ДЕСТАРИ САЛИХ ТАРИХИ. ДестариСалихтарихи — новый источник по истории восстания патрона Халила в 1730 г. в Стамбуле.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Turk/XVIII/1720-1740/Destari_Salih/text.htm

ДЕСТАРИ САЛИХ-ЭФЕНДИ

ИСТОРИЯ ДЕСТАРИ САЛИХА

ДЕСТАРИ САЛИХ ТАРИХИ

"ДестариСалихтарихи" — новый источник по истории восстания патрона Халила в 1730 г. в Стамбуле.

В 1730 г. в Стамбуле произошло одно из наиболее крупных антифеодальных городских выступлений в Османской империи, известное в исторической литературе как восстание Патрона Халила. Уже много лет это восстание привлекает к себе пристальное внимание исследователей. Довольно обширен и круг источников, посвященных ему. Наибольшее значение для изучения данной темы имеют турецкие источники. Но, к сожалению, сохранилось и дошло до нас сравнительно немного исторических сочинений на турецком языке об этом важном и интересном событии в истории Турции. До недавнего времени исследователи располагали двумя хрониками — "Историей Субхи" ¹ и "Историей Абди" ². В первой хронике, составленной официальным султанским историографом МехмедомСубхи, который занял этот пост в 1739 г., восстание Патрона Халила описано на базе хроник, оставленных его предшественниками-летописцами. М. Субхи основное внимание уделил положению во дворце и борьбе различных придворных группировок за власть. В "Истории Абди", написанной частным лицом, наряду с подробным изложением хода восстания много говорится и о самих восставших.

Существенным и необходимым дополнением к турецким хроникам для исследования истории восстания Патрона Халила являются европейские источники. Донесения дипломатов и записки путешественников-иностранцев содержат большое количество ценных фактов, которые нередко отсутствуют в турецких источниках. Авторы турецких хроник относятся к восстанию враждебно и описывают его тенденциозно, тогда как европейские авторы излагают события в столице Османской империи большей частью беспристрастно, а в некоторых случаях и более подробно. Правда, и зарубежным сообщениям свойственны субъективность, некоторая неточность в цифровых и [65]хронологических данных, искажение турецких имен и т.д. Разумеется, факты, почерпнутые из этих источников, требуют к себе критического отношения.

Из европейских сочинений необходимо прежде всего отметить книгу анонимного автора "Известия о двух возмущениях, случившихся в Константинополе в 1730 и 1731 годах при низложении Ахмеда III и возведении на престол Магомета V", изданную в 1737 г. в Гааге на французском языке ³. Книга эта была написана, как отмечал ее издатель, на основании донесений из Стамбула. "В "Известиях..." много ценных сведений о ходе восстания, об отношении различных слоев населения к событиям в столице. Позднее появились сочинения Крузенака⁴, Дж. Монтегю ⁵ и Ш. Перри ⁶, в которых рассказ о восстании Патрона Халила занимает значительное место.

Большой материал о событиях в османской столице имеется в официальной дипломатической переписке — в донесениях своим правительствам иностранных послов и резидентов, проживавших в тот период в Стамбуле: русского резидента И. И. Неплюева, австрийского — Тальмана, французского посла — маркиза де Вильнёва, венецианского — Анджело Эмо и английского — Кинноулла, которые были опубликованы либо целиком ⁷, либо частично, в виде выдержек, в трудах И. Хаммера ⁸, А. Вандаля⁹, М. Шэй¹⁰ и Р. Олсона¹¹. Следует отметить, что из посольских материалов наибольший интерес для исследователя представляют сообщения русского резидента И. И. Неплюева, так как в них уделено значительное внимание анализу причин восстания, много говорится об участии в восстании простых людей.

Основываясь на перечисленных выше источниках, советский ученый М.С. Мейер в статье "Восстание городских низов Стамбула в 1730 г." ¹² дал детальный анализ восстания под руководством Патрона Халила, уделив при этом значительное внимание историографии вопроса. В своей работе он показал, что причины восстания коренились в общем ухудшении положения населения турецкого города, в особенности его торгово-ремесленных слоев, из-за непрекращавшихся войн, упадка сельского хозяйства и усиления налогового гнета, что основной движущей силой восстания были городские низы Стамбула — ремесленники, мелкие торговцы, а также так называемые "вновь записанные" янычары, тесно связанные с народом.

Одним из ценных источников по истории восстания Патрона Халила, который стал известен сравнительно недавно, является "История ДестариСалиха". В научный оборот этот источник был введен турецким историком Б. С. Байкалом. В ноябре 1948 г. он выступил на IV Турецком историческом конгрессе с докладом "Относительно источников по восстанию Патрона Халила" ¹³, в котором, перечислив первоисточники по восстанию [66]на турецком и западноевропейских языках, лишь подчеркнул важность хроники ДестариСалиха для исследователей, не касаясь ее сути. М. Актепе в своем исследовании "Восстание Патроны" ¹⁴ едва прикоснулся к этому источнику.

В 1962 г. Б. С. Байкал опубликовал текст хроники параллельно в латинской и арабской графике, снабдив его предисловием (стр. III-XII) и указателем имен (стр. 49-51) ¹⁵. Он совершенно не анализировал источник. В предисловии Б. С. Байкал изложил основные положения доклада, сделанного им на коллоквиуме на историческом отделении факультета языка, истории и географии Анкарского университета в декабре 1953 г. ¹⁶. Представляется интересным привести суждения Б. С. Байкала, которые претерпели значительную эволюцию по сравнению с его утверждениями, выдвинутыми в 1948 г. на IV Турецком историческом конгрессе. Тогда он характеризовал восстание Патрона Халила как "реакционный бунт" стамбульской черни, инспирированный духовенством и направленный против вестернизации Турции. А в предисловии к тексту хроники Б. С. Байкал пишет, что на причинах восстания историки до сих пор должным образом не останавливались. Обычно указывают, отмечает он, на расточительность великоговезираИбрахим-паши, на неудачи турецких войск в Иране и непринятие должных мер против шиитов. Однако, продолжает Б. Байкал, углубленный анализ показывает, что в основе восстания лежат глубокие социально-экономические и политические факторы, а именно: 1) увеличение податей на города; 2) фальсификация монеты; 3) военные налоги, введенные накануне иранского похода; 4) трудности цеховых организаций в столице, вызванные большим притоком ремесленников из Анатолии и Румелии; 5) массовое бегство крестьян в города, часть которых оказалась в столице и увеличила число недовольных; 6) военные неудачи в Иране; 7) роскошь дворцов, траты казны на различные увеселения; 8) политическая борьба за власть между высшими сановниками, как светскими, так и духовными.

Б. С. Байкал считает, что восстание прошло через три этапа: 1) слабость и нерешительность восставших, когда инициатива находилась в руках султанского правительства и его твердые и решительные действия могли задушить восстание; 2) обострение, когда произошло расширение социальной базы восстания и инициатива перешла в руки восставших и им удалось добиться казни великого везира и других высших сановников; 3) свержение султана Ахмеда III (1703-1730) и господство восставших в столице в течение двух месяцев при новом султане Махмуде I (1730-1754). Однако, как и раньше, турецкий ученый придерживается мнения, что подлинными руководителями восстания были представители высшего духовенства.

В советской исторической литературе впервые об "Истории [67]ДестариСалиха" лишь однажды упомянул М. С. Мейер ¹⁷. В то время, когда он занимался изучением восстания Патрона Халила, рукопись источника не была еще опубликована. Таким образом, и по настоящее время этот источник продолжает оставаться неизвестным и не использованным в отечественной историографии.

К сожалению, биография автора хроники — ДестариСалих-эфенди нам неизвестна ¹⁸. Из текста источника удается лишь установить, что Салих-эфенди был близок к правящим кругам Османской империи и во время восстания Патрона Халила находился в султанском дворце, где он, очевидно, и написал свое сочинение в виде черновых записей. Судя по сведениям, которые приводятся в начале хроники, СалахэддинСалахи-эфенди ¹⁹ собрал разрозненные записи ДестариСалих-эфенди, обработал их и переписал набело. По словам Б.С. Байкала, в Национальной библиотеке Стамбула сохранились два рукописных экземпляра истории, написанной ДестариСалихом и обработанной СалахэддиномСалахи²⁰.

В тексте, которым мы располагаем, немало орфографических и стилистических ошибок. Сочинение не отличается композиционной стройностью, и повествование в нем ведется так называемым "изящным" стилем, для которого характерны длинные и трудные для понимания предложения в форме рифмованной прозы. Написан источник на "османском языке" (османлыджа). Язык этот, "на котором веками творили турецкие придворные поэты, писались хроники, религиозные и научные трактаты, законы и договоры, на три четверти и более состоял из арабских и персидских слов и был отягощен арабскими и персидскими грамматическими конструкциями. Нарочитая сложность стиля и вычурность образов этого языка по сравнению с разговорным языком простого турка (тюркче) делала его чужим и непонятным для народа. В понимании считавшихся шедевром фраз из 200 — 300 слов нередко затруднялись и весьма искушенные в канцелярском творчестве чиновники" ²¹.

В хронике очень часто, почти на каждой странице, приводятся изречения из Корана, упоминаются имена библейского царя Соломона и его мудрого везираАсафа, встречаются ссылки на древнегреческого философа-идеалиста Платона, что свидетельствует о том, что ДестариСалих-эфенди был высокообразованным человеком для своего времени. Кроме того, в сочинении приводятся, главным образом для подкрепления суждений автора, бейты (двустишие, стих), мысра (стихотворная строка — половина бейта) и кы'та (небольшое стихотворение из двух или более стихов с нерифмующимся первым стихом). Эти стихотворения, несмотря на то что они не имеют большой ценности как поэтические произведения, все же заслуживают внимания как одно из средств для понимания описываемых событий. [68]

Значение этого сочинения как исторического источника очень велико. Главная особенность "Истории ДестариСалиха" как источника по восстанию Патрона Халила, выделяющая его среди других источников по этому вопросу, заключается в том, что она написана очевидцем описываемых им событий, хорошо знавшего жизнь султанского двора в тот сложный период. Кроме того, и СалахэддинСалахи-эфенди, переписчик хроники, также находился в то время среди приближенных султана. Естественно, в сочинении при описании восстания упор сделан на событиях, происходивших во дворце, на действиях высших государственных сановников. Тогда как в "Истории Абди", написанной человеком, не входившим в окружение султана и находившимся в то время "на улице", более подробно изложен ход восстания Патрона Халила и значительное внимание уделено самим повстанцам. Если принимать во внимание эти обстоятельства, то два указанных источника удачно дополняют друг друга. Критическое сравнение и изучение обоих текстов позволит создать более полную и всестороннюю картину восстания в 1730 г. в Стамбуле.

"Историю ДестариСалиха" можно условно разделить на четыре самостоятельные части соответственно четырем основным вопросам, которые в ней рассматриваются:

1) ирано-турецкая война, которая началась в 1725 г. и продолжалась с перерывами до 1736 г., когда был заключен мирный договор. В источнике рассказывается о военных действиях между Ираном и Турцией до 1732 г.;

2) восстание Патрона Халила в Стамбуле в 1730 г.;

3) восстание в Стамбуле в марте 1731 г.;

4) восстание в Стамбуле в сентябре 1731 г.

В первой части хроники ДестариСалиха рассказывается о военных действиях между Ираном и Османской империей в 1725-1730 гг. (стр. 2-7) ²². После краткого упоминания о победах и территориальных приобретениях турок в начальный период этой войны Салих-эфенди довольно подробно описывает подготовку военного похода 1730 г. в ответ на ультимативное требование иранского шаха возвратить захваченные города и крепости.

Наиболее значительной и ценной для исследователя является вторая часть сочинения ДестариСалих-эфенди, в которой описываются события, связанные с восстанием Патрона Халила (стр. 7-32). Если в начале своей истории ДестариСа-лих излагает события в краткой, летописной форме, то последующие его сообщения становятся более подробными. Данные "Истории ДестариСалиха" помогают решить ряд вопросов, в частности: начало восстания и его разрастание; социальный состав руководителей и участников этого движения; деятельность восставших в городе в течение почти двух месяцев [69](с 28 сентября по 26 ноября 1730 г.) и их взаимоотношения с султанским двором; требования, выдвигавшиеся и реализованные ими в ходе восстания: смещение и казнь великого везираДамадаИбрахим-паши и других крупных сановников, ссылка шейх-уль-ислама, низложение султана Ахмеда III и возведение на престол Махмуда I, утверждение новым султаном всех назначений, произведенных восставшими, и, наконец, упразднение нововведенных налогов; зверская расправа султанских властей с руководителями восстания и жестокое подавление самого восстания. Сообщения ДестариСалих-эфенди в этой части имеют как самостоятельное значение, так и служат прекрасным дополнением к материалам других источников; значимость второго раздела увеличивается также благодаря почти всегда точной хронологии.

Отдавая должное содержанию этой части, все же отметим, что автор уделил здесь меньше внимания восставшим, чем султанскому двору.

Концепция автора хроники состоит в том, что восстание было организовано одним из представителей высшего духовенства (улемов), Зуляли Хасан-эфенди, и албанцами, которые проживали в то время в столице Османской империи. Зуляли, албанец по происхождению, в декабре 1728 г. был назначен кадием (судьей) Стамбула. В период его нахождения на этом посту в столице ощущалась острая нехватка хлеба и других продуктов питания. ДестариСалих пишет, что "голод и дороговизна стали символом его правления на этом посту... При изучении причин такого положения выяснилось, что виноват во всем кадий Стамбула. Он тотчас же был смещен. И вновь, как и раньше, стало вдоволь хлеба и соли. Тогда же, в указанное время, он, обиженный преждевременным смещением, прибегнул к хитрости и коварству, сделал своими приверженцами множество смутьянов из числа разбойников-безбожников и стал причиной этого мятежа" (стр. 9). Но автор сочинения тем самым как бы противоречит самому себе, так как он, буквально перед этим утверждением, писал о руководящей роли в восстании мелких торговцев и рядовых янычар из числа албанцев. В частности, он пишет: "...в Стамбуле банда погрязших в распутстве дерзких голодранцев и толпа гнусных разносчиков и перекупщиков, сговорившись с шайкой нечестивых албанцев... подняли мятеж... А во главе всех этих разбойников и грабителей (насильников) стоял злодей по имени Патрона Халил. Другие руководители же — Эмир Али и Муслу, и Тоска, и КючюкМехмет, и Налкыран, и Гявур Хаджи, и другие им подобные" (стр. 7).

Без преувеличения можно сказать, что "История ДестариСалиха" дает исследователю наиболее полную и достоверную по сравнению с другими дошедшими до нашего времени источниками картину подготовки и осуществления расправы над [70]восставшими. Говоря о классовой борьбе, нельзя забывать о том, что она идет обоюдоостро. И события, развернувшиеся в Стамбуле в октябре — ноябре 1730 г., доказывают это весьма убедительно. Новый султан Махмуд I, получивший престол "из рук" восставших, и его окружение мобилизовали на борьбу с народным движением значительные силы, и вся их деятельность в освещении ДестариСалиха-эфенди свидетельствует о том, что они были страшно напуганы народным выступлением, что оно представлялось им очень опасным. Султанское правительство в борьбе с восстанием использовало не только военные силы, но и дипломатию, сыграло на неопытности, ошибках и доверчивости восставших.

Как сообщает автор хроники, Махмуд I сразу же после своего восшествия на трон отправился в Соукчешме на совет улемов и везиров, на котором было принято решение истребить восставших наиболее надежным и простейшим путем (стр. 21).

Мобилизуя тайком против восставших крупные военные силы, султан и его правительство одновременно воздействовали на них изнутри, точно рассчитав, на какие силы в лагере повстанцев можно опереться. Восставшим пришлось иметь дело не столько с более сильным, сколько с более хитрым и более опытным врагом, что во много раз усложнило их положение и ослабило их силы. Был разработан план заговора с целью убийства руководителей восстания во главе с Патрона Халилом. 25 ноября 1730 г. заговорщики заманили их обманным путем в султанский дворец и, как сообщает ДестариСалих-эфенди, всех перебили. По его сведениям, в тот день было убито 27 человек (стр. 32).

Значительный интерес для исследователя представляет третья часть "Истории ДестариСалиха", посвященная мартовскому восстанию в Стамбуле в 1731 г. (стр. 35-42). Восстание, как сообщает автор хроники, было тщательно подготовлено, и в нем приняли участие многие сторонники Патрона Халила. Оно началось рано утром 24 марта на Эт-мейданы (Мясной площади), где вначале собралась небольшая группа заговорщиков. Но ряды восставших стали быстро расти. "В один миг, — пишет ДестариСалих-эфенди, — численность войска упрямцев-развратников достигла трехсот человек. Со всех сторон к ним продолжали стекаться все новые и новые люди, и вскоре на площади насчитывалось уже десять тысяч разбойников" (стр. 36). Во главе восстания стоял простой янычар ДевриДжан. В султанском дворце, судя по материалам ДестариСалих-эфенди, восстание вызвало глубокую панику и растерянность. Однако пассивность восставших привела к их поражению. Султанский двор, оправившись от страха и замешательства, мобилизовал большие военные силы и разгромил восставших. [71]

Рассказывая о третьем восстании в Стамбуле в сентябре 1731 г., автор хроники с радостью отмечает, что заговорщикам не удалось осуществить тщательно разработанный план единовременного выступления, которое было намечено на утро 3 сентября. Заговорщиков выдал предатель, в течение трех месяцев находившийся среди них. Несмотря на героизм восставших, восстание было жестоко подавлено в самом его начале (стр. 43-44).

Весь этот обширный материал, содержащий интересные исторические сведения, далеко не равноценен в литературном отношении: наряду с яркими страницами, посвященными, например, описанию султанского дворца, придворных празднеств и обрядов, в нем можно встретить сухие, почти протокольные записи маршрутов поездок султана Махмуда I, приемов, которые он устраивал, перечисление всех назначений и т.д.

Скупая деловитость изложения и пристрастие к дотошной пунктуальности при показе дворцовой жизни в этот сложный для Османской империи период заставляют исследователя в той или иной мере поверить в историческую достоверность повествования ДестариСалих-эфенди. Многие сведения, которые приводятся у Салих-эфенди, подтверждаются сообщениями русского резидента И. И. Неплюева, "Известиями..." и "Историей Абди", что увеличивает ценность хроники как источника для изучения восстаний в Стамбуле в 1730 — 1731 гг.

Необходимо отметить, что классовая принадлежность и политические симпатии автора проявились в его труде вполне отчетливо.

Описываемое ДестариСалихом время было временем резкого обострения социальных противоречий в Османской империи. Содержание пышного султанского двора, огромного феодально-бюрократического аппарата власти, внушительных вооруженных сил, проведение непрерывных войн и т.д. тяжким бременем ложились на плечи народных масс и обостряли противоречия между господствующим классом и народом. Острота этих противоречий, а также другие причины внутреннего и" внешнего характера объясняют упадок Османской империи в XVII-XVIII вв. Конечно, напрасно было бы искать эти симптомы упадка империи в "Истории ДестариСалиха". Автора сочинения как представителя господствующего класса мало интересовало положение народных масс Турции как в городах, так и в сельской местности. Умалчивает он и о формах феодальной эксплуатации. Лишь однажды, в самом начале своего сочинения, он вынужден признать, что население "жаловалось на беззакония и грабежи... а некоторая его часть была охвачена смутой" (стр. 3). В остальных же случаях автор старается изобразить представителей правящего класса как благодетелей, заботящихся о счастье и мире всего населения империи. [72]

Главное внимание в своем труде ДестариСалих-эфенди уделяет султану и его ближайшему окружению. Автор хроники относится откровенно враждебно к описываемым им восстаниям. Участников народных выступлений в столице он по примеру других феодальных хронистов именует обычно "разбойники", "мятежники", "бунтовщики", "насильники", "голодранцы" и т.д. С помощью подобных "обвинений" в адрес восставших, которые приводятся на каждой странице источника, автор сознательно стремился заслонить и принизить истинный смысл и характер описываемых им народных выступлений.

Политические симпатии автора также наложили яркий отпечаток на его сочинение. "История ДестариСалиха" носит явно панегирический характер по отношению к правящим кругам: султанам, улемам, везирам и др. Имя султана Махмуда I, например, неизменно сопровождается различными хвалебными эпитетами, вроде "победоносный", "могущественный", "величественный", "покровитель мира" и т.д. А Гюрджю Халил-ага, один из янычарских офицеров, который особо отличился во время подавления восстания Патрона Халила, наделяется ДестариСалихом почетным прозвищем "сахиб-кыран" ("обладатель счастливого сочетания звезд").

Не менее тенденциозен автор хроники и при изображении внешнеполитических врагов Османской империи. Так, например, при описании сражений между турецкими и иранскими войсками он называет иранцев "нечестивцами", "безбожниками" и "еретиками".

Все эти моменты следует учитывать при использовании "Истории ДестариСалиха". Только тщательный критический анализ, а где возможно, и сопоставление со сведениями других источников могут сделать материалы этой хроники полезными при исследовании истории восстаний 1730-1731 гг. в Стамбуле.

Ниже приводится перевод источника "Истории ДестариСалиха" ("DestariSalihtarihi", PatronaHalilayaklanmesihakkindabirkaynak.YayimlayanProf. B. S. Baykal. Ankara, 1962), в котором произведены некоторые сокращения за счет не относящихся к теме авторских отступлений и повторов.

("История ДестариСалиха". Источник о восстании Патрона Халила. Издан Б. С. Байкалом)

...Эта история под названием "Вака-и Ибретнюма" — "Назидательное событие" была записана одним из султанских дестаров (тюрбанщиков), человеком просвещенным, достигшим высот знаний, ученым и искусным сановником, ДестариСалих-эфенди. Но в связи с тем что она была написана им в форме разрозненных черновых записей и нуждалась в переписке набело, то этот презренный, т. е. Салахи, приступил к ее переписке.

...В счастливые времена царствования султана Ахмеда III, [73]после достижения многочисленных и славных побед, был предпринят поход для завоевания государства Иран. Но занимавший в то время пост великого везираКайсериелиИбрахим-паша (НевшехирлиДамадИбрахим-паша) предпочел ради развлечения остаться в Стамбуле и не отправился на войну с Ираном. А пребывавшие на той стороне славные паши с помощью воинов ислама и при содействии аллаха в сражениях и битвах с кызылбашами (красноголовыми, шиитами) одержали великие победы и захватили Реван, Хамадан, Тебриз, Гендже, Исфахан, Хой и Хорасан.

Тебриз и Нехавенд, Хамадан, Гендже и Реван
отвоевал у Ирана Ахмед-султан.

Введенный в заблуждение оставшимся в Обители Счастья везиромИбрахим-пашой, который предавался лишь своим развлечениям и совершенно погряз в различных преступлениях, падишах, покоритель мира, не был милосердным и заботливым по отношению к рабам аллаха. Население жаловалось на беззакония и грабежи, чинимые войсками, проходящими через эялет Анатолия государства Туран, а некоторая его часть была охвачена смутой. Когда об этом стало известно могущественному повелителю, то сражениям и битвам был дан короткий перерыв.

В это время произошла смена персидского шаха. И когда от кызылбашей в султанский дворец в Стамбуле прибыл посол Тахмасп-шаха (НамдарМехмед Хан) и попросил принять его, то он узнал, что султан отправился в Бешикташ на отдых. Султан наслаждался отдыхом, когда ему вручили грамоту кызылбашей. Смысл этой грамоты сводился к следующему: "Требуем возвратить захваченные (вами) крепости. Если будет проявлено колебание, то мы начнем с вами войну".

Сразу же был созван совет улемов, везиров, пашей, янычарских командиров и других именитых людей. Все эти люди находились при султане. Они также отдыхали и развлекались на берегу моря. На совете было принято решение отправиться в поход против кызылбашей, чтобы окружить и разгромить их.

В 1143 г. на второй день месяца мухаррем (17 июля 1730 г.) султан вновь переехал в Стамбул и издал высочайший указ, в котором повелевалось спешно произвести необходимые военные приготовления, чтобы в течение недели быть готовым к походу. Везиры, численность которых в то время составляла семь человек, проявив большое старание и расторопность, сделали все необходимые приготовления меньше чем за неделю и объявили, что войско готово к походу. На одиннадцатый день указанного выше Месяца, в четверг (27 июля 1730 г.), в соответствии с прекрасными древними законами воины совершили необходимые молитвы и, развернув два султанских знамени, отправились в Ускюдар, где был основан штаб войска. Спустя три дня [74]туда пришел бей Чирмена и установил шатер для повелителя страны. На восемнадцатый день названного выше месяца, в четверг (3 августа 1730 г.), все дворцовые аги, облачившись в доспехи и взяв в руки оружие, также приготовились к походу.

Мы видели множество влюбленных,
В шлемах из скорби и кольчугах из ран сердечных.

Таким образом, было объявлено о намерении вести священную войну против персов...

Как уже говорилось выше, штаб армии решено было основать в Ускюдаре. Здесь же по высочайшему приказу был установлен шатер султана. Вскоре сюда, в Ускюдар, прибыл и сам повелитель. Все теперь стали дожидаться слуг правителя, посланных в сторону Ирана для выяснения обстановки.

Но как раз в это время среди населения стали ходить многочисленные, лишенные всякого смысла слухи. О них вскоре стало известно повелителю. И опечаленный падишах велел разузнать правду о речах, имеющих хождение среди народа. Однако не нашелся кто-либо, который осмелился бы сообщить повелителю правду об этих речах.

И в это время, когда создалось такое положение, в резиденцию падишаха от мужественного и достойного уважения вали Багдада Ахмед-паши прибыл гонец, храбрый и верный Тимур-паша, с известием о начале военных действий со стороны Ирана.

На двадцать четвертый день месяца сафар, в четверг (8 сентября 1730 г.), его величество падишах, покровитель мира, созвал на совет везиров, улемов и других, сведущих в государственных делах высокочтимых лиц. На этом совете, после довольно длительного обсуждения вопроса о походе против Ирана, было принято решение, утвержденное падишахом: великомувезируИбрахим-паше надлежало во главе войска отправиться в поход против шаха. А сам падишах должен был возвратиться в свою резиденцию в столице.

Бывает, что и вода спит,
Но не спит никогда враг.

И когда Ибрахим-паша в соответствии с принятым решением собирался уже выступить в поход, в Стамбуле банда погрязших в распутстве дерзких голодранцев и толпа гнусных разносчиков и перекупщиков, сговорившись с шайкой нечестивых арнаутов, пожираемые огнем безрассудства, заронили среди народа искры разбоя и предательски подняли мятеж.

А когда начался ужасный бунт, они закрыли ворота Бедестана и шорных мастерских, а также все лавки торговцев и ремесленников. А во главе всех этих разбойников и грабителей (насильников) стоял злодей по имени Патрона Халил. [75]Другие руководители же — Эмир Али, и Муслу, и Тоска, и КючюкМехмет, и Налкыран, и Гявур Хаджи, и другие им подобные. Из своей среды они выбрали агой янычарского корпуса НишлиМехмед-агу; а Кылыдж Хасан-агу они назначили на пост джебеджибаши (начальника корпуса латников).

Для того чтобы бунт не угас, разбойники Чинар Ахмед и Узун Мехмед всю ночь напролет стояли, подобно дурной крови, на Мясной площади с кровавым мечом мятежа в руках, собирая вокруг подобных себе друзей и товарищей из породы насильников и тревожа своим безрассудством окрестное население.

Когда об этом событии стало известно находившемуся в то время в столице дворцовому are Мустафа-аге, который ведал охраной Баб-и хумаюн (главных ворот султанского дворца), та он, убедившись, что греховодные разбойники собираются напасть на дворец повелителя, приказал закрыть все ворота и поставить усиленную охрану. Убитый горем, он скорбно известил о создавшемся положении силяхдара (султанского оруженосца) Бекир-агу, а тот же, в свою очередь, оповестил об этом главу черных евнухов Бешир-агу, говоря: "Интересно было бы знать, как мы сообщим это известие нашему повелителю", а известныйИбрахим-паша боялся поставить в известность о случившемся падишаха, что еще больше осложнило ситуацию. Лишь вечером, после полуденной молитвы, упомянутый выше паша отважился все сообщить падишаху.

Сразу же был издан хатт-и хумаюн (султанский рескрипт), повелевавший всем улемам и везирам собраться во дворце в Ускюдаре. Силяхдару был направлен высочайший указ о том, чтобы немедленно собрать как можно быстрее аг султанского дворца и с ними, взяв из дворца умножающее славу знамя пророка и незапятнанный священный плащ пророка, прибыть в Ускюдар — в резиденцию повелителя.

Когда в соответствии с приказом падишаха все собрались на совет, было дано высочайшее позволение присутствовать на нем на равных условиях рядом с повелителем и дворцовым агам. Они окружили султана и, выразив ему свое сожаление по поводу происшедшего и заверив его в своей решимости противостоять разбойникам, объявили о своем намерении немедленно на кораблях отправиться в Стамбул, явиться там в величественный дворец и принять все необходимые меры по охране и защите священного знамени и плаща пророка, султанского гарема и казны. Дворцовые аги обещали навести к утру порядок в столице и таким образом развеять все печали падишаха. Падишах стал уповать на удачу следующего утра.

А все улемы и везиры, собравшиеся на совет, обсудили вопрос о подавлении выступления (мятежа) разбойников и пришли к заключению, что для начала наиболее уместно и [76]необходимо тщательно изучить требования упомянутых разбойников. Хасеки-аге (начальнику дворцовой охраны) было приказано отправиться к разбойникам и узнать их требования.

С помощью ложных и коварных действий бывшего ранее кадием Стамбула Зуляли, вождя шайки своенравных албанцев, главного виновника возникновения моря бунтов и мятежей, незаконные поступки и распутство невежественных разбойников выглядели как соответствующие законам истинной религии — ислама и не пятнающими его чистоту. Однако все это не имело под собой основы, подобно зданию, воздвигнутому на воде. Причины возникновения этих событий рассказали так: еще до начала этого мятежа (инцидента) вышеупомянутый Зуляли, ввиду того что он принадлежал к корпорации улемов, был назначен на пост кадия Стамбула, его действия на посту кадия привели к тому, что в каза Стамбул исчез, бывший до этого в изобилии, благословенный хлеб. Голод и дороговизна стали символом его правления на этом посту.

В эпоху Зуляли не хватало хлеба,
Но если ты хотел испить воды -
она была бесплатной.

В связи с нехваткой хлеба было начато расследование. При изучении причин такого положения выяснилось, что виноват во всем кадий Стамбула. Он тотчас же был смещен. И вновь, как и раньше, стало вдоволь хлеба и соли. Тогда же, в указанное время, он, обиженный преждевременным смещением, прибегнул к хитрости и коварству, сделал своими приверженцами множество смутьянов из числа разбойников-безбожников и стал причиной этого мятежа.

Когда посланный правителем хасеки-ага прибыл в Стамбул и обратился к бунтовщикам с расспросами, чтобы узнать их требования, то они, заявив ему, что выступают в соответствии с истинной религией — исламом и добиваются соблюдения непоколебимых законов шариата, потребовали казни Ибрахим-паши, изменника религии и государства и врага правоверных мусульман. Тем самым они дали ему ответ, которому их научил Зуляли (который указал им Зуляли).

Вышеупомянутый паша (ДамадИбрахим-паша) же узнал от своего лазутчика, чего добиваются мятежники. Пытаясь спасти свою жизнь, он скрыл их требование от султана и, встав на путь хитрости и коварства, стал говорить: "Мой величественный падишах (повелитель)! В настоящее время Ваши городские слуги и прочие люди оджаков (корпуса янычар) и все мусульмане жалуются на мятеж этих нескольких насильников и .требуют высочайшего разрешения моего господина и фетвы, чтобы истребить этих нескольких разбойников и избавить общину Мухаммеда от их беззаконий. Так как они являются [77]толпой бунтовщиков, которые, оказывая друг другу содействие и имея (своего) главаря, грабят население и попирают великий и священный Коран, то самое неотложное и предпочтительное сейчас — это объявить им священную войну, как безбожникам и нечестивцам". Сказав это, он повернулся к муфтию и стал дожидаться его ответа. Тот же ответил: "Если существо дела таково, то на это нечего сказать. Кровопролитие законно". И как только он сказал это, упомянутый выше паша воскликнул: "Мусульмане, чего вы боитесь! Слава всевышнему аллаху! Как только у нас в руках окажутся священные знамя и плащ пророка и мы получим высочайшее благоволение и поддержку нашего господина, мы тотчас же издадим фетву, выставим знамя главы пророков возле главных ворот дворца султана и через глашатаев призовем под знамя достойных мусульман. Войско из ремесленников, насчитывающее несколько тысяч человек, ич-огланы (пажи султана) моего повелителя, бостанджи (внешняя дворцовая охрана), моя свита и свита других государственных мужей составят огромную силу!"

Когда он так сказал, капудан-паша Мустафа, придя к нему на помощь, с хитростью молвил: "И я могу привести около трех тысяч матросов". Затем, обращаясь к муфтию Мирзазаде-эфенди, он сказал: "О эфенди, пока не вернулся посланный хасеки-ага, (нам) неизвестны требования мятежников и неясно, являются ли все собравшиеся преступниками. Исходя из чего Вы вынесли фетву на сражение". Но тот и слушать его не стал и продолжал заниматься своим делом.

Когда возвратился хасеки-ага и суть дела стала известна, у главных ворот султанского дворца выставили священное знамя пророка и обратились ко всем правоверным с призывом собраться под этим знаменем. Но услышавшие эти призывы люди пришли и, произнеся молитву у священного знамени, ушли. Когда же, потеряв надежду на поддержку со стороны горожан, обратились за помощью к бостанджи и матросам, те ответили: "Мы не можем сражаться с мусульманами". Тогда вышеупомянутый паша сказал: "В таком случае пусть вооружается хотя бы ич-аги (личная свита султана)". Но падишах, покровитель мира, не согласился с этим. После этого, когда все его попытки прибегнуть к хитрости и обману не удались, он застыл, как истукан, от изумления.

...АджемБекир, кетхуда (старшина) салфеточников, явился к наз