За два дня до осени

Волкова П.

За два дня до осени

***

Два года назад он зашел в кафе «на чашку кофе», заказал свежемолотый с одной ложкой сахара, уже собирался сесть на ближайшее свободное место и тут увидел в дальнем углу девушку. Она сидела за столиком между двух огромных фарфоровых горшков с китайскими розами, и сосредоточенно читала книгу в белом переплете. Про кофе он забыл.

- можно поинтересоваться, что вы читаете? - тихонько спросил он.

- «зачем нужны мужчины»- даже не подняв глаза, только поправив волосы за ухо, пояснила она.

- Это вопрос? – улыбнулся молодой человек.

- Нет, это Вишневский. Януш Леон Вишневский.

- Я тоже люблю читать. Пауза…Ремарка например. – он присел напротив и пристально стал рассматривать девушку. Каштановые волосы большими локонами спадали на грудь, бледная кожа указывала на то, что она явно не бегает каждую неделю в солярий, густые черные ресницы, курносый носик, ямочка на правой щеке, и родинка на верхней губе, что не встречал он больше ни у одной женщины.

Ее большой шелковый платок, накинутый на плечи, прикрывал серую майку с Эйфелевой башней, над самым наконечником которой было видно краешек нежно-зеленого ажурного белья.

- Вам очень идет зеленый. Мой любимый цвет. – он не отводя глаз стал следить за ее реакцией.

- Зеленый? С чего вы взяли?! – она удивленно посмотрела на него. Сама прокручивала в голове «почему зеленый? ». Поняла. Не показывая ни волнения, ни смущения, она уверенно запахнула платок и перевела тему.

- И какое же ваше любимое произведение?

- Я не очень помню название, - запинаясь, начал он. – Там жизнь, смерть, а еще слово время есть, да и вообще мне кажется…

- «Время жить и время умирать» - перебила она. – Содержание вы, наверное, тоже не очень помните. Извините, времени пересказывать у меня нет, мне пора.

С этими словами она встала, аккуратно, не создавая лишнего шума, задвинула расписной стул и быстро пошла к выходу.

- Идиот, произвести впечатление хотел, называется, да кто меня за язык тянул с этим Ремарком, лучше бы кофе предложил. – думал он, глядя вслед удаляющейся девушке. Кофе давно остыл.

Неделю спустя вновь пришел в « Рафинад», но уже не за кофе, а в надежде увидеть ее. Она так же сидела за розами и читала, только переплет теперь был синий.

- Да, я солгал. Я ни разу, за свои не полные двадцать девять лет, не держал в руках книг Ремарка. – стоя за ее спиной, робко произнес он.

Она не вздрогнула от неожиданности, и даже не повернулась. Только оторвалась от книги и медленно подняла глаза.

- А история закончится печально, вам нравятся не счастливые концы? – Он набрался смелости и обошел ее, присев напротив.

- Вы экстрасенс? – загадочно улыбнулась девушка.

- Нет, я биолог.

- Откуда биолог может знать конец истории под синим переплетом? Лучше сознайтесь сразу, как с Ремарком, иначе во второй раз я точно вас не прощу. – Она закрыла книгу, положила ее на краешек стола рядом с бокалом апельсинового сока и слегка подалась вперед.

За окном суетились и мелькали прохожие. Суббота. Из окон «Рафинада» можно было видеть, как счастливы малыши, возвращающиеся с мамами домой из цирка, как ветер пытается вырвать у них из рук «надувное счастье», как спешат на свидание пятнадцатилетние девочки, неумело шагающие на высоких каблуках, как машины по шестьдесят секунд стоят на светофоре. Для тридцатого августа погода была слишком теплая. Все еще ходили в футболках и майках, лишь к вечеру не многие накидывали кардиганы и надевали жилетки.

- Я знаю, чем закончатся все книги Вишневского.

***

Стрелки с грехом пополам доползли до 18: 00. Два с половиной месяца, каждые три дня она заклинала время идти ну хоть чуть-чуть побыстрее. Стакан теплого молока с тоненькой пленкой пенки, овсяное печенье, обязательно ватное одеяло, чтобы укутать вечно мерзнущие ноги, и вот она сидела готовая читать долгожданный мейл от него.

- Где же оно? Ну как так, должен же написать! – Ёрзая на стуле перед монитором, она ежеминутно обновляла страницу почтового ящика. – Забыл? Может, устал на работе и теперь спит? Или… на свидании со своей ассистенткой?! Аааай… - резко положив руку на живот, простонала она. – Нет, устал на работе и спит. Точно. Все хорошо. – Казалось, успокаивает кого-то, хотя кроме нее, бесстыжего кота на кресле и компьютера, что уже несколько минут не оправдывал ее надежд, в комнате никого не было.

Моя милая Влада!

Я скучаю…по тебе, по нашему счастью. Как ты чувствуешь себя? В больницу ходила?

Хотел спросить, пока не забыл - ты когда-нибудь составляла «список добрых людей»? Я вот никогда. Я даже не знал что это такое до вчерашнего дня. На работу было к полудню, и я решил выйти на час пораньше, пройтись пешком по парку. Захватил хлеба и пошел угощать завтраком голубей.

Голуби тут не бояться, на руки даже садятся, да и аппетитом они от наших сильно отличаются. На лавочке с другого края сидели две девочки. Я конечно не специалист в угадывание возраста, но, мне кажется, им было лет по семь. Сначала я даже не обратил внимания, о чем они шепчутся, но когда услышал о «списке добрых людей», прислушался:

- Как ты думаешь, а Мишку можно записать? – спросила светленькая девочка, уже готовясь вписать что-то в розовый блокнот с Диснеем.

- Он же только дерется и обзывается, он совсем не добрый. – вторая девочка была с темными волосами, большими глазами и сидела она ровно-ровно, как по струнке. Знаешь, она мне тебя напомнила. Родинка у нее такая же верхней губе.

- А маму с папой, интересно, можно? Они ведь уже умерли.

- Я думаю можно. Они же были хорошие?

- Да. Тогда получилось так: Бабушка Зоя, Маринка, Алеша, ты, мама с папой. Ой, нет, еще бабу Нину забыла с первого этажа, она конфеты мне мои любимые дает.

- Пойдем, а то опоздаем на мультики.

И они побежали по аллейке парка.

Знаешь, и тут я подумал, а кто был бы в моем «списке добрых людей»?! Кто должен быть на первом месте и почему, и можно ли включать в него уже умерших? Или быть может для них следует сделать отдельный список? Как вернусь, обязательно составлю такой. А что ты об этом думаешь?

Мне пора. Прости, что так поздно отправил этот мейл, не мог зайти вечером, замотался на работе. Спокойной ночи, хотя, когда ты прочтешь, будет уже доброе утро.

Береги себя.

Люблю.

Трофим.

Как приятно начинать утро с письма от любимого человека. Сияя от радости, она стучала по клавиатуре уже в восемь утра. – Я же говорила, что хорошо все, - сама себе повторяла она.

Дорогой Троша!

Ты прав, прочитала письмо я уже тогда, когда было доброе утро. Возвращайся скорее, я хочу вместе встречать каждое утро, не важно, добрым оно будет или нет.

Чувствую себя я отлично, бывает немного тяжело из-за жары, но ничего, терпимо.

«Список добрых» людей для меня короткий: Мама и ты. Прости, что ты на втором месте, надеюсь, поймешь. Когда появиться наше счастье я сделаю еще один список. Папа и бабушка…. «те, кого не смогу уже поцеловать». Ты спросишь: а как же дедушка?! . А дедушка для меня вне всяких списков. Я не считаю, что тех, кто расстреливает, «своих» и детей по приказу можно, куда- либо причислять. Это потерянные люди.

Как твоя работа? Когда осуществиться детская мечта? Не забудь рассказать о впечатлениях.

Не забывай меня.

Люблю.

Дни тянулись как назло медленно. Списки гостей давно были составлены, осталось только отправить приглашения и ждать с нетерпением тридцатого августа. Что впрочем, Влада и делала каждый вечер.

- Да, мам, творог кушаю. Да, да, в больницу ходила. Да не таскаю я сумки, что ты начинаешь! - Вечерние переговоры с Челябинском практически всегда проходили в таком режиме. Терпения хватало на максимум семь минут. Следующий на очереди был рыжий-бестыжый.

- Ну что, Рыжик, ты тоже соскучился? – забирая к себе под одеяло кота, интересовалась она. – Скоро, скоро приедет наш командировщик и все будет как раньше.

Милая моя!

Мне стыдно. Ты, наверное, подумаешь, что я не поздравил с днем рождения свою первую учительницу, или не помог женщине по соседней квартире с тяжелыми сумками… Нет, все совсем не так. На самом деле я не смог до конца присутствовать на вскрытии. Я разбил сам свою детскую мечту ровно на половине. Это была женщина 37 лет. Мне ужасно захотелось, потом узнать, почему и как она оказалась на том ужасном столе, где потрошат тела.

История ее жизни нарушила мой покой. С супругом она жила больше десяти лет. Все уже, наверное, знали, что ее муж был гомосексуалистом. Работал он, в какой- то крупной организации, чаще всего его видели в компании молодых красивых мужчин. Как ты думаешь, почему он с ними встречался?! Неужто, у его жены не было времени на совместные походы в театр и выезды на природу по выходным?! Все вокруг знали. А она нет. Хотя я думаю, теперь, когда она уже на том «столе холодного прикосновения», никто из ее окружения не сомневается в том, что она знала обо всем, просто была слишком умна, чтобы это показывать. Наверное, ей просто не хотелось знать. Она, как и я была доктором биологических наук. Она красивая и думаю, имела успех у мужчин, может даже любовники были. Она поехала заграницу, пройти практику. Вернулась неожиданно и больше не могла не знать. И решила, видимо, со всем этим закончить, причем начиная с себя. Не понимаю, зачем она обманывала себя…

Твой Троша.

Здравствуй

. Не расстраивайся, что она не сбылась, или только на половину. Мечты на то и мечты.

Я долго думала о той женщине. А еще о том мужчине, что был ее мужем. Какого это, интересно, когда у мужчины любовник, а не любовница? Я думала о том, что могла бы чувствовать на ее месте я, и если честно, так и не смогла представить. Наверное, решила бы для себя, что все мое прошлое было самообманом. Возможно и она так решила…Когда мужчина изменяет женщине с другой, чаще ей сочувствуют, могут дать совет, похлопать по плечу. Но вот что делать и что сказать женщине, муж которой изменил ей с ДРУГИМ?! У меня все это вызвало отвращение и презрение.

Завтра иду на УЗИ. Узнаю пол нашего счастья и сразу сообщу тебе. Сегодня пекла твои любимые пирожки с тыквой. Возвращайся скорее, мы скучаем.

Влада.

Здравствуй моя радость!

Сегодня я целый день провел дома. Наконец-то не нужно было спешить на конференции, разрабатывать новые планы, ничего писать и сдавать. Я как последний лентяй все это время пролежал на диване. За стеной целый день звучит фортепиано. Не спрашивай, что играют, я все равно не знаю. Это, наверное, соседка, милая старушка со сдвинутыми на нос очками в красной оправе в цвет помады, тоже получила выходной. А может и вовсе просто сама себе его устроила. Обычно ее не бывает дома днем, только вечером я иногда встречаю ее с большими сумками почти у самого подъезда. Сегодня первый раз за эти два с половиной месяца я слышу в ее квартире музыку. Я, почему то невольно, вот так вот лежа на этом слегка продавленном синем диванчике и слушая доносящуюся сквозь стену музыку, отдался воспоминаниям. Ты помнишь наше знакомство? Конечно, помнишь, как иначе. А я ведь не должен был быть в том кафе. Я спешил. Я никогда тебе не рассказывал об этом… Я спешил на свидание. Смешно, правда? И мне смешно. Девушка написала мне сообщение, что задержится на час и вот я решил попить кофе. Я не встретился с ней. Почему? Когда ты ушла, я понял, что мне не нужны больше никакие свидания. Может быть, я влюбился в тебя уже тогда? Не знаю, до сих пор, пусть прошло уже почти два года с того дня, я не знаю в какой именно момент я понял, что люблю тебя. А что можешь вспомнить ты?

Трофим.

P. S Я сегодня сказал то, что хотел навсегда оставить при себе. Собирай все в копилку памяти. Однажды мы будем рассказывать «наши» сказки нашим детям.

Добрый вечер, Троша.

Наше знакомство…Ты мне очень не понравился. Но я, почему то знала, что мы обязательно еще встретимся, причем по твоей инициативе. И я этого хотела.

Что ты сказал той девушке, в оправдание, что не пришел на свидание?

А я сегодня ходила в больницу. Но на УЗИ так и не попала. Зато пока гуляла, тоже многое вспоминала…наши утренние прогулки по набережной. Как нежно ты убирал волосы с лица, как лежал на лавочке головой на моих коленях. А помнишь: «сорока-ворона кашу варила, деток кормила»?! Я помню как ты просил: «Ну поделай мне сороку!!! » И помню, как горели от счастья твои глаза. Мне всегда было смешно, взрослый мужчина, а все со своими сороками-воронами. Помню коробку под моим окном в день рождения, и все книги Вишневского, что были в ней, пусть большая их часть у меня уже была. А леденцы помнишь?! Ну как тебя угораздило на такой важной встрече все их рассыпать? Теперь надеюсь не кладешь их в карманы брюк, сладкоежка ты мой.

А Рыжего помнишь, как домой принес? – Влада, я не мог его не взять, эта бесстыжая моська бежала за мной до самой работы, давай будет жить с нами? – Ну вот как я могла отказаться…

Скоро тридцатое. Всего то неделька осталась… И все же, как здорово и символично, что день свадьбы совпадает с первой встречей. Правда? Я уже дождаться не могу…

Ты прилетишь двадцать седьмого утром?

Жду тебя, мое счастье.

Влада.

Милая!

Двадцать седьмого в девять утра я уже твой. Значит, я приеду, и вместе сходим на УЗИ, хочу присутствовать при определении пола. Я тоже рад, что так совпали числа.

Напишу тебе смс, как буду вылетать. Рейс UT 714. Люблю тебя и не могу дождаться встречи.

Твой Трофим.

***

Рано утром приехала мама и весь день они сидели под теплыми пледами, за разговорами.

- А помнишь, помнишь, - задыхаясь от эмоций, тараторила она, - как он подарил мне пять голубых огромных шаров?

Такое «надувное счастье», обычно просят маленькие дети у мам, папы же надувают. «Счастье» получается намного больше в размерах, чем его обладатель. Эх, так бы всегда… Оно, это детское счастье, бывает круглым, в форме сердечка или какого-нибудь мультяшного героя, бывает даже в форме сосиски. Она любила сосиски, и «счастье» у нее всегда было в детстве сосисочное. А он ненавидел эту «туалетную бумагу» и дарил ей всегда круглые шары.

- Я была так счастлива, - не унималась она, - я ведь обожаю их! А как они лопнули, А лепестки желтых роз, что посыпались на плечи…

Мама сидела рядом в кресле и внимательно слушала, то улыбаясь, искренне, как умеют только мамы, то кивая головой в такт «Помнишь? ». Левая рука лежала на еще маленьком, но уже живом «надувном счастье» дочери.

В назначенный день она поднялась очень рано. На кухне все кипело и шумело. Тыквенные пироги. Он будет рад.

Телефон замигал синим, одно новое сообщение: « Сел в самолет и считаю минуты, когда же смогу тебя обнять. Люблю». Улыбка не сходила с ее губ. Она тоже считала минуты и попутно стаканы с мукой для теста.

- Мам, ты телевизор смотришь? Что так громко - то опять?! В ответ тишина. – Не слышит опять ничего, еще бы, на полную то громкость, - ворчала Влада.

- Рыжий, ну а ты чего? Что такое то? Что ты трешься под ногами, кушать положила, иди. Нет? Ну ладно, на минуточку иди, поглажу. – Влада присела на слегка присыпанный мукой стул, кот мгновенно запрыгнул на колени. – Да что происходит то, а? Пальцы то ты мне зачем кусаешь? Так, все, иди, бесстыжий. – скинув кота только собиралась встать, как вдруг из комнаты послышалось дикое: - Владааааааа!!

Тут не то, что встать, тут недолго было вскочить и, запинаясь обо все на свете лететь на крик.

- Что мам?? Господи, что случилось? – Влада подбежала к матери, схватила ее холодные руки и пристально вглядывалась в глаза, глаза, которые переполнял страх и ужас.

- Пппослушай…

Эхом по всей квартире разносилось: Последние новости, сегодня, при взлете с аэродрома в Риге разбился пассажирский самолет UT 714, из 48 человек выжила одна женщина, сейчас она с тяжелыми травмами находится в больнице Rigas 1. На месте работают взрывотехническая и кинологическая лаборатории. Дорожные полицейские, дежурившие в момент аварии на трассе рядом с аэропортом, рассказали, что видели пламя " размером с 9-этажный дом". По их словам, самолет " толком не взлетел" с аэродрома, а упал сразу же после того, как оторвался от земли…

Повисло гробовое молчание…

***

Календарь показал тридцатое августа.

Влада с черной повязкой на голове, темной блузой, застегнутой на все шесть пуговиц, и длинной вельветовой юбке, стояла и молча, смотрела на свое белое свадебное платье. Расшитое огромными нежно – розовыми цветами, с лентами и всевозможными блестками, оно переливалось на свету. Даже не было слез, не резало глаза, не тряслись губы. Ей просто казалось, что ее тоже нет, что она тоже не здесь и только слабая тянущая боль внизу живота напоминала, что она еще жива.

- Пора, Влада, пойдем, машина ждет.

- Да, иду, мам…Иду.

Последний взгляд на белоснежные складки платья и Влада закрыла шкаф.

Все те же люди, родные, близкие, знакомые были там. Только пригласительные оказались на совсем другое «торжество». Старались держаться до последнего, но как ни удивительно первыми срывались мужчины. Страшно представить, сколько слез в то утро впитала в себя земля.

И был стол, только не в ресторане как планировалось, а в столовой у дома. И вместо « Горько! Раз, два, три…», Влада слышала «Это огромная утрата. И страшная трагедия... ». Сегодня ее сердцу было действительно горько…

Эпилог

Из окон «Рафинада» можно было видеть, как счастливы малыши, возвращающиеся с мамами домой из цирка, как ветер пытается вырвать у них из рук «надувное счастье».

- Мама, а ты купишь мне такой шарик? Как у девочки той, ну вон синюю сосиску?

- Конечно, Трошенька, конечно куплю.

Влада поцеловала светленькие волосы на его голове и заплакала.