АЛЕКСАНДР В. КОСАЧЕВ. Переживая прошлое. Не рекомендовано к прочтению лицам не достигшим совершеннолетнего возраста!. ГЛАВА I

АЛЕКСАНДР В. КОСАЧЕВ

Переживая прошлое

(Психологическая драма)

Челябинск 2015 г.

УДК 821. 161. 1-311. 1

ББК 84(2=411. 2)64-44

К71

Александр Викторович Косачев

К71 Переживая прошлое: психологическая драма. Челябинск, 2015. – 216 с.

ISBN 978-5-00071-202-3

Аннотация:

Многие мечтают прожить свою жизнь заново с тем же умом, что у них есть сейчас. Нашему герою представился такой шанс. Прожив восемьдесят пять лет, психотерапевт частной и клинической практики возвращается в свое тело и живет жизнь заново со школьной скамьи.

*Не желательно к прочтению беременным, а также людям с психическими отклонениями.

Не рекомендовано к прочтению лицам не достигшим совершеннолетнего возраста!

ISBN 978-5-00071-202-3 © Александр В. Косачев

УДК 821. 161. 1-311. 1

ББК 84(2=411. 2)64-44

ГЛАВА I

В восемьдесят пять лет мне начали сниться необычные сны, в которых я был восьмилетним мальчиком. Поначалу меня нисколько не удивляло, что, стоило закрыть глаза, как я сразу же просыпался в теле мальчишки и начинал свой день так, будто это было обычное детство. Сны были вполне рядовыми по ощущениям, затем становились ярче, и в памяти начали всплывать отрывки из жизни, прожитой в первый раз. Переход был плавным, и в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что не знаю, где настоящая жизнь. Порассуждав, решил, что сны о детстве появились из-за старости, но еще через какое-то время я перестал просыпаться старым и немощным. В памяти полностью сохранилась прошлая жизнь, а сам я стал беспрестанно находиться в теле ребенка. Никакой паники и желания достучаться до остальных с криками: " Люди, что со мной случилось?! " не было, потому что жизнь началась, словно аккуратно спущенный на воду кораблик, легко дрейфующий по течению.

Я нередко подходил к зеркалу, чтобы убедиться, что не стар и моя жизнь не сон. Первое время даже боялся уснуть и поэтому иногда сидел на кухне с включенным светом и смотрелся в маленькое зеркальце, пытливо разглядывая себя. Голубые глаза были яркие, детские, в них не было ни намека на возраст, на лице не было шрамов и проглядывал здоровый румянец, каштановые волосы, как всегда, нуждались в стрижке. Телосложением я не выделялся: обычный худощавый мальчишка, без каких-то особенностей. К сожалению, в первую школу я не успел попасть, находясь в полном сознании своей молодости, потому что мы переезжали в другой поселок, убегая от безработицы и отсутствия возможности банально подняться.

Перед отъездом я усомнился, что не сплю, и решил проверить это, ударив себе по руке молотком. Всю нелепость ситуации я понимал, но если бы я не почувствовал боли, эта жизнь оказалась бы сном. Подойдя к верстаку с инструментами, я положил левую руку на наковальню, правой взял молоток, замахнулся и ударил что было сил. Следующие пять минут я орал как резанный, на руке образовалось красно-синее пятно. От эмоционального всплеска меня вдруг осенило, что во сне человек не может читать. Разумеется, решив проверить и это, я нашел журнал, которым мы растапливали баню, и начал читать. Все удалось! Сомнения рассеялись. Но логически я этого понять не мог. Единственное, чем можно было объяснить мою неординарную ситуацию, так это тем, что я умер и поскольку жил неправильно, начал жизнь заново. Только это и приходило на ум.

Рассказывать родителям я не стал. Они бы не поверили ребенку и назвали бы случившееся просто сном. К тому же у них хватало хлопот с переездом. Я подумал, что если никто в мире о возврате в прошлое не говорил, и за прошлую жизнь я ничего подобного не слышал, это значило, что об инциденте со временем кричать не стоило. Меня могли бы просто определить в психиатрическую больницу и накачать аминазином. После нескольких приемов этого препарата прежним я бы уже никогда не был. Такой вариант развития событий мне не представлялся перспективным. О психиатрической больнице я знал много, потому что сам в ней когда-то работал. Мне было известно не понаслышке, что разбираться никто не стал бы, мои слова восприняли бы как бред, а любые попытки доказать игнорировались бы и купировались седативными препаратами. Так что оставалось только мириться с тем, что я оказался в своем прошлом, о котором никому не мог рассказать.

Мне сложно было с кем-то общаться, потому что я не мог поговорить на интересующие меня темы, а о пустом за прошлую жизнь я научился молчать. С виду создавалось впечатление, что я асоциальный ребенок, но все было, конечно, не так. Детство – это замечательное время для закладывания фундамента, да только мой уже был заложен, поэтому мне оставалось только утопать в книгах, которые я так и не научился любить в прошлой жизни. Мне было сложно их читать из-за большого количества лишней информации и перебора с метафорами. Худшие книги, какие я мог встретить, это книги, написанные женской рукой. В них было слишком много чувств и эмоций, пустых ощущений и нелепых надежд. Практическую информацию в этих книгах можно было встретить крайне редко и поэтому, стоило мне увидеть, что автор – женщина, как книга теряла всякую ценность.

Пришло время отъезда. Рано утром меня разбудили и мы поехали. По дороге нам встречались поля, присыпанные первым снегом, и лысые деревья. Монотонность заставила меня задуматься о прошлом. Прожив целую жизнь, а это ни много ни мало – восемьдесят пять лет, я так и не нашел ответа на вопрос, которым задаются все люди. Я не знал, зачем я, кто я, куда иду и что нужно сделать, чтобы быстрее добраться до той звезды, которая даст все ответы. Это могло значить лишь то, что я жил неправильно, а потому права давать людям советы у меня не было. В прошлом я был психотерапевтом в психиатрической больнице, а также имел собственную частную клинику по решению душевных проблем. Мне казалось, помоги я другим, смогу помочь и себе, но, сколько бы людей через меня ни проходило, ответы я не мог найти. Мне хорошо были известны различные расстройства, синдромы и болезни, я знал, как их лечить, но все эти знания были актуальны лишь для гармоничного существования в обществе. Мое увлечение философией в последние годы только увеличивало количество вопросов и их глубину.

Проезжая город, я на мгновение взглядом уцепился за одну женщину. Она мне напомнила мою жену. В прошлом я не заботился о нравственных ценностях и женился по расчету. А может, так было правильно, ведь все равно последний раз я любил в двадцать два года. Так получилось, что в седьмой раз, разочаровавшись в любви, я начал рубить все влюбленности на корню, зная, что до добра они не доведут. Затем, соскучившись по боли, пробовал открыться миру, пытался почувствовать что-то светлое, но не приходила даже банальная влюбленность или хоть что-то, чуть большее, чем тривиальная симпатия. Время шло, нужно было обзаводиться семьей и возводить на руинах свою тихую гавань. Поскольку я заботился о себе, да и внешними данными выгодно отличался, то долго не пробыл в одиночестве. В двадцать пять встретил Олю, она была обычной симпатичной женщиной, каких тысячи. На ней я и остановился, потому что ее звали так же, как девушку, которую я впервые полюбил. Я хотел, чтобы все закончилось тем же именем, с которого когда-то началось. И, само собой, у нее была финансовая стабильность, с которой у меня были проблемы. В целом, все было честно: я давал ей семью, а она мне – спокойствие и свободу заниматься тем, что мне нравится. Особых проблем в личном плане у нас не возникало, потому что я был психотерапевтом, а она психологом. Мы прекрасно понимали проблемы, встававшие между нами, и расходились разве что в методах их преодоления. О своей семье она не говорила: стоило только упомянуть о ней, как она меняла тему или вспоминала, что что-то забыла.

А еще мы вырастили двух замечательных ребятишек. Мальчика и девочку. На удивление, они впитали только лучшее от нас двоих и отличались безупречной внешностью. Мы считали, что это случилось по причине отсутствия страсти между нами. Они не впадали в крайности, не ревели по пустякам, а когда падали, мы не поднимали их с пола или земли, а садились рядом и говорили, что у них получится встать. Они росли, заботясь друг о друге: однажды в школе Арину обидел старшеклассник, Артем не остался в стороне и на перемене сломал об обидчика железную указку. С тех пор в глазах Арины я не видел слез, пока не умерла ее мама. Оле тогда было шестьдесят девять, я очень переживал и целый год не говорил по причине, которую не мог даже сформулировать. Мне казалось лишним говорить попусту. Хождение босиком по мокрой от росы траве помогало мне прийти в себя. Наши дети поддерживали меня и выглядели сильнее, наверное, потому что концентрировались на мне, и на себя у них не хватало времени. Быть может, они просто не давали мне увидеть своей печали.

Несмотря на то, что я женился по расчету, я очень скучал по Оле. Мне часто не хватало ее рук, поддержки, поцелуя перед сном и выпечки. Маме я не говорил, что у моей жены лучше получалось стряпать, по одной простой причине: я не мог ее так обидеть. Оле в этом деле не было равных. Как-то раз мы хулиганили и забросали всю кухню тестом с мукой. Затем, все белые, перешли к поцелуям и нечаянно сломали старенький стол. Секс обломился из-за того что мы больше часа хохотали и отмывали кухню.

Мы подъезжали к поселку, и я решил, что сам добьюсь материальных высот и исправлю нелепые моменты прошлого. Разумеется, я понимал, что без начального капитала не получится создать собственный бизнес, и потому решил для начала набрать определенную сумму, а уже потом ориентироваться на обстоятельства и разрабатывать план действий.

Мы приехали в полдень и оставили 450 километров позади. Нас встретил небольшой поселок городского типа, находящийся в пятнадцати километрах от города Копейска и двадцати пяти от Челябинска. Здесь жило всего две-три тысячи человек. Как и в любом другом населенном пункте, где мало людей, все друг друга знали, и, разумеется, сплетничали. Поселок был типовым, но не любил я его по другим причинам, которые упирались в весьма нерадостные воспоминания. Дом, в котором предстояло жить, был на двоих хозяев. И меня всегда удивляло именно расположение семей, живущих по нашей стороне: молодая семья, затем старики, затем снова молодая семья, затем снова старики, и так до конца улицы. Большой роли это не играло, но изредка я об этом думал и не находил причин данному обстоятельству. Воздух у нас был чистым и всегда свежим, по утрам гудели те немногочисленные трактора, что остались в наследие со времен СССР, и что-то где-то делали. Мне не довелось увидеть, что.

Поскольку это было захолустье, то и работы, как следствие, не было. Большинство взрослых ездили работать в город, а те немногочисленные, что оставались, либо пили водку и спирт, либо имели старческий возраст, который не позволял им ежедневно мотаться в город. Таким образом, мне оставалось лишь собирать цветные металлы, которые еще не были подобраны местными, потому что еще не ценились и, как таковые, не собирались. Поэтому я имел возможность набрать приличное количество и сдать на кругленькую сумму в будущем. Конечно, работать я не мог, да и негде было, поэтому оставалось много времени на книги, размышления и цветной металл. В частности, медь, потому что алюминий был легким, малостоящим, и его было просто бессмысленно собирать, так как нужно было придумать место для его хранения. Медь я собирал по возможности во дворе. Прошлый хозяин еще не успел забрать все свое имущество и поэтому я мог что-то умыкнуть. Довольно интересно было копаться в барахле и что-то искать, находить для себя то, что в прошлой жизни осталось незамеченным.

До того, как пойти в школу, у меня было две недели. За это время я определил для себя маяки, и главным из них было создание капитала. Учитывая возраст, это было делом нехитрым, потому что времени было предостаточно, обеспечивать себя не было необходимости, переживать за семью тоже, поскольку сейчас всем этим занимались мои родители. Я записался в библиотеку, начал бегать по вечерам – утром я этого делать не мог, так как не было будильника, а вечер как раз подходил для этого занятия. Вскоре я оббегал поселок на одном дыхании, что составляло примерно восемь километров. Детский организм требовал движений, и бег очень хорошо этому способствовал. Также очень хорошо было обучаться, потому что вся информация в меня впитывалась как в губку. Я медленно шел к цели и меня ничто не отвлекало. Пубертатный период был только впереди, поэтому мысли о сексе меня не заботили. В моем случае они задержались и пришли только к двадцати двум годам. Тогда хотелось любую женскую особь и практически всегда. Иногда я вспоминал, как меня удивляли постоянные разговоры сверстников на подобные темы.

Время текло, все получалось, но впереди была школа, которую я когда-то возненавидел. У меня была возможность в полной мере отомстить всем обидчикам, но я не был уверен, что это того стоило. Все-таки сам человек позволяет так или иначе к себе относиться. И если кто-то меня обидел, это было только потому, что я сам это разрешил. Конечно, оставалась обида за причиненную боль, но через годы я разрешил это в себе и понял, что если бы не они, я бы не встретил женщину, которая мне была другом, женой и любовницей в одном лице. Спустя двадцать пять лет я был им благодарен, потому что достиг высот и не остался на их уровне, где властвовали чрезмерное пьянство, измены и вечные проблемы с деньгами.