Четырнадцать 33 страница

«Тара-рам» тоже буду записывать! /шокировать, так шокировать все эти оперные и киноконцертные храмы. Ведь ей Богу, такое мыканье более утешает, чем их выпуклые прелести/.

Псина, как и все животные, привязана прежде всего к своей территории, а человек для нее – это только некое божество и идол ее территории и благ…

Пытаюсь разобраться в муже Крандиевской – в А. Толстом. Трудно их разобрать /как и Булгакова, Платонова, Горького/, скрытны и запутаны очень. Вместо того, чтобы скучно и бедно жить в чужой стране, решил вернуться в богатый дом и играть в опасные игры со зверем. А жопу всё равно везде надо кому-то лизать, чтобы печататься.

Во всех персонажах есть что-то фашистское - не достоевщина, а бесовщина. Т. е. это скорее Гоголь.

Зеркала реализма и шифры символизма – никакое ГБ не разберет, что хотел сказать.

…Аполлон Безобразов – это же и есть неоклассицизм. На выбор: честное безобразие или фальшивые красоты Аполлона.

…Я занимаюсь ловлей истины и красоты так, как Набоков занимался ловлей своих бабочек в искусстве - вся разница только в том, что он наслаждался этой ловлей, а я недоволен и обещаю исправиться…

Одно он не захотел сказать, остальное не смог – так ничего и не сказал; одна тоска по несказанному и вид приличия всё сказавшего.

Платонов – писатель вычурный /рабоче-крестьянская вычурность! /, а Булгаков – дитя подземелья. Кстати, пишет о «шестидесятниках» 19 века примерно так же, как мы пишем о «шестидесятниках» века 20-го! Тогда смерть Александра Первого в 25 году перекликается со смертью Ленина в 24-м, а отмена крепостного права - с «оттепелью».

Убили Листьева /наверняка гэбистом был – разваливал Горбачева и во всем поддерживал Елкина /показали фрагменты из старых «Взглядов»: например, наводит критику на завод АЗЛК: «два месяца прошло и ничего не изменилось? » /! / - что же ты сейчас не съездил на АЗЛК, там много чего изменилось! //, шум поднялся несусветный! «Рупоры уже убивают, надо же! » Кстати, придерживался теории о «издержках» переходного периода первоначального накопления капитала, мол, жертвы неизбежны.

…Психоз с Листьевым просто неслыханный /высокопоставленные интеллигенты с остервенением набрасываются не только на других, но и на себя: «что я сделал, чтобы такого не случилось»! …Плодил умеренно пошлые развлекательные программы /преспокойно слизывал их с Запада, там полно таких «капитал-шоу», «ток-шоу», щебетанья на всякие модные аполитичные темы /типа: про аборты, про нечистую силу и т. д. и т. п. //. …Вся атмосфера как в книгах про «героических» большевиков, убитых «подлыми убийцами». Пропаганда вместо проповеди, пропагандист вместо священника – вот и выходит: «на святое руку подняли».

…По радио, как ни в чем не бывало /имею в виду собачью жизнь/, распевает татарин – «народ глуп, но толстокож и потому способен выносить последствия своей глупости».

Представил себя под сталинскими пытками /били по пяткам и т. д. / - конечно, сразу бы дал показания. Причем здесь я, если этому зверью нужно кого-то убить. Разве об этом сейчас должна речь: надо всех, кто этим занимался /отдавал приказы и исполнял/, бить по пяткам всю их оставшуюся жизнь; а всё их потомство оскопить, чтоб само имя их со временем исчезло.

3 марта 95

Добро

У добра в гостях. Чай пьем. С добром нечаянная встреча. Пуговицы на пальто друг у друга откручиваем.

К добру сначала бегом, потом пешком, ползком... - наконец, лег в траву и оказался у добра.

От добра, но пятясь, не сводя с него глаз и боясь и сожалея.

Расстройство: сделал добро добру и не увидел своего добра.

В коллективе: по доброму прошу добро сделать мне добро.

О религиях: Такие дебри добра, что стало темно.

Добрые люди бегут за бесплатным добром доброго - но за плату - миссионера.

Добрый миссионер учит добродушного добряка добру.

Некто говорит ничто: " будь добр... "

«И просил добром и сделал добром, а получил... " - одно добро обмануло другое.

Чистые руки - чистое добро; грязные руки - грязное добро. Грязное добро - добро?

Сделал один добрый другому добро и стали добрее оба. И без того были добры?

Добро приходит к добру и говорит " ты не добр" - кто из них добр?

Полк бодрого добра. Куда?

Добрым-добрым стало одно добро, когда окочурилось другое добро.

" С добрым утром, дорогие добряки! "

Проповедь: " даже бобр добр - а мы? "

Чахлое добро и добротное нехорошее дело.

Светлеет - добрею, теплеет - добрею, красивше становится - " всё, сыт по горло! "

Писатель: добротной ручкой за добротным столом и на добротном стуле он там пишет нехорошие слова.

Одни: " нынешнее смехотворное добро - остатки прошлого добра-раздобра», другие: " нынешнее, прямо сказать, еще не совсем доброе добро всё же сулит нам в будущем добро-раздобро". /Будущее настолько удаленное, что мы успеем смыться – умереть. /

Памятник и мужик: - «я добрый" - " разве ты меня кормишь? " - " Я покровительствую твоей кормежке".

Добрый молоток бьет по доброму гвоздю, а пользу получает кто-то третий.

Добрый человек прельстился добром-рухлядью и всё испортил.

Добро - дребедень, дребедень - добро, потому что развлекает.

Задубело добро и получился добрый дуб.

Начало Евангелия и Библии: " давным-давно было у Бога добрым добро... »

Стоят два добрых с виду человека - а то, что они не говорят друг другу ничего доброго, так ведь не слышно, музыка играет.

" Добавь добра, черт тебя подери! "

12 марта 95

Добро и зло

Впереди белый и черный - " добрый и злой? Или это зло от избытков и благодушия своего надело добрую маску, добро с отчаяния от недостатков своих - злую? Или это добрый почернел от злости на ханжество пожелавшего выглядеть белым? Или все же белый добр. …Пообщались, поискушали друг друга и разошлись /и добрый обнаружил, что запачкался - надо же - чем-то черным, а злой обнаружил, что запачкался - черт возьми - чем-то белым/: черный на свою землю, а добрый на свое небо - в снега, упавшие с неба, в дожди, упавшие с неба...

Сказка: " забоялось зло добра! " Быль: " добра нет? Это оно так хорошо спряталось со страху".

Злой сторож склада добра - как бы, мол, злые не украли, как бы не попользовался кто.

Веселое зло грустному добру: " Скажи, кто тебя обидел, я разберусь по-свойски".

" Добро с кулаками" - маленькая голова добра с пудовыми кулаками зла строит рай на земле /царство-государство коммунизма-капитализма/, побивая врагов. Из дурдома сбежало добро с кулаками... Добро должно быть не с кулаками, а с руками.

Пышное тесто добра, пышное тесто зла, сухая корка добра, сухая корка зла - что избрать, если учесть, что сухие корки имеют очень пышные одежды под названием " религия" и " государство"? Почему-то никто не берет пышное тесто добра: мы, мол, люди скромные, черные, куда уж нам масло масляное есть.

Неказистое, трудное добро и яркое, легкое зло - что избрать, когда не доказана истина и еще не известно правда ли это добро, а то зло и когда еще бабушка надвое сказала запрещены ли Богом яблоки зла? И что избрать, когда ясно, что неказистость и трудность - это зло, а яркость и легкость - это добро. Как говорили древние, и как без сомнения скажут в золотом веке, " кто праведен, тот богат, а значит кто богат, тот праведен".

Добрый смех, но злая дрожь - " раздвоился и фальшивит".

" Он настолько зол, что у него и сны злые" ... " Нехороший ты человек, раз у тебя сны не хорошие".

" Блестящие человек" - это у него маска блестит... Маска - это только обычная рабочая одежда обычного функционера. Не сохранишь себя без маски-щита, не добьешься своего без боевого копья. Работаем с инструментом и в перчатках-рукавицах. Блестящая рабочая одежда - непыльная работа.

Незлой мир в поисках добра: " мы и в космос залезали и в глубь материи - нигде нету". Ушел на заслуженный отдых, греется на солнышке, никак не может прогреть себя до сердцевины.

13марта 95

Доброе горе и злое счастье.

Злой Христос с палкой в храме и добрый дьявол, обращающий камни в хлеба.

Убивал по злому, но съел убитое и стал добрым. Убивал по доброму, но съел убитое и заболел живот.

" Я добрый - убил зло" - " Или злее убитого зла".

Злые табуреты с петицией ворвались в кабинет шефа - доброго богатого кресла.

Добрый человек злой ночью смотрит с надеждой на добрую луну, а в это же время злой человек добрым днем надеется на по злому палящее солнце.

Дружная работа: добрый поливает цветы зла, злой рвет сорняки добра.

Добрый хвалит себя за сделанное злому зло и злой ругает себя за сделанное доброму добро.

Злость добра: " Нельзя с этим негодяем по хорошему". Благодушие зла: " взгрел этого - сразу стал шелковый".

Плевок добра в поцелуй зла, поцелуй добра плевка зла. Сплюнул злой поцелуй - поцеловал плевком.

Начал добрыми объятиями, чтобы кончить злым удушением.

Встретились привлекательное зло и страшное добро - испугались друг друга.

Недобрым днем в огромном холодном зале зло проводит конференцию на тему светлого будущего, а в это же время темной ночью в темном углу доброму уютно светит настольная лампа.

Зло поступило в ученики к добру, чтобы научить его своим проделкам.

Окончив школу добра поступил в институт зла. ... Вошел добрый в огромное мрачное здание - и засияло оно сотней огней. ... Зажегся свет в окне - сразу же все темные окна вышли из своих кабинетов и темными коридорами неслышными шагами пошли к нему.

Очереди потребительского общества: злая очередь за дефицитным добром, добрая очередь за дефицитным злом: " чего-то новенького и остренького охота - аппетита нет".

Продемонстрировав друг другу свой ум и вежливость, разошлись добрый и злой, думая друг о друге: " какой же он дурак! "

Добрый после встречи со злым: " какой же он добрый - а я... "

Телом прикрыл добрый тщедушного злого от разъяренного более мощного зла, которому тот насолил, по ошибке приняв за обычного безобидного доброго. ... Ударила злая мышеловка злую мышь, покусившуюся на ее доброе сало.

Задумало было добро недоброе дело против зла, да не нашло у себя черной краски. ... Задумало и нашло, но тут зло сделало ему добрый презент, чтобы сбить его с толку и взять голыми - чистыми - руками.

Зло в мирное время добрее добра на войне.

Сел добрый на трактор, но вдруг стало получаться злое - " наверное, трактор неисправный».

Аж шатает злого от его злости, орет он, работая на своем тракторе - но построит-таки добрый дом, который будет стоять века.

Не злой, не добрый превратился в злодоброго.

Убив добро, зло почувствовало такую жалость, что переродилось и стало добром.

Добрее добра только зло, захотевшее считаться добрым.

Скука: Опостылело доброму его добро, опостылело злому его зло - не тянет их ни на себя, ни друг на друга смотреть.

Подобрело зло к добру, узнав, что не так-то оно добро.

Добро со злом спорят, что строить нейтральному человеку на нейтральном тракторе.

Дом прочный - добрый, дом жесткий - злой; дом теплый - добрый, дом душный - злой; дом большой - добрый, дом пустынный - злой...

Сделали мягко, свежо, людно, чисто, пытаясь выселить зло, но: " В доме заботы одни, ремонты, уборки - плохо живем".

14марта 95

Добро, зло и цветок:

Лирично раскрылся цветок доброму небу, а его отношения с землей - строгая линия.

Добро, зло и ТВ:

Посмотрел передачу про добро и почувствовал злую расслабленность.

Добро, зло и обед:

Ел добро, недоел: " зло началось".

Добро, зло и стул:

Добро и зло сидели на одном стуле, оба упали и летели долго-долго - говорят, один до рая, а другой до ада, но летели-то тоже вместе.

Добро, зло и зарядка:

Со злым выражением лица упражнял добрый мускул.

Добро, зло и политика:

Добро и зло - оба с подмоченной репутацией, но у обоих славные дальние родственники или знакомые или предки - а между политика компромиссов, зелень жизни болота.

Добро, зло и культура:

Культурное зло культурно третирует некультурное добро.

Добро, зло и наука:

Науки и наука о различении добра и зла.

Добро, зло и торговля:

Продал злое, чтобы купить себе доброе - двух зайцев убил или ни одного?

Ван Гог церковную власть нарисовал откровенно зловещей, а светскую - рутинной и бледненькой – у меня такие же ощущения /а мог быть и другой опыт, вплоть до противоположного!? /.

У Хендрискье Рембрандта одна рука поднята так, словно стоя, она облокачивается одной рукой, в то время как другая вроде бы лежит на коленях - сидит на перилах?!

Рамо – много баховских нот, но других, светских.

…Плясавшая перед Иродом, может, действительно великолепное искусство показала – что перед этим какой-то кудлатый пророк? Искусство требует жертв!

…И Иоанну дарил голубой хитон?! Современный преуспевающий мир – это раздача голубых хитонов…

Ты часто позволяешь копиться тягостной предгрозовой атмосфере. В деле надо быть безмятежным и не иначе. /Нашел этот ключ и упразднил целую кучу заготовок, написанных на данную тему всего лишь получасом и часом ранее! Но всё равно велик размер мотора авто, в котором разобраться могут только механики! / /Если использовать книги только как свечу зажигания, то я много не начитаю?! /

…Человек не имеет большее, потому что не имеет сил отказаться от того, что имеет. И неприятности для него – это чей-то непонятный умысел, а не сфера, где лежит ключ разгадки.

А. Толстой, Набоков и всё их поколение как бы пытаются объяснить, почему они выбрали зло и не верят в добро /объяснения тривиальные, но для всех мучительные: жизнь собачья, люди тупы, а понять что-то очень трудно, всё лукаво и т. д. /. Паустовский мельче, потому что, ничего не преодолев, захотел быть более благородным. /А у тех игра по крупному! Когда скверно, спасает только игра, когда очень скверно – приходится играть по крупному, когда постоянно очень скверно, приходится избирать такую специальность, где можно быть профессионалом игры по крупному. /

…От текстов можно получать в ответ не только понимание, но и художество – если быть в них как дома. Очень тянет к художеству.

Думают, что прячутся за маской, а на самом деле как страусы засовывают головы в песок. Неуспешный обман оборачивается против самого обманщика. Но Сталину даже льстило то, что его пытались обмануть – принимают за человека. …Сталину убить человека было не труднее, чем подумать о том, что его надо убить; мелькнула мысль как пуля и человека не стало. Он никогда не убивал этих своих мыслей об убийстве, как всё время пытаются делать другие, мучая себя и лишая силы. Для нечеловека все люди – только фамилии в бюрократических списках: «я не убивал их – просто ветер дунул и смешались очертания, напоминавшие человеческую фигуру».

…А. Толстой мог бы уехать в Америку и стать Набоковым, но народничество помешало.

Читал китайца, заразмышлялся и, пойдя поесть супу, стал накладывать его кисельным половником, тогда как рядом лежало два супных: «ну и болван же я! Как говорится, нарушил сразу 3 правила и 8 заповедей! »

Удивительная смесь: насколько мои прошлые записи наводят на меня уныние, настолько и дорожу ими. Всё просто: бедняк боится нищеты. /Поэтому только с ужасом и недоумением думаю о тех 3 годах, когда не писал: «как я выжил, чем же жил? »/

Русские оттого не очень желают быть собственниками /вон, Федоров сколько ни трастит, всё как полуглухие/, что не так-то мечтают что-то производить /Федоров мечтает производить западное, я мечтаю производить своё - поэтому и рвемся к собственности/, не знают, что бы им хотелось производить /это касается и владения, хотя, конечно, покупать – это не зарабатывать/. Когда другие вынуждают их всё это производить, их больше устраивает, взятки гладки, спрос с начальства, с тех, кто наверху.

Баптисты пели прекрасные гимны и я подпевал – кончилась пленка и остался мой жалкий хрип, но, ей Богу, я чувствую больше!..

Всё зачеркиваю заготовки…. Теперь не писать все эти советы – это такой же подвиг, каким когда-то было писание их.

«Ну что вы, если вчера и позавчера – и всегда – было столько неудач, то неудачно думать, что завтра их не будет».

Притязать на многое неосновательно – это не глупость, а нормальная молодость /болезненная норма/…

Мои тени на рисунках от любви к углублениям, а линии от любви к рациональной, но диалектичной мысли.

Кстати, от моих «размышлений» у меня редко болела голова – не очень-то они были тяжелыми! /Вот сегодня заболела…/

Набоков /и А. Толстой/: «большое умерло, зато мелкое теперь ничем не заслонено». Наряжают мелкое так, как раньше наряжали большое…. А потом наступила пустота «экзистенционализма», а потом начали ломать все эти, ставшие большими и техническими штуки…

Все писатели и т. д. – это опыт человечества; результатов нет, но опыт уже есть. Понять, каков этот опыт, его размеры и глубину дано только посвященным, тем, кому предназначено продолжить – или завершить – это дело…

Себастьян Набокова – Адриан Т. Манна; Набоков – Чиладзе /в одном месте про апельсин/…

Мне сейчас импонирует такое медленное писание /а внутри быстрое вибрирование/ - для контраста попался И. Галеев /первый опус: «Ромодановские дворики»/: нервная спешка выказывания своего ума, скачки и дешевые пирожки ерничества.

…В других случаях такие писатели удовлетворились бы, например, каким-нибудь меценатством или коллекционированием…

Если нет таких потребностей у общества, и если ты не делаешь карьеры, то твои надежды на известность подобны надеждам на воскресение из мертвых…

От чтения опять болят глаза: «писателю надо написать одного себя, а читателю - прочитать их всех и каково глазам-алмазам…. «Что толку, что ты приобрел весь мир, а глазам своим повредил»».

…Вызывать и радость, и довольство, и спокойствие легко: будто приложил ко лбу некий компресс и всё. Дела настолько тянут к земле, что надо всё время стараться бежать, чтобы хотя бы идти шагом. …Это ведь не дом, а только пробуксовка на месте.

…Десятки логик! Предмет-то один, да освещен он может быть самым разным образом – т. е. действительно логичны только серые, стационарные и бессолнечные люди. …Кстати, крайности сходятся: чтобы жить выдумками и фантазиями, надо чтобы твоя собственная жизнь была неподвижной и автоматической - иначе раздвоение личности. Это как во сне. /Но сон приносит пользу последующей деятельности?! /

У человека треть времени длится сон, треть – полусон творчества, треть – внешняя жизнь?! …Я зимой как медведь залегаю в творческую спячку, а летом, напротив, не могу смежить глаза. Я мог бы поменьше уже реагировать на природу, проучился уже в ее безличных «институтах». Без полусна не может быть качества ни в отношениях с людьми, ни в отношениях с природой. …Поэтому не могу творить, когда кто-то смотрит – выводит из полусна. Это как спать при электрическом свете.

Читать одного, затем другого – это всё равно, что уединяться для диалогов то с одним, то с другим – не естественней ли общаться сразу со многими.

«Тарзан» - перепал папе боевик и это его лучшее воспоминание из детства! /Сколько прибавилось полку западников, когда русские посмотрели эти фильмы и поели американской тушенки! /

Вовка рисует яркие стерильные портреты и пейзажи, декадентов и пучеглазых демонов – троякий человек!

Моё творчество так огромно /особенно в проектах, конечно/, что по фрагментам о нем так же трудно судить, как по кирпичу о кирпичном здании: никто не поверит, сколь колоссален объем этих кирпичей.

Слушать чужое чтение чужого автора – это, значит, преодолевать двойной барьер… - так и другим не понять ни твои чтения, ни твои комментарии?!

Молодость как следствие полного неуспеха школьного образования! Ведь идиотизм и безумие его самоочевидны: как может ребенок понять взрослую жизнь! /Дай Бог, взрослому ее понять – а для этого надо иметь в себе детскую чистоту и непосредственность. / «Не заботьтесь о завтрашнем дне – он сам позаботится о себе». Зато о качестве самого детства нужно очень и очень заботиться…. Разве не очевидно, что учение и деятельность должны постоянно дополнять друг друга на всех стадиях жизни /и в детстве человек уже должен трудиться/. …Всю жизнь держались «магистральной линии», а все плоды растут на ветках!

Узнал, что наркомания и алкоголизм неизлечимы – можно только «завязать» и после этого держаться /это всё равно, что всю жизнь держать вес над головой/. То же самое, наверное, и с ТВ, и играми, и похотью. Крест неизлечим…

Утром буду каждый день молиться молитвой «Отче наш» – стал требоваться талисман.

Теперь огромный дом рядом и будет огромный скандал, если Ж. что есть духу начнет матом лаять. …Невозможно жить в одной квартире с топающим, орущим и плюющим человеком с невытертой задницей – по крайней мере, нужна такая планировка, где у него будет отдельная комната /тем более, что он и сам постоянно ищет уединения/.

Часто иду на скандал с ним, потому что знаю, что будет разрядка /начнет орать, проорется и успокоится – а так бы долго ходил нахлобученный и плевался/ /она и мне самому нужна! после даже доброту к нему чувствую! /

Набоков только в особых ситуациях повел бы себя по особому плохо.

Как настаивает, что он вневременной – это же следствие войны: оглушение и выпадение в прострацию, где бабочками мелькают всякие мелочи! Всем охота быть повелителями времени, а не его жертвами, но даже короли – жертвы. /Я, говорит, не интересовался политикой – смех, время проникает в нас как воздух в легкие. /

Где красивая ловля бабочек /мгновений, местных узоров /наследник Чехова! //, там и война пауков-ловцов в банке.

В 20 веке все спортсмены и игровики, и многие специализируются на ловле бабочек: звери вымерли, а прочие насекомые неэстетичны.

Спорт профессиональный – это, конечно, за пределами возможностей непрофессионала и почти чудо, но мне разобрать всю эту 2-3-х ходовую механику ничего не стоит.

…Организации, а не отдельные люди борются за то, чтобы в той или иной газете были помещены те или иные немногие значимые слова!

Отдельный дневник как попытка краткой объективности и холодного раздевания себя.

Мои скобки – это знак моей скрытности!

…Запущенность в творческие периоды: нельзя дергаться, когда ты в полусне. И перед кем обретать «нормальный вид». Тем более, что этот полусон похож на разгар стройки. В полусне так трясет, что ничто отдельное не колет: или всё или ничего.

…Пейзаж совсем промежуточный: темнеющие деревья, дорога, длинный забор, дальше поле…. Наверное, свою сыграло роль то, что на том поле /мы шли оттуда/ была военная радиолокационная станция – загадочный марсианский объект…

Нечего бояться деловых дебилов – они не увидят тебя. Христос проповедовал публично и творил чудеса и то почти не заметили. Борись с эпидемией, которая началась без вифлеемской звезды и колокольного звона и вот, уже распространилась.

…И они тем более стремятся усовершенствоваться в своей профессии, чем более чувствуют, что выхолащиваются как люди.

Реализм – день, символизм – ночь, неоклассицизм – день /в нем то, что пережило ночь – призраки/.

Перед «Отче наш» в новом переводе: «Когда молитесь, не болтайте попусту, как язычники. Они думают, что чем больше слов в молитве, тем скорее их услышит Бог» – молитва-болтовня!

Живопись моя – это тоже из фрагментов состоящий трактат. Т. е. задачи качества и количества сливаются: качество поможет количеству, а количество качеству.

Попался на глаза недавний Вовкин трактат: «нет в Борхесе правды»! – «Вовк, ты ближе к Толстому, а я к Достоевскому» /поневоле – никак не выберусь из подземелий к «графской» жизни/.

Вове: «как там «дэд»? » /прозвище суперуспешного конкурента его «любовницы»/ - «Вроде не видать» - бодро так встряхнул плечами!

У этого «дэда» два интереса: компьютеры и средневековье /толкиенист, хотя ни одной книги не прочел/. Ходит в военных сапогах и униформе, так что не пошутить /и это при том, что он добр и почти как теленок/. …Он и общителен – скучно общителен: беспардонно и навязчиво речь ведет о компьютере и Толкиене.

«Сон в Красном Тереме» – представляю, как сейчас китайцы свои 300 серийные «Просто Марии» куют!

Художество выше познания, но мы должны умирать как художники в познании своих художеств. Значит, выход только один: постоянно расти вверх, ко всё большему художеству. Убегать от смерти в рай!!! – достигая вечного рая. Кто не берет креста смерти, тот летает, но и невысоко и недолго. Тот смертная птичка, намертво детерминированная своими инстинктами и традициями.

Занимался разным, спасаясь в одном от преследований другого, но все эти части росли, занимая весь объем и я вдруг начал кричать – сдавили, защемили ногу…

Набоков, «Найт»: начало интересно, как все посулы жизни, середина скучна, как скучна всякая взрослая жизнь /вот и пришлось описывать пять книг и четырех девиц из списка/, а конец интересен, как все посулы смерти /читаю, а по ТВ рассказ про трех жен незабвенного усача Листьева. «Коварны и хитры все эти рыжие»/.