Я по объявлению.

Эта история произошла со мной два года назад, когда моя карьера швеи, казалось, зашла в тупик, и я даже подумывала вернуться к своей слезами и нервами полученной профессии юриста. Идей не было, несколько раз в магазинах мне продали бракованные ткани, что подорвало моё и так плачевное финансовое положение, клиенты уходили от меня, и несколько человек – со скандалом: на одного ужасно сели сшитые брюки, у другой странным образом порвалось платье… Я была в отчаянии, казалось, весь мир ополчился против меня, говоря: «Это не работа, это развлечение. Вернись в свой вылощенный офис и будь, как все». Но моё упрямство не позволяло мне настолько опустить руки: я решила, что раз нет вдохновения, чтобы шить самой, нужно хотя бы поддерживать навык – и стала искать объявления о найме швей в ателье. Вот тогда-то мне и попался тот журнал…

***

…Точнее, даже не попался: после возвращения из магазина я обнаружила его в пакете с покупками. Это было одно из тех странных изданий, в котором рекламируют себя различные магазины города, пишут статьи местные знаменитости и даются какие-то советы для приобщения к красивой жизни – словом, всеми силами создаётся впечатление, что и вдали от столиц модная жизнь кипит. Тем более было странно найти такой журнал среди продуктов.

Стоя у стола, я кинула его на диван, и он не долетел, как бы намекнув, что будь я хорошей швеей, проблем с глазомером бы не было. Разложив продукты – в пустом холодильнике это было сделать легко – и приготовив себе нехитрый ужин, я двинулась к дивану. Журнал лежал, открывшись на какой-то безумно пёстрой странице. Она сделала своё дело – я потянулась взглянуть, что же за блестящую жуть предлагает редактор или очередная светская львица.

«Распродажа тканей! Ассортимент на все случаи жизни! Только один день! Италия, Ливан, Индия, Англия, Бельгия…» – дочитать я не смогла: мой внутренний хомяк, которого никакие творческие кризисы не останавливали, заорал во всю мою голову: «Светка, надо!! ». Я стала убеждать его, точнее – себя, что вовсе и не надо: наверняка ткани будут некачественные, а если и хорошие – там будет толпа людей, да и стоить они будут о-хо-хо, а денег сейчас едва хватит на оплату бесчисленных квитанций…

Отвратительный октябрьский ветер пробирал меня до костей. Замёрзшая левая нога подтвердила давнюю мысль: в подошве ботинка всё-таки есть трещина. И недавнюю, что в любом случае выбора в виде другой обуви у меня нет – тоже. Стуча зубами, я шла через лужи и грязь к подземному переходу. «Вот дура, не сиделось мне дома! Тащиться в такую погоду, чтобы посмотреть ткани, из которых я всё равно ничего не смогу сшить!! Да что там сшить – даже купить не смогу!.. » – ругала я себя, жалея, что из-за слякоти нет возможности пробежаться, не рискуя упасть и сломать шею. Всё вокруг было серым, неживым, и даже попрошайка, дежурящий в переходе круглогодично, невзирая на любую непогоду, казался сделанным из дождя.

Зайдя внутрь торгового центра, я радостно вздохнула: как тут тепло!! Сразу захотелось присесть куда-нибудь со стаканчиком кофе, но я одёрнула себя, напомнив, что если я сейчас его куплю, то не только сегодня пойду домой пешком, но и ещё пару дней буду вносить движение в свой сидячий образ жизни.

Я достала журнал, чтобы обновить в памяти адрес своего текстильного рая – приятнее было надеяться, что там будет что-то красивое, пусть и недоступное мне. Офисное крыло, первый этаж, дверь №8. К моему удивлению, в этом крыле тоже было немало народа – а я всегда думала, что в эти офисы редко кто ходит, кроме самих работников. Тем не менее, я не нашла ни охранника, ни уборщицы – никого, кто мог бы мне сказать, в какую сторону идти, а все офисы внутри многочисленных коридоров, как назло, были примерно одинаково удалены от холла. Пробродив минут пятнадцать по коридорам, я наконец-то нашла офис №6, и пошла вглубь коридора, который оказался неожиданно длинным: следующий по счёту офис располагался на таком расстоянии, что можно было подумать, что там целый банкетный зал. Какова же была моя злость, когда, пройдя и мимо него, я вновь вышла в холл! Но, приглядевшись, поняла, что ошиблась: не такой же, но очень похожий. Решив двинуться по часовой стрелке, я лишь парой шагов сумела воплотить это решение – движение моё прервалось от того, что я врезалась в мужчину.

Мужчина был высок и красив. При условии, что вам нравятся живые покойники, конечно: нездоровый цвет лица и лихорадочно блестящие глаза придавали его внешности вид потревоженного духа. Наверное, такого когда-то встретил Тим Бёртон, и он крепко врезался ему в память… А какое на нём было пальто! Я залюбовалась: безупречно сшитое, из прекрасной шерсти, с очень необычной фурнитурой – было видно, что это штучная работа. Только вот владелец здорово испортил эту красоту своей осанкой: он так сутулился, что пальто обвисло мешком. «Камней тебе на спину взвалили, что ли? » – разочарованно подумала я. Терпеть не могу, когда люди, потакая своим дурным привычкам, портят шикарные вещи, которые в нормальных условиях украсили бы их.

Едва я открыла рот, чтобы извиниться за эту маленькую аварию, как к нам подлетела растрёпанная женщина с целым выводком детей: она катила коляску, где сидели два ребёнка явно разного возраста, а за ней, стараясь не отставать, бежали ещё двое. Я отметила, что дети одеты так, чтобы было понятно, с кем они пришли: у каждого в одежде был элемент, повторяющий костюм их матери – жёлто-оранжевый тартан[1] с тонкими зелёными полосками. Я улыбнулась такому забавному решению, тем более, вписалась клетка в их костюмчики неплохо. Мне подумалось, что ребёнка четыре назад эта женщина была очень элегантна и хороша, и что нельзя сказать этого сейчас. Одетая будто впопыхах, с пятнами на некогда имевшем форму жакете, с какой-то нелепой сумкой она вызвала у меня грусть, как и каждый человек, который перестаёт ценить в одежде эстетическую составляющую, когда его засасывает водоворот быта.

– Где здесь восьмой офис, скажите, пожалуйста! – затараторила она, и, не дав нам и слова вставить, повторила, – офис номер восемь, вы не видели?

Мужчина, смотря куда-то в сторону, красивым, но безжизненным голосом ответил, что не знает, и что тоже ищет его. «Очень интересно! Народ резко заинтересовался курсам кройки и шитья? » – подумала я, направляясь за ним. Не знаю, правильное ли направление выбрал этот потусторонний незнакомец, но я решила, что лучше не терять его из виду – он, как минимум, выше меня. «Стоит ли заговорить с ним? Он, похоже, совсем не расположен к общению. Но до чего интересный тип! » – думала я, приноравливаясь к его широкому шагу. Всплески детских голосов слышались где-то позади.

Перейдя центр холла, я уже было развернулась направо, вслед за мужчиной, но тут заметила что слева, парой ступенек выше, стоял канцелярский ларёк, на котором был прикреплен белый лист бумаги, всю высоту которого занимала напечатанная восьмёрка.

– Похоже, мы пришли, – разочарованно указала я на прилавок. Поднимаясь по ступенькам, я с раздражением подумала, что мы, похоже, стали жертвой дурацкой рекламы, придуманной владельцем ларька. «Но зачем прикрываться рекламой тканей, на которую повелись такие разные люди?.. »

– А мы и правда пришли, – прозвучал сверху бесцветный голос. – Мой восставший из мёртвых попутчик стоял у неприметной железной двери, на которой не было ни таблички, ни распечатанного листка – только приклеенный ярко-жёлтый стикер с восьмёркой. Я подошла к двери – она оказалась чуть-чуть приоткрыта – и услышала обрывки разговора. Кто-то на повышенных тонах говорил:

– …всё равно притащилась с детьми! Русским языком было написано: «только вы и…» – тут мне послышались шаги, и я отскочила от дверей, чувствуя лёгкий стыд за подслушанный разговор, хотя, по сути, ничего не слышала и ничего не поняла.

Мужчина решительным движением распахнул дверь, и жестом красивой руки предложил мне войти.

В кабинете сидели двое очень похожих парней. Оба были одеты в просторные серые одежды: на одном была длинная рубашка и узкие штаны, на другом – серое поло и штаны типа спортивных. «Почти как в казарме: материал один, но есть небольшой простор для фантазии» – подумала я с неодобрением. «Двое из ларца» мне не очень понравились, а мы им, похоже, наоборот: стоило нам зайти, как они бросились сначала к мужчине:

– Заходите, заходите, мы вас давно ждём!

А потом ко мне:

– Здравствуйте! Мы очень рады, что вы сделали выбор посетить нас! Пожалуйста, проходите. – Они указали мне на коридорчик, в который уже входил мой заочный знакомый. Сделав первый шаг в приятный полумрак, я услышала, как мужчины говорят той женщине с детьми:

– Извините, мы не можем вас принять, вы нарушили условие... Очень жаль, но нет... Не обманывайте нас, пожалуйста, что вам не с кем было оставить... – дальнейшие звуки поглотил коридор, стены которого были сложены из мягких рулонов.

Я не заметила, куда исчез мой собрат по поискам, потому что вид, открывшийся мне, мгновенно отвлёк меня от всех мыслей, мужчин и странных объявлений.

Передо мной была комната, полная тканей! Идеальное освещение – лучше, чем в магазинах с самыми дорогими полотнами – позволяло увидеть каждую из них во всей красе. Объявление не обмануло: здесь – в отдельных залах – были и арабские ткани, которых вообще не было в продаже в нашем городе, и индийские – тончайший хлопок с ручной вышивкой, и бельгийская шерсть – та самая, из которой можно сшить идеальный мужской костюм. «Или пальто… хотя, при чём тут пальто? » – подумала я, перебираясь в следующий зал.

Залы были полны восхитительных тканей! Я разворачивала рулоны, смотрела, как образуют складки те или иные ткани, наслаждалась тончайшей их отделкой: будь то золотые нити, вшитые в асьют[2], или вышитые шёлковые цветы, на ощупь нежные, как живые.

Маленькие зеркальца, пришитые к шершавому индийскому хлопку, сверкали, будто солнечные блики по поверхности реки. Наблюдая за их хаотичным движением, я вспомнила, как когда-то давно отдыхала на море. Та поездка была наполнена насыщенными, глубокими цветами природы и мягкой, поблекшей краской фресок и росписей на зданиях. От их простых и строгих форм веяло спокойствием, размеренностью и некоей отстранённостью от красок и звуков рынков и площадей. Будто большие бусины среди мелкого разноцветного бисера, возвышались эти здания на блюдце каменного плато.

Мягкий и тонкий китайский шёлк был бы прекрасен, даже не будь на нём искусной вышивки, создающей эффект росписи. Я обмотала одну руку тканью, и мне стало тепло, как бывает тепло в начале весны, когда ты находишь пригретое солнцем место. У меня было такое, в доме у бабушки: я обожала узкий деревянный подоконник – влезть на него могла только я – сидя на котором, было видно и всю комнату, и дверь в сени. Сейчас бы я назвала эту комнату миниатюрным этнографическим музеем, а тогда я часами рассматривала различные вышитые на льне, выжженные и вырезанные на дереве, выдавленные на глине орнаменты, оживляя в мыслях их персонажей и придумывая с ним различные истории. А сколько новых появилось в тот год, когда бабушке подарили большой настенный ковёр! Воистину, мир детской фантазии безграничен! Я улыбнулась этому светлому воспоминанию и перешла к следующему стеллажу.

Первой в глаза бросилась ткань цвета хаки – из такой были сшиты мои походные штаны. Окончив третий курс, мы небольшой группой отщепенцев решили поехать на север – встречать лето в тундре. Большинство сокурсников крутили тогда пальцами у виска: конец июля, разгар практики в прокуратурах и судах, а эти блаженные едут чёрт знает куда, где даже гостиниц нет, а всё для чего? – Посмотреть цветочки! Этих зубрил не смогла пронять даже скоротечная красота северного лета, а мы – десяток людей, которые так и не стали работать по специальности, рванули за этой романтикой. Буйство красок, которые мы увидели там, заставило нас забыть не только о бытовых неудобствах, но и о своей безопасности: как-то утром я, опьянённая желанием оставить себе на память как можно больше фотографий цветущей тундры, забрела достаточно далеко от нашего лагеря и провалилась в воду. Нас предупреждали, чтобы мы были аккуратны, спускаясь в низины, потому что после весеннего разлива вода могла и не уйти. К счастью, провалилась я неглубоко, но, выбираясь, так уделала штаны грязью, что еле дотащилась обратно под их возросшим весом. Я улыбнулась этому воспоминанию, и перед моими глазами появилось бескрайнее поле, покрытое белыми, жёлтыми, розовыми и синими цветами. Ощущение восторга от соприкосновения с суровым миром севера, рождающим нежные бутоны цветов, вновь охватило меня.

Ткани, как страницы фотоальбома, возрождали во мне воспоминания и эмоции, а вместе с ними – образы, цвета, фактуры… Ощущение полноты жизни, покинувшее меня в последние месяцы, стало возвращаться ко мне. Я почувствовала, что в моём чёрно-белом мире начинают то тут, то там проступать цветные пятна.

Отдельный зал был отведён под декоративные элементы и фурнитуру. Я какое-то время стояла, как вкопанная, просто не зная, с чего начать. Первым делом мне вспомнилась большая книга сказок, которую в детстве я здорово потрепала: иллюстрации в ней были полны изящных, тонко прорисованных деталей, раз и навсегда задав для меня эталон того, как выглядит сказка. Диснеевские принцессы в платьях-пирожных вызывали у меня снисходительную улыбку и позволяли чувствовать принцессой себя: та книга была для меня главным сокровищем… И вот эти сокровища передо мной!

Большие светлые витрины были полны красоты. Здесь были и цветы из кружева, такого тонкого, будто его сплели пауки, и кружево из бисера, стекло которого светилось изнутри, и тесьма с удивительными орнаментами, словно сошедшими со страниц любимой книги… Чего тут только не было! Я не знаю, сколько времени провела, открывая прозрачные двери, дотрагиваясь к каждому – такому совершенному – экспонату, погружаясь в сказочный мир, любимый с детства…

Когда я прошла в очередной зал, я увидела там диван, стоявший ко мне спинкой, и мои ноги сразу же потребовали остановки. Обойдя кожаного гиганта, я увидела перед ним стол, а на нём – стопку бумаги и кучу цветных карандашей. «Ох, как удачно! Мне как раз кое-что пришло в голову…» – подумала я и взяла листочек, чтобы парой штрихов обозначить задуманное...

Я очнулась, когда стол вокруг меня был завален эскизами, бумага почти закончилась, а карандаши – сточились. Сколько же времени я здесь провела? Я в некотором отупении смотрела ни листы с силуэтами людей, с фасонами разных вещей, с деталями и аксессуарами… «Ох, вот это муза меня укусила! Сложно в это поверить!.. Неужели всё это нарисовала я? » – после длительного творческого штиля этот полёт фантазии выглядел нереалистично. Но эскизы – в этом сомневаться не приходилось – были выполнены моей рукой, поэтому пришлось поверить в реальность ситуации. Я собрала все листочки – получилась приличная стопка, приятно отягощающая руки, и, по привычке прижав их к груди, вошла в следующий коридор. С каждым шагом во мне всё больше нарастал творческий зуд, словно сами листочки наполняли меня энергией и силами.

Так, в мечтах о том, как я приду домой и зароюсь в ткани, я вышла обратно в комнату к тем странным близнецам. Они обрадовались мне, предложили сесть на диванчик, которого, кажется, раньше не было, и поставили на столик чашку ароматного кофе. Я взяла её и с наслаждением вдохнула запах крепкого напитка. Как вкусно! Сосредоточенная на своих ощущениях, я краем уха слышала тихий разговор мужчин, который, впрочем, мало меня интересовал:

– Сколько же его ждать? Как думаешь, могло ли что-то случиться?

– Могло. Но время ещё не вышло, а значит, мы не должны вмешиваться…

«О ком это они? Я была одна в этих чудесных залах… Или зале? Наверняка бы заметила ещё кого-то! » – и тут же отругала себя за то, что опять подслушала чужой разговор. «С другой стороны, они вообще могут говорить о совершенно другом месте, и даже не факт, что настоящем, а если бы это был секрет, не стали бы обсуждать при посторонних». Допив кофе, я поблагодарила близнецов, к которым теперь я относилась вполне благодушно, и встала, чтобы уйти.

– Вы, кажется, что-то забыли, – сказал один из них, указывая на диван рядом со мной.

Я удивлённо повернула голову, уверенная, что взяла всё. На диване лежала аккуратная картонная папочка, покрытая плёнкой. «С защитой от непогоды» – улыбнулась я и взяла подарок, удивившись, когда они успели его положить.

Попрощавшись, я вышла. В торговом центре было непривычно малолюдно.

– Девушка, мы закрываемся через 5 минут, пожалуйста, пройдите к выходу! – Крикнул мне подошедший охранник.

Ого, так я весь день провела в этом чудесном месте! Не удивительно, почему ноги так гудят. И как всё-таки хорошо, что я живу одна, и мне не нужно беспокоиться, что дома сидит голодный кот или ребёнок. Я прошла через дверь, указанную охранником, и очутилась на площадке перед главным входом – знай я об этой двери, нашла бы заветную дверь намного быстрее. Вдохнув холодный и сырой осенний воздух, я поёжилась. Ночью стало ещё холоднее, и это немного умерило мой энтузиазм. «Похоже, придётся идти пешком – транспорт уже не ходит, а на такси моих денег…» – не успела я додумать, как меня кто-то окликнул. Это был один из моих заказчиков, пропавший несколько месяцев назад – я не вдавалась в подробности, но в свете всего происходящего со мной, решила, что он нашёл мастера получше.

– Света, я так рад вас видеть! Только вернулся, кругом такая серость, и тут вы – самый яркий человек города! Даже на этой площади, где почти не осталось фонарей, вас сложно не заметить.

Он предложил подвезти меня, и я, разумеется, согласилась. По пути он рассказал мне, что в начале лета ему пришлось бросить всё и рвануть на юг страны, чтобы решить там вопросы с наследством. В итоге всё разрешилось вполне благополучно, и он, наконец-то, снова дома. И хотел бы записаться ко мне на примерку, чему я искренне обрадовалась.

***

Сегодня я могу сказать, что тем вечером на перекрёстке моей жизни наконец-то загорелся зелёный свет. Женщина, устроившая мне скандал из-за разошедшегося по швам платья, приехала с извинениями и призналась, что приехала сразу же, как узнала, что его испортила её дочь, решив отомстить после крупной семейной ссоры. Появились и новые клиенты, среди которых есть несколько человек, которые любят экстравагантные наряды, позволяя разгуляться моей фантазии. Теперь заказы и числом, и оплатой не позволяют сомневаться, работаю я или занимаюсь хобби.

Ещё одним важным и очень приятным моментом стала победа моих эскизов в дизайнерском конкурсе одного из модных домов столицы, и я выиграла пошив капсульной коллекции, которая очень быстро распродалась. Благодаря этому я обновила оборудование, обустроив себе полноценный швейный зал, посетила несколько мастер-классов, позволивших усовершенствовать мои умения, а главное – меня наконец-то покинул навязчивый страх, что мне не хватит денег, и я пойду по миру. Как покинула и боязнь повторного впадения в творческий ступор – с тех самых пор, как у меня на полке поселилась толстая папка с непромокаемой обложкой.

Но эту историю, это дивное путешествие в мир тканей, я рассказываю не потому, что мне захотелось поделиться своей «историей успеха», нет…

По правде говоря, я не уверена, что вообще вспомнила бы этот день: у меня в голове все эти два года был какой-то провал о нём – я помнила, как погрузилась в замечательные воспоминания, помнила, как шла, прижимая к груди папку, а меня подвёз Юра – и, в общем-то, всё…

Но когда на днях я увидела в потоке людей то пальто, я сразу поняла: это был тот мужчина, которого я встретила два года назад. Где? Не помню, но пока я – вновь! – шла за ним, точно зная, что не рискну даже окликнуть его, это движение возродило в моей голове воспоминания. Да так, словно это всё было вчера – во всех мельчайших подробностях! Мужчину я не догнала: оглушённая волной воспоминаний, в которые мне с трудом верилось, я потеряла его из виду. Зато я по старой (или правильнее говорить «по новой»? ) памяти дошла до того торгового центра и стала искать дверь, через которую я в тот вечер так быстро вышла. Двери не было. Как не было и второго холла за кабинетом №6. Думаю, сохранись у меня тот журнал – и объявления бы в нём не было.

Но однозначно одно: моя заветная папочка с эскизами, создание которых стало решающим этапом в моих многолетних и мучительных раздумьях о правильности выбранного пути – есть. И, однозначно, созданы они мной.

18 декабря – сон

21 декабря 2016 - 2 января 2017 – рассказ

[1] Тартан – шерстяная ткань в клетку, которую мы чаще называет «шотландкой»

[2] Асьют – ткань-сетка, изготовленная из хлопка или льна и вышитая металлическими (вплоть до золотых) пластинами