Автор: WTF Drarry 2017 3 страница

Гарри помассировал лоб, будто мог стереть лишние мысли, изгнать их из своей головы. Он собирался просто наслаждаться картинкой, без всей этой чуши о том, как Драко Малфой выглядел вживую.

Охренительно.

Охренительно выглядел. Застегнутый на все пуговицы, глядящий на Гарри лишь искоса, тайком, не слишком-то разговорчивый теперь, когда им нечего стало делить, он как-то хитро сочетался с этими развратными колдографиями, смешивая две личности в совершенно сногсшибательный коктейль.

Не зная, как относиться к этой мысли, Гарри просто продолжал смотреть. Малфой приоткрыл рот, и Гарри приоткрыл тоже — он даже дышал через силу.

Ракурс сменился, и мужчина снова появился в кадре, но только ниже пояса. Малфой провел кончиками пальцев по его животу, обхватил член и коротко лизнул головку. Член дернулся, будто мужчина был возбужден до крайности — как и Гарри. Он не решался не то что прикоснуться к себе — даже двигаться. Казалось, стоит чуть пошевелиться, и он тут же кончит.

Он не мог даже представлять, как язык Малфоя коснулся бы его собственного члена. Воображение отключилось напрочь, все мысли застопорились, как под петрификусом, и в голове царила блаженная гулкая пустота.

Гарри следил, как Малфой обводит головку языком, лижет короткими дразнящими движениями и тут же отстраняется, улыбается, поглядывает насмешливо. Казалось, он знал, что делает и как выглядит, знал, как хорош в этот момент. Мужчина провел по его затылку, взъерошил волосы, растрепал их так, что спутанные пряди упали на глаза. Малфой досадливо дернул головой, и этот простой обыденный жест, совершенно не сексуальный, не показной, вызвал у Гарри странный спазм в груди.

Он коснулся альбома, стиснул его холодный, окованный металлом уголок. Кончики пальцев зудели от желания коснуться Малфоя, отвести волосы с его лба. Он провел рукой по колдографии, очертил большим пальцем скулу Малфоя. Тот будто почувствовал — посмотрел в камеру и убрал челку с глаз. Наверное, просто-напросто так велел оператор, но Гарри все равно вздрогнул от тяжелого пристального взгляда. Чудилось в нем не узнавание даже — обещание.

Черт, где бы ни снимался Малфой, гонорары у него должны быть баснословные. Он не просто заставлял хотеть себя, нет, он выглядел так, словно хочет именно тебя, здесь и сейчас.

Все так же не отрывая взгляда, Малфой обхватил губами член и медленно склонил голову. Так медленно… Гарри трясло, будто это его пытали нарочито неторопливой лаской. Не выдержав, он все-таки сжал член сквозь штаны. И Малфой тут же насадился ртом на член, глубоко, почти до основания. Гарри видел, как дернулся его кадык — он сглатывал, и это должно быть чертовски приятно, когда горло туго сжимает головку.

Он стиснул свою пальцами, и замена, конечно, вышла так себе, но Гарри все же застонал. Ладонь скользила по члену механически, будто сама собой, будто Гарри почти не управлял ее движением. Он сгорбился, склонился к альбому, где Малфой двигался так же рвано и быстро. Его глаза, мутные и потерянные, блуждали по лицу Гарри. Губы блестели от слюны и смазки, и член тоже блестел, выскальзывая из его рта. Кажется, Малфой обхватил свой член и тоже торопливо дрочил, но в полумраке Гарри никак не мог разобрать, палочка то и дело подрагивала и норовила укатиться, забиться в складки одеяла. Свет плясал на лице Малфоя, скрадывая его выражение, Гарри почти касался носом колдографии, но едва видел происходящее.

Когда Малфой снова посмотрел на него снизу вверх из-под век со слипшимися светлыми ресницами, Гарри вспомнил другой его взгляд. Тот, в аудитории. Внимательный, изучающий.

К взглядам Малфоя ему было не привыкать, он вечно посматривал на Гарри и шептал какие-нибудь гадости своим приятелям, вечно ловил момент, чтобы поддеть его. Но никогда он не отворачивался так быстро, будто Гарри поймал его на чем-то постыдном.

Не отворачивался.

Гарри задохнулся и ткнулся лбом в холодную страницу.

Не отворачивался.

Почему он отвернулся?

Сдавленно застонав, стиснув зубы почти до боли, Гарри кончил. В его памяти, в темноте под веками Малфой все отворачивался и отворачивался — напряженный и хмурый, он засел в голове, как заноза, и даже распластавшись на скомканном одеяле, Гарри никак не мог отделаться от него.

Наверное, на этот раз ему действительно снились кошмары — сам он ничего не запомнил, но Рон утром смотрел с беспокойством, хотя и не сказал ни слова. Конечно, опять все расскажет Гермионе, а та, если и не заведет еще один муторный разговор, будет молча переживать всем своим видом. Гарри терпеть не мог, когда у него над ухом вот так переживают, у него сразу же портился аппетит.

Поэтому в Большом зале он пристроился на самом краю стола, подальше от ленивой субботней болтовни, от брызжущих энтузиазмом претендентов в команду по квиддичу, которым предстоял сегодня отбор, и, разумеется, от Гермионы, которая, даже поглощая овсянку, умудрялась одновременно строчить что-то в свой ежедневник.

И все же она настигла его. Не успел Гарри поднести ложку ко рту, как ее суровый голос произнес:

— Кстати, будет здорово, если ты принесешь на собрание что-нибудь к чаю, — таким тоном какой-нибудь мафиозный босс приказал бы: «Принесите мне его голову».

Гарри подавился и закашлялся, заплевав свою тарелку овсянкой. Как назло именно в этот момент мимо гриффиндорского стола прошел Малфой в компании Забини и Паркинсон. Он поглядел на Гарри, возвел глаза к потолку, возмутительно голубому и безмятежному, и покачал головой. Но ничего не сказал, только улыбнулся краем рта.

Гарри закрыл глаза. Ему хотелось забиться в спальню, отгородиться пологом и предаться отчаянному эскапизму в обнимку с альбомом.

— Кажется, ты только что сидела на другом конце стола, — сказал Гарри. — Готов поклясться, секунду назад…

— Вовсе нет. Просто ты уже минут десять гипнотизируешь свою кашу и ничего не замечаешь.

Гарри сделал вид, что этой фразы не заметил тоже, особенно открытого предложения поговорить, так и торчащего из нее.

— Пирожные — это что-то вроде входного билета, да? Или что у вас там обычно приносят.

— Обычно я заказываю что-нибудь в «Сладком королевстве», — ответила Гермиона, потом замялась и почему-то слегка покраснела. — Я подумала, что хорошо бы для разнообразия принести чего-нибудь домашнего.

— Ты предлагаешь мне смотаться в Нору и выклянчить у Молли кексов? — не понял Гарри. — Попросила бы Рона, ты же знаешь, она не откажет.

— Да нет же. Мерлин, Гарри, ну почему тебе все надо разжевывать. — Щеки у Гермионы уже пунцовели. Может, она уже пыталась выпросить у Молли торт для слизеринцев и выслушала отповедь? — Я имела в виду, что ты мог бы сходить на кухню и попросить сладкого у эльфов.

— А ты… — Гарри присмотрелся к Гермионе, которая зачем-то полезла в свой ежедневник и не смотрела ему в глаза, и догадался: — Ты туда уже ходила, и они тебе отказали.

— Судя по всему, они еще помнят о ГАВНЭ, — тихо пробормотала Гермиона. — Не уверена. Признаться, когда я пришла на кухню, они просто попрятались.

— Наверное боятся, что ты снова будешь их насильно это… того, эмансипировать, — жизнерадостно заявил подошедший Рон. Выглядел он до отвращения бодрым и уже облачился в форму вратаря, так что Гарри невольно позавидовал, что в его личной жизни все просто и однозначно.

— В общем, Гарри, мы договорились, — сказала Гермиона твердо. — Встретимся в Выручай-комнате в шесть часов.

Когда-нибудь она сможет возглавить армию, и солдаты пойдут в атаку, так и не осознав, когда и как на это согласились. Гарри обреченно кивнул ей в спину, а Рон, который, конечно же, все понимал, сочувственно похлопал его по спине.

— А теперь квиддич, — провозгласил Рон, как будто объявлял, по меньшей мере, о прибытии короля. Претенденты в команду сосредоточенно зашептались.

На отборе Гарри был катастрофически рассеян, хотя ему вообще-то полагалось внимательно следить за кандидатами. Хорошо, что рядом был Рон, он даже приволок одну из записных книжек, которые Гермиона дарила им в промышленных масштабах, и сосредоточенно делал какие-то пометки, понятные ему одному.

Гарри было попросту скучно смотреть, как играют другие, ему до зуда хотелось в небо, хотелось подняться до предельной высоты, чтобы даже прутья напряженно потрескивали, чтобы Хогвартс сделался крошечным, совсем игрушечным. Настоящего матча хотелось. Гарри подумал, будет ли Малфой играть в этом году.

Наверное, стоит спросить вечером, за чаем, если он вообще сможет открыть рот. Гарри не сомневался, что Гермиона уже составила список безопасных тем для разговора, и квиддич там точно должен быть.

Команду они набрали отличную — Гарри включился под конец отбора, когда Рон сунул ему в руки записную книжку и заставил выслушать все, что он думает о кандидатах. По правде, выбор оказался несложным — среди тех, кто не пялился на Гарри с Роном, как на ожившие памятники и мог сосредоточиться на мячах, было не так уж много хороших игроков. И они взяли всех.

— Даже обидно, что Марджори и Кейтлин смотрели на квоффл, а не на нас, — сказал Рон, когда они уходили с поля. — Но играют они здорово.

— Ты, главное, при Гермионе это не ляпни, — заметил Гарри.

— Ну нет, это ты вечно говоришь при ней что-то не то. Я не могу отнять у лучшего друга славу главного придурка!

Рон рассмеялся, а Гарри едва выдавил улыбку. Он ведь и правда главный придурок, Рон даже не представляет, насколько близок к правде. И ему еще только предстоит наговорить каких-нибудь глупостей. Гарри предвидел это с той же ясностью, с какой знал, что однажды сразится с Волдемортом.

По дороге из раздевалки Рон все порывался обсудить характеристики новых игроков и стратегию тренировок. Когда он предложил составить таблицы, Гарри заявил, что его, должно быть, покусала Гермиона — Рон при этом густо покраснел — и сбежал на кухню.

Эльфы, похоже, чуяли Гермиону, как только она входила в коридор, потому что, когда зашел Гарри, они лишь поприветствовали и вновь занялись своими делами. Кричер бросил огромное полотенце, которым протирал стол, спрыгнул с лавки и низко поклонился, так что медальон Регулуса стукнулся о половицы.

— Хозяин Гарри, — проскрипел он.

Гарри тут же почувствовал себя не в своей тарелке. С тех пор, как закончилась война, Кричер, кажется, окончательно признал его — и потому стал расшаркиваться еще больше.

— Привет… эээ... — Кричер так и стоял, согнувшись. — Кричер, перестань, пожалуйста, так кланяться, мне неловко.

Кричер распрямился и захлопал глазами — видимо, пытался понять, приказ это был или нет. Иногда Гарри думал, что его, как робота, можно было бы довести до замыкания в мозгах с помощью противоречивого приказа или невыполнимой задачи.

— Мне нужна твоя помощь, — быстро продолжил Гарри, пока Кричер не придумал еще какой-нибудь ритуал поклонения. — У меня сегодня вечером встреча, ты не мог бы найти какое-нибудь угощение? Ну, знаешь, — Гарри попытался показать эклер, вышло что-то совсем непотребное, и он спешно засунул руки в карманы, — что-нибудь сладкое.

— У хозяина Гарри особенный вечер сегодня? — спросил Кричер. Другие домовики с любопытством прислушивались, у того, который начищал огромный котел, даже уши шевелились.

— Что-то вроде того, ага. С чаем и угощением, чтобы… эм, настроить на дружеский лад. Есть у вас что-нибудь подходящее?

— Кричер сделает все в лучшем виде, хозяин.

Поганец опять склонился до самого пола и зашаркал к остальным эльфам в дальний угол кухни, где они собрались в кружок и принялись что-то бурно обсуждать. Гарри присел на краешек скамьи у длинного стола, который был точной копией стола слизеринцев. За таким же наверху обедал Малфой. Гарри зачем-то провел ладонью по столешнице. Симпатическая магия работала в обе стороны и его поверхность была испещрена старыми царапинами и следами от вилок и кубков. Чуть дальше какой-то умник вырезал эмблему Фаэрбрукских Фестралов. Гарри фыркнул — он и представить не мог, что слизеринцы занимаются чем-то подобным.

Раньше ему казалось, что слизеринцы — некое средоточие тьмы, вечно собранное и неустанно злонамеренное, которое даже за обедом продолжает обдумывать свои козни, а если и прервется, чтобы начертить знак на столе, это будет руна смертельного проклятья или, по крайней мере, проклятья паскудной, крайне раздражающей икоты. Гарри снова фыркнул.

Эльфы в дальнем углу жарко заспорили, но потом, видимо, пришли к какому-то решению и засуетились. Вдруг всюду в кухне задвигалась, завозилась посуда, шкафчики захлопали, и к столу полетели ингредиенты. Потекла тонкая струйка муки, яйца потянулась гуськом, переваливаясь, как цыплята. Одно отстало, заблудилось в огромной кухне и едва не врезалось Гарри в затылок. Тот осторожно, кончиком пальца подтолкнул его в нужном направлении. Яйцо заторопилось вслед за остальными.

Он наблюдал, как прямо в воздухе венчик взбивает густое пышное облако крема, как, повинуясь движениям домовых эльфов, ножи строгают клубнику, как пузыри растаявшего масла обволакивают тесто. Гарри засмотрелся — волшебная кулинария завораживала, он любил сидеть на кухне Норы, когда Молли готовила, и смотреть, как буквально из ничего за какие-то минуты получается вкуснейшее блюдо.

Процесс его загипнотизировал, и Гарри сообразил, что его не так поняли, только когда перед ним возникло огромный торт в розовой глазури, украшенный сахарными жемчужинами. Фестоны взбитых сливок свисали с трех ярусов, а верхушку венчало большое, с ладонь размером, сердечко из белого шоколада. Все это великолепие водрузили на расписное фарфоровое блюдо. Эльфы окружили стол и смотрели сияющими глазами в ожидании одобрения.

Гарри сглотнул. Торт одуряюще пах ванилью и клубникой и выглядел очень-очень вкусным. И очень-очень романтичным, прямо-таки бисквитное воплощение дня святого Валентина. У слизеринцев икота начнется и без проклятья, или же они попросту лопнут от хохота.

— Потрясающе, — выдавил Гарри. Эльфы польщенно заулыбались, некоторые даже сморгнули слезы. Гарри просто не мог заставить себя сказать, что ему не нужен розовый торт. — Спасибо огромное, вы меня очень выручили.

Тащить этого монстра руками он не смог бы при всем желании, так что пришлось его заколдовать. Торт плыл по коридорам, как розовый айсберг из взбитых сливок и кремовых цветов, а следом за ним плелся Гарри, и как он ни старался выбирать безлюдные коридоры, ему то и дело встречались случайные свидетели. Конечно, к утру уже весь Хогвартс будет болтать… да куда там к утру, в гриффиндорской башне уже сейчас наверняка безудержное веселье творится. К его возвращению успеют сочинить какую-нибудь песенку или, на худой конец, лимерик.

И ему еще повезет, если не наткнется на Пивза.

Так они и вошли в Выручай-комнату: сначала вплыл торт. немедленно захватив изрядную часть комнаты, а затем проскользнул Гарри. На них с тортом немедленно уставились все присутствующие.

— Привет, — сказал он слабым голосом. — А я тут… эээ… сладкого к чаю принес.

В оглушительной тишине Панси сдавленно кашлянула и шепнула, наклонившись к Гермионе:

— И щедро так. На всю школу сразу.

— Да, — сказала Гермиона, и Гарри понял, что она едва сдерживает смех. — Гарри очень щедрый. И добрый.

— Это все Кричер, — попытался оправдаться Гарри. — Мой домовик, он тут на кухне пока… Он старенький.

— Передай Кричеру нашу искреннюю благодарность, — сказала Гермиона, потом посмотрела на хихикающих слизеринцев, и те закивали. — Осталось дождаться Драко, и можно приступать.

Гарри взгромоздил торт на низкий столик, который, слегка прогнувшись под весом, вздрогнул, увеличил столешницу и отрастил крепкие широкие ножки. Вокруг столика были разбросаны разноцветные пуфики, Гарри с опаской сел на один, тот заколыхался, подстраиваясь, и соорудил удобную низкую спинку и мягкие подлокотники.

— Класс, — сказал Гарри, — хочу себе такие вместо этих кошмарных деревянных тронов с гербами.

— Все хотят, — усмехнулся Блейз. — Мы уже разобрались, как они работают, можно будет даже производство наладить.

— Мне, пожалуйста, дюжину, — попросил Гарри. — А кровать такую сможете?

Разговаривать со слизеринцами оказалось не так сложно, как он предполагал. Блейз увлеченно расписывал, какие функции можно добавить морфической кровати, Панси подкалывала его, называя меркантильным засранцем, а Гермиона лишь умиротворенно улыбалась. Но стоило Гарри открыть рот, чтобы завести беседу о первых отборочных матчах квиддичной лиги, вошел Малфой. Гарри подавился на полуслове, уставился на него, а тот, осмотрев собравшихся и — особенно внимательно — торт, усмехнулся уголком рта и не сказал даже, а провозгласил:

— Здравствуйте, меня зовут Драко Малфой, и я Пожиратель смерти.

Панси закатила глаза — наверное, Малфой каждый раз так заходил. А Гарри чуть было не поверил, что у них тут кружок не очень анонимных Пожирателей.

— Привет, Драко, садись, — сказала Гермиона ровным голосом.

— А похлопать? — Малфой комично надул губы. — В прошлый раз все здоровались и хлопали.

— Только потому, что ты отказывался садиться, пока тебе не похлопают, — сказал Блейз. — Садись уже, Мордред тебя задери. Гарри вон какой торт притащил, только тебя и ждем.

— Поттер, и это все ради меня? — Малфой картинно всплеснул руками и уставился прямо в глаза Гарри. — Право же, не стоило.

— Это для всех, — буркнул Гарри, чувствуя, как полыхают уши.

Малфой подмигнул ему, схватил с макушки торта шоколадное сердечко и сел на соседний пуфик.

— Я очень тронут, Поттер, — сказал он и откусил кусок сердечка. — Честно.

Гарри открыл рот. Закрыл. Беспомощно посмотрел на Гермиону — та пожала плечами. Его оставили тонуть.

— Э… а… я рад, — выпалил он наконец, не выдержав молчания. А потом прибавил первое, что пришло в голову: — А у меня метла новая. «Всполох».

Теперь все уставились на него.

— Да, — Блейз усмехнулся, — мы в курсе, что магазин подарил тебе первый выпущенный экземпляр. У них на этом вся рекламная кампания построена.

— А… что, правда?

— А ты сам плакаты не видел, Поттер? Те, что с гигантским номером один? — голос Малфоя раздался слева, слишком близко. Гарри взглянул на него — Малфой как раз доедал шоколадное сердечко и облизывал испачканные пальцы. Все связные мысли исчезли, остался только гул в ушах, будто голова Гарри наполнилась испепеляющим огнем. Он помотал головой.

Не мог же он сказать, что в последний раз, когда он был в Косом переулке, он был слишком занят, чтобы обращать внимание на какие-то плакаты.

— Между прочим, тебе стоило бы завести агента, — заявил Блейз. — Держу пари, они тебе ни сикля не заплатили.

— Не слушай его, Поттер, он подсунет рабский контракт и обдерет тебя до нитки, — сказал Малфой. — Ты знаешь, что он спер из Выручай-комнаты несколько кресел и пытался их продавать?

— Я не продавал, а поставил их в гостиной для всех! Технически это не кража, а лишь перемещение в другую часть замка.

— Он брал деньги за аренду, — громко прошептал Малфой на ухо Гарри. Тот застыл в своем кресле, стиснув окаменевшими пальцами подлокотник. Он почти потерял нить разговора, так что просто кивнул, пытаясь изобразить согласие то ли с Малфоем, то ли со всеми одновременно.

— Я должен покрывать издержки, — Блейз пожал плечами, пока Гермиона разливала всем чай. — Так что насчет метлы? Как она? Стоит, как будто ее гоблины из алхимического золота ковали.

— Не знаю, — печально ответил Гарри. — Я не пробовал еще. Времени не было.

Он ожидал, что Малфой съязвит о плотном расписании народного героя, даже почти хотел этого, чтобы еще раз услышать его голос у своего уха, но тот промолчал. Уткнулся в свою чашку с чаем и почти не встревал в разговоры до самого конца встречи.

Чаепитие оказалось вовсе не таким ужасным, как можно было представить. Гарри с Блейзом болтали о метлах, и выяснилось, что при огромных теоретических познаниях Блейз полный профан на практике. Они с Гарри с удовольствием поспорили о подгонке прутьев у «Нимбусов» и как-то умудрились не поругаться. Гермиона вовсю сплетничала с Панси и, кажется, Гойл рассказал им пару интересных слухов. Во всяком случае, когда он склонился к ним и тихо заговорил, они забыли про торт и слушали с открытыми ртами. Впрочем, возможно, они просто не ожидали, что Гойл заговорит на человеческом языке — Гарри тоже чуть не выронил ложечку, когда тот вставил пару слов в спор о метлах. И только Малфой вяло ковырял свой кусочек торта и даже не паясничал больше.

Выглядел он как будто раздраженным, а может, раздосадованным, если Гарри хоть что-то понимал в его выражениях лица.

Только теперь Гарри вспомнил, из-за чего вообще загремел на это собрание. Впрочем, он понятия не имел, как бы так поаккуратней выяснить, что же такое с Малфоем и как вообще его дела — да и вряд ли момент был подходящий.

Так он и маялся, пока Гермиона наконец не объявила, взглянув на часы:

— Надо же, сколько времени!

И, должно быть, это был своеобразный сигнал, или она таким образом милосердно отпускала слизеринцев, потому что все тут же заторопились и принялись прощаться. Гойл помялся, поглядел на Гермиону виновато, будто не знал, как себя вести, и наконец спросил:

— Так это… торт никто больше не будет, штоль? — и прибавил: — Я тогда, это… еще кусочек с собой возьму. Перед сном перекушу.

После чего удалился вместе с блюдом. Блейз с тоской посмотрел на пуфики и тоже вышел, следом за ним — Панси. Малфой застрял у двери и внимательно разглядывал плакат с надписью «Кто прошлое помянет, останется без пирожных! » Гарри бы не поручился, что плакат этот появился волей Выручай-комнаты, а не из-под руки Гермионы.

— Поттер, — позвал вдруг Малфой тихо. Гарри повернулся к нему и опять увидел тот усталый, тоскливый взгляд. — Спасибо за палочку. Ну, за то, что вернул.

Гарри даже кивнуть не успел, а Малфой уже быстро развернулся на месте и скрылся за дверью.

— Да что с ним такое? — пробормотал он.

— У Драко сейчас не лучший период в жизни, — сказала Гермиона. — Но он старается.

— Ты так говоришь, будто он заново учится ходить после аварии.

— В каком-то смысле так и есть. — Гермиона вздохнула, как всегда, когда ей казалось, что она объясняет очевидное. — Ему страшно, Гарри. Он боится, что его никогда больше не примут в обществе, боится, что ты по-прежнему считаешь его своим личным врагом, что у него никогда не будет нормальных друзей. Ему нужно заново налаживать свою жизнь, а он не знает, как это сделать, когда все вокруг против него. К тому же вся система ценностей, к которой он привык с детства, рухнула.

— Система ценностей, в которой он пуп земли просто по праву рождения, — Гарри не удержался от колкости.

— Тем больнее падать, — ответила Гермиона спокойно. — Дай ему шанс. Он же смог поблагодарить тебя, а ему такое дается сложнее.

— Не уверен, что он вообще хочет со мной разговаривать, — ответил Гарри, вспомнив, как Малфой забился в кресло и молча сверлил его раздраженным взглядом.

Но уже назавтра, во время тренировки он убедился, что ошибся. Малфой явился, когда вся команда уже собралась, и Гарри командовал общей разминкой, но даже на трибуны не пошел, устроился в тени возле нижних скамеек. Впрочем, Гарри заметил его еще раньше, когда он спускался с холма, разглядел там, вдалеке, и узнал каким-то неясным чутьем.

— Что он здесь делает? — возмутился Рон. — Эй, Малфой, ты чего тут забыл?

Гарри понял, что сейчас Малфой съязвит в ответ, что Рон, конечно же, не удержится, а потом все опять покатится к черту. Поэтому шагнул вперед и сказал быстро, как будто в ледяную воду прыгнул:

— Привет, Малфой.

— Привет, — тот ответил легко, словно они каждый день вот так виделись.

— Ты чего здесь? — спросил Гарри, стараясь чтобы это не прозвучало ни обвинением, ни допросом.

— У тебя «Всполох», — он на секунду замялся.

— Да, я в курсе.

Малфой глянул раздосадованно, но беззлобно.

— Я имею в виду, что хочу поглядеть, как он в деле. Хочу такой, но не уверен… На мой вкус, этот изгиб древка — какое-то бесполезное украшательство.

Изгиб этот Гарри с Блейзом вчера обсуждали чуть не до хрипоты, и почему-то Гарри вдруг сделалось жарко и неуютно от мысли, что Малфой все это время вслушивался в их спор.

— Да ладно тебе! — вмешался Рон. — Шикарная же метла! Аэродинамика роскошная должна быть.

У Малфоя сделалось очень сложное лицо. Гарри с интересом наблюдал, как у него меняются выражения от презрения — быстрого, едва заметного — до паники, пока он, наконец, не застрял где-то между страхом и упрямством.

— Вот это я и хочу посмотреть, — сказал Малфой после паузы. — Не могут же брать такие деньги только за фото Поттера на плакате.

— Особенно учитывая, что оно им ни сикля не стоило, — заметил Гарри мрачно.

— Оно стоило им метлы, — миролюбиво сказал Малфой. — Боюсь, тебе просто придется с этим смириться, иначе всю жизнь потратишь на разбирательства, кто и сколько тебе должен.

— Вот именно, Гарри, — Рон неожиданно с ним согласился и хлопнул Гарри по плечу. — У тебя отличная новая метла, давай, покажи Малфою класс. Эй, вы там, — он обернулся к новичкам, которые как раз закончили разминку и теперь с любопытством поглядывали на них троих, — нечего отлынивать! Если вы сюда пришли пялиться на Гарри Поттера, лучше сразу валите. Тут вам не развлекательный концерт! По метлам и отрабатывать передачу.

— Твой друг всегда такой… чуткий руководитель? — поинтересовался Малфой.

— Погоди, посмотришь на них в деле, поймешь, почему Рон такой добрый, — отозвался Гарри. Один из новичков как раз едва не зарылся древком в землю.

— МакДугал, если расшибешься до того, как взлетишь, я возьму охотником Филча! От него будет больше толку! — крикнул Рон. И прибавил: — Даже моя маленькая сестричка летает лучше вас, олухи!

Джинни с высоты погрозила ему битой и закричала:

— Твое счастье, что бладжеры еще не выпустили!

— Ты б поосторожнее с маленькой сестричкой, она у тебя суровая, — засмеялся Малфой. — А играет она хорошо.

Рон взглянул на него на него с подозрением, будто вместо Малфоя явился незнакомец под Оборотным зельем. Кажется, он хотел что-то сказать, но Гарри поймал его взгляд и покачал головой.

— Ну смотри, — Гарри подхватил метлу, которая сама послушно нырнула в руку. — Говорят, разгон — зверский.

И взлетел едва ли не раньше, чем оседлал ее толком. Поле распалось на цветные пятна, весь мир смазался, обхватив Гарри упругим коконом ветра, пока «Всполох» возносил его к облакам. Секунда — и он прорвал нижний слой, вынырнул весь в мороси, мокрый, взъерошенный и счастливый. Глянул на солнце и рухнул вниз, как коршун, все ниже и ниже, нацелившись прямо в крошечную фигурку Малфоя. Его белое лицо и распахнутые глаза, огромные и сияющие, Гарри видел совершенно отчетливо, будто смотрел в бинокль. У него вдруг сдавило грудь, но не так, будто он взял с нуля до тридцати миль за три секунды, а как-то совсем по-другому.

Гарри затормозил ровно в двух футах от земли, но давящее чувство никуда не делось, острое, болезненное, как недостаток кислорода. Малфой смотрел на него еще секунду, и его глаза все так же сияли, хотя солнце скрылось за облаками, а потом отвернулся.

— Офигенно! — выпалил Рон. — Шикарная метла!

— А мне показалось, прутья гуляют при разгоне, — заметил Малфой голосом ровным и бесцветным, как стекло.

Гарри не мог произнести ни слова.