Никогда не говори никогда 4 страница

Последним уроком был русский язык, на котором Алена и Полина, сидя вдвоем на первой парте, откровенно скучали. Была замена, и вместо молодого энергичного Максима Владимировича урок вела степенная Ольга Васильевна. Точнее, не вела, а дала всему классу задание в рабочей тетради, и, не обращая внимания на то, что практически никто уже не работает, играла в «Косынку» на компьютере, что, безусловно, не было нормальным для ее статуса «Почетного работника образования». Именно поэтому Алена и Полина, честно сделав два задания из трех, принялись играть в «Обломайку» на листочке – эта игра очень нравилась обеим девушкам. Суть игры заключалась в том, чтобы достаточно мягко «обламывать» написанные друг другом предложения. Иногда «обломы» получались настолько курьезными, что девушки, забывая о том, что сейчас идет урок, просто заливались смехом. И под самый конец урока судьба сделала для обеих подлянку: Ольга Васильевна наконец заметила своеобразные истерики на первой парте и, закрыв приложение с «Косынкой», властным, сердитым голосом сказала:
- Так, Липатникова, Шпилевая! По какому поводу смех? Расскажите нам, мы тоже посмеемся!
Шум в классе тут же стих, ученики старательно начали изображать некое подобие занятости. Полина и Алена, еле сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться, все же распрямились и отвернулись друг от друга. А тем временем Ольга Васильевна не унималась:
- Я расскажу о вашем поведении Максиму Владимировичу, пусть он решает, как с вами поступать! И еще… Липатникова, дай свою тетрадь! Я посмотрю, что ты сделала за урок!
Улыбка сошла с Полининого лица. Она со вздохом протянула учительнице раскрытую рабочую тетрадь с недоделанным последним упражнением, и Алена сочувственно сжала руку подруги под партой. Полина вытянула шею, пытаясь рассмотреть то, что строчит Ольга Васильевна в ее тетради, и тут же была «пришиблена» ее недовольным голосом:
- Тааак… Замечательно! Выполнено только два номера, да и то почти неверно! Значит, сегодня останешься на дополнительные с Максимом Владимировичем. Одна изо всего класса! Позор! – воскликнула учительница, отдавая Полине тетрадь. А Полина даже не знала, плакать ей или радоваться.
Прозвенел звонок. Ученики тут же вскочили со своих мест и, наспех запихав учебники и тетради в сумки и портфели, быстро выбежали из класса, даже не прощаясь с Ольгой Васильевной, стирающей с доски все написанное.
- Удачи, - с улыбкой сказала Алена, подтолкнув остолбеневшую от удивления подругу под локоть. Полина, словно резко выйдя из транса, взвизгнула и засмеялась, тоже начиная убирать все в портфель.
- Спасибо, она мне пригодится, - со вздохом сказала Полина, пряча улыбку и снова вешая снятый ею ранее портфель на крючок в то время, как Алена наоборот одела свой рюкзак на спину и с сочувственной улыбкой поглядела на подругу.
- Ты только себя не выдавай. Веди себя нормально, это всего лишь просто дополнительные занятия, - посоветовала она подруге. – Давай, удачи тебе еще раз. А я пойду.
- Пока, до завтра, - вздохнула Полина, садясь за парту и скрещивая руки на груди. Ее лицо было невозмутимым, хотя Алена – то знала, что творится в ее душе.
- До завтра, - тихо сказала девушка, развернулась и вышла из класса, в дверях столкнувшись с Максимом Владимировичем и, растерявшись, от эмоций даже забыв с ним поздороваться.
***
Девушка вышла на улицу, застегивая куртку, спустилась с крыльца Лицея – и ветер тут же услужливо бросил ей в лицо пригоршню холодных дождевых капель. Алена, зажмурившись, тут же инстинктивно отступила назад, под спасительный козырек крыльца, и продолжила застегивать куртку, молния на которой упорно не поддавалась уже окоченевшим пальцам девушки. Несмотря на то, что синоптики обещали сегодня солнце, вовсю шел дождь, причем очень сильный, да и к тому же бушевал ветер, гнущий к земле кусты и срывающий с их ветвей уже начинающие облетать листья. В общем, погода была не самой лучшей, и Алена, у которой с собой не было зонта, вздохнув, все же решила переждать дождь, стоя на крыльце.
Она завистливо покосилась на уютно горящий свет в кабинете русского на третьем этаже. Интересно, как там сейчас Полина? Как она держится, чтобы не высказать Максиму все, что накопилось в ее душе за сравнительно коротенькое, но такое важное для Нее время? Оставалось лишь надеяться на то, что Полина не сглупит и не будет вести себя перед учителем, как настоящая дурочка, смущаясь и краснея.
«Эх, Липатникова, мне бы твои проблемы…»
Алена невольно поежилась, отводя взгляд от окна и снова рассматривая сквозь дождь гордо торчащий одинокий шпиль МГУ.
«Где же Артем ходит? Как же я по нему скучаю! » - вздохнув, с тоской подумала девушка.
И тут Артем словно услышал ее мысли. Буквально через пять секунд после такого Алениного мысленного «послания любимому» входная дверь открылась, и из Лицея вышел Артем. Алена будто почувствовала, что это он, и именно поэтому не оглянулась, ожидая первого шага от него. И парень не заставил себя ждать.
- Аленк, ты чего тут стоишь мерзнешь? Случилось что? – заботливо спросил он, подходя к ней и обнимая сзади за плечи. – Давай лучше тогда в Лицей пойдем. Ты вся дрожишь от холода…
Алена с притворным удивлением обернулась на Артема и улыбнулась ему.
- Нет – нет, Тем… Все отлично, - она, развернувшись, положила голову на плечо Артему и слегка прикрыла глаза, тихо вздохнув. – Мне просто плохо без тебя… Ты же обещал всегда быть рядом, помнишь?
- У меня тоже есть своя жизнь, а в ней – свои проблемы, соответственно, которые я сам и улаживаю. Но я все равно буду с тобой, что бы ни случилось, - он взял ее холодную правую ладонь в свою и некрепко сжал ее, согревая своим теплом. – Я дал тебе слово. И я не буду брать его обратно, поверь мне. – Он замолчал, слегка касаясь губами Алениной макушки, а потом снова заговорил, - Я буду рядом. Ты просто меня позови – я приду, и… Все будет хорошо. Просто доверься мне.
Алена молча кивнула, обняв Артема, и с удовлетворением для себя отметила, что он, в свою очередь, обнял ее в ответ еще крепче. От мысли, что вдруг может выйти Захарова или кто – то еще из ее «левых» подружек, у девушки по телу пробежал легкий неприятный холодок, но она тут же заглушила его мыслью о том, что пока Артем рядом, ей ничего не грозит… Наверное.
Неожиданно Алена вспомнила то, о чем ее недавно предостерегала Наташа, но что она проигнорировала… И что вдруг вернулось ей в память, тревожным сигналом забившись в мозгу: «Скажи! Скажи ему это! Скажи, пожалуйста, расскажи ему все! »
- Тем… - негромко сказала она, слегка отстраняясь от парня и глядя ему в глаза, - Можно попросить тебя о кое – какой услуге?
- Например? – Артем улыбнулся, не разжимая объятий, и просто сделал их чуть слабее – так, чтобы Алена могла быть хоть немного отстранена от него, но в принципе не могла вырваться из объятий по своей воле.
- Знаешь… - Алена была настроена значительно серьезнее Артема, и он, заметив это, слегка нахмурился, - Меня, похоже, скоро начнет чморить группа 9. 3, причем по полной программе... И я, наверное, одна могу не справиться. Так что не бросай меня, пожалуйста, хотя бы до конца этого месяца. Пока вот Наташа еще поддерживает, но... Если вдруг что случится – не дай Бог! – но вдруг… То можно тебя будет попросить о какой-нибудь поддержке, пусть даже и моральной? Мне просто больше из парней не к кому обратиться…
Артем с едва заметным облегчением вздохнул и слегка усмехнулся, отводя взгляд и зачем-то переводя его на небо, затянутое низкими свинцовыми тучами. Он молча стоял так секунд десять, тихо шевеля губами, будто что-то решая для себя, а потом снова заговорил, глядя девушке в глаза:
- Господи, не собираюсь я тебя бросать, конечно можешь обращаться. Но давай обсудим, кто и за что тебя «чморит»? – снова настроившись на менее позитивный лад, серьезно спросил парень.
Алена вздохнула.
- Спасибо. А это все Настя Борисова, Алиса Цыганкова, Василиса Студенцова.. Ну во-первых, Алиса альбом у себя создала с моими фотографиями, но не с простыми, а с отфотошопленными, причем не самым приятным для меня образом. С подписями всяческими и так далее, -нахмурившись, сказала Алена, сделала небольшую паузу и продолжила, - И потом, в самом лицее они постоянно подкалывают меня по поводу моей бывшей раньше симпатии к Саше... Ну ты помнишь его… И причем как интересно получается – практически все из 9. 4 ко мне относятся нормально, а вот часть 9. 3 на меня взъелась. И даже не знаю, почему. Единственное, что знаю точно-Оленев со всеми тремя девушками хорошо общается.
Артем невесело усмехнулся, крепче прижимая к себе Алену. Девушка снова положила голову парню на плечо, доверительно прижимаясь к нему.
- А ты просто попробуй игнорировать их попытки тебя подколоть, - тихо сказал Артем, машинально гладя Алену по волосам, - Поигнорь их месяц – и они сами отвалят. А с чего вдруг такое внимание к твоей персоне? Только из-за Саши?
- Видимо, да, - неохотно ответила Алена, - из-за него. Они за ним таскаются. Да и тут я… Какая-то восьмиклашка, подумаешь. Отчего бы и не затроллить, как говорится…
Артем тяжело вздохнул. Опять та же самая наболевшая тема отзывалась в сердце немаловажной для него девушки…
- Говорю - забей на Сашу. Если эта сволочь ради репутации в классе готов кого-то унизить - придурок он. И ничего не стоит такая дружба, - спокойно заключил он. – Тебе нужна моральная поддержка? Хорошо, постараюсь уделять тебе больше внимания. Но пойми - сейчас на первом месте учеба. Учись, работай над собой, читай много. А там видно будет. И я говорю не только про книги из общеобразовательной программы, книги так же полные чувств и смысла, но те, которые обычно не проходят. Просто научись получать удовольствие от учебы, иди на танцы, постарайся занять себя по максимуму. Это сделает тебя самодостаточной, спокойной, веселой. Рекомендую. Тем более, я по собственному опыту знаю, как это хорошо помогает
Алена улыбнулась, крепче прижимаясь к Теме. Вот что значит настоящий друг и правильно подобранные слова.
- Я сама стихи пишу, рассказы, - негромко сказала она. – Вот недавно начала Рея Бредбери читать, около недели назад... Хотела за день по рассказу, получилось за три дня 380 страниц. Особенно его " Калейдоскоп" затронул. В субботу прочитала, в воскресенье весь день ходила как в воду опущенная. Тронуло до глубины души. Также оригами делаю, просто так, для себя... Все эмоции передаю на бумагу. А вместо танцев меня сейчас театральная студия занимает. Именно эти репетиции концерта ко дню учителя меня из депрессии и вытащили, если бы не они, не знаю, в каком я сейчас была бы состоянии. Так что творчество действительно хорошо от проблем отвлекает.
Артем усмехнулся и тут же поддержал девушку:
- Ну вот видишь, и хрен со всеми этими псевдопроблемами. Подумай, на что тебе вообще эти «типа друзья»? Ты и без них прекрасна и сметлива. Так что занимайся творчеством и учебой. Со временем и друзья появятся, и любовь.
Алена, отстраняясь от Артема, с притворным удивлением вскинула брови вверх и улыбнулась.
- Что значит – со временем и любовь? Ты что же, считаешь, что сейчас у меня любви нет?
- Ох, моя маленькая, - рассмеялся Артем, - это разве любовь? Хотя… - вдруг задумчиво протянул он, - В принципе… Ты любишь так, как ты можешь, и я тоже… Возможно, и это любовь. Первая любовь. Но настоящая. Ты только ей полностью не отдавайся. О друзьях не забывай…
- Друзья у меня есть, время уже показало, кто друг, кто враг, кто просто так, - с улыбкой процитировала Алена, - А вот любовь… Моя любовь на пятом этаже, почти где луна… - тихо пропела она, глядя Артему в глаза и припоминая, что они познакомились в актовом зале – именно на пятом этаже.
- Я помню, - тихо сказал он, - я все помню… Я тоже люблю тебя, милая моя…
Эти три слова «Я люблю тебя» пронзили девушку получше двестидвадцативольтового разряда. Сердце у Нее совершило резкий скачок, потом ей показалось, что оно и вовсе остановилось… А после оно забилось вдвойне быстрее, и девушка приоткрыла рот, ловя ртом воздух, которого ей отчего-то перестало хватать.
- Я тоже тебя люблю… - прошептала она в ответ, глядя Артему в глаза, - И знал бы ты, насколько сильно…
Дальше около полминуты они молчали, просто со счастливыми улыбками глядя друг другу в глаза и еле слышно шепча тихое «Люблю». Наконец Алена привстала на цыпочки, несмело чмокнула любимого в щеку – и тут же почувствовала, как ее подхватили сильные руки Артема, а ее губы уже непроизвольно, совершенно неконтролируемо вцепились в губы парня.
Она, совсем не соображая, что делает, несмело поцеловала его в губы один раз, второй…И почувствовала, что Артем начал отвечать на е; поцелуи - легко, едва касаясь губами, но верно.
И это словно взбодрило, раззадорило е;. Алена, полностью отдавшись во власть захлестнувших е; чувств, с каким-то неописуемым восторгом продолжила целовать губы любимого с еще большим пылом, с удовлетворением отмечая для себя, что парень тоже отвечает ей " по нарастающей". Теперь они уже по-настоящему целовались, закрыв глаза и обняв друг друга… Их сердца колотились в унисон, они не могли противиться этой новой, совершенно необыкновенной сладости на их губах, опьяняющей обоих. И было абсолютно пофигу на происходящее - на ливень, захлеставший с новой силой, на налетевший ветер, разносящий дождевые капли во все стороны, даже на удивленно смотрящего на влюбленных из окна первого этажа охранника - им было все равно. Они наслаждались друг другом, будто этот поцелуй был в их жизни в первый и последний раз.
Но однако, всему в этом мире приходит конец. Кислороду-тоже. Поэтому Алена, чувствуя, что уже практически задыхается, против своей воли, но все же оторвалась от Артема и вдохнула ртом холодный свежий воздух, которым была наполнена природа вокруг Артема и Ал; ны. Артем, счастливо улыбаясь, посмотрел девушке в глаза и улыбнулся ей.
- Любимая, - тихо рассмеявшись, произнес он. И это слово вдруг вернуло Ал; ну в реальность, из которой она так безотчетно унеслась.
Она смущенно улыбнулась ему и негромко попросила:
- Артем... Опусти меня на землю, пожалуйста.
Парень беспрекословно выполнил е; просьбу. Алена, все так же смущенно улыбаясь, потупила взгляд, направив его в землю, и тихо сказала:
- Т; м… Прости меня. У меня еще никогда такого не было, понимаешь… Никогда. Эмоции... Прости меня. Прости, - растерявшись, она тихонько рассмеялась, удивляясь своей глупости.
Однако Артем, вопреки е; ожиданиям, отреагировал так, как Алена и не мечтала. Он, усмехнувшись, обнял девушку и негромко сказал ей всего лишь одну фразу, казалось, незначительную... Но перевернувшую для Ал; ны мир:
- Все когда-то бывает в первый раз.
Алена со счастливым вздохом прижалась к парню еще сильнее и снова почувствовала, как он обнимает е; в ответ. Значит, ещ; не все потеряно… И ничего не надо бояться. Потому что вс; когда-то бывает в первый раз…
***
И полетели, помчались дальше дни – грустные, веселые, удачные, неудачные, то яркие как колибри, то серые как мышки… В ЛИТе полным ходом шла подготовка к важному празднику – дню Лицея. Скоро, совсем скоро, 19 октября, будет этот день. А там еще немного, каких-то десять дней – и каникулы!
Скучать не приходилось никому. За эти две недели произошло столько всего, что три неразлучные подруги даже не знали, как теперь распоряжаться с информацией, все сыпавшейся и сыпавшейся на них. Полина добровольно решила посещать дополнительные занятия по русскому лишь из – за того, что ей просто хотелось чаще видеть предмет своего обожания, то бишь Максима Владимировича. Однако и сами занятия давали нехилые плоды: девушка стала лучше знать русский язык и за две недели наполучала больше пятерок, чем за всю четверть. Хоть Полина и твердила Наташе с Аленой, что она влюблена в Максима Владимировича, Алена все равно часто замечала, как сбивалась Полина с волны разговора, если в ее поле зрения попадал Келейников. Она смущалась, отчего-то запиналась и всегда бросала в его сторону жалобные взгляды, словно позывы, сигналы «SOS! ». Но к сожалению, это замечала только Алена, а Полина публично признавать своей все еще не сгоревшей влюбленности в Сашу не хотела. Полина все так же плотно общалась с Аленой, которой наконец-то сняли гипс, и она ходила теперь донельзя счастливая. Мало того – с Артемом у девушки все шло как по маслу: он часто провожал ее от Лицея до метро или же – что обычно случалось по утрам – наоборот, обнимал девушку при встрече, ласково чмокая ее в щеку, подмигивал и улыбался, если случалось, что они вдруг встречались взглядами, но подойти друг к другу не могли… Алена ходила по Лицею словно окрыленная, не обращая никакого внимания на негодующие и весьма завистливые взгляды со стороны Алины, насчет «беременности» которой слухи оказались ложными. Но все же одно обстоятельство, связанное с этим, Алине жизнь испортило, а Алену, Полину и Наташу заставило воспрянуть духом: Оленев и Захарова расстались. «Так, на всякий случай», - всегда прикрепляла в конце Алина, когда разговор заходил об этом расставании, как будто оправдываясь. Все ее подруги, конечно, ополчились против Саши, а вот «Несвятая троица» в составе Алены, Полины и Наташи втайне встала на сторону парня. Они не оправдывали его, но понимали, хотя и старались не заводить об этом разговор, зная, что любая фраза насчет Саши гулко отзывается в сердце Алены, и поэтому старались не сыпать ей соль на рану, так еще до конца и не зажившую.
В Наташиной жизни тоже произошла серьезная перемена. На вечере встречи выпускников, который проходил десятого октября, Наташа заметила выпускника этого года, Диму Зборовского… И, когда лицеистки пошли с цветами поздравлять выпускников, она подошла именно к Диме, вручила ему букет белых лилий, что – то тихо сказала, и он с улыбкой ответил ей «Да», кивнув головой. Наташа отошла от него, постояла еще немного рядом, а когда вернулась к стоящим в стороне Алене и Полине, то обе девушки заметили, что ее глаза светятся настоящим счастьем.
Но вот когда подруги вышли из Лицея и медленно направились к метро, Наташа вдруг расплакалась и долго не могла вымолвить ни слова – она все плакала, плакала, плакала… Полина и Алена не очень понимали ее настроение, но когда Наташа, уже стоя с подругами у перехода в ожидании зеленого цвета светофора, успокоилась и рассказала о причине своих слез, то все встало на свои места.
Дима Зборовский – программист, выпускник 2011 года. Наташа познакомилась с ним на новогодней дискотеке, и будучи юной, совсем неопытной восьмиклассницей… Безумно, абсолютно безумно влюбилась в него. Наташа не могла ни дня провести без Димы, она всюду ходила с ним, переписывалась эсемесками на уроках – в общем, девушка старалась везде быть с ним рядом. Дима реагировал на это весьма благосклонно, все шло к хорошей, крепкой дружбе, но в апреле Наташа сделала очень рискованный шаг: она предложила Диме встречаться.
И пошло – полетело все под откос. Дима отказал ей, перестал ее уважать… И весь мир для Наташи рухнул. Она молила Бога о том, чтобы Дима больше не попадался ей на глаза, она искренне радовалась, что до конца учебного года остается не больше месяца. Однако в душе она проклинала себя за эту ошибку, оплошность, которую допустила в середине апреля… И безумно скучала по Диме, по их общению, той легкой, ненавязчивой дружбе. А на выпускном вечере она все же не сдержалась – она, случайно застав его одного у Лицея, попросила прощения. За все. За все сделанное и несделанное, за совершенное и несовершенное… Он обнял ее. Она расплакалась.
Они простились. Простились, чтобы больше не увидеться никогда. Но она все равно скучала по нему. И вот… Он пришел. И Наташа снова рискнула – она подарила ему цветы. И спросила, придет ли он на новогоднюю дискотеку в этом году… На что он ответил просто и лаконично: «Да».
И она опять в него влюбилась…
***
Самый первый, мелкий снег в Москве выпал десятого октября. В этот день на улице было морозно, в воздухе уже чувствовалось присутствие зимы. И бесспорно, на парапете крыльца лицея на снеге уже начали появляться надписи типа «Шошитаишвили + Зборовский = Любовь!!! » или шуточные «Дайте списать алгебру! ». Но тем не менее, лицей, укутанный в тонкий снежный покров как невеста в фату, выглядел все таким же уютным, как и раньше – в цвете зеленых и оранжевых листьев. И жизнь в Лицее все так же шла своим чередом.
Как только прозвенел звонок, возвещающий о конце первого урока, Алена и Полина выбежали из класса раньше всех, закинули портфели в класс русского, где у них был следующий урок и практически полетели вниз – они договорились встретиться там с Наташей, которая пришла в Лицей только ко второму уроку. По пути девушки успели бросить «Привет» Даше, которая шла вместе с Колей Яковлевым наверх по лестнице и даже ничего не ответила подругам – настолько она была увлечена беседой, ведущейся между ней и ее «избранником». Однако это не покоробило настроение девушек, и они все же спустились в холл первого этажа, где напротив лестницы их уже ждала улыбающаяся Наташа, одетая в красивую розовую тунику до колен.
- Девочки, что вы так долго? – Ната подошла к спустившимся подругам и по очереди чмконула их в щеки. – Мы же договорились – сразу после конца первого урока. Вы отпроситься не могли, а? – с усмешкой спросила она.
- Ну, знаешь ли, Татьяна Олеговна не поняла бы нашего пыла по отношению к тебе, - с улыбкой сказала Полина, отводя взгляд в сторону раздевалки. Алена задорно поддержала ее:
- Да, бедная женщина до сих пор питает иллюзии к тому, что алгебра нам важнее прочих предметов!
Наташа нахмурилась и с ярко выраженным притворным удивлением спросила:
- Это я теперь предмет, да? Маленько внезапно, девчоночки!
И тут же две подруги расслабленно рассмеялись. Каждая встреча с Наташей была приукрашена какой – то неожиданной изюминкой, и этот раз не стал исключением.
Однако Алена заметила, что Полина вдруг взяла ее за руку – чего обычно не случалось – и, что было еще неожиданнее, крепко сжала ее, не отводя взгляда от раздевалки. Алена, отвернувшись от Наташи, проследила за взглядом Полины… И, сочувственно вздохнув, похлопала подругу свободной рукой по плечу: возле колонны в центре холла стояли Максим Владимирович и Саша Келейников, о чем – то увлеченно беседующие. Полина смотрела на них, закусив губу, и казалось, что она сейчас расплачется. В ответ Алена сильнее сжала руку подруги, и Полина, словно приободренная этим, постаралась «натянуть» на лицо фальшивую улыбку и тихо сказала, обращаясь к Алене:
- Я пойду спрошу у Максима Владимировича кое – что по поводу домашнего задания. Я там не смогла разобраться в одном из пунктов.
- Давай, - Алена, улыбнувшись, отпустила руку подруги, молча проводила ее взглядом и наконец повернулась к Наташе, которая что – то искала в своей сумке.
- Про меня никто ничего не спрашивал? – Наташа, спросив это, достала из сумки телефон, нажала на кнопку включения и начала водить пальцем по экрану, будто верила, что от этого он загрузится быстрее.
- Нет, а кто – то должен был? – Алена усмехнулась. – Как ты знаешь, мне в принципе лучше к твоему классу не приближаться, да и тем более, они меня не спросят, даже если я подойду.
Наташа, вздохнув и убрав включившийся телефон обратно в сумку, отошла на несколько шагов назад и встала, прислонившись спиной к стене. Веселые задорные огоньки, совсем недавно вспыхнувшие в ее глазах, резко потухли, и ее взгляд стал каким – то отсутствующим, безразличным. Алена встала рядом с ней, опираясь о стену плечом, и негромко спросила:
- Что случилось, Нат?
- Зборовский сказал, что сегодня придет к первому уроку. Чтобы я ждала его у Лицея, - тихо ответила Наташа. – Я из-за него прогуляла первый урок. Я ждала его больше часа. Он не пришел. Понимаешь? Он не пришел, он обманул меня! Я уже не знаю, кому верить. Я больше не могу так жить! – казалось, Наташа сейчас расплачется, но девушка крепилась. В конце концов, перемена заканчивалась через пять минут, и успокоиться она бы не успела, если бы вдруг расплакалась.
- Ну… Не надо. Не расстраивайся. Может, он звонил тебе, чтобы сказать, что не успеет? У тебя же телефон был выключен, - Алена не знала, что еще сказать в ответ. Она никогда еще не находилась в такой ситуации.
Наташа горько усмехнулась.
- Мечтай! Нужна я ему, как собаке пятая нога…
И почти сразу же после этих слов по громкоговорителю раздался голос Константина Викторовича:
- Наталья Шошитаишвили, группа 9. 4, срочно подойди в канцелярию! Повторяю… Наталья Шошитаишвили, срочно пройди в канцелярию!
- Я быстро! Ох, по – моему, докопались до моего прогула…- снова горько усмехнулась Ната, стерла с уголков глаз слезы, которые все-таки просочились наружу, и почти бегом пошла в канцелярию, которая была совсем рядом.
- Давай, - тихо сказала Алена и со вздохом прислонилась спиной к стене, слегка прикрыв глаза. Мысленное воображение, слившись с памятью, сразу же воскресило перед ней картину того самого дня, девятнадцатого сентября: несколько секунд она точно так же стояла в кабинете физики, а потом медленно сползла по ней, тихонько заскулив, и расплакалась. Да, тогда она все еще верила в хороший финал. Такая святая, детская наивность…
Ее весьма грустные размышления прервал голос, который она была готова слышать каждую секунду. Этот голос всегда заставлял ее улыбаться, и вот сейчас он был здесь весьма кстати.
- Ален, ты чего тут одна стоишь – скучаешь? Случилось что?
Девушка открыла глаза и с улыбкой повернула голову на подошедшего к ней Артема, который встал, оперевшись правой рукой о стену, а левую небрежно поставив на пояс. Его любимая невозмутимая поза, по которой невозможно узнать, как он говорит – с сарказмом, иронией или на полном серьезе. Однако переведя взгляд на его лицо и встретившись с парнем глазами, девушка заметила в них небольшое волнение.
- Да нет, Тем… Все нормально, - непринужденно бросила она, улыбаясь и отводя взгляд в пол. Хотя ее сердце вдруг бешено заколотилось – так же, как и тогда, когда она фотографировалась с Сашей. И девушка, заволновавшись, подумала: «Нет, только не это… Я не хочу быть влюблена в двух парней сразу, Господи! »
- Нет, что-то не так, - настаивал Артем. Он отошел от стены, встал напротив Алены, засунув руки в карманы, и спросил: - Как у тебя нам с 9. 3 дела обстоят?
- Да все так же, - вздохнула девушка, - им не дает покоя моя былая влюбленность. Сегодня уже успели подколоть. Да я на них внимания пытаюсь не обращать, но все равно, знаешь ли… Неплохо задевает.
Артем улыбнулся.
- Ну и молодец, что я еще могу сказать. Хорошо, что ты поняла, что если отвлекаться на каждую лающую собаку, кошка Жизель никогда бы не стала аристократкой.
- Не читала, - улыбнулась девушка ему в ответ и сделала небольшой шаг наискось вправо. – Я пойду, хорошо? Скоро урок начнется…
- Подожди… - Артем поймал ее за запястье, - Ты… точно все хорошо?
Алена немного смутилась, опуская голову. Да, этот парень точно словно читал ее мысли.
- Ну… Не то чтобы хорошо, но… Терпимо, - сдаваясь, девушка сделала шаг назад и высвободила свою руку из ладони Артема.
- И… Что произошло? – тихо спросил парень.
- Тем… - Алена не хотела рассказывать всю историю и старалась уйти от ответа, - Я… Я не хочу об этом говорить, ладно? – мягко сказала она. – Я… Можно тебя обнять? – вдруг совершенно неожиданно и для себя, и для него спросила Алена, а про себя подумала: «Дура, что же ты несешь?!! »
Вопреки ожиданиям Ал; ны, Артем улыбнулся ей и тихо сказал:
- Для тебя можно все. Я вообще человек без комплексов-и тебе советую быть такой же.
Алена, смутившись, опустила голову и обняла парня за талию, кладя голову ему на плечо и наблюдая за Полиной, стоящей в окружении теперь уже не только Максима Владимировича и Келейникова, но и подошедшего Оленева. " Я бы на е; месте умерла от сердцебиения, " - подумала девушка, слегка усмехнувшись, и тут же почувствовала, что Артем обнял е; в ответ и крепко прижал к себе, уткнувшись лбом в е; макушку.
- Спасибо тебе за вс; … - тихо прошептала Алена, закрывая глаза и сильнее прижимаясь щекой к его плечу. Она сама не знала, зачем говорит это - девушка была просто благодарна Артему, который, ничего не требуя взамен, буквально спасал е;. Ведь если бы не он…
- Не благодари меня, пожалуйста… - Артем сказал это настолько тихо, что Алена с трудом разобрала его слова. - Никогда не благодари меня за то, что я делаю для тебя. Я просто всегда за тебя. Я всегда с тобой. Я не брошу тебя.
Алена в ответ лишь крепче сцепила пальцы на спине парня. Артем все еще что-то говорил, но уже так тихо, что девушка даже не пыталась вслушаться и понять его слова. Ей просто было хорошо с ним. Уютно. Просто уютно стоять с ним в обнимку посреди коридора, чувствуя, что он может защитить е; в любой момент. Просто чувствуя, что он всегда е; защитит. Что он просто будет с ней во что бы то ни стало. И что ничего больше ей не нужно.
Они стояли так неизвестно долгий интервал времени. Минуту, две, три? Обоим было все равно. Но в Ал; не все же проснулась совесть, напоминающая, что ей за десять секунд нужно будет добежать с первого этажа на третий.
Девушка расцепила пальцы на спине Артема и, смущенно улыбаясь, отстранилась от него. Артем тихо рассмеялся, видя е; смущение.
- Я с тобой. Обнимай меня когда хочешь. Я всегда открыт для тебя.
- Спасибо… - неожиданно девушка почувствовала, как наружу отчего-то просятся слезы, и поспешила завершить разговор, - Я пойду, хорошо? Извини…
- Еще увидимся, - Артем подмигнул ей. - Я не обижаюсь.
Алена молча с улыбкой кивнула в ответ, опустила голову, развернулась и, остановившись, пропустила перед собой вперед на лестницу двух человек, выходивших из холла. Как зомбированная, она медленно прошла первый пролет лестницы, только после этого подняла голову… И с удивлением отметила для себя, что перед ней, увлеч; нно ведя разговор, идут Полина и Келейников.
***
Семнадцатое и восемнадцатое октября пролетели на одном дыхании, и вот – девятнадцатого числа – настал наконец тот праздник, которого все с таким нетерпением ждали: день Лицея добрался и до ЛИТа. По просьбе директора все лицеисты приехали в Лицей на полчаса раньше обычного – не к половине девятого, а к восьми – и уже расхаживали по Лицею в парадной одежде, усталые, невыспавшиеся, но донельзя довольные. Оно – то и было ясно, ведь в этот день все уроки были отменены.
Девушки под руку с кавалерами степенно вышагивали по этажам и лестницам в красивых бальных платьях, гордо держа голову, на которой в этот день красовалось множество кудрей, завитков, локонов, некоторые юные красавицы даже позволили себе воткнуть сбоку раскрывшийся бутон розы. Парни в этот день также соблюдали все традиции: они, вежливо кланяясь знакомым и уступая дорогу дамам, прикладывали руки к накрахмаленным манишкам или просто рубашкам, приукрашенным галстуками или «бабочками». Все они носили поверх рубашек пиджаки, и, соответственно, темные брюки заменяли им джинсы. Некоторые молодые люди даже снисходили до того, чтобы одеть на голову красивую шляпу, а на лицо – пенсне, но, конечно, с выбитыми стеклами – пенсне было уже так, для придания отдельного шарма. В общем, в Лицее царила уютная праздничная атмосфера, и не было повода разрушать ее.
«Гуляния» продолжались до десяти часов утра, то есть целых два часа лицеисты просто слонялись по ЛИТу, восхищаясь друг другом и красивым убранством их учебного заведения. Конечно, гуляли они не по одному, а разбиваясь по группам, так что скучать не приходилось никому.
Так получилось и на этот раз: группа, состоящая из Алены, Артема, Наташи, Полины, Даши, Лизы, Коли и Кости облюбовала себе местечко в рекреации третьего этажа и весьма удобно расположилась там на диване. Костя и Лиза, уже по традиции, сидели в уголке дивана, прижавшись друг к другу, чем сагитировали Алену и Артема сделать то же самое, только на этот раз уже на другом конце дивана, чтобы «парочки» не мешали друг другу. Полина, Наташа и Даша сидели в середине на самом краешке дивана, ровно держа спины и не сгоняя с лица улыбок – как и требовали правила этикета в то далекое время девятнадцатого века. И только Коля, скрестив руки на груди, стоял возле дивана, будто незримо охранял Дашу, с которой они, по – видимому, уже стали немного больше, чем просто друзьями.
- Мадемуазель, не желаете ли чего – нибудь перекусить? – с улыбкой спросила Наташа, оборачиваясь к Алене.
Алена слегка растерялась – предложение было достаточно неожиданным – но все же вежливо ответила, изображая смущение:
- Ох, я, право, не знаю… Конечно, мне хотелось бы вместе с Вами пройтись в буфет и взять там чего – нибудь вкуснень… Извиняюсь… Чего – нибудь приятного на вкус, - тут же поправила свою речевую ошибку Алена, чем вызвала легкий смешок у окружающей ее компании, - Но я не знаю, как на это отреагирует Артем… Артем, друг мой, - она, встав из полулежачего положения, села на краешек дивана так же, как и Наташа, и продолжила свою речь, глядя в глаза Теме, - Не против ли ты будешь, если я ненадолго тебя оставлю в обществе столь прекрасных дам? Я постараюсь вернуться как можно быстрее!
Артем тоже заулыбался, кивнув ей в ответ.
- О Боже, конечно, я не против.
- Благодарю Вас, друг мой, - Алена, все так же улыбаясь, встала вслед за Наташей и только приготовилась уходить, как вдруг слова услышала голос Артема:
Но только… Берегите себя, прекрасная Елена! Если вы не удостоите меня честью вернуться через десять минут, то я буду вынужден ступить в опасный путь по закоулкам Лицея в поисках Вас, моя милая подруга! Я отпускаю Вас! Но Вы возвращайтесь! Будьте осторожны!
На это раз рассмеялись уже все. И Лиза задорно поддержала Артема, ласково щелкнув обнимавшего ее Костю по носу:
- Вот таким нужно быть, Константин Андреевич!
- Не обижайте моего друга, - улыбаясь, весело подал голос Коля, который все это время молчал, - А то узнаете мою силу на деле! Хоть женщин я бить и не буду, но Артемия на дуэль вызвать могу.
Ответ Артема опередила Даша, до этой поры также молчавшая и лишь изредка вставлявшая свои реплики в разговор.
- Ох, не перевелись еще богатыри на земле нашей, не оскудела в сердцах молодецкая удаль, так сойдемся же, друзья и братья, восславим же в песнях силу нашу – силу гордую!!! – рассмеялась она, вспоминая когда – то выученные ей строчки, и продолжила, – Не стоит этого делать, Николай Сергеевич! Не хочу я видеть драку вашу, тем более, попадет мне от Алены, о моем здоровье подумайте!
Коля добродушно рассмеялся.
- Как скажете, Дарья Алексеевна, так и будет! Не придется больше шпаге моей звенеть на честных дуэлях, ведь Вы храните ее словом своим! – на этих словах он все же решился сесть рядом со своей подругой – между ней и Артемом, на место, освобожденное Аленой.
- Ну пойдемте же, Наталья, не хочу я становиться свидетелем разборок бессловесных! – поторопила подругу Алена.
Наташа подмигнула Алене, беря ее за руку, и сказала, обращаясь к своим друзьям, оставшимся сидеть на диванах:
- Оставим мы вас ненадолго, не скучайте! А Вам, Полина Денисовна, я предлагаю присоединиться к нам с Еленой!
- Я вполне не против, - Полина с улыбкой встала, поправила сзади платье, и, гордо держа спину, подошла к подругам, взяв Алену за руку. – Пойдемте же!
- Мы скоро, - негромко сказала Алена Артему, подмигнув ему. Но Наташа и Полина, уже вслух запротестовав против дальнейшего нахождения здесь, засмеявшись, почти что потащили подругу к лестнице, ведущей на второй этаж.
***
Девушки только успели спуститься на второй этаж и зайти в столовую, как их " кайф" тут же оборвал голос директрисы по громкой связи:
- Уважаемые лицеисты! В столь прекрасный день я приглашаю всех вас принять участие в нашей традиционной забаве-песнях и танцах! Всех желающих просим подняться на пятый этаж в зал для церемонных мероприятий! Просьба не оставлять без внимания это сообщение.
Несколько секунд девушки стояли молча, осмысливая услышанное, а потом Полина осмелилась заговорить первой.
- Ну, насколько мне известно, на пятом этаже существует только один зал для церемонных мероприятий, то бишь актовый. Как смотрите на предложение немного повеселиться, девчат? - судя по Полининому веселому голосу, она была не против.
- Я с удовольствием пойду, - поддержала подругу Алена, - Песни и танцы мне кажутся весьма неплохим провождением времени! А что думаете на этот счет Вы, моя прекрасная Наталья? - с улыбкой спросила Алена, беря Наташу, которая отчего-то перестала улыбаться, за руку.
От этого жеста Ната слегка вздрогнула, машинально улыбнулась Ал; не уголком рта, медленно кивнув, и крепко взяла е; за руку.
- Я обязательно пойду. Только, Ал; н, - Наташа подняла на подругу глаза, полные какой-то неизъяснимой тоски и заговорила в обычном, неофициальном тоне, - тебе придется танцевать не просто так, а с парнем-лицеистом. И именно с девятиклассником. Ну или с парнем-учителем, но это отдельный случай. А насчет девятиклассника - это, так сказать, передача из поколения в поколение. И… Знаешь… В прошлом году я танцевала… Именно с ним. С тем самым парнем из 9. 2, в которого тогда была влюблена. Я призналась ему, когда мы танцевали… Но… Ответа не получила. Ни хорошего, ни плохого, - с тяжелым вздохом сказала Наташа, - И до конца декабря я ходила с этим камнем на душе, а потом познакомилась со Зборовским… Но это уже другая история. Так вот, зай, - она снова взволнованно посмотрела Ал; не в глаза, - Ты не боишься этого? Ты уверена, что ты справишься? Что ты сдержишь себя? Потому что мне кажется, что тебя на этот танец пригласит именно Оленев.
Теперь уже не улыбались ни Алена, ни Полина. У Ал; ны вообще мурашки по коже прошли от упоминания одной лишь фамилии Саши… И Полина опередила подругу с ответом:
- Наташ, я буду с ней. Я е; не брошу.
- Да я тоже, ты разве сомневаешься? - воскликнула Наташа, крепче сжимая руку все еще молчащей Ал; ны, - Но во она… Ей каково будет? Как она это все вынесет?
- Молча, - дрогнувшим голосом сказала Алена, - Я смогу. Я ничего ему не скажу, я… Сдержусь. Потому что я просто-напросто побоюсь это сказать, и все. Чего бояться… - уже более непринужденно сказала девушка и выдавила из себя некое подобие пофигистической усмешки, - Вы будете со мной, а это-главное. Я… иду.
Наташа лукаво улыбнулась:
- Ты точно готова?
- Не переубеждай меня, а то сейчас откажусь, - засмеялась девушка, подбадривая своим настроением подруг. - Ид; мте!
И девушки, снова заулыбавшись, держась за руки, снова пошли по направлению к лестнице, ведущей наверх. Но знала бы Алена, насколько Наташа была права…
***
Актовый зал был украшен в стиле девятнадцатого века: множество люминесцентных ламп заменили три массивные люстры, тяжелые портьеры на окнах были из бархата бордового цвета, перевязанные толстыми золотыми нитями. Между окон на стенах висели большие канделябры – тут уже, разумеется, огонь в свечах был искусственным. Сам актовый зал был по периметру уставлен стульями, а в центре, напротив сцены, находилось несколько столов со всевозможными угощениями. Посередине, на отдельном круглом столике, стояла большая коробка с тортом, по размеру совместимым со свадебным. Толпы лицеистов ходили вокруг этой коробки, видимо, изнывая от желания попробовать на вкус это чудо кондитерской фабрики – но, увы, торт был предназначен только для восьмиклассников. В общем, в зале было уютно и достаточно тихо, если исключить легкий гул от негромких переговоров и фоновую музыку, льющуюся из динамиков на сцене.
Наташа, Полина и Алена протиснулись через весьма большую толпу лицеистов, стоящих у входа, и оказались в центре зала как раз перед столом с угощениями. Три подруги тут же переглянулись и поняли – они явно подумали об одном и том же.
- Чур, не наедаться. Как танцевать – то будешь тогда? – со смехом нарушила воцарившееся молчание Наташа, щелкнув Алену по носу. Алена тоже рассмеялась в ответ.
- Это типа «не садись на пенек не ешь пирожок»? Да фигушки, у меня сегодня праздник, - она показала Наташе язык и взяла из маленькой салатницы румяное яблоко. – Фрукты полезны для здоровья, - и как в подтверждение своих слов девушка откусила от яблока небольшой кусок и смачно захрустела им.
- Соблазняешь, - усмехнулась Полина и вслед за подругой извлекла из той же салатницы мандарин. Наташа, чтобы не быть «крайней», под веселый смех подруг молча взяла грушу и тоже с упоением начала ее есть.
Разговор, на время возобновившийся, снова затух. Девушки стояли у стола, ели свои фрукты и смотрели кто куда: Наташа – каким-то грустным взглядом в окно с видом на МГУ, Полина – словно выглядывая кого-то, устремила взор в толпу лицеистов, собравшихся у двери, а Алена, уже машинально кусая яблоко, неотрывно следила за Сашей, который, слава Богу, ее не замечал. Парень стоял, оперевшись локтями о сцену, слегка откинувшись назад, и разговаривал с Келейниковым, который вертел в руках какую-то коробочку – видимо, очередной подарок от тайной поклонницы. Что ж, Лицей и не такое видел, лицеисты и не такое переживали. Хотя, судя по тому, как снова заколотилось сердце у Алены, словно стараясь разбиться о грудную клетку, для девушки все только начиналось…
Сколько времени прошло, пока она смотрела на этого человека, так сильно изменившего ее жизнь? Сколько воспоминаний проплыло у Алены перед глазами? Даже сама девушка не могла ответить себе на этот вопрос. Поэтому она, вдруг резко беспричинно выйдя из какого-то скованного состояния, обратилась к Полине:
- Я пойду выброшу огрызок, ок? – сказала она и с улыбкой добавила, – Просто с яблоком в руках мне особо танцевать не хочется…
Полина вздрогнула, будто просыпаясь, и машинально улыбнулась в ответ.
- Давай. Я пока еще постою… Может… Высмотрю кого – нибудь, - с тяжелым вздохом сказала девушка.
Алена молча кивнула и, зажав огрызок в руке, медленно начала пробираться к выходу из актового зала. Тем временем в ее голове крутились мысли: «Так… Эту толпу мне не распихнуть… Как же идти? Обойти с той стороны, через конец зала? Но это же далеко… А тогда… Наверное… Мимо сцены пройти придется… Ой, мама… А там же Оленев! …»
Но девушка, тряхнув головой и изменив направление движения в сторону сцены, решила для себя: не стоит бояться Саши. Он такой же человек, как и она, только вот его тоже нужно понимать. И его отношение к ней, и ее вечно учащающееся биение сердца при виде его, и…
«Заткни свою философию», - со злостью подумала Алена, протискиваясь мимо Саши, и вдруг, совершенно не контролируя себя, тихо сказала ему, на миг остановившись:
- Привет, Саш.
На что она надеялась? Что он не услышит ее тихого голоса? Что он не поймет, сколько труда ей стоило подойти и сказать ему обычное «Привет»? Алена и сама не знала. Однако Саша, оторвавшись от разговора с Келейниковым и чуть нахмурившись, перевел взгляд на Алену… И вполне приветливо улыбнувшись ей, сказал в ответ:
- Привет, Ален, - и снова вернулся к разговору, который наверняка затягивал его больше, чем девушка – восьмиклассница, явно не ожидавшая такой реакции.
Алена как зомбированная прошла к выходу, выкинула в мусорное ведро огрызок яблока, а потом, когда снова оглянулась на актовый зал и ее взгляд тут же упал на Сашу… Девушке захотелось закричать от переполнивших ее эмоций.
***
Прошло около получаса, а ничего так и не изменилось. Лицеисты все так же продолжали кучковаться в зале группами по двое – по трое, все так же играла музыка, а обещанных песен и плясок все еще не было. Три подруги, уже вдоволь наевшись фруктов, притулившись в уголке, сидели на небольшом диване, стоявшем в конце зала и негромко обсуждали все, касающееся конца первой четверти.
- Сколько у тебя будет троек? – обратилась Полина к Алене, переведя на Нее взгляд с дальнего окна с неизменным видом на МГУ.
Алена пожала плечами.
- Надеюсь, что не больше четырех. По физике, алгоритмике, алгебре и геометрии, - со вздохом ответила она. – А у тебя?
Полина, расплывшись в улыбке, показала подруге язык.
- У меня одна, по алгебре. Не ладится у меня с этими многочленами, чтоб их веником об стенку, - приплела она в разговор любимое проклятие. – Правда, вот по русскому у меня запара… Или пять, или четыре… Оценок поровну… Я даже не знаю, что делать…
- Походи еще на дополнительные, может, пятерок наполучаешь, - улыбнулась Наташа, перекидывая волосы на правую сторону и закрываясь ими от все окружающих, кроме двух своих подруг. Алена, подняв взгляд на Нату, поняла, отчего она так сделала: в глазах Наташи стояли слезы, а одна уже успела прочертить тоненькую дорожку на ее щеке.
- Нуууу, Наташ, не расплывайся, - нахмурилась Алена, - Ты чего? Что опять случилось?
Ната улыбнулась и закрыла глаза, предварительно стерев с лица слезы. Несмотря ни на что, тушь у Артем не размазалась, и в принципе, ей не на что было жаловаться, но…
- Девочки, меня мама из ЛИТа забирает, - глухо сказала девушка, сгоняя с лица улыбку. – С третьей четверти я больше тут учиться не буду.
Секунд десять Полина и Алена осмысливали услышанное, затем Полина осмелилась первой подать голос.
- Не может быть, - покачала головой она, - Это невозможно. Ты нормально учишься, и вообще… С какой стати?
- Зборовский? – вдруг промелькнула в голове Алены догадка, которую она тут же и высказала.
Наташа горько усмехнулась.
- Ты все еще сомневаешься? Да, именно из-за него. Мама докопалась до нашей с ним переписки, в общем… Я его неделю назад нашла ВКонтакте, добавилась в друзья… Он принял… И мы с ним начали переписываться… И оказалось… Что он тоже по мне скучает, понимаешь? – с надеждой спросила девушка, заглядывая Алене в глаза. Получив в ответ утвердительный кивок, она продолжила, - И вот… Мы продолжили переписку… Как говорится, и днем, и ночью. Сутками напролет. С телефона, с компьютера… Но… Вот мама… Она докопалась до того, что я с ним общаюсь… И… Как ты понимаешь… Из-за него… Именно из-за него она меня хочет переводить.
- С какой стати? – откровенно возмутилась Полина. – Она что, запрещает тебе с ним общаться?
Наташа рьяно закивала.
- Да, да, именно так! Она считает, что он на меня плохо влияет, в том числе и на мои оценки, и… В общем… Она знает, что он придет на новогоднюю дискотеку в этом году... И не хочет повторения прошлогодней истории. Потому что… Я опять голову потеряю, - с грустной улыбкой закончила Наташа.
Некоторое время царило молчание. Алена с Полиной переглянулись, долго глядя друг другу в глаза, а потом Полина негромко спросила:
- Ты думаешь о том же, о чем и я?
- Видимо, да, - со вздохом признала Алена и сказала, обращаясь уже к Наташе, - Слушай, а отчего твоя мама так уверена, что ты не прекратишь с ним общаться, если даже – не дай Бог – уйдешь из Лицея? Ведь у тебя с ним связь есть!
- У меня та же мысль, - поддержала подругу Полина.
Наташа вздохнула.
- Не знаю. Я насчет этого с мамой не говорила еще, да и знаешь… Послушает ли она меня? А идти наудачу я боюсь. Уж слишком часто я «прокалывалась» в таких ситуациях…
И тут разговор подруг, переходящий уже в откровенные жалобы на жизнь, оборвал тот голос, который заставил Полину вздрогнуть, а Ал; ну – заулыбаться и встать, поправляя платье.
- Итак, дорогие лицеисты, минуточку внимания! На сцену приглашаются все юные барышни коллективов 8. 1 и 8. 2! - без сомнения, голос принадлежал Максиму Владимировичу.
Полина тоже встала и вслед за подругой начала пробираться к сцене сквозь толпы лицеистов, заполнивших теперь уже весь актовый зал. Наташа, идя за ней, сопровождала Ал; ну и Полину до самого конца их пути, а когда они уже были готовы подняться на сцену, она поймала обеих за руки и негромко сказала взволнованным голосом, попеременно глядя подругам в глаза.
- Девчонки, умоляю, осторожней. Чует мое сердце, будет сегодня вам какой-то сюрприз…
Речь Наташи заглушил взрыв аплодисментов, когда на сцену начали подниматься восьмиклассницы. Алена, сглотнув, кивнула Наташе, а Полина опередила е; с ответом:
- Все будет хорошо. Я тебе обещаю, - с улыбкой сказала она и обратилась уже к Ал; не, - Ну пойдем, чтоли?
- Пошли, - выдохнула девушка, высвобождая руку из Наташиной ладони и, стараясь нн оглядываться, ступила на сцену вслед за Полиной.
В глаза тут же ударил яркий свет прожектора, и девушка инстинктивно зажмурилась, переводя взгляд на пол. Аплодисменты все еще не стихали, однако уже все восьмиклассницы из 8. 1 и 8. 2 поднялись на сцену.
- Итак, мы поприветствовали наших юных красавиц, - продолжил речь Максим Владимирович, стоящий слева на краю сцены, и аплодисменты стали тише, а потом и вовсе смолкли. - А сейчас я хочу приподнести Вам, дамы, приятный сюрприз. Приглашаю на сцену неотразимых кавалеров из коллективов 9. 3 и 9. 4!
Под громкие возгласы одобрения и возобновившиеся аплодисменты из зала на сцену начали подниматься парни из названных параллелей, собирающиеся в небольшую толпу рядом с Максимом Владимировичем. Алена без удивления, но с каким-то неприятным осадком в душе отметила для себя, что среди парней был и Саша, который, окинув оценивающим взглядом всех восьмиклассниц, на миг остановил глаза на Ал; не, как-то печально улыбнулся ей и опустил взор в пол.
Тем временем Максим Владимирович, убедившись, что все собрались на сцене, поднял вверх правую руку, дожидаясь наступления тишины, и когда аплодисменты смолкли, снова заговорил.
- Сейчас наши прекрасные девушки пройдут обряд посвящения в лицеистки, а помогут им в этом, безусловно, наши неотразимые девятиклассники, - мужчина, разумеется, не задумался, что его фраза могла быть понята лицеистами двусмысленно, а когда по залу прошелся легкий смех, сопровождаемый перешептываниями и переглядками, он наконец понял, что сказал, и разряжая обстановку, добавил веселым голосом, - Но помните, дорогие, секса в России не было даже в середине двадцатого века, а у нас - все еще девятнадцатый! Проблемы?
Теперь рассмеялись уже все: и учителя, и лицеисты, и даже директриса, сидящая на первом ряду, широко заулыбалась. Обстановка заметно разрядилась, и Максим Владимирович, уже не обращая внимания на смех и зная, что все равно будет услышан, поспешил закончить свою речь.
- Суть этого посвящения в лицеисты состоит всего лишь в одном или более танцев, исполненных парой восьмиклассница-девятиклассник или восьмиклассница-учитель, - говоря последнее словосочетание, он зачем-то на миг оглянулся на Полину, которая снова вздрогнула от этого, и опять обратился к залу, - Чем больше танцев исполнит пара, тем крепче будет репутация танцующей восьмиклассницы. Кавалеры сами выбирают себе прекрасных дам, но по числу я вижу некоторое несоответствие… - задумчиво протянул он, опять оглянувшись на Полину, - Но будь, что будет! Итак, молодые люди, прошу вас!
Алена с легкой завистью проводила взглядом девятиклассников, проходящих мимо не; к более примечательным девушкам, вздохнула, переглянувшись с Полиной, и поняла, что думают они об одном и том же: с парнем своей мечты им не станцевать ни за что. Однако хозяйка-судьба сегодня решила распорядиться немного по-другому.
- Чай, кофе, потанцуем? …
Девушка, вздрогнув, подняла глаза… И безусловно, по закону подлости, слева от нее стоял Саша, протягивающий ей руку, тем самым приглашая восьмиклассницу на танец. В глазах - все те же холодные голубые льдинки, на губах - легкая усмешка одним уголком рта. Лишь что-то во взгляде парня поменялось с того рокового первого октября.
Алена не на шутку растерялась, однако тут же взяла себя в руки, понимая: отказаться - значит, признать за собой полный проигрыш, а согласиться - показать, что в ней вс; ещ; есть силы продолжать борьбу с несправедливой реальностью, есть силы смотреть неудаче в глаза, пусть тем самым и отрезая себе все пути к отступлению. И поэтому девушка, расплывшись в улыбке, вложила в его протянутую руку свою и спокойным, ровным голосом сказала:
- Пожалуй, лучше потанцуем. Чай и кофе я при желании могу и в буфете заказать.
" А счастье просто так нигде не купишь, " - мысленно добавила она, однако вслух ничего не сказала.
Оленев улыбнулся ей в ответ, и, взяв новоиспеченную партнершу за руку, подошел с ней ближе к краю сцены, словно демонстрируя всем свою " добычу". Алена решила не придавать этому особого внимания - раз уж идти и бороться, так уж до конца! - оглянулась на Полину, которая, когда они с Сашей отходили, стояла одна… И заулыбалась, понимая: все мечты когда-нибудь сбываются.
Полина стояла теперь уже без мрачного выражения лица и не одна: она счастливо улыбалась, словно преображаясь у всех на глазах, а пару ей составлял…Никто иной, как сам Максим Владимирович. Он крепко держал девушку за руку, да возможно, и правильно делал: Полина, окрыленная мимолетным счастьем, могла просто-напросто " улететь" в своих фантазиях, однако мужчина все еще держал ее тут, на земле.
- Я так понимаю, пары есть у всех, - окинув взглядом всех находящихся на сцене, снова заговорил Максим Владимирович. - Ну раз так, то я думаю, что вы понимаете – больше двадцати человек, танцующих на этой сцене - это нереально. Поэтому предлагаю остаться на вальс только тр; м следующим парам: Алена Шпилевая и Саша Оленев, Лиза Горелова и Коля Абатуров, ну и, конечно, я и Полина Липатникова, - усмехнулся Максим Владимирович. - У остальных пар еще будет время потанцевать, а сейчас я прошу неназванных удалиться со сцены.
Раздались недовольные вздохи, но лицеисты, не смея перечить учителю, нехотя, но все же ушли со сцены, затерявшись где-то в толпе. Дождавшись наступления в зале тишины, Максим Владимирович отложил микрофон на самый край сцены и негромко крикнул:
- Константин Викторович, музыку! - и тут же встал со все еще лучащейся счастьем Полиной в основную стойку танцующей пары.
Услышав это, оставшиеся три пары поспешили сделать то же самое. И Алена, ощущая на талии руку Саши, практически вплотную прижимающую е; к нему, почувствовала, как резко участилось биение е; сердца, и чтобы скрыть волнение, она заулыбалась, переводя взгляд в зал.
Снова раздались аплодисменты, сообщающие о том, что зрители готовы наблюдать за танцем. И эти секунды ожидания показались Ал; не вечностью. Она чувствовала, как каждый удар е; сердца гулко отзывается пульсацией вен на висках, она уже начала бояться, что вряд ли сможет сделать в таком состоянии хоть один шаг… И тут услышала Сашин голос, тихий, но настойчивый:
- Успокойся, умоляю тебя. Не фальшивь, это всего лишь танец. А твое сердце бьется так, что под его ритм можно чечетку танцевать.
Алена быстро кивнула и выдохнула, стараясь по совету Саши успокоиться. Действительно, это всего лишь танец, и наверняка Полине сейчас не слаще. Так что нечего стесняться.
Наконец полились первые протяжные звуки скрипки из мелодии вальса " Мой ласковый и нежный зверь". Пары плавно начали двигаться в танце, и Алена, тоже начав танцевать с Сашей, с облегчением перевела дух: этот вальс она знала, четыре года танцевальной школы дали ей нехилые плоды. И хоть она уже не помнила, как танцевать самбу или румбу, этот вальс девушка не забыла.
- Раскованней, - негромко подсказал Саша, - Готовься к резкому повороту…
И действительно, буквально через несколько секунд музыка убыстрила свой темп на " припеве", и Саша, практически оторвав партнершу от пола, сделал резкий поворот и начал кружиться с девушкой в два раза быстрее. А у нее дыхание перехватывало - и не только от быстрого танца, но и от осознания того, что она сейчас на глазах всего ЛИТа танцует с ним, с Сашей. Что это, скорее всего, видит Алина, и конечно же, Наташа. " А как же должна быть счастлива Полина…" - подумала Алена, замедляясь в такт музыке и скашивая глаза на подругу.
Безусловно, Полина до сих пор не могла согнать с лица счастливую улыбку, тем самым выдавая себя с потрохами, но все же и ее состояние можно было понять. Ведущую роль в этой паре составлял Максим Владимирович, и Полина почти летала в танце, опираясь на руки своего партнера.
- Готовься, - снова предупредил партнершу Саша, чувствуя нарастающий темп музыки.
Алена молча кивнула.
- Ты ходил в танцевальную школу, да? - негромко спросила она.
Саша отрицательно покачал головой.
- Нет, но я увлекался просмотром бальных танцев, поэтому неплохо знаю некоторые изюминки выступлений. А сейчас, вначале припева, подпрыгни, и повыше! …
Девушка, поймав в музыке нужный момент, сделала все именно так, как просил парень, и тут же оказалась подхвачена Сашиными сильными руками, чему приятно удивилась: Саша был, конечно, не Дэниел Крейг, но и не дохляк, так что жаловаться ему ни на что не приходилось.
У Ал; ны снова перехватило дыхание, когда Саша под аплодисменты и восхищенные крики одобрения закружил свою партнершу, все так же держа е; на руках. Она смотрела ему в глаза и не могла отвести взгляда: девушка просто растворялась в их, казалось, аквамариновом цвете. А эти секунды счастья летели, убегали вдаль, но она знала, что запомнит их надолго.
Саша легким движением отпустил девушку, выводя е; из поддержки, и снова продолжил танец, который, к Ал; ниному сожалению, уже завершался. Но она, опьяненная счастьем и широко улыбаясь, завершала напару с Сашей танец так, как будто танцевала уже в последний раз, вкладывая в каждое движение по максимуму эмоций. Саша тоже улыбался, казалось, что л; д в его глазах растаял… И он дал девушке последнее предупреждение:
- Готовься, в конце остановись и резко откинься назад!
Алена кивнула, немного отстранилась от Саши, проводя в танце последние счастливые секунды, дождалась последнего аккорда, по совету Саши резко откинулась назад… И почувствовала, что он закрыл ей рот поцелуем, и это вызвало бурю оваций и аплодисментов у зрителей. Однако поцелуй был не настоящий, а простой театральный: губы на губы, не более. Но е; сердце снова заколотилось так, как сказал Саша - " чечетку танцевать можно".
Он держал е; так еще секунды три, а потом, оторвавшись от губ девушки, подняв е; и крепко держа за талию, как ни в чем не бывало встал и заулыбался зрителям, которые все еще аплодировали его поступку.
- А ты неплохо вальсируешь, Саш, - стараясь не выдавать дикого волнения, сказала Алена.
Саша слегка усмехнулся, крепче прижимая девушку к себе.
- Спасибо. Взаимно, Ал; н.
Прошло еще несколько секунд. Публика успокаивалась.
- Итак, - снова раздался в микрофон голос Максима Владимировича, - Алена Шпилевая, Елизавета Горелова и Полина Липатникова посвящены в лицеисты! Ура, товарищи!
- Ура, ура, урааа!!! - троекратно откликнулась публика, и снова раздались аплодисменты.
- Добро пожаловать в Лицей, - улыбнувшись, сказал Саша, посмотрев Ал; не в глаза.
- Спасибо, - с улыбкой ответила ему Алена, всмотрелась в его глаза… И ей показалось, что мягкий аквамарин снова превращается в холодные голубые льдинки.
Глава четвертая
Как конец октября, так и весь ноябрь пролетели удивительно быстро, однако оставили в душе Алены глубокие следы.
Стоит начать с того, что четверть девушка закончила даже лучше, чем надеялась – вместо четырех троек у нее было всего две, однако это не особо порадовало отца Алены, но вселило в его душу надежду на то, что его дочь проучится в Лицее еще минимум четверть. Полина, как и ожидалось, все же испортила себе четвертные оценки одной тройкой по алгебре – но она не заморачивалась над этим вопросом: училась девушка в принципе хорошо, и эту тройку получила лишь из-за двойки за последнюю контрольную, так что ничего страшного, в принципе, не произошло. Наташа же, вопреки своим волнениям, из Лицея не ушла, чем несказанно обрадовала Алену и Полину. Все из-за того, что она умудрилась в четверти не «схватить» по профилирующим предметам троек, да и вообще вышла хорошисткой. Учителя и родители были довольны Наташей, а Полина с Аленой даже втайне ей завидовали, но все же были рады за нее.
Следующим событием стал приход в группу 8. 2 новенькой девочки, Ани Аникиной. Аня была худенькой, высокой, рыжеволосой и всегда делала на голове два хвостика, из-за чего становилась похожей на маленького несмышленыша, совсем девчонку, хотя ей уже исполнилось четырнадцать. Несмотря ни на что, Аню «элита» группы сразу невзлюбила из-за ее замкнутости, необщительности, однако причудливо сочетающегося вместе с этими качествами желанием всем угодить, не делать никому ничего плохого. Алена и Полина, сразу увидев в Ане своеобразную «родственную» им душу, тут же встали на ее сторону… И трем девушкам, а к тому же и Наташе, вся группа 8. 2 сделала то, о чем, видимо, давно мечтала: им объявили бойкот.
Наташу теперь называли «дьяволом», Аню –«рыжей морковкой», издевались над Алениной фамилией, коверкая ее до формы «Шпиливиливая», и не трогали лишь только Полину, которая решила на время бойкота «уйти в туман» и не засвечиваться на глазах уже и без того разъяренных одноклассников. Как показало время, это решение было вполне правильным, однако и три оставшиеся девушки не оказались обделены мимолетными радостями. Как говорится, нет худа без добра.
Теперь Наташа, Алена, Полина и Аня дружили вчетвером. Ане сразу приглянулся Марк Чайников, парень, с которым Алена познакомилась в конце сентября – и тут же девушки стали замечать, что и Марк, хоть не открыто, но все же отвечает Ане взаимностью. Все это – переглядки, улыбки, даже подмигивания со стороны Марка – все непременно говорило о его симпатии по отношению к хрупкой, еще порядком не освоившейся в ЛИТе Ане. Однако сама Анна этого не замечала – или старалась не замечать. Для Нее Марк был просто первым – да возможно, и единственным – другом среди парней, но девушке не нужно было большего. А вот у ее новых подруг дела с парнями обстояли иначе.
Алена при виде Саши старалась держаться гордо, независимо, самоуверенно, внушая сама себе «Он тебе не нужен, забудь его. Саша для тебя недосягаем». Однако девушке от этой мысли становилось не легче: каждый вечер, если даже не сутками напролет, ее терзали воспоминания, связанные с Оленевым. Часто она, находясь одна дома и чувствуя, что начинается этот «воспоминательный период», выключала свет, если он был включен, подходила к окну, садилась на подоконник, скрестив руки на груди, и просто молча давала волю слезам. Слезы затуманивали реальность, из-за них девушка не видела всего того, что творится вокруг – вокруг Нее была лишь сплошная мутно-серая пелена… Но в этом были и свои плюсы – с каждой слезинкой Алена «выплакивала» из себя Сашу, так прочно поселившегося в ее сердце и так не хотящего оттуда уходить. Она плакала молча, слез не стирала, они падали ей на язык, мгновенно превращаясь из соленых в сладкие… Алена плакала так до тех пор, пока кожа щек не начинала уже по-настоящему гореть от слез, до такой степени, что к щекам было больно прикасаться. Тогда девушка шла в ванную, умывалась прохладной водой и возвращалась к тому делу, которое прерывали воспоминания. Но все же мысленно она благодарила Сашу за то, что он принес в ее жизнь, какой поистине неоценимый вклад он сделал в ее будущее счастье. Ведь если бы не он… Вообще, в последнее время девушке стало казаться, что некоторые люди приходят в ее жизнь только для того, чтобы познакомить ее с теми, кто был ей действительно нужен: без Саши она бы не знала Полины, без Полины – Наташу, без Наташи – Артема… А дальше эта цепочка, увы, не продолжалась. Хотя, кто знает – может, оно было и к лучшему.
С Артемом у Алены дела, безусловно, обстояли гораздо лучше, чем с ее одноклассниками и Оленевым. Часто случалось, что парень и девушка, держась за руки, уходили на пятый этаж, и там, на диване, прижавшись друг к другу, просто молча сидели, обнявшись. Нередко они обсуждали и складывающиеся у обоих проблемы, и тут же вместе искали пути их решения, выговаривались друг другу, выкладывали всю душу – в общем, они говорили обо всем на свете. Артем стер с лица девушки немало слез, а предотвратил появление еще большего числа. И никаких слюнтявых поцелуев, никаких смазливых признаний в любви – просто доверие, искреннее человеческое доверие. Они были больше, чем друзьями, даже больше, чем влюбленными – они были друг другу по-настоящему родными. Их отношения были столь доверительными, что многие лицеисты даже всерьез начали сомневаться – а не брат и сестра ли Артем и Алена?... На что парень и девушка со смехом отвечали: «Хотелось бы! ».
У Полины же ситуация была немного сложнее. С Максимом Владимировичем все было так же, как и раньше – они общались на стадии учитель-ученик, и не более. Вскоре Полина стала единственной девушкой из группы 8. 2, посещающей дополнительные занятия по русскому языку, но ее это не смущало – она привыкла добиваться своей цели любыми путями, и тем более, если эти пути помогают ей в жизни, как, в принципе, и происходило – оценки девушки заметно пошли «ввысь по нарастающей». Однако и Алена, и Наташа, и даже Аня видели, что улыбка Максима Владимировича при виде Полины стала какой – то особой, теплой, дружеской. А Полина упорно не хотела этого замечать – она все еще никак не могла выкинуть из головы Сашу Келейникова, с которым виделась каждый день. Они здоровались кивком головы, иногда вслух, случалось и такое, что Саша даже позволял себе слегка улыбнуться Полине, в такие моменты просто – напросто шалевшей от счастья… Но ничего другого не происходило, даже вопрос «Как жизнь? » ни разу не прозвучал в диалогах Полины и Саши. Все фразы были дежурными, уже отточенными и столько раз сказанными другим людям, что уже не приносили должного удовольствия девушке. Безусловно, Келейников не отказывался помогать девушке по урокам, в особенности по английскому языку, но… Девушке нужно было что – то большее, чем обычные, чисто «партнерские» отношения. Она хотела, чтобы парень считал ее хотя бы подругой, незначительной, но такой, у которой все же можно было спросить «Как твои дела? », поинтересоваться чем-нибудь, происходящим у Нее в жизни, порадоваться успехам, посочувствовать бедам, но… Этого не было. И это сильно задевало Полину, которая была уверена – если бы у Нее имелась хоть капелька смелости, она бы и сама смогла сделать этот столь важный шаг к налаживанию отношений между ними.
У Наташи же в жизни особых перемен не произошло. Она все так же скучала по Диме, который, судя по ее рассказам и фотографиям, являлся двоюродным братом Марка Чайникова, стала лучше учиться, получая только пятерки и четверки, но вместе с этим начала как-то более болезненно реагировать на все происходящее. Когда она слушала рассказы Полины или Алены о их «войнах на любовном фронте», ее взгляд становился заметно грустнее, она словно переживала каждую эмоцию, вкладываемую девушками в их истории. Она от всего сердца, изо всех сил старалась помочь подругам, которые – что было заметно – в складывающихся у них ситуациях уже просто-напросто «опускали руки», но и сама не могла разобраться во всем происходящем в своей жизни. Дима то писал, но не писал ей, то обещал прийти, то говорил, чтобы она больше его не ждала – весь ноябрь пролетел у Наташи как на иголках. Она всерьез волновалась насчет того, нужна ли она вообще Зборовскому, или он просто очередной парень – подонок, который решился играть с ее сердцем и чувствами? Наташа терялась в догадках, переживала из-за любой мелочи, Алена и Полина стали часто видеть, как она плачет, хотя такого с ней раньше не происходило. Они не узнавали свою подругу – ту самую, веселую, жизнерадостную Наташу, которую привыкли видеть каждый день…
***
В ночь с тридцатого ноября на первое декабря Алене приснился весьма странный сон.
Шестое июля. Майорка. Горы. Небольшой залив. Алена стоит на самом краю отвесной скалы, а за ней толпа людей, ей не знакомых. Девушка всматривается в парня, стоящего на утесе напротив в одних плавках – это, безусловно, именно Саша. Он, помахав ей рукой, вытягивается как струна, прыгает с высокого утеса в море… Но не из-за этого у девушки внезапно перехватывает дух. Она видит, как Саша стремительно летит вниз, туда, где синеет вода залива, но… По мере Сашиного приближения к земле море стремительно сужается, становится все меньше, меньше… Превращается сначала в озеро, потом в пруд, и наконец – в небольшую лужицу… Алена крепко зажмуривается, чтобы не видеть того, чему она становится непосредственной свидетельницей, и через несколько секунд во внезапно воцарившейся тишине слышит крик, резко оборвавшийся и прошедший эхом по горной цепи. И она понимает – все. Все кончено. Саша разбился. Разбился насмерть.
Но ей не хочется, чтобы это было правдой. Она, все еще тая в себе какую-то неоправданную, слепую надежду на невозможное, поднимает глаза на тот утес, на котором несколько мгновений назад стоял Саша, еще живой… Тот самый Саша… И сердце у девушки снова замирает: парень все еще там.
Но что-то в нем поменялось. Непонятно, что… но он уже не тот Сашка, он даже одет по-другому. На нем синяя толстовка, серые джинсы и ненавистные девушке кроссовки «Zigtech», на яркой желтой подошве – именно по ним она может узнать его из тысячи. И она, сама не понимая, как, оказывается на утесе рядом с ним.
Он крепко берет ее за руку, подходит к самому краю утеса и, как-то холодно улыбаясь, неотрывно смотрит ей в глаза. А она не боится…
- Добро пожаловать в Лицей, Ален, - негромко говорит он.
Девушка с улыбкой отводит взгляд.
- Спасибо.
- Да не за что! – в ответ она слышит лишь какой-то издевательский смех… Рука Оленева отпускает ее, слегка толкает вперед… И девушка с испуганным криком падает туда, где несколькими минутами позже свел счеты с жизнью тот самый Сашка.
На этом моменте сон оборвался. Алена тут же проснулась, судорожно глотнув ртом холодный воздух.
Жива.
Жива!!!
Эта мысль плотно въелась ей в голову. Она, чтобы удостовериться в правде своей догадки, сначала посмотрела на часы – ровно «6: 48», Алена раньше и просыпалась именно в это время, так что ничего странного в этом не было. Потом, удостоверившись в том, что ее биологические часы в полном порядке, девушка села, прислонившись спиной к стене, закуталась в одеяло и несильно ущипнула себя за руку. Отлично, боль все-таки чувствуется. Значит, она еще не умерла. Что ж, это тоже хорошо.
По лицу девушки расплылась довольная улыбка. Да, ее в последнее время преследовали такие сны. И вроде бы она уже к ним привыкла, но сердце так быстро стучит, стучит… Как автомобильный поршень, и не думает останавливаться.
«Спокойно, это всего лишь сон, » - попыталась успокоить себя девушка, плотнее закутываясь в одеяло, - «Я же ведь выжила! Ничего страшного не произошло, я жива…»
Она-то жива, а вот Сашка…
Еще одно мысленное поражение. Девушка так и осталась минуты на две сидеть с приоткрытым ртом, еще раз переосмысливая все то, что ей приснилось.
Она выжила… А Сашка… А Сашка мертв.
Тот самый Сашка. Майорский Сашка! Единственная ниточка, связывающая Алену с ее радужным, светлым прошлым – и та оборвалась, причем так грубо… А остался только тот Оленев, которого она знала с конца сентября: грубый, злой, вечно чем-то недовольный, бросающий в сторону девушки косые взгляды… Да и в принципе – просто двуличный человек, мерзкая тварь, как говорили ее родители.
«Так значит… И не стоит мне за ним бегать?... » - с тоской подумала девушка, закусывая губу, - «Он же… Он же умер для меня… А остался только такой Сашка, которого я не в силах переделать…»
Мысль о том, что тот Оленев, которого она знала на Майорке и в начале осени, морально для Нее умер и больше не вернется, повергла девушку в уныние. Она опустила голову, теребя краешек одеяла, и быстрым движением стерла с лица слезинку, которая все же выкатилась у Нее из глаза.
«Он умер… Все, его больше никогда со мной не будет…»
Наверное, все-таки стоит его отпустить и не мучить своим присутствием в его поле зрения. Она может с Наташей и по-другому общаться, необязательно будет назначать встречи рядом с ее классом, тем самым мозоля Саше глаза. Что ж, выход есть.
Девушка, шмыгнув носом, взяла телефон, открыла «Сообщения»… И ее пальцы сами напечатали три небольшие фразы:
«Саша для меня умер. Он больше не вернется. Теперь я уже никогда не встречу его таким, каким он был на Майорке. »
Поле «Получатель» было пустым.
Девушка несколько раз перечитала это сообщение, выдохнула и смело ввела номер Наташи.
«Будь что будет. Надеюсь, она не спит! »
Загоревшийся экран телефона оповестил Алену о том, что сообщение было доставлено. Девушка грустно усмехнулась и перевела взгляд в окно.
А за стеклом – зима…
Первый день последнего месяца. Красиво это звучало, а выглядело еще красивее. Снежинки, тихо кружась, оседали на внешних подоконниках, карнизах, ветвях деревьев… Все было белым-бело. И казалось, что зима очищает жизнь города от той грязи, которой он был полон осенью.
А вот и ответ от Наташи – Алена поняла это по снова загоревшемуся экрану и вибрации ее девайса.
«1 новое сообщение от Наташа»
Это вызвало у девушки улыбку – ее телефон все же не умел склонять самые простые имена существительные. Ну что ж, на то она и китайская сборка…
В сообщении значилось всего четыре слова. Но эти слова так хлестанули девушку по сердцу, что она, прежде чем отложить телефон в сторону и встать – ведь время приближалось к семи утра – несколько раз перечитала сообщение, словно с каждым разом познавая его суть все глубже и глубже:
«Никогда не говори никогда».
Просто и понятно.
***
День начался подозрительно хорошо, и даже лютый холод на улице в первый день зимы не испортил настроения девушке. Весь путь от метро до ЛИТа она проделала вместе с Полиной, так что скучать ей не приходилось. На алгебре и геометрии вся группа 8. 2 писала контрольные работы, на русском – диктант, на литературе – сочинение, но… Алена на уроке занималась не только этим. Успешно дописав сочинение и заметив, что до конца урока остается меньше пяти минут, она начала перелистывать свою блочную тетрадь для правил и перечитывать стихи, которые сама же туда и записала еще в середине ноября. Например, этот стих, со строчкой про Майорку…
«И пусть тебе опять Майорка снится – с лазурным морем и зубцами горных скал. »
Теперь девушка, сопоставив реальные воспоминания и свой сон, едва ли не расплакалась, однако вовремя вспомнила, где находится: разрыдаться в столь приличном месте было по крайней мере неуважительно. Так что девушка предпочла молча закусить губу и еще раз перечитать стих.