ГЛАВА IX. ГЛАВА X. ГЛАВА XI. ГЛАВА XII

ГЛАВА IX

На этот раз я закончил одиннадцать классов и поступил на очно-заочное обучение в медицинский университет на факультет клинической психологии. Новую профессию осваивать не стал, потому что не видел в этом совершенно никакого смысла. Снял квартиру, взял к себе кота и кошку, и с продажи их котят получал приличную сумму. Купил видеокамеру, компьютер, подключил интернет и думал о новом доходе через рекламу. Реклама сама по себе доход, поэтому нужно было создать рекламу того, что я делаю рекламу.

У меня уже были друзья, те самые, из прошлой жизни. И я решил им все рассказать, как есть, но начал издалека.

– Вы верите в Бога? – спросил я.

– Чего? – удивился Вася.

– А, я понял! Ты свидетель Иеговы и хочешь нас обратить в свою веру! И если мы не согласимся, будешь от нас отрезать по кусочку, скармливать кошкам и все это снимать на видео! Так ты сделаешь себе рекламу и разбогатеешь! – издевался Слава.

– Как ты узнал?! – иронизировал я. – Нет, дело не в этом.

– Ты сатанист? – подхватил Вася.

– Да нет же! – воскликнул я. – Я не совсем тот, кем вы меня считаете.

– Ты что, гей? – уже серьезно спросил Слава.

– Нет, не гей! Просто я уже жил эту жизнь.

– То есть ты уже знаешь, что я справился мимо унитаза?

– Значит, так. Чтобы вы мне поверили, я расскажу о вас то, что вы мне не рассказывали в этой жизни. Вася, ты в шесть лет хотел с товарищем повесить скворечник, и в результате вы им разнесли стекло машины твоего отца. Слава, ты сходил в неработающий писсуар, который продавался в магазине сантехники. Теперь вы мне верите?

– Я тебе это не рассказывал! – ответил Вася.

– Откуда ты узнал? – спросил Слава.

– Вы мне это сами рассказали, но не в этой жизни, – сказал я. После чего выложил им их жизнь без прикрас. Говорил о прошлом, о том, что предшествовало нашей встрече, и прочих моментах. Они были в шоке, одновременно и верили, и сомневались, считая это розыгрышем. В подобное сложно поверить, но с учетом их возраста, они быстро согласились. В молодости люди доверчивы, у них еще нет травмирующего опыта, они полностью открыты для того, чтобы обжигаться, ломать себя, доверяться и быть обманутыми.

Друзья меня, конечно, долго расспрашивали о своей жизни, я рассказывал, продолжая доказывать свою правдивость разными подробностями. Разница в возрасте, конечно, чувствовалась: для меня они глупо шутили, но через время я свыкся с таким юмором. Да и с годами мы не сильно изменились, так что было привычно.

Я рассказал им, что можно заработать денег съемками, но для этого нужно создать рекламу самим себе.

– Давайте снимем какой-то один объект? – предложил Вася.

– Идея хорошая, но для съемки нужно что-то красивое. Нельзя снять просто какой-то предмет, – ответил я.

– А мы будем его снимать с разных точек, углов, ракурсов! – подхватил Слава. – Так, как еще никто их не снимал!

– Ну, давайте попробуем, – согласился я. – Что снимать будем?

В комнате повисла тишина. Никто не знал, что можно снять так, чтобы это было красиво. Я устроил мозговой штурм. Каждый что-то предлагал, попадались какие-то идеи, мы думали над ними, откидывали, пока не прозвучал один интересный вариант.

– Давай снимем твоих кошек! – предложил Вася.

– Да, и заодно будет реклама для их продажи! Убиваем сразу двух зайцев, – подхватил Слава.

– Шикарная идея! – подтвердил я.

В назначенный день мы встретились у Васи. Он жил на окраине города, и там можно было найти красивые пейзажи. Кот с кошкой привыкли ко мне, поэтому я не боялся, что они убегут, ведь если бы они хотели, давно бы это сделали, еще в поселке. Приехав, мы выбрали фон и начали снимать. Конечно, не обошлось без нелепых шуток и звонкого смеха.

День был солнечным, на дворе стояла осень, и мейн-куны хорошо смотрелись на фоне увядающего мира. Их внушительные размеры, грозный вид и внутренняя мягкость оправдывали их высокую стоимость. Они безупречно сыграли положенную роль. Процесс облегчало то, что они сами прекрасно ухаживали за собой, мыть их не требовалось, так что вид у них был замечательный и без подготовки. В камеру также попал и я, стоящий с книгой у дерева, а два величественных животных охраняли мое спокойствие. Когда мы вырезали лишнее, отредактировали и наложили музыку, я почувствовал себя счастливым. Три дня работы полностью оправдали себя. В этот же день я разместил ролик в интернете, и мне начали отовсюду писать о желании приобрести моих питомцев. Конечно, я отказался продать их, потому что после этого видео я к ним проникся теплыми эмоциями и уже не хотел отдавать в чужие руки. Я создал группу, где указал, что готов снять рекламу по невысокой стоимости. Люди добавлялись, спрашивали, но заказы не поступали. Сидеть сложа руки было бессмысленно, поэтому я выбрал одного молодежного рэп-исполнителя, который, как мне показалось, имел бы успех. Через некоторое время приступили к съемкам. Мы все спланировали и рассчитали с максимальной отдачей, работу выполняли без каких-либо спецэффектов, все было просто – он читал рэп на фоне толпы, но в тоже время эта простота затягивала. Исполнитель нашел своего слушателя, мы получили просмотры, а, следовательно, и рекламу. Но пока появлялись лишь заказы на будущее, а тех, с кем мы могли работать уже сейчас, все еще не было. Тогда мы вновь занялись благотворительностью. Выбрали одну рок-группу, которая играла в своем помещении, там же ее и сняли, добавив небольшой сценарий, где солист пел на развалинах старых зданий. Все получилось как нельзя лучше, и вскоре с нами связался первый клиент, который хотел рекламировать свой магазин одежды. Он дал нам время, и мы начали думать.

– Давай снимем, как бомжи грабят салон и в процессе начинают примерять одежду? – предложил Слава.

– Да ну, какие бомжи! Нужно что-то другое. Может, как успешный человек приезжает и делает хорошую покупку? Нужно показать, что это не просто какие-то тряпки, и не место, куда могут завалиться бомжи! – подметил Вася.

Слушая их идеи, я задумался о Тане. Мне захотелось ее тепла, ее слов, добра и прикосновений. И как-то в голову само вдруг пришло:

– Любовь, парни! Нужно снять, как молодая пара, придя в магазин, охваченная чувствами, начинает заниматься сексом в раздевалке и после, счастливая, выходит с покупками. Это ново, это заденет женщин, и это привлечет их кредитки и наличные! – воскликнул я.

На этой идее мы и остановились. Наняли двух моделей, объяснили сюжет, добавили немного новизны из будущего и к вечеру закончили снимать, потратив восемь часов работы на минутный ролик. Через три дня реклама разошлась по интернету. Этот ролик рекламировал не только салон одежды, но и нас самих. У нас выходило все лучше, и все было хорошо, пока не сломалась видеокамера. Денег на новую не хватало, дешевую не было смысла брать, а починить старую было невозможно. Возникла финансовая яма. Но это было не единственным казусом в жизни. Спустя год тишины, мне позвонила Таня.

– У меня наконец-то выходные! – радостно сказала она, улыбаясь с экрана монитора.

– Каникулы? – спросил я.

– Что-то вроде того.

– Приезжай в Россию! Мы ведь столько не виделись.

– Саша, я… – она хотела что-то сказать, но я ее перебил.

– Приезжай-приезжай! Я обо всем позабочусь. Никаких «нет», я очень соскучился по тебе. Тань, прости, мне нужно бежать. Как закажешь билет, скажи дату приезда, я тебя встречу. Хорошо? – уже встав с кресла, спросил я.

– Хорошо, – задумчиво ответила она.

Я и правда был рад, что она приедет. Но времени было недостаточно. Нужны были деньги на камеру, на проживание, на встречу с ней. Да что там – банально на то, чтобы покушать!

Мы искали решение, но все было без толку, пока Вася не предложил одну идею, которая на тот момент показалась нам адекватной.

– У меня есть товарищ, который нам может накинуть деньжат за угнанную тачку. Ничего сложного: подошли, разбили стекло, чиркнули проводами и пригнали куда нужно. Все, деньги наши!

– А если поймают? – спросил Слава.

– Ну, я хоть какую-то идею предложил. Вы вообще вон молчите.

– Идея дикая, – сказал я, – но выбора особого нет. Скоро приедет Таня, а у меня денег нет: заказы начали поступать, а камера сломана. Ладно, хоть квартиру оплатил на полгода вперед. Так бы вообще погорел.

– Кошек своих не хочешь продать? – спросил Слава.

– Нет, ты что! Они мне дороги! Да и прибыль приносят хорошую, хотя уже старенькие. Пора со следующего выводка отбирать новую пару, а то рискую подорваться. – Пару секунд подумав, я сказал: – Ладно. Договаривайся об угоне, черт с тобой!

Слава с Васей ушли, а я подошел к мейн-кунам, погладил их и задумался. На работе в психиатрической больнице я беседовал с подопечным. Он страдал эпилепсией и говорил следующее:

«Нельзя воровать, это неправильно. Ведь если у меня украдут, это будет плохо, а если я украду, я сделаю плохо, это неправильно, нельзя так! »

Эти слова пошатнули идею о краже машины. Мне вспомнился случай из жизни, предшествовавший пропаже кота. Я тогда из чувства мести забросал салон машины своего недруга экскрементами. Последствия этого или стечение обстоятельств задели финансовую сторону, любовную и просто изменили мое мировоззрение? После таких мыслей я начал бояться повтора печального опыта. К тому же, снова машина. А вдруг что-то случится? «Черт возьми, я же взрослый человек! » – подумал я и решил отговорить друзей от этой затеи. Мою уверенность подкрепляло нехорошее предчувствие, которое не давало мне покоя.

– Привет, я тут подумал… это какая-то глупая затея, – сказал я по телефону Васе. – Угон – это уже перебор, давайте что-нибудь другое придумаем!

– Ладно тебе, все нормально будет! – ответил он.

– Да не нужно выдумывать: поймают – хуже будет! Чует мое сердце, ничего хорошего из этого не выйдет.

В конце разговора он все-таки согласился со мной и сказал, что приедет со Славой вечером, и отключился. Я же начал придумывать новый план, который принес бы нам финансовое благополучие. Пройдясь по дому, я посмотрел на своих мейн-кунов и подумал, что пора бы им дать клички, а то уже столько лет вместе, уже полюбились, а все никак их не зову. Взяв кота на руки, я заглянул ему в глаза и спросил:

– Как же тебя назвать-то? Микки, Тоффи, Ричи? Нет, что-то не то… Может, Саймон? Что думаешь? Ну, все, башка, теперь ты – Саймон!

– Иди ко мне, мое солнышко, – взяв на руки кошку, продолжил я. – Ммм… Эстер! Что думаешь? Я думаю, тебе подходит.

Ночью раздался звонок. Это был Слава.

– Сань, ты где? Саня! Слышишь? – кричал он в телефон. По его обрывочным фразам я понял, что они с Васей все-таки попытались угнать машину и попались. Я вызвал ему такси, время было три часа ночи. Он весь избитый, в крови приехал ко мне. Когда он вышел из такси, я его поначалу даже не узнал.

– Как же так?! Я же звонил Васе, сказал, чтобы вы не ходили, чтобы не рыпались! Он же согласился!

– Да мы хотели… – начал Слава.

– Что хотели?!

– Хотели денег срубить на камеру и чтобы ты нормально Таню встретил!

– Кошмар! А где Вася-то?

– У мужика одного.

– Что?! Как у мужика? Зачем?

– Сейчас я все объясню, дай умоюсь хоть…

После того, как он умылся и пришел в себя, Слава начал рассказывать.

– В общем, ко мне пришел Вася и сказал, что ты отказался и велел нам не дергаться. Мы поговорили и решили, что много народу нам и не нужно: сделаем все по-быстрому, потом купим камеру, тебе денег отвалим, и еще нам куча останется, – он шмыгнул носом. – У нас бы все получилось, если бы шум не подняли. Как только разбили стекло, сработала сигнализация. Мы запрыгнули в машину, хотели завести, но что-то не получалось, и тут как из-под земли вырос этот громила с друзьями. Еще и пьяные... А после с пистолетом вышел хозяин машины. Пока его не было, те трое нас избивали. Хозяин сначала не понял, что к чему, и сделал предупредительный в воздух, крикнул, что следующий будет по нам. Те рассказали ему, как все было, а мы в шоке только головой мотали. Компания ушла, а этот посмотрел на нас и сказал, что один уходит и ищет деньги на восстановление стекла, а второй идет с ним, в качестве гарантии.

– Беда! Ну, хоть живые остались. А что за машина-то?

– BMW Х5.

– Что?! – вскричал я. – А Майбах там не стоял?! Чего мелочиться-то?! Ты понимаешь, что это далеко не конец? Когда мы принесем деньги, он нам либо пулю в голову пустит, либо что-то еще придумает!

– Может, в милицию?

– Да? Он выбежал на улицу с пистолетом, и у него BMW Х5, какая милиция, очнись?! Через милицию нас посадят лет на десять. Это же Россия, тут законы для воров написаны, а свобода существует только на бумаге, – я на секунду остановился и спросил: – Сколько он просит?

– Двадцать тысяч рублей, до обеда.

Мы схватились за головы и начали думать. Через минуту я сказал:

– Пойдем в «Быстро-деньги», там дадут двадцать тысяч. Нужен только паспорт, возьмем мой. Куда тебе с твоей мордой... Потом заберем Васю.

– Там сорокапроцентная ставка! Откуда мы еще больше денег возьмем?

– У нас есть вариант лучше?

– Может, твоего кота продадим? – неуверенно спросил Слава.

– Нет. Даже при желании не получится: времени мало. Тем более для взрослых особей быстро не получится.

Сошлись на кредите. Утром пришли, быстро все оформили и отправились туда, где была машина. Через полчаса раздался звонок. Славе звонил тот мужчина с Васиного телефона.

– Да. Это друг, он помог деньги достать. Нет… Идем!

Мы поднялись на четвертый этаж, зашли в квартиру. Все было отделано хорошо и со вкусом, чувствовалась дизайнерская работа в венецианском стиле. У порога мы не задержались. В гостиной сидел Вася, прикованный наручниками к специальной петле, торчащей внизу из стены и безупречно вписывающейся в интерьер.

– Ну что, принесли, значит? Показывайте, – спокойно сказал хозяин. Мужчина был ухоженный, крепкой комплекции, и единственное, что смотрелось на нем дико, так это наколки.

Я достал деньги и положил на стол. Он посмотрел на меня, затем на деньги, потом мне в глаза, до тех пор, пока я не отвел взгляд. Я понимал, что он прощупывал мои качества, поэтому специально перевел взгляд не в пол, а на Васю.

– Мы принесли то, что вы хотели. Они уже получили по заслугам. Мы можем быть свободны? – сдержанно спросил я. На что хозяин вытащил из кобуры пистолет и навел на меня, изучая мою реакцию. Жизнью я пресытился и поэтому вел себя спокойно.

– Нет, не можете, – ответил он. – Вы пытались угнать мою машину. Зачем?

– Нужны были деньги на покупку видеокамеры, – ответил я, понимая, что этим можно сыграть в свою пользу.

– Зачем вам камера?

– Снимать рекламу. С этого можно получать хорошие деньги.

– Сколько?

– Не знаю, зависит от заказов. При хорошем раскладе – сто пятьдесят тысяч в месяц, – ответил я. Мне было известно, что сумма его заинтересует, потому что он жил не на пожертвования, а значит, мог догадаться, что на нас есть смысл делать деньги.

– И зачем вам, трем молодым людям, такая сумма? Неужели женщины нынче стоят так дорого?

– Бизнес открыть, – я продолжал его заинтересовывать.

– Подробнее.

– Рекламный бизнес. В нем можно делать миллионы. Съемки – это лишь верхушка айсберга. Для начала нужно сделать сайт по созданию рекламы, затем распространить информацию о себе по интернету и делать рекламу на сайтах. С нуля не получится, поэтому нужен капитал. Скажем так, старт-ап. Интернет – это быстро развивающаяся технология и за ней стоит будущее, потому что люди всегда будут хотеть общаться, и с годами интернет будет охватывать все больше пользователей. Идей много, но нужен капитал. С полного нуля очень сложно что-то создать, особенно в таком возрасте.

– Говоришь ты убедительно, а делами можешь доказать?

– Да могу. У вас есть интернет? – спросил я. Он сходил в соседнюю комнату и принес ноутбук. Поставил на стол и сказал:

– Давай, показывай.

Быстро сориентировавшись, я открыл ему свой сайт и начал показывать ролики. Он просмотрел с интересом и попросил повторить видео с мейн-кунами. А потом, немного подумав, спросил:

– Чьи кошки?

– Мои, – ответил я.

– Что за порода?

– Мейн-кун. Были выведены более ста лет назад как крупная, выносливая и красивая порода кошек, хорошо выживающая в условиях суровых зим. Стоят прилично: одна особь от десяти до тридцати тысяч. Я развожу их, могу продать вам котенка в будущем, не желаете? – спросил я. На что он рассмеялся, убрал пистолет и сказал:

– Значит, камера вам нужна. Хорошо. Сколько она стоит?

– От шестидесяти до восьмидесяти тысяч.

– Сейчас привозишь мне кота и свой паспорт. Затем я вас отпускаю, и если вы через месяц приносите мне сто пятьдесят тысяч, будем говорить по-другому. А если нет, я возьму пятьсот тысяч на твой паспорт. Все понятно?

– Если принесу деньги, кота отдадите? – спросил я.

Он усмехнулся и сказал:

– Ступай коммерсант, время пошло.

Ситуация оказалась паршивой: пришлось увезти Саймона. Конечно, грустно было отдавать своего питомца в чужие руки, но мысль о том, что он вернется, подбадривала меня. Времени было мало, и как только я приехал домой за котом, тут же открыл сайт для заказов и поехал обратно. Все случилось, как и договаривались: я приехал, передал кота, хозяин дал мне деньги и мы распрощались.

Когда мы втроем спускались по лестнице, я молчал, в то время как Вася со Славой были полны эмоций. На лестничной клетке я увидел девушку со стопкой бумаг, очень похожую на мою жену из прошлой жизни. Мы переглянулись и разошлись, просто потому, что на знакомства не было времени.

– Вот вляпались, а! Что делать будем? – спросил Слава.

– Он меня чуть не грохнул там! – воскликнул Вася.

– Сначала разойдемся по домам. Вечером соберемся у меня и там все обсудим. Нужно поспать хоть немного, чтобы решать на трезвую голову.

Так мы и сделали. Всю дорогу до дома я обдумывал, правильно ли поступил, когда начал акцентировать на том, что мы можем делать деньги. Мог бы он убить кого-нибудь из нас? Или что-то еще придумал бы? Человек он деловой, пистолет у него имелся, возможностей хватило бы сделать наше исчезновение реальным. Я задавал вопросы по привычке и пытался ответить на них. Что ж, что сделано, то сделано... Когда я приехал домой, меня встретила Эстер. Она подбежала ко мне, встала на задние лапы и мяукнула, рассматривая мои руки, будто пытаясь увидеть в них Саймона. Мейн-куны редко мяукают, тем более в возрасте. Я понимал, что кошка скучала по коту, но ничего не мог поделать. Я и сам по нему уже скучал.

Вечером мы собрались и начали решать общую проблему.

– Выяснять, кто прав, кто виноват, не будем, от этого толку нет никакого. Есть результат, с ним и нужно работать, – начал я. – Думаю, всем ясно, что нужно сделать денег. Как вы считаете?

– А если он просто от нас избавится? – спросил Слава.

– Какой смысл избавляться от того, что приносит доход? Видел, как он живет? Думаешь, это с зарплат с завода? Перестань ты! – ответил Вася. – Но где уверенность, что он не станет и дальше нас использовать? Будем пахать на него, а он – получать деньги. Вообще, с какой стати мы должны на него пахать?

– У него мой паспорт, и он может через банковского работника оформить на меня кредит. Ему ничего, а меня искать будут и ведь найдут. Заберут дом у родителей, и все. Сейчас он проверяет наши возможности. Вот и нужно ему доказать, что мы можем делать деньги. Только нужно принести не сто пятьдесят, а сто сорок пять тысяч. Так он будет видеть, что все работает, но не станет завышать планку, потому что мы не достигли обещанного уровня.

– Откуда мы столько денег возьмем? – спросил Слава.

– Заказы, – ответил я. – Нужно снимать, ориентируясь на крупного заказчика.

– А у нас есть такие?

– Сейчас проверим, – ответил я и позвал их к компьютеру.

– Вот, есть новое предложение, – сказал я, указывая пальцем на сообщение. – «Нужен рекламный ролик, – начал я читать, опуская детали, – для рекламы моющего средства, пристойный, будет показываться по телевидению. Бюджет составляет 100 т. р., мы вам высылаем само средство, вы отправляете нам идею, после чего мы ее обсуждаем, если идея утверждается, то мы высылаем договор, а потом аванс». Ну что, беремся? – спросил я.

– Думаешь, потянем? – усомнился Вася.

– Кстати, нам же нужно еще отдать двадцать восемь тысяч за кредит! – напомнил Слава.

– Вот, блин! – воскликнул я. – Совсем забыл! Ну, ничего, вычтем из того, что получится, ведь иначе мы не могли поступить. К тому же я не говорил, что мы сможем сразу столько делать. Нужно время, чтобы поставить все на поток.

– А если...

– Я сказал, получится! – перебил я Славу.

Мы договорились о рекламе моющего средства. Попутно взялись еще за два ролика, частных, каждый по пятнадцать тысяч, оба молодежные, неофициальные клипы. Отсняли первый клип. Моющее средство не пришло. Прошла неделя, первый клип был полностью готов. Затем отсняли второй. Моющее средство не пришло. Закончили второй клип. Моющего средства все не было. Мы начали беспокоиться. У нас возникло чувство, что нас накормили обещаниями. Взялись за следующий ролик, это была частная реклама, без показа в СМИ, но с перспективой. Гонорар составлял семьдесят пять тысяч. Речь шла о сети магазинов с различными товарами.

– Ну, что придумаем? – спросил я.

– Давай снимем, как компания подростков спряталась где-нибудь в шкафу, а ночью вылезла и начала резвиться? – предложил Слава.

– А охранник? – спросил Вася.

– Охранник смотрит футбол! – ответил я.

– Так ведь банально же! – заметил Вася.

– Смотря как снять!

– А может, что-нибудь еще придумаем?

– Зачем? Отличная идея! – воскликнул я. – Теперь нужно связаться с заказчиком и обрисовать идею. А для большего интереса нужна девушка. Два парня и одна девушка! Пацанка!

Актерами стали двое парней, занимающихся паркуром, и одна Васина знакомая. Поскольку Вася со Славой имели физические повреждения, они не могли сниматься. Я же снимал и режиссировал, а они просто помогали. Заказ был важным, поэтому не рисковали с креативностью. Пришли к одной из сетевых точек перед закрытием, связались с заказчиком и получили ключи. С нами был администратор, который следил за тем, чтобы мы ничего не украли и не разнесли. Заранее все обследовав, мы придумали разные идеи того, что можно снять. Подобрали ракурсы, сделали раскадровку и выспались. На следующий вечер отсняли нужный материал с большим количеством приколов. Концовка была неожиданной: два парня выкатывали на тележке девушку и затем с разгону спускались по лестнице. Все это с замедлением и подходящей музыкой добавляло красок и взрывало интернет бурей комментариев, что делало хорошую рекламу и нам, как создателям ролика.

За все время мы потратили пять тысяч рублей, а у нас оставалось сто тысяч. Не хватало еще пятидесяти тысяч. Забеспокоившись, мы написали в компанию, которая предлагала нам снять рекламу моющего средства. Дозвонились не сразу, и в ответ получили от ворот поворот с извинениями. Другие предложения были, но времени оставалось мало, всего неделя. Нужно было выбрать, что снимать.

Перечитывая предложения, я наткнулся на ролик всего за пять тысяч. Меня поразила суть. К сообщению прилагалась фотография и текст. Все было расписано подробно, нужно было только снять. Текст был следующим:

«Здравствуйте. Вам, наверное, часто предлагают снять что-то за хорошие деньги и это правильно, это же ваша работа. Сомневаюсь, что вы согласитесь снимать за такую сумму, но все же лучше попытаться, правда ведь?

Обращаюсь, потому что хочу снять небольшой ролик о насильно забранном ребенке. Девочке седьмой год, ее родителей лишили родительских прав. Она очень умная, сейчас находится у меня дома, я не стала оставлять ее в приюте. Видела ее оценки, она очень способная, и я боюсь, что если она попадет в приют, то ее там заклюют. У себя не могу оставить, финансово не получится вытянуть. Вся надежда только на вас. Нужно только снять и выложить в интернет, все остальное я приложила к письму в документе.

Пожалуйста, помогите…»

По записям и рисункам я быстро прикинул сюжет и немного скорректировал его. Должен был получиться необычайно красивый ролик. Затем я поискал благотворительные фонды, написал им и тут же получил ответ. Они были согласны выложить подобный ролик на своем сайте. Это означало, что вероятность того, что для девочки найдутся родители, составляла 90%, а это очень много. Я не мог не согласиться. В первый же день съездил и договорился о съемке, все объяснил, посмотрел, а после остался дома искать, как можно заработать недостающую сумму.

Когда оставалось четыре дня до назначенного срока, нашелся клиент на сорок тысяч. Ему нужна была реклама сети ювелирных салонов. Клип был неофициальным, рассчитанным на нашу собственную аудиторию.

У нас получилось развить новый бизнес. Сутью была реклама, которая стоила копейки, а после просто гуляла по интернету. Все, что нужно было, это снять ролик и выложить. У каждого находился свой зритель. Мы приобретали опыт и авторитет на видеопорталах и пользовались успехом. Подобные кипы были в сотни раз дешевле и не менее действенны.

Чтобы быстро закончить благотворительный ролик, мне пришлось даже поработать оператором. К концу дня привез Славе материал для монтажа, за которым он просидел всю ночь. Мы же с Васей побывали в ювелирном салоне, все осмотрели, сделали небольшие заметки и уехали домой придумывать идею. К утру должно было быть все готово. Пока Слава спал, мы пытались что-то придумать, но все было скучным и почти все идеи мы отвергли.

– Ну, хорошо. Понятное дело, что нужно снять шик, состоятельность, пафос, это же ювелирный салон. Аудитория, которая может что-то там приобрести, не бедная и преследует повышение своей самооценки и значимости, – говорил я.

– А может, напротив, снять ролик, где будет покупать несостоятельный человек? Подадим это как отличный подарок, чтобы люди копили деньги на покупку. Богатые могут купить, но заманить нужно не только их!

– Хорошо, – сказал я, – давай, идея неплохая. А кого снимать будем? На чем сюжет закручивать? Может, влюбленные?

– Опять? – отозвался Вася.

– Давайте деда снимем, как он накопил денег и купил браслет своей возлюбленной, которая уже на кладбище. Покажем, будто это была мечта, – выходя из комнаты и потирая глаза, предложил Слава.

– Кладбище зимой? Ты сдурел? – усмехнулся Вася.

– Идея хорошая. А что если не убивать бабку, а оставить ее живой, но якобы она лежит больная, а он дарит ей кольцо? Все без слов снять и в программе сделать переход от монохромного к цветному!

– Давай! – сказали Слава с Васей в один голос.

– Вот только где взять дедушку с бабушкой? – задумался я.

– У меня есть бабушка, – ответил Вася.

– А у меня есть дедушка! – отозвался Слава.

Сняли Васину бабушку со Славиным дедушкой. Видео получилось неимоверно теплым. Интернет был взорван дважды. Первый ролик прибавил нам подписчиков из благотворительных организаций, второй завоевал внимание зрителей разных поколений. В интернете разворачивались дискуссии и споры о том, что мы снимаем за деньги человеческие чувства. Кто-то нас защищал, оперируя тем, что мы ведем свою тему, только за это еще берем деньги. Говорили о нравственности, и нужно было отвечать людям, выложить хорошо написанный текст, но на это не было времени.

К сроку мы сделали сто сорок пять тысяч рублей. Двадцать восемь отдали за кредит, осталось сто семнадцать. Взяв деньги, я отправился выкупать свою свободу. По дороге меня мучили разные мысли. У меня не было уверенности, что я вернусь обратно живым, что дело с инвестированием выгорит и что вообще получится не залезть глубже в воду. Многие люди утопают, испытывая судьбу на прочность. В конце концов, мне хотелось просто встретиться с Таней. Убежать я не мог. Мой паспорт давал слишком много информации обо мне и о моей семье. Тому человеку не составило бы труда приехать ночью, перестрелять всех и жить себе дальше. Разумеется, логике это не поддавалось, но ведь у страха глаза велики, сложно оценивать ситуацию трезвым умом.

Собравшись с духом, я позвонил ему в дверь.

– Я думал, тебя искать придется, – сказал он, показывая жестом, чтобы я зашел. – Ну что, как успехи в нашем дельце?

– Мы смогли сделать сто сорок пять тысяч, но нам пришлось отдать двадцать восемь тысяч за кредит, который я брал, чтобы выкупить друга. Осталось сто семнадцать, – сказал я, глядя на него и пытаясь понять его реакцию. В этот момент он налил себе в стакан виски. В прошлой жизни я такой пил, он стоил полторы тысячи за бутылку. Видя все это, я сглотнул, во рту пересохло, чувствовался страх неопределенности. Мой собеседник был слишком спокоен и меня это пугало. Я умел держать себя в руках, но последние события меня подкосили, к тому же отсутствие практики и молодое тело заставляли волноваться против воли.

– Выпьешь? – невозмутимо спросил хозяин квартиры.

– Да, пожалуй, – ответил я. Он подошел к столу, взял еще один стакан, налил, подал мне и жестом предложил сесть за стол. Я повиновался.

– В ногах правды нет, как известно. Да и пить хорошее виски стоя – не лучший вариант, – продолжал он, будто мы с ним давние приятели и встретились, чтобы переговорить о личных интересах. – Вот представь, на скольких вещах можно заработать, а все почему? Как ты думаешь?

– Потому, что спрос рождает предложение. А чтобы был спрос на то, что производит интересующая нас компания, нужно создать условия, которые навязывали бы потребителю наш товар, – ответил я, стараясь говорить «мы» и «нас», чтобы связать себя и хозяина общим делом и общими целями, а заодно показать свою компетентность.

– Молодец, соображаешь! – воскликнул он. – Так вот, это я к чему... Чувствуешь вкус виски, который ты пьешь? Чувствуешь насыщенный аромат и мягкий вкус с нотками дыма?

– Нет, – сделав глоток, ответил я. – Выпиваю очень редко, поэтому он обжигает меня. Вкусовые рецепторы пока еще все ярко воспринимают.

– А ты недурен! – произнес хозяин. – Что ж, перейду к делу. Нужно снять рекламу этого виски. Я являюсь совладельцем завода по его производству, и мне нужна реклама. Поскольку виски, хоть и хорош, но без рекламы продается не так хорошо, как хотелось бы. Вы получите семьдесят тысяч за работу. Камера уже ваша, паспорт ты тоже получишь обратно. Но! – Он поднял указательный палец вверх. – Теперь ты будешь работать на меня. В прошлый раз ты говорил об открытии рекламного бизнеса, но проблема упиралась в деньги. Так вот: сделай хорошую рекламу, как ты умеешь, и у тебя появится возможность осуществить свои планы. Разумеется, под моим покровительством.

– Идея заманчивая. Но меня интересует одна вещь: почему вы, имея завод, находитесь здесь?

– Это не единственный мой дом. Сейчас мне просто выгодно быть здесь. А вот почему – это уже не твое дело, – строго ответил он, но сопровождая строгость улыбкой, которая не отталкивала. Чувствовалась хватка профессионального бизнесмена: он был и мягок, и показывал, кто является хозяином положения.

– Я согласен. Но мне нужен мой кот, Саймон. Он меня вдохновляет, – сказал я, глядя в глаза будущему партнеру.

– Сделай то, о чем мы договорились, и Саймон вернется к тебе. Его присутствие у меня будет гарантом твоей заинтересованности в нашем маленьком, но важном деле.

– Хорошо, – ответил я, понимая, что хозяин не уступит.

– Зовут меня Виктор Александрович, – протягивая руку, сказал он.

– Александр Викторович, – пожимая ему руку в ответ, проговорил я.

Он с легким удивлением посмотрел на меня, затем взял деньги, отсчитал 80 тысяч, а остальное отдал мне со словами:

– То, что вы не смогли заработать раньше, вы не заработали. Это будет хорошим уроком: нужно быть точным в прогнозировании своих результатов.

С Виктором Александровичем я спорить не стал. Нельзя было портить отношения с тем, кто мог нам помочь реализоваться. Он являлся потенциальным инвестором будущих проектов, так что я просто улыбнулся и отправился восвояси. Внутри было облегчение и мягкое послевкусие виски. Наконец-то можно было жить, отбросив мысли о том, что нужно куда-то бежать и обязательно успеть. Я был так спокоен, будто меня накачали галоперидолом. Мне не хотелось в такой день беспокоиться и даже созваниваться с Таней, я просто хотел выпить с друзьями и расслабиться. На этой мысли я автоматически зашел в супермаркет, купил две бутылки дорогого виски, затем позвонил Васе со Славой и позвал их, чтобы обсудить произошедшее и весь остальной вечер не думать о делах.

Вечером мы встретились и засели у меня на кухне.

– И что теперь? Мы, значит, работаем на него? – спросил Слава, сделав глоток.

– Да. Если мы хотим иметь неплохую сумму денег, нам нужен спонсор и покровитель. Иначе нас просто раздавят, подмяв под себя наш бизнес. Это же Россия, тут нужно работать, ведя войну на два фронта. Первый фронт – это сам бизнес и его развитие, второй – его защита, чтобы другие не забрали его себе. К сожалению, у нас на хороший коммерческий проект всегда найдутся те, кто захочет его забрать. И речь идет не о поглощении более крупной компанией, а о реальном физическом воздействии, вплоть до убийства. Когда ты в России делаешь большие деньги, ты взводишь курок у своего виска.

– А зачем нам много денег? Чтобы бояться и прятаться, как бы нас и наших родных не убили? – возмутился Вася.

– Разве тебе не нравится то, чем мы занимаемся? – спросил его я.

– Да мне без разницы, главное с друзьями, а вот чем именно заниматься – это уже второстепенное.

– Кстати, как твоя учеба? – поинтересовался Слава.

– Вот, блин! Совсем забыл про нее! – я схватился за голову. – Мне же нужно за обучение заплатить!

– Ну, давай я тебе отдам свою часть? – предложил Слава.

– Я тоже могу, мы все равно еще сделаем, – сказал Вася.

– Этого не хватит, – ответил я, – еще же Таня приедет скоро. Нужно быстрее делать деньги! Осталась пара недель, а ведь еще Новый Год на носу!

Мы сразу же пошли смотреть заказы на сайте, но, открыв его, мы увидели, что их нет. У нас появился конкурент, который делал ролики по меньшей цене и уже начинал нас догонять. Ситуацию усложняло то, что о нас писали, будто мы продаем чувства, и эту информацию мы не опровергли. Наш источник дохода постепенно умирал у нас на глазах. Мы все трое почувствовали, что удача отвернулась от нас и улыбается совсем другим людям. К такому мы не были готовы и упали духом.

– Что ж, завтра нужно будет начинать действовать! – громко произнес я.

– А почему не сегодня? – спросил Вася.

– Мы пьяные, а в таком состоянии делами заниматься не стоит. Это сейчас идеи кажутся нам сверхценными, а многие вещи – гениальными. А на трезвую голову они будут тупыми и дикими, если не аморальными.

– Это как пьяному танцевать, – сказал Слава. – Тебе кажется, что ты бог танцпола, а на деле безобразно дрыгаешься как эпилептик.

– Ну да, – согласился Вася.

Утром голова нисколько не болела. Приведя себя в порядок, я сразу же отправился на сайт писать опровержение.

«Мы занимаемся любимым делом, и глупо было бы не получать с этого деньги. Да, мы используем настоящие человеческие чувства, но эти чувства делают бизнес человечным. И мы не стремимся продать товар, опираясь на чувства, мы стремимся использовать деньги, чтобы показать в первую очередь качество съемки и блестящую работу оператора. Мы реализуем свои идеи, а выбор, покупать или не покупать, остается за аудиторией. Мы не советуем приобретать какие-то вещи, а занимаемся искусством. Заказчик нам просто дает тему и деньги. Разве кто-то может сказать, что реклама не может быть искусством?

Сейчас люди привыкли везде и во всем видеть товар и крепить к нему ценник. Но так ли это? Является ли товаром человек и его возможности? Разве приносит счастье быть проданным и купленным там, где тебе не нравится быть, а просто работа имеет какой-то престиж? Надеюсь, вы сможете ответить на этот вопрос и сможете понять, что мы занимаемся не продажей чувств, а реализовываем себя и становимся от этого счастливыми»

Следующей задачей было придать реальную видимость человечности тому, что мы делаем. Например, снять себя во время работы и дать небольшое личное интервью для наибольшего эффекта. Так мы и поступили. Взяли напрокат камеру, я договорился с Виктором Александровичем, чтобы мы снимали у него дома. На съемки мы принесли еще и старую сломанную камеру, которая придавала происходящему достоверности за счет нашего профессионализма. Не обошлось и без шуток, когда оператор снимал оператора. Видео было игривым и показывало, что мы действительно любим свое дело. Реклама виски также была в этом ролике. Получился ролик в ролике, который отличался особой оригинальностью. Выглядело все так, будто рекламы и нет. Но от этого видео было еще живее. Мы создали рекламу себе, виски и плюс отодвинули конкурентов на задний план. Это нельзя было не назвать победой!

У нас вновь были заказы, но времени больше не было. Таня приезжала уже через неделю, а первая неделя января всегда была выходной, поэтому съемок не было. Следовательно, и встретить ее мне было не на что.

ГЛАВА X

– Мне нужны деньги авансом, – сказал я Виктору Александровичу. – На учебу не хватает.

– На кого ты учишься? – спросил он.

– На клинического психолога.

– А ты знаешь что-нибудь об этом?

– Да, все знаю.

– И зачем же ты учишься?

– Мне нужен диплом, на всякий случай.

– Ты зря тратишь время на учебу! Какой смысл обучаться тому, что ты уже знаешь? Вот скажи мне, какой смысл?

– Я смогу пойти работать по специальности.

– Не проще ли купить диплом? Ведь это ничего не изменит, так ведь?

– Я не знаю, где его можно купить. И действительный ли он будет.

– Хорошо, где ты учишься?

– Медицинский университет.

– Я могу сделать тебе диплом другого высшего учебного заведения.

– Это будет не просто так, да?

– Правильно думаешь. Я тебе диплом, ты мне бизнес-проект. Идет?

– Тогда к нему пройденную магистратуру и – по рукам.

– Ха, – усмехнулся мой собеседник. – Сделаешь бизнес-проект – посмотрим, просто диплом или с магистратурой.

– Хорошо.

Спорить с ним было бессмысленно, потому что я придерживался похожего мнения, и мы быстро пришли к одному и тому же рациональному выходу. При таком раскладе мне не нужно было тратить пять-семь лет на обучение и на получение тех знаний, что у меня уже были. Это значительно облегчало дальнейшую жизнь. Оставалось только придумать хороший бизнес-проект.

Когда я стоял и ждал Таню, я думал, будто живу в одиночестве последние минуты. Не было мыслей, что это временный приезд, и где-то внутри я надеялся, что она останется со мной навсегда. Ведь мы совершеннолетние, а значит, сами ответственны за свою жизнь и сами принимаем решения. Я планировал все изменить, уговорить ее остаться и быть вместе, несмотря на то, что мы изменились за те годы, что были порознь.

Ожидание было томительным. Я видел, как люди встречались, провожали кого-то, а я все сидел и сидел. Рейс, на котором должна была прилететь Таня, прибыл, но ее все еще не было. Номер не отвечал. Через два часа мое терпение лопнуло: я оставил цветы на скамейке в зале ожидания и поехал домой. Я не беспокоился за ее жизнь, потому что самолет приземлился, а номер просто не отвечал. В аэропорту мне сказали, что все пассажиры прибыли, а это значило, что она либо прилетела и потерялась, что маловероятно, потому что меня было сложно не заметить и, в крайнем случае, можно было позвонить с таксофона, либо она вообще не садилась на борт самолета, не заказывала билет и не хотела лететь, а значит, не хотела меня видеть. С чувством глубокого разочарования я добрался до дома, налил себе виски, которое мы тогда не допили, и решил проверить почту. В ящике было одно сообщение. От Тани.

«Прости, Саш, я не знала, как тебе сказать, но так не должно больше продолжаться. С тех пор многое изменилось, и мне нечем гордиться, потому что все не так, как ты думаешь, и у меня недостаточно сил, чтобы признаться тебе в этом. Пускай я останусь в твоей памяти чистой и маленькой, какой когда-то была. Зря я позвонила тебе спустя столько времени, не следовало мне этого делать. Сама не знаю, чем думала. Мы никогда не сможем быть вместе. Я не смогла убежать. Прости и прощай. Будь счастлив с другой»

После пятисекундного шока я почувствовал себя еще паршивее, чем когда уходил из зала ожидания. Это было даже хуже того дня, когда у меня забрали кулон, который я нес ей на память обо мне. Ни обещаний, ни сожалений, ни объяснений – ничего! Просто живи как хочешь и будь счастлив после удара в спину. В таком состоянии я не хотел показываться друзьям, потому что и так вымотал их съемками. К тому же мне нужен был совет взрослого человека, с похожими мыслями, чтобы вразумить меня. Этим человеком был Виктор Александрович. Через двадцать минут на такси, почти в двенадцать ночи, я оказался у его дверей.

– Ты уже придумал бизнес-проект? – спросил он. Затем, рассмотрев меня, спросил: – Что с тобой? Тебя не узнать!

– Я… а она, – что-то пробурчал я.

– Понятно, – ответил он, пропуская меня в квартиру. Затем налил в стакан виски и подал мне. Я выпил половину, и мне стало немного лучше.

– Значит, ты ее любил, а она, зараза такая, растоптала твои чувства. И ваш корабль надежд разбился о рифы, хотя ты все делал, чтобы вы были вместе?

– Ну, почти, – буркнул я.

– Ясно. Вроде взрослый, а все веришь в любовь и чистые чувства. Как ты не поймешь, что долго любить друг друга люди не могут. Кто-то обязательно будет любить больше, и в какой-то момент все испортится. Любовь – не более чем иллюзия и самообман: ты любишь свои собственные представления о каком-то конкретном человеке, и этот человек делает то же самое, думая о тебе. Изначально вы нравитесь друг другу и просто думаете друг о друге, навязываете себе эту мысль. Так возникает любовь. Нужно смириться с тем, что она долго не живет. Люди называют любовью привязанность и сами же разбиваются о собственные иллюзии.

– Знаешь, что? – немного помолчав, воскликнул он. – У меня есть идея. Я сейчас тебе покажу, насколько любовь может быть продажной, – он открыл страницу в интернете, затем перешел к одной привлекательной особе лет тридцати. Зашел в альбом и начал листать ее фотографии, комментируя: – Это ее первый муж, это второй, а это друг первого мужа. А это, – проговорил он, достав свой телефон, – это мы ее любим.

На видео была типичная порнушка с участием той женщины. Внутри у меня повторно оборвалось представление о любви, как о чем-то чистом. В детстве жизнь казалась сказкой, и подобные чувства были возвышенными. В реальной жизни все было иначе. Я вспомнил беседы из практики, случаи секса с клиентками. Факты отягощали ситуацию, потому что самая тихая с виду женщина оказывалась большей развратницей, чем ее психологическая противоположность.

– Я знаю, что тебе поможет, – сказал Виктор Александрович, набирая в телефоне номер. – Ты, главное, сейчас меня послушай и даже не спорь.

Он вызвал проститутку. Через тридцать минут она приехала. Высокая брюнетка лет восемнадцати, с пышными формами, невероятно привлекательной внешности.

– Проходи в ту комнату, – сказал он ей, затем повернулся ко мне: – Ну что, пошли! Сейчас ее вдвоем оприходуем, и ты увидишь, как станет легче, и как проще ты будешь относиться к женщинам. Мне это помогло в свое время. Пойдем!

Немного поколебавшись, я согласился. Виктор Александрович был далеко не глуп, хотя бы поэтому мне нужно было его послушать. Хуже я бы не сделал и потому решился. Войдя в комнату, я увидел, что голая девушка уже стоит на коленях и ублажает клиента. Нисколько не гнушаясь, я подошел к ней сзади, взял ее за ягодицы, приподнял с колен так, чтобы она не отрывалась от удовлетворения моего партнера, и приступил к сношению. Затем мы поменялись: я подступился к ней спереди, а Виктор Александрович сзади. Половой акт продлился полчаса. По окончании она захлебывалась в белой субстанции. Зрелище было отвратительным. Я испытывал отвращение вперемешку с удовольствием, а она испытывала оргазм и улыбалась. Останавливаться во время эякуляции я не стал, а наоборот, продолжал с большей силой.

После посещения душа я зашел в интернет, чтобы проверить страницу Тани. Виктор отправил нашу знакомую помыться и привести себя в порядок.

– Это она? – спросил он, подходя ко мне. – Симпатичная.

– Да, – ответил я. – Мы четыре года уже не виделись.

В это время ночная бабочка вышла из ванной. Она мило улыбалась, но стыдливо отвела глаза, затем прищурилась и сказала:

– Эту девушку снова куда-то забрали, в Челябинске ее больше нет. Так что можете не просматривать ее профайл.

– Что? – недоуменно спросил я.

– Таня. Ее нет в Челябинске. Она со мной работала.

Мы были в шоке от услышанного. Виктор переспросил:

– Эта? Ты уверена?

– Да, уверена. Ее настоящее имя Таня. Она хотела быть моделью, но обратилась не туда, и ее привезли из Германии еще семнадцатилетней. Поначалу она пользовалась популярностью. Сопротивлялась, как и многие, кого похищали обманом, но потом смирилась.

– Так, все, хорош! Иди, – сказал Виктор.

У меня был шок. Виктор сунул мне под нос стакан виски, я выпил весь, затем он налил еще, я снова выпил, так ничего и не сказав. После начался калейдоскоп: туалет, кровать, врач, девушка, туалет, девушка, кровать… Наутро я чувствовал себя ужасно. Девушка, похожая на мою жену в молодости, дала мне таблетку, затем велела еще поспать и вышла из комнаты, забрав книгу, которую читала. Так я и сделал. Мне снился сон, в котором я разгонялся с какой-то возвышенности, раскидывал руки в стороны и летел. Я реял и искал кого-то, но в голове моей не было его образа. Просто нужно было кого-то найти, а кого – я не знал. Затем что-то случилось: уже находясь возле дома, я пытался взлететь, прыгая с крыши, но падал грудью о землю, поднимался, понимал, что должно было быть больно, но боли не было. После все окутал белый туман, и я проснулся. Оглядевшись, увидел стакан, попил воды, у нее был солено-кислый привкус. Я сразу понял, что это для восстановления кислотно-щелочного баланса в организме. Затем я оглядел комнату еще раз, чтобы понять, где нахожусь. Судя по дизайну, все еще у Виктора Александровича. Затем в памяти всплыли события, предшествовавшие моему похмелью. Внутри вскипела злость. Женщины казались мне продажными, фальшивыми, все эти улыбки, нежные голоса, желания представились какими-то поверхностными и ориентированными на удовольствие с личной выгодой. Меня это разозлило. Я чувствовал ненависть и сожаление, что все так случилось.

Хотелось искренности, честности, верности действий и слов, но реальность не отвечала моим желаниям. Все мои стремления к чистоте и чести были изуродованы реальным миром.

– Оклемался? – спросила девушка, зайдя в комнату.

– Может быть, – строго ответил я.

– Ты еще не протрезвел, да?

– Может быть, – продолжал я, думая, что она тоже чего-то хочет от меня. Какой-то личной выгоды.

– Так, – произнесла она, затем взяла стул, поставила возле меня, села и начала говорить: – В чем твоя проблема? Ты меня видишь в первый раз, а уже ненавидишь! Ты…

– Оставь его, – произнес Виктор Александрович, заходя в комнату. Видимо, он услышал разговор. – У него вчера был очень тяжелый день. Он узнал, что девушка, которую он любил, проститутка. Это хорошо, что подобное выяснилось: теперь он сможет строить свое будущее без иллюзий.

– Извини, – произнесла она, сочувственно глядя на меня. Я повернулся на спину и уставился в потолок. Владелец квартиры продолжил:

– Никогда не верь противоположному полу! Слышишь? Ни-ког-да!

– Пап! – взбунтовалась она, и я понял, что это его дочь.

– Не папкай! Тебе тоже стоит всегда это помнить. Ничего удивительного: противоположности хотят затащить друг друга в постель! Нельзя назвать это неправильным, и Фрейд бы одобрил мои слова. Выбирать стоит кого-то верного, с такими людьми счастье более вероятно. И ты не зацикливайся на той девушке, потому что всегда есть другая. Но не забывай самое главное: нельзя доверять противоположному полу! Если есть возможность секса, то ложь неизбежна. А ложь ведет к предательству. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя предали?

– Папа-а, – протянула она, – хватит ему мозги пудрить! Нужно верить в любовь, и тогда она случится. Ведь в книгах же она существует, о ней легенды слагают!

– Чепуха твои книги! Ты читаешь чужую фантазию, которой до истины ровно столько, сколько бесконечности до предела. Это невозможно! Да и кто пишет эти книги? Вспомни факты из психологии: что ни писатель, то шизофреник, больной, умалишенный. Творчество и безумие держатся за руки, и эти люди пытаются говорить о любви? Они же в этом мире не живут! Вся их жизнь – иллюзии, фантазии и сублимация! Они пишут от невозможности, отсутствия или неудовлетворенности сексом!

– В таком случае мир построен на безумии! – воспротивилась она.

– Это естественно, нам его навязали. Разве ребенок под своими желаниями скрывает хоть какие-то нравственные мотивы? Он рождается чистым, а общество с радостью накачивает его теми табу, которые выгодны взрослым. И мы доверяем себя опыту людей, которые до сих пор не могут справиться с голодом и нищетой в мире, имея на это ресурсы.

– В противном случае наступит хаос!

– Я говорю не об этом.

– Ах да, о том, что нельзя любить противоположный пол!

– Я говорю не об этом! – повторил он.

– Не доверять противоположному полу. Точно! – иронизировала она.

– Разве нельзя любить, не доверяя? – спросил он, делая акцент на слове «нельзя».

– Тогда что же это за любовь такая? – поинтересовалась она.

– С мозгами любовь, с мозгами! Если бы люди использовали в равной степени любовь и мозг, то проблем бы не было. Все должно быть уравновешено. Ты ведь знаешь, что такое противоположности, да?

– Ну, разумеется, знаю!

– Умница. Так вот, проявляя любовь, нужно проявить и недоверие, иначе человек утонет под волнами иллюзий. И виноват будет он сам!

Они продолжали дискутировать, а я лежал и слушал. Было неожиданно узнать, что у Виктора Александровича есть дочь. Причем, мне казалось, что она моя жена из прошлой жизни. Однако в этой жизни она была абсолютно адекватной и вполне критически мыслила.

Прошлая жизнь была или далеко позади, или просто не так отвратительна, но последние события перевернули мое мировоззрение. Я стал с недоверием относиться к женщинам. Конечно, это касалось не всех, но каждая могла заслуживать этого, и уже потому не было желания хорошо относиться к большинству. Я помнил свою жену, она была чудесной женщиной. Быть может, только это уберегало меня от того, чтобы заклеймить целый мир печатью безнравственности.

ГЛАВА XI

Как-то я консультировал одного молодого человека. Его ситуация в некотором роде напоминала мою собственную.

«Мне двадцать лет. За эти годы я попробовал в своей жизни, наверное, все из разумного и доступного человеку с моим материальным положением. Что можно еще хотеть и к чему можно стремиться? Этого я не знаю. Меня ничто не забавляет и мне ничто не интересно. Вообще, не знаю, какой смысл дальше жить, ведь жизнь какая-то скучная, в ней нет ничего такого, что затягивало бы так сильно, чтобы хотелось постоянно к этому стремиться, достигать и быть счастливым по достижении…»

– Каким ты видишь общество? – задал я рядовой вопрос. Он всегда звучал после первого, в котором я спрашивал о том, что беспокоит клиента. Это давало мне понимание того, что в человеке не так.

– Общество? Его существование бесцельно и носит потребительский характер. Я учусь на экономиста и вижу, что люди – это какой-то товар, они просто продают себя, а счастья им это не прибавляет. Миллиардеры были одержимы манией увеличения денег, но счастья им это тоже не принесло. Счастье даже не в деньгах… я не знаю, в чем…

– Ты живешь потребительски и ничего не делаешь, чтобы быть счастливым! Говоришь, что многое попробовал, но, как видишь, счастье не в количестве того, что ты пробуешь, и даже не в качестве! Ведь можно попробовать весь шоколад на Земле, а в итоге разжиреть и заболеть сахарным диабетом. Стоит в равной степени брать и отдавать миру, в котором живешь. Тебе сейчас ничего не интересно, потому что ты живешь надуманной целью, полученной через пропаганду, рекламу и друзей с приятелями. Многие люди на этом подрываются. Общество говорит: заведи семью, общество говорит: иди работай, общество говорит: нужно весь год работать, а после поехать на две недели отдохнуть, и так каждый год. Общество много чего говорит, и друзья, знакомые следуют этим стереотипам. Они прижились, потому что государство их пропагандирует, ему так удобнее управлять людьми. Человека не ориентируют на самореализацию, а зря! Так бы нас давно настиг гуманистический прогресс. Определи, что тебе интересно, делай на этом деньги, и ты будешь получать удовольствие от работы, которую выполняешь. Собственно, сложно назвать любимое дело работой…

Я, как и мой клиент из прошлой жизни, находился на перепутье. Об обществе я не думал ни хорошо, ни плохо. Я вообще о нем не думал, а значит, и о себе тоже. От негативного отношения к противоположному полу я быстро избавился: хватило буквально двух дней, чтобы разобраться, что есть как плохие особи, так и хорошие, и все хотят секса, а еще люди могут быть в какой-то степени безнравственны. В конце концов, и я сам не ахти какой человек, просто этого не замечаю. С друзьями поделился своей историей – как и полагается, меня пожалели, подбодрили, и жизнь продолжилась. Про себя же я думал, что во второй жизни мои фактические отношения были до восьмого класса. Стал совершеннолетним и остался один. Нужно было выбирать между одиночеством и отношениями. Каждый вариант имел свои плюсы и минусы. В одиночестве мне бы никто не мешал, а это как плюс, так и минус. В отношениях есть кому разбавлять жизнь, и это тоже как плюс, так и минус.

– И что ты теперь будешь делать? – спросил меня Вася, когда мы сидели на кухне и пили чай.

– Не знаю, – ответил я, – еще не знаю.

– Давай тебе девушку найдем? Ты так быстрее начнешь жить нормально.

– А давай. Что я теряю? – согласился я.

Мы зашли в социальную сеть и там нашли симпатичных девушек. Искали неглупую: обязательно смотрели наличие книг, отсутствие тупых фотографий, и обращали внимание на цитаты из философских и психологических трактатов. После выделили тех, кто был онлайн, и сразу написали пяти кандидаткам. В процессе беседы три отсеялись, затем одна начала выделываться, и мы ее бранно послали бродить по лесу. С оставшейся мы с милого диалога перешли на эмоциональный спор о том, кто прав, Фрейд или Франкл, насчет того, когда человек задается вопросом о смысле жизни.

– Человек болен, если мучается поисками смысла жизни! Счастливый человек живет, не задаваясь этим вопросом! – писала она.

– Это необходимый этап в жизни каждого разумного человека. И, задаваясь этим вопросом, человек поднимается выше своего настоящего уровня. К тому же счастье – не признак здоровья, есть психические отклонения, где человек испытывает эйфорию! – отвечал я.

– Да что ты?! Ты ставишь под сомнения авторитетность Фрейда? Дедушки психологии?

– Фрейд стоял у истоков психоанализа, и то, что его называют «дедушкой психологии», не аргумент. Изначально люди считали мир лепешкой на черепахе, и ничего. Не прокатил миф! К черту авторитеты, которые отжили свою актуальность.

В таком ключе мы спорили часа два и пришли к выводу, что человек, задающийся этим вопросом, находится в пограничном состоянии между духовным ростом и психологическими отклонениями. Дальше начались банальные переписки, споры и прочие беседы на второстепенные темы.

Тем временем я занялся бизнесом: стал директором нашего рекламного предприятия, принимал идеи или отвергал, друзья же снимали и генерировали задумки. К ним была приставлена группа начинающих, которая обучалась и затем отделялась в самостоятельную группу и работала на меня. Окончательно придя в себя и всё хорошенько обдумав, я принес Виктору Александровичу свой бизнес-проект.

– В 1997 году в России появился первый интернет-магазин. Сейчас их уже множество, – начал я. – Люди покупают там, потому что так выходит дешевле. Я предлагаю использовать эту идею и развить до производственных масштабов. Зарегистрировать свой бренд, затем заказать лейбл и различные этикетки, оптом закупать одежду в Китае, нанять швей, чтобы они отпарывали китайские этикетки и вшивали наши, а где плохо сшито – подшивали. Впоследствии с прибыли запустить свою ткацкую фабрику и иметь с этого хороший доход. Реклама с нас, мы можем выпустить множество различных роликов.

– А если швеи расскажут о том, что они делают? И как же тот факт, что дизайн будет китайский?

– Швеи подпишут договор о неразглашении. В противном случае напророчим им уголовную ответственность и миллионный штраф – это отобьет всякое желание рассказывать. А что касается дизайна, то Китай является мировым лидером по подделке брендов. Все будут думать, что они копируют нас, а прежде, чем все выяснится, мы откроем свою фабрику и начнем свою дизайнерскую работу. Нужно только найти человека, который будет представлять бренд, являться директором, ну или хотя бы создавать видимость. Нужен тот, кто не будет бояться запачкать свое имя. Лучше основываться на фиктивных документах, сделанных через органы власти. Чтобы наверняка.

– Вот ты этим и займешься. Я буду инвестором, а ты тем, кто все это организует. Прибыль делим пополам. Плюс я тебе делаю диплом об образовании, идет?

– Идет! – ответил я.

Затягивать с реализацией идеи я не стал. Создал бренд K. O. V. E, оформил бумаги на второстепенное лицо, нашел площадь для будущего размещения, затем начал искать швей, заказал ярлыки, разные бумажки, создал сайт и так далее. Через два месяца все было готово и начались первые продажи, но прибыли как таковой не было, работали себе в убыток. Понимая пагубность ситуации, я поднял цены в два раза, затем нанял моделей и отснял красивые ролики, делая ставку на то, что эта одежда стильных и обеспеченных людей. Заказы начали постепенно нарастать. С увеличением цен мы стали быстро окупаться. Все полученные деньги тут же вкладывались в оборот. Затем наняли дизайнера интерьера, чтобы он оформил отдел. Следом придумали красивую историю создания бренда, будто бы это инициалы двух влюбленных, а владелец – богатый парижанин, открывший в Челябинске свой бизнес. Затем сняли красивый видеоролик уже с участием самого отдела. Постепенно было создано больше десятка рекламных роликов бренда K. O. V. E.

Все шло неплохо, затраты окупались, но нужно было повлиять на моду в России, чтобы повысить продажи и начать разрабатывать собственные модели. С этой мысли и возникла идея повлиять на аудиторию с помощью молодежных роликов, групп, картинок в интернете и песен с упоминанием нашего бренда. Мы одели молодежных исполнителей, которые были более-менее известны. Затем создали группу противодействия, чтобы закрепить успех. Группа распускала слух, что мы заказываем китайскую продукцию. Правда зажигала людей больше, и мы этим воспользовались. К пику антипропаганды мы с помощью Виктора Александровича успели создать свою ткацкую фабрику и сняли ролик, после которого стало ясно, что обвинения оказались необоснованными. Для большего эффекта мы добавили компьютерной графики. Затем в группе антипропаганды показали, что видео основано на компьютерной графике. Успев окупиться, мы расширились, привели в порядок фабрику и затем заказали съемочную группу с местного телеканала. Таким образом, все противодействия в наш адрес оказались отбиты и мы вышли сухими из воды. Виктор Александрович обеспечил сохранность бизнеса, когда к нам наведались люди, желавшие подмять наш бренд под себя.

Официальным владельцем рекламного бизнеса стал я, также я был неофициальным владельцем бренда K. O. V. E.. Это позволило мне купить коттедж в Челябинске и машину. В двадцать четыре года я был успешен, имел диплом клинического психолога, но при всем при этом оставался один. Вспомнив девушку из интернета, я заглянул ее страницу. Оказалось, что опоздал: она успела выйти замуж. Быть может, если бы я продолжил общаться с ней, то, возможно, мы были бы вместе и горя не знали, но тогда бы у меня не было бы прибыльного бизнеса. Правильно ли я поступил, я не узнал бы никогда при всем желании, и потому не зацикливался на этом.

Придя к Виктору Александровичу, я увидел его дочь Анну, но она выглядела как-то иначе и была еще больше похожа на мою жену из прошлой жизни.

– Привет, Ань, – сказал я.

– Ты ошибся, – холодно ответила она, – я не Анна.

– Ань, ты что? – в недоумении спросил я.

– Анна на кухне, – спокойно ответила она.

– Да ты что? Пойду гляну, – решил подыграть я и направился на кухню. Там я увидел Анну и про себя подумал «Не может быть! », вернулся, посмотрел на девушку, которую принял за Анну, затем снова зашел на кухню.

– У тебя есть сестра? – спросил я Анну.

– Да, но она редко здесь бывает. Оля неплохая девочка, просто болеет. У нее пограничное расстройство личности. Психолог посоветовал ей поставить цель и достичь ее, вот она и решила вести свой бизнес. Жуть что получается, но она молодец: потихоньку, с нервами, но справляется. Отец доплачивает людям, с которыми она работает, чтобы терпели перепады ее настроения. Честно говоря, там почти все с психологическим образованием. Для нее лучший вариант – это муж-психолог, который понимал бы, как с ней обращаться, но она у нас предпочитает девочек, так что о муже можно не мечтать.

– Я и не знал, – удивленно проговорил я.

– Что у меня есть сестра? Ха, – усмехнулась она, – а ее будто и нет. Она давно отделилась и живет с какой-то девочкой.

– Ты так спокойно говоришь о ней, – заметил я.

– Да. А почему нет? Ты нам как родной стал за эти годы, папа к тебе как к сыну относится. Может, ты не замечал, но это так.

– Сегодня день открытий. А где он сам?

– Скоро приедет. Кушать будешь? – предложила она.

– Да, давай, – ответил я, а сам задумался об Ольге. Выводы рушились, потому что моя жена не имела перверсий. Или я просто не знал? Было необычно видеть их двух, ведь жена у меня была одна, и она была чем-то средним между ними. Пока я думал, приехал Виктор Александрович.

– Выпьешь? – спросил он, наливая себе в стакан виски.

– Нет, я за рулем, – ответил я.

– Ну, как знаешь.

– У меня есть вопрос, – начал я. – Ну, добился я состояния, и сейчас все идет по накатанной, моего участия почти и не нужно. А что мне делать? Понимаю, нужно найти дело по душе, ставить еще какую-то цель и достигать ее, но не хочется. Я будто перегорел: все эти годы жил, пытаясь заполнить пустоту, оставленную Таней. Сейчас запал кончился, и все! Не хочется даже банально подниматься с постели.

– О-о! – воскликнул он. – Напомни мне, сколько тебе лет?

– Двадцать четыре года.

– Тебе всего-то двадцать четыре, а у тебя уже есть куча денег, свой дом, машина, мозги, и ты не знаешь, куда себя деть?! Живи! Время думать о том, что, зачем и почему, у тебя будет в старости. Если ты при всех своих возможностях не знаешь, куда себя деть, то о чем можно говорить через годы? Заведи девушку, а лучше сразу четырех, развлекись, создай что-нибудь новое, съезди куда-нибудь, найди то, что когда-то потерял, но только не сиди пнём на одном месте!

После слов «найди то, что когда-то потерял» в мою голову закралась мысль разыскать Таню. Я не хотел об этом говорить, но язык развязался сам, и я рассказал об этом желании Виктору Александровичу, перед этим незаметно для себя напившись.

– Да ты что, из ума выжил?! На ней же живого места не осталось за эти годы! Она совсем другая теперь! Ты что, не знаешь психологию проститутки?

– Но она же не по своей воле ею стала! – вступился я.

– Какая разница? Она стала другой. Представь, что тебя будут каждый день брать против желания. Каким ты станешь? Если она вообще жива еще: их же наркотиками пичкают, чтобы возникла зависимость. На них лица нет к тридцати годам, выглядят как старухи, а тридцать лет – это пик женской красоты! Не сходи с ума, пусть она останется в твоей памяти чистой и красивой. Не нужно все портить. Потом жалеть будешь. Это жизнь, тут не бывает сказочных поворотов. Один раз оступишься – на тебе прыгать будут, вдавливая все глубже в грязь!

Мы еще некоторое время опустошали бутылку, после чего я уехал домой на такси. Вечером этого же дня я пригласил друзей, чтобы переговорить на ту же тему. Снова было виски, но диалог уже носил другой характер. Друзья всегда меня поддерживали, несмотря на глупость моих идей.

– Я хочу найти Таню, – сказал я, разливая виски по бокалам.

– Зачем? – спросил Вася.

– Да, зачем? – поинтересовался Слава. Вопрос ввел меня в ступор. Я не совсем понимал, зачем мне нужно ее найти, но очень хотел сделать это.

– Не знаю, – ответил я. – Думаю, это потому, что… да не знаю я, почему! Просто хочется найти!

– Ну, давай найдем! – ответил Слава.

– Только не целуй ее, – добавил Вася, и мы рассмеялись. А затем выпили за то, чтобы я ее нашел.

Мы не стали терять время и заказали трех проституток. Через час они приехали. Я достал фотографию, показал им, но они сказали, что никогда не видели эту девушку. Мы с ними переспали. Глупо было бы ими не воспользоваться. Затем вызвали еще трех с разных мест.

– Видели ее? – спросил я, показывая Танино фото.

– Может быть, – ответила одна. Я отсчитал пять тысяч рублей и дал ей.

– Она раньше была у нас, но после ее куда-то увезли. Сейчас я не знаю, где она, но может знать наша «мамка».

– Поехали, – сказал я, давая ей еще денег.

Мы вышли на улицу. «Ночную бабочку» ждала тонированная машина. Она попросила подождать некоторое время, поговорила с сутенером и позвала меня. В машине мне завязали глаза, и мы поехали к ним в агентство. Через час пути мы прибыли на место. Оно находилось за городом. Зайдя внутрь, я увидел множество проституток разных возрастов, они перешептывались, одна ущипнула меня за зад. Мы прошли по коридору почти до конца и повернули налево. Справа я успел заметить, как кто-то захлопнул дверь, сказав «Что за посторонние? ». Человека, который там был, я знал по прошлой жизни. Он занимал высокую должность и вроде даже отвечал за коррупцию в регионе. Комната «мамки» была аккуратно убрана: красные бархатные стены, стол из красного дерева, на стенах картины эпохи классицизма, тусклый свет и специальная лампа, которая освещала рабочий стол. Увидев меня, «мамка» закрыла тетрадь и убрала ее в ящик. Сама она выглядела плохо: полненькая грубая женщина невысокого роста, с выцветшими зелеными глазами, в заношенной одежде.

– Кто это? – спросила она людей, которые меня сопровождали.

– Мне нужно знать, где эта девушка, – ответил я, показывая фото.

– Я не тебя спрашивала! – грубо ответила она.

– Он ищет Таню, щедро заплатил, – ответила проститутка, которая меня привела. Я держал фото, не опуская.

– Зачем? – переведя взгляд на меня, спросила «мамка».

– Я хочу ее увидеть.

– Зачем?

– Чтобы понять, есть ли смысл ее выкупать.

– Зачем? – продолжала она.

– Не ваше дело. Мои деньги – ваша информация, – ответил я, выкладывая пачку на стол. Она посмотрела на деньги, затем на меня.

– Ты зря тратишь время. Таня умерла, – ответила она.

Я положил еще.

– Думаешь, все можно купить в этой жизни?

– Вам ли не знать, – с улыбкой проговорил я. Она улыбнулась в ответ:

– Завтра она приедет к тебе на время, которое ты оплатишь. Учти, час будет стоить в сто раз больше обычного. Все ясно? – уточнила она, поднимая телефон, чтобы набрать номер.

– Да, – ответил я. Затем меня увезли обратно. Где находилось агентство, я так и не узнал, и поэтому при всем желании не мог бы его найти или кому-то рассказать о нем.

Друзья встретили меня бурно, и я им рассказал все, как было.

– Двести тысяч за то, чтобы просто увидеть ее! – воскликнул Слава.

– Я, конечно, знал, что ты ненормальный, но не настолько же! – сказал Вася с ироническим восторгом.

– Зато я смогу с ней поговорить, – ответил я. – Мне бы все равно эти деньги счастья не принесли.

– Ну, знаешь! – усмехнулся Слава.

Мы долго обсуждали эту тему, после чего, уже ближе к ночи, друзья разъехались по домам.

Настал день. Фактически прошло немного времени, но для меня оно длилось дольше обычного. Я решил взять час с Таней, ведь больше мне не нужно было, чтобы принять решение.

В 16: 20 подъехала знакомая машина, на которой ночью мне удалось прокатиться. Вышел здоровенный лысый мужик в черной кожаной куртке, осмотрелся и направился ко мне в дом. Любезно поприветствовав меня, он сказал, что пригласит Таню только после того, как увидит деньги. Я показал их, и он ушел за ней. В окно я увидел, как из машины вышла худенькая девушка в черном платье и кремовом платке, и неуверенно зашагала вслед за сутенером. Я был в кабинете, когда они вошли в комнату. Громила взял деньги и оставил нас наедине. Мы смотрели друг на друга, пытаясь разглядеть изменения. Она ощупывала взглядом меня, а я ее. Меня все еще волновала ее молочная кожа, ярко-красные губы и худенькое тельце.

– Привет, – виновато произнесла она.

– Сними очки, – попросил ее я. Она нерешительно сняла. Посмотрела сначала в пол, затем медленно перевела взгляд на меня и тут же отвела в сторону.

– Какой дом красивый, – пытаясь скрыть неловкость, проронила она.

– Почему ты мне не сказала правду?

– Как ты себе это представляешь? Привет, я стала проституткой?! – все так же, не глядя мне в глаза, проговорила она.

– Да! – воскликнул я. – Когда ты первый раз связалась со мной, ты могла сказать! Разве нельзя было?

– Нет… меня бы убили, – дрогнув, произнесла она. Я подошел к ней, нежно взял за руку, другой рукой коснулся ее лица, провел внешней стороной ладони от скулы к шее. Она отвела взгляд.

– Я хочу забрать тебя, – сказал я.

– Не обманывайся, той меня уже нет. Все, что ты хочешь, это вернуть иллюзии. Но тебе не нужна такая женщина, я и сама это понимаю. И пожалуйста, не перебивай! – она сжала мою руку, когда я только хотел сказать, что все еще люблю ее. – Я засыпаю с мыслью, что проснусь и пойду на кухню, чтобы намазать себе хлеб маслом и посыпать его сахаром. Боже! Я так давно не делала этого, и не хочу делать это здесь, чтобы не портить воспоминания. Я бы хотела убежать, но от своей памяти не убежишь. И куда бы я ни пошла, все, что со мной произошло, будет следовать за мной. Я бы хотела, чтобы ты меня выкупил, и мы начали жить нормально. Но я не смогу, и главное, я не хочу, чтобы ты жил прошлым, которого нет. Просто представь, что меня не стало, и почувствуй это вот здесь, – она положила ладонь мне на грудь, туда, где находится сердце. – Любви, которая нас соединяла, больше нет! Она исчезла тогда, когда меня насильно лишали девственности три мужика! – у нее потекли слезы. – Я ждала тебя перед отъездом, а ты не пришел!

На секунду она замолчала, крепко сжала кулаки и закрыла глаза.

– Пообещай, что найдешь себе лучшую женщину! Пообещай мне! –дрогнувшим голосом потребовала она.

– Обещаю, – ответил я, и в горле тут же возник ком. Она поцеловала свои кончики пальцев, затем поднесла их к моей щеке, но так и не дотронулась, стыдясь себя. Потом надела очки и быстро ушла, цокая каблуками по паркету. Я слышал каждый удар, отбиваемый ее туфлями, они становились все тише, пока совсем не затихли. Затем хлопнула дверь, и во мне словно что-то оборвалось.

Она ушла из моей жизни, и я не мог ничего изменить, потому что дал обещание, которое не мог нарушить. Я дал его Тане, девушке, которую сумел полюбить, несмотря на то, что всеми силами старался этого не делать, боясь испытать очередную боль. Тане, что заставила увидеть в себе человека, несмотря на то, что ее сделали испуганным зверем в клетке, из которой она не могла выбраться. Тане, которая в моей памяти навсегда осталась девочкой-подростком…

ГЛАВА XII

Прошло некоторое время. Я немного пришел в себя, но тут нежданно случилась другая беда: Виктора Александровича предал товарищ по алкогольному бизнесу. Все началось, когда у них возникли разногласия во взглядах на будущее завода. Это перетекло в постоянные конфликты с угрозами и попытками давления. Через некоторое время, когда Виктор приехал с мужем Анны и внуком показать бизнес подрастающему поколению, возник очередной резонанс. Все вроде успокоилось, они разошлись, но на обратном пути их подрезала машина. Из нее вышли трое и расстреляли всех, кто был в автомобиле... Затем выяснилось, что Виктор Александрович составил договор так, что после его смерти часть бизнеса переходила во владение любому из его рода. И пока не был составлен договор о передаче имущества, завод числился на ком-то из его родных. Таким образом, Анна попала под удар. Через день в ее квартире раздался звонок, забежали четверо и изнасиловали ее, тем самым сломав морально, а затем показали видео, где была снята смерть ее родных, чтобы она не ждала помощи. После ее начали избивать, пока она не подписала договор, в котором ее часть передавалась партнеру. В один день она лишилась мужа, отца, ребенка, бизнеса и чести. Через некоторое время те же люди пришли и ко мне. Они знали, что K. O. V. E принадлежала частично Виктору Александровичу, а частично мне, поэтому, чтобы забрать вторую часть, нужна была моя подпись. Нанеся минимум телесных повреждений, они посадили меня за телевизор, включили с флэшки видео с записью гибели моего партнера по бизнесу и изнасилования его дочери, и вежливо предложили без вмешательства силы все разрешить.

– Подписывай передачу бизнеса, – велел один из них. Я понимал, что если не подчинюсь, то меня просто убьют и бизнес все равно перейдет к ним. Я не стал испытывать судьбу и просто подписал документы, ничего не говоря.

– Всегда бы так, – сказал второй. Затем они удалились. Им не потребовалось и пяти минут, чтобы лишить меня прибыльного бизнеса. Плохо то, что я не мог этому противодействовать, потому что за меня некому было вступиться из тех людей, что имели влияние. Одно слово – Россия! Место, где прав тот, кто сильнее.

Потеряв бизнес, я спокойно сидел в кресле и попивал виски. На меня падали лучи солнца, день был ясным, и за окном просыпалась весна. В этом спокойствии, диком для любого человека, я видел некую закономерность. Мне казалось, что однажды взяв, придется отдать. Задумавшись, я подошел к окну и понял, что этого могло и не случиться, если бы я не нарушил прежнего порядка. Не начни я задираться на Олега, Вова был бы жив; не встречайся я с Таней, она была бы счастлива и жила бы с двумя детьми и мужем; не настаивай я на покупке камеры, мы бы не познакомились с Виктором Александровичем; не познакомься я с ним, он не стал бы меняться и спорить со своим партнером, а значит, не умер бы и Анна не лишилась бы чести. Я круто изменил события жизни, и чем больше в них было моего участия, тем больше все ломалось. Я словно провоцировал худший вариант развития ситуации, ведя за собой цепную реакцию. Из-за этого у меня возникло чувство вины перед Анной. Я должен был о ней позаботиться. И, разумеется, первым делом нужно было встретиться с ней.

Приехав к ней на машине, я начал колотить в дверь. Она не сразу открыла, боясь, что меня могли заставить стучаться к ней, чтобы что-нибудь еще подписать. Убедившись, что я один, она в слезах кинулась ко мне на шею.

– Тише-тише, – говорил я, поглаживая ее по спине. Через пару дней я забрал ее к себе, потому что она не могла находиться в прежней квартире.

Шло время. Аня понемногу приходила в себя, и так вышло, что когда мне было двадцать семь лет, мы сыграли свадьбу. За это время у нее развилось пограничное расстройство личности, которое было у моей жены из прошлой жизни. Мне было привычно подобное поведение, поэтому я спокойно на нее реагировал. Высшее образование, которое мне сделал Виктор Александрович, пригодилось: через некоторое время после потери бизнеса я устроился в ту же самую психиатрическую больницу, что и в прошлой жизни. Работал я там психологом, периодически заменяя психотерапевта. Меня приставили зарабатывать деньги в общий котел: неофициально мой кабинет был платным. Также я мог положить клиента в общее отделение психиатрии, а мог и в специализированное, например, в наркологию. Жизнь в определенной степени принимала прежний вид, только воспоминания были другие, и ошибки я хотел исправить далеко не те, что были раньше.

О детях я задумался, когда ко мне на прием привели девочку десяти лет.

– По ночам я встаю, – говорила она, – и, когда открываю глаза, мне кажется, что стены моего дома сужаются. Когда я нахожусь в машине, мне кажется, что мы разобьемся. А позавчера я ехала домой в маршрутке, окно ее было открыто, и водитель, нечаянно сбил птицу. Она в лепешку разбилась о стекло, а капли крови попали на меня. Я была в шоке, кричала, плакала, и теперь каждую ночь мне снятся кошмары!

– Все началось после того, как произошел случай с птицей? – спросил я.

– Нет. Все началось четыре года назад, когда мне было шесть лет.

– Перед тем, как все это началось, до шести лет, происходило что-то эмоциональное? К примеру, развод родителей, смерть близкого человека или что-то подобное?

– Да, было. Перед этим я упала в колодец.

– Долго ты там пробыла? Было страшно? – спросил я.

– Примерно полчаса. Да, очень страшно, стены были склизкие, и у меня началась сильная паника! – эмоционально говорила она, сопровождая слова активной жестикуляцией.

– Значит, теперь тебе кажется, что стенки сдвигаются и воздуха не хватает? А больше ничего не беспокоит?

– Еще по ночам, когда я начинаю засыпать, мне кажется, что меня убьют во сне. Потом я просыпаюсь, и стенки как будто двигаются, – ответила она. Я пару секунд подумал и ответил:

– Это следствие попадания в колодец. Ты не знала наверняка, придет ли помощь, оттого и появился страх смерти, который теперь тебя преследует. Стенки сужаются по этой же причине: в колодце было тесно, он казался очень узким, – объяснял я. – Следует понять, что ты больше не в колодце и вряд ли уже когда-нибудь туда попадешь. Чтобы твой страх прошел, нужно для начала в реальной жизни найти способ, как выбраться из колодца. Это ты должна сделать самостоятельно, иначе процедура окажется безуспешной. Когда ты будешь спать, проделай это во сне. Сон сам придет, нужно только время. Можно помочь приблизить его, дав перед сном установку подсознанию: я хочу выбраться из колодца! Повтори это про себя раз пять и уверенно, прежде чем заснуть.

Мой метод основывался на том, что я нацеливал ее на самостоятельное преодоление ситуации. Метод был хоть и сложнее классического психоанализа, но он помогал не бояться трудностей и справляться с ними. Девочка была смышленая, поэтому у нее должно было получиться.

Вскоре мне позвонила ее мама, поблагодарила и рассказала, что из колодца Виктории удалось выбраться, нажав кнопку подъема вверх, как в лифте. Вполне логичное решение, учитывая, что она жила в квартире десятиэтажного дома.

Я помог девочке, но для меня эта встреча обернулась вопросом к себе: «А где же мои дети? ». Мне было двадцать семь, а ни одного ребенка у меня еще не было! Я вспомнил своих детей из прошлой жизни и наши победы, как психологические, так и вполне реальные. Мне захотелось вновь испытать счастливые моменты отцовства. Проблемой было то, что Анна потеряла сына, и разговор о детях вызвал бы у нее эмоциональный всплеск. Так или иначе, я психотерапевт с огромным стажем, и поэтому должен был справиться. Проблема была, в большей степени, в том, что пограничное расстройство личности – не лучший диагноз, и сложно было выгадать подходящий момент для разговора о детях. Не желая долго ждать, я выбрал один спокойный вечер и начал разговор.

– Аня, – сказал я, обнимая жену, – ты не думала о детях?

Услышав это, она насупилась, затем резко поменялась в лице.

– Дети? – вскричала она. – Чтобы все повторилось?! – Затем последовали разные обвинения, многие из которых были абсолютно дикими и безосновательными.

– Просто почувствуй себя немного теплее, – громко произнес я, а затем ушел в другую комнату. Я знал, что она придет, поэтому специально сел в кресло так, чтобы она могла подойти сзади, не встречаясь со мной глазами. Для того чтобы переключить Анну, нужно было заставить ее обратиться к ощущениям. Чувства – очень важный инструмент в работе с такими больными. Через пару минут жена тихонько подошла ко мне и села рядом, сохраняя отсутствие зрительного контакта.

– Я не могу иметь детей, – сказала она. – Мне проводили гисторектомию из-за сильного кровотечения: матку вырезали, поскольку был большой риск. Прости, Саш, я ужасна, я не должна была выходить за тебя замуж, но я боялась тебе раньше сказать, – настроение у нее опять сменилось, и для нее стало все плохо: жизнь стала бессмысленной, и любые разговоры жена не воспринимала и не слушала.

Я остался один в комнате и задумался, как быть. Забеременеть она уже не смогла бы при всем желании, а другой женщины мне не нужно было. Вопрос о детях повис в воздухе. Было больно признавать тот факт, что общих биологических детей у меня с ней не будет. Это наводило на разные мысли: уговорить забеременеть Ольгу, они ведь двойняшки и дети были бы очень похожи; найти суррогатную мать, чтобы сохранилась моя биологическая причастность; взять ребенка из приюта; не иметь детей вообще; уйти к Ольге; уйти к другой женщине. Вариантов было множество, но одному с такой проблемой сложно справиться, поэтому вечером я встретился с друзьями.

– А ты сам-то действительно хочешь детей или это у тебя временное желание? – спросил Вася.

– Действительно хочу, – ответил я.

– Что для тебя важнее: Аня или дети? – спросил Слава.

– Ты сейчас задал такой вопрос, где невозможно выбрать, – сказал я. – Вот какая тебя нога больше нужна? Или почка? Это ситуация, когда и без Ани никак, но и с ней неполноценно.

– Да уж, ситуация! – проронил Вася.

– Если ты так хочешь быть с ней, то найди более приемлемый для тебя выход. Пусть ребенок будет неродным ей, но ты можешь поискать суррогатную мать. Разве нет? – спросил Слава.

– Так у нее же пограничное расстройство личности. Она воспримет это как собственную ненужность. Еще сделает что-нибудь с собой...

Сказав это, я вспомнил, в каком состоянии Анна осталась одна. Вскочив с места, я помчался домой, пытаясь до нее дозвониться. Телефон молчал. В голове промелькнуло самое худшее. Мне казалось, что она обязательно что-то с собой сделала. Например, выбросилась в окно со второго этажа, при падении сломала себе ноги и лежит на земле, истекая кровью, или наелась таблеток, и прочие вещи, которые могли бы нанести ей вред.

Пять раз нарушив ПДД, я примчался домой. К моему удивлению, Аня сидела на полу, опершись спиной о шкаф, и с улыбкой листала альбом с фотографиями покойного сына. Увидев меня, она сказала:

– А это мы на качелях, – и повернула ко мне альбом с фотографиями. – Он любит, когда все кругом кружится. Его это забавляет.

Услышав, что она говорит о сыне в настоящем времени, я понял, что в скором времени случится эмоциональный всплеск. Так и произошло. Когда я сел рядом с ней, взял ее руку в свою и поцеловал ее, она взбесилась. Начала кричать и обвинять меня в смерти ее ребенка, что я подстроил его смерть, что ненавижу ее, и как она одинока. Слушать было неприятно, и я вышел, чтобы налить воды в кувшин и окатить ее водой. Когда я зашел обратно в комнату, она пыталась порезать себе ноги сломанной ручкой. Когда я выхватил ручку и отбросил ее в сторону, Аня снова переменилась и начала просить меня не бросать ее, говорила, что она изменится и что все будет нормально. Затем начала благодарить и говорить, какой я чудесный и заботливый. Это все продолжалось до тех пор, пока я не дал ей успокоительное. Я уложил ее спать и сидел рядом, пока она не заснула, чтобы убедиться, что она не выкинет очередной номер. Анна спала, а я смотрел на нее спящую и думал: брось я ее – и ее не станет, останься я с ней – и не будет детей. Выбор был сложный, но его нужно было сделать. Просидев на кухне с бутылкой виски, я решил обсудить с Анной вариант суррогатной матери.

Утром мне совсем не хотелось затрагивать тему детей, и я уехал на работу. На работе ко мне пришла женщина с жалобами на противоположный пол: у нее не клеились отношения, и она искренне не понимала, почему. В процессе беседы возник перенос и контрперенос: слово за слово – и словно дьявол завладел нашими телами. Мы начали заниматься сексом, даже не закрыв дверь. Волею судеб или по закону подлости, Анну угораздило прийти ко мне на работу. К счастью для ее нервной системы, женщина успела уйти, а я сидел в расстегнутой рубашке. Мне было лень ее застегивать, я просто сидел и пил коньяк, принесенный одним из моих клиентов.

– Ты чего это? – возмутилась жена, закрывая дверь на ключ. – Оденься! Ты что, пьешь на работе? Хочешь, чтобы тебя уволили?!

– Знаешь, – задумчиво произнес я, – какого черта мы делаем тут? Давай прогуляемся.

– А работа? – удивилась она.

– Возьму отгул. Погоди, я сейчас, – застегивая рубашку, произнес я и пошел отпрашиваться. Вернувшись через пару минут, я обнаружил ее в задумчивости.

– Аня? Что-то случилось? – спросил я, присаживаясь на корточки у стула, на котором она сидела. Затем взял ее руки в свои, заглянул ей в глаза. Жена посмотрела на меня:

– Ты меня любишь?

– Сколько можно повторять? Да, люблю.

– Ты меня не бросишь? – спросила она. Я понимал, что это типичный признак того, что она снова эмоционально нестабильна. Само собой, я взял ситуацию под свое руководство.

– Чувствуешь? – я приложил ее руку к своей щеке.

– Да, – ответила она.

– Что чувствуешь?

– Тепло.

– Разве это похоже на то, что я тебя бросаю?

– Нет.

– Тогда что случилось? Что тебя беспокоит? Что ты чувствуешь? – я продолжал акцентировать ее внимание на ощущениях и не давал переключать его внутрь себя.

– Одиночество. Я некрасивая. Ты со мной из жалости, – начала она.

– А еще я сплю с пациентками и прячу дома резиновую женщину! Ань, тебе самой-то не надоело? – не выдержал я, сдавая позиции.

– Нет. Я некрасивая. Мне одиноко, – продолжала она. Я начал ее целовать, затем мы потихоньку перешли от поцелуев к прелюдии, но до секса дело не дошло, потому что буквально полчаса назад у меня уже был хороший секс. Она, поняв, что у меня нет эрекции, сделала свои выводы и начала еще с большей силой причитать:

– Ты меня даже не хочешь!

Мне нужно было придумать что-то весомое, чтобы она поверила.

– Просто утром у меня не спадала эрекция и я мастурбировал, потому что мысли о сексе мешают работать. Только и всего.

– Мастурбировал? – переспросила она. – То есть я тебя больше не устраиваю? Я страшная, – продолжила она давить на мои нервы. Терпение окончательно сдало, и я дал ей пощечину. Она испуганно уставилась на меня. Я взял ее голову обеими руками, придвинулся к ней вплотную и тихо сказал:

– Если не веришь мне – уходи и подавай заявление на развод.

Одиночества люди с пограничным расстройством личности не переносят, поэтому это заставило ее замолчать и послушаться. Мы взяли бутылку коньяка, которую я начал, и отправились в парк. Купили два бокала, сели на скамейку и просто стали наслаждаться моментом, вводя себя в легкое состояние алкогольного опьянения. Несмотря на всю сложность отношений с Аней, такие моменты заставляли меня находить силы терпеть ее дальше. Измена меня не напрягала: за прошлую жизнь она была не первой, поэтому никаких внутренних конфликтов не создавала. Отдохнув от Аниных выходок, я продолжил разговор.

– Я хочу ребенка, – проронил я, поцеловав ее волосы. Она посмотрела на меня с легкой улыбкой и сказала:

– Как скажешь, так и будет.

– Я хочу суррогатную мать, – добавил я. В ее взгляде появился укор.

– Нет, только не суррогатную! Это измена. Ты меня не любишь?!

– Ладно, возьмем из приюта. Тут-то не к чему придраться, – съязвил я.

– Как скажешь.

Мне было дико смешно. Иллюзия выбора, которую она мне давала, поражала. Вроде сам решай, но по-моему. По крайней мере, на приюте мы остановились, и это уже радовало.

Ребенка я решил выбрать без Анны. Собрал заранее все необходимые бумаги, пригласил представителя органов опеки для засвидетельствования пригодного места жительства. Через пять дней мне позвонили. Можно было выбирать ребенка. Мне дали альбом с фотографиями и краткими характеристиками. Пока я смотрел альбом, поступила новая девочка, как раз привезли ее документы. Человек, который проводил со мной подбор, увидев фото и бумаги, произнес:

– А может эту? – и передал мне фото. – Девочка из обеспеченной семьи. Ее до этого приютила другая семья, но что-то не заладилось. Она не была толком в приюте. Жалко ее в тот мир пускать.

Я посмотрел на фото и испытал шок. Девочка была копией моей дочери из прошлой жизни! Конечно же, я согласился с ее кандидатурой.

Теперь нам нужно было встретиться. Это произошло в тот же день, примерно через час после того, как мне показали фото. Меня пригласили в комнату, а после привели ее. Девочка молча вошла, посмотрела на меня и некоторое время не отрывала взгляд, оставаясь удивленной. А потом закричала:

– Папа! – и побежала ко мне. Она обняла меня и заплакала. Из ее слов я сумел разобрать, что она думала, будто я умер, и очень скучала. Я был в шоке, люди за стеклом тоже. Затем человек, который посоветовал мне ее, показал в окно фотографию. Увидев ее, я вздрогнул. На фото был мужчина, похожий на меня, и женщина, похожая на Аню. С трудом расставшись с ребенком, я подошел, чтобы прояснить ситуацию.

– Это ее родители? – спросил я, указывая на фото.

– Да, – ответил служащий из органов опеки. – Мужчина очень похож на вас, не находите?

– Да, – ответил я. – А как звали ее родителей?

– Ольга и Евгений Мережковские. Погибли в аварии, родственников не осталось, поэтому ребенка сразу направили к нам.

Приехав домой, я сразу же подошел к Анне.

– Где сейчас Ольга? – спросил я.

– Ольга? – удивилась она. – Не знаю. Наверное, как обычно, у себя.

– Можешь ей позвонить?

– Зачем?

– Просто сделай это, я после объясню.

Она сделала звонок, но этим номером уже пользовался другой человек.

– Я сегодня был в органах опеки, – не находя себе места, заговорил я, – и там была девочка. Когда она меня увидела, то закричала «Папа! ». Потом служащий из органов показал мне фото, и на нем была Ольга с каким-то мужчиной, очень похожим на меня! Ты понимаешь? Это ее ребенок!

– Что? Она же не…

– А вдруг? – перебил ее я. – Привезу ее – увидишь!

– Я хочу сначала взглянуть на нее!

– Это уже не имеет значения. Я все равно ее удочерю!

После я собрал еще стопку необходимых документов. Затем прошел закрытый судебный процесс, где мне сообщили, что согласны с удочерением, и что ввиду фактического сходства усыновителей с родителями, лучших кандидатур было не найти. После еще трех дней оформления документов, я наконец-то забрал ее домой. По пути мы заехали в кафе.

– Пап, а ты как-то переменился, – сказала она мне.

– Неужели? – удивился я.

– Ты мой папа, но словно этого не помнишь. Куда ты пропал? Мне сказали, что тебя нет! – она вопрошающе смотрела на меня. Я не нашел ничего лучше, как оставить место для детской фантазии.

– Я не помню…

После кафе мы отправились домой. Она в очередной раз удивилась, потому что мы приехали не в тот дом, в котором она жила раньше. Я попросил ее поиграть с кошкой, а сам отправился к Ане.

– Угадай, кого я привез? – спросил я жену.

– Дочку свою, – недовольно ответила она.

– Нашу, – ответил я, затем взял ее руку и поцеловал. – Мы – копия ее родителей, и после стресса ее мозг стер некоторые наши различия. Она называет меня папой, но думает, что я просто это забыл. То же самое и с тобой будет. Подыграй ей!

– Как ее зовут? – спросила Аня уже с заметным интересом.

– Арина, – ответил я. – Сейчас я ее позову.

После этих слов я отправился за девочкой. Зайдя в комнату, я увидел то, что уже было в моей жизни: дочка держала кошку на руках, а та сонно зевала. Этот фрагмент крепко засел в моей памяти, и, увидев его снова, я растрогался. Затем поймал себя на мысли, что жизнь, которую я уже прожил, частично проявляется в настоящей, причем самыми лучшими моментами. И это радовало.

– Пойдем, – сказал я Арине. Она радостно подскочила, аккуратно положила кошку в корзинку и пошла со мной.

– Мама! – вскрикнула она и побежала обнимать Анну. Анна сначала стояла в шоке, потом посмотрела на меня, не понимая, что делать. Я знаками велел ей обнять дочь, она послушалась и обняла Арину. Затем, то ли расчувствовавшись, то ли впав в очередной приступ, она заплакала и начала ее целовать. Наблюдать это было удивительно. Все были счастливы. Затем, Аня, конечно же, решила ее покормить, как и любая мама. Арина рассказывала то, что было раньше, прибавив к этому долю детской фантазии и позитивизм экстраверта. Жизнь вошла в лучшее русло: мы избежали бессонных ночей и прочей рутины младенческого периода. Но, как не крути, положительная динамика не длится вечно. Жизнь вносит свои коррективы.