Харуки Мураками 29 страница

Затем один из них, молча подняв руку, вытащил из воздуха тонкую нить, длиной сантиметров пятнадцать, прозрачную, с кремовым оттенком на белом фоне, и положил ее на пол. Второй сделал точно так же. Следующие три повторили такие же действия. И только последний, шестой, повел себя по-другому. Вышел из круга, поднялся на стол и вырвал с треском один волосок из кудрявой шевелюры на сплюснутый голове Усикавы. Она заменила ему нить из воздуха. Первый из LittlePeople привычным движением своих рук сплел вместе пять нитей с воздуха и волосок Усикавы.

Таким способом шестеро LittlePeople создавали новый воздушный кокон. На этот раз все молчали. И хором ничего не выкрикивали.

Молча извлекали из воздуха нити, вырывали волосы с головы Усикавы и в стабильном, размеренном ритме быстро выплетали воздушный кокон. Даже в очень холодной комнате не было видно, как они выдыхают изо рта пар. Посторонний человек, наверное, удивился бы. А может, он на это не обратил бы внимания, потому что вокруг было и так слишком много странного.

Хотя LittlePeople упорно, неутомимо работали, но за одну ночь они, конечно, не могли сплести полный кокон. Для этого нужно было как минимум трое суток. Но они не спешили. Так как знали, что до того момента, как останки Усикавы отойдут от холода и их засунут в печь, пройдет двое суток. А за двое суток работу удастся закончить. Требуемое для этого время они имели. Поэтому не переутомлялись.

Усикава лежал на столах под бледным лунным светом. С широко открытым ртом и открытыми глазами, которые прикрывал кусок ткани. В его последнем взгляде застыл дом, купленный в Тюоринкани, и песик, что игриво бегал по маленькому газону.

И часть его души сейчас превращалась в воздушный кокон.

Глава 29

_______________________

АОМАМЭ

Второй раз руки друг друга не отпустим

— Тэнго, открой глаза, — прошептала Аомамэ.

Тэнго открыл глаза. Время снова пришло в движение.

— Луна видна, — сказала она.

Тэнго поднял голову и посмотрел на небо. Именно тогда, в разрыве облака, над голыми ветвями дзельква, показались две Луны — большая желтая и маленькая, деформированная, зеленая. Мадза и доота. Край облака, который только что пронесся над ними, продемонстрировал им легкий смешанный окрас. Как будто кто-то ненароком брызнул на подол юбочки краской.

После этого Тэнго взглянул на Аомамэ, стоящую рядом. Она уже не была худощавой от недоедания десятилетней девочкой, которую мать небрежно подстригла, одетой в старое, не по ее размером, платье. Прежнего облика почти не осталось. И все же он с первого взгляда понял, что это — Аомамэ и никто другой — ее лицо с парой больших глаз за двадцать лет ничуть не изменилось. Ее прозрачные глаза выражали уверенность в достижении своих целей. Хорошо знали, что ей надо увидеть. Они смотрели ему прямо в лицо. Заглядывали в его душу.

За прошедшие двадцать лет в незнакомых для него местах Аомамэ стала красивой взрослой женщиной. Мигом безоговорочно впитав в себя все эти годы и места, Тэнго смог сделать их своей живой плотью и кровью. Теперь они уже стали его собственными.

«Что-то надо делать», — подумал он, но не высказал этого вслух. Его губы слегка шевелились и искали в воздухе соответствующих слов. Но нигде их не находили. Из его рта ничего, кроме пара, белого выдыхаемого воздуха, похожего на одинокий, затерянный в океане остров, не выходило. Глядя ему в глаза, Аомамэ только коротко кивнула головой. Тэнго понял ее движение. Да, можно ничего не говорить. Она все еще сжимала в кармане его руку. И ни на миг не вынимала оттуда своей.

— Мы видим одно и то же, — заглядывая ему в глаза, тихо сказала она. Аомамэ уже знала, что это — вопрос и одновременно утверждение. Однако требовала четкого ясного подтверждения.

— Лунных дисков два, — сказала Аомамэ.

Тэнго кивнул. Лун действительно было две. Но вслух он этого не высказал. Почему-то не удавалось. Только это и подумал.

Закрыв глаза, Аомамэ наклонилась и прижалась щекой к его груди. Припала ухом к сердцу. Прислушалась к его мыслям.

— Я хотела знать, — сказала она, — что мы живем в одном мире и видим одно и то же.

Тэнго заметил, как вдруг огромный столб вихря в его душе рассеялся. Теперь его окружал только зимний вечер. Свет в нескольких окнах многоквартирного дома через дорогу, в котором скрывалась Аомамэ, свидетельствовал, что кроме них в мире живут также и другие люди. Это казалось им обоим странным. И даже нелогичным. Тэнго легонько нагнулся и понюхал волосы Аомамэ. Прямые и красивые, из-под которых, словно робкое существо, чуть-чуть выглядывало маленькое розовое ушко.

— Разлука длилась очень долго, — сказала Аомамэ. «Долго, очень долго», — подумал и Тэнго. Но одновременно почувствовал, что двадцать лет перестали быть реальными. Скорее, пролетели как один миг, в который всё поместилось.

Вынув руку из кармана, Тэнго обнял Аомамэ. И сразу под своими ладонями почувствовал упругость ее тела. Подняв голову, еще раз взглянул на обе Луны, которые сквозь разрыв в облаке все еще бросали на землю странное, смешанное из разных красок сияние. Облака передвигались по небу очень медленно. Под этим сиянием Тэнго остро осознал, как сильно душевное состояние может изменить ощущение времени. Двадцать лет — это долго. За такой его промежуток многое может произойти. Многое может появиться и многое — исчезнуть. Все меняет форму и качество. Это долго. Но для души, которая смогла наконец твердо определиться, этот срок не слишком большой. Скажем так, если бы даже их случайная встреча была бы от сегодняшнего дня еще через двадцать лет, то он, определенно, пережил бы ее с таким же чувством, как сейчас. Тэнго в этом не сомневался. И даже если бы они достигли пятидесятилетнего возраста, он так же, как сейчас, волновался бы и растерялся. Скорее всего, чувствовал бы такую же радость и уверенность.

Так думал Тэнго, но вслух этого не высказывал. Однако знал, чтоб Аомамэ внимательно улавливает каждое его невысказанное слово. Прижавшись своим маленьким розовым ушком к его груди, она прислушивалась к движениям его души. Совсем как человек, который может воссоздать в воображении живые яркие пейзажи, водя кончиком пальца по карте.

— Я не хотела бы отсюда уходить и хотела бы совсем забыть о времени, — тихо сказала Аомамэ. — Но нам нужно сделать одно дело.

«Мы уезжаем», — подумал Тэнго.

— Да, мы уезжаем, — сказала Аомамэ. — И как можно скорее. Так как остается уже мало времени. А вот куда — не могу выразить словами.

«И не нужно», — подумал Тэнго.

— Не хочешь знать, куда? — спросила она.

Тэнго помотал головой. Ветер реальности не потушил сердечного огонька. Теперь ничего не имело большого значения.

— Мы никогда не расстанемся, — сказала Аомамэ. — Это совершенно очевидно. Во второй раз руки друг друга мы больше никогда не отпустим.

Надвинулась новая туча и надолго заслонила обе Луны. Как будто на сцене бесшумно опустился занавес. И мир охватила еще более глубокая тьма.

— Надо спешить, — прошептала Аомамэ.

И они оба встали на детской горке. Их тела снова слились в одно целое. А руки крепко сжимали друг друга, как у маленьких детей, которые в лесной чаще в полной темноте наощупь ищут выход из леса.

— Мы сейчас покинем «Кошачий город», — впервые заговорил Тэнго.

Аомамэ с радостью восприняла его голос.

— «Кошачий город»?

— Город, в котором днем царит глубокое одиночество, а ночью — только одни большие кошки. Через город протекает красивая река, а через неё перекинут старый каменный мост. В таком месте мы не можем больше оставаться.

«Этот мир мы называли по-разному, — подумала Аомамэ. — Я называла его миром «1Q84» года, а он — «Кошачьим городом». Но эти названия обозначали одно и то же». Аомамэ еще крепче сжала его руку.

— Да, мы сейчас покинем «Кошачий город». Вместе, вдвоем, — сказала она. — И как только оставим его, то никогда, ни днем, ни ночью, не будем жить отдельно.

Когда они оба торопливо покидали детский парк, обе Луны спрятались за медленным облаком.

Облако закрыла глаза и одной, и другой Луне, а мальчик и девочка, взявшись за руки, выбрались из леса.

Глава 30

_______________________

ТЭНГО

Если не ошибаюсь

Покинув парк, они оба вышли на автостраду и остановили такси. Аомамэ попросила водителя ехать в Сангендзяя вдоль государственного шоссе номер 246.

Только теперь Тэнго, наконец, обратил внимание на то, как выглядела Аомамэ. На ней, поверх модного зеленого костюма с короткой юбочкой, был, подпоясанный поясом, легкий весенний плащ, слишком тонкий для такого времени года. На ногах у нее были чулки и яркие туфли на высоких каблуках. На плече висела плотно набитая вещами тяжелая черная кожаная сумка. На руках не было перчаток, а на шее — шарфа. Ни колец, ни цепочек, ни сережек на Аомамэ не было. Не пахла духами. Все, что она имела на себе и чего не имела, казалось ему чрезвычайно правильным и естественным. Он не мог придумать, что можно было бы в её облике изменить, и что именно в сложившуюся гармоничную картину добавить, или, наоборот, убрать.

Такси мчалось 7-й окружной дорогой к государственному шоссе номер 246. Дорожную обстановку, на удивление, ничего не осложняло. Движение было беспрепятственным. Как только такси тронулось, они оба, и Аомамэ, и Тэнго долго молчали. Радио было выключено, неразговорчивым оказался и молодой водитель. До их ушей доносился только непрерывный, однообразный шорох автомобильных шин. Аомамэ прижалась к Тэнго и опять сжала его большую ладонь. Как будто она боялась, что если отпустит, то во второй раз не найдет. Мимо них проплывал ночной город, похожий на морское течение, расцвеченное светлячками.

— Мне нужно тебе многое рассказать, — через какое-то время сказала Аомамэ. — Но, кажется, я не смогу всего объяснить, пока туда не приедем. Поскольку остается мало времени. Но даже если бы такое время было, вряд ли я смогла бы всё рассказать.

Тэнго слегка покачал головой. Не надо себя заставлять. Они позже вдвоем смогут восполнить все жизненные куски. Если в этом когда-то будет необходимость. Сейчас Тэнго даже казалось, что в этих забытых страницах их жизни и неразгаданных загадках, если они общие для них обоих, он находит радостное чувство, близкое к любви.

— Что мне нужно знать о тебе в первую очередь? — спросил Тэнго.

— А что ты знаешь про меня нынешнюю? — вместо ответа спросила Аомамэ.

— Почти ничего, — ответил он. — Только то, что ты — инструктор спортивного клуба, не замужем и живешь в квартале Коендзи.

— И я о тебе почти ничего не знаю. Разве только, что ты преподаешь математику в подготовительной школе в квартале Йойоги, холостяк и написал текст «Воздушного кокона».

Тэнго посмотрел в глаза Аомамэ. От удивления его губы чуть-чуть раскрылись. Об этом знало чрезвычайно ограниченное количество людей. Неужели Аомамэ как-то связана с той сектой?

— Не беспокойся. Мы вместе, и на одной стороне, — сказала Аомамэ. — Чтобы объяснить все обстоятельства, почему я это знаю, нужно потратить много времени. Но мне известно, что «Воздушный кокон» создан благодаря твоему сотрудничеству с Эрикой Фукадо. И что и ты, и я попали в мир двух Лун. И еще одно — что я беременна. Может быть, от тебя. Думаю, что вот эту важную новость тебе нужно знать немедленно.

— Ты беременна?

Возможно, водитель прислушивался. Но Тэнго даже не думал об этом.

— В течение двадцати лет мы ни разу не встречались и не были с тобой наедине, — сказала Аомамэ. — и все же я забеременела от тебя. Так что теперь я собираюсь родить твоего ребенка. Хотя это не укладывается ни в какую логику.

Тэнго молча ждал продолжения ее рассказа.

— Ты помнишь, как в начале сентября поднялась страшная буря?

— Хорошо помню, — ответил он. — Весь день стояла прекрасная погода, но как только стемнело, вдруг загрохотал гром и началась гроза. Станцию Акасака-Мицукэ затопила вода, и на время подземка остановилась.

«LittlePeople безобразничают», — говорила тогда Фукаэри.

— И в тот грозовой вечер я забеременела, — сказала Аомамэ — Но ни в тот день, ни в течение несколько месяцев до того дня, у меня не было ни с кем соответствующих контактов.

Аомамэ подождала, пока Тэнго осознает этот факт. Потом продолжала:

— Но это, бесспорно, произошло тем вечером. И я уверена, что забеременела от тебя. Объяснить, как это произошло, не могу. Просто мне это ясно.

В голове Тэнго воскресло воспоминание о том странном единственном половом акте с Фукаэри. На улице бушевала гроза, а в оконные стекла били крупные капли дождя. Как говорила Фукаэри, тогда бесчинствовали LittlePeople. Когда он, онемев всем телом, спал на спине, Фукаэри, усевшись на него верхом, вставила в себя его эрегированный пенис и забрала из него все семя. Казалось, она находилась в трансе. Глаза ее были закрыты, будто она погрузилась в медитацию. У нее были большие круглые груди, но волосы на ее лобке не росло. Все это казалось нереальным, но все на самом деле так и происходило. На следующее утро Фукаэри вроде даже не вспоминала вчерашнего случая. Или просто не показывала ему, что все помнит. Да и самому Тэнго прошедшее событие казалось скорее неким практическим занятием, а не половым актом. Тем грозовым вечером Фукаэри воспользовалась онемением его тела для того, чтобы успешно собрать его семя. Буквально до последней капли. Он до сих пор помнит это странное чувство. Тогда Фукаэри производила впечатление совсем другого человека.

— Да, я помню, — сухо ответил Тэнго, — тогда со мной произошло событие, которое нельзя объяснить никакой логикой.

Аомамэ посмотрела ему в глаза.

— Тогда я не понимал, что это означает. Да и сейчас точно не понимаю. Но если ты забеременела в тот вечер и ничего другого не помнишь, то, несомненно, у тебя мой ребенок.

«Возможно, Фукаэри была передаточным звеном. Такую роль ей определили. Быть каналом, связавшим его с Аомамэ. Что-то нас обоих физически соединило на мгновение», — думал Тэнго.

— Со временем я расскажу тебе подробно, что тогда произошло, — сказал он. — Но вот сейчас не нахожу для этого нужных слов.

— А ты действительно веришь, что во мне твой ребенок?

— Искренне верю, — ответил Тэнго.

— Прекрасно, — сказала Аомамэ. — Только это я и хотела знать. Если ты веришь, то остальное меня не волнует. И объяснения не нужны.

— Так ты беременна? — снова спросил Тэнго.

— Уже четыре месяца.

Аомамэ взяла руку Тэнго и приложила ее к низу живота под плащом. Затаив дыхание, он искал признаки жизни этого существа. Оно, несомненно, было еще маленьким, но Тэнго, ему так показалось, почувствовал ладонью его тепло.

— Так куда мы уедем? Ты, я и это маленькое создание.

— Куда-нибудь, — ответила Аомамэ. — В мир с одной Луной на небе. Туда, где я должна была быть с самого рождения. Где LittlePeople не имеют силы.

— LittlePeople? — и Тэнго чуть нахмурился.

— Ты подробно описал их в «Воздушном коконе». Какой у них вид и что они делают.

Тэнго кивнул.

— Они существуют в этом мире. Как ты их и описал, — сказала Аомамэ.

Когда Тэнго переделывал «Воздушный кокон», LittlePeople были для него только порождением буйной фантазии семнадцатилетней девушки. А может, только метафорой или символом. Даже сейчас он не верил, что они действительно существуют в этом мире и имеют реальную силу.

— В этом мире существуют не только LittlePeople, но также воздушные коконы, мадзы, дооты и две Луны, — сказала Аомамэ.

— А ты знаешь дорогу, по которой можно уйти из этого мира?

— Мы уйдем отсюда той дорогой, которой я сюда пришла. Другого выхода я не могу придумать, — ответила она, и добавила: — Рукопись своего недописанного романа ты взял с собой?

— Взял! — ответил Тэнго и легонько постучал ладонью по красно-коричневой сумке на плече. И опять удивился: откуда она о нем знает?

Аомамэ сдержанно улыбнулась.

— И это для меня не секрет.

— Похоже, что ты многое знаешь, — сказал Тэнго.

Он впервые видел, как она улыбается. Улыбка был робкой, но Тэнго почувствовал, как мир вокруг него начал изменяться.

— Не расставайся с ним, — сказала Аомамэ. — Для нас он имеет большое значение.

— Будь спокойна. Не расстанусь.

— Мы прибыли в этот мир, чтобы встретиться. Того, что это была наша цель, мы и сами не знали. Нам пришлось выдержать много испытаний и пережить многие неприятности. Пройти через нелогичное, необъяснимое. Удивительное. Кровавое и печальное. Иногда прекрасное. От нас требовали обязательств, и мы их давали. Нас подвергали испытаниям, и мы их выдержали. И мы достигли своей цели, ради которой пришли сюда. И вот сейчас нас подстерегает опасность. Они хотят забрать дооту, находящуюся во мне. Ты знаешь, что означает доота?

Глубоко вдохнув, Тэнго спросил:

— Так ты собираешься обзавестись от меня доотою?

— Да, хочу этого. Не знаю точно, каким способом, но собираюсь помочь дооте появиться на свет или как-то через воздушный кокон, или же, благодаря тому, что я сама исполню роль кокона, просто родить её. А они хотят нас троих поймать, чтобы их система имела новый «вещий голос».

— Какая же роль мне теперь выпадает? Ведь, мне кажется, я чуть больше, чем просто отец дооты…

— Ты… — начала Аомамэ и запнулась. Вокруг них вдруг образовалась пустота, которую затем им совместными усилиями долго пришлось заполнять.

— Я твердо решил тебя найти, — сказал Тэнго. — Но не сумел. Ты меня нашла. Кажется, будто я почти ничего не сделал. И это, думаю, несправедливо.

— Несправедливо?

— Я многим тебе обязан. Но тебе, в конце концов, ничем не помог.

— Ты мне ничем не обязан, — откровенно сказала Аомамэ. — Но ты привел меня сюда. Непостижимым способом. И теперь мы вместе.

— Кажется, я однажды видел эту дооту, — сказал Тэнго. — Или то, что эта доота для меня означает. В твоём облике, образе десятилетней девочки, она спала в слабом свете воздушного кокона. Я касался ее руки. Но так было только один раз.

Аомамэ прижалась головой к его плечу.

— Тэнго, мы друг другу ничем не обязаны. Сейчас нам надо подумать, как спасти это маленькое создание. Они наступают нам на пятки. Я уже слышу их шаги.

— Я ни за что вас обоих никому не отдам. Тебя и это наше маленькое творение. Благодаря встрече мы достигли цели, ради которой пришли в этот мир. Хотя в нем опасно… А ты знаешь выход из него?

— Кажется, знаю, — ответила Аомамэ. — Если не ошибаюсь.

Глава 31

_______________________

ТЭНГО И АОМАМЭ

Как горошина в стручке

Когда они вышли из такси, Аомамэ встала у перекрестка и огляделась вокруг. Заметив под скоростной автострадой темный склад материалов за оградой из листового железа, она, взяв Тэнго за руку, направилась туда через дорожный переход.

Она не помнила, где тогда отогнула лист железа, но настойчиво ощупав всю ограду, все-таки нашла это место — узкую щель, через которую можно было пролезть одному человеку. Аомамэ пригнулась и очень аккуратно, чтобы не зацепиться костюмом за что-нибудь острое, проскользнула на заброшенный склад. Съежившись всем своим крупным телом, туда за ней пробрался и Тэнго. Внутри всё было так же, как и в апреле. Выцветшие мешки с цементом, ржавое железо, пожухлый бурьян, кучи старой бумаги и кое-где белый голубиный помет. За восемь месяцев здесь ничего не изменилось. Видимо, с тех пор ни один человек здесь не появлялся. Это было всеми забытое место в центре столицы, под главной автомагистралью.

— Это именно то место? — оглядываясь, спросил Тэнго.

Аомамэ кивнула.

— Если здесь не будет выхода, то мы никуда не сможем уйти.

В темноте она искала аварийную лестницу, которой когда-то спустилась. Узенькую лестницу, которая соединяла столичную скоростную автостраду с землей. «Она должна здесь быть, — убеждала она себя. — Я должна в это верить».

Аварийная лестница нашлась. На самом деле это было жалкое подобие лестницы. Гораздо более неказистая и опасная, чем была в её воспоминаниях. «Такой лестницей я спустилась сверху вниз? », — удивлялась Аомамэ. И все же это была та лестница, и, главное, она была. Теперь оставалось сделать все наоборот — подняться наверх. Она сняла туфли на высоких каблуках от Шарля Журдана и засунула их в сумку, а саму сумку забросила через плечо. В одних чулках стала на первую ступеньку.

— Иди за мной, — обернувшись, сказала она Тэнго.

— А может, лучше, чтобы я пошел первым? — обеспокоенно спросил он.

— Нет, я пойду впереди.

По этой лестнице спустилась она. Поэтому должна была первой и подниматься. Теперь перекладины были намного холодней, чем тогда, когда она спускалась. Руки сразу замерзли, и, казалось, все чувства тоже онемели. И ветер, дующий между опорами автострады, был намного сильнее и резче. Своим равнодушием лестница бросала ей вызов и ничего хорошего не обещала.

Аварийная лестница исчезла, когда в начале сентября она её искала на автостраде. Тогда спуск вниз для неё был закрыт. А вот сейчас подъем с заброшенного склада материалов на земле был открыт. Путь вверх был свободен. Как того и ожидала Аомамэ. А предчувствие, что для этого направления аварийная лестница еще существует, у неё было. «Во мне маленькое создание, — рассуждала она. — Если оно имеет некую особую силу, то наверняка защитит меня и покажет правильный путь».

Лестница существовала. Но пока не было ясно, действительно ли она ведёт к столичной скоростной автостраде. Возможно, на полпути она перекрыта и заканчивается глухим углом. Ведь в этом мире может произойти что угодно. И только поднявшись наверх, можно воочию убедиться, что там есть и чего там нет.

Она поднималась осторожно, ступенька за ступенькой. Когда глядела вниз, видела, что Тэнго следует за ней. Иногда со свистом дул резкий, до боли, ветер и распахивал ее весенний плащ и обнажал бедра под короткой юбочкой. Ветер трепал ее волосы и, прибивая их к лицу, закрывал ей поле зрения. Из-за этого даже становилось трудно дышать. Аомамэ жалела, что не завязала волосы сзади узлом и не взяла перчаток. И почему она до таких простых вещей не додумалась? Но уже было поздно жалеть о чём-то. Ведь в ее голове была только одна мысль: одеться так же, как тогда, когда спускалась по лестнице. Поэтому ничего другого теперь не оставалось, как крепко держаться лестницы и подниматься вверх.

Дрожа от холода, она упорно двигалась вверх, поглядывая на многоквартирный дом на той стороне наземного шоссе — пятиэтажное здание из светло-коричневого кирпича. Тот самый, который видела, когда спускалась вниз. В половине окон горел свет. Так сказать, почти перед самым ее носом. Возможно, его жителям неинтересно было наблюдать, как ночью кто-то поднимается аварийными лестницами, хотя фигуры Аомамэ и Тэнго были прекрасно видны в свете фонарей шоссе номер 246.

К счастью, в окнах дома никто не стоял. Шторы были задернуты. И в самом деле, кто же в такой морозный вечер специально выйдет на балкон и будет смотреть на аварийные лестницы столичной скоростной автострады?

На одном балконе на грязном садовом стуле стояло каучуковое деревце в горшке, Аомамэ видела его там и тогда, когда в апреле спускалась по лестнице вниз. Оно было еще более убогим и жалким, чем то, которое она оставила в квартире в квартале Дзиюгаока. Может быть, в течение прошлых восьми месяцев оно так и торчало неизменно на том же месте. Его, поблёкшего, запихнули в захолустье этого мира и, наверное, забыли. И, пожалуй, совсем не поливали водой. Но это деревце придалоб Аомамэ какую-то отвагу и поддержку, когда она, полная тревоги и сомнений, с промерзшими руками и ногами, поднималась шаткими ступенями. «Все в порядке, я не ошиблась. По крайней мере, я наткнулась на ту самую дорогу, по которой когда-то сюда пришла, — рассуждала она. — Это деревце выполняет для меня роль неприметного ориентира.

В прошлый раз, когда я спускалась аварийными лестницами, видела не только одну жалкую паутину. Я тогда вспоминала о Тамаки Оцука. О том, как летом, я, ученица средней школы старших классов, путешествовала с этой лучшей подругой, и ночью, в постели, касалась голым телом ее тела. Отчего, как раз тогда, во время спуска аварийной лестницей, все это вдруг вспомнила? » Поднимаясь теми же ступенькам, Аомамэ снова вспомнила свою подругу. И ее гладкую, хорошей формы, грудь, которая своей полнотой всегда вызывала в Аомамэ зависть. «Она совсем отличались от моей, недоразвитой, — думала она. — Но теперь этой груди уже нет на свете».

Потом она подумала о Аюми Накано. О том, как эту одинокую женщину-полицейского, с наручниками на руках, кто-то задушил поясом от банного халата в номере отеля Сибуи. О том, как эта молодая женщина с несколькими душевными ранами направилась в бездну смерти. Она также имела полную грудь.

Аомамэ искренне оплакивала смерть обоих подруг. Грустила, что их нет больше на этом свете. Жалела, что их пышные груди бесследно исчезли.

«Прошу вас, защитите меня, — мысленно обращалась она к подругам. — Умоляю вас. Мне нужна ваша помощь». Она надеялась, что обе несчастные девушки, может быть, услышат ее безмолвную мольбу. «Не сомневаюсь, что они меня защитят», — думала Аомамэ.

Когда, наконец, прямая лестница достигла служебного перехода, ей и ему пришлось продвигаться вперед, согнувшись и держась за низкие перила. Далее лестница шла зигзагом, не совсем удобная, но, по крайней мере, гораздо лучше, чем прежде. Насколькоб Аомамэ помнила, она вела к площадке аварийной остановки на скоростной автостраде. От движения по ней крупногабаритных автомашин, что теперь грохотали достаточно громко, служебный переход качался, словно лодка от боковых волн.

Оглянувшись назад и убедившись, что Тэнго у нее за плечами, Аомамэ протянула свою руку к его руке. Она была теплой. Аомамэ не могла понять, почему она оставалась теплой в такой холодный вечер, даже несмотря на то, что Тэнго держался перекладин лестницы голыми руками.

— Осталось пройти еще немного, — сказала она, наклонившись к его уху. Пришлось повысить голос, чтобы перекричать грохот машин и свист ветра. — Эта лестница выведёт нас на автостраду.

«Если, конечно, лестница не перекрыта», — подумала, но вслух этого не сказала.

— Ты с самого начала думала ею подняться? — спросил Тэнго.

— Да. Если бы нашла её.

— И, невзирая на это, специально так оделась. Но тесная юбка и туфли на высоких каблуках, думаю, не годятся для того, чтобы подниматься по крутой лестнице.

Аомамэ снова улыбнулась.

— Потому что так надо было. Когда-нибудь я тебе все объясню.

— У тебя очень красивые ноги, — сказал Тэнго.

— Они тебе понравились?

— Очень.

— Спасибо, — сказала Аомамэ.

Потянувшись в узком проходе железного помоста до Тэнго, она поцеловала его ухо, сморщенное, как цветная капуста, и холодное.

Далее служебный переход упирался в узкую крутую лестницу. Ступни Аомамэ замерзли, а пальцы окоченели. Чтобы не споткнуться, пришлось быть внимательной. Она поднималась по лестнице, убирая рукой волосы, взъерошенные холодным ветром, от которого слезились глаза. Держась перила, чтобы не потерять равновесия под порывами ветра, она двигалась вперед осторожно и думала о Тэнго, который шел вслед за ней. О его большой руке и холодном ухе, похожем на цветную капусту. О маленьком создании, что было в ней. О черном пистолете, спрятанном в сумке. И о семи заряженных патронах калибра девять миллиметров.