ВСТУПЛЕНИЕ

Ты в поля отошла без возврата. Да святится Имя Твое! Снова красные копья закатаПротянули ко мне острие. Лишь к Твоей золотой свирелиВ черный день устами прильну. Если все мольбы отзвенели, Угнетенный, в поле усну. Ты пройдешь в золотой порфире -Уж не мне глаза разомкнуть. Дай вздохнуть в этом сонном мире, Целовать излучённый путь... О, исторгни ржавую душу! Со святыми меня упокой, Ты, Держащая море и сушуНеподвижно тонкой Рукой! 16 апреля 1905 ПУЗЫРИ ЗЕМЛИ * * * Полюби эту вечность болот: Никогда не иссякнет их мощь. Этот злак, что сгорел, - не умрет. Этот куст - без истления - тощ. Эти ржавые кочки и пниЗнают твой отдыхающий плен. Неизменно предвечны они, -Ты пред Вечностью полон измен. Одинокая участь светла. Безначальная доля свята. Это Вечность Сама снизошлаИ навеки замкнула уста. 3 июня 1905 * * * Болото - глубокая впадинаОгромного ока земли. Он плакал так долго, Что в слезах изошло его окоИ чахлой травой поросло. Но сквозь травы и злакиИ белый пух смежённых ресниц -Пробегает зеленая искра, Чтобы снова погаснуть в болоте. И тогда говорят в деревняхНеизвестно откуда пришедшиеКолдуны и косматые ведьмы: " Это шутит над вами болото. Это манит вас темная сила". И когда они так говорят, Старики осеняются знаменьем крестным, Пожилые - смеются, А у девушек - ясно видныЗа плечами белые крылья. 3 июня 1905

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

БАЛАГАНЧИК Вот открыт балаганчикДля веселых и славных детей, Смотрят девочка и мальчикНа дам, королей и чертей. И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный чорт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок. МальчикОн спасется от черного гневаМановением белой руки. Посмотри: огонькиПриближаются слева... Видишь факелы? видишь дымки? Это, верно, сама королева... ДевочкаАх, нет, зачем ты дразнишь меня? Это - адская свита... Королева - та ходит средь белого дня, Вся гирляндами роз перевита, И шлейф ее носит, мечами звеня, Вздыхающих рыцарей свита. Вдруг паяц перегнулся за рампуИ кричит: " Помогите! Истекаю я клюквенным соком! Забинтован тряпицей! На голове моей - картонный шлем! А в руке - деревянный меч! " Заплакали девочка и мальчик, И закрылся веселый балаганчик. Июль 1905 * * * Девушка пела в церковном хореО всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые людиСветлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у царских врат, Причастный тайнам, - плакал ребенокО том, что никто не придет назад. Август 1905 СОЛЬВЕЙГ Сергею Городецкому Сольвейг прибегает на лыжах. Ибсен. " Пер Гюнт" Со'львейг! Ты прибежала на лыжах ко мне, Улыбнулась пришедшей весне! Жил я в бедной и темной избушке моейМного дней, меж камней, без огней. Но веселый, зеленый твой глаз мне блеснул -Я топор широко размахнул! Я смеюсь и крушу вековую сосну, Я встречаю невесту - весну! Пусть над новой избой Будет свод голубой -Полно соснам скрывать синеву! Это небо - твое! Это небо - мое! Пусть недаром я гордым слыву! Жил в лесу, как во сне, Пел молитвы сосне, Надо мной распростершей красу. Ты пришла - и светло, Зимний сон разнесло, И весна загудела в лесу! Слышишь звонкий топор? Видишь радостный взор, На тебя устремленный в упор? Слышишь песню мою? Я крушу и поюПро весеннюю Со'львейг мою! Под моим топором, распевая хвалы, Раскачнулись в лазури стволы! Голос твой - он звончей песен старой сосны! Со'львейг! Песня зеленой весны! 20 февраля 1906 РУСЬ Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснусь. Дремлю - и за дремотой тайна, И в тайне - ты почиешь, Русь. Русь, опоясана рекамиИ дебрями окружена, С болотами и журавлями, И с мутным взором колдуна, Где разноликие народыИз края в край, из дола в долВедут ночные хороводыПод заревом горящих сел. Где ведуны с ворожеямиЧаруют злаки на полях, И ведьмы тешатся с чертямиВ дорожных снеговых столбах. Где буйно заметает вьюгаДо крыши - утлое жилье, И девушка на злого другаПод снегом точит лезвее. Где все пути и все распутьяЖивой клюкой измождены, И вихрь, свистящий в голых прутьях, Поет преданья старины... Так - я узнал в моей дремотеСтраны родимой нищету, И в лоскутах ее лохмотийДуши скрываю наготу. Тропу печальную, ночнуюЯ до погоста протоптал, И там, на кладбище ночуя, Подолгу песни распевал. И сам не понял, не измерил, Кому я песни посвятил, В какого бога страстно верил, Какую девушку любил. Живую душу укачала, Русь, на своих просторах, ты, И вот - она не запятналаПервоначальной чистоты. Дремлю - и за дремотой тайна, И в тайне почивает Русь, Она и в снах необычайна. Ее одежды не коснусь. 24 сентября 1906 БАЛАГАН Ну, старая кляча, пойдем ломать своего Шекспира! Кин Над черной слякотью дорогиНе поднимается туман. Везут, покряхтывая, дрогиМой полинялый балаган. Лицо дневное АрлекинаЕще бледней, чем лик Пьеро. И в угол прячет КоломбинаЛохмотья, сшитые пестро... Тащитесь, траурные клячи! Актеры, правьте ремесло, Чтобы от истины ходячейВсем стало больно и светло! В тайник души проникла плесень, Но надо плакать, петь, идти, Чтоб в рай моих заморских песенОткрылись торные пути. Ноябрь 1906