А.А. Голощапов 4 страница

Потепление всЁ усиливалось и усиливалось. Скоро уже нельзя было ходить ни
в чЁм, кроме самого необходимого. Мужчины стали носить плавки и -- изредка и
почти исключительно спецназовцы на службе -- шорты, а женщины -- трусики и
лифчики, и всЁ равно жара поначалу всех сильно изнуряла. По каналам-улицам,
утратившим с приходом тепла свой ледяной покров, вновь заструилась между
берегов-тротуаров вода, зачастили многочасовые проливные дожди, иногда по
нескольку раз на дню; немногие окончательно не вымЁрзшие деревья робко
зазеленели. Через полгода начались ураганы. Особенно свирепа была буря 12
августа. Тогда ударами поднятых в воздух бурями камней было разрушено
множество домов и многие люди при этом погибли. Мою хибарку и домик
Картушиной и Киреевой по соседству чаша сия миновала, равно как и его
обитателей. Это произошло потому, что в марте я обил кроме пола ещЁ стены и
потолок хижин изнутри листовым железом -- у меня были одно время неплохие
связи на складе. Обычно сразу после камнепада появлялись твари из Тумана и
наоборот, поэтому охране окраин ПосЁлка очень трудно было им противостоять --
спецназовцы и обходчики просто не успевали заступать на дежурство после
камнепада или уходить в безопасное место после драки с чудовищами до
наступления бури. Поэтому Сапогов принял решение поставить вокруг ПосЁлка
заградительные пояса, которые по его замыслу должны были представлять из себя
четыре огромные кольца широких железных щитов, приваренных к намертво
вбетонированным в землю рельсам; ими предполагалось окружить как Ботанический
сад, так и Зоопарк для защиты от ураганов. К настоящему моменту целиком
установили лишь один пояс, а второй -- чуть больше, чем наполовину -- насчЁт
четырЁх колец в Управлении, по-моему, перегнули палку. Строили эти пояса
известно кто -- спецназовцы да обходчики. Работа выматывала, но --,, трудно в
ученьи -- легко в бою! " " ВсЁ делали вручную -- бетон мешали, железо таскали,
сваривали его, устанавливали эти треклятые щиты. Спасибо, хоть привозили нам
это железо со складов на грузовиках, а то велели бы тащить его к месту
установки на своЁм горбу, и не задумались бы.

3 октября мы услышали по радио глас Москвы -- там,, проснулись" ", --
радиоприЁмник при Управлении был постоянно включЁн настроенным на волну радио
России уже на протяжении двух лет. ,, Управленцы" " сначала записали
радиопередачу на магнитофон, а потом пустили эту запись по ПосЁлку через
динамики. Не представившаяся девушка приятным голосом, чуть придыхая в паузах
своего бойкого монолога, описала всех чудовищ, водящихся в Тумане -- описание,
одинаково точное и бесполезное. Мы и так к тому времени прекрасно знали всех
описанных ею тварей, что называется, ,, в лицо" ". Покончив с описаниями,
дикторша кашлянула и, извинившись, продолжила тем, что правительства России,
США, Франции, Германии, Японии, Великобритании и Канады объявили этих
созданий {\it опасными} из-за их неуЁмного антагонизма по отношению к
человеку; теперь каждый вправе пристрелить такую тварь без предупреждения,
мило разрешила она нам. Кроме того, во избежание путаницы особо
многочисленным разновидностям животных даются интернациональные названия.
Тут она вновь коротко описала белых клыкастых медведей и нарекла их
,, кивъ\" евами" "; археоптериксов назвала,, к\" ойрами" ", паукообразных страшилищ с
кровью-кислотой --,, сп\" айдерами" ", жЁлтых змей-вампиров --,, ондв\" ерами" ",
трЁхметровых динозавров --,, отл\" осами" ", рыб-гипнотизЁров --,, \" ульвинграми" ",
толстых синеватых слизистых тварей --,, вл\" ейдрами" ", полужаб-полукрокодилов --
,, мегст\" айками" ", прыгучих чЁрно-красных паучков --,, бр\" оршами" ", летучих
драконов --,, лЁ\" яслами" ", трупоедов-уродин --,, г\" аесами" ", новоявленных
клещей --,, ст\" ангами" " и т. д. и т. п.... Под конец девушка патетически
воскликнула: ,, Мужайтесь, мои братья по разуму! Сатана пришЁл на Землю и
привЁл с собой своих слуг, как было сказано в Библии, дабы истребить людей,
Богом возлюбленных и созданных Им по образу Своему и подобию! Но ничего у
него не выйдет, хотя Зло глубоко пустило свои корни как в нашем городе, так и
во всей стране. Бог с нами, Он защитит нас от Лукаваго, он спасЁт нас... " "
Затем из динамиков раздался отчЁтливый звук автоматной очереди и радио
со стоном захлебнулось на полуслове и замолкло на время. Сапогов крутил эту
запись ежедневно в течение трЁх месяцев (вырезав после первой передачи
последние звуки) и вскоре в наш обиход прочно вошли эти названия тварей из
Тумана. Радио вновь вернулось к жизни через день и понесло какую-то чушь о
том, как хорошо в цирке на Цветном бульваре, как там эстетически убивают
людей; где каждый мужчина и каждая женщина может раскрепоститься, избавиться
от сексуальных и иных комплексов и заодно разбогатеть, убив на арене этого
самого цирка человека противоположного его полу пола. Это называлось довольно
громко -- кажется, Война Полов. Построено это было у них там всЁ с размахом --
по радио передавали звуки половых актов, интервью-дискуссии с участниками и
участницами боЁв -- они назывались гладиаторами и гладиаторшами -- затем шла
радиопередача самого боя, включая стук мечей, мужской и женский мат и визг, а
также хрипы и стоны тяжко раненых или умирающих людей. У победителей или
победительниц вновь брали интервью: ,, Что вы ощутили, вонзая нож в его сердце?
Как вам удалось так ловко раскроить ей череп? Не правда ли, на поверку он
оказался гораздо мягче? Вы жалеете, что еЁ тело теперь мертво и вы не можете
им овладеть вновь? Не чувствуете ли вы теперь себя более умиротворЁнным(ой)?
Задумайтесь -- а ведь в чЁм-то был прав и убитый вами ваш сексуальный
партнЁр... Вы могли бы любить друг друга, если бы он(а) был(а) жив(а)? " " Через
недельку-другую прослушивания такой дребедени Сапогов в ярости приказал
вырубить,, это проклятое радио навсегда" ", что и было сделано к негодованию
большей части жителей ПосЁлка -- многие спорили друг с другом на результат
того или иного боя и, как вы понимаете, не под интерес. Впрочем, вскоре и у
нас в ПосЁлке организовалось подобное действо, получившее название морторий,
только нелегально, -- мужики и бабы убивали друг друга недалеко от вокзала
каждую субботу при большом стечении народа. Сапогов не раз пытался разогнать
это сборище и однажды даже расстрелял каждого десятого из пойманного там во
время удачной субботней облавы, но это не подействовало, даже наоборот,
подняло цены на билеты в морторий чуть не вдвое.

В январе Пятого Года Тумана по ПосЁлку вновь прокатилась призывная кампания,
под которую угодили Алексей Кривобрович и Денис Чекалов. Ясное дело, что
Денис попал в обходчики, а ЛЁшу загребли в спецназовцы. Впрочем, как тот, так
и другой долго на этих должностях не удержался. Кривобрович прослужил всего
три с небольшим месяца, до той самой идиотской экспедиции, снаряжЁнной
Сапоговым на Сельмаш по причине, актуализирующей и без того животрепещущий
вопрос об умственной полноценности (вернее -- неполноценности) наших
руководителей. На местных складах листовое железо подходило к концу, а пояса
были ещЁ далеки от своего завершения и тем, кто сидел в Управлении, пришло
в голову, что запасы сырья для стройки -- металлического листа -- можно
пополнить на,, Ростсельмаше" ", бывшем местном гиганте комбайностроения; тем
более, что, как известно, улица Нансена, ведущая от ПосЁлка к Сельмашу, не
была затоплена и находилась в пригодном для езды состоянии. Принято говорить,
что в ту экспедицию отбирали по желанию, но вряд ли даже среди спецназовцев
нашлось бы 24 глупца, которые пошли бы на почти верную смерть по своему
собственному желанию. Однако именно таковым был численный состав экипажей
двух БТР-ов с бронированными прицепами, которые утром 20 апреля Пятого Года
Тумана выехали из Зоопарка к Сельмашу. И что же? Вчера перед главным входом в
Зоопарк появился изрядно потрЁпанный ку\" юфами и шивыс\" э БТР без прицепа и
всяких намЁков на его былое присутствие и, не успев или не сумев затормозить,
на глазах у ошалевших от изумления и неожиданности спецназовцев охраны
врезался в левую каменную колонну ворот, отчего та треснула в поперечнике.
Спецназовцы подбежали к накренившейся, но всЁ ещЁ надсадно рычащей и
крутящей колЁсами, злобно рвущими грунт, машине и влезли в зияющее отверстие
бесследно исчезнувшего люка. Внутри БТР-а, тяжело навалившись на рукояти
управления, сидел окровавленный израненный умирающий человек; это был один из
спецназовцев, участвовавших в экспедиции -- механик Дмитрий Стеклов. Его
освободили от сплетения рычагов, переломавшего ему все рЁбра, осторожно
уложили на сиденье и один из спецназовцев спросил у него: ,, Где все остальные?
Кто всЁ это сделал, Дима? " " ,, Всех убили... дикари... потащили в заросли...
девки... убери нож, сволочь рыжая! " " -- прохрипел умирающий из последних сил;
при последних словах на его губах выступила кровавая пена и он умер. Были ли
его слова бредом или нет -- вот о чЁм гадали после этого буквально все жители
ПосЁлка, а Сапогов с Красновским -- в особенности. Однако я думаю, что сегодня
до всех дошло, что экспедиция не вернЁтся. Официальная резолюция по этому
поводу прозвучала сегодня по радио: ,, Все участники экспедиции пали смертью
храбрых в бою с дикарями. " "

Вот так погиб первый из нашей пятЁрки -- Кривобрович. Вне всякого сомнения,
мертв сейчас и второй -- Чекалов --, или я не знаю Тумана. Месяц назад ПосЁлок
взбудоражило нешуточное по нынешним временам событие -- из Москвы к нам в
Ростов прибыл транспорт. Это было в ту ночь, когда дежурство по периметру
ПосЁлка несла наша смена. Приехали гости с севера, по обочине улицы Мадояна.
Я и мои кореша -- обходчики Телеш\" ов, Загог\" улко и Верес\" аев дежурили под
проливным дождЁм у ворот Зоопарка, перебрасываясь незамысловатыми репликами о
последних убийствах и девушках, как вдруг из Тумана за наглухо закрытыми
воротами сквозь серую пелену дождя бесшумной тенью проплыла бронемашина а за
ней два БТР-а. Мы так громко хохотали над чьей-то очередной шуткой, что не
услышали шума, к тому же приглушЁнного ливнем. Увидев эти машины, мы не
поверили своим глазам, решив, что то вернулась экспедиция. Однако я всЁ же
сообразил, что странно было бы для экспедиции, отбывшей на восток,
возвратиться с северо-запада. А главное -- бронемашины у той экспедиции быть
не могло. Машины остановились у ворот и броневик начал... сигналить. Да
громко так! Мы открыли ворота и техника въехала во двор. Из бронемашины и
БТР-ов не торопясь выбрался... священник, а с ним -- белобрысый парень с
чрезмерно развитыми мускулами, толстомордый,, быкан" ", двое типов
интеллигентного вида в измятых пиджаках и брюках и спецназовцы с
перевязанными руками, ногами и головой -- у одного из них даже глаз был
перевязан. Особенно диссонировал с голубоглазым осанистым священником
перемазанный мазутом смуглый субъект с татуировкой на груди, изображавшей всю
правду о том аспекте взаимоотношений между мужчиной и женщиной, во время
которого они обычно стараются уединиться от остальных людей. Священник был
в полном облачении, с крестом, -- словом, всЁ, как полагается. Он попросил
нас отвести его отряд миссионерско-поискового характера к мэру города.
Переглянувшись, мы решили, что он имеет в виду Сапогова и препроводили его с
дружками в Управление; они отплатили нам по совести: с того дня ежедневно
по,, радио ПосЁлка" " отец Александр -- так звали священника -- преимущественно в
часы сна большинства населения громогласно вещал о религиозном и призывал
всех, кто знает, как уничтожить Туман, приходить к нему в Управление. Однако
я что-то не приметил, чтобы после этого толпы людей кинулись к Управлению --
громадья идей ни у кого, очевидно, не было. А может, и были у кого кое-какие
мыслишки, вот, например, как у меня, только все отлично знали, что попасть в
Управление гораздо проще, чем из него выбраться и минимизировали, как могли,
число своих визитов в оное учреждение. Тогда отец Александр и те двое в
измятых парах -- профессора не знаю уж каких наук К\" ольев и Лук\" ошкин -- стали
шляться из дома в дом и назойливо выпытывать у каждого, а как бы он избавился
от Тумана. Почтили они своим присутствием и нашу скромную хибарку. Они,
оказывается, из Москвы и уже успели мимоходом побывать в Туле и Воронеже, где
разжились по одному учЁному монстру -- теми белобрысым и,, быканом" ". Дальше
Ростова они ехать не собирались, наш город стал поворотной точкой их
путешествия. Я же не собирался никуда ехать из Ростова, поэтому, косясь на
дюжих спецназовцев за спинами добрых дядь учЁных и ласкового святого отца,
задушевно поведал им, как вследствие небывало сильных осадков и внезапного
потепления уровень влажности воздуха сильно повысился и что, по моему
мнению, для сжижения повисшей в воздухе влаги нужно построить такой мощный
охлаждающе-конденсирующий агрегат... Под чокнутого я скосил, по-видимому,
довольно успешно, ибо через десять минут нетерпеливого Ёрзанья на стуле они
окончательно потеряли ко мне интерес и обратились с вопросами к только что
-- и явно не вовремя -- вернувшемуся с,, обхода" " домой Чекалова. Тот, видать,
не успел скумекать, что к чему и почему и -- ну заливаться соловьЁм и про
инопланетян и про котлованы, которые он видел и про всасывание первых чудовищ
в землю... Я ему чуть не ушами машу -- куда там! Денис их так заинтересовал,
что они решили взять его с собой в Москву. Когда он понял это, отрицать
что-либо было уже поздно. Помню его печальный взгляд, брошенный на меня из
за спин уводящих его бичей-спецназовцев. Мы понимали, что наши шансы на то,
чтобы когда-нибудь вновь свидеться, очень и очень невелики. После ухода от
нас учЁных с отцом понесла нелЁгкая на БТР-е в кабак Лукерьи. Там их приняли
за людей Филина и в перестрелке прихлопнули Лукошкина и двух спецназовцев.
Кольев и отец Александр еле унесли ноги, даром что были на броневике. На
следующий день они со своими подручными отбыли обратно в Москву, увозя с
собой Чекалова.

Таким образом, на данный момент в ПосЁлке из нашей изначальной пятЁрки,
пришедшей в ПосЁлок, оставалось трое: я, Александр Голощапов, обходчик;
Елена Картушина, медсестра в специальном отделе спецназа, который почему-то
назывался милицией; Наталья Киреева, медсестра Военкомата. Наташа
по-прежнему жила по соседству со мной, а Елена по роду службы переселилась
в казармы милиционеров за рекой Темерник у Управления, -- впрочем, она часто
нас навещала.

Ну вот собственно и всЁ, в коротком пересказе. ВсЁ, что я счЁл нужным и сумел
сообщить вам в этой рукописи. Несколько слов о ней самой и о том, где вы
можете найти подробности, если вам не всЁ понятно из этого вступления. Я
давно замыслил описать то, как появился Туман и первые происшествия, с ним
связанные -- как говорится, для потомков, если, конечно, будут какие-то
потомки. ОпределЁнные заметки обо всЁм этом у меня были с самого начала -- ещЁ
в школе кое-что писал на эту тему. Но в тЁмные годы Тумана горючее было на
вес золота -- не мог же я тратить его на какую-то писанину, как не раз мне
говорила Лена. Хотя, скажу вам по секрету, я всЁ же и тогда писал от неЁ
тайком, а когда и внаглую. Развернулся я в ЧетвЁртый Год Тумана -- когда,, свет
дали" ". Я неделями в свободное от обходов и кое-какой работЁнки время сидел,
разбирался с черновиками и, главным образом, со своими воспоминаниями
трЁхлетней давности. Долго думал, как назвать книгу; хотелось придумать
что-нибудь недлинное, звучное, Ёмкое и запоминающееся. Наконец мне пришло на
ум название одной фантастической книги, которой одно время я был сильно
впечатлЁн до Тумана по переводу в журнале,, Вокруг Света" " --,, Туман" " Стивена
Кинга. Какое хорошее название, подумал я... Рукопись первой книги,, Тумана" " ещЁ
успел прочитать Чекалов и ему она понравилась. Он также дополнил еЁ в той
части, где рассказывалось о 8,, Б" " классе, то здорово мне помогло в работе над
портретами соответствующих персонажей. Писать мне понравилось, надо сказать.
Хотя я поначалу немного тяготился тем, что кто-то ж это всЁ будет читать,
надо как-то помягче события описывать... Да, кое-что в первой части было
написано именно так, но ничего переделывать я в ней не собираюсь. Потом я
перестал писать для кого-то и стал писать... именно в ничто. Слукавил я
раньше, сказав, что не стоит перед Ничто распинаться. Именно перед ним и
хочется распинаться больше всего. Тут ты напишешь самое сокровенное, твои
самые затаЁнные думы. С проклятьем и гордостью швыряешь ты в бездонную,
чудовищную пустоту лЁгкие, как пЁрышки, слова, человек -- ты, оставшийся в
полном одиночестве на мЁртвой Земле, на пустом берегу у пустого моря под
пустым необъятным небом.

Глава 2. Как становятся преступником

,, Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьЁ... " "
В. Высоцкий.

По крыше вдруг забарабанили капли дождя. Очнувшись от воспоминаний,
я взглянул на свои часы, которые показывали время Сверки -- пять часов вечера.
Пора идти, если я хочу успеть повидать АлЁну. Я снял с приваренного к стене
крюка лоснящийся от смазки автомат Калашникова с жЁлтым цевьЁм и накладкой,
тщательно проверил, полон ли тяжЁлыми жЁлтыми промасленными патронами его
матово-металлически поблЁскивающий чЁрный магазин, забросил автомат ремнЁм
за спину, повесил на пояс запасные магазины, поправил светозащитные очки для
близоруких и, отодвинув два железных засова, на которые была предусмотрительно
закрыта дверь, шагнул, не пригибая головы, в дождь, зорко осматриваясь по
сторонам, ибо опаснее всего в нынешнее время был, пожалуй, выход из дома --
немало психов и злобных выродков часами караулят своих жертв именно у самого
входа в их, жертв, ,, крепость" ". Однако на сей раз никто из них не жаждал моей
смерти -- по крайней мере, поблизости не было видно не души, а снайперам в
дождь самое время отдыхать. Ливень тут же промочил меня с ног до головы,
забрызгал выбиваемой из размокшей дороги грязью. Да-м, зря, пожалуй, я
купался, но кто же знал... Вдобавок ко всему поднялся сильный ветер,
закручивавший и сплетавший вместе падавшие с неба толстые водяные струи в
немыслимое водяное вервие. Засвистели в воздухе мелкие камешки, обжигая
острыми мелкими ударами-укусами обнажЁнное туловище, руки и ноги. Я старался
защищать очки и, чавкая босыми ногами по мгновенно расступавшейся под ними
грязи, которую почему-то называли дорогой, упорно пробирался к северу. Дождь
меня, несмотря ни на что, радовал -- я уже писал, почему. Изредка я глотал его
капли раскрытым ртом, чувствуя на языке почти сладкую пресность чистой
влаги... Ветер, конечно, был южный; стал бы я это делать, будь он
западный или восточный! Впрочем, не следовало бы мне этого делать и при этом
ветре, да что уж тут поделаешь, все мы смертники, хоть молоко уже и не
продают в стекле, а что-то там ещЁ -- в дереве (по,, Собеседнику" " это атрибуты,
т. е. признаки скорого конца света).

Кабак, как я уже говорил, находился недалеко от Гремучки. ,, Кабак" " --
в общем-то анахроничное название -- сейчас так чуть не любой дом назови -- не
ошибешься --, но, так как оно как нельзя лучше выражало самую суть и
единственное предназначение этого заведения, возвышавшегося на холме над
высохшим руслом ручья, было даже не именем для него, а просто частью,
внезапно угаданной кем-то и высказанной вслух в толпе, то прочно за ним
утвердилось. Добираться до него мне пришлось долгонько -- из-за дождя
плохо было видно, а я не хотел пренебрегать никакими мерами предосторожности,
и поэтому несколько раз на своЁм пути огибал подозрительные группы людей,
делая приличные крюки. Памятуя о скорбной участи Лукошкина, я на безопасном
расстоянии от кабака выждал под аркой каменного параллелепипеда, пока ливень
немного приутих и лишь тогда, не спеша и не делая резких движений, поднялся к
кабаку по довольно-таки крутому склону, заваленному старыми трухлявыми
деревьями. Стражников, как всегда, было много, -- сидели на брЁвнах, рядом
стояли, кто-то спал даже, не погнушавшись пропылиться теперешней дорожной
въедливой пылью; они все вели себя знакомо -- меня узнали с полувзгляда и,
кто махнув рукой, а кто ухмыльнувшись, продолжили свою на несколько мгновений
прерванную беседу. Проходя мимо них и уловив краем уха обрывок их разговора,
я понял, что они сегодня днЁм уже успели подстрелить парочку психов, которых
потянуло на,, клубничку" ", сокрытую за каменными стенами этой довольно хорошо
сохранившейся двухэтажной бывшей правительственной дачи с наглухо зашитыми
снаружи и внутри в стальные пластины стенами без окон. Я понимал этих психов --
девочки тут были аппетитнейшие...

За бронированными дверями, открывающимися в короткий тамбур, набитый нещадно
курящими спецназовцами охраны, -- словно на улице их было мало! -- играющими в
карты, сразу начинался главный нижний зал -- здоровенная комната десять на
пятнадцать метров. Все стены были глухими, оклеенными незамысловатыми обоями,
пол был покрыт разноцветной плиткой, складывающейся в замысловатые узоры.
Плитку устилали не слишком аккуратно подровненные дорожки-паласы, а у стен
стояли солидные засаленные диваны, привезЁнные сюда из художественного музея,
запоздало нарытые клеЁнками. У дальней стены возвышалась стойка, за которой в
стене зияло тЁмное окошко над плохо видным из зала прилавком, который, как я
знал, всегда был уставлен байстр\" юком. Комнату заполняли люди, большей
частью обнажЁнные; такова уж была специфика этого заведения. Пары, тройки и
т. д. по возрастающей сидели на диванах, ковриках, а кое-кто так прямо на
полу, и представляли собой все вместе то зрелище, увидев подобное которому,
кто-то целомудренный и воскликнул про себя в ужасе: ,, Детям до шестнадцати... " "
Я не любил этот зал -- он предназначался для небогатой публики ПосЁлка и были
тут всякие... Оттого я всегда торопился пройти через фойе к бару. Какая-то
новенькая Лукерьина молоденькая девушка (а может, клиентка! ) под коноплЁй и
сильным градусом, голая, с облЁванной грудью, но всЁ-таки привлекательная, с
виду находившаяся в,, сидячей отключке" ", вдруг схватила меня за щиколотку, так
что я от неожиданности растянулся на ковре.

-- Поцелуй меня, мальчик, -- пьяно забормотала она, потянувшись ко мне лицом с
пылающими разгорячЁнными щеками и глянцево блестящими глазами и зубами,
белеющими в акульем разрезе морковно-красных губ над вздЁрнутым пуговкой
носиком. Я поспешил удрать от неЁ; увидев это, она, злобно вскрикнув,
полоснула меня на прощанье ногтями по лодыжке. Я подходил к бару, с чувством
неприязни сохраняя ощущения, которые она на меня только что выплеснула --
сладкий с кислым до тошнотворной приторности запах отрыжки и неуловимая смесь
женского пота и какого-то вина, которым теперь многие девушки средней касты
пользовались вместо духов.

У стойки, как всегда, толпился самый пЁстрый народ -- толстомордые потные
мужики наперебой требовали у уже немолодой продавщицы спиртного Оксаны
байстрюка, не всегда считаясь с правилами очереди; порой в ход шли кулаки с
оглядкой на охрану, но та от души веселилась, глядючи, как,, индейцы" " мутузят
друг друга. Оксана так и металась от окошка к прилавку и обратно, еЁ темный
лифчик пропотел насквозь, тело сочилось крупным бисером пота, который то и
дело стекал струйками по еЁ бокам. Спецназовец из личной охраны Шеболды стоял
за окошком в тени и время от времени приносил со склада самогон в ящиках и
уносил в кассу вырученные за спиртное и продукты жетоны. На самом деле у
него была самая тяжЁлая работа. У правого края прилавка, с которого отпускался
байстрюк, по обе стороны от ведущей за прилавок двери с откидным верхом
сидели на табуретках два других спецназовца-охранника с автоматами на
коленях. Этих двоих я почему-то не знал, хотя ещЁ позавчера я был на
Лукерьином разводе всей еЁ охранной орды. Они подозрительно косились на моЁ
оружие.

-- АлЁна у себя? -- спросил я у Оксаны, растолкав парочку мордастых быканов.
Продавщица зыркнула на меня, идентифицируя, и нервно кивнула. -- Пусть
Мамалыга позовЁт.

-- Мамалыга! -- рявкнула женщина, передавая очередным страждущим
мужикам бутылки-поллитровки с самогоном. -- Позови АлЁну. ЕЁ Сашка-обходчик
пришЁл...

Спецназовец, стоявший за окошком, метнулся и исчез.

-- А чЁ это ты пихаешься? -- просипел мне прямо в ухо чей-то пьяный
голос. Обернувшись, я увидел прямо перед собой синюю рожу с налитыми
кровью выпученными глазами. Передо мной стоял амбал лет сорока,
небритый, потный и явно в агрессивном настроении. -- Может, тебя
вые...?

Не задумываясь ни секунды, я врезал ему правой в челюсть изо всей силы.
Мужик даже не пошатнулся, а только икнул и вдруг ухмыльнулся во весь рост,
вкатив глаза на место и даже как будто слегка порозовев.

-- Молодец! -- гаркнул он, хлопая меня по плечу с такой силой,
что я чуть присел. -- Так и должен был ответить настоящий мужик на
приЁ...! Знакомы будем?! Ильченко СемЁн Петрович! УчЁный т-теоретик!
Гэ-гэ-гэ!

-- Очень приятно! -- прошипел я, пятясь бочком в сторону от
общительного забияки и ругая на чЁм свет стоит про себя запропастившуюся
где-то АлЁну. Мужик-алкаш с манией величия упорно протискивался вслед за
мной сквозь потную проспиртованную толпу к двери за прилавок.

-- Ты послушай, что я тебе скажу, -- зудел синерожий, дыша мне в
затылок горячим, обжигающим дыханием, перенасыщенным спиртом так, что
мне начало казаться, что мужик дышал сорокаградусной. -- Ты думаешь,
я -- алкаш? Правильно, думаешь! А почему, знаешь? Правильно, не
знаешь! Я к тебе почему подошЁл, как считаешь? Правильно -- никак! У
тебя линзы в очках толстые. Значит, умный! Так вот, я раскрыл его!
Знаешь, кого? Туман! Я тебе щас всЁ про него расскажу, хочешь?
Правильно, хочешь! Я могу его -- пшш! -- и сдунуть. А средства не
позволяют. Олька до этого не додумалась, а я додумался! А
меня ведь не взяли в аспирантуру, еЁ! Ж-женщину! Башка у неЁ варит, но
куда ей до меня. Она человек плана. А я? Правильно, гений я. А толку?
Где взять столько... ик-к... оборудования? А я даже думаю, что и не
нужно его, этот Туман проклятущий, убирать, пусть в нЁм погибнет всЁ.
Жизнь человека полна мучений -- чего же ему тогда жить? Не будем и в искус
вводить, паря. Никому-никому не говори про левый берег. Тс-с! То море
не выхлебаешь, как эти вот сволочные сосуды. Мне бы сюда бульдозерья и
экскаваторья... рргаа... и бомбочку атомную. Свиньи! Что они сделали
с общественным пррогрессом, скажи на милость? Где наши космические
ракеты, б-бороздящие просторы Вселенной? Сидим тут в занюханной дыре и
девок за сиськи трогаем. Не противно? Тебе не противно, паря?

-- Да пошЁл ты! -- ругнулся я, испуганный не на шутку речью,
несоответствующей внешности мужика и прямо-таки отпрыгнул от него, отводя
взгляд от неожиданно протрезвевших и колюче взглядывавших из-под косматых
бровей глаз странного учЁного-алкаша. Двое раздетых женщин, воркующих друг с
другом на полу, которых я не заметил и по которым слегка прошЁлся, с
возмущЁнным визгом так отпихнули меня от себя, что, завертевшись
волчком, чуть не потерял равновесие и тут же налетел на выходящих из боковой
двери хозяйку заведения Лукерью Шеболду и Клима Вересаева. Они сначала
матюкнулись и схватились было за оружие, но, узнав меня, расхохотались.

-- Что это ты на людей кидаешься, друг ситный? -- с улыбкой шлЁпнул
мне в руку свою неширокую кургузую ладонь Вересаев, невысокий русоволосый
смуглый парень лет двадцати с умным лицом, на котором неярко поблЁскивали
карие глаза, чуть горбатился средней длины нос и сверкала удивительно
белозубая улыбка.

-- Да, дураки тут пьяные всякий бред несут, -- отмахнулся я,
чувствуя, как с этими словами алкаш стал мне совсем неинтересен -- я даже
не оглянулся, чтобы посмотреть, куда он подевался. -- Здравствуй,
Лукерья!

-- Здравствуй, Саня, -- ответила она. Шеболд\`а была очень
красивой женщиной, почти как моя АлЁна. Я не взялся бы определить еЁ
возраст; знал только, что ей перевалило за двадцать пять, а тридцати
пяти ещЁ все же не исполнилось. Высокорослая, бронзовокожая красотка,
крепко сбитая Богом или матерью-природой, кто во что верит. Из тех
женщин, от которых,, Плейбой" " терпит убытки, ибо когда с такой рядом, то
его номера годятся только для одного -- впрочем, не самого последнего --
дела. Полные тугие бЁдра и груди, туго стянутые двумя бордовыми сатиновыми
платками, под которыми торчали, буравя ткань, острые холмики сосков.
Платки, схваченные двумя узлами меж грудей и лопаток, всегда полностью
закрывали эти великолепные груди и я иногда немного завидовал Климу,
который не раз видел их обнажЁнными. Однотонные с заменявшими Лукерье
лифчик платками трусики не менее туго обтягивали еЁ спортивные ягодицы и пах.
Волосы тЁмными широкими волнами спускались на покатые узкие плечи и крепкие
рабочие руки девушки. Из под чЁлки пытливо глядели серые большие глаза,
почти всегда странно искрящиеся непрерывной затаЁнной мысленной работой.
Иногда я думал, что Лукерья думает глазами. Когда Шеболда ругалась или
нервничала, глаза у неЁ начинали косить влево и тем сильнее, чем больше она
волновалась. Сейчас они глядели прямо на прилавок, хотя лицо Лукерьи было
обращено на меня и это меня немного насторожило. Что могло еЁ так сильно
встревожить?