Геродник Геннадий Иосифович 21 страница

В Челябинск приехал поездом, на два дня раньше. Встретили представители Совета ветеранов - объятия, поцелуи, цветы... В разгаре первомайская демонстрация, городской транспорт бездействует. К гостинице - до нее около трех километров - идем пешком. И очень удачно, что именно так получилось: город намного выигрывает, если знакомишься с ним Первого мая, в погожий весенний день. Вдобавок рядом шагают внимательные и предупредительные гиды старожилы этого города.

Гостеприимные хозяева разместили приезжих ветеранов в лучшей гостинице Челябинска с типично уральским названием - " Малахит". Знакомлюсь с прибывающими на встречу, издали узнаю их по орденам и медалям. География нашего лыжного братства обширна. Есть приехавшие из Прибалтики и с Украины, из Горького, Смоленска и других городов России. Но больше всего из уральских и приуральских городов: из Перми и Свердловска, из Нижнего Тагила и Магнитогорска, из Уфы и Кургана, из самой Челябинской области...

Из 280-го запасного лыжного полка у меня однополчане нашлись. А 172-й ОЛБ представляю один. Владимир Фунин и Александр Вахонин сообщили: приехать не сможем, не позволяет здоровье. Владимир даже сам написать не смог, это сделала за него дочь Галина.

А из 173-го и 174-го ОЛБ несколько ветеранов приехало. Собравшись вместе, поговорили всласть. Вспомнили и отменный флотский борщ на станции Буй, и рыбинскую декаду, и бомбежку на станции Медведеве, и авиасабантуй первого разряда при выгрузке в Малой Вишере, и ускоренный марш на лыжах через Гряды Папоротное - Селищенский Поселок к Мясному Бору.

Затем наши фронтовые лыжни разошлись. Однако беседа о дальнейших судьбах лыжбатов не потеряла интереса. К какой дивизии или стрелковой бригаде были приданы? Где воевали? Вспоминали полузабытые названия...

Каждый челябинец знает, что означает сокращение УЛБ - уральские лыжные батальоны. Итак, знакомимся с Советом ветеранов УЛБ. Его возглавляет бывший воин 39-го ОЛБ Михаил Евгеньевич Колесников, заместитель председателя - Степан Савельевич Зубарев, ветеран 44-го ОЛБ. Оба энергичные, подвижные. В эти дни им хватает хлопот!

После войны Михаил Евгеньевич долгое время работал секретарем Челябинского облисполкома. И поэтому не удивительно, что Совет ветеранов обосновался в облисполкоме - в центре города, на улице Цвиллинга. Степан Савельевич до недавнего времени трудился в железнодорожной дистанции лесозащитных насаждений.

Гляжу я на Михаила Евгеньевича - и вспоминаю нашего Авенира. Богатырь из 39-го ОЛБ и ростом, и шириной плеч совсем немного не дотянул до габаритов правофлангового 172-го ОЛБ. И я еще раз поудивлялся: как же таких великанов держали лыжи?!

Заметил такую особенность: в Челябинске в лыжные части набирали, как правило, молодежь. И вот сейчас, к 1980 году, здешние ветераны-лыжники только-только подходят к пенсионному рубежу и лишь немногие переваливают через него. Этакие здоровяки, как на подбор, прямо зависть берет! Вот, к примеру, бывший комвзвод из 60-го ОЛБ - Иван Иванович Гришин. Недавно, к своему 60-ию, вместе с комсомольцами комбината " Магнезит", где и поныне работает, сдал все нормы комплекса ГТО.

Я знаком с деятельностью многих Советов ветеранов Великой Отечественной войны. Но, пожалуй, нигде не встречал такой тесной и широкой связи их с молодежью, как в Челябинске. В Совет входит молодой инженер и начинающий журналист Николай Константинович Крохин - сын фронтовика, погибшего в боях за Москву. Тесными шефскими узами связан Совет с Челябинской детско-юношеской спортивной школой No 5. Она предоставляет Совету актовый зал для проведения встреч ветеранов, школа организовала в одном из своих классов музей боевой славы, посвященный лыжникам-уральцам.

По инициативе Совета в окрестностях Челябинска ежегодно проводятся соревнования юных лыжников на приз имени Уральских лыжных батальонов. Поначалу эти соревнования были задуманы как областные. Но скоро весть о них шагнула далеко за пределы Челябинской области, их популярность ширится с каждым годом. Так, в олимпийском году команды юных лыжников прислали Пермь и Свердловск, Златоуст и Сыктывкар, Уфа и Казань, Москва и Ленинград, Горький и Хабаровск...

Собралось нас около двухсот. На торжественном акте каждому вручили пятиугольный памятный знак - " Ветерану уральских лыжных батальонов". Были отведены специальные часы для знакомств друг с другом и воспоминаний. Осматривали в спортшколе No 5 музей боевой славы. Встречались со студентами Института физкультуры и курсантами Челябинского высшего военного автомобильного училища, побывали в гостях на предприятиях города. Возлагали венки у Вечного огня и фотографировались на главной городской площади у памятника Владимиру Ильичу...

В последний день встречи мы собрались на прощальный товарищеский ужин в столовой подшефной спортшколы. Нас две сотни... Выглядим довольно внушительно, за столами тесновато. Вместе с тем это всего лишь небольшая горстка воинов-лыжников, которых послал на войну Урал. Ведь только в составе 2-й ударной сражалось 26 ОЛБ. Это более десяти тысяч лыжников, преимущественно уральцев.

И все же в этой скромной столовой гостей во много раз больше, чем треть лыжбата. Каждый из нас мысленно пригласил десятки и сотни фронтовых друзей. И тех, кто еще не знает о рождении нашего ветеранского братства; и тех, кому приехать помешала болезнь; и тех, кто умер уже в мирное время; и тех - их больше всего, - кто навсегда остался на полях сражений.

Товарищеское застолье ветеранов - это сотканные воедино торжество победы и скорбь тризны. Каждому вспоминается свое, у каждого по-своему сопрягается настоящее с далеким прошлым. Но одновременно все эти воспоминания, все эти чувства тесно перепаются и, витая над застольем, создают особую атмосферу, особое эмоциональное поле.

В сугубо прозаической столовой на несколько часов провозглашена Республика Фронтового Братства. В этой республике свой ход времени и свой часовой пояс, свои единицы измерения добра и зла, свои понятия о возрасте человека... Здесь даже работают особые виды транспорта. Стоит произнести магический пароль Мясной Бор, " долина смерти", Новая Кересть, Синявино, Рабочий поселок номер восемь, Гонтовая Липка, - и нам незамедлительно подают машину времени. На ней мы мгновенно преодолеваем тысячи километров и оказываемся в царстве проволочных заграждений и минных полей, траншей и землянок, в царстве завывания мин и снарядов... Мы вмиг переносимся на десятиия назад - в военное лихоье, в годы великой битвы за нашу Отчизну.

Мать уральских военных лыжников

Когда я был в Новгороде, следопыт Орлов снабдил меня десятками нужных мне адресов. Хотел было дать еще один. Дескать, в 1972 году приезжала в Новгород пенсионерка, бывшая учительница. После от нее было письмо. Она уже много ищет следы своих учеников и родного брата, ушедших добровольцами в лыжные части и пропавших без вести. Учительница собрала огромный материал о боевом пути уральских лыжбатов. Трижды он перетряс свой немалый архив, но письма с адресом учительницы так и не нашел. Экая досада!

Только запомнил, что живет она в каком-то уральском поселке с нерусским названием. Данные слишком приблизительные, чтобы можно было искать.

Теперь можете себе представить мою радость, когда с этой женщиной меня познакомили на челябинской встрече.

В железнодорожном поселке Бердяуш - это западнее Челябинска - живет Александра Ивановна Попова. Она с довоенных и до выхода на пенсию учительствовала в местной средней школе. В октябре 1941 года из 10-го класса, которым руководила Александра Ивановна, вступил добровольцем в лыжный батальон лучший спортсмен школы Митя Бекетов. От него пришло единственное письмо - из Ярославля, где маршевый батальон делал остановку по пути на фронт.

Мать Мити - Евдокия Ефимовна - попросила классную руководительницу организовать поиски сына. Александра Ивановна стала делать от имени матери запросы в различные инстанции. Но отовсюду приходил неутешительный ответ: " Пропал без вести".

Скоро у Александры Ивановны добавились новые тревоги и хлопоты: добровольцем-лыжником стал ее родной брат Дмитрий Полтораднев. Тоже выпускник Бердяушской средней школы, молодой учитель истории. Последнее письмо от него получили весной 1942 года. В нем была фотография Дмитрия и его боевых друзей, сделанная у Огорелья. Как после выяснилось, это одно из новгородских селений в зоне прорыва 2-й ударной. Начались поиски брата. Ответы " пропал без вести" порождали неопределенность и смятение чувств, являлись поводом для всевозможных догадок, предположений... В беспрестанном ожидании жила сама Александра Ивановна, не находила успокоения ее старенькая мать - Екатерина Григорьевна.

В лыжные батальоны уходили все новые и новые выпускники школы, воинами-лыжниками становились наиболее физически подготовленные юноши-железнодорожники поселка Бердяуш. И если с ними обрывалась связь, родные шли к учительнице Поповой, о которой распространилась молва, что она " специалистка по розыску без вести пропавших".

Закончилась война, оставшиеся в живых фронтовики вернулись домой. Александра Ивановна стала разыскивать бывших лыжбатовцев, надеясь получить какие-то вести из первых рук. Обращалась в советы ветеранов и военкоматы, в адресные столы и отделы социального обеспечения... Писала в районные и областные газеты. Работала в Центральном военном архиве в Подольске. Ездила в Новгород, встречалась там с краеведами и следопытами, изучающими боевой путь войск Волховского фронта, в частности 2-й ударной армии.

Благодаря огромным усилиям Александры Ивановны многое в судьбе без вести пропавших прояснилось. Она разыскала однополчан Бекетова, которые рассказали, что Митя был разведчиком и знаменосцем 39-го. ОЛБ. Тяжело раненного в грудь, его отправили на волокуше в медсанбат. Нашла Александра Ивановна и однополчан своего брата из 40-го ОЛБ. В их памяти Дмитрий Полтораднев сохранился как отважный воин, они же засвидетельствовали его смерть на поле боя.

И хотя далеко не всегда Александре Ивановне удается проследить боевой путь пропавшего без вести до конца и разыскать его могилу, - даже то немногое, что сообщают о павших их фронтовые товарищи, очень много значит для родных!

Результаты своих разысканий Александра Ивановна записывала, сопоставляла, изучала. В ее списках оказались сотни уральских лыжбатовцев - живых и мертвых. Через нее установили между собой контакты многие ветераны-лыжники, разбросанные по всему Уралу, по всей нашей стране. И в конце концов зародилась идея: организовать встречу ветеранов уральских лыжных батальонов. Впервые это было осуществлено в 1975 году. Тогда же был избран Совет ветеранов УЛБ.

Вот почему учительницу-пенсионерку Попову называют " матерью уральских военных лыжников".

Александра Ивановна не только описец ратных подвигов уральских лыжных батальонов - она всячески пропагандирует их заслуги перед Родиной. Публикует статьи и очерки в местной печати, выступает в школах и рабочих клубах, на предприятиях. Свои лекции и беседы оживляет чтением стихов известных поэтов и собственного сочинения.

Проходят годы и десятиия... Уже нет Екатерины Григорьевны и Евдокии Ефимовны, поумирали другие матери воинов-лыжников, не вернувшихся с фронта. Но память о героях не зарастает травой забвения. Каждая осиротевшая солдатская мать, уходя из жизни, оставляет Александре Ивановне в наследство свое неизбывное материнское горе...

Есть у Александры Ивановны замечательный помощник - ее сын Владимир, работающий врачом-невропатологом. Он тоже увлеченный пропагандист подвигов уральских лыжников в Великой Отечественной войне. С путевкой общества " Знание" и гитарой в свободное от работы время выступает в Челябинске или разъезжает по области. И всюду он желанный гость. Сам себе аккомпанируя, исполняет стихи поэтов-фронтовиков, стихи своей матери. Сам сочиняет музыку к ним.

Выступал Владимир и на нашей майской встрече. Особенно проникновенно он исполнил стихотворение Александры Ивановны, посвященное памяти Дмитрия Полтораднева. Вот оно.

И каждый год, как отцветает

У нас черемуха в саду

И лепестками засыпает

Всю землю, - спать я не могу.

Весной военной этим цветом,

Как снегом, землю занесло,

С весенним фронтовым приветом

Пришло последнее письмо.

С тех пор прошло годов немало...

Теперь уж больше тридцати.

Всю жизнь его везде искала

И не могу никак найти.

Уж я состарилась с годами,

А от него все вести нет...

Есть только присланный на память

В годину трудную портрет.

Стою часами у портрета...

На нем - мой брат, простой солдат.

Войны давно в России нету,

А он все держит автомат...

В гостях у Владимира Фунина

Еще дома, перед отъездом в Челябинск, подумалось: раз уж буду на Урале, обязательно заеду к Владимиру. Но легко сказать " заеду" - Урал ведь не маленький.

От Челябинска до Красноуральска примерно четыреста километров. А тут еще праздничные дни, все виды транспорта забиты.

И все же - еду! Не сделаю этого, так после годами буду казниться. Договорился с Колесниковым: от имени Совета вручу Фунину памятный знак " Ветерану уральских лыжных батальонов".

Как ехал вдоль Уральского хребта на современных перекладных, в подробностях описывать не стану. Добирался до Красноуральска и на электричках, и на поездах дизельной тяги, и на рейсовых автобусах, и на попутной трехтонке, и даже на такси... Из Невьянска сделал крюк в сторону - навестил в Кировграде восьмидесятинюю Пелагею Андреевну, бывшую хозяйку Аси. Очень трогательная получилась встреча! После Нижнего Тагила из окна вагона вдруг увидел название станции: Сан-Донато. И сразу же вспомнился Гриша Пьянков - Итальянец.

Наконец я близок к цели: в канун Дня Победы выхожу на станции Верхняя. Красноуральск в стороне от железной дороги, до него еще десять - двенадцать километров. На привокзальной автобусной остановке многолюдно. Настроение у публики боевое, все готовы к штурму. С большим трудом втискиваюсь в видавший виды автобус и еду буквально в подвешенном состоянии. Но ехать недалеко, и пассажиры скоро угомонились. Даже шуточки отпускают.

Красноуральск. Я уж подумал было, что пришло время распрощаться с последней " тройкой перекладных". Но оказалось, что предстоит еще один " перегон". Город довольно большой и сильно разбросанный. А Фунин, судя по адресу, живет в поселке-спутнике Октябрьском. Надо разобраться с автобусами.

Среди доброй сотни ожидающих мне приглянулась почему-то средних женщина с хозяйственной сумкой в руках. Выясняю у нее, как попасть в Октябрьский.

- А вам какая улица нужна?

- Шахтерская...

- А к кому едете на Шахтерской?

- К пенсионеру Владимиру Фунину...

- К Фунину?! - удивленно переспросила женщина. - Тогда едем вместе. Я дочь Владимира Федоровича - Галина. Только мы живем уже не на Шахтерской, недавно получили новую квартиру на Салдинской...

Надо же! Какая счастливая случайность! Я отрекомендовался. Заочно мы уже были знакомы. Последнее время Владимир отвечал на мои письма, диктуя дочери. А иногда, когда отцу было совсем плохо, Галина Владимировна писала мне от своего имени.

Пока подошел наш автобус, я расспросил Галину Владимировну о здоровье отца.

- Очень плохо! И он мучается, и мне с ним трудно... Мама умерла, старшие брат и сестра со своими семьями живут в других городах... Остались мы вдвоем...

Галина Владимировна заплакала и на некоторое время умолкла. Из ее писем я примерно представлял себе обстоятельства. Незадолго до оформления пенсии у Владимира пью повисла правая рука. Следствие старого ранения - того самого, которое он получил при выходе из окружения. А спустя несколько Владимира свалил инсульт с полным левосторонним параличом...

- Ну, ничего... - утирая слезы, сказала Галина Владимировна. - Самое страшное и трудное позади. Папа уже сам встает с постели и потихоньку передвигается по комнатам. Представляю себе, как он обрадуется такому неожиданному гостю! Очень удачно получилось. - Она показала на объемистую сумку. - Только что запаслась всякой всячиной на все праздничные дни...

Переступая порог дома, сильно волнуюсь... Ведь расстались мы тридцать восемь назад! И в какой обстановке расстались! В разгар боя, когда наш лыжбат был в отчаянном положении...

- Папа, к тебе гость! - кричит Галина Владимировна из коридора. - Кто такой - не скажу, попробуй узнать сам.

Входим в комнату. Владимир стоит, привалившись к стене. Я останавливаюсь в напряженной позе и, сдерживая себя, жду, даю ему возможность узнать меня. Владимир пристально вглядывается в мое лицо, а я, улыбаясь, смотрю на него. Если бы я не знал, кто передо мной, то, скорее всего, не узнал бы друга. Под тридцать и под семьдесят - слишком большая разница. А тут еще вмешалась страшная болезнь...

- Неужели Геннадий?! - вдруг радостно и вместе с тем изумленно восклицает Владимир.

- Конечно, я!

Отделившись от стены, Владимир подался мне навстречу, дочь поддержала отца, охватив его рукой за поясницу...

Я прогостевал в Красноуральске два дня. Владимир рассказывал мне о самых трагических днях нашего лыжбата, я ему - о странствиях по госпиталям. Владимир выспрашивал у меня подробности моего недавнего путешествия в Ольховку и только что состоявшейся челябинской встречи.

К сожалению, многое забыли и я, и Владимир. Особенно он. У меня по сравнению с ним существенные преимущества: восстанавливал в памяти забытое, разъезжая по местам боев и работая в архивах. Владимир же только что перенес тяжелую болезнь, которая пагубно отражается и на памяти. Тем не менее - он молодец! Напомнил много такого, что окончательно выветрилось из моей головы.

Вести беседу с Владимиром не так-то просто. Какое-то время после паралича он вообще не мог разговаривать. И сейчас речь восстановлена далеко не полностью: говорит Владимир запинаясь, заикаясь и шепелявя. И еще одно следствие болезни: лишь только в нашей беседе повышаются эмоциональные градусы, мой друг начинает плакать...

Познакомился я с трудным бытом больного. Пока Владимир лежал пластом, дочь находилась при нем неотлучно. Сейчас вернулась на работу. Забегает днем домой, чтобы накормить отца обедом. А если Владимиру захочется пить, к его услугам нехитрое приспособление: с прикрепленного к стене кронштейна свисает на бечевке чайник. Из него можно пить без помощи рук, которые еще не в силах удержать стакан или кружку.

Владимир не утратил присущего ему чувства юмора.

- Вот видишь, Геннадий, - пошутил он, - во второй раз вырываюсь из окружения!

Праздничный ужин... Хлопочет с закусками Галина Владимировна. Посматриваем на телевизор: страна отмечает День Победы.

Наступает наиболее торжественная минута: диктор зачитывает праздничный приказ министра обороны. Я встаю, Галина Владимировна помогает подняться отцу. От имени Совета ветеранов уральских лыжных батальонов прикалываю к груди бывшего старшины 172-го ОЛБ, ныне гвардии капитана в отставке, Владимира Фунина пятиконечный памятный знак с изображением бегущего лыжника в белом маскхалате. Раздаются залпы праздничного салюта, на экране телевизора всплывают вверх и рассыпаются гирлянды многоцветных огней. Владимир плачет... Галина Владимировна вытирает отцу слезы и тоже плачет. Я торопливо нашариваю по карманам платок. Пожалуй, он понадобится и мне...

Прошло пять, и я снова приехал в Челябинск, чтобы 40-ие Победы отпраздновать в кругу однополчан-лыжбатовцев. Конечно же, поубавилось нас, ветеранов фронтовой лыжни! Однако наиболее близкие мои друзья здравствуют. По-прежнему полны энергии и деятельны председатель Совета ветеранов УЛБ Михаил Колесников и его помощники, присутствуют Александра Ивановна и ее сын Владимир с гитарой и баяном. Так что и при меньшем количестве участников нам удалось полностью воссоздать торжественно-приподнятую атмосферу ветеранской встречи.

Один погожий день мы провели на лоне природы: у построенной к празднику фронтовой землянки в живописном местечке. Здесь в годы войны тренировались лыжники, и отсюда челябинцы провожали их на фронт. В юбилейных торжествах приняли участие юные пионеры, комсомольцы, спортсмены-лыжники, ветераны других родов войск.

Среди многочисленных пожеланий, которыми челябинцы напутствовали нас, гостей, были и такие: " Ждем вас к 45-ию и 50-ию Победы! " Дожить бы до этих юбилейных дат!

Праздник первогвардейцев

18 сентября 1981 года наша страна отпраздновала 40-ие советской гвардии. В Москве собрались ветераны четырех первых гвардейских дивизий, а также первогвардейцы других родов войск - чики, моряки, танкисты...

Среди трехсот ветеранов 4-й гвардейской участников исторических боев у Ельни оказалось совсем немного. Основная их группа уехала праздновать юбилей туда, где дивизия в кровопролитных боях заслужила почетное звание. Чуть побольше, около трех десятков, присутствовало " любанцев". 172-й лыжбат я представлял в единственном числе...

Прежде всего я узнал главного описца 4-й гвардейской - артиллериста Назиба Зариповича Кадырова. С ним я уже встречался в послевоенные годы, работая в Центральном военном архиве. По-ветерански обнялся и расцеловался еще с одним артиллеристом - Валерианой Крыловым. Он опубликовал правдивую и обладающую рядом художественных достоинств документальную повесть " Обыкновенные гвардейцы". Об артиллеристах нашей дивизии в Любанской операции. Разыскал я еще нескольких ветеранов, с которыми одновременно воевал под Мясным Бором и на берегах Керести...

В первый день праздника все четыре дивизии провели вместе, по общему плану.

... Возлагаем венок на могилу Неизвестного солдата. Много раз приходилось видеть эту торжественно-скорбную церемонию на экране телевизора, но никогда она не волновала мою душу так глубоко, как сегодня, когда я сам оказался у Кремлевской стены. Для зарубежных гостей фигура советского воина, надо полагать, всего лишь обобщающий символ. А я воспринимаю ее очень и очень конкретно. Мои затуманенные глаза некоторое время не видят монумента, и передо мною длинной чередой проходят на лыжах Сергей Науменко, Геннадий Кокоулин, Авенир Гаренских, Семен Белых и десятки, сотни других моих однополчан. Все они волей беспощадной военной судьбы стали Неизвестными и покоятся в братских могилах то ли в Мясном Бору, то ли в Мостках, то ли в Спасской Полисти... Или не обнаружены еще в приволховских топях и ждут своих красных следопытов...

Если сбросить со счетов немногих счастливчиков вроде меня, Вахонина, Фунина, то 172-й ОЛБ можно назвать Неизвестным батальоном. А ведь были в этой погибельной войне и Неизвестные полки, Неизвестные дивизии...

Сегодня я до конца понял мудрый смысл, целесообразность и, более того, необходимость этой благородной традиции. Неизвестные солдаты сражались плечом к плечу с солдатами Известными, вместе с ними шагали по трудным фронтовым дорогам к Победе. Вместе ходили в атаки, штурмовали доты и дзоты, форсировали реки... Слепой Случай, захвативший в хаотической круговерти войны небывалую власть, отнял у них жизнь, лишил их воинских званий и наград, лишил фамилии и имени, которым нарекли их отец и мать...

Вот почему по всей нашей стране на могилах Неизвестных солдат горит Вечный огонь, вот почему мы, живые, возлагаем на них цветы!

Вечер того же дня - торжественное собрание ветеранов в Доме Советской Армии... Нет, я не стану описывать, как это происходило, что говорили выступающие, какие чувства одолевали ветеранов... Боюсь, что у меня не хватит умения привлечь читателя в сопереживатели. Расскажу только об одном эпизоде.

В сопровождении почетного караула на сцену внесли боевые знамена гвардейских дивизий. Все встали. Потрясающая встреча! Ведь подавляющее большинство присутствующих в зале ветеранов увидело свое дивизионное знамя впервые: на фронте, в боях и походах, было не до парадов, не до торжественных церемоний с выносом развернутых знамен.

Мы, солдаты переднего края, знали, что наше дивизионное знамя где-то неподалеку, и в любой обстановке чувствовали ответственность за него. В особо трудные моменты, например при выходе " долиной смерти" на Большую землю, беспокоились о его судьбе. Дивизионное знамя было для нас символом солдатской доблести и чести, символом Родины. Но только сейчас, спустя более трети века после окончания войны, мы видим нашего ветерана-фронтовика так непривычно близко, видим во всей красе и величии.

Мысленно представляю себе путь трудных побед, который прошло наше знамя, водя за собой 4-ю гвардейскую по полям сражений. После Ельни и Волховского фронта - прорыв под Кской северо-западнее Сталинграда, города Шахты, Енакиево, Донецк, Апостолово, Кривой Рог, Одесса, Ясско-Кишиневская операция, Галац, Браилов, Будапешт, Вена... Особое место в этом длинном перечне занимает столица Австрии. За участие в ее освобождении 4-я гвардейская получила почетное наименование " Венской".

Второй день праздника каждая из четырех дивизий провела в своей подшефной школе. У 4-й гвардейской давнишняя дружба со средней школой No 587 на Можайском шоссе. Здесь обстановка была менее официальной - домашней, уютной. Мы услышали от юных друзей много добрых пожеланий. Учителя и ученики пригласили к себе в гости к 50-ию советской гвардии.

Что и говорить, заманчивая перспектива!

Раздумья о судьбе 2-й ударной

В разгар боев на берегах Керести нам, лыжбатовцам, стало известно, что наша 4-я гвардейская дивизия переподчинена другой армии. Это произошло в конце февраля. Чтобы сделать 2-ю ударную более мобильной, способной пробиваться вперед, командование Волховского фронта передало горлышко " Любанской бутыли" 59-й армии. Не только самую суженную часть, но и достаточно широкую внутреннюю. В эту зону попали Ольховка и Ольховские Хутора, и 4-я гвардейская вошла в 59-ю армию.

Эти решения, принятые в высоких командных инстанциях, почти никак не отразились на судьбе нашей дивизии и моего лыжбата. Наша задача оставалась прежней: любой ценой овладеть Ольховскими Хуторами и Сенной Керестью. А когда наступательный порыв 2-й ударной иссяк, нам было приказано: любой ценой удерживать противника, напирающего со стороны Чудова.

На протяжении всей войны я с особым вниманием следил за успехами 2-й ударной, в которой прошел начальный курс трудной солдатской науки. В январе сорок третьего она участвовала в прорыве ленинградской блокады южнее Ладожского озера. Год спустя, нанеся внезапный удар с Ораниенбаумского плацдарма, сыграла важную роль в полной ликвидации блокады.

Велики заслуги 2-й ударной в освобождении Ленинградской области и Советской Прибалтики, Польши и Германии. Более двадцати раз Верховный Главнокомандующий объявлял в приказах благодарность частям и соединениям 2-й ударной, отличившимся при освобождении городов: Ропши, Кингисеппа, Нарвы, Муствеэ и Иыхви, Таллина, Пярну, Цеханува, Млавы и Дзядлово, Дойч-Эйлау, Вилленберга, Мариенбурга, Эльбинга, Прейсиш-Старграда, Диршау, Данцига, Анклама, Грайфсвальда, крепости Штральзунда, портов Варнемюнде, Свинемюнде, острова Рюгена...

Так что нам, ветеранам этой армии, есть что вспомнить, есть чем гордиться. Однако многим из нас довелось в свое время пережить и совершенно незаслуженные обиды.

Напомню: отец лейтенанта Сергея Науменко писал мне из Мамлютки, как его тяжело оскорбил один ответственный районный работник: " Кто знает, где ваш сын! Может, с генералом Власовым к фашистам перебежал". Подобные ничем не обоснованные оскорбительные предположения приходилось слышать многим бывшим участникам Любанской операции. Не избежал этой участи и я.

Со временем любители легко бросаться безответственными обвинениями приутихли. Но даже в 1976 году, когда я путешествовал по новгородской земле, мой слух резали такие возгласы: " А-а! Значит, вы из той самой... из власовской армии! " Правда, эта фраза произносилась с различными смысловыми интонациями. Реже чувствовались подозрительность и осуждение, чаще мне сочувствовали, меня жалели. Дескать, досталось же тебе, горемычному! И как тебе удалось выскочить из власовской армии?

Во время многочисленных бесед в Малой Вишере и Чудове, в Мясном Бору и Спасской Полисти, в Селищенском Поселке я убедился, что некоторые местные жители - и их не так уж мало - до сих пор отождествляют 2-ю ударную с власовской РОА. Некоторые старушки сообщали мне как о непреложном факте, будто генерал Власов " уведши к немцам целую армию".

Уже давно детально выяснены обстоятельства сдачи в плен генерала Власова. Не уводил он за собой ни армию или дивизию, ни даже роту или взвод. В момент пленения Власова в крестьянской избе было всего несколько человек. А все соединения, части и подразделения 2-й ударной героически сражались от начала и до конца Любанской операции. Пока хватало сил - наступали, когда силы явно иссякли, а противник подбросил крупные подкрепления - перешли к обороне, удерживая отвоеванный плацдарм, а когда получили приказ Ставки об отходе на восточный берег Волхова - с кровопролитными боями вырывались из кольца вражеского окружения.

Власов приступил к вербовке предателей в РОА значительно позже. Он сколачивал ее из закоренелых врагов советской власти, а также из военнопленных, сломленных морально в фашистских лагерях смерти.

Каким же образом родилась и пошла гулять по свету клеветническая версия о том, что якобы изменник Власов чуть ли не парадным маршем увел на службу Гитлеру несколько советских дивизий? Автор этого измышления - Геббельс. Фашистской пропаганде выгодно было изображать дело так, будто советские воины массами переходят на сторону Германии во главе со своими генералами. На эту тему гитлеровцы трезвонили по фронтовому радио, всячески расписывали в листовках.