Харуки Мураками 27 страница

— Извините, но пока не могу. Никому не могу рассказывать, а не только вам. Если бы рассказала, то в ту же минуту, наверное, весь мир узнал бы.

Обе Луны прислушиваются. И LittlePeople. И стены комнаты. Ничего нельзя было выпускать из души. Приходилось держать ее за толстой стеной.

Доб Аомамэ донесся сухой регулярный звук, бесцветный и одинокий — на том конце телефонной линии Тамару постукивал кончиком шариковой ручки.

— Пусть будет по-вашему. Я попытаюсь связаться с Тэнго Каваной. Но прежде придется получить согласие от мадам. Мне было приказано как можно скорее перевезти вас куда-либо. А вы сказали, что в любом случае отсюда не уедете, пока не увидитесь с Тэнго Каваной. Объяснить ей эту причину будет непросто. Вы понимаете?

— Логично объяснить что-то нелогичное чрезвычайно трудно.

— Именно это я хотел сказать. Пожалуй, это даже труднее, чем встретить настоящую жемчужину в «Устричном баре», что в квартале Роппонги. Но все равно я постараюсь.

— Спасибо, — сказала Аомамэ.

— Ваше настойчивое утверждение кажется мне крайне нелогичным. Я не вижу логической связи между причиной и следствием. Но, слушая вас, я постепенно стал чувствовать, что могу с ним временно согласиться. Сам не знаю, почему.

Аомамэ хранила молчание.

— Мадам верит и доверяет вам, — сказал Тамару. — А потому, думаю, она, возможно, найдет основание, чтобы организовать вам встречу с Тэнго Кавана, если вы так твердо настаиваете. Наверное, вы с ним крепко связаны.

— Как ничто на этом свете, — сказала Аомамэ.

«Как ничто на любом свете», — поправила она мысленно.

— И даже если, — продолжал Тамару, — я откажусь установить контакт с Тэнго, ссылаясь, как и говорил, на большую опасность, вы все равно пойдете на встречу с ним в том доме.

— Безусловно, пойду.

— И никто не сможет вам в этом помешать.

— Думаю, что не сможет.

Тамару сделал короткую паузу.

— Что я должен передать Тэнго Кавана?

— Чтобы он пришел на детскую горку, как только стемнеет. В любое время вечером. Он поймет, если передадите, что это сказала Аомамэ.

— Ясно. Так и передам. Чтобы пришел на детскую горку, как только стемнеет.

— Передайте также, чтобы забрал все ценные вещи, которые не хочет оставлять. Но чтобы его руки были свободны.

— И куда он их понесет?

— Далеко, — ответила Аомамэ.

— Как далеко?

— Не знаю, — сказала Аомамэ.

— Хорошо. Передам ему ваше послание, если, конечно, мадам позволит. И постараюсь гарантировать вам наиболее полную безопасность. По-своему. Однако опасность постоянно вас будет сопровождать. Поскольку они, кажется, обезумели. Одним словом, вам самой придется себя защищать.

— Понимаю, — спокойно ответила Аомамэ. Ее ладонь все еще касалась низа живота. «Не только себя», — подумала она.

Когда телефонный разговор закончился, Аомамэ в изнеможении села на диван. И, закрыв глаза, подумала о Тэнго. Думать о другом уже не могла. Ей стало трудно дышать, будто кто-то сжал грудь. Но эта мука была приятной. Она могла терпеть ее сколько угодно. «Он живет совсем рядом, — подумала она. — На расстоянии десяти минут ходьбы пешком». От такой мысли внутри ее тела стало тепло. Он живет одиноким и преподает математику в подготовительной школе. Живет в скромной, аккуратно убранной квартире, сам себе готовит блюда, гладит одежду и пишет роман. Аомамэ позавидовала Тамару. Если бы могла, хотела бы так же проникнуть в одинокое жилище Тэнго. В ее пустынной тишине коснуться его вещей. Проверить остроту карандашей, которыми он пользуется, взять в руки его кофейную чашку, понюхать запах, оставшийся на его одежде. Прежде чем встретиться с ним, хотела бы пройти такую стадию знакомства с его жизнью.

Аомамэ не знала, с чего начала бы, если бы вдруг, без какой-то предварительной подготовки, оказалась лицом к лицу с ним. Как только представляла себе такую встречу, у неё сразу перехватывало дыхание, а в голове шумело. Она могла много чего рассказать ему. И не знала, что именно надо будет сказать, если бы такой момент настал. Все, что она хотела рассказать, превращаясь в слова, теряло свое важное значение. Во всяком случае, сейчас Аомамэ могла только ждать. Спокойно и осторожно. И сложить в большую кожаную сумку через плечо все нужные вещи, чтобы сразу выбежать из дома, как только увидит фигуру Тэнго, и больше сюда не возвращаться. А таких вещей было не очень много. Наличные в банкнотах, смена одежды и заряженный пистолет фирмы «Heckler & Koch». Пистолет положила так, чтобы могла выхватить его как можно скорее. Костюм от Дзюнко Симада на плечиках вынула из шкафа и, проверив, нет ли на нем складок, повесила на стене гостиной. Приобщила к нему белую блузку, чулки и туфли на высоком каблуке от Шарля Журдана. А также бежевый весенний плащ. Еще собрала ту же одежду, в которой когда-то спускалась аварийными лестницами столичной скоростной автострады. Конечно для декабрьского вечера плащ был всё же слишком тонким. Но другого выбора у нее не было.

Так приготовившись, Аомамэ села на садовый стул на балконе и через щели в пластиковых жалюзи сосредоточила взгляд на детской горке парка. «Ночью, в воскресенье, умер отец Тэнго, — рассуждала Аомамэ. — От момента медицинского освидетельствования смерти до кремации должно пройти двадцать четыре часа. Так требовал закон. Если это учесть, то кремация могла состояться во вторник. То есть сегодня. После похорон Тэнго вернется оттуда в Токио не раньше, чем сегодня вечером. Мои слова Тамару передаст ему после приезда. Поэтому раньше этого разговора Тэнго не появится в парке. Кроме того, на улице еще светло.

Перед смертью лидер поместил в мое лоно это маленькое создание. Таково мое предположение. А может, интуитивная догадка. Если это правда, то неужели я просто выполняю волю этого покойника и направляюсь туда, куда он указал? »

Аомамэ поморщилась. Никак не могла прийти к определенному выводу. «Тамару предполагает, что, возможно, по сокровенным замыслам лидера я забеременела «тем, кто слышит вещий голос». Возможно, в виде «пространственного кокона». Но почему такая роль выпала мне? И почему моим партнером в этом должен быть Тэнго Кавана? Это также не имеет объяснения.

Во всяком случае, до сих пор вокруг меня происходили различные события, связь между которыми оставалась непонятной, и абсолютно не удавалось определить принципы, на которых они основываются, и направление их развитий. И вот, наконец, я оказалась в сегодняшнем текущем положении. Но на более я не согласна», — решительно подытожила Аомамэ.

Она еще больше скривила лицо.

«Будущее отличается от прошлого, — рассуждала дальше Аомамэ. — Больше никто не сможет произвольно манипулировать мной. Отныне я буду придерживаться собственных принципов и действовать согласно собственной воле. Во что бы то ни стало буду защищать свое маленькое создание. Отчаянно бороться за него. Ибо это моя жизнь, и во мне мой ребенок. Чего бы кто не запрограммировал для своих целей, ребенок, безусловно, наш — мой и Тэнго. И никому я его не отдам. Независимо от того, хорошо это или плохо, я сама определю принципы и направление действия. Пусть все это запомнят».

На следующий день, в среду, в два часа пополудни зазвонил телефон.

— Послание я передал, — без всяких предисловий сказал Тамару. — Он сейчас в собственной квартире. Сегодня утром я разговаривал с ним по телефону. Точно в семь вечера он придет к детской горке.

— Он меня помнит?

— Конечно, очень хорошо помнит. И тоже, кажется, долго вас искал.

«Лидер говорил правду. Тэнго также меня разыскивал», — подумала Аомамэ. Даже этой информации ей было достаточно. Ее душа наполнилась счастьем. Никакие другие слова в мире не имели значения.

— Обещал взять с собой все ценные вещи. Как вы сказали. Допускаю, что среди них будет и рукопись начатого романа.

— Не сомневаюсь, — сказала Аомамэ.

— Я проверил все вокруг того скромного дома. По моим наблюдениям, там все чисто. Не заметил подозрительных людей, которые бы за домом следили. Квартира Фукускеголового пуста. Вокруг тихо, но не настолько, чтобы насторожить. Люди секты скрытно убрали труп и скрылись. Видимо, считали неразумным долго задерживаться. Я по-своему тщательно всё осмотрел и, думаю, ничего не пропустил.

— Вот и хорошо.

— Однако нынешнюю ситуацию можно характеризовать лишь словами «возможно» и «пока что». Потому что она постоянно изменяется. Да и я, конечно, не совершенен. Возможно, что-то важное упустил. И не исключено также, что они способнее меня.

— А потому мне придется самой защищаться.

— Как я раньше и предостерегал, — сказал Тамару.

— За все вам спасибо.

— Я не знаю, где и что вы теперь будете делать, — сказал Тамару. — И если вы куда-то далеко уедете и мы больше не увидимся, я буду немного скучать. Мягко говоря, у вас редкий характер. Такого человека как вы — я уже не увижу.

Аомамэ улыбнулась.

— И у меня о вас осталось такое же впечатление.

— Мадам очень нуждалась в вас. Так сказать, как в личном спутнике. А потому, глубоко опечалена тем, что приходится с вами расставаться. Сейчас она не может подойти к телефону. Хочет, чтобы вы это поняли.

— Я понимаю, — сказала Аомамэ. — И я не смогла бы говорить.

— Вы сказали, что уезжаете далеко. Как далеко? — спросил Тамару.

— Это расстояние нельзя измерить числами.

— Как расстояние между человеческими сердцами.

Аомамэ закрыла глаза и глубоко вздохнула. Казалось, она вот-вот заплачет. Но всё же сдержалась.

— Искренне желаю, чтобы все сложилось как можно лучше, — спокойным голосом сказал Тамару.

— Извините, но я не могу отдать вам пистолет, — сказала Аомамэ.

— Неважно. Это личный подарок от меня. Если он вам будет мешать, можете выбросить его в Токийский залив. Таким образом, мир на один небольшой шаг приблизится к разоружению.

— В конце концов, возможно, я так и не выстрелю из пистолета. Вопреки словам Чехова.

— И это не важно. Лучше не стрелять. Двадцатый век приближается к своему концу. Нынешнее положение отличается от того, что было во времена Чехова. Кареты не мчатся по мостовым, а дамы не носят корсетов. Мир пережил нацизм, взрыв атомной бомбы и современную музыку. За это время заметно изменился даже метод написания художественных произведений. Короче, нечем заниматься, — сказал Тамару. — И у меня еще один вопрос. Сегодня вечером, в семь часов, вы встретитесь с Тэнго Каваной на детской горке.

— Если все пойдет хорошо, — сказала Аомамэ.

— Собственно, что вы будете делать на детской горке, если с ним встретитесь?

— Вдвоем смотреть на Луну.

— Очень романтично! — восторженно сказал Тамару.

Глава 27

_______________________

ТЭНГО

Возможностей этого мира — недостаточно

Тэнго спал, когда в среду утром зазвонил телефон. До самого утра он не мог уснуть, и в его организме еще оставалось выпитое им виски. Встав с постели, он удивился, увидев, что вокруг уже совсем светло.

— Господин Кавана? — спросил какой-то человек с незнакомым голосом.

— Я слушаю, — ответил Тэнго, и поскольку голос незнакомца звучал тихо и по-деловому, предположил, что разговор будет идти о формальностях, связанных со смертью отца. Но будильник показывал только около восьми часов утра. В такую пору не могли звонить из городского управления или фирмы ритуальных услуг.

— Извините, что так рано звоню, просто должен спешить.

«Спешное дело. Какое? » — подумал Тэнго.

Его голова была все еще как в тумане.

— Вы помните Аомамэ? — спросил собеседник.

Аомамэ? От этого слова опьянение и дремота куда-то исчезли. Сознание вдруг, как декорации на сцене, изменилось. Тэнго крепче сжал в руке трубку.

— Помню, — ответил он.

— Довольно редкая фамилия.

— Она училась со мной в одном классе начальной школы, — с трудом сдерживая голос, сказал Тэнго.

Незнакомец сделал короткую паузу.

— Господин Кавана, вам интересно сейчас поговорить об Аомамэ?

Тэнго показалось, что этот человек говорит как-то странно, по-особому, будто исполняет роль в переведенной авангардистской пьесе

— Если не интересно, то не будем терять времени. И сразу закончим разговор.

— Интересно, — поспешил ответить Тэнго. — Но, простите, с кем имею честь разговаривать?

— У меня для вас сообщение от Аомамэ, — не ответив на вопрос, сказал человек. — Аомамэ хотела бы с вами встретиться. А как вы на это смотрите? Согласны на такую встречу?

— Согласен, — ответил Тэнго. Откашлявшись, он проглотил слюну. — Я давно хотел с ней встретиться.

— Вот и хорошо. Она тоже хочет с вами увидеться. И вы хотите того же.

Тэнго вдруг показалось, что в комнате заметно похолодало. И он накинул на пижаму джемпер, который лежал рядом.

— Как это можно сделать? — спросил Тэнго.

— Вы сможете подняться на детскую горку, как только стемнеет? — спросил человек.

— На детскую горку? — переспросил Тэнго. «Собственно, о чем говорит этот человек? » — подумал он.

— Я только передаю то, что сказала Аомамэ. Мол, вы поймете, если я так скажу. Она хочет, чтобы вы поднялись на детскую горку.

Тэнго машинально коснулся копны волос, взъерошенных после сна. «Детская горка… Я с неё смотрел на две Луны. Очевидно, речь идет о ней», — рассуждал он.

— Кажется, понимаю, — сухим голосом сказал Тэнго.

— Хорошо. Далее: она хочет, чтобы вы взяли с собой ценные вещи, которые не готовы оставить. Чтобы после такого приготовления уехать очень далеко.

— Ценные вещи, которые не готов оставить? — удивленно повторил Тэнго.

— Именно так.

Тэнго задумался.

— Не совсем хорошо понимаю. «Уехать очень далеко» означает, что больше сюда не вернусь?

— Этого я не знаю, — ответил мужчина. — Как я вам только что говорил, я лишь передаю ее послание.

Проводя пальцами по всклокоченным волосам, Тэнго думал. Поехать? … А потом сказал:

— Возможно, я заберу с собой пачку бумаг и документы.

— Думаю, это не проблема, — сказал мужчина. — Имеете право выбрать то, что хотите. Что же касается того, как нести, то желательно, чтобы ваши руки были свободными.

— Чтобы руки были свободными, — повторил Тэнго. — То есть чемоданчик не годится?

— Думаю, что нет.

Судя по голосу, трудно было определить возраст, внешность и телосложение собеседника. Ему не хватало конкретных признаков. Его не удалось бы вспомнить сразу после телефонного разговора. Индивидуальность и чувство — если такие были — прятались где-то глубоко.

— Это все, что я имел вам передать, — сказал мужчина.

— Аомамэ здорова? — спросил Тэнго.

— С физическим здоровьем проблем нет, — внимательно ответил собеседник. — Однако сейчас она оказалась в несколько напряженном положении. Каждое ее движение требует бдительности. Любая неосторожность может нанести ей вред.

— Может нанести ей вред, — машинально повторил Тэнго.

— Желательно не опоздать, — сказал мужчина. — В этом деле время — важный элемент.

«Время — важный элемент, — мысленно повторил Тэнго. — Этот человек неправильно подбирает слова или, может, я слишком нервничаю? »

— Думаю, что смогу подняться на детскую горку сегодня вечером, в семь, — сказал Тэнго. — Если же по какой-то причине не смогу сегодня, то приду завтра в то же время.

— Хорошо. Детскую горку, о которой идет речь, вы знаете?

— Знаю.

Тэнго взглянул на часы. До встречи оставалось одиннадцать часов.

— Кстати, я слышал, что в это воскресенье умер ваш отец. Позвольте выразить вам мои соболезнования, — сказал мужчина.

Тэнго поблагодарил почти автоматически. И подумал: «А почему этот человек об этом знает? "

— А вы не могли бы еще немного рассказать об Аомамэ? — спросил Тэнго. — Скажем, где она и что делает.

— Она не замужем, работала инструктором спортивного клуба, в районе Хиро. Была знающим свое дело и способным инструктором. Но в силу обстоятельств уволилась с этой работы. И недавно, чисто случайно, поселилась вблизи квартиры господина Каваны. Остальные вы сможете услышать непосредственно из ее уст.

— А в каком напряженном положении она сейчас оказалась?

Мужчина на это не ответил. Или сам не захотел, или же просто считал, что не надо отвечать. Похоже было на то, что вокруг Тэнго собиралось все больше и больше подобных людей.

— Итак, на детской горке, сегодня, в семь, — сказал мужчина.

— Постойте! — спохватился Тэнго. — Еще один вопрос. От одного человека я получил предупреждение, что за мной кто-то следит. Поэтому надо быть осторожным. Извините, может быть, это вы?

— Нет, не я, — сразу ответил мужчина. — За вами следил кто-то другой. Но, во всяком случае, бдительность не помешает. Как и советовал тот человек.

— Возможно, слежка за мной как-то связана с тем, чтоб Аомамэ оказалась в особом положении?

— В несколько напряженном положении, — поправил человек. — Гм… возможно. Наверное…

— А это не создает опасность?

Сделав паузу, человек подбирал слова так, будто раскладывал по кучкам горошинки разного сорта.

— Если опасностью для себя вы называете то, что не сможете встретиться с Аомамэ, то это действительно опасность.

Тэнго попытался мысленно, понятными для себя словами перевести этот уклончивый ответ. И хотя его подоплёки не мог прочесть, почувствовал в нем напряжение.

— То есть, может случиться так, что мы больше никогда не встретимся?

— Именно так.

— Понятно. Буду очень внимательным, — ответил Тэнго.

— Извините, что я так рано позвонил. Видимо, разбудил вас.

Сказав это, незнакомец сразу оборвал разговор.

Некоторое время Тэнго разглядывал черную трубку в руке. Когда разговор закончился, он, как и ожидал, не смог вспомнить мужской голос. Еще раз взглянул на часы. Было десять минут девятого. Как скоротать время до семи часов вечера? Сначала он принял душ, вымыл голову, как-то расчесал взъерошенные волосы. Затем перед зеркалом побрился. Тщательно почистил зубы, даже зубной нитью. Выпил томатного сока, хранившегося в холодильнике, вскипятил в чайнике воды. Смолов кофейные зерна, приготовил кофе, поджарил один тост. Сварил яйцо всмятку. Все делал сосредоточенно, тратя больше времени, чем обычно. И все же было только половина девятого.

Сегодня вечером я встречу Аомамэ на детской горке. Как только он начал думать об этом, его охватило такое чувство, будто функции его организма разделились на отдельные части и рассеялись на все четыре стороны. Руки, ноги и лицо устремились кто во что горазд. Собрать ощущения воедино надолго он не мог. И хотя он старался что-нибуль делать — не сумел сосредоточиться. Не мог ни читать, ни, естественно, писать. Ему не сиделось также на одном месте. Удавалось только мыть посуду в кухне, стирать белье, наводить порядок в ящиках комода и убирать постель. И что бы он ни делал, через каждые пять минут останавливался и смотрел на настенные часы. И тогда каждый раз думал, что время будто движется все медленнее.

Аомамэ знает.

Так рассуждал Тэнго, в очередной раз затачивая кухонный нож над раковиной умывальника. «Она знает, что я несколько раз забирался на детскую горку в парке. И, наверное, видела, как я сидел на горке и смотрел на небо». О другом он не мог думать. Представил себе собственную фигуру, освещенную уличным фонарем, на детской горке. Тогда он совсем не чувствовал, что кто-то его видит. Интересно, откуда она за ним наблюдала? «Не важно, откуда, — подумал он. — Это не важно. Независимо от того, откуда она наблюдала — она теперь меня узнает с первого взгляда». От такой мысли всего его переполнила большая радость. «Долгие годы она думала обо мне так же, как и я о ней». Это ему казалось невероятным. В этом мире, похожем на подвижный лабиринт, не встречаясь на протяжении двадцати лет, две человеческие души — мужчины и женщины — оставались неизменно связанными.

«Но почему тогда Аомамэ меня не окликнула? Все было бы проще. Вообще как она узнала, что я здесь живу? Как она или тот человек узнали мой номер? Я не люблю, чтобы мне звонили, а потому его нет в телефонной книге». Во всей этой истории много чего непонятного. Ее сюжетные линии перепутаны. И нельзя определить, как они связаны и существует ли между ними причинно-следственная связь. Но если подумать, то окажется, что с появлением на сцене Фукаэри эта история перестала находиться в неизменном состоянии: в ней слишком много вопросов и слишком мало разгадок. Однако этот беспорядок хоть и медленно, но все же близится к концу. Такое складывается общее впечатление.

«Во всяком случае, в семь часов сегодняшнего вечера, по крайней мере некоторые сомнения, наверное, развеются, — размышлял Тэнго. — Мы встретимся на детской горке. Не как беспомощные десятилетние мальчик и девочка, а как самостоятельные и свободные взрослые мужчина и женщина. Как учитель математики подготовительной школы и инструктор спортивного клуба. Собственно, о чем мы там будем разговаривать? Неизвестно. Во всяком случае, обязательно будем разговаривать. Заполним пробелы, чтобы иметь общее представление друг о друге. И, если воспользоваться странным выражением того незнакомца, мы вроде бы сможем отсюда куда-то уехать. Поэтому надо собрать ценные вещи, которые нельзя просто бросить. И упаковать их в сумку так, чтобы руки были свободными».

Тэнго особо не жалел, что уедет отсюда. Он прожил в этой квартире семь лет, и три раза в неделю читал лекции в подготовительной школе, но у него ни разу не было ощущения, что именно эта квартира лучше всего подходит ему для жизни. Она была для него только временным убежищем, похожим на остров среди водного пространства. Не стало также замужней подруги, с которой он раз в неделю устраивал здесь тайное свидание. Ушла отсюда после временного пребывания и Фукаэри. Он не знал, где они сейчас и что делают. Во всяком случае, они незаметно исчезли из его жизни. Что же касается работы в подготовительной школе, то его там, бесспорно, кто-то заменит. И без Тэнго этот мир будет беспрепятственно двигаться. Если же Аомамэ хочет куда-то с ним уехать, то он не будет колебаться.

Что такое для него ценные вещи, которые хотелось бы забрать с собой? Наличные в виде пятидесятитысячных банкнот и пластиковая банковская карта. Это все, так сказать, его богатство. На обычном банковском счете у него примерно один миллион иен. [24] Хотя нет, не только эта сумма. На счет была еще перечислена доля гонорара за «Воздушный кокон». Он собирался вернуть деньги Комацу, но так и не сделал этого. Кроме того, отпечатанные листы начатого романа. Их нельзя оставлять. Они не имеют коммерческой ценности, но для него они значат много. Рукопись Тэнго засунул в бумажный пакет, а пакет — в твердую красновато-коричневую нейлоновую сумку, с которой ездил на работу в школу. Она стала достаточно тяжелой. Дискеты положил в карман куртки. Электронную печатную машинку взять не мог, но блокнот и авторучку забрал. Итак, что еще?

Тэнго вспомнил служебный конверт, полученный от адвоката в Тикури, содержавший отцовскую сберкнижку, его зарегистрированную печать, выписку из книги регистрации и загадочную, вроде бы как семейную, фотографию. Видимо, ее следует принять за настоящую. И, конечно, табель начальной школы и почетную грамоту «NHK». Смену белья и туалетные принадлежности решил не брать, потому что не поместятся в дорожной сумке. В случае необходимости их можно булет купить.

Убрав все в сумку, он пока не представлял, что делать дальше. Ни мыть посуду, ни гладить одежды вроде бы уже было не нужно. Еще раз взглянул на настенные часы. Было десять тридцать. Подумал, что надо бы позвонить товарищу, которого просил читать лекции в подготовительной школе, но вспомнил, что тот не любит, когда ему утром звонят. Тэнго, одетый, лег на кровать и начал размышлять о различных возможных вариантах встречи.

Последний раз он встречался с Аомамэ в десятилетнем возрасте. Теперь им обоим по тридцать. За это время они многое пережили. Приятного и не очень приятного — возможно, последнего даже больше. Их внешность, характер и жизненная среда, наверняка, изменились. Она уже не девочка, а он — не подросток. Неужели Аомамэ действительно его разыскивала? Тэнго представил себе, как они встретятся на детской горке, вблизи взглянут друг на друга и разочаруются. Возможно, им даже не о чем булет разговаривать. Такое тоже вполне может случиться. И это совершенно естественно.

«Может, на самом деле не надо встречаться? — спрашивал он себя. — Может, было бы лучше хранить в душе надежду на случайную встречу, но так и не встретиться? Тогда можно было бы постоянно жить с надеждой. С небольшим, но драгоценным источником тепла, который согревал бы все тело. Со слабым огоньком, бережно защищенным ладонями от ветра, который мог, однако, просто погаснуть под бурным дуновением реальности».

Примерно час, уставившись глазами в потолок, Тэнго попеременно подвергался этим двум взаимно противоречивым чувствам. Более всего он хотел встретиться с Аомамэ. И одновременно боялся оказаться с ней один на один. Заранее оцепенев в душе от неудобного молчания и холодного разочарования, что могли бы тогда возникнуть. Казалось, он разрывался надвое. Большой и крепкого телосложения, Тэнго знал, что чрезвычайно хрупок, когда попадает под действие внешней силы. Но не встретиться с Аомамэ не мог. Именно этого сильно хотела его душа на протяжении двадцати лет. Он не мог бы убежать, даже если все закончится разочарованием.

Устав созерцать потолок, он, лежа на спине, какое-то время поспал. Минут сорок- сорок пять, спокойным сном, без сновидений. Глубоким, приятным сном после сосредоточенного изнурительного воображения. Если подумать, то за последние несколько дней он спал мелкими, нерегулярными урывками. Но сегодня к вечеру он должен был избавиться от накопившейся усталости. Выйти отсюда с новым бодрым здоровым настроением и направиться к детской горке. Интуитивно чувствовал, что его организм нуждается в непринужденной передышке.

Когда погружался в сон, слышал голос Куми Адати. А может, ему только показалось, что слышит. Как только рассветет, вам надо отсюда уходить. Пока выход не перекрыт.

Это был голос Куми Адати и одновременно — ночной совы. В его памяти они неразрывно смешались. Сейчас ему прежде всего был нужен ум. Ночной ум, что пророс глубоко в землю. Возможно, его удастся найти только во сне.

В половине седьмого, закинув за плечи сумку, Тэнго вышел из дома. Одет он был совсем так же, как и тогда, когда ходил к детской горке. В старой кожаной куртке поверх ветровки с капюшоном, синих джинсах и коричневых рабочих ботинках. Изношенных, но столь привычных, что они казались частью его организма. Возможно, сюда он больше не вернется. Табличку с фамилией на дверях и почтовом ящике на всякий случай снял. Об остальном можно подумать позже.

Стоя на выходе из дома, осмотрелся внимательно вокруг. Если верить Фукаэри, то за ним кто-то следит. И, как и в прошлый раз, ничего подозрительного не заметил. Привычный пейзаж остался прежним. После захода солнца на улице не было людей. Сначала он направился медленно к вокзалу. Иногда оглядывался, чтобы проверить, что его никто не преследует. Несколько раз, без надобности, сворачивал в узкую улочку и останавливался — мол, нет ли за ним «хвоста». Тот человек по телефону говорил, что надо быть бдительным. Ради себя и ради Аомамэ, оказавшейся в напряженном положении.