Четырнадцать 26 страница

Искусство – это языческая религия и теперь я понимаю, что пробиться на её амвоны мне будет не легче, чем в религии «христианской». И тут свое православие и свой протестантизм с его сектами /если «православие» и «народное» искусство отделены от жизни только одной перегородкой, то протестантизм и элитное искусство – это многоквартирный дом, секты в секте и там не знают даже того, что творится у соседа по лестничной площадке /и, конечно, о них самих вне дома никто не знает иначе, как только понаслышке//. Опыт Христа не отдает предпочтения ни православным фарисеям, ни протестантам-саддукеям, дом весь оставляется пуст - и тот, где коммуна и тот, где «отдельная изолированная квартира»…

По радио промелькнули две песни в исполнении Алисы Фрейндлих: «У природы нет плохой погоды» и «Когда она – любовь» /вместе с Басилашвили/: сначала приторный хрустальный голосочек, а затем вихляние джаза…

Теперь отечественному Пушкину таким же манером в штаны наложим:

«Вновь я посетил»

С содержанием, как и обычно у него, не густо: «взгрустнулось, три сосны» и т. п., и в конце: «привет, кусты, племя младое, незнакомое». Элементарный пейзажизм /и даже коряво во многих местах/. Мало одного пейзажа, так кстати вставил парочку других, приплел родную няню и чьего-то внука /пребывавшего в приятном расположении духа /каков психологизм! / - Пушкин вообще не склонен «гнать чернуху», всему готов радоваться, что светлее зимней ночи с «полосатыми верстами» /см. ниже//.

Думает, что достаточно сказать «скучно, грустно» для того, чтобы заявить о себе как о человеке /и что достаточно гладко рифмовать набор так называемых «высоких слов», чтобы быть «пиитом» /а может, тут и вовсе гнусные мысли /знакомые по многим современным деятелям/: мол, великий человек и в носу ковыряет «очаровательно», не говоря уж о совершении моционовой прогулки//. …Общество избрало себе в кумиры «покорного общему закону».

«Отцы пустынники и девы непорочны»

И тут общий закон /кажется, у Чехова есть этот сюжет/: по молодости жгут жизнь и либеральничают, а с возрастом становятся и религиозны и консервативны /впрочем, и Достоевский также эволюционировал – и у него это было ложным/ - вот и начинается жаргон: «братья и сестры» /у баптистов/, «отцы и жены», «владыко» /у православных/ /что такое «любоначалие» – не ведаю, термин не из жизни/. Просто поистаскался и не прочь где-нибудь подзанять «целомудрия». «Ни одна из молитв меня не умиляет, но одна вдруг умилила на 5 минут» – я и больше знаю умилительных песен /это те же молитвы/ - и у православных, и у светских, и у бардов, и даже на эстраде и в роке они попадаются /а значит, и чистые люди /и Христу попадались – даже среди фарисеев и римских воинов//. …Пушкин был слабым человеком – в молодости это помогало разделять общее веселье, но это же, когда цирк кончился и «все разошлись по домам», захлопнув двери, понудило его искать опоры и общества. И перспектива такого полумонастыря казалась ему настолько безрадостной, что не с чего было уклоняться от игры со смертью на дуэли – и он даже искал ее.

И всё же Пушкин не был литературным карьеристом – его сделали кумиром; а потом так и остался им, потому что привыкли, да и громоздко это – памятники менять. К тому же, он сумел не насолить и западникам, и славянофилам: первым импонирует его вечное мелкотемье, а вторым несколько шовинистских заявлений.

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный»

Речь идет о мании величия, т. е. дурдоме. Можно вспомнить Маяковского – кстати, у них немало тонких сходств, несмотря на все громогласные различия. Мелкотемье мещанства и демагогия их вождей – это две головы одной гидры – а у этих поэтов они обе на плечах. Так фараоны верили, что и в загробном мире они будут фараонами. И он просто не предвидел, какое же количество поэтов ему наследует /не говоря уж о других искусствах, где он, кажется, вовсе не был осведомлен/. Считал себя зоологической редкостью.

…Хоть бы они, соперничающие столпы и памятники поубивали и позадавливали друг друга. И где это он восславлял свободу и милость к падшим – что-то не припомню. Спор о том, кто выше из «столпов» напоминает средневековый спор пап и королей: ведь поэт – это такой же жрец духовного, как и папы. «Не зарастет народная тропа к мещанству и демагогии».

Как заскучает человек или забоится, так, значит, смерть близко…

…Поймут, что нет свободы, как нет коммунизма и нет прогресса и собственности, как нет коммуны…

«О, сколько нам открытий чудных…»

Вот одно из них – о нечудесности Пушкина!

…Ему всё равно, лишь бы они были, боги-духи-гении изобретательства…. Обратили камни в хлебы: думаешь, перед тобой камень квадратный, а это телевизор, да еще 6-го поколения, «кубик». А всё началось с Антики: превращали мраморные камни в сдобные статуи. И, пожалуй, тут не обойтись без «явления на облаках»! – ниже всё занято, шум, треск, блеск.

«Я вас любил, любовь еще быть может…»

Мечта и сон – в реальности «сему пииту» ни робость, ни безмолвие не было свойственны. Нет, уж лучше /не лучше/ эпиграммы, стишки в альбом, рифмованные письма /типа «славься и пошли ужинать», «дай, Никита, мне одеться»/. …Суета и памятники взаимно дополняют друг друга – нет людей, нет человека…

«Зимняя дорога»

Призраком в тумане на дороге в никуда. Скучно и от колокольчика собственных стихов! Помечтал о мещанском уюте и его вершине – поимении женщины. «Полосатые версты» – меряют свои расстояния, единственную гордость.

«Дар напрасный, дар случайный»

«Кто его враждебной властью из ничтожества воззвал»?!

«Не дай мне Бог сойти с ума»

Жуткая история: хочется «пуститься резво» в темный лес безумия, но ведь не дадут жить в том лесу, запрут и т. д.

«На холмах Грузии лежит ночная мгла»

Опять куча голословных заявлений /а Грузия декорацией в двух строчках/: и грустно, и печально, и легко, и уныло, и светло, и горит, и любит – короче, «шумит Арагва» и «на холмах ночная мгла».

«Зимнее утро»

«Проснись, любовница – сегодня погодка хороша, не то, что вчерась – шик, блеск. …Пожалуй, хоть и хорошо полеживать на печке, пойду, проедусь, вели кобылку бурую запрячь». /«Пойду, поеду, может, стишок в голову придет – нет, не поеду, уже пришел! »/

Поэт

Можно было бы назвать «Священник» или «Жрец» – и прямо говорит какому богу приносит «священные жертвы».

«И меж детей ничтожных мира всех ничтожней тот, кто воображает себя орлом»; «и хуже тому, кто познав истину, затем вновь упал с высоты». «Дикий, гордый и суровый»! «Я выше моей славы»!

«Я помню чудное мгновение»

«Было мимолетное мгновение, когда ты показалось мне видением чистой красоты – ещё не знал, что не чиста, не гений, да и не красива». Само «чудесное мгновение» и породило те «годы шума», обманув.

Т. е. тут совет «любите женщину на расстоянии /и во сне! /, не удаляясь, но и не приближаясь /тогда любого соблазнит! /» Это как с многими произведениями искусства – их тоже надо рассматривать с расстояния!

Еще хотел «отрецензировать» поэму «Про жлоба Онегина, жителя хладных брегов Невы-Онеги и Татьяну, дамочку с мистическим уклоном, за которой гнался волк», но не довольно ли…

Комментарий к А. Пушкину - 2

... «Вновь я посетил"

" Вот домик, где жил, вот холм где сиживал, вот кусты, племя младое, незнакомое" - и это всё? Одна кустов, травы покорность общему закону.

" Отцы пустынники и девы непорочны"

По молодости прожигал жизнь, а с возрастом появляется религиозность и консерватизм - тоже " общий закон". И грехов перечислено много - еще бы сказал " ну какой из меня памятник нерукотворный".

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный"

Гордыней вознесся даже выше какого-то " столпа", народы, как император, перечисляет /тот его ведь обидел: жену на пару с авантюристом Дантесом совращал /какая насмешка: ведь сам Пушкин, как император поэзии и авантюрист, любил делать то же самое с чужими женами//. Вначале затребовав памятник, в конце советует себе не требовать венца, утешившись хвалой пиитов и народов, говорит о равнодушии /а как же " праздность унылая"?! /. О каких добрых чувствах, какой милости к падшим, какой Свободе речь? Что-то пискнул в защиту декабристов? - и за это такие долгие любезности? ... И впрок всех, кто с ним спорит, обозвал глупцами. ... А памятник-то, похоже, где-то на пустыре в лопухах стоит - только там " народные тропы"! Народные тропы, вообще-то, во все века минуют всех пиитов без всякого исключения: " что нам до спора памятника со столпом? " Кругом одни фарисейские проспекты и фарисейские мечты: " и после смерти буду фараоном". ... Зачем ему калмыки и тунгусы? А к финнам тропа давно заросла /зря так непокорен был " Александрийскому столпу" - дурной пример заразителен! /. …" Подлунный мир" Серебряного века - пока не настанет день, действительно будут славны. " К моей башне из слоновой кости не зарастет народная тропа». ... И долго любезна будет народу голословная демагогия во всех ее видах.

" О, сколько нам открытий чудных... " - реклама прогресса, таких роликов сейчас сколько угодно крутят. Сейчас Пушкин ездил бы на " Мерседесе", смотрел видео и т. д. - унылости в праздности как ни бывало. Есть правда и еще кое-какие «чудные открытия»...

" Я вас любил, любовь еще быть может".

Обычная любовная записка, только зарифмованная. Он любит только себя и свою любовь /которой, между прочим, уже и нет/, как же она может кого-то тревожить?! " Пока эта любовь не угасла совсем, дай-ка, напишу стишок". ... Как всегда, всё голословно и на публику. Эта любовная записка написана прямо в журнал.

" Зимняя дорога"

И мне скучно. Колокольчик поэзии так утомительно гремит... Призрак в тумане и единственное утешение - " Нина у камина"... Глядеть ему мало, предвкушает и более существенную близость... Грустен, отуманен сей «лунный лик» бывал, но что же в грусти удивительного - она и ямщику знакома.

" Дар напрасный, дар случайный"

" Не знаю, зачем жить, цели нет" - ну зачем вы, в самом деле, своей враждебной властью его из ничтожества воззвали...

" Не дай мне Бог сойти с ума"

Резво, было, пустился в темный лес ницшеанства, лес революций Серебряного века. … /Про сталинскую цепь для дурака не глупо: лучше быть смирным дураком. / Бес Христу: " зачем Ты пришел мучить меня? " - он бы тоже, когда б оставили его на воле, был " счастья полн, глядя в пустые небеса"...

" На холмах Грузии лежит ночная мгла"

Всё та же грусть во мгле. Вариант " Зимней дороги", только на юге полегче: речка, а не полосатые столбы. Как всегда, всё только названо: любовь ни в чем не воплотилась, кроме как в слове " люблю". ... Странное выражение " унынья моего ничто не мучит".

" Зимнее утро"

" 'Всё чудесно, всё прелестно» - " и на нашей улице праздник". Разбудил любовницу /что эгоистично/, прошвырнулся по окрестностям /где " небеса голубеют, ель зеленеет, лес чернеет, речка блестит, снег лежит» - и кругом ковры/... " Солнце светит и праведным, и неправедным"... " Приятно думать на лежанке о приятном".

«Поэт»

Всем ясно, кто бог поэтов? /один Зевс и пострадал от " христианского" мира! /... Заботы, суеты, малодушие, сон, ничтожество - это всё реальность, а вот орлы и буревестники - это миф, " фантазия" /причем небезопасная: опять устремился к Ницше в «широкошумные дубравы» /тот же " темный лес" / - уже «дикий и суровый»! / А так монотонный колокольчик " лиры" - т. е. всего сладкого, гладкого, красивого. " Вечная женственность" " святой" Антики...

" Я помню чудное мгновение"

Вариант предыдущего стихотворения, годы без всяких " божеств" и чудное мимолетно-мгновенное видение " гениальной" женщины. И опять ему интересна не сама женщина, а борьба со своей безнадегой, тоской. /А тоска, по сути, от этой неспособности полюбить - эгоизм уже воздвиг себе " памятник нерукотворный", который никого не любит/... И это о ней он так похабно проболтался /это типично для современного мира: с одной стороны, романсы поют и в колокольчики звонят, а с другой джаз и превращение в негров /арапов/, варваров/. ... Есть еврейский Бог и есть античная богиня, которую змей искусил отведать с дерева познания добра и зла - тут начались философы...

Поэму " Про жлоба Онегина и Татьяну, дамочку с мистическим уклоном, за которой гнался волк" мне, пожалуй, не осилить. Да и не довольно ли... В целом, Пушкин не вызвал во мне такого отвращения как Окуджава: упорная его тоска даже вызывает жалость, он проще и честнее. Летел как мотылек на свет этих " видений" - так и сгорел ни за что. …«Как мне близок этот великий Пушкин! » /а значит и величие/ - от души может воскликнуть любой " интеллигент". Пушкин - это типовой портрет " интеллигента", это памятник " интеллигентов" самим себе. …«Западникам" импонирует его мелочность и сексуальность, а славянофилам - наличие патриотических стихотворений.

... Сколько можно строить мавзолеи!

Б. Парамонов /точнее, радио «Свобода», еще точнее, весь мир/: «дом на Лонг-Айленде заменяет Т. Манна – в нем вся культура». Во-первых, смотря какой дом – в основном, и на Лонг-Айленде дома, наверное, не уровня Т. Манна, а У. Диснея. Во-вторых, мы ещё вроде не все живем на Лонг-Айленде – поэтому смертным не обойтись без иллюзионов, заменителей /опять-таки, большинству хватит и У. Диснея/. …Говорится о прелести «собственности», как будто подавляющее большинство людей уже не является всего лишь наемными «рабочими и служащими» при чужой собственности – они лишь собственники вещей, а не дела, а это две большие разницы – избыточное потребление расслабляют человека и он деградирует. И как все это похоже на коммунистов, те тоже говорили: «создадим материальные условия и вот он, расцвет личности, новый человек»; говорили про «базу и надстройку» /толстопузым даже и в качестве надстройки духовные богатства не нужны. Для них богатство – это то, что можешь пощупать ты и что, видя и завидуя, не может пощупать другое щупальцеобразное насекомое. /.

Но вообще верно – для Т. Манна.

…В ту революцию свергали культуру по причине её «буржуазности» – теперь свергают уже из-за её социализма.

Путь «прогресса»: Т. Манн /культура/ заменил Бога, Б. Парамонов /пропаганда/ заменил Т. Манна/. Критик заменяет автора. «Важно не то, что написан текст, а то, как он интерпретирован».

Ещё о «свободе»: есть свобода дышать, перемещаться, разговаривать, думать – она есть у всех; есть свобода человека, обретшего силу - она есть у избранных; есть свобода, которую дают деньги, покупное богатство и власть – она есть у сильных мира сего; и есть так называемые демократические свободы – выбирать власть, критиковать власть, сменять власть /имеется в виду власть политическая, а не денежная и, тем более, не духовная. Впрочем, политика соединяет в себе и деньги, и идеологию…/. …Какова же демократия в Америке: идут «единственно верным курсом», агрессивно навязывая свой «коммунизм» всему миру – только этот курс предполагает наличие фиктивного разделения на 2 команды – это нетрудно, когда любишь спорт! Т. е. партия у них одна, «КПСС», но разделена на 2 фракции, более либеральную и более консервативную. Но ведь так бывает в любой партии /Горбачев-Лигачев, Бухарин-Жданов и т. д. и т. п. / - потому что такова природа человека. Т. е. это те же «западники» и «славянофилы». В условиях заведомо «единственного верного курса» выборы, критика и перевыборы оказываются фикцией.

…Когда говорят о «единстве России», подразумевают «тоталитаризм России»: не дай Бог «развалится» – не дай Бог начнут таять снега: «зачем нам распутица, уж лучше снега»…

Вовка приклеился к случайно включенному боевику – я тоже было «заинтересовался» /приковался/, но смог оторваться и вот, говорю с отдаления: «Вов, тут как с магнитом – надо выйти за поле притяжения».

Футбол: сочетание запрограммированной стандартной игры и случайностей навеса, венца работы машины. Получается рулетка – с чистой совестью могу сказать, что я уже почти потерял интерес. Беготня и изыски мастеров по ловле случаев.

Нарисованные изображения преследуют своими загадочными несоответствиями, незаписанные мысли свербят… - хорошего мало.

Комментарий к Рембо /по книге «Европейская поэзия 19в. »/

«Злорадный властелин», «бедняги, мертвецы», «в дремоте вожделений, в лучах луны они привыкли к вялой лени, к стоячим водам тишины», «живут, набожно подняв брови между блевотин, желчи и пленок вина», «помет глупышей, болтунов с голубыми глазами» /это, видимо, не о парламенте, а о деятелях искусства/. Также: «зевающие небеса», «черная беладонна мадонны».

Мне нравится и его жесткость к «любительским яхтам» искусства: он понимает, что сей «жемчужный промысел» ничем не отличается от фабрики сигар. Ещё: «шелкопряды, сучащие синий блеск». /Метерлинк? /, «склянки с ядом», «винегрет из фурункулов солнца и сопель лазури».

Он понимал жестокость техники - «жестокие поршни и колеса» - и её несостоятельность: за бегом истины не поспеть «мониторам» – компьютерам!

…Люди уже выносили эту злобу против богачей – и вот нам их опять навязывают как благодетелей, причем воров и разбойников.

«Пьяный корабль» - это биография. «С детства подчинялся естеству и своему дару» и, как бы шутя, играя в индейцев, убивал взрослых, которые им управляли.

«Полуострова» и те, кто «вровень с ватерлинией» – многие имеют в себе что-то хорошее, но привязаны к миру.

Погони религий и обществ за «заблудшей душой» /мне это знакомо/. Религии и общество как «девять кругов преисподней».

Ушел от них в поэзию, это она – «кислота созревающих яблок» и «просочившаяся вода». Тоже вроде бы голословно об «озоне и звездном настое», но тут-то кругом полно подтверждений!

…Истина, как и ложь, идет к первозданности /если угодно, к варварству/. …Ему виделись «ослепительные цвета» Ван Гога и «ослепительная музыка», но он не посчитал нужным воплощать эти видения – да и не мог их воплотить, не имея своего места на земле.

…Я в деревню, как он в Африку /«природа, зачем же ты людей так свято создала? »/.

…Петь как дышать: дыхание подобное пению!

Он - камикадзе, он - судно-самолет, слишком «искушенный в рифах и мелях». Он не ищет покоя, он хочет разбить и разбиться.

«Дубина июлей» – Ван Гога тоже погубил юг. Свет их влек так, как он влечет мотыльков и рыб, и они сгорели в этом свете.

«Когда я, воспаленный похотью, брал женщину, меня брали травы Саргасса в когтях и присосках».

Видит рай и, как Иоанн Креститель, все же переспрашивает: «ты ли это? »

«Если останусь в европейской литературной жизни, то превращусь в бумажный кораблик /написанный или нарисованный/ - это не одобрит «мальчик, полный печали».

«Счастье»

«Слов своих не понимаешь» – так бывает, когда растешь.

Я меньше верю в людей и оттого более терпим к общественным институтам.

…Конкретные мысли о конкретных вещах и ничего случайного, легковесного.

«Утро»

Ад креста – его действительно принес нам «Сын Человеческий» /также как дьявол принес нам свой рай/.

К младенцу Христу пришли волхвы – сердце, душа и ум - и принесли свои дары! /только я бы сказал – тело, душа и ум: сердце – это точка скрепления в единое целое этой триады /позвоночник – это такая же линия? //

Борель

Настаивать на том, что ты весел, значит, делать свою жизнь невыносимо тяжелой.

Вековечный стандарт мудрости, букварь, который человечество никак не выучит в своей неудержимой тяге к атавизмам. Рембо погнался за журавлем в небе, а это синица в руке.

Ж. Де Деус

Кто не видит в жизни зла, тот неизбежно его делает.

Ю. Вексель

«Козни тьмы» – а ведь тогда финны были в составе России!

У нас в России затруднительны и мечты, и отстранение от грязи – поэтому возник феномен Достоевского и Толстого.

Кардуччи

«Вол»: крестьянин не падает, но и не превращается в человека /сейчас у нас истощился, а у них обожрался/.

«Мартин Лютер»: в данном случае итальянцу легче видеть истину – правда, в беззаботность пап верится с трудом /они, наверное, только в отношении самих итальянцев – покорных волов – были беззаботны/.

«Перед собором»: жуткая желтизна людей и синь соборов. Только великим и мертвым отрадно.

«Эллинская весна»: для смеха влез к эолийским поэтам, но без девицы не полнятся эти паруса. Сафо в роли проститутки /первый встречный наполняет ее паруса/, «брызги пены» Кипра и Цитера, «щелк соловьиный» дев, чрезмерно чудный Зевс и т. д.

«Горный полдень»: «великий круг гор» – это искусство; и меж этих камней журчит вода Кардуччи. И кто, если б и жаждал, заметит эту воду среди ледников /к примеру, «олимпийца» Гете/ и камней - «нерукотворных» памятников самим себе, которыми заполнены поэтические антологии?!

Беккер

«Мир плох, но трудно, вырываясь из него, не обмануться».

«Как чудесно…» – ирония над «чудесными» поэтами. Для иронии, шутя, сочинил гораздо более «чудесные» стихи, чем тот же Пушкин. Пушкин за гораздо меньшее памятник себе воздвигал, а вот Беккер говорит «мало».

«Тупые механизмы», «пустыня толпы» и т. д.

Эспронседа

«Песнь пирата» – о контре истинных поэтов с миром.

Драхман

Импровизации-приветы одинокого бдения.

Палудан-Мюллер

Ирония – это светлая критика. Если не светел, то убиваешь себя как Лютер, а если не критикуешь, то мир неизбежно превращается в Вавилон.

Ласкаратос

Правильные понятия о любовях – «не шляйтесь зря» – об обществе – «волна общественных традиций и тьма общественных амбиций». /И всё же он не висит в зале, а стоит, продолжая свою борьбу с дьяволами, которые говорят ему как «Пирату» Экспронседы: «вы из дьявольской швали» - т. е. «маргинал».

Эфталиотис

Этот «пронзительный крик» перекликается с Мюссе /«пеликан» печали/ и Рембо. Как и многие, ныряет за жемчужиной /и не боится писать о розе! /.

Ж. Роденбах

Когда настроение сильное, то оно проникнет в текст даже тогда, когда просто объективно описываешь что-то постороннее.

А. Роденбах

Если брат только чуждался мира, то он уже полностью не от мира сего.

Жилькен

Сходный прием гиперболизации своих пороков - вместе с гиперболической руганью их /а где гипербола, там, конечно, ирония/.

Грюн

«Известие»: с удовольствием перечисляет все беды богатого /для него в этом поэзия! /.

фон Эбнер-Эшенбах

Сон мещанства и пытка творчества.

Снова о Достоевском: перед смертью прочел: «если зерно, павши в землю, не умрет…»: в романах он умирал, а в публицистике – нет. Т. е. для Достоевского учительство было грехом, а иносказание романов – призванием, а для Толстого наоборот.

Снова: «Родина, Родина» – плохое ли слово, но вот оказывается, что оно настолько хорошо, что из-за него можно убивать! «Отечественными преданиями и традициями упраздняете Божьи заповеди». …Для западников и «умников» «Родиной» являются они сами, каждый в отдельности, а для славянофила-«народника» в таком качестве выступает нация /т. е. тоже он сам – он же ощущает себя не личностью, а только частью нации/. Т. е. «Родина» и «эгоизм» – это синонимы. Кто упирает на «Родину», тому не выполнить вторую заповедь Христа: «возлюби ближнего, как самого себя» – т. е. нужно, чтобы ближние люди и народы были такой же «Родиной». Т. е. не морочьте людям головы своими национальными /региональными/ «церквями» – это не церкви Христа, а церкви нации, в них «святится» нация.

…Церкви, способные «освящать» убийства! Христианин – это тот, кто ложится на рельсы, когда паровоз истории грозит переехать людей /как сейчас в Чечне, но я еще не христианин и боюсь паровоза/.

Снова как кошмар снилась зима, вдруг переродившаяся в лето – вдруг настала жара, и стали таять снега и уже назавтра киноматографически быстро принялись зеленеть деревья. …Жара не неподвижная, а с беспокойным ветром в очень тесных пространствах. Похоже на комнаты, когда перетоплено. Завтра, вероятно, уже будет пустыня, а послезавтра – ад…

Вергилий, «Энеида» – ничего человеческого, монотонный гул безумной вавилонской власти. Войны как питательная среда для размножения героев и богинь.

«Датская новелла 19-20в. » – неплохи: Хольгер Дракман /опять/, Нис Петерсен, Йорген Нильсен. Конечно, всё это очень скудно, но хоть про крестьян и рыбаков.

«Австрийская новелла 19в» – мура; Штифтер и Эбнер-Эшенбах – не мура, но с тягостным реалистическим скрипом тянется телега по дороге сюжета, который я бы изложил в одной фразе. Зачем, имея зернышко, менять его на этот силос? К тому же, тут уже действуют доктора и т. п. публика – «люди комнат» совсем не так интересны.

Тоже и с «Грозовым перевалом» Э. Бронте /драками, чернухой и эксцентрикой нас не удивишь - благодаря тем же англосаксам! /.

Стихотворная форма помогала им сконцентрироваться, уйти от «широких полотен» реализма…

Художники, как и раньше, делают свои картины для «холлов» богатых домов и гос. учреждений. Типично это сочетание внешнего благополучия и внутренней нищеты. Весь авангард – это роскошная нищета /начиная с этих голых небоскребов/. Вот мне действительно остается жить с самим собой как с миром /и с миром – что в книгах и картинах – как с самим собой! /.

По ТВ смотрел красиво снятую Англию: такое ощущение что тут еще сегодня гулял Диккенс! А ведь я здесь мог бы жить! - и по всему северу, т. е. и в Канаде.

…Вроде бы воздух пуст /т. е. он благоухает, перемещается, светится и т. д. /, а на самом деле в каждой точке /! / его содержатся все голоса и изображения, что только можно найти на ТВ и радио! По ТВ кино – и в каждой точке воздуха идет тоже кино. Тысячи радиостанций в каждой точке воздуха!