Действие второе

Та же комната. Часть вещей вынесена. Дядя Вася и Коля разбирают

поломанную кровать. В комнате кроме них Таня и Леонид. Таня стоит у двери в

комнату Федора, оттуда слышен плач Леночки и голос Федора.

Леонид (Тане). Плачет?

Таня. Плачет.

Дядя Вася. Вздуть бы его, паршивца! Люди старались, делали, а он,

видите ли... Понимания нет.

Быстро входит Федор.

Федор (встревоженно). Мама!

Вбегает Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна. Что, Федя?

Федор. У нас есть какие-нибудь сердечные капли?

Клавдия Васильевна. Леночке плохо?

Федор. Да.

Клавдия Васильевна. Кажется, были. (Ушла искать капли. )

Коля. Давай я в аптеку сбегаю.

Таня. Может быть, доктора вызвать? Что с ней?

Федор (растерянно). Сам не знаю. Закрыла глаза и лежит. Зубы стиснула и

все за сердце рукой держится.

Леонид. Ты не волнуйся, все пройдет.

Таня. Я зайду к ней. (Пошла к двери в комнату Федора. )

Федор. Нет, нет, подожди. Лучше ее не трогать.

Дядя Вася. У Севастьяновых в прошлом году вот так же сноха пришла домой

после работы, легла и умерла. А ведь сама фельдшер была.

Тяжелая пауза.

Федор. Придет этот мерзавец, я ему уши оборву.

Входит Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна (подавая Федору пузырек). Валерьянка с ландышем.

Федор берет пузырек и быстро уходит к себе.

Олег не приходил?

Коля. Что ты волнуешься? Я же сам видел: Геннадий его догнал, и они

пошли вместе.

Клавдия Васильевна ушла.

Дядя Вася. Бери, Колюха.

Коля (поднимая вместе с дядей Васей кровать). Пошла, погребальная!

Дядя Вася и Коля ушли.

Леонид. Эх, натворил мальчишка дел!

Таня. Вы знаете, Леня, у нас в последнее время дома как будто черная

кошка пробежала.

Леонид. А мне всегда хорошо у вас.

Таня. Вы -- гость, Леня, чужой человек, вам не видно.

Леонид. Танечка, мне так хочется быть в этом доме совсем, совсем своим

человеком! Вы знаете, я, в сущности, одинокая собака -- родители вечно в

разъездах: то в Голландии, то в Швеции, и все на год, на два. Квартира

огромная, а как пустыня. Простите, я перебил вас.

Таня. Раньше мы жили очень дружно. При папе жизнь казалась вообще

сплошным счастьем; правда, я это смутно помню. В детстве никогда о серьезных

вещах не думаешь, на то оно и детство. Все весело! Потом нам было очень

трудно материально. Мама работала с утра до ночи, она ведь прекрасная

стенографистка. Федор после школы хотел идти работать, но мама не разрешила.

В университете он уже на первом курсе получал повышенную стипендию -- стало

легче. А мы с Николаем все делали по дому: я нянчилась с Олегом, когда он

приходил из детского сада, Коля делал всю мужскую работу. Мы так любили

Федора, старались избавить его от всех забот! И потом, когда он начал

работать... Он у нас ведь очень талантливый. Вы, конечно, знаете, как о нем

тогда хорошо написали в газете... Мы вот в этой комнате в тот день

шампанское выпивали! Впервые в моей жизни!.. Федор нас буквально засыпал

подарками... Из каждой зарплаты все что-нибудь притащит. Он же и настоял,

чтобы мама оставила работу, -- мама действительно была сильно переутомлена

тогда. И знаете, мысли у всех были какие-то ясные, чистые, как-то шире

смотрели на жизнь -- открыто... и вдаль!.. (Вдруг остановилась. ) Ну вот,

выпустила целую пулеметную очередь. Наболело... Вы не подумайте, мне хорошо

живется! Вот только жаль, что в дом вошло что-то чужое, неприятное.

Леонид. Зовут это чужое -- Леночка?

Таня (подумав). Не знаю. Скорее -- Федор. Леонид. Вот так да! Почему?

Таня. Скажите, его очень ценят на работе?

Леонид. Откровенно?

Таня. Пожалуйста.

Входит Лапшин.

Лапшин. Геннадий мой тут не околачивается?

Таня. Он с Олегом где-то ходит.

Лапшин. Ключа от комнаты не оставлял?

Таня. Нет.

Лапшин. Придет, пусть дома сидит -- нужен. Прощенья просим! (Пошел, но

остановился. ) А Таисия Николаевна не заглядывала?

Таня. Нет.

Лапшин. Ежели придет, скажи -- я скоро. А коли сверточек какой принесет

-- прими.

Таня. Хорошо.

Лапшин. Ну, совет да любовь. (Ушел. )

Леонид. Хитрющий мужик.

Таня. Чем-то расстроен. Так вы хотели сказать о Федоре.

Леонид. Видите ли, Таня, наш институтский коллектив -- это сложная

комбинация. В нем вечно склока или, назовем, борьба. Так вот: с одними Федор

в прекрасных отношениях, можно сказать -- в дружеских, других он перестал

устраивать, и они относятся к нему сдержанно.

Таня. Почему же перестал?

Леонид. В свое время Федор сделал великолепный прыжок, и ему все дружно

проаплодировали. Ну и, естественно, стали ждать от него нового прыжка. Пока

он его не делает, а -- и, по-моему, верно поступает -- танцует на прежней

высоте, желая взять от нее все. И берет немало!.. Ну... завидовать стали.

Таня (разочарованно). И только?

Леонид. Вы очень любите брата?

Таня. Я его люблю, жалею и ненавижу.

Леонид. Он вырабатывает, Таня, свое отношение к жизни и, согласно этому

отношению, свое поведение в ней.

Таня (пораженная). Поведение в жизни!

Леонид. Сложная штука, Танечка.

Таня (продолжая думать о своем). Как это верно!

Леонид. Вы свое выработали, Таня?

Таня (быстро, твердо). Да!

Леонид смеется.

Что вы?

Леонид. У Федора оно было?

Таня. Было.

Леонид. И вот... нет!

Таня. У него не хватает воли.

Леонид. А у вас хватит?

Таня. Да.

Леонид. Ни один человек, Танечка, не знает, сколько у него сил, пока он

эти силы не испробовал до предела.

Таня. Я в свое время испробую.

Леонид. Что вы собираетесь делать после окончания института? Ехать в

глухую периферию, в деревню?

Таня. Предположим, что в этом плохого?

Леонид. Наоборот, это всячески приветствуется. (Вдруг. ) Хотите, я вам

погадаю?

Таня. Как?

Леонид. По руке. Я умею, честное слово.

Таня. Пожалуйста. (Протянула Леониду руку, тот внимательно смотрит на

ладонь. )

Леонид. Странно, но вы действительно куда-то уедете. Не скоро. Года

через три.

Таня (смеется). Получу путевку после окончания института и уеду. Вот

так гадание!

Леонид. Подождите. (Разглядывая ладонь. ) Вот эта линия идет

далеко-далеко в сторону от основной -- это отъезд. Маленький городок.

Деревня! Вы -- учительница. (Закрывает глаза, говорит, как будто что-то

видит. ) Кругом хорошо: тихая речка, леса, луга, ромашки... Но люди... вот

это уже хуже. (Смотрит на руку. ) Эта тонкая ломаная линия, она -- страдание.

(Отвлекаясь. ) Там же совсем чуждый вам круг интересов! Вы истоскуетесь по

маме и братишкам, по театрам и концертам. Вы знаете, что до сих пор в

деревнях справляют престольные праздники, а это значит... Ну, вы

представляете себе эту яркую картину.

Таня. Бывает.

Леонид. Конечно, в передовых колхозах этот обычай вымирает. А вдруг вам

достанется не передовой?

Таня. Я же была в колхозах на уборочной, несколько раз...

Леонид. Понравилось?

Таня. И да и нет. А вы бывали?

Леонид (смеется). Откровенно говоря, только в десятилетнем возрасте.

Таня (горячо). Так вы же ничего не знаете! В последние годы там просто

на глазах все меняется! И к лучшему! Конечно, я согласна с вами, есть

колхозы, где люди живут очень трудно. Но, Леонид Павлович, почему же я

должна устраивать только свое счастье, думать только о себе?! Я хочу, чтобы

и там, в самом далеком, в самом глухом, в самом бедном колхозе, люди жили

хорошо. Не хуже, чем мы с вами! По-моему, всегда нужно думать о тех, кто

живет труднее тебя, и надо стараться сделать жизнь этих людей лучше,

счастливее! Иначе зачем же жить?!

Леонид. Какая вы делаетесь красивая, когда горячитесь. Танечка,

хождение в народ было в прошлом веке, сейчас это не популярно -- у нас все

делается организованно. И сделают, поверьте... без вас! Вы там начнете

бороться, и вас живо сомнут. У вас самые благородные порывы, я абсолютно

верю в это. Но, к сожалению, много еще есть людей, которые любят уничтожать

хорошее! Это же такое наслаждение для них! Вы даже себе не представляете! Вы

поживете там, помучаетесь...

Таня. И брошусь в омут!

Леонид. Хуже. Привыкнете ко всему и выйдете замуж за какого-нибудь

тупицу, вроде вот этого вашего приезжего соседа -- Геннадия, кажется? (Опять

взял руку Тани. ) Здесь есть и другая линия...

Таня (отнимая руку). Не надо...

Леонид. Почему?

Таня. Мне кажется, я сама научилась гадать. Во всяком случае...

угадывать.

Входит Клавдия Васильевна, идет к буфету, достает что-то из продуктов и

несет на кухню.

Клавдия Васильевна. Таня, ты, кажется, еще хотела позаниматься. (Ушла. )

Леонид. Мама волнуется за девочку.

Таня. Если девочка пролетит на экзамене, то плакать будет не мама.

(Встала, пошла к себе. )

Леонид. Вы что готовите?

Таня. Математику.

Леонид. Знакомое дело. Хотите, помогу?

Таня. Если не лень, не возражаю. Вы серьезно сказали, что люди любят

уничтожать хорошее?

Леонид. А вы не замечали?

Таня, ничего не ответив, уходит. Леонид идет за ней. Входят Федор и

Леночка. Леночка, увидев пустую комнату, горько плачет.

Федор. Ленуська, ну успокойся, маленькая.

Леночка (резко). Оставь меня, пожалуйста.

Федор. Ленуська, ну, ей-богу, как будто я виноват...

Леночка молчит.

Ленуська!

Леночка молчит.

В общем-то, это не такое страшное событие.

Леночка. Конечно, для тебя все пустяки! Тебе это ничего не стоило. Ты

привык жить в этом своем клоповнике целым кагалом.

Федор. Леночка, но я же хлопотал относительно квартиры...

Леночка. Ничего ты не хлопотал. Если бы я не твердила тебе тысячу

раз... Тебя абсолютно устраивает это существование, я же вижу. Ты только о

себе и думаешь, на меня тебе совершенно наплевать.

Входят дядя Вася и Коля.

Дядя Вася. А стол тоже в сарай выносить, или как?

Федор. Леночка, ты как хочешь?

Леночка. Мне абсолютно безразлично, хоть на костре его сожгите.

Федор (Коле и дяде Васе). Несите.

Леночка. Оставьте здесь.

Дядя Вася. Понимаем.

Входит Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна (Федору и Леночке). Ужинать будете?

Федор. Подожди, мама.

Коля. Дай хоть мне поесть -- они тут переживают, я-то при чем?

Клавдия Васильевна. Идем.

Прошла с Колей на кухню.

Дядя Вася (поднимая обломок мебели). Такую работу в щепки!

Леночка. Спасибо вам, дядя Вася, за помощь.

Дядя Вася. Какая тут помощь, горе одно. Вот погодите, отремонтирую --

отциклюю, отполирую, посмотрим, что выйдет. Жалко! (Ушел. )

Леночка. Я все понимаю, мое присутствие в этом доме крайне

нежелательно.

Федор. Не выдумывай, Ленуська.

Леночка. Еще бы! Раньше ты все деньги отдавал им, на тебя все так и

смотрели, как на дойную корову. Появилась я...

Федор. Ты говоришь уже невесть что!

Леночка. Пожалуйста, не кричи на меня!

Федор. Я не кричу. Я говорю почти шепотом.

Леночка. Нет, ты кричишь!

Федор. Ну хорошо, я буду молчать.

Леночка. Конечно! Это самая выгодная позиция!

Федор. Но чего же ты хочешь?

Леночка. Я от тебя решительно ничего не хочу.

Федор. Ленуська, но ты же из-за этих проклятых вещей портишь себе

здоровье.

Леночка. Странно, что тебя это еще интересует.

Федор. Не знаю, как говорить с тобой.

Леночка. Если бы любил, знал.

Федор. Я же люблю тебя.

Леночка. Не смеши, пожалуйста. Это было когда-то!

Федор сидит, обхватив голову руками.

Не делай драматических жестов! Прямо как баба!

Федор (сдерживая себя). Ну, что ты предлагаешь делать?

Леночка (усмехаясь). Мужчина, называется!

Федор. Не убить же я должен Олега за это!

Леночка. Конечно, от такой тряпки помощи не жди. Я не хочу жить в этом

доме. Мне надоело, я устала!

Федор. Ленуська, но куда же мы денемся? Волей-неволей до осени придется

ждать.

Леночка. А я не буду! Если ты не умеешь поставить себя в своем же доме

как мужчина, как старший, если твою жену могут оскорблять...

Федор. Тебя же никто не оскорбляет. Олег -- мальчишка, дурак, нельзя же

на него обижаться всерьез. Ты не волнуйся, ну я сейчас буду работать еще

больше! Леонид устроит мне несколько статей, да и без него меня уже знают.

Леночка. Пожалуйста, не хвастайся своей мнимой славой, бездарь! Я не

хочу здесь жить ни одного дня, слышишь?! (Пошла в комнату. )

Федор (идя за ней). Но куда же мы переедем?

Леночка. Придумай. Не ходи за мной! Оставь меня в покое, слышишь?

Леночка ушла. Федор сел на диван и обхватил голову руками. Входит

Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна. Может быть, ты поужинаешь, Федя?

Федор. Мама, нельзя ли устроить как-нибудь так, чтобы в доме к Леночке

относились приличнее?

Клавдия Васильевна. Я сама не знаю, что делать с Олегом, Федя. Но при

всем желании мы не можем возместить вам убытки за эту мебель.

Федор. Я не говорю об этой идиотской мебели.

Клавдия Васильевна. Во всем остальном, по-моему, мы все относимся к

Леночке вполне прилично, Разве она жаловалась на нас?

Федор. Ничего она не жаловалась, но я сам вижу. Хотя бы из уважения ко

мне могли это делать. Я работаю как лошадь, устаю... В конце концов, я люблю

ее! Она умненькая, хозяйственная, ласковая, деликатная. Уж поверьте, я лучше

вас всех знаю ее! Чем она вам не угодила?

Клавдия Васильевна. Я поговорю с мальчиками, с Татьяной... Сама

постараюсь...

Федор. Не надо стараться, мама. Надо просто сделать так, чтобы она

чувствовала себя как дома. Ну, разве это трудно?

Клавдия Васильевна. Я не знаю, Федя, как она чувствовала себя дома. Я

знаю только, что вы посылаете ее родителям сто рублей в месяц, и все.

Федор. А много ли старикам надо? Леночка считает -- вполне достаточно,

тем более что у них сейчас пенсия прибавилась.

Клавдия Васильевна. А ты как считаешь?

Федор. Я не вникаю в денежные вопросы, мама. У меня от одной работы

голова трещит. В институте только неприятности... Да, да, я не хотел тебе

этого говорить!.. Хоть уходи оттуда... Впору совсем бросить научную работу,

перейти только на лекции.

Клавдия Васильевна. А не жаль будет, Федя?

Федор. Конечно, жаль. Так хорошо у меня пошло тогда, а теперь просто

загрызли. Эти Перевозчиковы, Тюрины, Крыловы житья не дают.

Клавдия Васильевна. Кажется, именно Перевозчиков тогда о тебе такую

хорошую статью написал?

Федор. А теперь еле кланяется.

Клавдия Васильевна. Обидно.

Федор. Еще бы!

Клавдия Васильевна. А ведь он тебя на защите диссертации при всех

расцеловал, помнишь? Я тогда сидела в самом последнем ряду и плакала.

Федор молчит.

Федор (после паузы). Ну ничего! Вот засяду за свою " заветную" -- я еще

покажу им себя! Я докажу...

Клавдия Васильевна (с грустью). Ничего и никому ты уже не докажешь,

Федя.

Федор. Почему это?

Клавдия Васильевна. Потому что все меняется на свете.

Федор. Что?

Клавдия Васильевна. Все.

Федор. Нет, ты договаривай.

Клавдия Васильевна. Так я постараюсь, чтобы дети ничем не досаждали

Леночке.

Федор. Я знаю, что ты подразумеваешь: я переменился? Да?

Клавдия Васильевна. Вы будете ужинать?

Федор. Нет, ты скажи -- я переменился?

Клавдия Васильевна. Да, Федя.

Федор. В какую же сторону?

Клавдия Васильевна. Ты не обижайся на меня, Федя, но ты становишься

маленьким... мещанином.

Федор (смеется). Ах, вон что! Все-таки, мама, у меня есть кое-какое имя

в научном мире, со мной многие считаются, ценят...

Клавдия Васильевна. По-моему, Федя, даже академик со временем может

стать простым обывателем.

Федор. Извини, мама, но и ты... не героиня.

Клавдия Васильевна. Хочешь сказать -- я тоже мещанка?

Федор. Это слишком обидное слово, мама.

Клавдия Васильевна. Я же не постеснялась тебе его сказать.

Федор. Ты -- мать

Клавдия Васильевна. А разве ты знаешь, о чем я думаю, когда варю вам

обед, чищу картошку, стираю белье, мою пол, пришиваю пуговицы?! Я думаю о

вас! Моя жизнь сложилась не совсем так, как я хотела. Моя ли в этом вина, не

моя -- не знаю. Но у меня есть вы, четверо. И вы -- это я! Я хочу, чтобы вы

были такими людьми, какой я сама хотела стать.

Федор. Героями?

Клавдия Васильевна. Во всяком случае -- интересными людьми. Помнишь, в

девятом классе ты явился домой пьяным?.. Я не испугалась, нет! В жизни может

быть всякое, особенно с подростком. Но ты пришел еще раз, еще, еще, и все в

нетрезвом виде. Я ударила во все колокола: я подняла школу, комсомол, и мы

вытащили тебя из этой компании. Помню, ночью ты лежал вот на этом диване и

тяжело хрипел. Страшно сказать тебе, Федя, но я тогда подумала: если он не

переменится, пусть лучше умрет. Когда ты будешь отцом, Федя, ты поймешь,

какая это была страшная мысль! Любая ваша победа в жизни, пусть самая

маленькая, любой ваш красивый поступок -- это моя радость. Ваши успехи --

они целиком ваши, я не присваиваю себе ничего, только бываю счастлива! Но

ваши неудачи, особенно измены человеческому достоинству, они просто пугают

меня, хочется кричать от обиды! Я как будто падаю вниз, в грязь!.. Как будто

рушится здание, которое я возводила своими руками в бессонные ночи, когда вы

были крохотными, в тревоге, в слезах, в радости.

Пауза.

Федор (тихо). Ты обвиняешь во всем Леночку?

Клавдия Васильевна. И тебя, Федя.

Федор. В чем же ты ее обвиняешь?

Клавдия Васильевна. Она плохая жена.

Федор. Вон как!

Клавдия Васильевна. Может быть, мои слова и не принесут пользы --

говорят, дневная кукушка ночную не перекукует, -- но я скажу. Хорошая жена,

Федя, больше всего заботится о человеческом достоинстве своего мужа, уже

потом она может гордиться его славой, чином, званием, материальными

успехами. Но если муж -- мелкий человечишка, пройдоха или жулик, то, поверь,

и жена у него точь-в-точь такая же.

Федор. Слава богу, я не пройдоха, не жулик...

Клавдия Васильевна. Можешь им стать.

Федор. Ты уже преувеличиваешь, мама.

Клавдия Васильевна. Нет, я просто стараюсь всегда заглядывать вперед.

Федор. В чем же ты обвиняешь меня?

Клавдия Васильевна. В супружеской жизни часто бывает -- кто кого

потянет за собой. Так ты будешь ужинать?

Федор. Подожди. Но я люблю Леночку, ты понимаешь, люблю! Могу я иметь

право на это счастье?

Клавдия Васильевна. Счастье ли это, Федя?

Голос Леночки: " Федя! "

Федор. До сих пор считалось: любовь -- это одно из высоких и чистый

чувств, возвышающих человека.

Клавдия Васильевна. Это неправда, Федя.

Федор. Да я по себе чувствую.

Клавдия Васильевна. Очень часто любовь принижает человека, разрушает

его жизнь. Я даже не знаю, совершено ли во имя любви на земле больше высоких

поступков или подлых.

Голос Леночки: " Федор! "

Ну, иди, иди.

Федор. Что же я, по-твоему, должен сделать?

Клавдия Васильевна. Ты совсем взрослый мальчик, Федя. (Подходит к сыну,

целует его в лоб. )

Голос Леночки; " Федор! "

Иди же, иди, не геройствуй.

Клавдия Васильевна пошла на кухню, но в это время входит Леночка.

Леночка (ласково). Мама, мы так задержали вас с ужином, совсем

завертелись -- давайте поедим.

Клавдия Васильевна. Вот и хорошо. (Ушла. )

Леночка. Ты что, не слышишь?

Федор. Я с мамой разговаривал.

Леночка. Интересно, что она тебе напела.

Федор (строго). Лена, я хочу поговорить с тобой.

Леночка (берясь за сердце рукой). Ой!

Федор. Что ты?

Леночка. Опять кольнуло.

Федор. Капли дать?

Леночка. Не надо. Так перенервничала!.. (Подошла к Федору, обняла его. )

Тебе наговорила кучу гадостей... (Целует. ) Извини! Талантливый ты мой!

Федор (обнимая жену). Да, уж наболтала ты всяких глупостей! Ты меня

будешь слушаться?

Леночка. Буду, буду. А ты меня -- ладно?

Федор. Идет. (Целует жену. )

Входит Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна. Здесь будете ужинать или на кухне?

Леночка. Все равно, мама. Мы скоро выйдем. (Федору. ) Идем, я тебе

расскажу, что придумала.

Федор и Леночка ушли к себе. В дверях появляется Геннадий.

Клавдия Васильевна. Где Олег?

Геннадий. А что?

Клавдия Васильевна. То есть как " что"?

Геннадий. Зачем он вам?

Клавдия Васильевна (громко, с тревогой). Где Олег, Гена?

Геннадий (шепотом). Тут он, за дверью стоит.

Клавдия Васильевна бежит к двери, распахнула ее. Видимо, в глубине

прихожей стоит Олег. Клавдия Васильевна увидела его, покачала головой и ушла

на кухню.

Входи, больше никого нет.

Входит Олег.

Олег. Не рано?

Геннадий. Думаю, нет -- перекипело. Но поблажки не жди. Конечно, не то

что сгоряча, но достанется.

Олег. Есть хочется! (Идет к буфету. )

Входит Коля.

Коля. Ты что?! Мать места себе не находит...

Геннадий. Это хорошо...

Коля (Олегу). Я уж наврал маме, будто тебя с Геннадием на улице видел.

Где ты был?

Олег. Нигде не был. Мы вокруг дома обошли, а потом через заднее крыльцо

-- Геннадий меня в своей комнате запер, а сам куда-то ушел.

Геннадий. За покупками ездил. (Коле. ) Я его нарочно замкнул, сразу-то

попадаться на глаза никогда не надо, проверено!

Олег (Коле). Что тут было?

Коля. Леночка чуть не умерла. Федор обещал тебе уши оборвать.

Олег. Еще чего! Пусть только дотронется! Где они?

Коля. У себя.

Геннадий. А Татьяна где?

Коля. Занимается.

Геннадий. Одна?

Коля. Нет.

Геннадий. С этим?

Коля. С этим.

Геннадий. Приехал бы он к нам в район погостить!..

Олег. А вещи где?

Коля. В сарай вынесли.

Олег. Сильно испортил?

Коля. Досталось беднягам!

Геннадий (думая о своем). Я бы подговорил ребят...

Коля. Отколотили бы?

Геннадий. Отвадили бы.

Олег (оглядывая комнату). Просторнее стало. (Задумался. )

Где стояла кровать --

Можно там танцевать,

Где сервант возвышался --

Только коврик остался.

Коля. Геннадий, переложи эти стихи на музыку, и спойте Леночке в два

голоса.

Геннадий (Олегу). Ты, брат, сейчас не сочиняй, не надо.

Олег (подойдя к окну). И рыб нет.

Входит Лапшин.

Лапшин (сыну). Ты что уходишь, ключа не оставляешь?

Геннадий. Забыл.

Лапшин (передразнивая). " Забыл"! А еще десятилетку окончил! Идем,

собирайся, сейчас едем. Я билеты купил.

Геннадий. Чего это вдруг?

Лапшин. Наши письмо из дома получили, под меня там копают, на мое место

зарятся. Я им покажу!.. (Коле. ) Таисия Николаевна не была?

Коля. Не видел.

Лапшин. Свертка не оставляла?

Коля. Какого свертка?

Лапшин. Ну, не твоего ума дело. (Сыну. ) Пошли.

Геннадии и Лапшин уходят.

Олег (сидя на подоконнике). Ты знаешь, как все ужасно получилось...

Коля. Уж чего лучше!

Олег. Нет, я не об этом.

Коля. А что еще?

Олег. Я положил записку в книгу Веры. И вот как только положил, сразу

понял, что люблю Фиру. Именно Фиру! Что теперь мне делать? Сидел там, у

Геннадия, думал, думал... Не знаю, как выкрутиться. Что на обед было?

Коля. Лапша куриная, мясо с картошкой и кисель.

Олег. Мне оставили, не знаешь?

Коля. Ты с утра ничего не ел?!

Олег. Где же? Там лежала копченая колбаса -- здоровенная такая палка,

-- но я не притронулся, честное слово!

Коля. Иди на кухню.

Олег. А кто там есть?

Коля. Одна мама.

Олег. Как думаешь, что мне будет?

Коля. Я откуда знаю!

Олег ушел.

(Смотрит в окно, за которым уже темнеет. ) Марина!

Голос Марины. Что?

Коля. Иди-ка сюда.

Марина появляется в окне.

Марина. Что, Коля?

Коля. Что ты делала?

Марина. Зойку спать укладывала... Уснула.

Коля. Мама твоя где?

Марина. До сих пор не пришла. А что?

Коля. Лапшин от нее какого-то свертка ждет.

Марина (садясь на подоконник с той стороны окна). Зачем она это делает,

зачем?!

Коля. А тебе она ничего не говорит?

Марина. Скрывает. Я сама сегодня начну разговор, обязательно!

Понимаешь, я -- комсорг курса. Я даже хорошие платья сейчас носить боюсь,

старые надеваю -- ты заметил?

Коля. Заметил.

Марина. И такая тревога на душе! Вчера с тобой по Москве ходила, так

хорошо было... а пришла домой... (Тихо. ) Ты не стал хуже ко мне относиться?

Коля. Что ты!

Марина. А мне показалось... Мне теперь все что-то страшное мерещится.

Коля (тихо). Я тебя еще больше люблю. (Хочет обнять Марину, но в это

время входит Геннадий с каким-то предметом в руках, завернутым в бумагу. )

Геннадий (Марине). Здравствуйте. (Коле. ) Коля, можно, я тут одну вещицу

спрячу, чтобы отец не видел? Сегодня купил.

Коля. Положи в коридоре.

Геннадий пошел в коридор. Коля берет Марину за плечи.

Марина. Что ты! Во дворе увидят.

Коля. Пусто. Кто-то сидит там на лавочке, но спиной к нам. (Целует

Марину. )

С возгласом " Геннадий! " входит Лапшин.

Лапшин (увидев целующихся, опешил). Тьфу, черт! Никого нет.

Марина исчезла за окном. Лапшин пошел было к двери, но в это время из

коридора вошел Геннадий.

Геннадий. Чего тебе?

Лапшин. Ты колбасу сожрал?

Геннадий. Какую колбасу?

Лапшин. Копченую.

Геннадий. Даже в глаза не видел.

Лапшин. Врешь!

Геннадий. Честное комсомольское!

Лапшин. Побожись!

Геннадий. Ей-богу!

Лапшин. Все равно брешешь!

Геннадий. Сам от меня спрятал куда-нибудь, а теперь на меня же и

валишь.

Лапшин. Смотри, не найду -- ответишь! (Ушел. )

Коля. Гена!

Геннадий. Что?

Коля. Колбасу, наверное, Олег съел.

Геннадий. Да что ты?!

Коля (зовет). Олег!

Входит Олег.

Олег. Что, Коля?

Геннадий. Ты колбасу съел?

Олег. Копченую?

Геннадий. Да. Ты не ври, тут все свои.

Олег. Нет, нет! Я, понимаешь, сижу в комнате, чувствую -- пахнет... Ну,

поискал... Она за чемоданом была спрятана. Так я ее подальше, за шкаф

запихнул, чтобы не пахла... Она там.

Геннадий. Пойду обрадую родителя. (Ушел. )

Коля (глядя в окно). Куда это Маринка помчалась? (Зовет. ) Дядя Вася!

К окну подошел дядя Вася.

Что-нибудь случилось? Почему Марина так побежала?

Дядя Вася (тихо). Говорят, Таисию около универмага забрала милиция.

Коля. Что?! (Прыгает в окно. )

Дяди Васи тоже уже не видно. Входят Федор и Леночка. Олег замер, глядя

на них.

Федор. Явился?.. Ну?

Олег молчит.

Леночка. Что уставился, гаденыш?

Олег молчит.

Федя, убери эту проклятую саблю со стены. Опять повесили!

Федор. Это мама. (Идет к сабле. )

Олег. Не трогай.

Леночка. Еще тебя спрашивать буду, стихоплет поганый!

Олег. А ты -- курица!

Леночка. Ты еще лаяться? (Схватила оставленную в углу планку от шкафа и

с этим оружием бросилась на Олега. )

Олег (отбежав в сторону). Только попробуй! Только попробуй!

Федор. Леночка, что ты!

Леночка бросается на Олега, тот бегает вокруг стола.

Олег. Не смей, не смей! Меня даже мама никогда пальцем не трогала!

Леночка (бегая за Олегом). Избить тебя надо, избить!

Федор (хочет остановить Леночку, бегает за ней). Леночка, осторожней!

Леночка, осторожней! (Федор поймал Леночку за планку. ) Лена, не смей этого

делать! Сейчас же перестань!

Леночка оставляет планку в руке Федора и вдруг бьет мужа по лицу.

Леночка. Тряпка! (И ушла в свою комнату. )

Пауза. Федор стоит растерянный. Олег ошеломлен. Федор отходит к окну.

Олег тихо подходит к брату. Он стоит около него молча, не зная, что

говорить. Вытащил из кармана перочинный нож, раскрыл его, опять закрыл.

Олег. Это ты мне ножик подарил, помнишь?.. В классе ни у кого такого

нет... Мне за него, знаешь, чего только не предлагали... Ты на меня не

злись, Федя... Если я научусь писать хорошие стихи, я их тоже печатать буду,

за деньги... Все вам отдам, все!.. Чтобы чисто было... Конечно, стихи

отдавать за деньги нехорошо, я хотел этого никогда в жизни не делать... Но

Пушкин ведь говорил: " Не продается вдохновенье, но можно рукопись

продать... " Правда, ему тоже деньги нужны были, вот он и выкручивался... Ну,

что ты на подоконник-то смотришь?.. (Заглядывает в лицо брату. ) Плачешь?!

Федор пошел к своей комнате.

(Испуганно. ) Нет, нет! Я не видел, Федя, я не видел!..

Федор ушел к себе. Входит Геннадий.

Геннадий. Олег...

Олег (перебивает). Гена, ты плачешь, когда тебя отец бьет?

Геннадий. Как бы не так! Больно жирно ему будет. Ты что встревоженный?

Еще что-нибудь выкинул?

Олег. Да, из-за меня тут...

Геннадий. Что?

Олег. Нельзя сказать. Погоди... (Подбегает к двери комнаты Федора,

слушает. ) Тихо... Ты знаешь, я боюсь, как бы он ее не задушил.

Геннадии. Кто?

Олег (заглянув в замочную скважину двери, тут же выпрямившись,

удивленно). Он ее целует! С ума можно сойти!

Геннадий. Объясни толком-то...

Олег. Объяснить ничего нельзя... Ты что меня спрашивал?

Геннадий. Смотри. (Идет в коридор, вносит свою покупку, разворачивает

ее. Это аквариум, в котором плавают рыбы. )

Олег. Откуда это?

Геннадий (смущенно). Тебе. От меня.

Олег (в восторге прыгая вокруг аквариума). Гена! Гена! Вот спасибо! Вот

спасибо-преспасибо! (Жмет Геннадию руку. ) Ой, какие!..

Геннадий. Забавляйся, коли нравится.

Олег. Где же ты их достал?

Геннадий. На Арбате.

Олег. Гена, ты их на те деньги купил?

Геннадий. Да. Видал -- пригодились!

Олег (задумался, глядя на рыб). Гена... ты не рассердишься на меня?

Геннадий. За что?

Олег. Не надо было их покупать, Гена.

Геннадий. Почему?

Олег. Я не хочу их брать, Гена.

Геннадий. Чего?

Олег. Ты не сердись, пожалуйста, но не могу...

Геннадий (помрачнев). Ты из себя дурака не корчи.

Олег молчит.

Я тебе от чистого сердца, а ты мне... в душу плюешь!

Олег. Гена... я понимаю... ты от чистого, от самого чистого... Я же

знаю тебя. Но... не могу!

Геннадий. Сопляк ты, отец верно сказал. Пигмей! Бери, говорю, рыб!

Олег молчит.

Бери, говорю!

Олег (чуть не плача). Ну что же я могу сделать?! Ты понимаешь, буду на

них смотреть, а мысли у меня совсем другие будут... Нехорошие... Я о другом

буду думать... Я хочу, чтобы у меня чистые мысли были... И у тебя... И

вообще...

Оба стоят и молчат.

Я, конечно, могу сейчас взять, но ты уедешь, и я уберу их. Зачем же я

тебе врать буду?!

Опять молчат.

Геннадий (глухо). Чего же я с ними делать буду? Уху варить?

Олег. Не знаю.

Геннадий. Ну ладно, я тебе это припомню! (Заворачивает аквариум в

бумагу. )

Олег хочет подойти к Геннадию.

Не подходи ко мне, вражина! (Уносит аквариум в коридор. )

Входят Вера и Фира.

Фира. Ты что?

Олег. Что?

Фира. Это ты подложил записку в книгу?

Олег. В какую книгу?

Фира. Вере. Не ври, и подпись твоя стоит... Хоть бы подписывать

постеснялся!

Олег. А что особенного...

Фира (Вере). Ты слышишь? Ну, знаешь, я знала, что все поэты только и

делают, что влюбляются...

Олег (Фире). Ты языком болтай, да думай!

Геннадий (который вошел, Олегу). Что ты там написал?

Фира (Олегу). Да, да! Знаю, не маленькая! (Геннадию. ) Он написал

отвратительное стихотворение и сунул его в книгу Вере.

Олег. Почему это отвратительное?

Фира. Не беспокойся, мы его проанализировали!.. Вот еще, погоди, --

обсудим его на коллективе!

Олег. На каком коллективе?

Фира. Всем классом! А может, и всей школой!

Олег. Что ты выдумала?

Фира. Да, да!

Олег совершенно растерян от ее натиска.

Геннадий (Олегу). Да что ты за чепуху там написал, скажи?

Фира. А мы вам прочтем, пожалуйста! Вера, читай!

Вера. Может быть, ты прочтешь, Фира?

Фира. Тебе написано, ты и читай.

Вера. Я не могу.

Фира. И вообще, почему ты молчишь?

Вера молчит.

О тебе тоже надо будет поговорить где следует! Если ты дала ему повод

написать такое стихотворение, то... Мне ведь он такого стихотворения не

написал. Читай, слышишь?

Вера вытаскивает из-за пазухи листок бумаги, разворачивает его.

Олег. Не смей читать, Верка!

Фира (Вере). Начинай!

Олег. Не смей, слышишь?

Фира. Ага, стыдно стало! (Вере. ) Не обращай на него внимания, начинай!

Олег (Вере). Сейчас же дай его сюда!

Фира. Еще чего! Так мы тебе его и отдали! Вещественное доказательство!

Писать стихи, конечно, легко, а как отвечать, так струсил.

Олег. Ладно, давайте читайте! (Бросился на диван и зарылся в угол. )

Фира (Вере). Ну!

Вера (начинает читать дрожащим голосом).

В доме уснули. Поет тишина

В комнате нашей тесной.

Может быть, мне она только слышна,

Эта счастливая песня?

Может быть, я сочиняю ее

В этой тиши весенней,

Может быть, сердце поет мое,

Полное смутным томленьем?

Нет, это ты мне поешь одна

Голосом слышным еле,

Ты, от которой я без ума

Вот уже две недели!

Фира. Читай без выражения.

Вера. Ты, от которой сейчас не сплю

На этой диванной коже,

Ты, которую я люблю,

Любишь ли ты меня тоже?!

Фира (Геннадию). Слыхали?

Геннадий. Неужели это им все написано?

Фира Им.

Геннадий. Прямо не верится! Ай-яй-яй-яй-яй! Ну-ка, покажите!

Фира Вот. (Подает Геннадию листок со стихотворением. )

Геннадий (смотрит). Да, действительно! (Складывает листок и кладет его

себе в карман. Олегу. ) Чего ты на них смотришь -- гони их отсюда ко всем

чертям!

Олег (кричит). Вон отсюда, сейчас же вон!

Фира (Геннадию). Отдайте нам листок.

Геннадий. Брысь!

Фира. Ну ладно, ну ладно!.. (Ушла. )

Олег (Вере. ) А ты что стоишь?!

Вера. Я к тебе очень хорошо отношусь, Олег... очень хорошо... и стихи

мне понравились... Знаешь, как понравились! Но Фира велела...

Олег. А ты слушалась? Какой же ты человек!

Вера. Она мне подруга...

Олег. А ты -- прихлебательница и рабыня!.. Пошла отсюда!

Вера. Олег! (Заплакала. )

Олег. Перестань реветь. Все! Я вам не кто-нибудь!.. Я -- мужчина! (Олег

повернулся к Вере спиной. )

Вера с плачем убегает. (Подбегает к окну, кричит. )

Все Фиры и Веры

Дуры без меры!

Слышен голос Фиры: " Развратник! " -- и в окно летит камень.

Камнями лупят, а еще девчонки!

Геннадий. Не огорчайся, поэтов всегда забрасывали камнями.

Олег. Это когда-то, а теперь должно быть наоборот. Ты знаешь, что я

решил?.. Все женщины на свете -- гады!

Входит Леночка.

Леночка (Олегу). Ты Леонида Павловича не видел?

Олег (показывая). Они там.

Леночка идет в коридор.

Геннадий. Уехать бы поскорее отсюда! Больше в Москву ни ногой! (Ушел. )

Леночка (у двери, где Леонид и Таня). Леня!

Выходит Леонид.

Иди сюда.

Леонид и Леночка проходят в комнату.

Олег, дай нам поговорить.

Олег. Пожалуйста! (Ушел. )

Леночка. Ленька, милый, я к тебе с огромной просьбой.

Леонид. Ну?

Леночка. Помоги нам, у тебя такая светлая голова...

Леонид. Давай без подъезда.

Леночка. Пусти нас с Федором пожить к себе до осени. Твои -- в Китае,

раньше будущего года не приедут. Жаль тебе, что ли? Втроем даже веселей

будет.

Леонид. А что тебе приспичило?

Леночка. Ты же видишь обстановку! Я уж и так живу здесь, еле дыша. Это

-- мещанское болото, понимаешь? Федор становится раздражительным, все что-то

думает... Я изо всех сил пытаюсь устроить ему нормальную жизнь, но здесь это

просто невозможно. Потом -- все тянут, расходы ужасные! А больше всего

боюсь, что они буквально со дня на день могут поссорить нас с Федором. Я

вижу -- это их цель. Я их не устраиваю. Да это и понятно -- у нас слишком

разные взгляды на жизнь. Уж я кручусь, кручусь...

Леонид. Когда же ты собираешься переезжать?

Леночка. Да хоть сегодня -- возьмем пару чемоданов, остальное запру

здесь, если понадобится -- приеду, возьму.

Леонид. Ну ладно, только без прописки. Леночка. Конечно! Нам она и ни к

чему. (Зовет. ) Федя!

Входит Федор.

Видишь, Леонид не возражает.

Федор. Леночка, я все думаю: удобно ли это будет перед нашими?

Леночка. Да что ты! Они даже рады будут. Действительно, мы же их

стеснили -- отобрали целую комнату. Тане надо заниматься, Коле -- тоже,

Олегу -- тоже... Я же вижу, тебя самого угнетает совместное житье.

Федор. Это верно.

Леночка. Ты стал какой-то задумчивый...

Федор. Нет, это не потому, Леночка...

Леночка. А почему?

Федор. Так... просто...

Леночка. А вот уедем, и у тебя никаких мыслей не будет.

Леонид рассмеялся.

(Тоже поняв, что сказала ерунду. ) Грустных, конечно.

Федор (Леониду). А как ты считаешь?

Леонид. Видишь ли... по-моему, стоит. Раньше был хороший русский обычай

-- выдел. Женился парень в деревне -- ему выделяют пол-избы и ставят глухую

стену или дают место для постройки новой... Знаешь, разные характеры, разные

привычки... Впрочем, это ваш сугубо личный вопрос -- сами и решайте. А то

потом еще скажете -- я посоветовал.

Федор. Хорошо, я поговорю с мамой.

Леночка. Нет уж, тебе не надо. Это трудный разговор, и я сама поговорю.

Леонид. Только мой совет: расходитесь по-хорошему, без скандалов.

Федор. Да, да, Леночка.

Леночка. Мы об этом скажем просто и откровенно. В конце концов, они

действительно славные люди. Да я уверена -- они и сами в душе обрадуются.

Входит Геннадий.

Что тебе, Гена?

Геннадий. Федор Васильевич, я к вам.

Федор. Что, Гена?

Геннадий. Мне, конечно, неудобно, я понимаю... Дайте взаймы сто рублей.

Федор. Сто? Сейчас... Леночка, мы не можем одолжить Гене сто рублей?

Геннадий. Я из первой же получки пришлю -- не обману.

Леночка. Конечно, ты не обманешь, Гена, мы знаем тебя, ты уже третий

год сюда приезжаешь... Но сейчас буквально только-только на жизнь осталось,

в обрез, на последние сервант купила.

Геннадий. Вытрясли, значит...

Леночка. Истратила.

Геннадий (помолчав). Я вам аккордеон в залог оставить могу, не пожалею.

Леночка. Что ты выдумываешь? Зачем мне его?! Просто у меня нет денег.

Леонид (Леночке). Я могу тебе одолжить, надо? (Лезет в карман. )

Геннадий. Нет, ваших не возьму.

Леонид. Почему, любопытно?

Геннадий. Совесть не позволяет. Вы человек чужой.

Федор. Леночка, дай ты ему, пожалуйста, -- видимо, человеку очень надо.

Геннадий. Позарез, а то разве бы стал унижаться!..

Леночка, Ну, хорошо. (Идет в свою комнату. )

Геннадий тоже вышел.

Федор. Что же он ушел?

Леонид. Дай, а то еще украдет что-нибудь.

Федор. Ну, брось -- он не такой.

Возвращается Леночка.

Леночка. А где он?

Входит Таня.

Таня. Может быть, чаю попьем все вместе?

Леонид. Я не возражаю.

Входит Геннадий с аккордеоном.

Леночка. На. (Отдает Геннадию деньги. )

Геннадий. А вам, значит, вот. (Ставит аккордеон к ногам Леночки. )

Леночка. Убирай его, убирай -- не выдумывай.

Геннадий. Нет уж, оставлю... чтобы у вас и мыслей не было, будто Генка

подлец -- не отдаст.

Леночка. Ну, так и будет здесь стоять, посреди комнаты. Леня, Федя,

пойдемте -- обсудим все хорошенько.

Федор. Я, право, еще сомневаюсь.

Леночка. Идем, идем. Таня, накрывай к чаю.

Леночка и Федор ушли.

Леонид (задержался на минуту). Танюша, вы не сердитесь, тут важный

вопрос решается.

Таня. Какой?

Леонид. Пока тайна.

Таня. А я и не сержусь. Хочу чаю.

Леонид ушел. Таня расставляет посуду.

Геннадий. Ты за него замуж собираешься?

Таня. А тебе что?

Геннадий. Он старик... Ему, наверно, за тридцать.

Таня. И что?

Геннадий. У него плешь намечается...

Таня. Подумаешь! (Пошла на кухню. )

Геннадий. Погоди... Не уходи.

Таня. Ну?

Геннадий. Я сегодня уезжаю.

Таня. Что скоро?

Геннадий. Отец мчится дела улаживать.

Таня. На будущий год приедешь?

Геннадий. Не знаю.

Таня. Ну, счастливо! (Пошла. )

Геннадий. Погоди, говорю!

Таня остановилась.

Я тебе тут... купил... на память... духи... флакон... (Вынимает из

кармана маленький флакончик духов -- " пробные", ставит его на кончик

обеденного стола. )

Таня. Что это ты еще выдумал?

Геннадий. На память... Хотел побольше, да деньги тут на одну вещицу

истратил... Но все равно -- пахнет...

Таня. Спасибо. (Пошла. )

Геннадий. Не уходи... пожалуйста... погоди.

Таня останавливается.

Помнишь, три года тому назад я к вам в первый раз в эту комнату

вошел?.. Отец послал штопор одолжить -- ты вот тут, у окна, цветы

поливала... Еще ты в школьной форме тогда была... Вот на этом самом пороге я

и влюбился в тебя без памяти... в ту же секунду... Третий год о тебе одной

думаю... Уезжаю к себе, и так у меня на душе легко! Живу и все радуюсь...

потому что ты у меня есть... И целый год мечтаю: в Москву поеду, ее увижу...

А к вашему дому подхожу -- ноги сами несут. Если бы не отец рядом, бегом бы

бежал... И Москва-то для меня другой смысл приобрела, потому что ты в ней

живешь... Ты ведь и сама не знаешь, до чего ты хороша!.. Любовь ты моя!

Украшение ты моей жизни! Я тебя необыкновенно люблю! Дрянь я, это я и сам

знаю... Только я из себя все потроха вытащу и в речке прополощу... Уеду

сегодня и уж никогда сюда не приеду -- твердо решил, слово себе дал! Потому

и говорю все... Я уж давно этими словами мучаюсь... Не могу я их не сказать

тебе... Вот говорю и еще сильней люблю тебя, еще горячее... Откуда ты такая

для меня взялась?! Чудо какое-то! И не сердись на меня, любовь моя, не

сердись. Уходи теперь, я ведь без конца о тебе говорить могу, уходи!

Таня стоит на месте.

Уходи, тебе говорю, слышишь?

Таня не двигается. Геннадий закрывает лицо руками и убегает. Входит

Клавдия Васильевна.

Таня (увидев мать). Мама, откуда у него такие слова взялись?

Клавдия Васильевна. У Леонида Павловича?

Таня. Что ты!.. Давайте все чай пить -- Леночка отошла и утихла.

Клавдия Васильевна. Вот и хорошо.

Пошли на кухню. Вбегают Коля и Марина.

Марина (она очень возбуждена). Только не говори никому! Коля, умоляю --

не говори!

Коля. Марина, не волнуйся!.. Ты успокойся, ну, прошу тебя! Мы только

маме скажем, посоветуемся.

Марина. Ну, зачем, зачем ей это надо было?! Ты знаешь, что она мне

крикнула? " Для тебя ведь, Маринка, старалась, для тебя! " Да разве мне это

надо в жизни? Как я теперь всем в глаза смотреть буду?

Коля. Ну, пойдем к маме, пойдем.

Входит Таня.

Таня. Садитесь все чай пить.

Коля. Погоди. Мама там? (Показал на кухню. )

Таня. Да.

Коля. Идем, Марина.

Ушли. Таня накрывает на стол. Входят Леонид, Федор, Леночка. Видно, что

Федор совершенно как потерянный.

Леночка (показывая на оставленный посреди комнаты аккордеон). Смотрите,

так и не взял свою музыку.

Леонид. Кретин, а ведь тоже с самомнением, заметили? Я, Танюша, просто

любуюсь, как у вас все в руках кипит.

Таня. Леонид Павлович, наклоните, пожалуйста, голову.

Леонид. Зачем?

Таня. Пожалуйста, на одну секунду.

Леонид (шутливо). Кланяюсь вам. (Наклоняет голову. )

Таня. Действительно...

Леонид. Что?

Таня. Так. (Ушла. )

Леонид. Ничего не понимаю.

Федор. По-моему, она тебе на лысину посмотрела.

Леночка. Еще совсем девчонка! Так ты, Федя, только постарайся не

вступать в разговор.

Федор. Да, да, сделайте это как-нибудь без меня. (Леночке. ) Когда ты

упаковывала чемоданы, мне почему-то так тоскливо стало! Прости, пожалуйста.

Леонид. Какое ты еще дите, Федя! Даже завидно. В жизни очень часто

приходится решать: или -- или. И всегда это неприятно.

Входит Лапшин.

Лапшин. Прощенья просим. Мне бы Клавдию Васильевну на одно мгновенье

ока. Леночка (зовет). Мама!

Входит Клавдия Васильевна.

Лапшин (тихо, Клавдии Васильевне). Таисью-то, говорят, сцапали. Верно

ли это, Клавдия Васильевна?

Клавдия Васильевна. Откуда вы это слышали?

Лапшин. Так ведь в доме-то гудят.

Клавдия Васильевна. Может быть, это по ошибке.

Лапшин. Невинных-то людей зря хватать не будут.

Входят Коля и Марина.

Марина (подойдя к, Лапшину). Иван Никитич, мама сегодня домой,

наверное, не придет... она задержится... А вы уже уезжаете, я слышала... Она

мне сказала, что должна вам... Так я отдам... вышлю... Вы оставьте мне ваш

адрес...

Лапшин. Ничего она мне не должна... Чего ты выдумала? И никаких

отношений у нас с ней не было... Вы тут меня не путайте! Собираться пора.

(Ушел. )

Коля (Марине). Ты не обращай на него внимания, Марина.

Марина. Коля, ты сейчас не ходи со мной.

Коля. Почему, Марина?

Марина. Дай мне побыть одной. Я около Зойки посижу.

Клавдия Васильевна. Ты умная девочка, Марина. (Целует ее. )

Марина уходит.

Коля. Нехорошо ее оставлять.

Клавдия Васильевна. Не трогай. Человеку надо иногда побыть одному.

Входят Таня и Олег.

Таня. Садитесь все к столу.

Все рассаживаются у стола.

Мама, надо и Лапшиных позвать, они же скоро уезжают.

Леночка. Давайте лучше в своем кругу.

Таня. Все равно у нас гости -- Леонид Павлович.

Леонид. Меня смело можете считать за своего.

Таня. Ну, а Лапшиных тем более. Вы же сами нагадали мне, что я за

Геннадия замуж выйду. Надо же жениха чаем напоить перед дорогой.

Клавдия Васильевна. Что же тебе еще нагадал Леонид Павлович?

Леонид. Танечка, это между нами.

Таня. Да, вряд ли кому интересно слушать. (Идет к двери, зовет. ) Иван

Никитич, Гена, идите чай пить.

Леночка. Я же сказала -- не надо.

Таня. Вот когда у тебя будет своя квартира, там и распоряжайся.

Входит Лапшин. В дверях робко жмется Геннадий.

Клавдия Васильевна. Чайку на дорогу, Иван Никитич! Гена, садись.

Лапшин (садясь к столу). Прижились мы тут у вас, прямо как дома.

Садись, Геннадий, садись -- уважим.

Геннадий садится к кончику стола вдалеке от Тани и не смотрит на нее.

Хорошо у вас, дружно, душа отдыхает. Домой-то приедешь, пойдешь

вертеться. Что-то все теперь перепуталось у меня в голове, не поймешь, чего

люди хотят... Геннадий (вдруг). Отец, я тут у тебя из кармана сотню вытянул,

на, возьми обратно. (Достает деньги, протягивает отцу. )

Лапшин (растерявшись). Как это " вытянул"? Ты чего мелешь-то,

соображаешь?

Геннадий. Из твоего пиджака. Ты тут на стуле утром его оставил, и я

залез.

Лапшин (смеется). Этакой ты балбес, Генка! Вытянул! Одолжил у отца --

подумаешь, дело! Да ты понимаешь, что люди-то про тебя подумать могут?!

Скажешь ведь тоже... Оставь, оставь себе, дарю! (Ко всем. ) Сам ведь

зарабатывает, только я у него в общий, значит, котел... в семью требую. Не

хватило на карманные-то, значит...

Геннадий. Возьми, не надо мне.

Лапшин. Дарю.

Геннадий. Бери, говорю. (Отдает деньги отцу. ) Это я у Федора

Васильевича одолжил. Из получки вышлю, запомни.

Олег вдруг вскакивает из-за стола, бежит в коридор.

Клавдия Васильевна. Куда ты, Олег?

Олег вносит аквариум, развернул его.

Олег. Видали?

Коля. Откуда это у тебя?

Олег. Это мне один человек подарил. Хороший-прехороший! Вон они какие

красивые -- лучше тех! (Ставит аквариум на окно. ) И подойти к ним теперь

легче!..

Клавдия Васильевна. Ты бы помолчал об этом, Олег.

Леночка. Ничего, мама, я успокоилась. Дядя Вася обещал починить. Да и

что можно взять с глупого мальчишки, особенно такого...

Клавдия Васильевна. Когда у вас будут дети, Леночка, вы узнаете, как

нелегко их воспитывать.

Леночка. Ну, эта радость нам не к спеху, мы еще пожить хотим...

Клавдия Васильевна. И все-таки это большая радость, Леночка.

Леночка. Есть и другие удовольствия, мама.

Олег. Барахло покупать.

Клавдия Васильевна. Когда старшие разговаривают, тебе лучше помолчать,

Олег.

Таня. Устами младенца...

Леночка. Честное слово, это смешно! Мы с Федором покупаем самое

необходимое, а вас почему-то это раздражает.

Клавдия Васильевна. Не раздражает, а беспокоит, Леночка.

Леонид. Политика нашего государства в этом вопросе совершенно ясна --

максимальное удовлетворение нужд трудящихся. Я думаю, вы здесь

заблуждаетесь, Клавдия Васильевна.

Леночка. Совершенно верно! Зачем же тогда строят так много красивых,

больших домов? Зачем дают прекрасные квартиры? Зачем в магазинах продают

ковры, хрусталь, дорогую мебель, сервизы, картины?

Клавдия Васильевна. Да ведь никто же не предлагает продавать за эти

блага и удобства свою душу!

Леночка. А кто продает, кто? Федор все зарабатывает самым честным

трудом. Кажется, мы живем не какими-нибудь махинациями и спекуляциями.

Федор. И все-таки, Леночка, мама говорит правильно.

Леночка. Что правильно, что?

Клавдия Васильевна. Я говорю, Леночка, о том, что человек может иногда

продать в себе нечто очень дорогое, что он уже никогда не купит ни за какие

деньги. Продать то, что представляет истинную красоту человека. Продать свою

доброту, отзывчивость, сердечность, даже талант.

Леночка. Но кто же из нас продает что-нибудь, кто?

Клавдия Васильевна. Разве я против материального благополучия?.. Что

вы!.. Когда я осталась с ними, четверыми, одна, поверьте, я знала, что такое

" трудное житье". И когда я выкроила, помню, Федору на первый в его жизни

костюм -- он тогда в университет пошел, -- поверьте, я была гораздо больше

счастлива, чем он сам.

Федор (смеется). Ты не обижайся, мама, но мне тогда это было решительно

безразлично!

Клавдия Васильевна. Конечно, тогда ты искал других радостей жизни. Ты

понимал их, ты старался их добыть.

Федор. Мама, меня и сейчас интересуют совсем не вещи.

Клавдия Васильевна. А что?

Леночка. Мама, Федя действительно сейчас имеет много дополнительной

работы, но нам надо купить и то, и другое, и третье... Мне самой его жаль,

но это временно -- когда мы заведем все...

Клавдия Васильевна. У человека слишком коротка жизнь, Леночка, чтобы он

даже временно изменял своим большим желаниям. Так он никогда не успеет дойти

до цели.

Таня (Леночке). Ты никогда не заведешь все.

Леночка. Почему это?

Таня. Потому что ты -- прорва!

Федор. Татьяна, сейчас же извинись перед Леночкой.

Леночка. Не надо, Федя, все совершенно ясно. Мама, к сожалению,

произошла самая прозаическая вещь. Я ее боялась и тогда, когда входила в

вашу семью. Вместе нам трудно. И знаете, лучше не обострять отношений. Мы с

Федором сегодня же оставим вас в покое.

Клавдия Васильевна. То есть?

Леночка. Нам лучше жить врозь. Все равно мы осенью переехали бы. Но у

нас есть возможность и сейчас... И, честное слово, это надо сделать... Вам

будет гораздо спокойнее без нас.

Клавдия Васильевна. Куда же ты уезжаешь, Федор?

Федор (сумрачно). У Леонида квартира пустая, родители приедут не

скоро... Мы пока к нему...

Клавдия Васильевна. Ты это решил твердо?

Леночка. Да.

Клавдия Васильевна. Я спрашиваю Федора.

Федор. Да.

Леонид (беззаботно). Действительно, Клавдия Васильевна, у меня

просторно, пусть поживут. Поверьте -- лучше будет вам всем.

Коля. Что ты выдумал, Федор!

Таня. Это он не сам выдумал.

Федор. Сам! Слышите, это я решил сам! Для вас же!

Лапшин. А что, Клавдия Васильевна, пускай поживут отдельно. Федор-то

Васильевич уже на ногах стоит, не страшно.

Олег. Ты уходишь от нас, Федя?

Леночка. Мы, конечно, будем вам помогать, мама...

Клавдия Васильевна. Сто рублей в месяц?

Леночка. Нет, почему же... мы можем больше...

Клавдия Васильевна. Я не продаю детей, Елена Григорьевна!

Леночка. В конце концов, я ничего не понимаю! Федор -- мой муж, мы

взрослые люди...

Клавдия Васильевна (перебивая). Вы отлично все понимаете, Елена!

(Федору. ) А ты-то, ты понимаешь все?

Федор. Мама, ну что действительно особенного...

Клавдия Васильевна (резко). Я прошу тебя не изворачиваться.

Леночка. Мама, мы, может быть, продолжим этот разговор с глазу на глаз?

Клавдия Васильевна. Мне решительно никто не мешает!

Олег. Только трусы боятся чужих ушей!

Клавдия Васильевна (Федору). Ты сейчас решаешь главный вопрос своей

жизни.

Леночка (плачет). Вы злая женщина, вы просто хотите развести меня с

Федором.

Таня. Не смей так говорить о матери!

Олег. Федя, она тебя без нас съест.

Леночка. Когда Федор отдавал вам все деньги, покупал вам всякие вещи,

вы относились к нему совсем иначе.

Федор. Лена, перестань!

Олег. Мы его... из-за денег!.. Мы!.. (Вдруг достает из кармана

перочинный нож, кладет его на стол. ) Нате, берите! (Вынимает из стола

карманный фонарик, тоже кладет на стол. ) Нате! (Приносит из коридора

футбольный мяч, тоже бросает на стол. ) Нате!

Клавдия Васильевна (Федору). Ты мне жаловался, что Перевозчиков еле

кланяется тебе, -- скоро он совсем перестанет с тобой здороваться.

Лапшин. Клавдия Васильевна, такова наша родительская участь: растим их,

растим, а потом приходит какая-нибудь краля и забирает в свою собственность.

Закон жизни!

Клавдия Васильевна. Я воспитывала детей, Иван Никитич, не в чью-нибудь

собственность, а для людей и для них самих. (Долго смотрит на Федора. ) Я не

возражаю, Федор, можете переезжать! (Клавдия Васильевна ушла к себе. )

За ней пошли Таня, Коля и Олег.

Федор. Я не могу сейчас уйти из дома, ты понимаешь, Леночка? Я здесь

родился, вырос...

Леночка. Если ты не уйдешь сейчас, ты не уйдешь никогда.

Федор. Не сейчас, не сейчас!

Леночка. Ну, хорошо, я уйду одна, ты уж мне становишься противен своей

беспринципностью! Леонид, скажи ему...

Леонид. Нет, нет, я не вмешиваюсь, у него у самого есть сила воли, и он

решит.

Леночка. Во всяком случае, я иду взять вещи. (Ушла. )

Леонид. Ну, не будь дураком, она действительно может уйти. Иди, иди к

ней!

Федор. Леня, ты мне друг, ну, скажи, скажи, что мне делать? Ведь мама

права, я куда-то лечу, лечу вниз... Я совсем забросил научную работу, мне

самому осточертели мои статьи и эта моя суета в жизни... Я ведь совсем не

этого хотел!.. Леня, я говорю с тобой о самом тайном!.. Ты знаешь, иногда

мне кажется -- я заору, замахаю руками... взбешусь!.. (Прошелся по комнате. )

Леночка немножко не понимает меня.

Леонид. Женщины никогда не понимают склада мужского ума. Это им

недоступно, знай! Она молоденькая, хорошенькая, ей хочется повертеться,

пустить пыль в глаза другим, это молодость, чепуха! Пройдет! Она любит тебя,

ты -- ее -- вот самое главное! Что же вы будете ссориться из-за пустяков!

Федор. Это же не пустяки, Леня!

Леонид. Поверь мне -- пустяки, мелочь! Ты здесь издергался. У меня тебе

будет спокойнее. Идем, я помирю вас.

Федор. Что делать, что делать -- не знаю!

Леонид уводит Федора в комнату, где Леночка.

Лапшин. Вон как шумят... (Сыну. ) Ты что мне деньги-то при всех совал?

Геннадий. А что?

Лапшин. Да ты понимаешь, что про меня люди-то подумать могут?! У

Лапшина сын -- ворюга! Вытянул, так и молчи, коли не попался! Нарочно, что

ли, опозорить захотел? Иди-ка сюда!

Геннадий (отбежал в дальний угол комнаты, прижался там). Не пойду.

Лапшин. Иди, хуже будет. (Грозно идет на Геннадия. Подошел к нему

вплотную, замахнулся на сына кулаком. )

Геннадий схватил отца за руку.

Ты чего? Пусти руку!

Геннадий гнет отца к земле.

Пусти, говорю! Откормил жеребца!

Геннадий пригибает отца все ниже и ниже к полу.

Пусти, больно! Пусти, увидеть могут... Пусти, заору!

Геннадий отпускает руку отца.

Геннадий. Не трогай больше... И мать не смей...

Лапшин (вдруг улыбнулся, подошел к сыну, потрепал его по щеке).

Здоров!.. Идем, ехать пора.

Геннадий. Иди вперед. Иди, говорю!

Лапшин и Геннадий уходят. Входит Федор, в руках у него папка, листы

бумаги.

Федор. Мама!

Входит Клавдия Васильевна.

Мама, пожалуйста, я тебя прошу -- убери куда-нибудь, но чтобы никто не

трогал.

Клавдия Васильевна. Что это?

Федор. Та рукопись... главная...

Клавдия Васильевна. Хорошо. (Взяла рукопись ушла в свою комнату. )

Входит Олег. Он бросает еще на стол ремень. Братья молчат.

Олег. Я сразу двоих выгнал, а ты не можешь одну! Эх, ты!

Федор. Олежка, я, может быть, еще вернусь... Знаешь... может быть...

Олег (увидел аккордеон на полу). Гена аккордеон забыл. (Взял аккордеон

и убежал в прихожую. )

Входит Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна (Федору). Я заперла ее в верхний ящик комода.

Федор (тихо, матери). Ты снова хочешь, как тогда?

Клавдия Васильевна. Что?

Федор. Чтобы я умер?

Клавдия Васильевна. Ключ всегда будет висеть здесь (Вешает ключ на

гвоздь под портретом мужа. )

Входят Леночка и Леонид. Они с чемоданами.

Леночка (Федору). Возьми, помоги. (Отдает ему чемодан. )

Входят Таня и Коля.

Леонид. Танечка, мы с вами еще будем видеться.

Таня. Где же?

Леонид. Здесь, или вы можете приходить к нам.

Таня. Нет, я не приду к вам. Вы были со мной сегодня откровенны

впервые, и я благодарю вас. Только я вам советую: не откровенничайте. Лучше

улыбайтесь, как сейчас, это все-таки может обмануть... и убить в другом

хорошее.

Леонид. Ничего не понимаю!

С чемоданами в руках входят Лапшин и Геннадий. За ними -- Олег.

Лапшин. Ну, счастливо вам оставаться. (Прощается со всеми за руку.

Задержался около Тани. ) Татьяна, я тут адресок свой написал, передай Марине.

Что-то она мне толковала, Таисья-то мне должна, кажется, не помню... Может,

и должна... Так ты адресок и передай.

Таня взяла записку. Геннадий тоже прощается со всеми, но не подошел к

Тане.

Таня (Геннадию). Что же ты мне руки не подаешь на прощанье?

Геннадий опрометью, расталкивая всех, бросается к Тане, жмет ей руку.

На будущий год приедешь?

Геннадий. Нынче же, осенью.

Таня (тихо). Я тебе напишу, у меня твой адрес есть.

Олег (прощаясь с Геннадием). Спасибо тебе за рыб, большое спасибо! Ты

прямо к нам приезжай -- места хватит. Ты мне нравишься! (Обнимает Геннадия,

целует его. )

Геннадий. Эх ты, мелюзга! (Тоже целует Олега. )

Лапшин. Пошли, Геннадий!

Геннадий. Иди!

Лапшины ушли.

Леночка. Ну, вот и мы следом. Присядем на дорогу.

Леонид, Федор, Леночка сели. Таня, Олег, Коля, увидев, что Клавдия

Васильевна стоит, тоже не садятся. Леонид, Федор и Леночка поднимаются.

Федор. Скажи что-нибудь, мама.

Клавдия Васильевна молчит.

Леночка. Идем, Федя!

Федор, Леночка, Леонид ушли. Пауза.

Клавдия Васильевна. Ну, будет кто-нибудь еще пить чай?

Таня. Нет, мама.

Клавдия Васильевна. Тогда ложитесь спать, уже поздно. Завтра у всех

много дел.

Таня начинает убирать со стола. Олег пошел за раскладушкой.

Коля. Мама, если Марина с Зойкой останется одна, я знаешь что решил?

Клавдия Васильевна. Что, Коля?

Коля. Я не буду поступать на дневной, я устроюсь в вечерний или

заочный. Стану им помогать. Ей ведь трудно придется. Ты не возражаешь?

Клавдия Васильевна. Конечно, не возражаю. Коля.

Коля. И ты сходи к ней сейчас, узнай... Мне так поздно неудобно в

дом...

Клавдия Васильевна. Хорошо. (Накинула платок, вышла. )

Олег и Коля устраиваются за ширмой. Таня села к столу, вынула записку,

которую ей дал Лапшин, переписала адрес на другую бумажку, и ушла. Входит

дядя Вася, в руках у него маленький детский стульчик.

Дядя Вася. Колюха, не спишь?

Коля. Еще нет, дядя Вася.

Дядя Вася. Посмотри, чего я смастерил. (Показывает Коле стульчик. )

Внучке. Завтра ей ровно год исполняется. Видал--денек-то и не пропал даром.

Вещь!

Коля (разглядывает стульчик). Хорошо, дядя Вася.

Дядя Вася (довольный). А ведь я не столяр, а слесарь -- смекнул?..

Ложись, к шести в мастерские. Спокойной ночи! (Ушел. )

Вошла Клавдия Васильевна.

Клавдия Васильевна. У нее, Коля, народу полно -- успокаивают. Лобова с

ней и ночевать останется. Спи спокойно. (Ушла. )

Олег и Коля за ширмой.

Олег. Коля, а Федору, наверное, сейчас трудно.

Коля. Не маленький.

Олег. А он вернется?

Коля. Не знаю.

Олег. Коля, мне его жаль. Наверное, в жизни самое трудное -- быть

принципиальным. Да? А ты знаешь, я девчонок-то этих выгнал! Разлюбил

начисто! Но как-то на душе пусто... Я думаю вот что: у нас в редколлегии еще

такая Инночка есть, блондиночка, симпатичная... Она мне и раньше

нравилась...

Коля. Ложись спать.

Олег. Я когда у Геннадия в комнате сидел, стихи в уме сочинил. Хочешь

послушать?

Коля. Читай.

Олег. Как будто в начале дороги

Стою, собираясь в путь, --

Крепче несите, ноги,

Не дайте с дороги свернуть!

Знаю, тропинки бывают,

Ведущие в тихий уют,

Где гадины гнезда свивают, Где жалкие твари живут.

Нет мне туда дороги,

Пути в эти заросли нет!

Крепче несите, ноги,

В мир недобытых побед!

(Кончил читать. Пауза. ) Ну, как?

Коля. Подходяще.

Клавдия Васильевна (входя). Я сказала -- спать!

Ребята захлопнули две створки ширмы, и на ширме появились их рубашки и

брюки. Свет за ширмой погас.

Таня (показываясь из спальни). Мама, иди спать.

Клавдия Васильевна. Сейчас.

Клавдия Васильевна села к столу, задумалась. Над ширмой показалась

голова Коли,

Коля. Мама, иди ложись...

Таня. Мы тебя любим!

Над ширмой показалась голова Олега.

Олег. Не бойся за нас, мама!

Клавдия Васильевна потушила в комнате свет, прошла вместе с Таней к

себе. Тихо, темно. Только лунный луч падает на аквариум, освещая уснувших

рыб.

З а н а в е с

" Театр", 1957, No 12.