Четырнадцать 77 страница

Всё пыжится в сатаны пролезть. Первый парень на деревне, дающий своим тетрадкам с писульками однозначные, банальные и претенциозные названия. Если б не твои кружочки, я бы листал себе и листал...

1. Чушь собачья

2. Ненависть любить свойственно наивной молодости, бунтующей против несправедливости, но у него еще и склонность к иезуитству, извращениям.

4. Озабочен любовью к себе, а не к другим, фарисей патлатый.

5. Ерунда по смыслу, плохо по русскому языку.

8. " Хайль Гитлер"

9. Не щенкам кусачим понимать Толстого. " Ты проиграл, если чужая злость породила в тебе ответную - только злость вредит нам".

11. Мура. " Гению" обидно, что случайные прохожие не обращают на него внимания, не догадываются, что он " гений".

12. Тоска зеленая, очень зеленая. Бурлит наш демон, путается в словах, но помнит, что зло - это хорошо.

19. Девиз эгоиста. Дай таким волю, они всех " отключат".

20. Мороз по коже - ведь с " условностями" можно делать, что хочешь. Шайка, а не церковь.

25. Фарисейские штучки.

27. Крест - это недоверие к себе. " Шкуры" у других видит только тот, кто сам " шкура".

30. Не понял смысла, понял, что тщеславится.

34. Соломон прям.

37. О, что-то очень знакомое! Как раз Алд. в последний раз эту буддистскую ахинею мне поведал. Ведь только дураку должно быть непонятно, что относительностей вообще бы не существовало, не будь абсолюта, часть может существовать только тогда, когда есть целое - иначе вообще ничего нет. Просто фарисеи хотят ловчить /посредством лавирования среди относительностей/ и не хотят молиться.

Я глянул и дальше — везде одно и то же. Хочет быть красивым и злым - чтоб восхищались и боялись. Всё это так банально, талантик у него самый скромненький...

Комментарий к стихам О.

«Следы»

Мигачевский эпиграф «…если ты мысли достоин, ты отпечатаешь след»: «достоин мысли» – это партийность, «отпечатаешь след» – солдафонство /в целом, почти фашизм! /. Если бы не было партийности, то и «отпечатание следа» могло означать эффективность, результативность /солдаты не мыслят/; если бы не было солдафонства, то и «достоин мысли» могло означать мысль действительно достойную.

«Ползок» – т. е. боль сводит с ума.

Ощущение лабиринта, где дуют ветра, шепча о чужих верах, нося кресты с изъянами, шурша забытыми гвоздями.

Вздох как взмах крылом. Как рывок за поворот.

Ветра выдувают и доброту и ум, наполняя стихийностью. Т. е. ветра делают тебя объемным, но надо этот объем наполнить добротой и умом, иначе в нем будет темно, пусто, холодно. Большой объем оставляет большие следы, но если внутри пусто, то не будет тяжести у шага и непонятно будет о чем говорит след. Большой объем трудней наполнить – это он о посещении больной подруги говорит «всего-то» и пускается на странные затеи, вроде собирания бутылок старушкам /и в кино с парнем ходить для него слишком просто/.

…Настоящее творчество всегда оплачено – страданием /и всегда дает взамен радость – «глаза и смех»/.

«Одной в толпе даны глаза и смех» – над толпой, где слепы скрюченные руки, хромы улыбки-костыли. «Наследила в толпе глазами и смехом, сигналы живым душам подавая».

«Взлечу, разбежавшись – ударят; и смерть покажется всего лишь черной занавеской; а за ней почудятся ступени – они к себе влекут». Нет, нам надо умирать не умирая – пускай, например, кресты и скрипки в нас доламываются. /«Скрипка и немного нервно» - «Искусство и немного души» /конечно, нервной, потому что искусство – это не Бог, а идол/. /

«Скрипка и немного нервно…»

Смело о нелепой любви, о «тонюсенькой ноте» жизни.

…Сияющий туман и сиреневые дожди любви, но рядом /«слева»/ немного нервной прозы, быта.

«Водяная»

«Эти ворота как мои огромные щиты».

А все хромые остервенело швырялись своими костылями!

«Иду по улице, смеюсь, но сама считаю боль: вот и собаки на меня лают; может быть, тоже чуют, что я другая; может быть, они только на меня так лают».

«…а в руках кувшинки, скрипки и дожди» – для души. Для своей души. А другие все оказываются собаками за воротами приличий – и другой, быть может, говорит себе, что ты на его душу налаял, пинался, словно он собака. …Излом кувшинки собачьим лаем, излом души – и в разуме болото: «остервенеть в ответ? заплакать? что бы еще придумать, тонюсенькое что-то…»

«Цепенея. Синея. Дрожа»

«Жестоко, до синевы одинока я, но вот солнце и цветы /т. е. природа/, вот кисти и струны /т. е. творчество/ - и сломан ужасный минор мощью, в них заключенной и вот уже даже дождь волшебно сиренев, даже в толпе живые люди». Но плохо то, что кисти и струны там, где луна и звезды, а не там, где солнце и цветы. Впрочем, это обычный путь: сначала детство, когда дрожь преодолевается солнцем, потом взрослость, чья жестокость скрашена лишь луной, лунным трудом…

«Ветер»

«Я вся в орденах, но в подвиг не верю уже».

«Ты домой доберешься ночью» – «ты к себе доберешься, когда будет уже слишком поздно для того, чтобы жить».

«Кино было про то, как девушка помогала старушкам собирать бутылки и навещала подругу». «Подруге рассказала, как помогала старушкам собирать бутылки и ходила в кино с парнем». «Пошла к больной подруге, но по дороге стала помогать старушкам собирать бутылки - теперь в кино с парнем не успею сходить».

«Когда слеза, скользнув по подбородку…»

«Душа, слезой размыв цветастый китч, что видели глаза, скользнула вниз разбиться у стола – успеть бы написать о том, что было, видишь».

Он, сжав кулаки, свистом дробит кривые зеркала, а она к нему стучится робко, розовея…

«Мы не из тех, кому шаги громадные тяжки – по детским горкам».

6окт. 98г.

О., я, кажется, опять влюбился. На этом самом последнем " Парсе". Я даже не знаю, как ее зовут, я ее вообще почти не заметил /был увлечен Ан. /, только после сообразил. Она не такая яркая, как ты или другие, но в ней, кажется, есть равновесие данных. И в этом выход для меня, потому что ситуация невозможная и я запутался. С тобой /с Ан., Ал., А.... / меня разделяет: 1/ идеология /христианство - это религия бедных и свободных. Мраморного камина у меня не будет никогда - и этому я очень рад. Ароматические палочки - невозможный снобизм. Киношные красивости - пошлый китч, а не идеал. Люди всё красивостями спасаются-самозавораживаются... Помнишь, я говорил, что мечтаю делать интерьеры, одежду, выпускать газеты и т. д.? Так вот: всё это в очень демократическом, недорогом варианте/ 2/ Гонор /как ты, например, оскорбилась, когда я в последнем телефонном разговоре предположил, что тебе, наверное, надо рабочим за обедом прислужить. Я - негордый, я дворником работал. 3/ Обилие кавалеров. 4/ Детская легкомысленность. И потом, я не могу сделать выбор: вас четыре! За кого бороться?! И я думаю - и говорю тебе: " раз вы не можете перемениться, то может быть мы дружить сможем?! Ведь вы так интересны и дороги мне! " Но: я же не евнух! И у тебя, если и нет сейчас любовника, то будет /картины Бусыгина вспомнил/, а он - парень свирепый.

Ты ни разу не поинтересовалась моими планами, не задала ни одного вопроса, не удостоила спором, не спросила совета. Вообще, общаешься нехотя. Любой учебник для тебя важнее и умнее меня. Я тебе просто не нужен. Хожу, видимо, в чудаках, оригинальных маргиналах.

Ты заколдовала трижды и четырежды, и сомневаюсь, что в моих силах тебя расколдовать. Обычная жизнь для меня лишена смысла, а жизнь без смысла всё равно, что жизнь без головы: голова нам дана для жизни смыслов. Она как обычная газета: я ее не хочу не только читать, но и свой зад ею марать.

Ты хоть Евангелие-то читала? Пойми, нет ничего нового и ничего старого под солнцем...

4июня 98г.

О., написавшей нечто Дмитрию - 1.

С автокомментариями от 29июня.

1. Ты права, О., стоит меня похвалить как-то - или хотя бы намекнуть на похвалу - как я сразу раздуваюсь от гордости и меня, надувного, ветерком несет куда-то - всегда не в ту степь. 2. К тому же я ведь сероглазый, а не голубоглазый. 3. Просто мне, одиночке, лестно предположить, что меня кто-то любит или любил; или влюблялся; или просто теплел, на мою горемычную физиономию и нескладную фигуру глядючи /я нарушаю твой запрет " на любовь", потому что ты нарушила мой " на шизу»/. 4. Ты заметила, как я раздваивался между тобой и Ан.? Ужасно, ужасно. Ведь ты не чурбанка бесчувственная - мигом чуешь любой оттенок в тоне, интонации /" А вы нас и не ждали особо, да? " /. 5. Все особо требовательны ко мне и потому шипения много /когда шипят, тогда и любят?! / 6. Вы, кстати, с Ан. очень похожи /" круто тормознуть" - абсолютно в ее стиле/. Вам бы дружить, как не знай кто. Почему бы нет? Она тоже меня не любит. Но ты уезжаешь... 7. Плохо только равнодушие, пустота общих мест, драпировки. Попробуй сделать рывок в пустоте - даже ползка не выйдет. 8. К тому же запутаешься в драпировках. К тому же всем будет на тебя наплевать - всю драпировку заблюют, ту, в которой ты испуганный и сумасшедший...

9. " Отверстие в мир стихий" - очень хорошо, но это же вообще совершенно чересчур лестно выйдет, если я вдруг по глупости подумаю что-то о себе. " Недосягаемые чувства"! 10. Хотя я действительно стихиен /на прочном, " категоричном" " фундаменте" /. 11. Я сам тянусь, О., сердце у меня тоже с пятном раны. 12. Скажу честно: иногда я кажусь себе всего лишь пенкоснимателем: и даже думаю, что сам по себе я вполне зауряден. 13. Смог добраться до некой чудесной страны и стал обрастать нежной мякотью /сначала заимев ядрышко/, но, тем не менее, эту пошлейшую, подлейшую заурядность я всё еще в себе чувствую. 14. " Некрасивость убьет" /Достоевский/ - что-то в этом воде. 15. Поэтому я хочу быть романтичным, но недостаточно наивен...

1 – поза оскорбленного достоинства 2 – Ехидство 3 – Тянет, подлеца, на любовь 4 – раздул в проблему мельчайшие шуры-муры 5 – Всё о себе 6 – «Ребята, давайте жить дружно» 7 – Проповедник 8 – Проповедник новейшей формации – напряг остроумие, чтоб понравиться 9 – ехидством прикрыл шокированность 10 – опять раздуваюсь 11 – теперь лирикой не прошедшую шокированность прикрыл 12 – Занижаюсь, чтоб ненароком не застрять на пьедестале 13 – Лирично похвастался, но тут же пнул себя, подлеца 14 – Для «литературы», для солидности 15 – С пафосом по жизни.

О., написавшей нечто тому же типу - 2.

С автокомментариями от 29 июня 98г.

" Чужие люди"... Мы с братом живем вместе всю жизнь и по всем нормальным параметрам очень дружны, но, тем не менее, когда желчь лезет, то чувствую, что нетрудно мне назвать его " во многом чужим человеком". Да что говорить - я сам себе чужд сплошь и рядом! Не надо удивляться наличию смерти, тени и пустыни в нас, надо удивляться, что есть в нас все же и что-то живое. Тени лишь зигзагами, потому что есть свет волнами.

Давно, кстати, Булгакова не читал. Сколько помнится, этот Воланд выглядит вполне сентиментально. Гофмановский дьявол поражал меня много сильнее /но были и еще более сильные впечатления - долго рассказывать/.

" Центральный нервный канал" – Ан. тоже " натуралистка"...

" Выплески боли" - да, конечно, у меня также, вот только выплескивать ее надо не в стакан литературы, не с целью наполнения стакана литературы. /Столовский такой стакан - из " пищеблока"... А хоть бы и из ресторана ваза - еще неизвестно, что хуже, раз речь о боли/... Я мечтаю о том, чтоб мой стакан вырывали друг у друга из рук литератор, философ, публицист... и кто там еще! /Скорее, конечно, никто не возьмет. /

1. Если уж с " неразговорчивыми мрачными типами" так легко ошибиться, то уж гадать о том, что ты подразумеваешь под " Чего-то" или " Что-то» представляется вовсе невозможным. Так что мрачно замолкаю и пропускаю...

Кто проповедует свою неизлечимость, тот, во-первых, потерял веру и махнул на себя рукой, а во-вторых, зачем-то и других пытается заразить этой безнадежностью. Вместо того, чтобы тихо-мирно повеситься. /Хотя хорошо было бы смочь камень сначала со дна достать, а потом в хлеб превратить. Ведь всё возможно - и всех жалко. /

Двенадцать «Я» настукала - наши двенадцать апостолов! /и ситуация выглядит, например, так: восемь апостолов в учениках, тупицах ходят, один предатель, но трое живы... /

2. О., приходи, пиши! И всё это запросто. Хорошо бы и погулять где-то, раз лето!!!

3. Лучше, чтоб на фото фигура тоже была, не одно лицо. Лицо солнышком в окошке мелькает и закатывается, а фигура деревом стоит...

Вот забила ты гвоздь и теперь начнешь забывать его, а?! Как и ту изломанную игрушку?! /Шутка; но я махаю рукой даже на те свои тексты, что писал всего пару лет назад. / А меня ты и не помнила никогда. " Вроде ломала такого, а? " - скажешь...

1 – Очень хорошо 2 – Замечательно 3 – Очень верно

вот ведь, могу, оказывается /О., не твоя фразочка?! /

6июня 98г.

О., сверх плана

С автокомментариями же

1. ... Что не пришла, О., тоже правильно. Я ведь опять написал тебе два листка самодовольно-возбужденных /без возбуждений нет выхода за рамки из под прицелов крестов/. Правда, подаянием тормозами я совсем не обделен. Мол, присутствую, сочувствую, приветствую и даже восхищаюсь, но не участвую... О., тебе надо было позвонить и сказать " отбой"...

2. Ты любишь фразу " это всё эмоции" - нет " эмоций", есть чувства /нет " нервов", есть душа/. Эмоции - это, наверное, выродившиеся чувства-функционеры; им всё время некогда. Ты можешь остаться ни с чем /с профессионализмом, герметизмом и скептицизмом/ - это будет очень заурядно...

3. Ты знаешь, быть может, сердце - это рана. Оно же в крови всё. Это механизм такой кровавый. Оно бьется, нас спасая, по уши в крови... " Пятно раны" - пятно жизни на механизме смерти в нас. Ранами нужно гордиться до смерти. Открой рану - пусть живет...

4. А " в смысле общения" мне знаешь, что мешает?! То, что я наперед знаю, кто что скажет; и мне интересно общаться только тогда, когда я не знаю, что скажу сам.

5. /... - " Набросился на бедную девочку и замучил ее своими проповедями. А ведь какая общественница была, активистка. Комсоргом бы была в наше время" - " Просто насмерть заболтал. Она, бедная, только таращилась, рта раскрыть не успевая"! – О., ты вяловата немного. /

Общаюсь с тобой /или твоей книжкой - жаль, что там нет меня/ - ты нравишься; общаюсь с Ан. - она. Не вижу с неделю тебя или ее - и уже забыл почти за всякими впечатлениями. Так что ты права /опять/, наверное: у меня только влюбленности. Все еще ведут себя очень странно: кто любит, тот фыркает и отмалчивается, а кто испытывает просто дружеские чувства смотрит на тебя приветливо до сияния. Жизнь всю дорогу издевается над моими святыми чувствами и теперь я сам над ними заранее издеваюсь - как бы делаю прививку, предохраняюсь, чтоб можно было утешиться хотя бы фразой " я так и знал"...

/" О., под завязку"! /

1 – Обиделся и пошел бочки катить, всё припомнил, ко всему придрался. Но «выход за рамки из прицелов крестов» – здорово, как не знай что 2 – не обижайся 3 – Крик 4 – Мол, идите вы все к черту 5 – Язвительный, но всё же добрый смех 6 – У Ан. целое месиво из друзей, кавалеров и бой-френдов.

О., в стихотворении " Карма": " Я верил в Бога. Он в меня не верил»

Я верю в Бога, Он в меня не верит. Я не верю, что Он в меня поверит. Я верю в Бога, который ни во что не верит. Я в неверие верю как Бог. /Не туда занесло. Будем надеяться, что я туда не ходил. Верить будем. /

" Я верю в хорошее, но из этого ничего хорошего не получается; никто уже, как в детстве, не погладит; и я чернею от обиды" - " Ты мир считал за Бога; Бог был приложением к миру, печатью, освящающей мир".

" Я верю в Бога, какого-то Бога, но всегда вдруг находится какой-то другой Бог, который заявляет, что Он в меня не верит. Со властью говорит, как будто Он действительно Бог".

" Я верю в Бога, но я не верю в свою веру. Да и кто такой этот Бог не знаю. И почти уверена, что Он в меня не верит".

" Бога нет, друга нет, меня тоже, считай, нет, а мир есть - что же будет, если и мира не будет? "

" Бог в меня не верил, а люди и подавно - они и в Бога не верят. Тогда, чтобы выжить, я стал сильнее Бога - я сошел с ума, чтоб выжить, я убил себя, чтобы найти там тот мир, в котором живут те, которые сильнее Бога".

" Я верю в Него, Он не верит в меня, но Я - бог, а Бог - это мое подобие, потому что Он для меня таков, каким я Его себе представляю - вот и пойми, кто в кого верит и не верит. Я верю только, что надо выгородить себя и обвинить Его, ведь Он безответный и добрый - и только тронь меня".

" Из того, что я вижу, я сооружаю какого-то Бога. Из того, что я чувствую, я сооружаю какую-то веру. А потом я не верю в свои сооружения. Но я верю, что ничего лучшего не сооружу".

" Я верил в Бога, который в меня не верил" - " Ты верил в бога-изувера, предателя и маловера. Всем его сначала подсовывают, чтоб отбить интерес к общению с богами".

" Даже те, кто верит в Бога, обвиняют Его - поэтому Он давно заклеймен, изгнан, в тюрьму посажен, если не казнен. И тем сильнее Его обвиняют: " почему Он позволяют так с собой обращаться? Почему Он не убьет меня, Его обвиняющего? " /Он или прощает, или не замечает обвинений, или наказывает, но так, что не понять без Бога, кто, когда, как и за что наказал. /

23марта 98г.

Комментарий к началу книжки стихов О. ''Излом креста»

3. О. -грубиянка: " я так ломаю рамки и кресты".

4. Она же: я теперь маска между моей душой и кем-то с улицы, что крадется ко мне, чтобы потрогать холодным пальцем. Смотрит, смотрит наивный, наивный - и я блестяще отражаю его взгляд и ломаю ему палец".

5. Она же улиткой, обливаясь потом, по горячему асфальту ползет, а я сверху сиреневой тучкой по горячему небу ползу и мы оба верим, что будет дождь.

7. Люди тупо смотрят в лужи, лужи тупо смотрят в небо - и небо тоже отупело, спряталось /одни умные машины ездят, разбрызгивая особо вредные лужи на особо тупых людей/.

Капли - это слезы в мире каруселей, сказок, грез. А слезы - это капли в мире боли. " Мы счастьем плачем.

О., я так моргнул тогда... /" я моргал и моргал, хрипел и хрипел, чернел до полной черноты, хватая губами воздух, а она как за дверью - белой - стояла... " /

20апр. 98г.

Медитации на слова и образы из стихов О.

" У нас здесь так дешевы троны, что мы все уже давно фараоны".

" Задешево всех перестрелял и живу себе фараоном в мире абстракций. Щелкнешь продавщицу по носу и она сразу на манекен в витрине похожа".

«Узнав, что стеклянный, быстрей забаррикадировал дыры плакатами из мира дешевых абстракций и серых волчьих улыбок. Шлифую зеркала и лупы, ношу футболку с надписью " Фараон" и надеюсь, что смолкнут звуки жестокого колокола".

" Лягушки забаррикадировались, кто чем и орут, кто во что горазд — мечтают. Тем более, что хламидомонады делятся под луной и уже всюду десятки тысяч мелких бумажных копий".

" Дыра - выдох, надлом; яма - выдох, излом; выступ - выдох, облом; нарост - выдох, пролом» /вздох за спиною - тоже выдох/.

" Огарки, задутые кем-то. И свет выключен кем-то. Или забыл его включить кто-то. Или не знает он, что огарки задули. И быстро смолкли смешки огарков, в беспорядке стоящих, под кашлем поющих псалмы, нелепые молитвы. Тем более, что раздался вздох за спиною и кто-то сказал, что чая уже не нальют".

" Склизкий, тонкий вакуум, только одна хламидомонада делится под луной. И, соответственно, только одна лягушка орет. И чая никто не нальет. И надо быть серым волком, чтоб все-таки улыбаться большой улыбкой".

" Нелепые молитвы - склизкий, тонкий вакуум.

Светлое холодное пятно окна - жестокий колокол.

Слезы в глазах - сотни мелких копий".

" Огарки, задутые кашлем поющего псалмы.

Огарки, задутые вздыхающим за спиной.

Огарки, задутые всеприемлющей дверью.

Огарки, залитые слезами из глаз.

Огарки, заваленные розами в шипах.

Огарки, в ужасе заткнувшие уши от звуков жестокого колокола".

" Псалмы в беспорядке стоящих.

Выдохи в беспорядке стоящих.

Светлые холодные пятна на лбу и тени в углах в беспорядке стоящих" /хочется стать лягушкой и орать/.

" Замерзшее окно, холодное пятно. И розы в шипах. И углы в тенях. И глаза в слезах... И псалом в кашле. И стояние в смешках. И спины во вздохах... И хламидомонада бродит по городу в плащ-палатке. И встречается ей стеклянная баррикада. И горячий чай перед зеркалом, в которое смотрится только солнце, мигая столетним глазом на манер Леонида Андреева".

" Розы ангела в шипах ведьмы; угол ангела в тенях ведьмы - и слезы ангела в глазах человека".

" Задутые огарки в плащ-палатках. Фараоны в мире абстрактных серых волков. Баррикада, видимая только на вдохе и слеза в глазах, что только на выдохе мелькает розой в шипах".

" Я не пойду бродить по городу маленьким. И быстрым я тоже не пойду по городу бродить. И громким. Только большим. Или я не пойду по городу бродить. И если небо не голубая иллюзия потолка, а облака - не белая иллюзия каравана, путешествующего по этому потолку, то я не знаю, что еще выдумать и тем более не пойду бродить по городу".

" Десятки тысяч мелких копий воткнутых в десятки тысяч мелких копий. Десятки тысяч мелких копий жестокого колокола воткнутых в десятки тысяч мелких копий двери всеприемлющей". /А если вас интересует реализм то копья кашля втыкаем в копии выдоха - главного выдоха, который когда-то был, но уже давно испарился. Правда, это тоже жестокий реализм. /

" В желтых листьях забытые строчки, в мокрых лужах забытые слезы. В желтых листьях забытые слезы, в мокрых лужах забытые строчки. В желтых лужах строчки, слезы и листья, в мокрых листьях слезы, лужи и строчки". /Стоял я около этих листьев и двух луж и вспоминал забытую строчку про слезы, кажется, как раз тоже забытые - потому что у меня ноги промокли. " Раскопать бы ее в своей листве. Лужу слить. И слез не лить". /

" Холодный палец лупы и волосатое зеркало пытают мечту святого Серафима". /Небо душу ливнем хохм хлестало. /

" К одинокому ангелу, что в раскаленном песке по колено, на выручку подъехало слишком маленькое небо. Теперь оно тоже - по колено. Теперь тусклая, грязная осень в раскаленном песке по колено". /А мимо прошел крутой герой. /

" Грубая ломка рамок. Ими заставлен пустой парк. Я спросил, мне ответили, что мысли ищут формы. У говорившего был очень холодный палец. Вокруг парка шла канава. Дьяволы черпали кровь в канаве. Ряженые дьяволы черпали клюквенный сок в канаве. Один из них взмахнул ресницами и они сразу вымахали на два метра, заслонив от меня канаву... Рядом с канавой стоял дом с запертой дверью. И у меня не было ключа. А мне надо было пройти через дом, потому что сразу за домом начиналась погоня за мечтой, манящей, но далекой. Погоня на карусели, где все из сказок, правда, с мокрыми лицами". /А мимо снова прошел крутой герой - уже приглядываясь. /

" Рыбы, закидывающие хвостами сиреневую тучку: " изломала крест, мразь! Где мы теперь молиться духом будем? »»

" Залив - это река, откинувшая хвост. Вплывая в залив, все рыбы также откидывают хвосты и надевают тапочки. В комнатах залива сплошной камыш до потолка. Раздвигая камыш, плыву на диване поближе к телевизору с шикарным закатом".

" Улитка на горячем асфальте пустого парка верит, что будет дождь, что осень будет тусклой, грязной и что доберется она наконец до этого магазина с чудными зеркалами. Рядом в черной выемке лежал холодный палец". /И снова крутой герой идет - уже выкинув все лишние мысли из головы. /

/Что-то упорен мрак - до фильмов ужасов доходим. Наверное, просто замерз. Холодно и неуютно... Пойду домой; там ноль, но это мы исправим - влезу внутрь нуля. Хотя - это жизнь в положении лежа. Лежа в предельном напряжении у любимой последней стены... /

Ответ О.

«" Пф! " - сказал чайник".

Что скрывать, О., все эти " нет, вздыхающе-моргающий дяденька Вильмс" читать неприятно. Больно немного. Очень не люблю, когда меня называют по фамилии. Главное, я ни себя /со своими текстами/, ни тебя /какой ты мне казалась/ не узнаю. Дебри у тебя тут воистину запутаннейшие - тоже, видимо, чего-то не можешь перешагнуть, чтоб всё на ноги встало, распуталось. Мне понравилось всего два слова: " жду ответа". Вот быть бы тебе такой же неправильной и перевернутой, как они. А так, всё как у всех - " традиция". Мне казалось, что ты могла бы понять, что всем несказанностям сказанная грош цена, если нет фундамента /Щербаков: " что забыли? заложить фундамент" - все культурные забыли, все их " формы" - лишь формы мыльных пузырей/. Я так и не понял насчет своих проблем и перешагов - пожалуйста, конкретизируй, я просто ничего не понял, ноги выше подбородка не задирал даже во сне. Вообще чувствую себя хорошо - к слову. И: я и сам знаю, что у меня характер некрепкий, хрупкий - обратная сторона тонкости и нервности-чуткости, что делать. " Многоуровненностью, коварной штукой" меня никак не поразить, как и любой теорией - уже в 85-87 годах всем этим переболел /бумаг осталось много/. Конкретизируй, к жизни приближайся. А то как бы тебе гением не стать, раз ты говоришь от имени того, чего я со своим могучим взором не могу окинуть и частично. Еще позы, О., много, игры, женского кокетства. " Так-то вот". Ты не сердись. Жаль, конечно, что ты не въезжаешь в то, что я своими текстами хотел сказать, но, дай Бог, всё у тебя наладится /берегись религий и сект, " учений" - это всегда загон /для безбедного и бездарного существования//. Жду ответа, о наплевательствах не может быть и речи, обожаю в духовных и душевных проблемах разбираться-копаться. Я тебя любил и значит ты мне навсегда дорога и всегда можешь на меня рассчитывать в тяжелую минуту. Ты чудесная, О. /и вполне созрела для того, чтобы быть со мной на ты/.

О., подобными ответами ты вполне можешь убить человека /веру в человеке/ - хорошо еще, что я заранее всё понял /хотя я человек старомодный и меня, признаюсь, частенько шокирует звериная жестокость нынешних нравов/. О., мне кажется, что тебе для того, чтобы мой ответ переплюнуть, со мной соревноваться, надо быть верблюдом эпохи мамонтов и динозавров! Но ты рискни, не бойся!