекла. Это как если перед глазами выставить грязное стекло и смотреть через него. Либо как замыленный объектив видеокамеры. Когда я смотрел на землю в упор, то фокусировка была нарушена. Прежде всего, следует отдавать себе отчет от зрительных, психологических и фантомных затруднений. Это должным образом сказывается на дальнейших вещах.

Осознанный сон. Разрушенный дом

Начиналось все с того что я метался по дому. Стояла жара — за окнами светило яркое солнце. Каждую минуту дом понемногу трясло. Как это обычно бывало при строительстве метрополитена. Я сидел за компьютером и пытался не обращать внимания на потряхивание. С каждым разом тряска становилась сильнее. Это сводило меня с ума.

Я повернул голову и пристально наблюдал за ставнями. Рама окна ходила ходуном. Затем я присмотрелся и увидел следующее — стены оконной рамы расходились порознь. По телу прошла дрожь. Тряска усилилась, и мгновение спустя окно выпало на улицу. Я встал и подошел ближе. Вид из окна привел меня в ужас. Мой дом сместился вплотную к мосту. Мост, который был возведен в метрах ста от дома, оказался на расстоянии вытянутой руки.

От ужаса мои ноги подкосило. Я срочно принял меры. Первое что дало мне в голову — убежать из дома. Моя мать спала на кровати. Я принялся ее тормошить и будить, но она практически не вставала. Выглядела она неважно. Словно она была больна. Меня охватила паника. Я припо̀днял ее как мог, и впопыхах начал паковать вещи. На ноги мать так и не встала.

Я взял с собой телефон и ноутбук. Натянул штаны и накинул куртку. Затем я увидел, что какие-то люди толпятся в прихожей. Они говорили о деньгах, и я вспомнил про деньги. Я взял, сколько у меня было, и вышел из дома. Пока я был в прихожей, в туалете все время кто-то собирался. Скорее всего, это были девчонки, которые тоже ошивались в моем доме. Я не знал этих дам.

Устав всех дожидаться — я в спешке покинул здание. Я знал, что с минуты на минуту от него останется лишь пыль да прах. Я ступил на проезжую часть и с ужасом устремил взгляд на здание. То и дело я посматривал на дверь — но за все это время жилье никто не покинул. Дом разрушился. С начало рухнула лицевая часть как театральная декорация. Затем остальная конструкция. Она осыпалась в виде красных игрушечных кирпичей. Остатки фундамента разрушил какой-то трактор.

Это все выглядело как театральная постановка. Или как пластилиновый м/ф. Я оказался зрителем этого кукольного представления. Страх ушел. Появилось тепло на душе. Я осознал — это сон. Мимо меня прошел парень. Слегка подтолкнув меня, он двинулся дальше. Я сунул руку в карман и понял что обобрали. Я улыбнулся.

Затем я перевел взгляд на дом — он снова стоял как прежде. Дверь приоткрылась. Из нее вышла пожилая старуха. Она что-то мне кинула. Я подошел ближе — вещь оказалась хлам.

— Не можете ли вы купить мне еще чего-нибудь? — обратился я к старухе. На что она повела носом и скрылась за дверью. Как я вскоре заметил — в моем доме образовался гипермаркет «METRO». Бабушка меня не поняла, и я сам вошел в дом. С начало я забрался на верхний этаж, но там ничего не было — я ожидал увидеть квартиры. Затем я сообразил, что все находиться в подвальном помещении.

Войдя внутрь, я увидел следующее. Это напоминало гипермаркет и станцию метро вместе взятое. Зациклено я спускался вниз по лестнице. Я искал продуктовые прилавки, а вместе с ними и покупателей. Но встречались только кассы и кассиры.

Лестница представляла собой бесконечный спуск. Погрязнув в цикле — я просто рванул в первую дверь. Со мною рядом оказалась девчонка. Мы улыбнулись друг другу. Затем мы увидели рельсы и кресла как на каруселях. Помещение представляло собой внутреннюю конструкцию американских горок. Мы подошли ближе. На креслах переднего плана следовало оплатить вроде как 21 рубль. Она рвалась на передние сиденья, но она упорно не хотела платить эти деньги. Как потом выяснилось — у меня и у нее была на кармане данная сумма. Она начала жаловаться и подняла истерику. К нам подошел менеджер лунапарка. Он уговаривал ее заплатить. Он делал это вежливо и деликатно. Затем он повысил тон и сказал, — лучше пускай она замолчит, иначе будет хуже.

В итоге нам предложили бесплатную альтернативу.

— Вам же необходимо попасть в магазин? — с улыбкой поинтересовался менеджер и указал нам рукой на лифт. «Вертикальный лифт» — так называлась альтернатива. Он усадил мою подругу на платформу, а я сидел и наблюдал со стороны. Время шло, но ничего не происходило. И вдруг она, и ее платформа резко взмахнули вверх. Спустя несколько секунд девочка как камень рухнула на землю. Своим телом она пробила платформу, оставив в ней брешь. Она погибла и стала выглядеть как плюшевая игрушка. Менеджер ухмыльнулся. У меня возникло смешанное чувство. Я вспомнил о разрушенном доме.

Затем подошел какой-то мужик. Он схватил менеджера за шею и тот начал трястись как игрушка. Затем он с силой засунул управляющего в ту же брешь. Коробка игрушек — так это выглядело. Они стали выглядеть меньше. И все же мне было неприятно на это смотреть. Даже скорее странно, чем неприятно.

Я поблагодарил мужика и направился дальше. Зная, что все это лишь сон я не спеша побрел дальше. По дороге я громко напевал песни. Я понимал, что меня не услышат родители, спавшие в одной комнате. Затем я снова напомнил себе о наличии сна. — Так долго по времени и все стабильно, удивительно — подумал я. Я посмотрел вниз — там была лестница и снег. Я собрал снег в ладони и бросил снежок. Впереди меня шла девчонка. Это уже другая героиня. Она обернулась и назвала меня по имени. Она знала мое имя, я ее — нет. В ответ я сказал:

— Конечно же ты знаешь мое имя, ты же в моем сне. — Она улыбнулась. Затем она крикнула, — вон смотри Артем бежит, — я оглянулся. Мимо нас пробежал Артем. Не обращая на нас внимания, он устремился дальше по лестнице.

Она шагала вперед. Я шел за ней следом. Она обернулась и посмотрела на меня милым взглядом.

— Можно я тебя поцелую? — спросил я ее. Улыбнувшись, она кивнула головой, и я ее несколько раз поцеловал. — Как по настоящему, — подумал я.

После я проснулся и все вспомнил.

Далее была фаза, как я шел возле трамвайной полосы. Мне надо было попасть домой, чтобы все записать. Я знал, что все это сон, но мне казалось это необходимым. Оказавшись дома, я рассказал пару моментов родителям. Что-то записал и вновь оказался около трамвайной полосы. Там стояла взрослая дама и машина позади нее. Я подошел к даме.

Мы беседовали об осознанных снах. Она передала мне блокнот со стихами. Это оказались мои стихи. Я открыл страницу и с надеждой распознать текст — принялся его читать. В этот раз текст был логичнее. Разборчивый текст с несуразными словосочетаниями. Текст без рифм и смысла. Бесполезный блокнот, — подумал я. Немного покрутив вещицу — я закрыл ее и проснулся.

Про нее.

Очень жаль, что ты не помнишь своих снов и не можешь рассказать мне их. Очень жаль. Это является частью моей жизни. Только благодаря снам, я испытываю всякого рода чувства и переживания. За отсутствием их в жизни реальной я компенсирую сновидческой.

«Если есть хотя бы один человек кому ты можешь рассказать свои сны — ты уже не одинок»

Выложу несколько историй, просто так.

А снилась, конечно же — она, только эта ночь была посвящена абсолютно ей. Сны в разных интерпретациях. За всю жизнь мне не доводилось видеть столько сюжетов с ее участием как сегодня.

Начнем с первого. Адресовано Юрику.

В первом, мы с тобой сидели в терраске. Ты говоришь, — я тут слышал, она записала какие-то песни, — меня это сразу озадачило, и я сказал, — как приеду в город, обязательно послушаю. — Взобравшись на кровать, я вспомнил о песнях. С ноутбуком в руках я вошел в социальную сеть. Разместила она их у себя на странице. Я надел наушники и принялся слушать. Первую песню мне не удалось запомнить. Вторая на удивление оказалась очень нежной. Мягким чуть возвышенным голосом она пела о чувствах и любви.

Третью по списку песню и ее же последнюю я слушал осознавшись. Слушал, таким образом, — как если бы слушал ее в реальности. Чистый — абсолютно чистый вокал. Он был прекрасен. Он очаровывал. Девчонка, от которой я не ожидал ничего подобного — сводила с ума. Рок-инструментальная основа. Голос, построенный в две дорожки. Несомненно, это ее голос звучал в вокале. Из исполнения я уловил пару моментов. Проснувшись, я пробубнил слова. Так вот, во втором куплете пела она про то, что у нее есть друг. Врачи поставили диагноз — неизлечимая болезнь. Но он уже и так давно знал об этом. Он уже успел послать этот гребаный мир ко всем чертят. Далее на припеве она поет о том, что мир ужасен и приносит много страданий и боли. Во второй части припева она начинает гроулить. Так, как если бы это делала она. На первой дорожке ее основной вокал, на бэк-вокальной компрессированный гроул. Трек был довольно подвижный и быстрый. В конце концов, справлялась она не плохо. В завершении второго куплета она сказала фразу, — миру пизда.

Я подумал, — она матерится в песне.

Тем не менее, песни звучали потрясающе.

Второй сон.

Началось все с того, что мы гуляли около набережной. С ней крутились два парня. Прохлаждались они втроем. Я стоял в стороне и наблюдал за весельем. Они брались за руки, разбегались с небольшой платформы и сигали на землю. Когда ребята отошли, я прильнул к ней. Я спросил, — как дела, как там работа? — она ответила, — я устала от пациентов, у меня уже нет никаких сил, чтобы спасать их. Я очень устала.

Третий сон начинался с того как я вошел в студию звукозаписи. Я осмотрелся. Среди микшеров и пультов стояла больничная койка. На ней лежал пациент оснащенный аппаратами жизнеобеспечения. Больной пребывал в тяжелом состоянии. Возле меня стояла медсестра. Глядя на пациента, она тихо сказала, — ему совсем плохо. — Я услышал шаги. Повернув голову, я увидел Вику. Она остановилась в проходе и смотрела на меня. Потом она посмотрела на пульт и сказала:

— Только благодаря музыке я нахожу силы лечить больных, — она указывает рукой на больного и говорит, — я так от всего устала, вот он тут лежит. Почему я срываю голос в музыке, потому что я отдаю ей всю свою злобу и ненависть. Я оставляю разум чистым, чтобы бороться с проклятыми болезнями. Я ищу решения их лечения.

Четвертый сон.

Я следил за ней в огромном доме. Изнутри помещение напоминало дворец. Хоромы для богатой семьи. Я играл роль простого горожанина. Она роль принцессы из знатной семьи. Не сводя глаз, я наблюдал за каждым ее движением. Она была чем-то увлечена и слонялась из угла в угол. Она знала, что я за ней наблюдаю, и всячески заигрывала со мною. Я не смел, подойти к ней. Она — принцесса. Я — бедный горожанин. Она дочь из богатой семьи. Я обычный слуга.

Постояв так еще немного — я осознался. Тут же я начал звать ее. Делал я это, хочу сказать — странно. Даже нелепо. Мне было не по себе. То и дело я оборачивался. Хотелось узнать, нет ли того, кто мог наблюдать за мной. Следить за тем как чудно̀ я зову ее. Покричав так еще немного — она объявилась. Она шла с дальнего коридора. Заметив меня, она прошла мимо. Ни слова не сказав, я последовал за ней. Она прошла в кухню и села на стул. Молча, она смотрела вдаль, сложив под собою руки. Я сел напротив. Лицо ее было грустным. Оно как бы говорило, — ну что ты от меня хочешь? Почему ты не заставишь себя понять? Понять, что все кончено.

Не выдержав, я взорвался. — Почему ты так великолепно выглядишь Вик? Почему в реальности к тебе я так много испытываю? — являясь, она посредником, мои вопросы значили бы куда больше. Скорее всего, я хотел просто докричаться. Докричаться до реальности. До ее реальности. Я верил, что у меня получится. Почему то я верил, не знаю почему. — Зачем ты заставляешь думать о себе Вик? Говорить так много слов.

Она поднялась. Я обнял ее и проснулся.

Сон, из-за которого я долго не мог уснуть.

Все начиналось с того, что якобы у меня день рождения. Мы решили провести его у меня дома. Как раньше, как в детстве, когда все мы собирались за большим столом и кушали торт. В начале сна мой близкий друг уже присутствовал дома. Мы сидели, болтали о всяком разном. Родители были на кухне. Они всегда на кухне в праздничный день.

— Звонок, — друг взял трубку. Он долго разговаривал и строил мину. Я не мог понять с кем.

— Ладно, ладно, я передам, — он отнес телефон от уха, сделал удивленное лицо и сказал, — она хочет сюда приехать. Я был поражен. Я догадался о ком идет речь. Он сказал, что тоже не знает, и зачем ей все это. Расположившись на диване, мы обсуждали разные темы, связанные с ней.

— Какой черт ей пришло в голову вспомнить о нас. Совсем глупость. Я не хочу ее видеть. Я не готов.

Звонок в дверь. Мы переглянулись. Идти открывать из нас ни кто не спешил. Взвинченная — она вошла в комнату. Мы замерли. — Отец открыл, — подумал я. Она преодолела пол зала, остановилась, сделала вид, что что-то забыла и резко развернулась. Спеша, она покинула стены дома. Друг тем временем сидел за компьютером. Компьютер стоял на швейной машинке возле дивана. Никогда бы не подумал его там поставить. Я расхаживал в прихожей и не знал что делать. Послышались шаги. Я посмотрел на друга. — Она вернулась, — согласились мы.

Впопыхах она ввалилась в прихожую. В руке у нее было два больших пакета. На лице была одна большая улыбка. Один пакет она отдала мне и сказала, — это тебе, — голос ее был милым. Я открыл пакет. В нем я увидел всякого рода гостинцы, шоколадки, и прочие сладости. Я растерялся и неловко обнял ее. Сказал слова благодарности и посмотрел в глаза. В них я уловил некую игривость. Другой пакет она передала другу и сказала, — отдай этот пакет, это нам на чай.

Мы вошли в комнату. Я молчал, друг — тоже. Сложилась тишина. Она посмотрела на нас и вздохнула. Уже мгновение спустя она рассказывала нам о деревне. О том, как мечтает, наконец, выбраться из города и поехать домой. Спустя некоторое время я осмотрелся по сторонам. Друга уже не было. Мы с нашей героиней сидели на диване. Она копошилась в сумочке. Слегка улыбаясь, она бросала взгляд то на меня, то снова на сумку. Сунув руку, она достала шарф. Длинный шарф. Держа его в руках, она сказала, — это тебе, — и, выдержав паузу теребя в руках подарок, продолжила, — я его связала. Хотела тебе вот такой подарок сделать, на улице холодно, и…, — она задумалась и передала мне шарф. Произнесла она речь очень скромно. Меня это тронуло. Мы сидели с ней вдвоем. Я молчал, подбирая слова.

— Когда то я ходил в кружок вязания в школе, мы тоже учились вязать, и это было сложно и долго. Я вот такую маленькую штуку вязал несколько дней, — на пальцах я показал ей размеры. — Ты такая молодец, — продолжал я, разглядывая шарф, — мне так приятно, не знаю что сказать.

После было еще что-то. Мы набрали другу, но трубку ни кто не брал. Спустя время мы набрали снова. Он ответил. Мы поинтересовались, где он и все ли с ним в порядке. Он был дома. Дело близилось к вечеру. Мы с ней сидели возле швейной машинки. Она посмотрела на меня, потом мне в глаза и немного призадумалась. Не сводя глаз, она начала:

— Ты милый, Ром. Ты мне нравишься. Ты мне всегда нравился. Ты так относился ко мне, понимал меня, когда никто на это не был способен. — Мы сидели бок обок. Я обнял ее за талию и положил голову на грудь. Она продолжала говорить, а я прижался к ней и не мог поверить в происходящее. — Почему все именно так, — подумал я. — Почему она выбрала меня, и никого больше. Вскоре произошло то, чего я больше всего боялся. Она говорила слова ласки, я отвечал взаимностью. Мы шептали друг другу нежные слова. Тут она резко вскочила. Впопыхах она начала собирать вещи и ходить по залу. Я спросил, — что произошло? — а она в свою очередь просто собирала вещи и повторяла одни и те же слова:

— Все из-за тебя! Это все из-за тебя. Ты все испортил, — в слезах упрекала она меня, и продолжала, — я не хочу тебя больше видеть! — Собирая в сумку последние вещи, она быстро отперла дверь и ушла. Я стоял в замешательстве и не знал что делать. Побежать за ней или оставить все как есть.

Вскоре подошел друг. Я рассказал ему ситуацию, и он предложил ей позвонить. Я набрал номер. Автоответчик на арабском сообщил что, — телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Я перезвонил раз несколько и опустил руки. Друг старался меня поддержать. Я был сильно расстроен. Такой вот сон.

Перевод в другую группу. Это всего лишь сны - средство исполнения недостижимых желаний.

Начинался сон с того, что меня перевели в учащуюся группу, где училась Вика. Не знаю, по какой причине меня перевели, но сам я не желал этого.

Я вошел в кабинет и увидел новую группу. Я обошел глазами незнакомых ребят. Они в свою очередь обошли меня. Высматривая Вику, я охватил ряды. Я увидел ее стоящую возле одной из парт среднего ряда. Она о чем-то болтала с парнем и не обратила внимания. А может и обратила, но не подала виду. Она улыбалась и вела бурное обсуждение. Остальные перешептывались между собой. — Кто это, ты не знаешь? — в полголоса спросила одна из девчонок. Вика развернулась в пол оборота и чуть слышно сказала, — его перевели сюда, он будет учиться с нами.

Я прошелся по классу. Я искал куда сесть, но все места были заняты. Я посмотрел вперед и увидел свободное место на первой парте. Ничего не оставалось, как занять место там. В кабинет вошел преподаватель. Я повернул голову и посмотрел на Вику. Она села на тоже место, где и стояла. Уселась за парту с тем парнем. Я сидел возле преподавателя. Где-то с минуту он возился с ноутбуком, после чего включил нам фильм. Фильм мы смотрели прямо с дисплея. Проектора в кабинете не оказалось. Я сидел впереди всех, и все внимание возлагалось на мне. Я слышал их обсуждения.

Пару дней спустя я познакомился со всеми. Время от времени поглядывал на Вику. Я прояснил, с кем она встречается. Оказалось, что тот смазливый парень за партой не являлся ее бойфрендом. Хахалем был совсем другом тип. После занятий мы отдыхали в комнате отдыха. Мы сидели на диване или ложились на ковер. У каждого из нас было свое местечко.

В тот день Вики не было в комнате. Мы с ее парнем трепались о всяком разном. Вопросы из серии, — чем занимаешься, как познакомились. — Он прилег на ковер, а я сидел на диване. Лицо его было не русской национальности. Скорее кавказкой. Что-то между. Between, Between. Может он метис, — подумал я. Вскоре вошла Вика. С пакетом в руках она села на диван. Диван, на который она села стоял напротив. Мы оказались лицом к лицу. Она лазала в телефоне и не обращала на нас внимания. Только время от времени она поднимала глаза, и мы пересекались взглядами. Я понял, что ждать от нее нечего. Начинать первой она не хотела. Пришло время рассказать — что к чему. В комнате присутствовало человек пять. Я открыл рот и вкратце поведал о главном, — мы дружили с Викой с детства, я ее хорошо знаю. Она тоже это знает, да Вик? — та не повела и носом. — Мы хорошо знаем друг друга и раньше неплохо общались. В детстве так вообще играли все вместе.

После откровений она встала и, молча, легла на ковер. Рядом лежал ее парень. Она обняла его за талию и прильнула к нему. Я сидел рядом. Иногда она посматривала на меня. В ее взгляде было что-то вроде, — зря ты так думаешь, Ром. Вот видишь, как все получилось. Сейчас уже не изменить этого. Он сильный и имеет свой дом неподалеку. Он воспитал чудесную сестренку. Он славный и мне хорошо с ним.

Меня одолевало чувство ревности. Я рассказал эту историю своим друзьям. Один из них решил написать стихотворение. Он опубликовал его в социальной сети, разместив в группе «Подслушано». Стихотворение на тему отношений, — встречаться с взрослым быдло-кавказцем — уродство. Чистой воды уродство и он не заслуживает отношения с ней, — примерно такие строки имело содержание текста.

Спустя пару дней слух как вирус разошелся по группе. Поводом для сплетен являлась поэзия. Друг постарался на славу, — подумал я. Ее парень был в ярости. Он полагал, что это моих рук дело. Он ошибался. Исходя из нашего последнего разговора, что состоялся в комнате отдыха, он извлек для себя много нового. Только вот одно он не извлек — заниматься подобным дерьмом я не собирался. Как ему объяснишь. Человеческий язык тут бессилен. Он неоднократно совершал наезды. Я говорил, что я к этому не причастен. Отношения дошли до разборки. Я не совсем правильно могу описать ту атмосферу, с которой все началось, но она стала немаловажным зерном хаоса и раздора. Все знали, что рано или поздно это должно было случиться. Многие уже догадывались — я пытаюсь отбить Вику.

На разборке мы орали друг на друга и кидались толчками. Я старался не доводить дело до драки, а разъяснить все на словах. В конфликт вмешалась Вика. Она сказала, — я буду с ним, Ром, — она взяла его под руку и продолжала, — давай все забудем.

— Мы вот только что гуляли вдвоем, и тебе так нравилось, — вступил я, — ты уже вот-вот позабыла о нем, ну или, по крайней мере, мне так показалось. Ты хотела проводить время со мной. — Тут она снова переключилась на него.

Спустя мгновение приехала его бывшая жена. Держа сестренку за руку, она подошла к нам. Она была русской. Она сказала, — лучше разобраться в доме, я приготовлю ужин. Мы посидим и все хорошенько обсудим.

По пути до их дома мы то и дело впадали в перепалку. Возникали споры и конфликты. Приехав домой, я уселся на диван. Про себя я готовил речь. Выбирать между нами двоими отпадало Виктории. Я посмотрел на нее и тут же вспомнил — ждать слов от нее не стоит. Она витала в облаках. Не дожидаясь вступления, я вступил первый. Я посмотрел на ухажера и сказал, — посмотри на себя, у тебя уже есть бывшая жена и родная сестренка. Что тебе еще нужно. Вы живете в доме вчетвером. Вике приходится ухаживать за своей не родной сестрой.

— А мне нравится, — заступилась Вика.

Я не понимал, зачем она это делает. Она рассказала, что ей нравится проводить время с его младшей сестренкой. Она ощущает