Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Александр Андреев, Максим Андреев 7 страница



 В 1427 году начались походы таборитов по Европе. В декабре был взят Колин, центр антитаборитского движения в Чехии. Через несколько дней табориты взяли Венгерский Брод и вступили на словацкие земли. По западной Словакии табориты дошли до Прессбурга – Братиславы, но взять ее не смогли и через Трнаву вернулись в Моравию.

 С 1427 по 1433 год таборитские войска несколько раз прошли по Чехии, Моравии, Венгрии, Силезии, осаждали Вену. В 1430 году табориты Прокопа Большого в количестве семидесяти тысяч человек вторглись в германские земли. Они разорили Мейсен, Лужицу, Саксонию и Франконию. Немецким властям пришлось заключить перемирие с таборитами и уплатить им большую контрибуцию.

 14 августа 1431 года в битве при Домажлице табориты вновь разгромили вторгшихся в Чехию крестоносцев. Хронисты писали об этом бое: «Немцы в этот день так оробели, были так оглушены, что не знали, какой дорогой бежать. Их возы разрозненно двигались через лес там и тут. Сами немцы прятались под кустами, поворачивали в Чехию, думая, что они бегут на родину».

 Таборитские гарнизоны стояли во многих городах Словакии, от Братиславы до Шариша. Их поддерживал народ, в 1428 году захвативший власть в словацкой столице. В 1432 году табориты дошли до Берлина и вышли на берег Балтийского моря. Начались переговоры империи и гуситов в Базеле, не давшие результатов. Табориты осадили Пльзень. В это время чашники и легаты папы подписали «Пражские компактанты», содержавшие условия объединения чашников с католической церковью. Весной 1434 года их одобрил Базельский собор. Продолжительные и ничем не заканчивавшиеся войны внесли окончательный раскол в гуситское движение. Дворяне-гуситы и пражане давно не хотели воевать со всей Европой. Они уже боялись грозного Табора. Основной проблемой, мешавшей союзу против таборитов, была церковная недвижимость, конфискованная чешскими дворянами. Папские власти и император после осады Берлина отказались от претензий к чешским дворянам. Более того, им была выплачена очень крупная сумма денег для организации войска против Табора. Это было очень непросто. После великих гуситских побед ни одна европейская армия не хотела войны с ними. В 1434 году ясно обнаружилось, как мало могут сделать большие военные победы, если им противостоят большие деньги.

 Чешские дворяне быстро организовались. На своих собраниях они обвиняли Прокопа Большого в установлении тирании, произволе в управлении страной, неправильном установлении и расходовании налогов. Они рассылали воззвания «несчастному народу, который беспрерывно на войне, лето и зиму живет в палатках, лежит на жесткой земле и должен во всякое время стоять под оружием, раздирается внутренними и внешними войнами и все время должен бороться или ждать борьбы». Дворяне предрекали, что чешское королевство, раздираемое постоянными войнами, вскоре погибнет, если не восстановится дворянская власть. Антитаборитская коалиция была создана.

 От пятнадцатилетней войны устали крестьяне и горожане, основные силы таборитов. Гражданская война разоряла Чехию. Страдала экономика, торговля, ремесла, земледелие. Военная добыча, несмотря на попытки справедливого распределения, распределялась неравномерно. Разорялись дворяне, пражане, предприниматели, купцы. Все общество устало от войны и хотело мира. Пропаганда чашников настаивала на том, что единственной помехой мира являются непримиримые табориты.

 В самом Таборе появились бедные и богатые, возникла частная собственность. Как только бедные становились богатыми, их больше не интересовала идеология, у них менялось мышление. На Таборе появились жадность и зависть, исчезали братские отношения. Громадная военная добыча быстро превращалась в зажиточность Табора. Старые табориты, полностью посвятившие себя определенной идее, крепко держались за свою веру, претерпев за нее множество гонений и опасностей. За пятнадцать лет их ряды ужасающе поредели. В Табор стремились попасть сектанты со всей Европы – ариане, манихеи, несториане, вальденсы. Военные победы таборитов привлекали к ним множество авантюристов, требующих не идей, а добычи. Крестьяне, уставшие воевать, скрывались от военной повинности. Антитаборитская пропаганда называла Табор «средоточием сброда и подонков всех народов». Ян Жижка всегда утверждал, что его воины – истинные воины божии, цельные и прямые, чуждые колебаниям и сомнениям в своей вере. К 1434 году таборитская армия все больше и больше утрачивала свой прежний характер. В ней постепенно исчезали воодушевление, культ добровольной дисциплины, преданности делу, надежность. Когда чашники объявили сбор войск наемников, разорившиеся дворяне-табориты начали переходить на их сторону.

 30 мая 1434 года близ Праги у Липан произошло решительное сражение 25 000 чашников и 18 000 таборитов. Чашники использовали военную тактику Яна Жижки. В их армии, как и в армии таборитов, были сотни боевых подвод с броней и большими пищалями на них: «Господа и бароны, умышленно показывая, будто они бегут, поставили в хвосте своих подвод лучших воинов и приказали им тайно приготовить пушки, но нагнуть их к земле и направить их как бы на свой тыловой отряд, будто они самовольно пытаются бежать от таборитов. В это время те преследовали из пушек хвост обоза господ рыцарей и кричали при этом: «Бегут, бегут! » Приблизившись к подводам господ, они сошли со своих возов, собираясь броситься на подводы господ. Но тогда люди господ и они сами, подняв свой стяг, сошли со своих подвод и выступили против врагов и мужественно стали с ними биться. И жестоко их разбили».

 Успех битвы долго склонялся то на одну, то на другую сторону. Наконец конница таборитов начала отступать. Началась ужасающая бойня: «Табориты и сироты повернули в тыл, обратились в бегство и хотели вернуться к своим возам, чтобы укрыться за ними. Но господа так ловко и быстро их гнали и избивали, что подошли к их возам одновременно с ними и там убили пресвитера Прокопа и еще многих пресвитеров из их злостной секты, и многих побили на подводах, и, преследуя бежавших, как конных, так и пеших, многих захватили в плен. Там же сожгли у них подводы с броней, пушки и другие оружие».

 Из 18 000 таборитов погибли 13 000 и многие военачальники во главе с Прокопом Большим. 700 пленных согнали в большой амбар и заживо сожгли.

 До 1437 года табориты во главе с гетманом Яном Рогачем из Дубы держались в своей последней крепости Сионе, но именно ужасный разгром у Липан навсегда сломил силы таборитов.

 Табор перестал властвовать над чешскими землями. После двухлетних переговоров император Сигизмунд ненадолго, на год, вернул богемскую корону. Он подписал всеобщую амнистию, захваченная в 1419 году церковная недвижимость осталась у чешских баронов. С 1438 года императорская корона закрепилась за домом Габсбургов, укрепившихся в Австрии, Германии, Италии, Голландии, Венгрии, Богемии и Моравии.

 Религиозные диспуты между чашниками и таборитами продолжались до Пражского сейма 1444 года. Учение таборитов было объявлено заблуждением. После победы над Табором и у чашников постепенно пропало религиозное воодушевление. Хотя они еще долго продолжали представлять собой особую церковь, но по духу стали все более и более приближаться к католикам, оставив нетронутым только уважение к памяти Яна Гуса.

 Табориты стали переходить к чашникам. Сохранилось описание города Табора – «Общины дома работающих» – 1450 года: «Дома там построены из дерева и глины и скучены без всякого порядка. Их люди владеют многочисленным и ценным домашним скарбом и необыкновенно большими богатствами, ибо они в одно время снесли добычу, взятую со многих народов. Некогда они хотели устроить все дела своей жизни по образцу церкви и все имели общее: они называли друг друга братьями. Если чего-нибудь не доставало у одного, он получал это от другого. Но теперь каждый живет для себя, и одни голодают в то время, как другие утопают в роскоши. Недолго сохранялся огонь любви к ближнему, не долго удерживалось подражание общине апостолов. Табориты грабили чужую собственность, и что они таскали силой, все то делалось общим достоянием. Но они не могли поддержать такой порядок. Природа взяла верх, и уже все предалось алчности. Но так как они уже не могут грабить, как прежде, ибо они расслабли и боятся своих соседей, то они набросились на торговые барыши и занимаются низкими промыслами».

 В 1452 году к Табору подошел отряд гуситского дворянина Иржи Подебрада, позже основавшего чешскую королевскую династию. Он потребовал у города выдать всех священников. Табор подчинился. Все не отрекшиеся от таборитского учения получили пожизненное заключение. Община была ликвидирована и Табор из особой республики стал обычным городом. Пал гордый некогда Табор, перед которым дрожала половина Европы, но пал не в бою, а просто захирел от старческой слабости. Движущая сила великих гуситских войн не привела к власти в Чехии гуситских дворян. Магнаты и вельможи начали активно скупать их земли, которые они не могли содержать из-за нехватки рабочих рук. Дворяне шли на службу к знати.

 Больше всех от двадцатилетней войны пострадали и ослабли крестьяне и небогатые горожане. Уменьшение населения и истощение страны сильно уменьшили их влияние в обществе. Крупные сеньоры с дворянскими отрядами тут же увеличили налоги в городах и деревнях. Участие крестьян и горожан во всеобщих чешских сеймах уменьшалось с каждым годом. Там, где крестьяне пытались объединиться и восстать, их безжалостно подавляли, выселяли и переселяли. На освобожденных землях создавались пастбища и разводили овец, организовывали громадные пруды по разведению речной рыбы, карпа. Эти отрасли производства не требовали большого количества работников. Чехия покрылась пастбищами и прудами, среди которых стояли руины дворянских замков, владельцы которых служили сеньорам Священной Римской империи.

 Революционная борьба гуситов не смогла резко изменить направление общественного развития, зажатого в жестокие рамки состояния экономики. Она значительно ускорила темп развития общества, задержанный бы без гуситов на столетие. Ускорение скорости развития сопровождалось страданиями народа, испытавшего все ужасы многолетней войны.

 Оставшиеся в живых табориты переходили не только к чашникам. Ими были созданы новые общины – «чешских братьев». Табор пал, но не исчез навсегда в туманной пыли столетий.

 В середине XV века получило широкую известность учение шестидесятилетнего обедневшего рыцаря Петра Хельчицкого. Полностью разочаровавшись в учении католической церкви, Петр из Хельчика стал проповедовать собственное «учение о справедливости», требуя возвращения к вере первых веков христианства. Хельчицкий писал, что при решении религиозных проблем нельзя прибегать к помощи силы. Война – ненавистное из всех зол, солдаты – это разбойники и убийцы. Его слова быстро расходились по всей Чехии:

 «Что за рыцарей вы имеете в виду, которым приличествует вести войну? Может быть тех, кто щеголяет в городах и замках, у которых волосы спадают по плечам, и которые носят такие короткие кафтаны, что они едва могут прикрыть их седалища? Если они одни имеют право вести войну, что же тогда делают в сражениях горожане и крестьяне? Ибо никто – ни король, ни князь, ни сеньор, ни самый горемычный дворянин – не ведет войну один, сам по себе, но каждый выгоняет на нее крестьян и таким образом приводит весь народ к убийствам и злодеяниям».

 Общего равенства нельзя добиться войной или государственным принуждением. Верующий человек не должен иметь дело с государством, потому что оно греховное и языческое учреждение. Сословия и звания, чины и титулы созданы государством и могут исчезнуть только с ним. Уничтожить государство христианским способом можно только его игнорируя. Верующий не должен служить на государственной службе, не должен контактировать с государством. Для него не должны существовать полицейские и суды. Настоящий христианин стремится к благу и никогда не будет принуждать к благу других. Бог всем дает право выбора, а всякое принуждение – это зло. Всякое разделение на сословия – это нарушение заповеди равенства и братства. Христианин не может господствовать, не может эксплуатировать никого другого. Он не может торговать, так как это обман. Города, торговые центры – зло. Развращенные дворяне – не меньшее зло.

 В 1457 году в деревне Кунвальд обедневший дворянин Ржигор, работавший портным, создал колонию «чешских братьев». Ученик Хельчицкого встал во главе общины, членам которой запрещалась военная и государственная служба, всякое общение с государством. В общинах чешских братьев не должно быть эксплуатации, не должно быть бедных и богатых. При вступлении в общину состоятельный человек должен отказаться от своего состояния. Чешские братья не торгуют, не занимаются финансированием, не держат трактиров. Братья помогают друг другу, не играют в азартные игры, не танцуют. Они живут, работают и терпят.

 Чешские братья требовали чистоты апостольской жизни, приветствовали безбрачие, сохранили семь таинств, признавали только духовное причастие. Проповедовали и причащали пресвитеры, за общинами смотрели епископы. Внутренними делами общины заведовали старосты.

 Учение чешских братьев быстро распространилось по Богемии и Моравии. С конца XV века братья основывали множество школ и типографий. Из пяти чешских типографий три принадлежали братьям. Все книги издавались без авторства, а только от имени братства. В 1593 году братья напечатали «Кралицкую библию», полностью переведя Священное Писание на чешский язык. Из братских общин вышли многие выдающиеся европейские ученые, в частности Амос Каменский.

 Гонения на чешских братьев начались через несколько лет после образования первой общины. Ржигора и других руководителей братьев посадили в тюрьму, Кунвальдскую общину уничтожили, а ее членов разогнали. Им запретили проводить собрания. Ян Амос Каменский писал: «Благодаря жестокой инквизиции, которая повсюду была создана против братьев, большинство из них, особенно первые между ними, рассеялись по горам и лесам и скрывались в пещерах, хотя и там, конечно, не всегда были в безопасности. Огонь, для того, чтобы сварить самое необходимое, они не смели разводить, кроме как по ночам, чтобы поднимающийся дым их не выдал. Так, среди великого холода сидели они вокруг огня и читали священное писание и разговаривали. Когда же они выходили во время глубокого снега, чтобы добыть продукты, то все они ступали в следы от ног, сделанные передним, а идущий сзади тащил за собой еловый сук, который заметал их следы. Получался такой вид, как будто мужичок тащил за собой вязанку дров».

 

Гонения на чешских братьев то прекращались, то усиливались. Сами они проповедовали величайшую терпимость в делах веры. Они периодически проводили съезды общин, на которых вырабатывали свои доктрины. Постепенно среди чешских братьев появилось новое направление, предлагавшее все же иногда контактировать с государством. На съезде 1491 года чешские братья постановили, что дворяне, рыцари и сеньоры могли вступать в общины без отречения от имущества и титулов. Тогда же был отменен запрет на занятие государственных должностей: «Если брат получит от светской власти приказание быть судьей, присяжным или цеховым мастером, или идти на войну, то мы заявляем, что это – дела, на которые кающийся человек не должен идти по доброй и свободной воле, но которые он должен лучше избегать и уклоняться. Но если он не может отделаться от этого, то он должен уступить силе». Постепенно, братьям разрешили торговать и открывать трактиры. Строгие братья на новом съезде отменили постановления 1491 года, но на следующем съезде все вернулось на круги своя. Среди чешских братьев произошел раскол. В 1527 году многие строгие братья были сожжены в Праге. В умеренные чешские братья вступили много богатых и властных людей. Общины стали продвигать своих членов, члены использовали возможности общин для своих целей. Общины в начале XVI века имели более двухсот церквей. В XVI столетии чешские братья пользовались большим влиянием в Богемии и Моравии. Главенствующее положение вместо крестьян и ремесленников в общине заняли дворяне, рыцари, бароны, количество которых измерялось сотнями. Кроме богатых среди чешских братьев появились и нищие.

 В 1575 году чешские братья и протестанты создали общую «Чешскую конфессию», в 1609 году признанную королем Рудольфом II.

 Места богемских фанатиков, отказывающихся от государства, роскоши, денег, богатства, брака, войны, торговли, проповедовавших апостольскую чистоту, заняли состоятельные финансисты, искусные коммерсанты, торговцы, промышленники, генералы, государственные деятели.

 Общины чешских братьев процветали до 1620 года. В битве на Белой Горе 1620 года чешские дворяне были разгромлены, их имущество и недвижимость конфискованы. На Чехию опять опустилась кошмарная ночь империи Габсбургов. Разгром богемского и моравского дворянства разгромил и чешских братьев. В XVII веке они потеряли интерес для истории.

 Лолларды, пуритане и индепенденты

 Уот Тайлер и Джон Болл. VIV–XVII века

 Издавна на зеленых английских лугах паслись сотни тысяч овец. Бароны и лендлорды активно занимались скотоводством, которое приносило им почти половину доходов. Своей перерабатывающей промышленности Англия XIII века еще не имела и вся сырая шерсть отправлялась на переработку в Голландию. Вся Англия была заинтересована в этой торговле, крестьяне, бароны, купцы, судовладельцы. Пошлины от вывоза шерсти в Нидерланды составляли больше половины доходов английских королей.

 Процветанию голландских городов, покупавших шерсть с Острова, мешала Франция. Ситуация обострилась в XIV веке. Крестовые походы прекратились, и удовлетворять дворянско-рыцарские потребности французских нотаблей было вынуждено крестьянство. Возможности натурального хозяйства были невелики, и французское дворянство решило грабить города. Между горожанами Голландии и дворянами Франции разгорелась ожесточенная вражда. Голландия попросила помощи у Англии. Большое значение в конфликте имела позиция папства.

 В начале XIII века Англия была едва ли не самой преданной римским папам страной. Ежегодно Рим получал из Англии дань, в пять раз большую, чем английский король. Ситуация резко изменилась после Авиньонского пленения пап, осуществленного Францией. Французский папа Англии был совершенно не нужен. Англичане хотели защитить свою шерсть и создать собственную, независимую церковь. Предлог для начала военных действий нашелся быстро и в 1339 году между Англией и Францией вспыхнула Столетняя война.

 Французы грабили Голландию и попросили Шотландию ограбить Англию. Английское войско высадилось на французском берегу, где их ждали многочисленные французские рыцарские полки. Французов было намного больше, чем англичан, и они были уверены в победе. Все получилось по-другому. Не было никакой рукопашной. Великолепные английские лучники, пробивавшие с двухсот метров рыцарей насквозь, в течение трех часов превратили в прах лучшее французское дворянство. После ужасающей битвы при Креси север Франции был ограблен так, что добытые богатства совершенно изменили повседневную жизнь и обычаи английского дворянства. Награбленные сокровища были использованы и нарождавшейся английской буржуазией для создания национальной промышленности.

 Авиньонский папа поддержал французов и это объединило англичан. Теперь поддержка папы означала измену перед страной, а борьба с ним считалась высшим патриотизмом. Ни о какой дани папе речи больше не шло. В Англии находили приют выдавленные из Европы многочисленные религиозно-философские общины, школы, секты, ордена, еретики. В первой половине XIV века из Голландии в Англию перебрались лолларды.

 Впервые общины лоллардов – «бормочущих молитвы» – появились в 1300 году в Антверпене как благотворительное общество. Через полвека народные проповедники и бедные странствующие священники из Антверпена выступали перед английскими крестьянами и горожанами. Их деятельности власти поначалу не мешали. Теоретиком англиканской церкви и противником папства выступил выдающийся ученый Джон Виклеф, священник, профессор оксфордского университета. Он возвеличивал бедность Иисуса Христа, противопоставлял ей надменность и богатство его преемников на апостольском престоле. Он требовал от пап и католических иерархов такой же бедности, какой Христос требовал от своих богатых учеников. Бедность Виклефа распространялась только на духовенство и не касалась светских властей, которым переходила церковная недвижимость. Английская знать во главе с королем полностью поддерживала Джона Виклефа.

 Борьба против папства шла по всей Англии и вскрыла все общественные противоречия того времени. Общины лоллардов появились во всех английских графства.

 Европа бурлила, и английские купцы предложили голландским шерстепереработчикам переехать на Остров. Королевский указ давал большие льготы голландским ткачам, валяльщикам и красильщикам при переезде в Англию. По всей Голландии действовали английские эмиссары. Современник писал: «Не возбуждающие подозрений эмиссары были посланы королем в ту страну. Они вкрадывались в доверие таких нидерландцев, которые были полными хозяевами в своем ремесле, но не хозяевами над самим собою, а наемными рабочими или учениками. Они изливались в жалобах по поводу рабства этих бедных людей, к которым мастера относились больше по язычески, чем по христиански, скорее как к лошадям, чем как к людям. Рано с постели и поздно в постель, целые дни за тяжелой работой, скудное продовольствие, пара селедок и сухой сыр, все это только за тем, чтобы обогатить негодяев, их мастеров, не получая для себя лично ни малейшей выгоды. Как были бы они счастливы, если бы отправились в Англию и принесли с собой свое ремесло, которое обеспечило бы им повсюду сердечный прием. Там, говорили им, они могли бы есть мяса и баранины сколько хотят, только бы не лопнуть от этого. Счастлив земледелец-йомен, в дом которого войдет такой голландец, принося с собой ремесло и богатство. Как чужой вступит он в дом, но только для того, чтобы покинуть его женихом или зятем».

 Многие голландцы переехали в Англию. Центром шерстяной промышленности стал Норфолк. Там находилось и больше всего лоллардских общин. Неизвестно, стало ли голландским мастерам жить лучше на английской земле, чем на родине, но именно из Норфолка по всей Англии вышли агитаторы лоллардов. «Бедные братья» говорили уже не о привилегиях католической церкви. Лолларды резко обличали феодальных сеньоров, требовали отмены барщины, десятины и чрезмерных налогов. Бог сотворил всех людей равными, говорили агитаторы, и требовали уравнения сословий, свободы, равенства и братства. В Англии того времени не было разбоев. Дороги были полностью безопасны, по обычаю гостеприимства в многочисленных монастырях проповедники получали приют и пищу. Самой популярной английской песней второй половины XIV века стала: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, Кто был там дворянин? » Напрямую к восстанию лолларды не призывали, но народ был взбудоражен повсеместно.

 Выдающийся лоллардский идеолог и проповедник Джон Болл собирал огромные толпы народа. С 1356 года «сумасшедший священник из Кента» проповедовал в Норфолке и Эссексе. Через несколько лет глава английской церкви архиепископ Кентерберрийский отлучил Джона Болла от церкви, а король арестовал его. Идеолога лоллардов выпустили на свободу и он тут же возобновил проповеди на городских площадях. Одна из его речей сохранилась:

 «Возлюбленные мои! Дела в Англии не пойдут лучше, пока все не сделается общей собственностью и пока не исчезнут как вассалы, так и дворяне; пока все мы не сделаемся равными и господа такими же, как мы.

 Как они относятся к нам? Почему они держат нас в рабстве? Все мы происходим от одних и тех же родителей, от Адама и Евы. Как господа могут доказать, что они лучше, чем мы? Разве тем, что мы добываем и обрабатываем то, что они истребляют? Они носят бархат, шелк и меха, а мы одеты в жалкую холстину. У них вина, пряности и пирожные. У нас отруби, и пьем мы только воду. Их доля – безделье в великолепных замках, наша – заботы и труд, дождь и ветер в поле. Однако из нашей работы извлекают они свою пышность. Нас называют холопами и бьют нас, если мы медлим предложить им свои услуги. И нет у нас короля, который хотел бы выслушать нас или помочь нам добиться своих прав. Но наш король молод. Пойдем к нему, покажем ему наше рабство, которому должен быть положен конец. Иначе мы сами найдем средство для выхода. Если мы вместе пойдем к королю, за нами, чтобы получить свободу, последуют все, кого называют холопами и держат в рабстве. Когда король увидит нас, он добровольно что-то предоставит нам. Иначе мы поможем себе другим способом».

 Бароны говорили: «Король заточил Болла на несколько месяцев. Лучше бы он умертвил его». Было уже поздно. Движение лоллардов выросло в огромную силу. Навстречу Джону Боллу шел Уот Тайлер.

 Английское дворянство недавно помогло французскому подавать народное восстание – Жакерию. Рыцари объединились и перебили восставших крестьян. Бароны думали, что с английскими крестьянами трудностей не будет. Вышло по-другому.

 Длительная война не улучшила положение крестьян. Положение ухудшила чума, за двадцать лет унесшая в Европе почти двадцать пять миллионов жизней. Рабочих рук не хватало, и бароны усилили давление на крестьян. Военное счастье изменило Англии, у которой остались только несколько северных французских портов.

 Английские лэндлорды заменили натуральные платежи и налоги на денежную ренту, что значительно ухудшило положение крестьян. Сеньоры начали захваты общинных земель. Крестьяне начали организовываться в союзы. Организаторами движения, внесшими в него единство и связность, стали лолларды. Отношения между крестьянами и баронами обострились до крайности. Многие крестьяне получили в Столетней войне военный опыт и умение обращаться с оружием.

 В 1380 году в Англии был введен новый поголовный налог на военные нужды, утроенный по сравнению с 1379 годом. Весной 1381 года архиепископ Кентерберргийский бросил Джона Болла в мейдстонскую тюрьму. При аресте Болл заявил, что двадцать тысяч друзей скоро освободят его. 10 июня 1381 года кровельщик Уот Тайлер встал во главе восстания в Норфолке и Кенте. Тайлер несколько лет воевал во Франции и хорошо знал военное дело. Восставшие освободили Джона Болла и пошли на Лондон. Восстание охватило большинство английских графств. Восставшие передали королю, что хотят говорить с ним, чтобы рассказать о своих бедах, желаниях и требованиях. Короля от встречи отговорили архиепископ Кентерберрийский и другие советники. Крестьянам передали, что король не будет разговаривать с босоногими разбойниками. Восставшие пришли в ярость и поклялись, что найдут советников короля где бы они не находились, и снимут с них головы.

 Десятки тысяч крестьян подошли к Лондону, ворота которого им открыли городские бедняки. Дворцы английской знати были сожжены. Грабежи были запрещены, любых мародеров восставшие тут же убивали. Современник писал: «Негодяи пользовались свободным входом и выходом. Привлекало к ним простой народ Лондона и даже всего королевства то, что они утверждали, что их намерение только разыскать изменников, и что потом они остановятся. И тем большую веру все имели к их словам, что они решительно нечего не грабили, но все покупали по настоящей цене.

 В короткое время они привлекли на сою сторону всех беднейших. Когда в тот же день солнце поднялось выше, и они за исполнение своих желаний стали пить разные драгоценнейшие вина и не столько опьянели, сколько обезумели, ибо лондонская знать оставила им открытыми все погреба. Они начали много толковать с городской чернью об изменниках. Чтобы внушить страх прочим изменникам, они как безумные побежали ко двору герцога Ланкастерского и, поджегши дворец со всех сторон, занялись разрушением.

 Чтобы видно было простому народу всего королевства, что они ничего не совершают из корыстных целей, они объявили, чтобы никто под страхом смерти не смел что бы то ни было здесь найденное брать для собственного пользования. Они золотые и серебряные сосуды, бывшие здесь в большом количестве, рубили топорами на мелкие куски и бросали в Темзу или в клоаки. Золототканые и шелковые платья рвали на куски и топтали ногами. Кольца и другие драгоценные вещи, украшенные драгоценными камнями, растирали в порошок, чтобы потом они ни для чего не были годны».

 Восставшие жгли все официальные бумаги и убивали юристов по всей стране. У короля, укрывшегося в Тауэре, было восемь тысяч воинов, но король покинул Лондон – восставших было намного больше. Крестьяне заняли Тауэр, нашил и зарубили архиепископа Кентерберрийского и других королевских советников – «если крестьяне захватывали кого-нибудь, кто не хотел давать им клятвы верности или не был с ними одного образа мыслей, или если кто-нибудь из них кого-нибудь ненавидел, то с него тотчас же срывали шапку, и с обычным своим криком бросали на улицу для убийства».

 Король предложил восставшим крестьянам переговоры. Уот Тайлер заявил, что крестьяне хотят свободы и король должен подписать хартию об этом. У восставших почти не было продовольствия и половина их, поверив королю, разошлась по домам. Король предложил Тайлеру встретиться для переговоров между двумя армиями. Тайлер согласился и во время разговора с королем его и немногих соратников просто зарубили, само собой, нарушив королевское слово. Восставшим заявили, что Уот Тайлер хотел убить короля. Крестьян, оставшихся без вожаков, тут же отрезали от Лондона. Крестьяне кричали: «Изменнически убит наш предводитель. Станем же вместе и умрем с ним, или мужественно отомстим за его смерть». Король подписал хартию о крестьянской воле и поставил на ней печать. Грамоту отдали восставшим, копии послали в бушующие Норфолк, Эссекс, Кент. Она сохранилась:

 «Ричард, божьей милостью король Англии и Франции и сеньор Ирландии, всем бейлифам и своим верным, до кого дойдет это письмо, привет. Знайте, что по особой нашей милости мы отпускаем на волю всех верных подданных наших и других из графства Гертфорд и освобождаем от всякого рабства каждого из них и обеспечиваем им это настоящим письмом. Также прощаем этим верным подданным нашим всякие преступления, измены, нарушения законов и вымогательства, ими или кем-либо из них каким-либо образом совершенные, даже тем из них, которые по этим причинам были объявлены находящимися вне закона, и жалуем им и каждому из них наш полный мир. В свидетельство этого мы приказали изготовить эти открытые наши грамоты.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.