Леонид Кроль 7 страница

Новизна терапии Милтона Эриксона в том и заключалась, что подсознание стало рассматриваться как положительная сила. Не следует постоянно контролировать на сознательном уровне работу своего подсознания и согласовывать с ним все свои действия. Ведь не пытается же сороконожка сознательно координировать движения всех своих сорока ног. Эриксон стремился заставить клиента реагировать на свои импульсы в данный момент, не задумываясь, правильно ли это и как все происходит. Точно так же, главная цель дзэн — научиться просто жить, а не размышлять о том, как мы живем. Следует избавиться от постоянного самоанализа. Одно из изречений дзэн гласит: “Когда ты что-то делаешь, тебя там нет”. А вот и иллюстрация к этим словам (Op. cit., p. 18):

“Однажды Таньзань и Экидо брели по раскисшей от дождя дороге. Лило, не переставая. За одним из поворотов они повстречали очаровательную девушку в шелковом кимоно, перетянутом в талии поясом. Она в нерешительности стояла перед непролазной грязью. “Не горюй, девушка”, — произнес Таньзань и, подхватив ее на руки, перенес через грязь.

Экидо не вымолвил ни слова до конца пути, пока они не добрались до храма, где намеревались переночевать. Тут его прорвало: “Нам, монахам, запрещено подходить к женщинам, особенно к молодым и красивым. Это опасно. Зачем ты это сделал? ”

“Я оставил девушку там, — ответил Таньзань. — А ты все еще ее несешь? ”

Цель терапии — изменить действия человека или, скорее, способ классификации своих действий и мыслей как плохих или хороших, болезненных или приятных, полезных или бесполезных и т. д. Мудрый совет здесь бессилен. Согласно дзэн-буддизму, изменение наступает в процессе действия. Учитель руководит каким-либо действием ученика и одновременно решает его проблему как часть этой деятельности. Таким образом, в структурном отношении дзэн можно представить как совместную деятельность мастера и ученика в каком-либо виде искусств, как например, стрельбе из лука, фехтовании, чайной церемонии. Есть некая задача и ее составная часть — общение ученика и учителя. В этом процессе учитель не столько размышляет вместе с учеником, сколько направляет события.

Для практического усвоения дзэн можно, например, стать учеником опытного фехтовальщика. Одному такому ученику хозяин поручил мести в доме пол. Взявшись за работу, ученик весьма изумился, когда выскочивший из-за угла хозяин неожиданно ударил его метлой. Причем это повторялось снова и снова, когда бы он ни занимался уборкой. Постоянно ожидая удара, ученик прикидывал, откуда его преследователь обрушится на этот раз, чтобы вовремя защититься, но всякий раз метла застигала его врасплох. В какой-то момент ученик понял, что наилучший способ подготовки к нападению с неожиданной стороны — быть готовым к любой из сторон. Вот теперь ему можно было доверить меч. Так начался его путь к просветлению в контексте взаимодействия учителя и ученика. Мастера дзэн гордятся своей мгновенной реакцией на выпад с любой стороны. Как рассказывал Ваттс, один мастер спросил другого: “Что ты знаешь о дзэн? ” Тот тут же бросил свой веер в лицо вопрошавшему, который в тот же самый момент слегка отклонил голову, дав вееру пролететь мимо. Оба рассмеялись. (Однажды, когда Ваттс был у меня в гостях, жена спросила его: “Что такое дзэн? ” Ваттс в тот момент держал в руках коробок спичек, которым тут же запустил в жену. Не знаю, просветлела ли она, но разозлилась изрядно. )

Директивная терапия Эриксона также включает активное взаимодействие, которое он устанавливает между собой и клиентом. В качестве примера приведу одну историю. На прием к Эриксону пришла женщина со своим пятидесятилетним сыном и пожаловалась, что он не дает ей ни минуты покоя, сам ничего не делает и ей не позволяет даже спокойно почитать. Эриксон сказал, что сыну надо заняться физическими упражнениями, а для этого мамаше следует вывезти сына в окружающую Феникс пустыню и вытолкнуть его из машины. Затем пусть она проедет милю, остановится и почитает в свое удовольствие, тем более что в машине работает кондиционер, а сынок пусть догоняет ее пешим ходом под жарким солнышком. Мамаше задание понравилось, сыну — нет. Помаршировав несколько раз на солнцепеке, он попросил Эриксона придумать ему какое-нибудь другое упражнение, пока мама читает. Нельзя ли ему поиграть, например, в шары? Эриксон не возражал. Он объяснил мне, что такое его использование классификаций было заранее рассчитанным. Сыну, конечно же, надоест гулять по пустыне, однако, невзирая на протесты, он все же останется в рамках заданной классификации — “упражнение” — и сменит одно упражнение на другое.

В основе традиционной терапии лежит теория психопатологии. В отличие от прочих людей, клиницисты раскладывали по полочкам все человеческие симптомы, мысли и характеры, в соответствиии со своей диагностической системой. Отказывающаяся есть девочка была для них выраженным случаем нервной анорексии, а не просто ребенком, который не хочет есть. Самый язык психопатолога-клинициста в корне отличается от языка тех, кто в человеческих проблемах склонен видеть дилемму, которая выдвигается самой жизнью. Именно так и предпочитает представлять проблему директивный терапевт — как нечто временное, некое отклонение от нормального течения жизни, которое подлежит коррекции. Как-то мне пришлось проводить тестирование значительного числа различных семей, чтобы выбрать одну, соответствующую теоретической норме. Я понял, что с помощью клиницистов мне это не удастся сделать, потому что в каждой семье они всегда обнаруживали какую-нибудь психопатологию. В этом смысле для Эриксона наибольший интерес представлял самый образ жизни клиента со всеми его проблемами, а не его патологическое состояние. Если ребенок не мог привыкнуть к школе и отказывался ходить на занятия, Эриксон никогда не называл это школьной фобией, как и не ставил диагноза агорафобии человеку, который отваживается покидать свой дом только в крайних обстоятельствах.

Одна из помех в попытке установить сходство между дзэн и терапией заключается в том, что для дзэн не существует психопатологии. Просто на пути к просветлению встречаются проблемы. Существенно, что дзэн располагает своим способом классификации и разрешения тех проблем, в которых клиницисты могли бы усмотреть серьезную патологию. Так, категория “макайо” включает “галлюцинации, вымыслы, иллюзорные ощущения, видения, откровения и тому подобный опыт, через который ученик проходит на определенной стадии медитации. В принципе ничего плохого в этих явлениях нет, но они могут оказаться серьезным препятствием на пути к просветлению, если человек не постиг их истинную природу и стал их пленником” (Kapleau, 1989, p. 41). Описывая эти явления, автор утверждает, что галлюцинации — такая же обычная вещь, как и другие ощущения. “Человеку может показаться, что он тонет или взлетает, что у него в голове туман или, наоборот, сознание предельно обострено. ... Могут происходить внезапные озарения. ... Все эти видения и ощущения указывают на нарушение согласованности между разумом и дыханием”.

Автор далее добавляет:

“Многие религии и секты придают огромное значение состояниям, связанным с божественными видениями, явлениями святых, небесными голосами, свершающимися воочию чудесами, посланиями свыше, а также обрядами очищения с помощью различных ритуалов и снадобий... С точки зрения дзэн, подобные состояния не несут в себе подлинно религиозного содержания, а поэтому подпадают под категорию макайо... Если человеку привиделся Будда, это вовсе не значит, что он хоть на йоту уподобился ему, точно так же человек, увидевший себя во сне миллионером, не станет богаче по пробуждении”.

Таким образом, то, что психотерапия могла бы назвать патологией, дзэн рассматривает как результат воздействия на человека особой жизненной ситуации, который может быть изменен, если будет изменена ситуация. В этом же заключается и суть стратегического подхода в терапии.

Изменение по дзэн-буддизму

В стратегическом подходе нет единообразия. Каждая проблема — единственная в своем роде и в каждом отдельном случае требует особого воздействия. Равно этому и в дзэн нет единого метода обучения тех, кто жаждет просветления. Существует, конечно, единая для всех медитация, но каждый ученик нуждается в индивидуальном наставлении. Как и в психотерапии: схема собеседования может быть стандартной, но направление лечения — индивидуально. Согласно дзэн, только одного знания и познания недостаточно, чтобы достичь просветления. И пациента не учат, как жить и как относиться к окружающим. К этому можно добавить, что и дзэн, и стратегическая терапия не базируются на теории подавления, а потому глубокое проникновение в динамику подсознания не считается необходимым ни для достижения изменений, ни для целей отреагирования эмоций. Более того, предполагается, что эмоциональное самовыражение, как и гнев, приводит только к еще большему выплеску эмоций и еще более необузданному гневу.

Как полагает учение дзэн, изменение — это внезапное, дискретное явление, а отнюдь не постепенно, шаг за шагом накапливающееся качество, которое приобретается путем познания или обучения. Постигая дзэн, ученик не “проходит”с помощью руководств, как стать просветленным, но однажды ему открывается истина, что нужно забросить всякое теоретизирование на тему просветления, чтобы достичь состояния просветления. Подобно этому и в стратегической терапии клиента не обучают, как в определенной ситуации вести себя определенным образом, не учат, скажем, как быть супругом или родителем. Расчет иной: когда в результате терапевтического вмешательства ситуация изменяется — поведение клиента вынужденно приходит в соответствие с ее новой структурой, что делает ненужным ритуал обучения.

В своей работе Эриксон часто использовал игру воображения, предлагая клиенту представить какую-нибудь сцену из его прошлого или настоящего, с тем чтобы вызвать необходимые изменения. Такого рода воображение может казаться не связанным с практикой дзэн, поскольку там в фокусе — реальность. Однако следующая притча очень схожа с байками Эриксона. Борец по прозвищу Великий Прибой показывал непревзойденные результаты во время тренировок, но когда дело доходило до публичных боев, он неизменно проигрывал из-за своей застенчивости. Тогда он обратился за помощью к мастеру дзэн (Op. cit., p. 11).

“Останься на ночь в этом храме, — сказал ему учитель. — Тебя зовут Великий Прибой, вот и представь себя им. Ты уже не боязливый борец, а громадные волны могучего прибоя, который обрушивается на берег, все смывая на своем пути. Сумеешь это вообразить, будешь величайшим борцом страны”. Юноша призвал на помощь все свое воображение и под утро для него уже не существовало храма, а был лишь один вздымающийся и опадающий бескрайний океан. Выслушав его рассказ, учитель произнес: “Ты и есть этот прибой, теперь ты смоешь все на своем пути”. Так оно и вышло”.

Еще одно сходство заключается в том, что и учение дзэн, и терапия Эриксона исльзуют рассказы и притчи, в первом случае — для достижения просветления, во втором — для изменения клиента. В обоих случаях на человека воздействуют с помощью аналогий и метафор. Эриксон часто в качестве примера приводил историю своей жизни. В возрасте семнадцати лет его внезапно поразил полиомиелит и врач сказал, что он не доживет до следующего утра. Тогда Эриксон попросил мать поставить перед ним зеркало таким образом, чтобы он мог насладиться видом последнего для него заката солнца.

Как удивительно эта история перекликается с притчей, которую Будда рассказал в одной из своих сутр (Op. cit., p. 22).

“Переходя поле, путник повстречал тигра и в страхе бросился прочь. Тигр стал его преследовать. Подбежав к краю пропасти, путник ухватился за плеть лианы и повис на ней. Над ним, раздувая ноздри, стоял тигр. Дрожа от страха, путник глянул вниз и увидел далеко внизу поджидавшего его другого тигра. Вся жизнь его зависела теперь от прочности удерживающей его лианы.

Тем временем две мышки, белая и черная, принялись грызть лиану. Тут человек заметил совсем рядом налитую соком ягоду земляники. Держась за плеть одной рукой, он высвободил другую и сорвал ягоду. Никогда еще он не испытывал такого божественного вкуса! ”

Сравнивая учение дзэн с терапией, порой находишь там примеры, которым трудно подыскать аналогию. Вот одна из таких притч (Op. cit., p. 92).

“Отвечая на вопросы о смысле дзэн, учитель Гутей всякий раз поднимал вверх указательный палец. Прислуживающий ему мальчик наладился его передразнивать. Когда его спрашивали, чему учит хозяин, он многозначительно поднимал палец вверх.

Гутей проведал об этом озорстве. Поймав мальчишку, он отрезал ему палец. Крича от боли, мальчик побежал прочь, но Гутей приказал ему остановиться. Когда мальчик обернулся, Гутей поднял палец вверх, и этот миг принес мальчику просветление”.

Мысленно просматривая все современные школы терапии, невозможно обнаружить ничего, что могло бы служить параллелью столь болезненному пути к просветлению. Если и существует что-то мало-мальски близкое, то разве лишь один из классических случаев Милтона Эриксона (Haley, 1986, р. 197).

Обратившаяся к нему женщина рассказала о том, что ее дочь отказывается посещать школу и вообще выходить из дома и видеться с друзьями. Она вбила себе в голову, что у нее слишком большие ноги. Поскольку девочка отказалась пойти с матерью, Эриксон решил сам побывать у них дома под видом врача, который пришел осмотреть “приболевшую” мать. Как он и полагал, ноги у девочки были абсолютно нормальные. Осматривая мать, он попросил девочку помочь ему и подержать полотенце. Вдруг он неожиданно сделал шаг назад и “ненароком” изо всей силы наступил ей на ногу, та прямо-таки взвыла от боли. А Эриксон, сердито обернувшись, проворчал: “Надо было отрастить нормальные ноги, а не эти коротышки, которые и разглядеть-то невозможно, тогда не было бы неприятностей”. В тот же день девочка отправилась к подружкам и возвратилась в школу. Судя по всему, в результате просветления.

В обеих историях изменение наступает вследствие внезапного воздействия, неизбежной частью которого выступает острое болевое ощущение. Причем, нет нужды в обучающих, когнитивных или рациональных беседах.

Близки к этим случаям и тяжелые испытания, которые также составляют часть учения у наставника дзэн или лечения у Эриксона, когда по тайному замыслу мастера, а иногда и вполне осознанно, по доброй воле самого ученика он проходит испытание голодом или холодом.

При всем сходстве, сближающем стратегическую терапию и учение Дзэн, было бы удивительно, если бы между ними не было никаких различий. И, конечно, их немало. Например, учение продолжается в течение долгих лет, в то время как сроки стратегической терапии гораздо короче. Форма вознаграждения также значительно разнится в обоих случаях. Вряд ли вы встретите психотерапевта, облаченного в желтый балахон с чашей для милостыни в руках. Терапевтам удалось успешно сочетать материальный достаток с профессиональным призванием. Орудие терапевта — не медитация, а беседа и указания. Своими корнями стратегическая терапия связана с гипнозом, транс — одно из средств для достижения поставленной цели. Напротив, если медитирующий ученик впадает в транс, его мгновенно приводят в себя ударом палки, поскольку общение учителя и ученика преследует здесь совсем иные цели. Следует отметить, что Эриксон не поощрял медитирующий транс: ему требовалась активная реакция клиента.

В учении дзэн полностью отсутствует семейный аспект. Монахи обычно живут вместе, изолированно от своих семей. Достигнув просветления, дзэн-буддистский монах может вступать в брак и жить в семье. Для учения дзэн главное — не нарушить своеобразную гармонию семейного созвездия.

Чувство юмора, однако, объединяет и дзэн и Эриксона, а его загадки созвучны с коанами учения. Цель и тех и других — помочь подопечному по-новому взглянуть на мир, раскрепоститься и отбросить претензии на интеллектуальность. Не верящему в успех клиенту Эриксон обычно предлагал одну из своих, на первый взгляд, неразрешимых загадок, а потом объяснял очевидное решение. Одно из его любимых заданий — как расположить десять деревьев в пять рядов, по четыре дерева в каждом, не отрывая ручки от бумаги. Когда после долгих и бесплодных стараний клиент сдавался, Эриксон объяснял решение, которое было удивительно простым, если отказаться от жестких и стандартных способов классификации.

Точно так же и, видимо, с той же целью учителя дзэн строили большую часть своей работы, используя коаны и кажущиеся неразрешимыми загадки типа: “Как звучит хлопок одной ладонью? ” А вот коан, побуждающий не к спокойному размышлению, а к эффективному действию. Держа палку над головой ученика, мастер говорит: “Если ты скажешь, что эта палка действительно существует, я тебя ударю. Если ты скажешь, что ее нет, я тебя ударю. Если ты промолчишь, я ударю тебя”. Здесь в самом прямом смысле приходилось решать из-под палки. Как тут не подумаешь, что учение дзэн возникло в качестве лекарства от самомнения и рассудочности, свойственных, видимо, юным японским интеллектуалам.

Возможно, самое основное совпадение стратегической терапии и дзэн — в той готовности, с которой они использовали абсурд в целях изменения логических классификационных систем. Чем рассудочнее и логичнее был клиент, тем абсурднее задание, предписанное Эриксоном. Так, например, какому-нибудь сверхрациональному интеллектуалу он мог предложить выехать в окружавшую Феникс пустыню, остановиться точно в одиннадцати с половиной километрах от города выйти из машины и выяснить, почему он там оказался. Я применил эту технику к нескольким чрезмерно рассудочным научным работникам, посылая их вверх по горному серпантину и требуя выяснить, почему они туда приехали. Они возвращались совершенно другими людьми. Надо отметить, что клиенты послушно выполняли указания Эриксона, будь то восхождение на Пик Скво или выезд в пустыню, всегда находили причину для своих действий и возвращались более одухотворенными и не столь рассудочными.

Если мы взглянем более широко на задачу изменения человека, то поймем, что мастера, практикующие дзэн, и психотерапевты могут многое позаимствовать друг у друга. Разумеется, учение дзэн опередило терапию в своем развитии на несколько сотен лет. Однако и у психотерапии на счету немало новых открытий. Если мы с таких же широких позиций подойдем к центральному для дзэн понятию просветления, то увидим, что Милтон Эриксон был не просто уникальным психотерапевтом. Он работал в русле тех вековых традиций, опираясь на которые от поколения к поколению учителя отправляли учеников в “пустынничество” — открывать новые пути к обретению духовного бытия.

Литература

Gazzanaga, M. S. (1985). The Social Brain, New York, Basic Books.

Haley, J. (1986). Incommon Therapy. New York, Norton.

Kapleau, P. (1989). The Three Pillars of Zen, New York, Doubleday.

Korzybzki, A. (1951). Science and Sanity, New York, The Science Press.

Reps, P. S. (undated). Zen flesh, Zen bones, New York, Doebleday.

Watts, A. (1961). Psychotherapy East and West, New York, Random House.

Whitehead, A. N., and Russell, B. (1910—1913). Preincipia mathematica (3 vols. ), Cambridge, England.

Выступление Вильяма Глассера

В качестве вступления хочу заметить, что мы собрались на эту конференцию, чтобы ответить на два вопроса: “Что такое психотерапия? ” и “Как ею заниматься? ” Может возникнуть и еще один вопрос, который часто задавался в годы моей учебы: “Кому нужна психотерапия? ” Лично меня этот вопрос давно уже не тревожит, но констатировать его я обязан, поскольку он всегда вызывает споры. У меня был великий учитель, доктор Дж. Л. Харрингтон, который раз и навсегда разрешил для меня этот вопрос, ответив: “Любому, кто входит в твой кабинет. Вероятнее всего, психотерапевтическая помощь нужна многим, но ты должен сделать все возможное, чтобы помочь тем, кто обращается к тебе”.

В поисках ответов на первые два вопроса надо помнить, что, говоря о больных, мы говорим о таких же людях, как мы сами. Поэтому злоупотребление мало доступными психологическими терминами и понятиями только вызывает недоверие, ведь речь не идет о ядерной физике или сложных механизмах вирусных заболеваний. Если человеку непонятно то, что ему говорят, он, скорее, усомнится в способности собеседника излагать свои мысли, чем в своей способности их понимать. Если люди нашей профессии не могут вразумительно изложить свои убеждения, я думаю, это их беда, а не слушателя.

Мне очень понравился доклад Джея Хейли. Я его перечитал раз пять или шесть и, мне кажется, знаю почти наизусть. И буддистские притчи мне всегда нравились за быстроту, точность воздействия и внезапность просветления. Сам я, из года в год трудясь в своем кабинете, не смог достичь такой быстроты и ясности; в отличие от дзэн, я медленно продираюсь через ошибки и заблуждения, через чужие горести. И хотя, по моему убеждению, я работаю достаточно оперативно, на фоне дзэн — двигаюсь со скоростью улитки.

Особенно занятной мне показалась притча о Великом Прибое, застенчивом борце. Думаю, его застенчивость объяснялась недостатком подготовки. Мне почему-то кажется, что вместо ночного бдения в храме ему надо было бы позаниматься с толковым тренером, если он и в дальнейшем хочет побеждать на ринге, а то наверняка найдется такой борец, который превратит Великого Прибоя в застенчиво отползающую волну, что, видимо, с ним уже случалось, и не раз.

В отличие от Великого Прибоя, для которого желанной целью было самоизменение, мало кто из моих клиентов приходит с таким намерением. Дзэн — древняя наука, но это не психотерапия. Мастера дзэн имели дело с учениками, стремившимися к совершенствованию, что достаточно редко отмечается в наших клиентах. Они хотят видеть перемены, но не в себе, а в других, чтобы те лучше и справедливее к ним относились и не причиняли им зла. Многие, претерпев несправедливость в детстве, ретроспективно жаждут перемен в своих обидчиках. Дожив почти до сорока и зная, что “обидчиков” уже и в живых-то нет, они все еще остаются в душе обиженными детьми.

Редко когда клиент приходит ко мне и говорит: “Помогите изменить мое поведение так, чтобы я лучше относился к жене и наш брак был бы более счастливым”. Как правило, мужья (и жены), подробно рассказывая о семейных неполадках, причиной их полагают, конечно же, свою половину. Еще больше клиентов заявляются с требованием “подремонтировать” их, то есть избавить от депрессий, навязчивых мыслей, тревог, зависимостей и тому подобного. Редко когда слышишь: “Помогите мне так измениться, чтобы общение с близкими мне людьми не вызывало у меня депрессий, головных болей, тошноты, болей в спине, раздражения, доходящего до бешенства”. Не стану перечислять и кучу других расстройств, которые требуют “ремонта”. Большинство клиентов полагает, что душевное расстройство лечится так же, как, например, стрептококковая или какая-либо иная инфекция.

Все ждут психологического чуда, не понимая, какая глубокая и тяжкая внутренняя работа нужна, чтобы признать собственные недостатки и принять на себя ответственность за сложившееся положение вещей, даже если окружающие действительно были несправедливы. Человек должен научиться делать правильный выбор в любой жизненной ситуации. Учиться всегда тяжело, но ведь и жизнь — штука нелегкая и не всегда справедливая, не так ли?

В терапии просветление наступает только в том случае, когда человек осознает, что единственное существо, которым он может управлять от рождения и до самой смерти — это он сам. Иногда жизнь дарует нам мгновения подобного просветления, и тогда у нас бывают удачные дни. Однажды я спросил своего учителя, доктора Харрингтона: “Что такое жизнь? ” — “Время от времени нам выпадают удачные дни”, — ответил он. А выпасть они могут только в том случае, если мы всерьез возьмем на себя труд прожить свою жизнь достойно. Но и при этом условии необходимо еще и немного везения, поскольку жизнь часто зависит от неподвластных нам обстоятельств.

В надежде просветлиться, человек может сколь угодно долго размышлять над загадкой хлопка одной ладонью, но все это время он будет принимать желаемое за действительное. Не приуменьшая мудрости учителей, хочу заметить, что свою собственную мудрость и умение творить чудеса они получают от своих учеников. По моему разумению, настоящий учитель — тот, кто полностью открыт для своих учеников, как бы говоря: “Вы не можете управлять мною или кем-либо еще, а я в достаточной мере уважаю вас, чтобы не подчинять вас своей воле”. И если это сообщение доходит до ученика, его ожидает просветление. И вот здесь следует с восхищением признать, что мастера дзэн умеют блестяще доносить свои послания до учеников.

Однако многие ли способны уловить сжатый и энергетически насыщенный смысл, содержащийся в притчах дзэн? Возможно, я ошибаюсь, может быть, сатори и в самом деле достигалось посредством вспыхнувшего, подобно искре, просветления, толчком к которому явилась та или иная из услышанных нами притч. Но, честно говоря, сомневаюсь. Это слишком легко, эффектно, близко к чуду. Если следовать этой тенденции, терапевт наделяется могущественной силой, что противоречит моему пониманию терапии. Подозреваю, что многие из этих баек были придуманы самими учениками, потому что им хотелось верить в могущество своих учителей. Кому же хочется учиться у посредственности? Мы ищем таких учителей, которым хотелось бы следовать, подчиняться им. Несколько мастеров такого уровня присутствуют и в этом зале, но не очень-то полагайтесь на этот факт и тогда убережете себя от разочарований.

Если здесь и присутствуют истинные мастера, то все они учились только у самих себя. Никто не учил Милтона Эриксона, так же как и Абрахама Линкольна или Томаса Джефферсона. И, как это ни печально, большинству из нас, скорее всего, так никогда и не услышать хлопка одной ладонью. А они, верно, слышали. Я охотно признаю Эриксона великим мастером и сожалею, что не знал его лично. Судя по тому, что я о нем слышал, он столь же велик, как и мой учитель Д. Л. Харрингтон, которого считаю настоящим мастером в точном смысле этого слова.

Хочу рассказать один случай из практики Милтона Эриксона, который в полной мере отражает мои представления относительно просветления. Одна полная женщина пришла на прием к Эриксону и заявила: “Доктор Эриксон, чего я только ни делала чтобы похудеть. Я была на водах в Швейцарии, Франции и везде, где обещали уменьшение веса, но никому не удалось помочь мне”. — “Сколько вы весите? ” — поинтересовался Эриксон. — “Около 190 фунтов”, — ответила дама и спросила, не мог бы Эриксон заняться ею. “Без проблем, — ответил тот. — У меня директивная терапия. Я вам приказываю, а вы выполняете”. — “Хорошо, если это в пределах разумного”, — с готовностью согласилась клиентка. — “Тогда отправляйтесь домой и налегайте на еду. Когда наберете 220 фунтов, придете ко мне”. — “Да вы с ума сошли, доктор Эриксон! ” — возмутилась женщина. — “Говорите, что хотите, но таково лечение. Думаю, вам не понадобиться много времени, чтобы дотянуть до 220 фунтов”. Не прошло и недели, как женщина снова заявилась к Эриксону. “Доктор Эриксон, у меня не получается”, — пожаловалась она. — “Что не получается? ” — “У меня пропал аппетит. Не хочу я весить 220 фунтов. И есть не хочу! ”. Вот и вся история. Так пришло просветление.

Так чего же добивалась клиентка на протяжении всех этих долгих лет? Хотела похудеть? Ничуть не бывало. Ей просто хотелось посрамить всех этих великих диетологов, специалистов по уменьшению веса, гуру, прославляющих чудеса своих минеральных источников. И она преуспела в этом. А тут она вдруг узнает о неком чудотворце из Феникса, в штате Аризона. У нее прямо руки чешутся развенчать нового самозванца. Эриксон мгновенно прочитал эти замыслы, как в открытой книге, и преподал женщине главный терапевтический урок: вы не сможете управлять мною, а я не желаю управлять вами. Смысл урока дошел до нее, когда она налегла на еду и поняла, что не может и не хочет доводить свой вес до 220 фунтов. Да и вообще стоило ли хлопотать из-за веса в 190 фунтов? Узрев собственную глупость, она сразу потеряла аппетит. Очень выразительная история и я частенько ее использую. К сожалению, люди нередко тратят жизнь на утверждение своей власти над окружающими. Счастлив тот, кто встретит на своем пути истинного учителя и избавится от иссушающей жажды власти.

Не будучи стратегическим терапевтом, я тем не менее свято верю в благотворность юмора и веселых рассказов. Вот один из недавно услышанных, где на героиню явно снизошло просветление, пусть и на краткий миг. У одной женщины был очень ленивый муж. Сколько ни проси помочь по дому, он и пальцем о палец не ударит. А ей и присесть некогда: работает, воспитывает детей, косит лужайку перед домом, красит стены, стирает, гладит, готовит. В общем, рабская жизнь. А муж торчит у телевизора с бутылкой пива в руке. Как-то раз она так нежно его просит: “Послушай, милый, посмотрел бы ты мотор в машине, а то он совсем не тянет, а я без нее как без рук. Ты ведь разбираешься в машинах, наладь нашу, пожалуйста”. А в ответ недовольное ворчанье: “Что я тебе в механики, что ли, нанялся? ” С тем и ушла. Через какое-то время опять обращается к мужу: “В доме вся техника едва дышит — и стиральная машина, и утюг, и сушилка. Ты же умеешь чинить, привел бы все в порядок, уж так бы меня выручил”. А в ответ: “Что я тебе ремонтная мастерская? ” Жена махнула на мужа рукой и все также управлялась сама, как могла.

Однажды, придя с работы, муж заметил, что жена как-то заметно повеселела. Она порхала по дому и даже что-то напевала вполголоса. “С чего это ты развеселилась? ” — спросил муж. — “Да тут сосед заходил из дома рядом с нашим, у него сегодня выходной. Мы разговорились, я ему рассказала о всех неполадках, не прошло и двух часов, как он все починил. Теперь и машина и все приборы работают лучше новых”. — “А что он от тебя потребовал? ” — спросил муж. — “Он предложил мне два варианта на выбор: или я испеку ему торт, или пересплю с ним”, — ответила жена. — “Ну, и какой же торт ты ему испекла? ” — поинтересовался муж. — “Да я что, в кондитеры нанялась? ” — возмутилась жена.