Четырнадцать 54 страница

Смотрел футбол, одновременно делая наклоны для зарядки: «а интересно смотреть игру с пропусками – калейдоскоп, положение игроков беспрерывно меняется». …А какой футбол сейчас сумасшедший. Нет, придумать тормоза было бы очень неплохо – хватит прогрессировать в беготне и борьбе.

Весь день немалое отчаяние, а вечером к нему присоединяется еще и немалая усталость - и начинаются качели, на которых я сижу с бесчувственной головой и дергающейся шеей.

Мои картины выглядят «сырыми» эскизами – и смогу ли я тут что-то изменить. Культурный продукт – это кушанье…. Просто я специализируюсь на салатах, сыроедении и вегетарианстве?!

Какой еврей не желает быть богом или адептом бога – отсюда все эти Бродские и Растроповичи – боги – и вся эта еврейская интеллигенция – адепты богов /конечно, есть и не евреи – во все времена другие народы еврейскими богами интересовались/. Поэтому же они валом валят во врачи и юристы – ключевые профессии, сама жизнь клиента в руках.

…Уничтожают Чечню «во имя государственных интересов России» – а не является ли прямым интересом любого государства – как и любого человека – иметь чистые от крови руки? Россия /как, например, и Турция и т. д. / - это запачканное государство, которое применяет самое жестокое насилие не только по отношению к отдельным личностям, но и к целым народам.

Я подозреваю, что живи папа при Гитлере, то он в 32-м тоже бы за него проголосовал, а потом долго его деяния оправдывал.

Интервью Боба Дилана – проповедует отсутствие культуры; а с другой стороны, это отсутствие является ее «писком» – и слишком старательно культурный БГ может казаться отстало культурным. Вот такая мешанина в современном мире во всем. И народ в культуре – это тоже изыск последних времен. Вроде ряженых. Театр, игра, учить и учиться не надо, так почему бы и дубине стоеросовой себя не демонстрировать. Дилан-то, конечно, не дубина, а вполне среднестатистически нахватанный товарищ. Свой моральный кодекс есть и у самых циничных времен /при том, что все времена циничны, потому что общество – это улица/.

Русский народ состоит из миллионов Ельциных, Зюгановых и Жириновских – с вкраплениями либеральных Явлинских и свинообразных Гайдаров /тут полюбишь Явлинского! /.

«Такими комментариями жопу надо вытирать» – «Поздравляю вас» – «С чем? » – «С вытертой жопой».

…Итак, интонационное пение мне вполне доступно. Собственно, и в живописи, и в писаниях, я могу взять только человечностью. А может, и сила есть? /А может, всё наоборот: сила есть, а вот человечности нет?! /

Д. вывесил картины большого размера. «Это он напрягся до предела». Или наоборот расслабился? – всего достиг и можно только размер увеличивать.

Иду по улице покойно как покойник; тяжелая походка как следствие тяжелой и прочной души, с такой чувствуешь себя спокойней, ни на что не реагируешь – к сожалению, и на авто тоже.

«Новая юность», Т. А. и его друг Б. – сугубо вторичный продукт. Нищ как зубило или картошка в мундире, а туда же, в боги. …В провинции все духовно бомжуют – а столиц уже давно нет.

Зло в засаде, укрытии побороть невозможно, поэтому-то и нет победы добра. Какая победа, когда зло в засадных глубинах приводит к победе зло и на постаментных высотах…

«Живи сам и не мешай жить другим»…. Судьба моя не может быть иной, чем у первых христиан, слывших, как известно, «ненавистниками рода человеческого». Всех учителей учат: «не учи, браток, хуже будет». …Но смел ты только на диване: чем ближе к смерти, тем тупее и обреченнее становилось твоё поведение. На диване и смерть не страшна, а без дивана и жить страшно. С моими ногами жить без дивана – это может значить мучительную смерть. …Без смерти жизнь – фикция, призрак, мякоть без кожуры грязной лужицей под ногами.

Три месяца трудился как в шахте, космическом полете, где день похож на день и на тяжелый сон, а теперь оказывается, что «шахта» моя на глубине штыка лопаты, а «полет» на высоте колен. Зачем мои рвотные средства хорошо поевшим людям. Если их и мутит, они предпочтают грелку.

Так что, «остается лишь одно – жить в саду и любоваться»?

Надо заплатить печалью – что ж, я заплачу…. На штык лопаты и надо копать, чтобы выросли злаки сначала до колен, а потом и по пояс.

«Если не достигнете большей праведности, чем они, не увидите Царствия небесного» – т. е. до определенной высоты не существует хороших решений. Всё тщетно, пока ты не выбрался из клетки. Поэтому аморальность выглядит столь мудрой. Ханжи и фарисеи учили «добру», одновременно строя клетку. Давид был силен, но силу свою употребил на то, чтобы залезть в клетку, а Соломон был мудр, но это была мудрость строителя клетки. Горький опыт побудил напророчить: «се, царь твой, Израиль, грядет, сидя на молодом осле».

Загадка: «два кулачка с палкой» …Все эти пушки членом проектировались по своему образу и подобию.

…Чем меньше будет людей на земле, тем больше будут их экстазы от ощущения пространства и времени, так что когда людей будет немного, они снова начнут жить по тысяче лет, а когда останется один, то он снова окажется в раю.

«Христос – Царь» - это же Христос, ставший Отцом и Духом! «Так возлюбил Иисус Бога, что вернул Его в мир».

Вот Америка: еще в прошлом веке у них было рабство, т. е. они существовали в мезозойскую эру, а в нашем веке они живут в космическую эру, но ведь они и сами согласятся, что люди не стали лучше – значит, и сейчас существует рабство, значит, и тогда летали в космос.

24марта 96г.

Уважаемая Елена!

Листал очередную кипу журналов, ухлопал полдня, заработал одну головную боль – и тут увидел вас. Вот, думаю, человек стоящий /для точности: еще и А. Иванов из «Юности» понравился, но он, при всем своем уме и горячей честности, ни до чего лучшего не додумался, как прославлять Рим, Наполеона и прочие госинтересы/… Мало стоящих – сколько я книжек и журналов пролистал за последнюю пару лет, а весь «улов»: А. Гальцев, Я. Мельник /«Лит. Учеба»/, И. Галеев, Д. Леонтьев /«Даугава»/. Есть и поэты хорошие, но так, «средней свежести», средней хорошести /лучший – А. Тихомиров /у него тоже есть строчка про разорение души//. А до этого среди авторитетов и классиков топтался, читал их – время терял. Вот как я сейчас, к примеру, оцениваю некоторые «великие» имена: уважаю и люблю только двоих /и то лишь отчасти/: Толстого как богоискателя и Достоевского как «маленького человека». /Еще Грибоедова и Лермонтова жалко – им гордость мешала, богатство и оторванность от насущного/. Тургенев и Чехов – обычные либералы, т. е. маленький плюсик. Пушкин – ноль, многие в Серебряном веке – просто помраченное сознание и т. д. Вашу же ситуацию я оцениваю как двусмысленную и противоречивую: пишете про боль, но про сладкозвучье рифм не забывая. Дело, конечно, не в рифмах, рифмы – грех небольшой, школьная забава…

Пишу, потому что местами пугался и удручался, читая ваши стихи. Совсем ни к чему «заставлять мир обратить на себя внимание» своими великими предгибельными криками. Культура – это такая же тоскливая казарма, как и всё в нашем мире. Это «банки с пауками»; или это просто хваткая тетка, лет эдак сорока пяти, вечный конь, «заведующая».

«Две Елены рядом жнут – Копытова берется, а Сазанович оставляется»! /но в журналах – таких, какие они есть – «одуванчиковые цирки» более уместны/

Я никого еще в жизни не убедил, но – «таков мой каприз». /Кстати, есть здесь у нас одна девушка-поэтесса, похожая на вас, только не столь горячая, так она после моих «комментариев» как увлекалась Кастанедой и К., так и увлекается. /

25 марта 96г.

Комментарий к подборке стихов Е. Копытовой

Стих:

В дымных трубах - ветра гул.

Солнце, сонное как мул,

В поднебесной мгле.

Сине-сизый контур дня.

Белый снег, как простыня

На больной Земле.

По сердцу гуляет плеть.

Это значит, надо петь

Жарко, горячо.

Чтоб дремучая душа,

Думу черную кроша,

Вспыхнула свечой.

Слова огненная нить

Вьется. Значит, надо жить! –

Петь судьбу свою.

Жить, погасшие мечты,

Точно грязные бинты,

Бросив в полынью.

Рвется в небо крик живой.

Но... Плывет над головой

Раненый Февраль,

Истекая белой мглой.

А под снежною золой –

Жгучая печаль.

Кто с печалью - тот и чист.

Белый снег, как белый лист.

След мой - как печать.

Повстречалась мне Зима -

Как не закричать?!

Нет здесь места для меня...

Убегу за кромку дня –

Может, там светлей.

В чистом ноле - ветра гул.

Зимний день, как белый мул.

Бродит по Земле.

Комментарий:

Моя душа – труба, в которой гул и ветер

или - солнце в поднебесной мгле снов

или - мул, сонно, в работах бредущий сквозь мглу будней.

Моя душа - сине-сизая, больная, кожа да кости - контур. У больной души хватает сил только на то, чтоб очертить контур дня и темы.

" По душе гуляет ветра плеть

и это значит: трубе надо петь.

Петь боль свою.

Ударь меня и я спою".

" Душа дремуча и в голове черно - труба. Учу свечу стихов быть яростной в дремучей тьме. Крошу ее, скрипя зубами! » - и тьма в кусках и свеча в обломках, это жизнь.

Мечта поэта – очиститься, сумев одновременно и сгореть, и утопиться. " Были огонь и мечты, стали грязь и бинты". " Ты погас, огонь? Так поплавай! " Обвинила и защиту бинтов и нападения мечтаний, выбросила всё - стала самим собой" /но что это такое, что за чистый нуль такой/. Раз мечту не отмыть, значит она не горела - а, к примеру, сияла, как сияет лакированный шкаф. Достопочтенный шкаф, как дотащить тебя до полыньи! /Да и есть ли она, может, это та полынья, что в сортире. /

" Рвется в небо крив живой,

но по уши я в чем-то нехорошем

- пусть плывет? "

Бальзам стихов плывущий и рана февральского стихотворчества, самопоедания. Себя не растравишь - не закричишь, а не закричишь - не споешь, а не споешь, бальзама на раны не будет - замкнутый круг.

" Проснулась душа, сонная как мул, к третьему куплету, когда стегнула ее плетью во втором".

" Речь моя мертва – оживаю лишь тогда, когда, напрягшись, крикну". " Где я между огнем и водой, снегом и золой? " " Развела костер на снегу - чтоб тушить себя водою снеговой". " Крошу тьму и плавлю снега - свеча моя, душа, ты не устала? " " Дворцы из тьмы и снега, и свеча - поселюсь в свече". " Рвусь и вьюсь, плыву и истекаю - живу. Хожу по воде, не зная, где голову преклонить". " Ранена в Феврале, убита буду в Октябре".

Всё это мгла, зола Серебряного века - у лучших в нем судьба Поплавского или Есенина.

" Я с печалью и чиста

Но повстречалась мне Зима –

Как не закричать.

Белый лист как белый снег

Но на глазах по два бельма –

Как не закричать".

" Печаль моя хрупка, как белый снег -

Ее разрушила Зима

И яростно я ставлю черную печать

На белый лист".

" Кто светел, тот и свят,

Но запечатана душа моя

Следами прошлого -

А впереди Зима".

" Наследила душа –

А впереди

Чистый лист, белый снег, Зима".

" Повстречалась мне Зима

И я с печалью сказала: «Ле-ето»».

" Сегодня передо мной белый лист, за окном белый снег - и чиста моя печаль. …Назавтра вижу, что и снег и лист затоптаны - лист затоптан мной. Кричу: " выходит, я – тьма, как все! »»

" Были белые листы, стали - грязные бинты. Как не закричать! "

" Нет здесь места для меня,

Но брожу пока, не убегаю".

Стих:

Гудят дожди протяжно, как органы.

Стоит стеной суровая вода.

Громады туч тревожны, как вулканы.

И, кажется, всё это навсегда...

Бурля, течет размытая дорога,

Как ржавая холодная река.

И мрачен мир, и тесен, как берлога.

Везде одна бездонная тоска.

И путник, затерявшийся в ненастье,

Один в сетях проселочных дорог.

Тоскуя о простом домашнем счастье,

Вдруг видит в мокром поле хуторок.

Протер глаза: ну так и есть! - избушка!

Он крестится. Душа его легка:

Там печка есть и добрая старушка,

Конечно, есть и крынка молока!

…И вот уж он, накормлен и напоен,

Сидит на лавке; добрые глаза

Следят за ним, и столько в них покоя!

А он глядит, глядит на образа.

И курит трубку, думая о счастье.

Хозяйка рада - ночь быстрей пройдет.

Мурлычет благодарно сытый кот.

А за окном беснуется ненастье...

Комментарий:

Гудят стихи протяжно, как органы.

Стоит стеной суровая душа.

Громады дум тревожны, как вулканы.

И, кажется, всё это беспросветно навсегда".

«Бурля, теку дорогой размытых традиций мира, чьи улицы как ржавые холодные реки, чьи дома как берлоги…

«Затерялась в сетях свободы, как женщина простая, тоскуя о домашнем счастье и говорит себе: «пусть хоть в стихах вдруг впрыгнет в мокрое поле моей жизни теплый хуторок".

Старушка, печка, образа, кот, трубка – ну, это не надолго и немногим быстрее ночь пройдет. То детство, которое сзади, не вернешь - надо впереди новое, " смышленое" детство искать.

Суровой душе хочется погреться и она глядит, глядит в добрые глаза, как в образа, но всё также за окном, в душе беснуется ненастье.

Стих:

Обожженная солнцем равнина.

До корней заржавела осока.

Это с первого взгляда едино

Всё; вглядишься - всё так одиноко:

И столбов телеграфных скелеты,

И деревни в дорожной оправе,

Золотых облаков эполеты,

Даже ветер и сирость в канаве.

Пашни. Пастбища. Потные спины

Лошадей. И пустая дорога.

Только с первого взгляда едино

Всё. Вглядишься: всё так одиноко…

Комментарий:

" Обоженная солнцем равнина души.

До корней заржавела совесть-осока,

Всё намертво едино и оттого одиноко".

/Равнина - это плоскость, два измерения - нужно третье, дух, чтоб заселить пустыню. /

«Столбы - скелеты, деревни - пустые дороги, пашни, пастбища - ветер, лошади - потные спины, и даже золотые облака всего лишь эполеты дурака.

Стих:

Хмельной закат. Сплетенье рдяных

Цветов в немыслимый букет!

Как сумасшедшие, дико, пьяно

В пещерах тут играет свет!

Какой-то миг, и небо хлынет

Волной слепящей напролом!

И ветер, горький от полыни,

Расколет мир, как майский гром!

Сквозь трав заманчивое сито

Туман сочится, чуть шурша.

Ликует мир. Но ненасытна

Моя звериная душа.

Ей мало красок и приволья.

Она затравленно молчит.

Ей хорошо, когда ей больно:

Она привыкла петь навзрыд!

Комментарий:

" Напьюсь, сойду с ума в моей берлоге и пещере, и скажу: " да будет свет игры! Подарю сама себе букет! " …Задача: добраться до немыслимой пещеры, не сходя с ума, не поддаваясь на соблазн " уколоться и забыться".

…Всё хорошо, но где романтизм и восторженность, там не сбывается. В мечтах мы можем пойти и напролом, но в жизни должны быть кротки как голуби и мудры как змеи.

" Но недоверчив зверь к мечтам картонным".

" Заманчива трава мещанской жизни: ложишь белый день как белую муку на сито, просеиваешь, глядя как красиво, чуть шурша, день сквозь сочится - и печешь пироги. Сытно и туманно. Ликует мир, моим рецептам поражаясь, ликует и семья, мои пироги поедая - но почему так хочется рычать? "

Ад - это рай без Бога. Вначале хмель, а в конце похмелье, вначале восторг, в конце истерика - " ну что ты, что ты, девочка моя. Зачем травить себя метаньями меж раем и адом - сквозь все заманчивые сита".

Стих:

СИНИЙ АНГЕЛ

Поднимусь на чердак. Увижу

Захламленный весь небосвод.

Шаг - за шагом. За годом - год.

Синий ангел всё ближе, ближе.

На челе - огневое время.

Синий ангел, ты весь в золе!

Разве слово - живое семя –

Прорастет в неживой земле?

... Там, где раньше сочилась влага,

Ныне воск погребальных свеч...

Синий ангел, ты с белым флагом –

Не спасти тебя, не сберечь.

Кожей чувствую неизбежность:

Ты пришел, чтоб меня отпеть.

Синий ангел, пречистый грешник!

Подожженному дай сгореть!

Но… сквозь грохот больших событий

Ты не слышишь моей мольбы,

Синий ангел, палач-хранитель

Предрешенной моей судьбы...

Комментарий:

Культура, захламившая весь небосвод…

Этот " синий ангел, пречистый грешник" мне напоминает Аполлона Безобразова - у Поплавского - такого антично шикарного, умного циника и безобразника.

Дому, небоскребу, Вавилону, построенному на песке, нельзя не упасть - так что пусть горит синим пламенем, отойди, нам жизнь для другого дана, не для коллективного самоубийства.

…Какие мольбы - это Молох.

... Предрешен день, может быть, ближайшая неделя - если мы каждый день будем бороться, то уже следующая неделя может оказаться несколько иной, не «предрешенной".

Стих:

Белый клык луны новорожденной

Вгрызся в неба черный мармелад.

Высохший, по краю опаленный,

Жалок стих, как раненый солдат.

Облаков промасленная пакля

На губах, бескровных, как хрусталь.

Всё, что в радость - роздано по капле

Всем; себе оставлена печаль...

Комментарий:

На луну и ее клыки у меня уже давно зуб растет - ведь это символ Серебряного века.

" Черный мармелад" - хорошее определение сегодняшней культуры. Поешь этого мармелада и скажешь: " высохла, опалена, жалка и ранена душа" - " Куда тебя занесло, солдат? "

" Промасленная пакля" - тоже хорошо.

" Бескровна, как хрусталь" - декаданс. Что называется " беда как снег иль белая проказа".

" По капле» - это еще немного роздано.

Когда мы в разладе со своей душой, нас двое - и один, к примеру, что-то весело и умно говорит, а другой в это же самое время сомневается, тоскует, хочет лечь да негде.

…Не творчество – сладкий десерт и добавка к основному блюду, а наоборот, насущное есть подкладка творческой жизни…

Нет голоса, но есть душевное обаяние, т. е. каждый может и писать, и рисовать, и петь. Пусть у них блестящие внешние способности для рисования реализма, классицизма и авангардизма – я буду петь жизнь моей души.

Вообще, в тишине может жить только настоящий человек.

Не случайно писания всех профессиональных философов похожи на бред сумасшедших и не случайно «нормальные» люди чураются рассуждений: живы – в качестве призраков – только потому, что избегают Страшного Суда разума.

…Женькины записи: неведение обо всем, в том числе и одиночестве; он сходил с ума так же постепенно, как постепенно засыпают, теряя связь с жизнью. Эгоцентризм, если не сопровождается чем-то шкурным, стервозным и карьерно заземленным, всегда ведет к мании величия, которая удушает человека и заслоняет от него мир. Мания высится, отбрасывая гигантскую тень – и человек, обитая в этой тени, постепенно теряет силы и ориентировку. Сидя в комнатах и классах, мы не могли не вырасти интравертами, людьми с вогнутой душой – душа тянется наружу, когда встречает что-то интересное. Поэтому мы все трое могли с ума сойти. Поэтому и нужна нам природа – как сильнодействующее средство.

…Ведь я еще недавно бегал по улицам с пустой душой и головой, следя лишь за скоростью своих передвижений. Сейчас что-то бултыхается, но, конечно, бутылочка далеко еще не полна.

…Рот на замке – свидетельство трезвости и собранности. Воистину, шутки в сторону.

Долго формируется и ступенька наверх, и силы для того, чтобы ее преодолеть.

Профессиональной может быть только вещь, а жизнь всегда крива и говорит: «это я так живу! »

На 2/3 разочаровался в Поплавском: формалист и кайфоман. К примеру, берутся слова «дирижабль», «ангелы», «лед» и после соединения их получается, что «ангелы из дирижабля высаживаются на лед». Плюс «серебряный» хвостик: «…глядя с улыбкой благосклонной».

Честно говоря, неприятно поразило, когда в каком-то древнем документальном фильме увидел Толстого в пошлой ковбойской шляпе.

«Как ты можешь любить темноту? » – «В ней всего лучше видишь себя /а днем всего хуже/. Если ты боишься темноты, то, может, это оттого, что твой внутренний мир пугает тебя. …Или же дело обстоит так: интравертам для равновесия требуется день, а экстравертам – темнота; т. е. равновесие – это здоровье, а интра- и экстраверность – болезнь. В общем, человек здоров, когда он и наступление темноты, и рассвет воспринимает как благо».

Надо жить и творить прежде всего для себя самого и своих ближних. Это не провинциализм, а мир и тишина. И из работ пропадает ощущение торопливости и лихорадки…

Эх, сколько не успокаивай себя, а всё равно констатирую с горечью: «я в самом начале, всё это пустяки и я сам еще человек-пустяк. Плутания достоевщины и искания толстовщины. А убери их моих работ лихорадку, так в них вообще ничего не останется…»

Я свободен только в те моменты, когда разрывается сердце. Тогда я, распятый лечу без липкого страха и бетонных предрассудков. Вообще, я имею к себе очень большие претензии по части «настоящего человека». Пока всё жалко как телевизор или песни из магнитофона.

…В сущности, идеальная картина для них такова: шикарная мебель, на которой нарисована шикарная завитушка – увидел С. на выставке и понял, что тут идеал. Мне же надо рисовать Бога в столбе облачном. А как получится с продажей, когда нет «ни вида, ни величия» и чем, соответственно, я буду питаться, это пусть Бог усмотрит. Только страннику и могут сниться настоящие, не из «Сонника» сны. «Мазня» должна стать дымом и прихотливой тонкостью. А продаваться могут декоративные работы – ведь ни реализм, ни авангард, по сути, ничего не добавляют в интерьер: реализм мимикрирует под вид за окном, а авангард под сломанную мебель.

…Если страстному человеку удается стать сдержанным, то это оттого, что он смог уйти во многие тонкости – которые всегда плодотворны, как всякие тонкие веточки.

Приятно Ван Гоговы «Письма» понемногу читать – а помногу бы наскучило. Тоже и с Достоевским и др.

А в возможность переубеждения других я верю так же мало, как и в свою способность «разрушить храм каменный и в три дня воздвигнуть храм нерукотворенный». Скажут: «пытается разрушить мой храм и уже появились в нем трещины. А сколько окон выбитых пришлось заново стеклить».

…Я и сам разрушаюсь, «конструктива» во мне всё меньше и меньше – как и картины мои, превращаюсь в дым.

В одиночку всему миру «небывальщину» много не напроповедуешь.

Павел дважды заикался про стихи – читал, причем, многих…

Вместо четких контуров жесткой смерти, я пытаюсь рисовать пусть расплывчатую и несовершенную, но жизнь.

«Да, я люблю эту женщину, но я люблю и удовлетворять свою похоть. Не настолько уж я люблю ее, чтобы показалась неуместной такая приправа». Трудно человеку не испытывать похоть – также как трудно не раздражаться и не бояться…

…Взрослость начинается тогда, когда кончается порывистость, эмоции и беготня, когда найдены глубокие колодцы, а по бокам простор…

…Весь Запад уже превратился в настоящее произведение искусства.

…Раз у меня нерешенными остаются проблемные вопросы, то значит, и судьба моя еще под вопросом и не решена.

Нелепо считать «великим художником» того, кого его живопись не спасла от самоубийства. …Впрочем, саморазоблачение свойственно всем хорошим людям: не говоря уж о Тостом, можно и сегодняшнего БГ вспомнить с его «на кой мне хрен ваш город золотой». …В Ван Гоге хорошо то, что он не античен.

Снова: как всё же нелепы эти картины в 1 экз. Ведь стоит набить руку и можно делать по 10 шт. тех же «Подсолнечников» за рабочую смену.

Тому, по кому Богом пропущен ток, прекратить творческий процесс уже нельзя: он должен работать, а иначе погибнет от перегрева. Творя, как бы открываешь дверь и становится светлее и свежее. Творчество – это «свет в конце туннеля» мертвой цивилизации, главное изобретение которой – канализация дерьма, позволяющее творить и наваливать его сколько угодно, пока не заполнится земля окрестная – после чего оно подступит-таки к самым ногам.

Иногда не понимаю, к чему это у меня проявилась та или иная тенденция в живописи или писаниях – и остается только верить, что это не случайно и есть какой-то смысл. Веришь творчеству как Творцу!

…Легкое опасение, типа: «настолько оценили, скумекали и «усекли», что ринулись делать то же самое – и перебегать дорогу»!

После болезни – начавшейся аккурат 1-го апреля – это была первая ночь без пота и кашля. Надо бы восстановить порушенное духовное хозяйство, порушенную уверенность в себе, но за это время успело начаться лето…

Всю ночь снились страшные сны: видел погибшего Вовку, с головой, на манер бычьей, отрубленной и освежеванной, видел квартиру, устраиваемую на длинной лестнице в подвал, видел как ходят какие-то темные толпы по ночному городу – мы, хитроумно сойдя с трамвая без билета, тоже пошли, но в темноте потеряли друг друга – и о ком это я говорю «мы»? Что-то прятали среди разрушенных домов, в единственной уцелевшей квартире – хотя по виду она не выглядела таковой – но сыщики всё вынюхали и уже уверенно звонят именно в эту дверь…

Смотрел, например, прошлогоднее своё «скоростное рисование» – детский сад.

В акварельной живописи, видимо, надо исходить из прямо-таки лабораторной качественности и бережности каждого движения кистью. Если «начиркано», то уж неважно, что за «образ» – непогода.

Ван Гог массивен и практически неподвижен: рвется, дробится, гнется, но и только – а у меня всюду ветры и перетекания. Но чтобы стать сильнее, мне надо наращивать массу и приближаться к реальности – сохраняя «ветер».

Я еще не рисовал по настоящему открытым и ярким цветом; и настоящей, спокойной графики еще тоже не было.

Ван Гог 87 года – это еще подражатель, а Ван Гог 88 года – это уже личность, гений и волшебник.

Глянул в «Войну и мир» и попалось место, где говорится про Сперанского – чувствуется, это реальный Сперанский. Т. е. изучался реальный человек, читались его речи и высказывания. Так и с другими персонажами…