ЛЕНИНГРАДКИ. Пролог.. Ленинградки»

ЛЕНИНГРАДКИ

Оратория для детского и женского хоров, оркестра народных инструментов, солиста и чтеца

либретто

Пролог.

Чтец:

В этом зале сегодня прозвучит оратория "Ленинградки". Ее автор - заслуженный деятель искусств России Виктор Васильевич Плешак. Этим произведением композитор отдаёт сыновний долг своей матери Александре Фёдоровне, которая разделила с родным городом все испытания 900-дневной блокады. Она была бойцом Местной противовоздушной обороны и одновременно - участницей ансамбля МПВО, сформированного из девушек этого подразделения. Александра Фёдоровна была солисткой танцевальной группы, пела в хоре и играла на ударных инструментах в джаз-ансамбле.

Родословная композитора с ХIХ века связана с Петербургом-Петроградом-Ленинградом. Его дед Фёдор Павлович Москвитин жил в Мучном переулке, мама - в двух шагах отсюда, в Апраксином. И так вышло, что сам Виктор Васильевич живет сейчас по соседству с этими дорогими ему адресами - на Гороховой улице.

Своей ораторией композитор отдаёт дань памяти героическим женщинам Ленинграда, которые вслед за блокадной музой Ольгой Берггольц могли бы сказать: "Я не геройствовала, а жила".

«Ленинградки»

для женского голоса и баяна

Ты знаешь, ты помнишь, подруга,

Пусть память о том тяжела:

Жестоко военная вьюга

По улицам мертвым мела.

Мы горечь потерь без остатка

Испили до самого дна,

Ведь мы же с тобой ленинградки,

Мы знаем, что значит война.

Развалины милого дома,

Где мы тебя ждали всегда,

И яростный пульс метронома

Средь крови, железа и льда.

Листочки из школьной тетрадки:

«Все умерли. Таня одна…»

Ведь мы же с тобой ленинградки,

Мы знаем, что значит война.

Мы знали отчаянье и смелость

В блокадных ночах без огня,

А главное – страшно хотелось

Дожить до победного дня.

И ради него без оглядки

Мы отдали юность сполна,

Ведь мы же с тобой ленинградки,

Мы знаем, что значит война

Салютов рассыплются искры,

Свой шаг убыстряют года.

Под небом просторным и чистым

Все краше встают города.

Пусть внуки уснули в кроватках,

Ведь детям нужна тишина.

Ведь мы же с тобой ленинградки,

Мы знаем, что значит война.

М. Дахие. «Ленинградки»

Attacca

1. «Война», оркестровое интермеццо

Чтец:

…Может, нас потому не убили

ни снаряды, ни бомбы врага,

что мы верили, жили, любили,

что была нам стократ дорога

та сырая весна Ленинграда,

не упавшая в ноги к врагам…

И почти неземная отрада

нисходила нечаянно к нам.

М. Алигер

2. «Начало блокады», монолог для баритона и оркестра

Годовщину начала блокады

Отмечаю осенней порой.

Отблеск зарева под облаками

И сирены пугающий вой.

Там на улице запахи гари,

И блестит позолотой листва,

И деревья на нашем бульваре

Не спилили ещё на дрова.

Там прожекторов синие сети,

И на подступах ближних бои.

Там пока еще живы соседи,

И родители живы мои.

Пахнет кровью, огнём и железом,

Горьких сводок скупая строка,

Но пока еще хлеб не урезан,

И воды еще вдоволь пока.

И прогноз предстоящих событий

Не дано нам узнать наперёд,

Где нельзя из парадного выйти,

Где на улицах трупы и лед.

Где навязчивый стук метронома

Подтверждает твое бытиё,

И сгорит в феврале вместе с домом

Довоенное детство моё.

И шепчу я, те годы итожа,

Над бетоном кладбищенских плит:

«Не пошли нам, всевидящий Боже,

То, что выдержать нам предстоит».

А. Городницкий. «Годовщина начала блокады», 2016

Чтец (не метрономе):

Слышишь метроном?

Значит, ты жив.

Значит, город живой.

Все пересчитаны крошки,

Города каждый житель.

Каждая секунда блокады

Сосчитана метрономом –

Сердцем блокадного Ленинграда.

Слышишь, молится метроном?

Значит, ты жив.

Значит, город живой.

Андрей Демьяненко. «Ода метроному».

3. «Молитва» для детского хора a capella

Детский хор:

В минуту жизни трудную,

Теснится ль в сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

М. Лермонтов. «Молитва», 1839

Детский голос из хора:

Богородица Дево, радуйся,

Благодатная Марие, Господь с тобою:

Благословленна ты в женах

И благословен плод чрева Твоего,

Яко Спаса родила еси душ наших.

Молитва Богородице

Детский хор:

Есть сила благодатная

В созвучьи слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

М. Лермонтов. «Молитва», 1839

Чтец:

Богородица Дево, радуйся,

Благодатная Марие, Господь с тобою:

Благословленна ты в женах

И благословен плод чрева Твоего,

Яко Спаса родила еси душ наших.

Молитва Богородице

Детский хор:

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко —

И верится, и плачется,

И так легко, легко…

М. Лермонтов. «Молитва», 1839

Богородица Дево, радуйся,

Благодатная Марие, Господь с тобою:

Благословленна ты в женах

И благословен плод чрева Твоего,

Яко Спаса родила еси душ наших.

Молитва Богородице

Чтец:

Летом 1942 года, когда фашисты готовились к решающему штурму Ленинграда, по распоряжению командования и политотдела МПВО из бойцов этого подразделения, вчерашних школьниц, стали создаваться творческие коллективы. Как и все военнослужащие, девушки находились на казарменном положении и располагались в Аничковом дворце. В часы, свободные от репетиций и выступлений, они расчищали улицы от снега и льда, разбирали завалы разбомбленных зданий – словом, делали все, чтобы их любимый город мог жить и бороться с врагом.

Юные артистки выступали в палатах госпиталей, перед воинами Ленинградского фронта и моряками Краснознаменной Балтики. Начальник коллектива Леонид Пугач рапортовал, что с 1942 по 1944 год девичий ансамбль дал более 500 концертов. Спустя годы Леонид Пугач и его супруга Мария Колпакчи так вспомнили о том героическом времени:

…Железным кольцом окружала блокада,

И холод, и голод нас взяли в тиски,

Но мы устояли, не сдав Ленинграда,

Блокады кольцо разорвали в куски.

Л. Пугач, М. Колпакчи. «Незабываемое», 1975

4. «Незабываемое» для женского хора и оркестра.

Женский хор:

Ты помнишь зловещие светлые ночи,

Когда, как прожектор, светила луна,

И яркие звезды налеты пророчили,

И в тихие окна врывалась война.

Летят, и летят, и летят «мессершмитты»,

Пожары как злобных врагов торжество,

Но каждый пожар атакует защита

Бойцы героической МПВО.

<…>

Они обезвредили мин миллионы,

Чтоб не было больше ни жертв, ни калек.

И стали цветущими мёртвые зоны,

Но подвиг такой не забудем вовек.

Блокадное братство нас тесно сплотило,

И этому братству мы будем верны.

И станет легендою девушка милая

С ребенком, спасенным в руинах войны.

Л. Пугач, М. Колпакчи. «Незабываемое», 1975 Чтец (на музыке):

<…>

Еще небывалая в мире блокада,

И холод, и голод нас взяли в тиски,

Но мы устояли, не сдав Ленинграда,

Позор и могилу нашли здесь враги!

Л. Пугач, М. Колпакчи. «Незабываемое», 1975

Чтец:

Душою женского хора МПВО был его руководитель, выпускник Придворной певческой Капеллы, солист Мариинского (позже Кировского) театра Николай Никанорович Куклин. Замечательный музыкант, он волею судеб остался в осажденном городе и возглавил женский хор. Из 2000 девушек, участвовавших в прослушивании, было выбрано 50 самых способных. Уже 2 ноября 1942 года в Большом зале Филармонии состоялся первый концерт хора МПВО.

Репертуар коллектива был поистине огромен: здесь были отрывки из русских и зарубежных опер, хоровые переложения народных песен и романсов. Этот коллектив первым исполнил знаменитую песню «Ладога». Участницы хора вспоминали, как однажды, возвращаясь пешком после одного из концертов под Ораниенбаумом, они несколько часов пели без остановки и ни разу не повторились.

5. «Баллада о девушках 1942 года» для женского хора и оркестра.

Бомбежки, снаряды и голод,

Сирены неистовый вой.

Но насмерть встал гордый наш город

Над зимней замерзшей Невой.

Девчонки, нам было по двадцать,

Мы в юность вступили как в бой.

Со смертью учились сражаться,

Мы город прикрыли собой.

Песня, песня, мы песню дыханьем согрели.

Песня, песня спасала людей.

Мы пели, мы пели, девчонки, мы пели.

Мы жизнью обязаны ей.

И мы не забудем едва ли

Войны ненасытный костёр.

Как мы из развалин спасали

Братишек своих и сестёр.

Сурово блокадное небо,

Грозившее гибелью нам.

Осьмушка блокадного хлеба

И песня назло всем врагам.

Девчонки, нам было по двадцать,

Мы в юность вступили как в бой.

Со смертью учились сражаться,

Мы город прикрыли собой.

М. Дахие. «Баллада о девушках 1942 года».

Чтец:

В бинтах, в линялых гимнастерках

Шли люди прямо с фронта в зал.

И запах йода и махорки

В холодном воздухе стоял.

И в раме музыки и света,

Отогревая нас душой,

Смеялась, пела оперетта

В конце трагедии большой.

И нас актеры понимали,

Недуг холодный гримом скрыв,

Нигде, наверно, не видали

Такой искуснейшей игры.

Ложились бомбы близко, рядом,

Огромный сотрясая зал.

И в опереточных нарядах

Артисты с нами шли в подвал.

А голод снова мучил сильно,

И, взяв с едою котелки,

Сидели молча Эдвин с Сильвой,

Деля блокадные пайки.

Стихи А.А.Бухвалова.

Из интервью Г. Т. Орлова журналисту В. Г .Желтову (2005)

В составе Ансамбля МПВО был не только женский хор, но и танцевальная группа, духовой оркестр и кукольный театр, ансамбль гусляров и даже джаз-ансамбль.

6. «В джазе только девушки» для фортепиано и оркестра

Чтец:

" Однажды мы выступали в госпитале, где лежали тяжелораненые – без рук, без ног, – вспоминает артистка хора Вера Семеновна Рыжкова, – и один раненый все пытался встать, чтобы нас поблагодарить, забывая, что ног у него уже нет…"

По Ленинграду хор МПВО всегда ходил строем и всегда с песней. "В конце войны, когда в Ленинграде стали появляться пленные немцы, - вспоминала Мария Ивановна Семенова, - мы шли по улице и пели частушку:

Гитлер ждал ответ Наполеона:

«Ты скажи, чем кончу я с Россией бой?»

Тот ему промолвил из могилы:

«Я, мон шер, подвинусь, ты ложись со мной».

Нас услышали пленные немцы, они не понимали слов, но им нравилось, как мы пели, и они говорили: «Gut! Sehr gut!» (Хорошо! Очень хорошо!).

Записи В.В.Плешака, опубликованные в статье Л.Петровой «Мы знаем, что значит война» // «Тайный советник», № 44 за 19.11.2018, с. 20.

7. «Частушки с переплясом» для женского хора и оркестра.

Распроклятая Германия

Затеяла войну.

Взяли милого, хорошего —

Оставили одну!

Гитлер вздумал угоститься –

Чаю русского напиться.

Зря, дурак, позарился —

Кипятком ошпарился.

Скоро Гитлеру могила,

Скоро Гитлеру капут,

А советские машины

По Берлину побегут.

От Невы и до Берлина

Дороженька узкая.

Сколько Гитлер ни воюй,

А победа – русская!!!

Ой, яблочко,

Да с червоточинкой.

Немцу взять Ленинград

Нету моченьки.

Ой, яблочко,

Да розмариново.

Да всех врагов истребим

До единого.

Сидит Гитлер на дороге,

В лапти обувается,

На лаптях написано:

Жизнь его кончается.

На осине две веревки,

Любо-дорого смотреть.

Скоро Гитлер с Муссолини

Будут рядышком висеть.

Вот и кончилась война

Прошли бои великие.

Очень жалко тех ребят,

Которые убитые.

Частушки военного времени

Чтец:

Уже после войны, в августе 1945-го, хор получил статус профессионального творческого коллектива и стал называться «Ленинградский женский хор при Управлении по делам искусств». Об этом коллективе писали в газетах, его записывали на радио. Несколько раз он выезжал на гастроли. Но в 1949 году хор был расформирован, став жертвой печально известного "Ленинградского дела".

8. «Мама» для детского хора с оркестром.

Невозможно взглядом ваш окинуть путь

Невозможно вспомнить дальние края

Где делились вы с людьми теплом своим

Мама моя мама.

Я ладони ваши бережно возьму

Спрячу в них сомненья прожитого дня

Боль души исчезнет, только прошепчу:

Мама моя моя.

Дети вырастают и выходят в жизнь,

Предстоит узнать им заново себя

Вам же остаются детства узелки.

Мама моя мама.

Сколько всех бессонных пасмурных ночей

Собрала за годы ваша седина

В ней переживаний больше жизни всей,

Мама моя мама.

<…>

Сколько вам пришлось плавать и любить

На лице печаль и горькая слеза.

Пусть пройдут невзгоды, вам ведь жить и жить.

Мама моя мама.

С. Тинт. «Мама»

Чтец:

«…Город живет, но страшной жизнью, света нет, тепла нет, воды нет, трамваи не ходят, в кооперативах ничего нет, две декады выдачи нормы нет. По улицам ходят тени людей, обреченных на смерть от голода. Гробы, гробы, трупы, трупы. И вместе с тем никогда мне не казался город таким красивым, как в эти смертельные дни. От мороза стоят такие красивые деревья, так красива Нева и ее набережные с замерзшими кораблями и застывшими домами. Город тих, словно уже вымер весь. Нет трамвайного шума. Радио не кричит, люди молча проходят, как автоматы, лишь редкие машины нарушают покой улиц обреченного города, иногда плач нарушает тишину – значит, украли хлебную карточку, падающих людей никто не поднимает, тупо и равнодушно проходят мимо завтрашние мертвецы». Из блокадного дневника хирурга Екатерины Глинской.

Екатерина и Оксана Глинские «Читать без содрогания сердца невозможно!»

От взрывов дальних

Ухает окрестность,

А я с утра над Лиговкой,

В окне.

Идут войска,

Вбивает марш оркестр,

И над колоннами

Пилотки машут мне…

Не на парад,

Под Пулково куда-то

Они идут, идут, идут

за рядом ряд…

И вдруг я понял:

Это же –

мой папа!..

Тот, мне пилоткой машущий солдат.

«Отец!.. –

И я рванулся с места,

И в дверь закрытую

неистово стучал…

И все не мог

перекричать

оркестр…

И вновь – окно…

И все кричал,

кричал ему,

кричал…

Гудят ветра,

И через годы снова

Себя я вижу мальчиком в окне,

И папка мой,

Родной, бритоголовый,

В последний раз пилоткой машет мне.

Макс Дахие. «Отец» (1971)

9. «А все-таки марши» для баритона и оркестра.

А всё-таки марши, а всё-таки марши

Сотканы грустью.

Мне слышится в маршах, мне слышится в маршах Надежда напутствий.

Мне слышится в маршах, мне слышится в маршах Печаль расставаний.

Суровая нежность, последняя нежность

Тревожных прощаний.

Припев:

Обветрены губы у верного марша,

В нем песня бессмертья, в нем песня бесстрашья!

Любимые наши и матери наши

Глядят в нас с надеждой сквозь грозные марши.

И всё-таки марши, и всё-таки марши

Всегда в моём сердце.

Походные марши, военные марши

Прошли через детство.

А рядом шинели, а рядом шинели

А рядом бушлаты.

И лица родные, и лица мальчишек,

И боя раскаты.

М. Дахие. «А всё-таки марши»

Чтец:

«Расскажу вам историю, которую мне рассказал композитор Вениамин Баснер. В Доме композиторов на каком-то юбилее он меня спросил: «А вы видели экспозицию школьного музея «А музы не молчали»? Мы разговорились. И Баснер вспомнил эпизод из своего блокадного детства.

Однажды зимой его послали отоваривать продуктовые карточки. Он то ли потерял карточки, то ли у него их украли. Когда он понял, что обрек на голодную смерть всю семью, решил домой не возвращаться. Сел на ступеньку какого-то дома и потихонечку стал замерзать. Очнулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Поднимает глаза - солдат. «Ты чего здесь сидишь?» - спрашивает солдат. Веня рассказал все как есть. «Солдат развязал свой вещмешок, и вывалил мне на колени содержимое - хлеб, американскую тушенку, шоколад. Абсолютно всё, - вспоминал Баснер. - Я, радостный, побежал со всем этим домой, даже, по-моему, не сказав солдату «спасибо». И мы смогли продержаться до следующего отоваривания карточек. После войны я прихожу в БДТ и вижу своего солдата. На сцене. Знаете, кто это был? Ефим Копелян!» Я вот думаю: если мы будем помнить не только о гениальном актере Ефиме Копеляне, но и рассказывать, каким он был человеком, значит, с нашей страной будет все в порядке».

С. Лейферкус. «Война для меня не воспоминание…» (2010)

Щели в саду вырыты,

Не горят огни.

Питерские сироты,

Детоньки мои!

Под землей не дышится,

Боль сверлит висок,

Сквозь бомбежку слышится

Детский голосок.

А. Ахматова. Из сборника «Бег времени», 1942–45

10. «Там на юге» для детского хора и оркестра.

Там на юге город есть Маракеш

Средь восточной суеты, кутерьмы,

Там ты вдоволь хочешь пей, хочешь ешь,

А еще там не бывает зимы,

Лед не нужно разбивать кулаком,

Чтоб водицы зачерпнуть из реки,

Санки мёрзлые не тянут гуськом

За собою по снегам старики.

Припев:

Знаю я, что мы прогоним врагов,

Верю я, что мы дождемся весну,

До парадного тринадцать шагов,

Я присяду и чуть-чуть отдохну.

Там наверно, в Марракеше, жара,

Запах шерсти, имбиря и хурмы,

И верблюды, и верблюды бредут

В этот город с утра,

А еще там не бывает зимы.

К пальцам там не примерзает перо,

Каждый час не объявляют налет,

И с промёрзшею водою ведро

Там наверное никто не везет.

Е.Пальцев. «Там на юге есть город Маракеш»

Чтец:

В блокадном кольце ни на один день не умолкали музы, стремясь поддержать боевой дух горожан. Даже в лютую стужу давал спектакли Театр музыкальной комедии, показавший в 1942 году премьеру героической комедии "Раскинулось море широко". У микрофонов Дома радио регулярно выступал Оркестр Радиокомитета, дававший концерты и в Большом зале Филармонии. Мемориальной доской на этом здании увековечен один из концертов этого коллектива - легендарная блокадная премьера Седьмой ("Ленинградской") симфонии Дмитрия Шостаковича, прозвучавшей под управлением Карла Элиасберга. В том же 1942-м в Ленинграде родился Городской театр, получивший неофициальное название "блокадный" - ныне это Драматический театр имени Веры Комиссаржевской. А еще в городе возник Театр народного ополчения, разделившийся потом на "Танцевальный агитвзвод" и «Фронтовой цирк».

11. «Цирк ленинградский, фронтовой» для женского хора и оркестра

Ревели бешено машины

Вгрызаясь в снег и битый лед,

Рвались вдоль всей дороги мины,

Бил где-то рядом пулемет.

В машинах славные ребята

Держали путь к передовой,

Где после трех атак солдаты,

Старшины ждали и комбаты –

Цирк Ленинградский фронтовой!

Припев:

Его сердца горячие с любовью создавали

Суровою, голодною, блокадною зимой.

Орудия гремели, но музы не молчали,

Искусство поднималось в бой, в бой, в бой.

Служил им купол неба крышей.

Поляны круг манежем был.

Казалось, пушки били тише,

Когда коверный выходил.

И были равными артисты

Среди бойцов передовой:

Гимнасты, иллюзионисты,

Жонглёры и эквилибристы –

Цирк Ленинградский фронтовой!

В. Фотеев. «Цирк Ленинградский фронтовой»

Чтец:

Есть в Ленинградской области поселок Ромашки. Здесь при форсировании реки Вуоксы 11 июля 1944 года погиб Дмитрий Егорович Джатиев – начальник политотдела 142-й стрелковой краснознаменной дивизии. Песню о герое Виктор Плешак сочинил по просьбе пионеров-следопытов, которые разыскали могилу комдива. Слова песни написал актер театра имени Ленсовета Евгений Гвоздев, который на фронте был адъютантом Джатиева. А первым исполнителем песни "Поселок Ромашки" выступил замечательный артист Герман Орлов, сокурсник Гвоздева по Ленинградскому театральному институту.

12. «Поселок Ромашки» (на сл. Е. Гвоздева) для детского хора и оркестра.

Над окопом мирный небосвод.

Над окопом яблонька цветет.

А в окопе голову сложил

Тот, кто очень яблоки любил…

Это было много лет назад,

Подымал в атаку он солдат, –

Встали все, убит был первым он,

Вражескою пулею сражет…

Припев:

Ромашки, Ромашки, поселок Ромашки

На месте прошедших боев.

Ромашки, Ромашки, поселок Ромашки –

И память моя, и любовь…

Нам порой не спится до утра,

Кажется, что было все вчера

Каждый из солдат тех стал седым,

Только он остался молодым.

И хочу сказать я: «Командир!

Мы с тобою отстояли мир».

Ведь недаром же который год

Над окопом яблонька цветет.

Е. Гвоздев. «Поселок Ромашки»

Чтец:

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Над вашей памятью не стыть плакучей ивой, А крикнуть на весь мир все ваши имена!

Да что там имена!

Ведь все равно — вы с нами!..

Все на колени, все!

Багряный хлынул свет!

И ленинградцы вновь идут сквозь дым

рядами —

Живые с мертвыми: для Бога мертвых нет.

Анна Ахматова. «In memoriam» (1942)

13. «Господеви поклонитеся» для детского и женского хоров a capella.

Господеви поклонитеся

Во Святом Дворе Его.

Спит юродивый на папрти,

На него глядит звезда.

И, крылом задетый ангельским,

Колокол заговорил

Не набатным, грозным голосом,

А прощаясь навсегда.

И выходят из обители,

Ризы древние отдав,

Чудотворцы и святители,

Опираясь на клюки.

Серафим – в леса Саровские

Стадо сельское пасти,

Анна – в Кашин, уж не княжити,

Лён колючий теребить.

Провожает Богородица,

Сына кутает в платок,

Старой нищенкой оброненный

У Господнего крыльца.

Богородица, Богородица,

Провожает Богородица,

Сына кутает в платок,

Старой нищенкой оброненный

У Господнего крыльца.

Богородица, Богородица,

Богородица.

А. Ахматова. «Причитание» (1922)

14. «На Пискаревском» для баритона, женского и детского хоров и оркестра.

Я в море людском иду Пискарёвкою снова

И светлая скорбь пронзительна так и сурова Кладу в тишине цветы на могильные плиты И слышится мне, и слышится мне:

«Спасибо, что мы не забыты!»

Так слышится мне.

Припев

В молчаньи строгом, святом, печальном

Памяти павших ты поклонись.

На Пискарёвском мемориальном

Поймешь внезапно – что значит жизнь!

Что значит жизнь!

В том море людском не будет вовеки отлива.

И в сердце моем стучит метроном сиротливо.

Здесь люди лежат, нам город вручив как награду.

Прости, Ленинград, прости, Ленинград,

Что не был с тобою в блокаду!

Прости, Ленинград.

О. Чупров. «На Пискарёвском»

Чтец:

«Погода стоит потрясающе морозная, ясная, чувствуется приближение весны Жить-то как хочется. <…> С раннего утра гремит артканонада, даже стекла звенят. Я забралась на крышу следить за разрывами снарядов. Наконец началось!..» Из блокадного дневника хирурга Екатерины Глинской.

Екатерина и Оксана Глинские «Читать без содрогания сердца невозможно!»

Победа у наших стоит дверей…

Как гостью желанную встретим?

Пусть женщины выше поднимут детей,

Спасенных от тысячи тысяч смертей, —

Так мы долгожданной ответим.

А. Ахматова. «Победа» (из сборника «Бег времени», 1942–45)

15. «День Победы Ленинграда» для баритона, женского и детского хоров и оркестра.

А война закончилась внезапно,

Как давно ты этого хотел!

Просто грохот праздничного залпа

Непохож на вражеский обстрел.

Припев:

И тебе, как вечная награда,

Этот день из вереницы дней,

День, когда закончилась блокада,

Светлый День Победы Ленинграда,

День, который года был длинней.

…Ты, наверно, думал: «Завтра в бой мне!» Но война закончилась, гляди!

Все патроны кончились в обойме

И не долетели до груди.

Ничего, ты выдержишь, ты сможешь,

Ты отстроишь город свой и дом,

О войне о той ты песню сложишь,

Мы её все вместе пропоём.

Е. Пальцев. «Победа Ленинграда»

Эпилог

16. «Ленинградцы» для баритона, женского и детского хоров и оркестра.

Ты знаешь, ты помнишь, товарищ,

Пусть память о том тяжела,

Как вьюга сквозь отсвет пожарищ

По улицам мертвым пела.

Мы насмерть умели сражаться,

Мы горе испили до дна,

Ведь мы же с тобой ленинградца –

Мы знаем, что значит война.

Ты помнишь, руины дымятся…

И чей-то оборванный крик.

Но каждый здесь был ленинградцем –

Ребёнок, солдат и старик.

Бессмертно блокадное братство

Что отдало долг свой сполна…

Ведь мы же с тобой ленинградцы –

Мы знаем, что значит война.

Мы помним с тобою сквозь годы –

В разрывах сплошных горизонт,

И как из промёрзших заводов

Шли грозные танки на фронт.

Душе не давая сгибаться,

Мы верили – с нами страна…

Ведь мы же с тобой ленинградцы –

Мы знаем, что значит война.

Мы знали отчаянье и смелость

В блокадных ночах без огня.

А главное – страшно хотелось

Дожить до победного дня.

Нам с этим вовек не расстаться

В нас подвигу память верна

Ведь мы же с тобой ленинградцы –

Мы знаем, что значит война.

М. Дахие. «Песня о подвиге Ленинграда»