Глава №10.. Конец первой части.

Глава №10.

Хотя до начала заседания ещё было время, почти все уже собрались в зале суда. В основном это были стражники, которые должны были следить за соблюдением правопорядка во время заседания. Полицейские тут же передали меня этим охранникам и спокойно удалились: заседание их не касалось. Когда они ушли, я почувствовал себя еще более одиноким и покинутым, чем прежде. Конечно, я не мог назвать этих полицейских своими друзьями, но я всё-таки немного знал их, и они хотя бы не испытывали ненависти по отношению ко мне. Они относились ко мне холодно, насмешливо, но не зло.

Мой взгляд бесцельно блуждал по залу, пока не наткнулся на двух людей, которые стражниками не являлись. Первой была немолодая женщина с длинными русыми волосами, которые были прихвачены гребнем. Одета она была в длинное серебристо-голубое платье. Лица её я не видел, потому что женщина закрыла его руками, сотрясаясь всем телом от беззвучных рыданий. А рядом с ней сидела та, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Это была Леди Сиф собственной персоной. В отличие от незнакомой мне женщины, Сиф выглядела невозмутимой и даже немного довольной. Меня она пока не замечала, потому что увлеченно красила губы, глядя в маленькое карманное зеркальце, не переставая при этом любоваться своим прелестным лицом. Наконец она закончила заниматься своей внешностью и, убрав зеркальце с помадой и подняв глаза, увидела меня. Недолго думая, Сиф встала со своего места и направилась ко мне. Я сидел в противоположном от неё конце зала под бдительным наблюдением охраны.

- Приветствую, Сиф. – Нарочито надменно бросил я, когда валькирия приблизилась ко мне.

- И тебе привет, подсудимый. – В тон мне отозвалась воительница. – Ну и попал же ты, Локи, я тебе скажу.

Сиф бесцеремонно уселась рядом со мной, положив ногу на ногу.

- То есть ты понимаешь, что кругом происходит? – Насторожился я, поняв, что мне представляется шанс выяснить, в чем дело.

- А ты разве нет? – Удивилась Сиф. – Разве ты не знаешь, в чём тебя обвиняют?

- В чём обвиняют-то, знаю, но не знаю кто и по какой причине. – Признался я валькирии, которая относилась ко мне если не дружелюбно, то, по крайней мере, нейтрально.

- Видишь ту женщину? – Спросила Сиф и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Её зовут Аделина, не знаю, знаком ли ты с ней.

- Разумеется, нет. – Фыркнул я. – Стану я со всякими старухами дружить.

- Это мать Фандрала. – Пояснила Сиф, пропустив мою издевку мимо ушей.

- Мать Фандрала?! Чем дальше в лес, тем больше дров! Она-то здесь каким боком?

- А таким, Локи, что ты сидишь тут в наручниках как раз по её инициативе.

- Так это не ты на меня жалобу в Галактическую Полицию настрочила?

- Делать мне больше нечего. – Надменно хмыкнула Сиф. – По ночам не сплю, о тебе думаю. Да я, если честно, вообще уже успела про тебя раз сто позабыть и, видит Один, ни за что бы о тебе не вспомнила, если бы не вся эта история.

- Да что за история-то?! – Продолжал допытываться я. – Зачем матери Фандрала писать на меня заявление и требовать моего ареста, если я её до этого момента в глаза не видел и, следовательно, не мог ей ничем навредить? Я не верю, что эта женщина питает ненависть ко мне.

- Не веришь? – Рассмеялась Сиф. – Ты бы слышал, какими проклятиями она тебя осыпала!

- Но за что? – Не понимал я.

- Ты продал партию наркотиков, так?

- Допустим.

- А ты знаешь, кем оказались одни из покупателей?

- Понятия не имею. – Пожал плечами я, не понимая ещё, куда клонит Сиф.

- Тогда приготовься падать в обморок: это наши Фандрал и Вольштагг.

Её слова действительно повергли меня в шок: бывают же такие невероятные совпадения, но я не подал виду, что ошеломлен услышанным и произнёс:

- Ничего удивительного. Я от этих товарищей, прямо скажу, ничего другого и не ожидал. Самовлюбленные болваны, один другого тупее; я всегда знал, что они этим и кончат. И Вольштагг, и Фандрал всегда любили напиться до чёртиков, так почему бы им не пойти дальше?

- А я им говорила, между прочим: «Не зарывайтесь, ребята, выкапывать будет некому». А они мне: «Катись в Хельхейм, женщина, что ты понимаешь в настоящих развлечениях?». Ну, я плюнула в их самодовольные рожи и ушла. Что было дальше, я знаю лишь со слов бедняги Фандрала, так что за правдивость не ручаюсь. Правда, наш герой был в таком состоянии, в котором обычно не лгут, так что думаю, ему можно верить. Короче, в самый последний момент в их головах проснулся незнамо как оказавшийся там разум, и они забоялись. Нормальные люди бросили бы это дело и разошлись спокойно по домам. Так нет ведь, эти как два барана: уж если им что-то в голову втемяшится, то держись. А им втемяшилось, что наркотик нужно испытать. «Живешь только один раз, все попробовать нужно!» - Философствовал Фандрал. Философствовать-то он философствовал, да вот только сдается мне, что этот наркотик стал последним, что он попробовал в жизни. Короче говоря, наши дубинушки поспорили: тот, кто не побоится вколоть препарат в вену, получит сто юнитов и прозвище «смельчак», а тот, кто струсит, будет называться не иначе, как «тряпка». Ну, Вольштагг к издевательствам привык, его как только не называли, а Фандрал – птица гордая, ну и… - Сиф многозначительно кивнула головой и саркастично улыбнулась.

- А дальше что было? – Спросил я, захваченный её насмешливым и оттого ещё более интересным повествованием.

- А что могло быть дальше? – Пожала плечами Сиф. – Исход ясен. Фандрал вроде как очухался, приходит домой, и тут начинается ломка. Лежит на полу, корчится, стонет, «помираю» говорит. Эх, если б я это видела, со смеху бы умерла, наверное. Но я это от Аделины знаю, а её тогда чуть удар не хватил. Ну она переполошилась, ясное дело, целителей вызвала, те его осмотрели и говорят: «Беда. Его организм отравлен наркотиком, причем таким, что для организма аса он уже с первой дозы смертелен». Короче, привет Фандралу. Аделина в шоке: «Мой примерный сыночек – наркоман?! Да быть такого не может!» До всей этой истории она действительно думала, что Фандрал – пример для подражания, а всё потому, что у этого барана хватало ума хотя бы пьяным на глаза матери не попадаться. Ну так вот, Аделине взбрело в голову, что её сына подло обманули, чуть ли не силой заставили его принять наркотик, чтобы он попал от него в зависимость. И она дошла до того, что написала в Галактическую Полицию просьбу о том, чтобы поймали и привлекли к уголовной ответственности всех, кто так или иначе связан с наркотиком, который продали Фандралу. Вольштагг решил оказать помощь следствию и описал тех, у кого они купили наркотик. С его слов были составлены фотороботы подозреваемых, их нашли, при них и в самом деле обнаружились наркотики, которые они ещё не успели продать; а через них, по-видимому, и на тебя вышли.

-Да, что было дальше, я знаю. Но ты-то сама что здесь делаешь? Какое ты имеешь отношение ко всему происходящему?

- Строго говоря, никакого. – Беспечно пожала плечами Сиф. – Просто я, вроде как, девушка Фандрала…была.

- И тебе при этом совсем его не жалко? – Изумился я.

- Мне? Ничуть не бывало. Этот идиот сам во всем виноват. Он мне, по правде говоря, никогда особо не нравился. Меня всегда раздражали толпы восторженных поклонниц, которые бегают за ним, словно бы он центр вселенной. А в действительности-то он кто? Индюк надутый! Но скажи, разве у меня был выбор? Кто оставался-то? Жирный Вольштагг и Огун, который вечно где-то пропадает. А без парня другие валькирии на смех подымут, сам понимаешь. Вот и приходилось терпеть этого барана, чисто для социального статуса. Но теперь на наших с ним отношениях поставлен крест. Не буду же я с наркоманом встречаться. Эх, скорей бы семьдесят лет прошли… - Мечтательно протянула Сиф и закрыла глаза.

- Почему именно семьдесят? – Не понял её последнюю мысль я.

- Ну как же, мозгами пошевели. – Предложила Сиф. – К тому времени эта смертная Джейн Фостер наверняка помрет и…

- И Тор освободится. – Догадался я. – Пожалуй, для валькирии ты слишком жестока.

- Я богиня Войны, Локи.

- Знаю. В отличие от Одина я склерозом пока не страдаю.

У нас с Сиф издавна сложились странные, почти что уникальные отношения. Дело в том, что одно время из всей нашей компании (Я, Тор, Вольштагг, Огун, Фандрал), каждый боролся за право называть Сиф своей девушкой и пытался ухаживать за ней. Каждый, кроме меня. Я и в этом сумел выделиться из коллектива, предпочитая гордое одиночество. Именно по этой причине валькирия общалась со мной легко и свободно, не пытаясь казаться лучше, чем она есть на самом деле. Мы с ней были всё равно, что брат с сестрой, она могла обратиться ко мне за советом или же просто посмеяться вместе со мной над своими незадачливыми поклонниками, которые, если верить воительнице, ей ужасно надоели. Я был уверен, что знал Леди Сиф лучше, чем кто бы то ни было из нашей компании, хотя, в отличие от остальных, отнюдь не стремился к этому.

- Ну так вот, о чём я. – Оторвала меня от воспоминаний Сиф. – Я здесь, чтобы поддержать Аделину. Старушке совсем плохо, ведь её единственный сын, считай, обречен на гибель, вот она и психует. За последние несколько часов она ни одного связного предложения сказать не смогла, даже не знаю, что на заседании будет. Короче говоря, возможно, мне придется обвинять тебя вместо неё. Ничего личного, Локи. Я против тебя, если честно, ничего не имею, но я обещала помочь Аделине, ещё до того, как узнала, что ты в этом деле замешан. В общем, держись, Локи. О, Фригга пришла!

Едва я услышал её последнюю фразу, моё сердце похолодело. Я был уверен, что моя мама сейчас устроит мне самый настоящий допрос, еще хуже, чем полиция, и заранее боялся этого разговора.

Но когда я отважился поднять от пола глаза, оказалось, что Фригга и вовсе не смотрит в мою сторону. Она подошла к матери Фандрала, положила руку ей на плечо и стала что-то тихо говорить со скорбным и печальным выражением лица. Видно, она пыталась успокоить несчастную женщину, но тут произошло нечто невероятное: Аделина с размаху ударила Фриггу по лицу и крикнула, давясь слезами:

- Убирайся прочь! Твой сын – подонок, и ты тоже сволочь!

В моём сердце вспыхнуло негодование, я вскочил на ноги, позабыв о том, что мои руки сковывают наручники. Но Фригга вовсе не возмутилась. Она смотрела на Аделину с сочувствием и горечью, ей было искренне жаль женщину, которая только что ударила и обозвала её. Поразительно.

- Поразительно. – Вслух повторила мою мысль Сиф, но она имела в виду совсем другое. – Аделина всегда была нормальной женщиной, мы с ней хорошо общались, и я была уверена, что такого она себе никогда не позволит. Но с тех пор, как врачи поставили Фандралу смертельный диагноз, её словно бы подменили. Я от неё такого поведения не ожидала, честно скажу.

Фригга тем временем отошла к стене, достала из сумки свой портативный компьютер и принялась что-то читать, не удостоив меня даже мимолетным взглядом. Мне стало обидно. Да, я боялся разговора с матерью, но это холодное равнодушие пугало меня ещё больше. Неужели с этого момента я больше ничего не значу для неё? Если так, то лучше умереть.

Я напряженно вглядывался в лицо матери, пытаясь хотя бы поверхностно проникнуть в её душу и понять, о чём она сейчас думает, что чувствует. Но нет, лицо Фригги было непроницаемым, и по нему ничего не угадывалось.

В это время в зал вошли судьи. Их было трое, как на любом судебном заседании Асгарда. Двое мужчин и одна женщина. Её я знал хорошо. Инга была верховной судьей, без которой не обходилось ни одно заседание. Именно её мнение и будет решающим, именно она вынесет мне окончательный приговор.

- Заседание начнется через пять минут. – Громогласно объявила Инга на весь зал.

Но она ошиблась: заседание так и не началось. А всё потому, что в скором времени произошла пара непредвиденных событий.

Во-первых, из коридора вдруг послышался оглушительный топот, и в зал ворвались, кто бы вы думали, члены Звездного Патруля! Вооруженные до зубов, они тут же затеяли самое настоящее сражение со стражниками, отвечающими за правопорядок.

- Отпустите Локи, и никто не пострадает! – Требовал Тор, грозно размахивая Мьельниром.

Сэм сражался с охраной врукопашную, Лаувея ловко работала рапирой, а Дана, у которой почему-то была перебинтована левая нога, создала в зале суда смерч, который поднял в воздух и закружил нескольких стражников, а также стол и пару скамеек.

Тор разошелся так, что обрушил Мьельниром одну из колонн, поддерживающих своды зала суда.

Но, разумеется, отчаянная попытка друзей освободить меня не дала никаких результатов. Быстро подоспело подкрепление, состоящее из трех элитных отрядов стражников, и весь Звездный Патруль был арестован на месте. Моих друзей под конвоем вывели из зала суда.

Несмотря на то, что им не удалось совершить задуманное, их бунт очень много значил для меня. Я воспрянул духом и почувствовал уверенность в себе. Мои друзья были на моей стороне, они не отвернулись от меня, узнав, что я натворил, и сделали всё, что было в их силах, чтобы помочь.

Мне вдруг стало мучительно стыдно за то, что я так плохо думал о своих друзьях и подозревал Тора в том, что он сдал меня Галактической Полиции. Нет, мои друзья просто не могут меня предать, они пойдут за мной на край света, а значит, всё ещё не совсем безнадежно.

Несмотря на беспорядок и разгром, учиненные Звездным Патрулем, судебное заседание, возможно, и состоялось бы, если бы у Аделины, чьи нервы, видимо, были на пределе, вдруг не прихватило сердце. Ноги у женщины подкосились, и она упала пол, не переставая давиться слезами. Сиф и Фригга помогли Аделине добраться до скамьи, затем валькирия вызвала целителей, а Фригга попыталась на месте оказать женщине первую медицинскую помощь.

В свете всех этих событий судебное заседание было решено перенести на четыре дня. Мне всё это время предстояло провести, как нетрудно догадаться, в тюремной камере.

Глава №11.

Моё временное жилище почти ничем не отличалось от камеры в Галактическом Суде, где я провел всего несколько часов. Разве что здесь в помещении находилось окно, но оно было забрано решеткой и потому не прибавляло позитива.

«Кто знает, возможно, в такой вот камере я проведу не одно десятилетие». – Уныло размышлял я, лёжа на койке и глядя на скучный серый потолок, вид которого полностью соответствовал моему настроению.

Мной овладела странная апатия. Я представил себе, как день за днем буду просыпаться в этом тесном помещении и, начиная с самого утра, с нетерпением ожидать ночи, когда сон избавит меня от нестерпимой скуки и томительного бездействия. У меня пошли мурашки по коже от одной лишь мысли об этом. Но, может быть, всё обойдется? Нет, на это рассчитывать не приходилось…

Я пролежал без движения несколько часов, а потом начал мучиться оттого, что мне совершенно нечем заняться. Можно было бы, конечно, потренироваться в метании ножа, который был у меня с собой, но помещение было слишком тесным для этого.

Было невыносимо скучно. А ведь я собирался просидеть так несколько десятилетий. Нет, это выше моих сил. Мне бы до заседания с ума здесь не сойти.

«Пожалуйста, пусть кто-нибудь придет!». – Мысленно просил я неведомо кого. – «Кто угодно, я уже не могу так больше!»

И вдруг, словно бы в ответ на мою немую просьбу, кто-то начал открывать засов, на который запиралась моя камера. Сердце замерло от волнения: кто же пришел ко мне?

Оказалось, это была Фригга, державшая в руках небольшую стопку книг. Увидев её, я словно бы оцепенел. В тот момент я был готов отдать всё на свете за то, чтобы только провалиться сквозь землю. Фригга, откровенно говоря, в моём представлении вовсе не вписывалась в понятие «кто угодно». После того, как я совершил преступление, я предпочел бы никогда в жизни не видеть её. Я уже заранее знал, что она сейчас скажет: «Как ты мог, Локи? Я верила в тебя, гордилась тобой, а ты что наделал?». Больше всего на свете я боялся этих слов, и потому несказанно обрадовался, когда не услышал их от матери.

- Посмотри эти книги. – Посоветовала она мне самым непринужденным голосом, словно бы я находился не в тюремной камере, а в своих собственных покоях. – Я отметила закладками нужные страницы.

- Зачем? – Угрюмо спросил я, глядя в пол и не отваживаясь поднять на маму глаза.

- Как это зачем? – Удивилась моему вопросу Фригга, кладя книги на койку. – А защищаться на заседании суда ты разве не собираешься? Чтобы подготовить речь в своё оправдание, тебе нужны чёткие правовые аргументы, которые ты найдешь в этих книгах.

- Но я думал…думал, что меня будет защищать кто-то другой. – Смущенно пробормотал я, по-прежнему избегая взгляда матери.

- Под кем-то другим ты подразумевал меня? – Невозмутимо осведомилась Фригга.

Я не ответил, лишь горько вздохнул: мне было стыдно признавать, что мама попала в точку.

- Нет, Локи, мне не дано право голоса на заседании. Возможно, мне даже запретят находиться в зале суда.

- Разве судьи имеют право это делать? – Удивился я.

- По закону, строго говоря, нет. Но любой закон можно обойти, было бы желание.

- Но почему судьи так не желают твоего присутствия на заседании?

- Не судьи, Локи, а Аделина. Пойми, она находится сейчас в состоянии, граничащим с помешательством. Её цель: избавиться от тебя любой ценой. Она жаждет твоей смерти и готова на всё, чтобы погубить тебя. Аделина понимает, что если она позволит мне вмешаться, я с легкостью вытащу тебя из этой истории, и она останется ни с чем. Вот она и добилась того, что я никаким образом не смогу повлиять на решение суда.

- Но как? – Я всё ещё не осознавал самого страшного. – Ведь это решение принимают судьи, а не Аделина.

- В данном деле все решения суда, Локи, в действительности являются решениями Аделины.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Суд куплен, и причём за немалые деньги. Уж лучше бы Аделина потратила их на лечение сына, но сейчас она пока не способна принимать разумные решения.

И тут до меня, наконец, дошло, в какой ужасной и безвыходной ситуации я оказался. Страх перед будущим пересилил страх перед Фриггой, и я, наконец, отважился посмотреть в её спокойные, но невыносимо печальные глаза.

- Аделина хочет моей смерти, а судьи подчиняются ей, то есть это значит…значит, что…

- Скорее всего, суд вынесет тебе смертный приговор, Локи. Твоя задача – грамотно и аргументировано доказать, насколько такое решение беззаконно и нецелесообразно. Однако не могу ручаться, что это поможет. Судьям хорошо заплатили, они найдут способ представить твоё убийство как законную меру наказания.

- То есть, обобщая всё вышесказанное, получается, что моя судьба находится в руках чокнутой психопатки?

- Аделина не чокнутая психопатка, а глубоко несчастная женщина, волю и разум которой сломили обстоятельства. Но для тебя, Локи, это дело не меняет, так что, грубо говоря, ты прав.

- Но это нечестно! Беззаконно! – Вознегодовал я, чувствуя, что меня охватывает паника.

Я морально готовился к заточению в темницу, но никак не к смертному приговору.

- А разве ты сам поступил честно, предав Агентов Света? – Печально спросила Фригга. – Поступая беззаконно по отношению к другим, будь готов, что в скором времени беззаконно отнесутся и к тебе.

- Не надо меня учить! – Гневно выкрикнул я, чувствуя, что из моих глаз брызнули слезы от ощущения несправедливости и собственной беспомощности. – Да, я преступник, урод, предатель, я не собираюсь это отрицать!

- Что толкнуло тебя на это, Локи? – Тихо спросила Фригга, внимательно глядя на меня. – Должна же была быть причина…

Если честно, мне уже давно хотелось рассказать кому-нибудь о том, что заставило меня стать наркоторговцем и предателем, и я решил, что сейчас пришло для этого время. Поэтому я глубоко вздохнул, присел на койку рядом с матерью и рассказал ей всё, начиная с того злополучного дня, когда наша команда отмечала три месяца со дня основания Звездного Патруля.

- Глупый, почему ты не рассказал мне всё раньше? – С горечью в голосе спросила мама, беря меня за руку. – Я бы дала тебе деньги на лекарство, если бы знала, что от этого зависит жизнь Даны.

- Мы нарушили ваш указ и потому боялись, что нас заточат в темницу. – Честно ответил я. – Я был готов на это пойти, но друзей подставлять не хотелось.

- Заточат в темницу? – Казалось, Фригга была удивлена тем, что нам вообще пришла в голову такая нелепая мысль. – Да как вы могли такое подумать? Какой смысл в наказании, если вы и так уже осознали свою ошибку и всем сердцем раскаялись? Я бы просто помогла вам спасти Дану и ничего больше. Когда ты уже поймешь, что я не враг тебе? Не думай, что я одобряю твой поступок с наркотиками, но теперь, по крайней мере, понимаю его. Ты не достоин смерти за то, что пытался спасти жизнь человека. Твой рассказ ещё раз доказывает, что у тебя доброе сердце, но недостаточно жизненного опыта для принятия верного решения.

- Разве это что-то меняет? – Хмуро поинтересовался я. – Всё равно ведь меня казнят.

На лице матери промелькнула усмешка.

- Помни, Локи, никто из ныне живущих, даже предсказательница Криста, не знает наверняка, что произойдет в ближайшем будущем. У каждой истории возможны миллионы различных исходов.

- Конкретно у моей только два. – Возразил я. – Либо меня казнят, либо не казнят. И я, если честно, не представляю, каким образом я могу избежать смертного приговора, если суд куплен Аделиной, а ты не желаешь вмешиваться.

- Вмешиваться я не буду, это верно. Ты уже достаточно взрослый для того, чтобы нести ответственность за свои поступки. Ведь не всегда же рядом с тобой будет мама, которая вытащит тебя из любой передряги, в какую бы ты ни угодил.

- Но не можешь же ты взять и бросить меня в беде!

- Разумеется, я тебя не брошу. Я дам тебе совет, как следует действовать.

- И как же?

- Поговорить с Аделиной.

- Что?! С этой психопаткой, по которой дурдом плачет?!

- Ты не понимаешь всего, Локи, вот и делаешь поспешные выводы. Аделина хороший человек…

- Хороший человек?! – Вознегодовал я. – Да как ты можешь называть хорошим человеком женщину, которая мечтает убить меня?!

- Прошу, выслушай, что я тебе скажу, и, возможно, ты поймешь, хотя бы отчасти. Иногда в жизни случаются события, которые оказывают страшное влияние на психику неподготовленного человека и лишают его способности контролировать себя. Вспомни, Локи, сколько всего совершил ты, находясь под влиянием эмоций, когда твоими действиями управлял не разум, а обида, страх и злость. С Аделиной сейчас происходит то же самое. Фандрал, её единственный сын, обречен на гибель, и её сердце просто не может этого выдержать. Негативные эмоции, накопившиеся у неё внутри, требуют выхода, и она неосознанно обрушивает их на тебя, хотя ты, по сути, вовсе не виноват в том, что несчастный Фандрал поступил так глупо и необдуманно. Поверь, она сейчас сама не ведает, что творит. Я уверена, что когда она придет в себя, она сама будет в ужасе оттого, что обрекла тебя на верную смерть, но будет уже поздно. Твоя задача – помочь ей прийти в себя, Локи.

- Я должен помогать Аделине?! – Не поверил я.

- Именно. Постарайся войти в её положение, понять её, прояви сочувствие, окажи моральную поддержку. И, главное, никакой лжи, ни в коем случае! Человеческое подсознание всегда распознает ложь, насколько бы искусной она ни была. Будь искренним и откровенным. Расскажи ей свою историю. Ведь она во многом схожа с её собственной: близкий человек на грани гибели. Я уверена, Аделина поймет тебя, если ты будешь действовать грамотно.

- Хорошо. Я попытаюсь. Всё равно хуже уже не будет. И когда мне нужно будет говорить с ней?

- Сейчас она пока что в больнице, но, думаю, за день до заседания она сможет зайти к тебе. Я передам ей, что ты очень хочешь поговорить с ней. Удачи, Локи. И знай, что если я не бьюсь в истерике, подобно Аделине, это ещё не значит, что мне безразлична твоя судьба.

С этими словами Фригга покинула помещение, и я вновь остался наедине с самим собой. Первой моей мыслью было то, что нужно как следует подготовиться к встрече с Аделиной, продумать свою речь, подобрать нужную интонацию голоса, выражение лица и так далее. Но от этой затеи пришлось отказаться, ведь Фригга говорила, что я должен быть искренним, а значит, мне нужно разговаривать с Аделиной безо всяких репетиций и подготовки.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Искренность и откровенность – оружие явно не из моего арсенала, и потому я сильно нервничал в ожидании этого разговора, от которого, судя по всему, целиком и полностью зависела моя жизнь. Мне предстояло предстать перед совершенно незнакомым человеком таким, какой я есть, без привычной маски надменности и сарказма, а это пугало. Я был уверен, что буду выглядеть глупо и нелепо, как какой-нибудь деревенский мужик из Мидгарда, но иного выхода не было. Фригга зря ничего говорить не станет, так что её совету лучше последовать.

Чтобы немного расслабиться, я принялся читать книги, принесенные матерью. Все они касались Асгардийского законодательства и, по правде говоря, были не особо интересными. Но всё лучше, чем просто лежать на койке и глядеть в потолок. Те отрывки, которые могли мне понадобиться в оправдательной речи на заседании, я даже выучил наизусть.

Прошел день, другой, а Аделина всё не появлялась.

«Наверное, Фригге не удалось уговорить её встретиться со мной». – С тревогой думал я, в десятый раз перелистывая «Свод Асгардийских законов», который я теперь знал, как свои пять пальцев и мог кратко пересказать содержание каждого раздела. Но я сильно сомневался, что эти знания помогут мне на заседании, если Аделина будет настроена против меня.

И вот, когда до слушанья моего дела оставались считанные часы, а напряжение и страх в моей душе достигли своего апогея, дверь в мою камеру отворилась, и в помещение зашла Аделина в сопровождении Фригги. Мать Фандрала не плакала, но выглядела донельзя уставшей и измученной. Мне даже стало немного жаль её, ведь в то время, когда Дана лежала в коме, я был примерно в таком же состоянии и потому понимал, каково это. Аделина была настолько слаба, что опиралась на руку Фригги, чтобы не упасть от бессилия. Мама ободряюще кивнула мне головой и вышла из камеры, прикрыв за собой дверь и оставив нас с Аделиной наедине. Я предпочел бы, чтобы Фригга осталась, но не посмел попросить её об этом.

- Говори быстрее, что тебе нужно, Локи. – Бесцветным голосом потребовала Аделина, присаживаясь на край койки и избегая глядеть мне в глаза. – У меня мало времени, мне нужно ехать в больницу к сыну.

Вспомнив о Фандрале, женщина вновь разрыдалась, а я стоял рядом с ней в растерянности, не зная, как мне следует себя вести.

- Говори, что ты хотел. – Повторила свою просьбу Аделина, сумев взять себя в руки и перестать плакать.

- Прежде всего, я хотел извиниться. – Тихо произнёс я, пытаясь встретиться с несчастной женщиной глазами. – Мне, правда, очень жаль, что так вышло, и жутко стыдно за то, что я влез в эту историю с наркотиками. Поверьте, я бы никогда в жизни не стал заниматься наркоторговлей, если бы не ситуация, в которой я оказался. Дело в том, что врачи поставили смертельный диагноз девушке, которую…которую я любил. А за лекарство, которое спасло бы её, надо было заплатить пятьсот тысяч юнитов, а таких денег у меня не было и в помине. Я…я просто не знал, что мне делать, я был повергнут в отчаянье, и…я не смог бы жить, если бы она умерла. И в тот момент я был готов на всё, только бы спасти её. Я не пытаюсь оправдаться, я действительно поступил очень подло, просто пытаюсь объяснить, какие чувства двигали мной. Сами подумайте, на что бы вы пошли ради того, чтобы спасти сына?

И тут Аделина, наконец, подняла на меня глаза, которые выражали не злость и агрессию, а понимание и сочувствие.

- На всё. – Тихо призналась она, не отводя от меня взгляда. – Я понимаю тебя, Локи, понимаю, что ты тогда чувствовал, понимаю, что ты не желал зла Фандралу и раскаиваешься, но твоё раскаянье, и все твои искренние и правдивые слова…они…бесполезны! Они не спасут его…! Понимаешь, не спасут…!

Аделина вновь расплакалась и безуспешно пыталась вытереть льющиеся непрерывным потоком слезы шелковым серебристым платком.

- Я знаю. – Спокойно ответил я. – Но вы меня не дослушали. Я хочу предложить вам не только свои извинения, но и помощь, реальную помощь. Я никогда не смогу себе простить, если Фандрал погибнет по моей вине, поверьте. И…если бы вы позволили, я мог бы попытаться найти способ спасти его.

- Эта болезнь неизлечима, Локи. Фандралу уже ничем не помочь. – Произнесла Аделина, тщетно пытаясь успокоиться. – Я уже все проверила, но средство от этого наркотика ещё не изобретено, хотя ученые уже не одно столетие работают над этой проблемой. Даже в Общегалактическом Институте Фармацевтики я получила отказ. И тут даже не в деньгах дело, просто физически невозможно спасти человека, если он…если он… - Аделина не смогла закончить фразу.

- Знаете, раньше многие болезни считались неизлечимыми, но со временем люди находили способ справляться с ними. – Заметил я и спросил: - Сколько, по оценкам медиков, Фандрал ещё будет жить?

- Около года. – Ответила Аделина.

- Да за год можно решить любую проблему! – Воскликнул я, пытаясь любыми средствами вселить в сердце Аделины надежду. – У Даны был месяц, так и то её удалось спасти. Вы меня просто не знаете, я сам иногда поражаюсь собственным достижениям. Думаю, за год я отыщу способ спасти вашего сына. Если понадобится, в соседнюю галактику полечу, в мир демонов отправлюсь, да что угодно! Я не успокоюсь, пока не искуплю свою вину!

В тот момент я, как бы глупо это ни звучало, искренне верил в тот бред, который нес; а Аделина, видно, так сильно нуждалась в помощи и поддержки, нуждалась в надежде на спасение своего сына, что тоже поверила.

- Я не ожидала от тебя этого, Локи. – Произнесла она, глотая слезы. – У меня просто слов нет… А я, дура старая, злилась на тебя, во всём тебя винила, я не знаю, что на меня тогда нашло, временное помутнение рассудка, наверное. Прости, что натравила на тебя суд, но я обещаю, тебе ничего не сделают, тебя отпустят, я позабочусь об этом. Мне так стыдно за то, что я хотела сделать…

- Вы хотели добиться моей казни, я знаю. – Спокойно произнёс я.

- И, несмотря на это, ты проникся ко мне сочувствием? – Не поверила Аделина.

- Да, потому что я как никто другой понимаю вас, понимаю, на что способен человек, когда он теряет близкого.

- Мне больше не на кого положиться, Локи. – Умоляюще прошептала Аделина, беря меня за руку. – Прошу тебя, спаси Фандрала.

- Я сделаю всё, что в моих силах, обещаю вам.

- Спасибо. Ты так добр ко мне, а я не заслуживаю такого к себе отношения.

- Как и я не заслуживаю помилования. – Усмехнулся я. – Мы квиты.

- Ладно, я в больницу поеду, к Фандралу (он ждет меня), а потом сразу на заседание. И ты не волнуйся, тебя освободят.

Сказав это, Аделина вышла из камеры, а я был готов прыгать от радости: у меня всё получилось, и теперь смертная казнь мне не грозит. Скоро меня выпустят, я увижусь с друзьями и буду жить как прежде.

Пока я был ещё слишком счастлив для того, чтобы думать об обещании, которое я так легко дал Аделине, повинуясь велению сердца. В конце концов, у меня впереди был целый год, а это казалось мне почти что вечностью, так что я не видел никакого повода для тревоги.

Глава №12.

Четыре часа я сидел и с нетерпением ожидал начала заседания, и вот, наконец, за мной пришли стражники и отвели меня в зал суда. На этот раз все уже были на месте. Судьи сидели за большим столом, находящимся на возвышении, возле них стоял прокурор, держащий в руках какие-то документы. По другую сторону от стола сидели Аделина и Сиф. Валькирия, увидев меня, приветливо помахала мне рукой.

Мне же, как нетрудно догадаться, пришлось сесть на скамью подсудимых, напротив судей и прокурора.

- Прошу всех встать, суд идет. – Властным, не терпящим никаких возражений тоном велела Инга, первая подымаясь со своего места.

Все остальные, разумеется, последовали её примеру. Проделав этот нехитрый ритуал, я вновь опустился на своё место и стал ждать, что же произойдет дальше.

- Слово предоставляется стороне обвинения. – Объявила Инга, глядя в пространство.

- Благодарю, ваша честь. – Молодой прокурор вторично вскочил со своего места и, запинаясь и постоянно подглядывая в свои бумаги, начал свою речь: - Локи Лафейсон обвиняется по пятнадцатой статье второй главы Асгардийского Свода Законов в пособничестве наркоторговцам и непосредственной наркоторговле на территории центральной галактики. Основание для обвинения: обнаружены отпечатки пальцев на контейнерах с наркотическими веществами. За данное правонарушение законом предусмотрено уголовное наказание: от десяти до тридцати лет лишения свободы. У меня всё, ваша честь.

Отчитавшись, прокурор с облечением вздохнул и присел на своё место.

- Обвиняемый, можете ли вы что-то сказать в своё оправдание? – Спросила Инга, всё так же глядя в пустоту, а не на меня лично.

- Да, ваша честь. – Произнёс я, вставая и немного нервничая.

Хоть мне уже и гарантирована свобода, опозориться перед Верховным Асгардийским Судом мне совсем не хотелось. – В дополнении к двадцать первой статье четвертой главы Асгардийского Свода Законов отмечается, что косвенные улики, к которым, в частности, относятся и отпечатки пальцев, не дают право однозначно обвинить человека в совершении преступления. Поскольку других, более веских улик, доказывающих мою вину, не обнаружено, вы не имеете права привлекать меня к уголовной ответственности. У меня всё, ваша честь.

- Можете ли вы оспорить слова обвиняемого? – Обратилась Инга к прокурору.

- Нет, ваша честь. – Вздохнул молодой человек.

- Суд удаляется для принятия решения. – Произнесла Инга, и в ту же секунду все судьи встали и скрылись в смежном с залом суда помещении.

Я напряженно ждал их вердикта. Нет, я, конечно, заранее знал, каким он будет, но мне очень хотелось как можно скорее услышать его из уст Инги и почувствовать себя окончательно свободным.

Не прошло и десяти минут, как судьи возвратились, и Инга громогласно объявила:

- Суд принял решение: обвиняемый оправдан по всем пунктам.

Я еле сохранил спокойствие и сдержал радостную улыбку. Наконец-то вся эта история закончилась. И закончилась хорошо.

- Поздравляю, Локи. – Подмигнула мне Сиф и вместе со всеми направилась к выходу.

Я последовал её примеру.

Фригга стояла на площадке у выхода из здания Суда, в стороне от дверей, так, чтобы не мешать людям выходить, и глядела куда-то вдаль.

- Меня оправдали, оправдали! – Радостно возвестил я, подходя к ней сзади.

- Да, я знаю, Локи. – Фригга коснулась рукой моего плеча, но скорее по привычке, машинально, потому что она даже не обернулась в мою сторону, продолжая отрешенно вглядываться в пустоту, словно она видела там что-то, чего не мог видеть ни я, ни кто-либо другой.

Несколько минут я молча стоял и пристально всматривался в её лицо, тщетно пытаясь угадать ход её мыслей, а потом не выдержал и задал вопрос, который я много раз уже мечтал задать ей, но не решался:

- Скажи, о чём ты думаешь? – Тихо попросил я маму.

Фригга едва заметно качнула головой, переключая своё внимание на меня, и спросила:

- Почему ты хочешь узнать это?

Я растерялся, но всё-таки кое-как смог сформулировать ответ:

- Понимаешь, меня ты видишь насквозь, я для тебя словно открытая книга, а ты для меня, наоборот, окутана тайной, ведь я, если подумать, практически ничего о тебе не знаю. Мы всегда разговариваем обо мне, о моих проблемах, планах и стремлениях. Я открываю тебе душу, рассказываю почти всё. Но ты никогда не говоришь о себе. Я хочу понять тебя, но не могу. Расскажи мне, что-нибудь, пожалуйста.

Произнеся эту фразу, я уже представил себе ответ матери: «Один раз я открыла тебе свою тайну, и чем всё кончилось? Государственным переворотом! Я не собираюсь наступать дважды на одни и те же грабли, не на ту дуру напал!» Да, такой ответ был бы вполне законным и логичным, но Фригга не стала напоминать мне о прошлом и спросила только:

- И что бы ты хотел услышать?

- О чём ты сейчас думала? Об Агентах Света? – Наугад спросил я.

- Отчасти и о них.

- И чт