Оккупация Петрозаводска

Оккупация Петрозаводска финскими войсками длилась с 1 октября 1941 года по 28 июня 1944 года, почти три года, точнее 1001 день. В Петрозаводске были созданы и действовали органы военного управления. Финские власти установили жесткий режим, ввели строгий комендантский час. Гражданскому населению Петрозаводска, не попавшему в концентрационные лагеря, предлагалось продолжить свою обычную работу и предоставить опись имущества, а оставшимся советским солдатам немедленно сдаться в плен.

Когда в июле 1941 г. началось наступление финской армии на Советский Союз, солдатам был зачитан приказ, содержавший указания об обращении с военнопленными и поведении на оккупированной территории. С гражданским карельским населением надо было обращаться дружелюбно, но с осторожностью. Русское население, напротив, следовало отправлять в концентрационные лагеря. В памятной записке штаба содержался перечень лиц, подлежавших изоляции, включавший всех руководителей коммунистической партии, партийных работников и милиционеров, служащих НКВД, политических руководителей промышленных предприятий, объединений и организаций. Центральным был пункт о разделении населения по национальному признаку.

Частная собственность подлежала защите в объеме, определенном советской конституцией, что на практике означало сохранение права собственности на заработную плату, сбережения, жилье и движимое имущество. Права принимать участие в управлении население не имело. Оно было лишено также свободы слова, печати, объединений и собраний. Свобода вероисповедания признавалась, но право проводить богослужения временно предоставлялось только православной и лютеранской церквям. Население было обязано беспрекословно подчиняться издававшимся властями приказам и распоряжениям.

Среди местного населения была создана секретная сеть информаторов, в которую в августе 1943 г. входило около 60 горожан. Для облегчения работы полицейских было отдано большое количество ограничительных распоряжений. Жители города не могли без специального разрешения покидать его территорию, а в ночное время действовал комендантский час. Пребывание солдат в квартирах гражданского населения было запрещено в декабре 1941 г., а позже, из-за опасности шпионажа, было запрещено всякое общение с местными жителями.

Летом 1943 г. в квартирах местных жителей проверки проводились два раза в сутки, в основном для предотвращения самовольного пребывания в них солдат. В особых случаях - подозреваемый в партизанской деятельности, сбежавший военнопленный - могли проводиться крупномасштабные облавы, которые охватывали всю территорию города. В общей сложности было проведено 55 облав.

Новая власть проводила политику финнизации, которая проявлялась в переименовании населенных пунктов, улиц и площадей, фамилий местных жителей. Всего было изменено 2 300 фамилий. Петрозаводск был переименован в Яанислинна (фин. Ä ä nislinna) или Онегаборг (швед. Onegaborg), что переводится как «крепость на Онего».

Существенной частью программы «финнизации» Карелии была также и масштабная «культурная революция». На настроения взрослого национального населения стремились воздействовать посредством единообразной, тщательно направляемой информационной и просветительской работы, в том числе при помощи газет и радио. Два радиоприемника имелось в домах карелов, однако после того, как выяснилось, что по одному из них слушали передачи из Москвы, их пришлось срочно изъять. Финские власти проводили мощную агитацию за новую власть, систематически распространяя листовки с целью деморализации населения.

«Финнизация» города включала в себя также и удаление из общественных мест памятников советским вождям, о чем в ноябре 1941 г. был отдан соответствующий приказ. Монумент Ленину, а также другие советские памятники подлежали демонтажу с целью их возможного дальнейшего музейного использования. Не было необходимости сохранять только памятник Сталину на краю площади Кирова, и отдельными частями этого монумента была заполнена находившаяся рядом большая яма. На памятник Кирову был надет черный мешок.

Особое внимание уделялось воспитанию и образованию детей, и народные школы были открыты уже осенью 1941 г. К концу ноября 1941г. работали 46 карело-финских школ, в которых обучались 4823 ученика. Языком преподавания стал финский язык, что вызывало затруднения в обучении учащихся карелов и вепсов. В них работали 136 учителей-националов.

В 1941 г. в специальных педагогических лагерях началась переподготовка учителей, получивших образование в советское время. При этом представления о Финляндии, формируемые у обучавшихся в этих лагерях, несли в себе и мощный пропагандистский заряд. Обучение «ненационалов» поначалу совсем не планировалось.

С августа 1941г. стала выходить газета «Vapaa Kareliya» («Свободная Карелия»). На оккупированной территории финны открывали магазины (в т. ч. книжные), пекарни и даже рестораны и кафе.

В октябре 1942 года оккупанты провели большой военный парад в честь годовщины вторжения в Петрозаводск и взятия города. Это «торжество» назвали Днем независимости, а при его праздновании детям раздавали флажки с синим скандинавским крестом. Но тем временем русские дети были заключены в концлагерях. Взрослые – голодные и больные – трудились на лесозаготовках. Разговор через колючую проволоку с заключенными лагерей воспрещался под угрозой расстрела.

На каждого жителя на оккупированной территории была заведена личная карточка. В ней, наряду с другими данными, учитывалась и этническая принадлежность. Жителей Карелии поделили на 2 основные категории. К первой категории отнесли национальное население: карелы, финны, вепсы, ингерманландцы, эстонцы. По отношению к ним проводилась лояльная политика в расчете на поддержку этими слоями нового порядка.

Большая часть лучших зданий стали использоваться армией и Военным управлением. Штаб 7-го армейского корпуса разместился в находившемся на улице Ленина здании Верховного совета, больше известном среди финнов как «Дворец Куусинена» (в настоящее время - здание Правительства Республики Карелия).

Здание университета также было зарезервировано для использования Военным управлением и армией.

Наиболее важными местами расположения войск гарнизона были оставшиеся с советского времени казармы в районе современного проспекта Александра Невского, в центре и западной (северной) части города, здание педучилища, лесотехнического техникума и сельхозинститута. Городская больница, расположенная в квартале от берега озера, и многие дома вокруг нее были превращены в военный госпиталь.

Лица первой категории, как правило, в лагерях не размещались, а просто находились на оккупированной территории, им выдавали соответствующие паспорта и карточки зеленого цвета для повышенной нормы получения продуктов.

Ко второй категории отнесли ненациональное (славянское) население: русские, украинцы, белорусы. Развивая идеологию «Великой Суоми до Урала», оккупанты планировали выселение славянского населения за границы территории, которая по их плану будет принадлежать Финляндии. Славянское население как «неродственное» было значительно ущемлено в правах по сравнению с финно-угорским. Их положение было при оккупационном режиме заметно хуже, чем родственного финнам населения. Большую часть времени им приходилось довольствоваться более скудной пищей, хуже организованным медицинским обслуживанием и более низкой заработной платой. По распоряжению главнокомандующего финскими войсками Карла Густава Маннергейма оно впоследствии должно было быть выслано в немецкую зону оккупации. Граждан славянского происхождения, в том числе женщин и детей, выселяли из районов, занятых финскими войсками, и помещали в лагеря.

Приказ об организации в Яанислинне концентрационных лагерей был отдан через две недели после захвата города. Вместимость лагерей рассчитывалась примерно на 10000 человек. В них намеревались временно поместить всех русских мужчин. В лагеря отправляли и остальное русское население. Для того, чтобы отличать заключенных от остального гражданского населения, всем достигшим 15-летнего возраста приказали носить в качестве отличительного знака красную повязку на рукаве.

В оккупированной финнами Карелии действовало 17 концлагерей и «спецтюрем». На территории Петрозаводска их было 7, еще 1 концлагерь в Соломенном и 3 лагеря для военнопленных. Первый концлагерь в Петрозаводске был открыт 14 октября 1941 года.

Концентрационные лагеря разместили в рабочих кварталах на окраинах города. Сохранился подробный план-схема лагеря №5 в «Красном поселке», где, по рассказам местных жителей, раньше жили железнодорожники - самого большого по количеству находившихся в нем людей. Согласно ему, в 1943 г. в лагере насчитывалось около 60 домов, из которых примерно 30 были двухэтажные бревенчатые здания площадью в основании 10 на 30 метров.

Концентрационные лагеря показывали только избранным посторонним наблюдателям. Заметная разница между жилищными условиями в лагерях и на свободе заключалась в тесноте. В комнатах с жилой площадью в 20 кв. м часто проживали трое взрослых и четверо детей, т. е. на одного человека приходилось менее 3 кв. м. Очевидно, что ранее, когда заключенных было больше, жилой площади в расчете на человека приходилось еще меньше.

В концентрационных лагерях содержались как семьи, так и одинокие люди, не успевшие эвакуироваться из Петрозаводска, а также выселенные из других районов.

В апреле 1942 г. русские составляли 96% всех изолированных. «Националов» в лагерях насчитывалось в общей сложности лишь 621 человек, большинство из которых были карелами, признанными в результате проверок обрусевшими в языковом отношении. Впоследствии они были освобождены.

За годы финской оккупации Петрозаводска через концлагеря прошло около 25 тысяч человек. В лагерях погибло около 7 тысяч человек, которые похоронены на кладбище «Пески». В самые тяжелые месяцы, как говорят, покойники доставлялись на кладбище непрерывным потоком. В общей сложности, за время оккупации в Яанислинне умер примерно каждый двадцатый из свободно проживавших жителей и примерно каждый пятый из находившихся в лагерях. Следует упомянуть, что в финляндских лагерях для военнопленных смертность в период с 1941 по 1944 гг. поднялась еще выше, составив почти треть от общего числа заключенных.

Главной причиной роста смертности стали недостатки в снабжении продовольствием весной и летом 1942 г., вызвавшие голод в лагерях. В источниках содержатся упоминания о потреблении в пищу отбросов и падали. Особенно тяжело переживали недоедание многотысячное детское население и ослабленные старые люди. Хотя эти лагеря и не задумывались как места для уничтожения людей, но, поскольку в них погибли тысячи людей, это различие, безусловно, осталось лишь теоретическим.

В середине октября 1941 г. на средства, выделенные Красным Крестом, была открыта больница для гражданских лиц, в которой могли проходить лечение только жители города, относившиеся к народам, родственным финнам. Развитие медицинского обслуживания улучшало положение в основном представителей национального населения, поскольку дискриминация по национальному признаку сохранялась в этом секторе до самого конца оккупации. В ноябре 1943 г. больница для ненационального населения была ликвидирована, и оказание медицинской помощи сосредоточилось в центральной больнице концлагеря №6.

Наблюдалось много случаев заболевания ревматизмом, цингой, малярией, брюшным тифом и др. Общее состояние здоровья детей в первой половине 1942 г. было удручающе плохим. Почти все дети дошкольного возраста страдали малокровием и рахитом.

Из общего показателя смертности от болезней, вызванных голодом, в лагерях приходилось две трети всех смертей. На долю несчастных случаев, жестокого обращения, казней, самоубийств и т. д. приходится примерно 14%, а в 1943 г. - почти четверть от общего числа смертей.

Обращение с заключенными концентрационных лагерей было, по большей части, таким же, как и с военнопленными, которых также использовали в качестве рабочей силы на территории городского района. До марта 1942 г. работа могла выполняться семь дней в неделю, позже был введен выходной в воскресенье. Фактически продолжительность рабочего дня могла устанавливаться в произвольном порядке. После завершения рабочего дня и возвращения в лагерь заключенных могли привлечь для выполнения других работ, например, по благоустройству территории и т. п. В особенности в лагере №2 коллективные работы по вечерам были частым явлением. Вскоре после организации лагерей заключенных стали направлять на работы за пределы городского района. Наиболее важными постоянными объектами в сельской местности стали лесозаготовки и заготовки дров.

Уровень зарплаты заключенных был установлен в 30% от зарплаты родственного финнам населения Восточной Карелии, но не более 9 марок в день для мужчин и 7 марок - для женщин. В мае 1942 г. было принято решение удерживать из зарплаты 4 марки в день в качестве компенсации за увеличенный продовольственный паек, в результате чего основная зарплата стала составлять до 5 марок в день в зависимости от пола и производительности труда. Финны опасались, что невыплата заработной платы приведет к исчезновению трудовой мотивации, а это заставит увеличить численность охраны и руководителей работ, само по себе бывшее трудной задачей.

Случаи насилия и издевательств над узниками были явлением повседневным. Согласно протоколам допросов заключенных, дисциплина поддерживалась методами произвола и отличалась крайней жестокостью. Порки проводились ежедневно, невзирая на возраст и пол, и вдобавок к официальным наказаниям имелось много случаев «неофициального» жестокого обращения и издевательств. Персонал и охрану ненавидели все заключенные. Последние по времени начальники концлагерей №№2, 5 и 6 и некоторые другие осенью 1944 г. были включены в советский список военных преступников. В Железнодорожном (Пятом) посёлке (в годы войны – Красная Горка), располагался концлагерь № 5, в котором содержалось 8 тысяч человек, освобождения дождалась только половина.

Особенно дурной славой пользовался лагерь №2 «Северная точка», в котором действия молодого лейтенанта, начальника лагеря с лета 1942 г., критиковали также некоторые его подчиненные – финны. В этом лагере широко применялись телесные наказания, после завершения нормального рабочего дня часто проводились сверхурочные работы, а употребление алкоголя начальником характеризовалось как чрезмерное.

У заключенных, в том числе детей, проводился принудительный отбор крови для раненых финнов. Бездетным финкам, мужья которых погибли в Советско-Финскую войну 1939-40гг., разрешалось усыновлять русских пленных детей, даже при живых родителях. Дети с 15 лет отбирались у родителей и направлялись в трудовые лагеря. Дети и подростки, которых голод гнал в город в поисках пропитания, получали наказания чаще других за самовольный выход из лагеря. Наказывали их по всей строгости – сажали в холодную будку, били резиновыми палками, иногда даже расстреливали.

В своем письме домой 17 апреля 1942г. известный финский политический деятель Вяйне Войонмаа писал: «…Из 20-тысячного русского населения Яанислинна, 19 тысяч находятся в концлагерях и тысяча на свободе. Питание тех, кто пребывает в лагере, не очень-то похвалишь. В пищу идут лошадиные трупы двухдневной давности. Русские дети перерывают помойки в поисках пищевых отходов, выброшенных финскими солдатами. Что сказал бы Красный Крест в Женеве, если бы знал о таком?.. ».

В связи с коренным переломом обстановки на советско-германском фронте в 1943 году было приказано приступить к разработке планов проведения эвакуации финской армии с территории Восточной Карелии. Детальный приказ эвакуации из Яанислинны подготовили в начале 1944 г. В первую очередь подлежали вывозу военные материалы и архивы. Родственное финнам население подлежало переезду в Финляндию полностью, сначала - женщины с детьми, старики и больные. Трудоспособные должны были участвовать в проведении эвакуации и уезжать позднее. Из ненационального населения в Финляндию эвакуировалась лишь та часть, которая представляла ценность исходя из военных соображений, остальных же планировали поместить в переселенческие лагеря, используя в качестве рабочей силы под строгим надзором. Для остающегося имущества и различных объектов были составлены планы их уничтожения. В ноябре 1943 г. финская армия приступила к подготовке осуществления тотальной тактики «выжженной земли». Ничего не должно было остаться целым. Здания и не подлежащие эвакуации промышленные предприятия и учреждения должны были быть уничтожены, дороги приведены в непроезжее состояние, аэродромы распаханы и заминированы и т. д. В сухую погоду леса и растущие на полях зерновые следовало поджигать.

В конце зимы 1944 г. принципы этих планов были пересмотрены. В марте вышло распоряжение о том, что из числа родственных финнам жителей эвакуации подлежали лишь те, кто сам этого пожелает, а из «ненационалов» - попросившие политического убежища в Финляндии. Из материальных ценностей вывозились лишь произведенные в Финляндии или изготовленные в Восточной Карелии по финляндским заказам. Отказались также от тактики «выжженной земли». Уничтожению теперь подлежали только важные в военном отношении объекты, такие как дороги и линии связи, а также построенные финнами промышленные предприятия и объекты, дававшие противнику непосредственные преимущества для ведения войны. Из документов неясна причина пересмотра линии поведения, но с очень большой долей вероятности она объясняется начавшимся зондированием возможностей заключения мира. Ведь в выдвинутых Советским Союзом еще в феврале 1944 г. условиях содержалось, кроме прочего, требование возмещения нанесенного ущерба. Что же касается вопроса о населении, то его решение хорошо согласовывалось со словами наркома иностранных дел СССР Молотова, произнесенными им перед финляндской делегацией в Москве позднее, в конце марта: «Всех, угнанных силой, следует вернуть. Нам не нужны те, кто перешел к вам добровольно»

Ранним утром 28 июня в ходе Свирско-Петрозаводской наступательной операции началось освобождение Петрозаводска. Город горел, слышались частые взрывы. Завидев советские катера, на причал устремились освобожденные из концлагерей люди. Они со слезами и цветами встречали советских моряков. Флагманский корабль Онежской военной флотилии «Марсовый» произвел артиллерийский салют-21 выстрел. В тот же день в Москве состоялся праздничный салют в честь освобождения Петрозаводска — 24 артиллерийских залпа из 324 орудий. В городе, требующем разминирования, началось восстановление мирной жизни.

К концу 1944г. было закончено разминирование Петрозаводска, его проводили команды минеров, состоявшие, в основном, из 17-21-летних девушек. Всего в Карелии было разминировано свыше 50 тыс. км2 и обезврежено около 1, 5 млн. мин.

Ещё долгие месяцы после освобождения Петрозаводска продолжалась война, но в Карелии быстрыми темпами уже началось восстановление разрушенного войной народного хозяйства. Своим самоотверженным трудом жители республики приближали великий для всех народов страны день – День Победы.