Мне нравится, что вы

Мне нравится, что вы

https://ficbook.net/readfic/3609337

Направленность: Слэш
Автор: Auau (https://ficbook.net/authors/1183757)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Бэкхён / Кёнсу, Кёнсу / Чонин, Кай, Бэкхён, ДиО
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Повседневность, AU, Songfic
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
О болезнях людей людьми.

Посвящение:
рекомендую песню.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
р - романс
это опять мои странные БэкСу, только на этот раз под пледом осенней хандры и богической Цветаевой. в голове оно было лучше, но я не могла не.

ежели хотите чуть-чуть заглянуть автору в душу - милости прошу: http://vk.com/auaurorat

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,

Листву трогает багряная медь осеннего дыхания, людей трогают новинки кино с сопливыми и заумными названиями, душевнобольные трогаются умом в ежегодном обострении, а Бэкхёна никак не трогает то, что, кажется, Кёнсу прибавил к своему вечному «один» ещё одного человека неумелым, забавно трогательным плюсом.
Бэкхён предпочитает не трогать то, что прекрасно работает. А с Кёнсу у него – все прекрасно.
Бэкхёну нравится, что у них всё как всегда. Даже теперь – когда по вечерам его звонки иногда не доходят до адресата, а кожа вокруг ногтей содрана в нервных попытках пальцев найти достойное занятие в бесконечных гудках ожидания. Кёнсу теперь может улыбаться дольше и больше – светлее, думая о чём-то своём (читай: высоком, счастливом и смуглом, возникшем, как неотвратимый рок), а Бэкхёну ничто не мешает считать это тяжёлым обострением какой-нибудь болезни, прилипчивой и душной, во время которой после визита к больному хочется почему-то быстрее вырваться на свежий воздух.
Ему прекрасно с собственными увлечениями и влечениями, уносящими по вечерам в бездумный водоворот страстей, потому что у каждого должен быть свой диагноз.

Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.

Так у них это работает – давно и с самого начала. Кёнсу знает всё про Бэкхёна, Бэкхён знает всё про Кёнсу, и на грани ежедневных соприкосновений между ними есть непонятная другим связь, необъяснимая, но прочная и звенящая струнным перебором давних школьных деньков музыкального класса, где они и познакомились.
Кёнсу надежный, усердный и миловидный, Бэкхён – ветреный, очаровательный и свободолюбивый, и не доверяет никому так сильно, как почему-мы-вообще-дружим Кёнсу, я-тебе-не-девчонка ворчащему Кёнсу, перестань-дразнить-меня Кёнсу, который никогда не обманывает и стоит спиной к спине.
Бэкхён доверяет своему Кёнсу – и думает, что, наверное, всё кажется, когда с его улыбкой мир под ногами идёт кругом, потому что ведь не может быть так, чтобы они где-то не совпали.

Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,

Бэкхёну нравится то, что Кёнсу, бросая недовольные взгляды, всё равно вовсе не возражает против того, кто он есть, и позволяет молоть языком всё подряд, позволяет срывать покровы с их постыдных маленьких историй, изобличающих неловкость, шутить на грани пошлости, иронизировать вдохновенными порывами, не ограничивая себя условностями. А после – тихонько пожимать руку, сдавливающую шею, и чувствовать, как приятно скользит ладонь, прекращая экзекуцию.
Потому что Бэкхён знает – Кёнсу это нравится тоже; то, кто есть Бэкхён, и то, как он на него действует, разгоняя быстрее медленный обыденный ток крови внутри.
Только жаль, что для игры словами Кёнсу больше недостаточно его одного.

И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Бэкхёну смешно, когда на первых порах Чонин вскидывается от каждого мягкого, почти предупредительного прикосновения пальцев Кёнсу. Делает стойку, как преданный щенок, навостривший уши и виляющий хвостом. Смешно и забавно наблюдать румянец на скулах, и хочется зубоскалить, и Бэкхён смеется, неожиданно много и неожиданно зло, не замечая, как вливает в свои безупречные остроязычные подколы всё больше ядовитых слов, и останавливается, лишь разбиваясь волной об обиженный и расстроенный взгляд Кёнсу.
После этого Бэкхён ограничивается провоцирующей и – совсем чуть-чуть, под подкладкой двойного дна, - презрительной улыбкой.
Ей-богу, у него бы никогда не выходило краснеть так позорно.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,

Если что-то и нравится Бэкхёну сильнее всего в наступивших пасмурных днях, так это то, что Кёнсу стал выглядеть ещё лучше. Такой красивый, такой счастливый, ещё взрослее, чем раньше, когда греет замерзшие пальцы Чонина в своих, когда не забывает взять зонт и поправляет чужой шарф – когда неуклюжесть отходит настолько на задний план, что вроде бы и забывается вовсе.
Может, Бэкхён и скучает по прежнему Кёнсу. Немного. Всеми охапками листьев, которыми он забрасывает – в шутку, естественно, - решившую обняться посередь улицы парочку, и всеми дождями, день за днём нагоняющими на него странное, обременяющее его меланхоличное настроение.

Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.

Кёнсу всегда находит время позаботиться не только о своей, но и о чужой жизни. Он с недовольной тревогой встречает Бэкхёна, который приползает из клубов под утро разукрашенным тёмными отметками на голой шее, варит ему бульон и, держа мягкую ладонь на лбу, осторожно говорит, что тому уже пора найти кого-нибудь.
Кёнсу терпеливо сносит смех и издевательский – быстрый - поцелуй ладони, который, конечно же, не значит ничего такого, и ничего больше не говорит, когда видит, как Бэкхён спустя пару дней с неприличным напором целуется с едва знакомым парнем под окнами университета.
Они всегда понимают друг друга.

Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...

Кёнсу не берёт трубку уже два дня и всерьёз рискует пропустить встречу бывших одноклассников, о чём Бэкхён с громким и многословным возмущением выговаривает ему в голосовом сообщении. Бэкхён, конечно, знает, что Кёнсу коварно прикован к постели болезнью с именем, которое – он бы попросил! – не слышать больше положенного, но сам факт недоступности прискорбен.
Бэкхён думает – а говорит ли о нём Кёнсу? Спотыкается ли о его имя в голове так же часто, как он сам, вспоминает ли совершенные глупости, роем вившиеся вокруг них во все времена? Нет, наверное. Кёнсу не станет трепаться о ком-то втайне. Не станет трепать его словами.
По крайней мере, у него всё поменьше будет немедленного желания коснуться нежных губ Кёнсу, складывающих его имя.
Да. Это Бэкхёну нравится.

Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Осень становится поздней, болезнь Кёнсу переходит на позднюю стадию, где всё тоже очень серьёзно. Дождливо немного и ветрено, но это Бэкхёну, а у него улыбка такая, что никто ни сном ни духом.
Бэкхёну, в конце концов, всё нравится. Ему прекрасно.
Ну вот что бы он делал с тем, что все друзья – да грех не - потешаются над переплетенными пальцами и трепетными признаниями? Или вот с атмосферой этой влюбленной, пропитанной одухотворенными взглядами, – вот что? А с родительским благословением? Нет уж, Бэкхёну по другому диагнозу, в другое отделение, и он, конечно бы, всего этого не вынес.
Возможно – самую чуточку – он не выносит всё равно.
Аминь, чтоб их.

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами...

Бэкхён собирает чемоданы с размахом, веселым багажным настроением, чисто выводя ноты льющихся из колонок песен, и всем многочисленным знакомым звонко сообщает, что едет к парню своей мечты, который вот-вот и рядом, который через сеть, гитарист и идеально для него. Знакомые крутят пальцем у виска, намекая на диагноз, а Бэкхён перехитрил их всех – и самого себя перехитрил, проказник, каков плут, - потому что заболевание у него похожее, но совсем другое. То, с которым и красивую точку поставить благородно.
Подпрыгивая на едва захлопнутой крышке, Бэкхён достаёт мобильник.
Голос Кёнсу мягкий, сонный, очень далекий – и Бэкхён благодарен за это, и за тишину долгую благодарен, в которой оседает его улыбка. Настолько широкая, что начинают болеть и щёки, и глаза.
Спасибо, говорит Бэкхён. За всё.
За то, что притяжение его всё-таки ещё может отпустить. За то, что у них всё ещё может быть прекрасно.
И, сидя на едва захлопнувшейся крышке упрямого чемодана, Бэкхён продолжает улыбаться и плакать.
Потому что палаты для больных нынче больно тесные.

За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!