Никогда не говори никогда 2 страница

Глава вторая

Путь на метро от " Юго-Западной" до " Университета" обычно занимал совсем немного времени, и Даша с Аленой, разговаривая всю дорогу, всегда считали, что доезжают минут за пять, но тридцатого сентября Даша не стала ждать свою подругу и уехала без нее. То ли замерзла ждать, то ли обиделась на не; за что-то... Алена не знала. Но все равно, факт оставался фактом: сегодня она ехала в метро одна, и эти три остановки " Юго-Западная" -" Проспект Вернадского" -" Университет" показались девушке безумно долгими, настолько, что она даже на какое-то короткое время заснула и едва ли не проспала свою остановку, но сон так врезался ей в память, что забыть его она не могла еще долго.
И вот что ей приснилось.
Лицей. Раннее утро. Она одна стоит в холле первого этажа, словно ждет кого-то. Никого нет, даже охраны. Алена медленно идет к лестнице, ведущей наверх, но вдруг останавливается и зачем-то снимает туфли на высоких каблуках, отставляя их к стене. Затем уже босиком бегом поднимается наверх, на второй этаж... И вдруг ей кажется, что она слышит чьи-то шаги этажом выше.
- Кто тут? - негромко окликает незнакомца девушка. Не получив ответа, она опять бежит выше, на третий этаж, и останавливается в лестничном пролете, переводя дух.
Шаги удаляются, становятся тише. Алена чувствует, что босым ступням ног становится холодно стоять на голой плитке и начинает переступать с ноги на ногу. Мысль о том, что в лицее она не одна, отчего-то пугает е;. Немного отдышавшись, девушка продолжает блуждать по кажущемуся пустым лицею. Это длится дочтаточно долгое время, и вдруг... При выходе со второго этажа она на секунду останавливается и замечает его. Сашу. Стоящего в лестничном пролете между первым и вторым этажом и напряженно смотрящего в окно.
- Саша! - кричит она, но сама вдруг внезапно осознает, что как-то резко осипла и е; голос еле слышен даже для не; самой. - Саша!!! - пытается крикнуть она еще раз, но ничего не выходит.
Тогда Алена быстро спускается по лестнице и, подойдя к Саше, трогает его за плечо. Саша, вздрогнув, резко оборачивается... И, не улыбаясь, смотрит ей в глаза.
- Саш... - тихо шепчет она, - Прости... Прости меня за вс;...
Он, вздохнув, открывает рот, чтобы сказать ей что-то в ответ, и вдруг...
- Станция " Университет". Пожалуйста, не забывайте свои вещи! - громкий голос диктора резко разбудил Ал; ну, заснувшую во время движения поезда, и девушка, вскочив, бросилась к открывшейся двери вагона, все еще не особо понимая-сон это был или реальность? - и слыша за собой продолжающуюся речь: - Уважаемые пассажиры! Будьте взаимно вежливы, уступайте места инвалидам, пожилым людям и пассажирам с детьми...
***
До лицея Алена старалась дойти довольно быстро: время подгоняло. Договорившись с Натой, Машей и Дашей встретиться у ЛИТа в 8: 20 и опаздывая уже на десять минут, девушка чувствовала себя достаточно неловко и поэтому спешила как только могла. И из-за этого на светофоре, видя мигающий зеленый свет, спешащий смениться желтым, она перешла на бег, чуть рванулась на " зебру", задев кого-то, и вдруг оказалась остановлена чьей-то рукой, сильно, до боли схватившей ее за локоть.
- Чшшш, куда это мы под колеса спешим? Жить надоело?
Алена, вздрогнув, обернулась... И с облегченным вздохом улыбнулась Артему, который, тоже улыбаясь, держал е; за локоть.
- Ну ты и напугал меня, - сказала она, высвобождая руку из его ладони, - Я думала, с ума сойду. Носом кувыркнусь. У меня ж каблуки, - в подтверждение своих слов девушка приподняла правую ногу, показывая Артему достаточно высокие каблуки на сапогах.
Артем усмехнулся, дружески похлопав подругу по плечу.
- Я думал, что ты уж совсем отчаялась из-за Саши, реально решила под машину броситься. Если надумаешь кончать жизнь самоубийством-ты лучше мне скажи: у меня с химией неплохо, какой-нибудь ядреный отвар я тебе приготовлю, обращайся.
Девушка рассмеялась, шутливо ударив Артема в грудь кулаком.
- И не думай! Ты мне вчера обещал, а я тебе верю. Я уже к тебе прицепилась так, что отодрать нереально будет.
- Отодрать? - брови Артема удивленно взлетели вверх, - Нереально будет отодрать? А как же всеми обожаемая " Алена даст"? Най-на-на-на-на-на... - Артем рассмеялся, с трудом увернувшись от Алениной руки, норовившей схватить его за кудряшки.
- Я не об этом, извращенец! - рассмеялась девушка. - Просто ты действительно мне… нужен, - и Алена с удивлением для себя отметила, что Артем взял е; за руку и крепко сжал е;.
- Малая, я тебя никому не отдам, - спокойно и лаконично сказал парень. Алена посмотрела на его лицо, надеясь увидеть на нем шутливую, чуть насмешливую улыбку, но не заметила ничего, кроме серьезного взгляда черных, как уголь глаз. - Пока я буду рядом, ничего не бойся. Я твой друг, помни это. И не забывай, что пела Наташа.
Алена открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле, и она опустила взгляд в землю, слегка нахмурившись. Увлекшись разговором, девушка не заметила, как сигнал светофора сменился с красного на зел; ный, и они с Артемом, вс; ещ; держась за руки, быстро пошли по " зебре" на другую сторону дороги, ведущей к ЛИТу.
Артем же, как полная противоположность своей подруге, наоборот ш; л, подняв голову и изредка встряхивая ей, откидывая назад непослушные кудри, которые лезли ему в глаза. Но в его походке не было такой гордости, пренебрежительности, которые так ярко были выражены у Саши. Артем относился к Ал; не как к человеку, уже ставшего для него родным. Как брат к сестре, как отец к дочери. И отчего-то он чувствовал на себе ответственность - ответственность за любую перемену настроения, за любую слезинку, скатившуюся по щеке этой девушки. Он дал ей слово, и он не собирался забирать его назад.
- А давай я сделаю то, чего - спорю - никто для тебя еще не делал? - вдруг ни с того, ни с сего весело предложил Ал; не Артем, уже видя впереди лицей и понимая, что до него остается метров сто, не больше.
- Ну... Давай, - немного удивленно согласилась девушка и тут же, вскрикнув от неожиданности, рассмеялась, когда Артем вдруг подхватил е; на руки и бодрой походкой пошел к лицею. - Т; ма, что ты себе позволяешь! Пусти! Пусти, а то кричать буду! - девушка снова рассмеялась, в душе хотя, чтобы все это продолжалось вечно.
- Не пущу, милашка моя, - Артем лукаво улыбнулся ей, - а будешь кричать-поцелую!
- А вот и не поцелуешь!
- А вот и поцелую!
- А вот и не...
Артем, поняв, что обоснованного разрешения так и не добьется, просто-напросто остановился и резко закрыл Ал; не рот поцелуем. Зачем он это делал? Даже сам парень не мог дать себе ответ на это вопрос. Хотя, конечно, сейчас это было просто необходимо даже для самой Ал; ны, потому что обстоятельства, влияющие на них сейчас, не оставляли Артему другого выбора.
Чувствуя, что воздуха становится все меньше, Артем наконец оторвался от губ девушки и осторожно опустил е; ноги на землю. Алена, нахмурившись, не знала, что и сказать, и просто молча зачем-то отряхнула сзади куртку, ожидая, пока мысли перестанут так лихорадочно крутиться у нее в голове. С одной стороны, ей даже понравилось это-девушка еще ни разу в жизни не целовалась, а тем более так, и с утра, перед лицеем... А с другой стороны-Артем, грубо говоря, унизил е;. И Ал; не отчего-то очень хотелось, чтобы никто, кроме них двоих, не узнал больше о произозедшем.
- Артем, зачем… - наконец тихо заговорила она, - Зачем ты это сделал?...
- Там был Оленев. Он нас видел. Он был готов посмеяться над нами, и... У меня не было другого выбора. На такое он поведется, я его знаю. А ты... прости меня. Пожалуйста. Я не со зла. Я... не хотел тебя обидеть, - Артем с тяжелым вздохом опустил голову.
- Я не обижаюсь, - Алена тоже вздохнула, - Только ты в следующий раз предупреждай хотя бы, чтобы я начеку была.
- Пойдем, - Артем протянул ей руку. - Все будет хорошо.
- Пошли, - Алена вложила в его руку свою. Они, снова держась за руки, пошли ко входу в Лицей. Но одна мысль прочно засела в голове девушки: зачем же он это сделал? …
Первые два урока, которыми была алгоритмика, пролетели быстро, однако достаточно скучно. Поэтому, машинально переписывая упражнения с доски, весь первый урок Алена раздумывала над своим сном, а весь второй-над тем, что сегодня свершилось с утра. День начался достаточно неплохо, но настолько странно, что девушка немного побаивалась его продолжения.
Ее память услужливо подсказала ей: ведь сегодня она уже видела Сашу, и причем не одного-он вместе с Алиной и со своим другом стоял у канцелярии. Алина стояла, прислонившись спиной к стене, а Оленев, прижавшись к девушке спереди практически вплотную, вполне нагло обнимал е; правой рукой за талию, а левой-немного ниже. Сашин друг, который был брюнетом с красивыми зелеными глазами, видимо, тоже как-то претендовал на право " загнать" Алину в угол, но так как Саша был намного сильнее его, то это казалось практически невозможным. Однако парень все же не оставлял своих попыток, отчего с Алининой стороны получал кокетливые улыбки, а с Сашиной-негодующие взгляды.
Ни для кого не было секретом, что Алина, проучившись в ЛИТе меньше месяца, уже стала для многих парней-лицеистов, грубо говоря, личной шлюхой. Ни для кого не было секретом, что она, если этого ей хотелось, запросто затаскивала парней-даже одиннадцатиклассников- в постель, все знали, что если е; сильно попросить-то она удовлетворяла практически все сексуальные желания. В общем, характер у Алины был тяжелый, а вот поведение-достаточно легкое.
Алена, понимая, что больше держать ручку и машинально списывать записи с доски уже не может, отложила свой письменный предмет, отодвинула тетрадь в сторону и легла на парту, согнув локти. " Только бы опять не заснуть, " - с горькой усмешкой подумала девушка и снова углубилась в воспоминания, связанные с началом дня.
Тогда, сидя напротив этой " Несвятой троицы" на диване, она внимательно наблюдала за их действиями. Саша, видимо, уже чувствовал Алину своей собственностью и на вполне серьезном основании буквально каждые полминуты целовался с ней, причем достаточно страстно, горячо. И Алене даже стало немного жаль Сашу, она понимала, что Алина будет с ним максимум до Нового года, а потом кинет-и не вспомнет, может быть, даже посмеется над ним. А сейчас... Сейчас она вполне легко и просто отдавалась ему, целуясь с ним на виду у проходящих мимо лицеистов и даже позволяя себе залезать ладонями ему под футболку как спереди, так и со спины. Однако по Оленеву было видно-это ему нравилось. И он, не раздумывая, продолжал " сосаться" с Алиной, обеспечивая себе безупречное, великолепное начало дня.
Звонок прервал размышления Алены насчет столь явной жизненной несправедливости. Она, вздохнув, встала и начала собирать вещи в сумку.
- Ален, а концерт после шестого или после седьмого урока?..
- После седьмого, Полин, - не раздумывая, ответила девушка и только тогда обернулась, чтобы посмотреть, не ошиблась ли она в имени.
Нет, не ошиблась. Полина Липатникова, ее одноклассница-девочка низенькая, худенькая, со смугловатой кожей и чуть суженными глазами-уже собрала свой портфель и стояла, закинув его на правое плечо и скрестив руки на груди.
- Ну... Пойдем тогда портфели кинем и в сто восьмую спустимся? Узнаем насчет концерта. Помнишь, Константин Викторович говорил, что у нас еще одна репетиция будет? - Полина вопросительно взглянула на подругу, пристукивая каблуком от нетерпения.
- Точно, пойдем, - кивнула Алена и вышла в коридор вслед за Полиной.
***
Вот и сто восьмая аудитория. В ней уютно, тихо, тепло – впрочем, как и всегда. Алена, пропустив вперед Полину, остановилась, окидывая аудиторию взглядом – уже в который раз, хотя была тут довольно часто.
Сто восьмая аудитория – достаточно небольшое, но уютное помещение. Целыми переменами напролет тут тихо бренчала гитара и собиралась компания, прозванная лицистами " Старой гвардией": Костя, Лиза, Наташа, Марк, Артем и еще несколько человек, неизменно приходящих сюда на переменах и " тусующихся" то по раздельности, то все вместе. Например, сейчас, за круглым столом посередине аудитории, в центре которого были кем-то оставлены большие пакеты с продуктами, а ближе к краям в беспорядке разложены пачки с печеньями и конфеты, собрались четверо лицеистов-десятиклассников, повернувшись спиной ко входу, и горячо что-то обсуждали. Справа от стола, на кожаном диване бежевого цвета, покрытым мягким темно-зеленым пледом, завернувшись в него и обнявшись, сидели Костя и Лиза и о чем-то негромко разговаривали. Точнее, Костя сидел, а Лиза лежала на его плече, обняв любимого за талию, и парень, в свою очередь, перебирал девушке волосы на голове. Им Алена не завидовала - наверняка, она была одной из немногих, просто радующихся маленькому любовному счастью этой неприметной восьмиклассницы и десятиклассника, на которого она сама когда-то " клала глаз".
За столом, притулившимся слева от дивана, сидел Артем и что-то быстро печатал на ноутбуке, лишь изредка поднимая голову, чтобы посмотреть на набранный текст или бросить взгляд уставших глаз в окно, на подоконнике которого сидели Марк и еще какой-то парень со светло-русыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Они, смотря в окно, говорили о чем-то, причем Марк еще как-то умудрялся почти не глядя собирать кубик Рубика. Увидев Алену, он слегка кивнул ей и вернулся к разговору.
В принципе, все было как всегда. Достаточно привычная, дружеская обстановка. Единственное, чего не хватало сейчас - так это мерного бренчания гитары, но и без него можно было обойтись: мерный, тихий гул, царящий в сто восьмой аудитории, с легкостью компенсировал это.
Алена, вздохнув, протиснулась сквозь небольшую толпу стоящих у двери лицеистов " Старой гвардии" и тут же увидела Наташу, сидящую за столом с противоположной ко входу стороны и, сильно нагнувшись ко столу, что-то рисующую в своей толстой блочной тетради. Она обошла стол, кивком поздоровавшись с Артемом, встала за Натой и несмело тронула ее за плечо.
Наташа вздрогнула, обернулась, и ее лицо расплылось в улыбке.
- Привет, солнце, - она слегка привстала и чмокнула подругу в щеку. – Ты садись, давай. Ты же участвуешь в концерте ко дню лицея, да?
- Да, - кивнула Алена, садясь на соседний стул и облокачиваясь на край стола. – А что?
- Кис, у нас, участвующих, сегодня два урока, - Наташа снова вернулась к своему рисунку, хотя Алена все равно ничего не смогла на нем разглядеть – девушка закрывала его рукой. – Поэтому на этой перемене мы идем не в классы, а в актовый зал. На репетицию. Так что… Считай, я тебя спасла от очередной двойки по физике, - усмехнулась Ната, не отрываясь от рисования.
- Ты что… Правда? – Алена не могла поверить своим ушам.
- Что правда? Про двойку или про уроки? – хихикнула Наташа.
- Да… и про то, и про то… - Алена все еще не могла поверить в услышанное.
- Не боись, лучше посмотри, что я нарисовала, - Ната убрала руку с рисунка и придвинула тетрадь к Алене.
Девушка с интересом посмотрела на рисунок. На нем крупным планом был изображен раскрывшийся бутон розы, и то, что Наташа рисовала карандашом, без придатия рисунку оттенка, почему-то делало ее творение еще красивее.
- Шикарно. Безумно красиво, - честно сказала Алена, завидуя Наташиному таланту белой завистью.
- Спасибо, - улыбнувшись, сказала Наташа и тут же, засмеявшись, поймала Алену, которая инстинктивно рванулась к выход за Полиной, за руку. – Ты куда? Два урока, два урока… - немного нараспев сказала Ната, лукаво улыбнувшись подруге.
- У меня там сумка, - с горькой усмешкой сказала Алена, - сейчас возьму и приду.
- Ну давай. Только я уже тогда в актовый зал, окей?
- Хорошо, - Алена кивнула, улыбнулась Наташе и, выйдя из сто восьмой аудитории, быстро побежала вверх по лестнице к кабинету физики.
***
- Где ты была? - Маша буквально набросилась на вошедшую в актовый зал Алену, разрываясь от переполнявших ее чувств. - Наш номер следующий! Где ты мотаешься?!
- Ты не видела большой белый пакет? - не обращая внимания на Машину злость, дрожащим голосом спросила Алена. - Там платье было...
- Платье? - Маша мгновенно забыла о своих намерениях. - Какое?
- Синее, бальное. Расшито серебряными нитями. Наташино платье, она сегодня в нем выступать должна! - вконец расстроившись, сказала Алена. - Где она, кстати? Обещала же тут быть.
Маша, молча, пожала плечами, садясь на кресло в первом ряду и скрещивая руки на груди.
- Не знаю. Мне не до не;.
- Что случилось?
Маша со вздохом опустила голову. Алена, нахмурившись, села рядом с ней.
- Рассказывай, Маш.
Маша прицокнула языком, посмотрела Ал; не в глаза и затараторила:
- Я влюбилась. Ал; н, я конкретно влюбилась. Он мне снится. Я просто жить без него не могу. А подойти и поздороваться я не в силах. Я просто боюсь, и...
- Это Артем? - бесцеремонно прервала е; Алена.
Маша нервно сглотнула и, отведя взгляд, опустила голову. Алена, горько усмехнувшись, кивнула и встала, поправляя сзади кофту.
- Значит, все-таки Артем. Мой тебе совет, Маш: выкинь его из головы. Ты нужна ему как собаке пятая нога. У него своих проблем хватает.
- Откуда ты знаешь? Может, он влюбится в меня, тогда и посмотрим! - запальчиво сказала Маша, отвернувшись от Ал; ны.
Алена с трудом сдержала смешок, окинув взглядом Машу. М-да, влюбиться в не; -это геройство. Маша была толстой, но вместе с тем чересчур активной девушкой с круглым полным лицом русской красавицы девятнадцатого века. К тому же, к ее недостаткам фигуры прибавлялось то, что она злоупотребляла тональником и помадой, но пренебрегала " Клерасилом" - и это делало ее еще некрасивее. Несмотря ни на что, подруги у нее все же были, но вот насчет парня возникали большие сомнения.
- Выкинь его из головы, Маш. Не думай о нем, - как можно небрежнее бросила Алена и перевела разговор на другое. - Ты говорила, что наш номер следующий. Ну и? Где?
- Да хоть сейчас. Пошли на сцену, - Маша встала, одернула футболку и первая скрылась за кулисами. Алена, пожав плечами, пошла за ней.
- Константин Викторович, можно Вас на прослушку? - голос зашедшей в рубку за кулисами Маши, приумноженный микрофонами, тут же разлетелся по всему залу.
- Ну, давайте, попробуйте, - раздался ей в ответ приятный баритон. Из рубки вслед за улыбающейся и несущей микрофоны Машей вышел мужчина лет сорока-сорока пяти и, спустившись со сцены по ступенькам, сел в кресло на пятом ряду. - Коль, поставь девушкам " Пальму"!
Через несколько секунд по залу разнеслись первые аккорды вступления к песне и девушки, включив микрофоны, подошли ближе к краю сцены. Маша, сев на стул, негромко сказала в микрофон:
- Эту песню мы посвящаем всему женскому составу учительского коллектива лицея 1533.
Алена, переглянувшись с ней, улыбнулась, осталась стоять и сделала то, чего во время пения не делала еще никогда - закрыла глаза. И как показал результат, не зря закрыла.
- Утро неслышно ступает по крыше... - тихо затянула Алена первую строчку песни, чувствуя, как вся растворяется в знакомой мелодии, ноты словно бегут по венам, унося в неведомую даль. Память, не спрося разрешения, начала воскрешать события, врезавшиеся в память, столько раз вызванные из глубин сердца, родные и кровоточащие навсегда. Она, еще не знакомая с Сашей, сидит на обзорной экскурсии по Майорке в автобусе, а мимо бегут экзотические южные деревья. Через несколько минут автобус остановится, и...
- В доме своем безмятежная спишь ты... - подхватила Маша. Ей-то конечно вспоминать нечего, ей петь легко! А вот Ал; нины мысли понеслись дальше, оставляя в реальности лишь полный чувств голос.
- Снам улыбаясь в рассветном блаженстве... Самая лучшая в мире из женщин... – она будто заново прочувствовала, как остановился автобус и вошел парень, вроде обычный, ничем от других не отличающийся… Светлые волосы, голубые глаза… Но незнакомец сел рядом с ее папой и так уверенно завел разговор, что Алена не смогла не обратить на него внимания.
- Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка, в Каннах или в Ницце ласковый прибой... Или в Подмосковье роща вдоль пригорка, только чтобы вместе были мы с тобой... - на последнюю строчку Алена сделала особое ударение. И перед глазами пронеслись теперь уже горы Майорки, скалы... И та, именно та самая высокая точка в горах-1967 метров над уровнем моря. Именно там они, выйдя из автобуса, протянули друг другу руки со словами: " Саша. " -" Алена. " - " Очень приятно. " - " Взаимно. "
Голос девушки дрогнул, внезапно в горле встал колючий комок слез. Но Алена, нахмурившись, решительно продолжала петь… А вместе с тем и вспоминать.
- Дрогнув, твои распахнутся ресницы... - да, она помнила, какой бешеный скачок совершило тогда сердце!... - Радостно утро в глазах заискрится... Губы проснутся, и после разлуки... Мир обнимая, раскинутся руки!
Пауза на проигрыш... И опять, опять песня и воспоминания:
- Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка, в Каннах или в Ницце ласковый прибой... - а теперь перед глазами уже яхта в открытом море, и они с Сашей стоят в толпе на носу корабля, под ними бурлят седые волны, разбиваясь о белоснежный нос яхты, врезающийся в пучину, словно нож в масло. Алена была уверена - как бы Саша не пытался, он не мог этого забыть. Уж слишком восхитительное тогда было зрелище! - Или в Подмосковье роща вдоль пригорка, только чтобы вместе были мы с тобой!...
Снова пауза... И последний куплет, который, однако, дался Ал; не труднее всего:
- Знаю, что скоро в дали телефонной голос услышу мечтательно-сонный... - в мыслях одно: он зачем-то рассказал ей на Майорке о лицее, а она зачем-то в него поступила. Странно... - " Здравствуй! " - ты скажешь. Какая беспечность, так разлучаться на целую вечность! - да, поступить поступила, а он не оценил того, как она хотела быть рядом с ним. Ему стало все равно, он наслаждается жизнью в нескромных объятиях Алины, а она… она все еще верит, что он вернется, верит, что он простит ее… какая сладкая ложь, какой блаженный самообман….
Едва ли не задохнувшись от душивших ее слез, Алена все же смогла вытянуть последний припев:
- Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка, в Каннах или в Ницце ласковый прибой... - да, оно и снится ей теперь, только вот не совсем в нужном образе... Сегодняшний сон о чем-то да и говорит! - Или в Подмосковье роща вдоль пригорка, только чтобы вместе были мы с тобой...
Алена выключила микрофон и опустила голову. Казалось, все эти четыре месяца, которые она знала Сашу, заново пронеслись у нее перед глазами до мельчайших подробностей. От них сердце словно разрывалось на части. Веки стали двумя плотинами, удерживающими водопады из слез. Алена открыла глаза и заметила, что в зале прибавилось народу: на первом ряду сидели Артем и Наташа, парень обнимал Нату, закрывшую лицо руками, за плечи. Ну, оно-то и понятно, ведь девушка, потерявшая платье, действительно была расстроена. Уже пришли также и Коша с Лизой, и Марк с Колей, и Полина, сидящая на втором ряду возле еще не знакомого Ал; не парня со светло-русыми волосами. Константин Викторович о чем-то негромко говорил с Людмилой Васильевной, подошедшей к нему с большим пакетом в руках. В зале царил тихий, легкий " театральный" гул. Алена, переглянувшись с Машей и улыбнувшись ей, зачем-то перевела взгляд на открытую входную дверь актового зала... И дыхание еще раз перехватило, сердце бешено заколотилось: в дверном проеме стоял Саша, прислонившись плечом к косяку, и едва заметно улыбался, глядя немного наискось вниз.
Но, подняв голову и перехватив Ал; нин взгляд, он тут же согнал с лица улыбку, и, придав ему равнодушное, пофигистическое выражение, отвернулся от девушки, несколько секунд еще стоял, глядя в пустоту, а потом с тяжелым вздохом развернулся и вышел из актового зала. Да, он наверняка все понял…
" Он слышал эту песню. Он слышал е;. " - Мысли Ал; ны сконцентрировались на Сашином восприятии песни. " А что, если... "
- Ал; н! - настойчивый, громкий голос Констатнина Викторовича резко вывел девушку из оцепенения, в которое е; ввело появление Саши.
- Д... да? - Алена повернулась к учителю и постаралась изобразить на лице некое подобие улыбки.
- Где ты была? - на полном серьезе спросил Константин Викторович, скрещивая руки на груди. Людмила Васильевна, молча вскинув брови, казалось, глазами задавала ей тот же вопрос.
Шум в зале стих. Все взгляды были направлены на немного растерявшуюся Ал; ну.
- Ну... я тут была, - девушка не совсем понимала, что от не; хотят.
- Маша точно была тут всю песню. Ты тоже, но одновременно с этим ты будто куда-то от нас улетала. И на этих моментах ты пела не голосом, а душой. Ал; н, это было превосходно! - с внезапным восхищением сказал Константин Викторович. - Людмила, скажи ей!
- Да, Ал; н, - в подтверждение слов своего коллеги Людмила Васильевна слегка кивнула головой, - Вы с Машей сливались голосами просто идеально, это великолепно, что вы так можете, но... Ты пела не совсем так, как Маша. Это ей не в обиду сказано, просто... Ты будто переживала все эмоции, которые заключены в этой песне, и очень хорошо передавала их нам. Понимаешь?
Алена молча кивнула, стискивая в руках микрофон. Тем временем Людмила Васильевна продолжила свою речь:
- Наверняка только я одна знаю, зачем ты выбрала именно эту песню. И если ты и на концерте так же споешь, так же проживешь вс; то, о чем говорится в песне, то я тебя заверяю - подействует. Уж мне-то поверь. А как подарок женскому коллективу - это вообще шикарно. Мне очень нравится. Я горжусь тобой.
Алена со смущенной улыбкой слегка опустила голову.
- Спасибо. - она не знала, что еще сказать.
- Маша тоже хорошо пела, - заметив то, что Маша немного обиделась на то, что е; не похвалили, сказал Константин Викторович. - Вы молодцы, девочки. Можете быть свободны. Но только, Ал; н... Пой душой, но не улетай от нас больше, - с улыбкой дал ей напутствие мужчина.
- Хорошо, - Алена улыбнулась ему в ответ, спустилась со сцены вслед за Машей и тут же заметила, как Артем подзывает е; к себе движением руки.
Она подошла к нему и села на соседнее кресло.
- Что, Т; м?
- Ты это для Саши пела, да?...
Алена, задетая за живое, тут же почувствовала, будто внутри у не; что-то оторвалось... И, прошептав тихое " Да", она уткнулась в плечо обнявшего е; Артема и тихонько заплакала, мысленно благодаря Бога за то, что еще не успела накраситься. Слезы наконец-то прорвали плотину, и вылились, облегчая боль от потери. Голову девушки занимала одна мысль: сможет ли она когда-нибудь смириться с потерей Саши? Мозг упорно отвечал ей: должна, обязана! Но даже сама Алена не знала, как же ей будет тяжело...
***
Постепенно стихающий в актовом зале гул возвестил о том, что до начала концерта остаются считанные минуты. Все уже было готово: аппаратура из видеостудии налажена, зрители сидели на своих местах и тихо переговаривались в предвкушении концерта, выступающие поодиночке изредка выглядывали из-за кулис, окидывая быстрым взглядом зал – выискивали тех, кто обещал прийти, чтобы взглянуть именно на какой-то определенный номер, но по воле случая пришли раньше и были обязаны смотреть весь концерт от начала до конца. В центре зала, слегка закусив губу, стояла Лиза, держа одной рукой ручку штатива и глядя в маленький экран большой профессиональной видеокамеры. В последний момент девушка отказалась участвовать в концерте, сославшись на сорванный на одной из репетиций голос и больное горло, и поэтому ее поставили на съемку концерта, зная, что Лиза была одной из самых активных участников видеостудии и уже успела снять концерт на первое сентября, защиты дипломных проектов и два вечера встреч выпускников. Как-никак, после такой выполненной на «отлично» работы у Константина Викторовича к Лизе проснулось уважение, и он безо всяких вопросов разрешил ей заняться съемкой концерта.
За кулисами же сейчас царило легкое оживление: все выступающие знакомились с порядковым списком своих подготовленных к показу номеров. Алена, удостоверившись, что она и Маша выступают третьими, подошла сзади к Наташе, стоящей в некотором отдалении от столпившихся у стола со списком театралов и одетую в наспех взятые у кого-то белую блузку и такого же цвета юбку- «солнце» до пола, и крепко обняла ее. Ната со вздохом положила свои ладони на руки обнимающей ее Алены, закинула голову ей на плечо и тоскливо прошептала:
- Он не придет. Все зря.
Алена почувствовала, как по телу пробежала легкая дрожь от неожиданного разочарования, и негромко сказала в ответ:
- Я пою не для него. Все они – Марина Николаевна, Людмила Васильевна, Анна Александровна – все ждут моего номера как подарка им, а не ему. Никто, кроме Людмилы Васильевны, не знает, что я пою для Саши. Тем более – он не придет. Что мне теперь, под поезд бросаться?
Наташа тихо усмехнулась, оборачиваясь к Алене, и сама обняла ее.
- Держись, - прошептала она, - Держись, и все будет хорошо. Твои друзья с тобой. – и, сделав паузу, добавила, - А я пою для тебя. Главное – знай это. Я никогда не брошу тебя. Все будет так, как ты мечтаешь…
Алена молча кивнула, закрыв глаза. Эх, если бы Наташа знала, как ей хотелось в это верить…
***
Номер Алены и Маши был третьим по счету, после Наташиной песни «Друзья». Пока Наташа пела, Артем, подойдя к Алене сзади, крепко обнял ее и не отпускал на протяжении всей песни, отчего девушка часто ловила на себе недовольные и весьма завистливые взгляды со стороны Маши. Но Алене было не до нее. Она, откинув голову на плечо Артему и закрыв глаза, полностью растворялась в Наташином голосе, с каждым спетым ею словом улавливая для себя в этой песне совершенно иной смысл. Например, строки «И вдруг ты остаешься в гулкой тишине… Закрылась дверь, а что потом? » заставили Алену вспомнить девятнадцатое сентября – тот день, когда весь Сашин класс, исключая верную подруге Наташу, ополчился против Алены – тогда Саша влетел в пустой класс, где Алена, в одиночестве стоя у окна, читала параграф по физике, и, позвав ее, высказал ей все, что думает о ее отношении к нему. Он был зол как бык, увидевший красную тряпку. Он говорил ей такие слова, что каждое из них, произнесенное с нескрываемой ненавистью, словно отрывали от ее сердца кусочки, которые как снежинки падали куда-то и таяли, чтобы больше никогда не восстановиться. И, выговорившись, он вышел из класса, изо всех сил хлопнув дверью, словно вкладывая в этот последний жест всю невысказанную злость, но именно это будто вывело Алену из оцепенения, вызванного словами Саши, ведь она не могла сказать ему ни слова в ответ.
***
Постепенно стихающий в актовом зале гул возвестил о том, что до начала концерта остаются считанные минуты. Все уже было готово: аппаратура из видеостудии налажена, зрители сидели на своих местах и тихо переговаривались в предвкушении концерта, выступающие поодиночке изредка выглядывали из-за кулис, окидывая быстрым взглядом зал – выискивали тех, кто обещал прийти, чтобы взглянуть именно на какой-то определенный номер, но по воле случая пришли раньше и были обязаны смотреть весь концерт от начала до конца. В центре зала, слегка закусив губу, стояла Лиза, держа одной рукой ручку штатива и глядя в маленький экран большой профессиональной видеокамеры. В последний момент девушка отказалась участвовать в концерте, сославшись на сорванный на одной из репетиций голос и больное горло, и поэтому ее поставили на съемку концерта, зная, что Лиза была одной из самых активных участников видеостудии и уже успела снять концерт на первое сентября, защиты дипломных проектов и два вечера встреч выпускников. Как-никак, после такой выполненной на «отлично» работы у Константина Викторовича к Лизе проснулось уважение, и он безо всяких вопросов разрешил ей заняться съемкой концерта.
За кулисами же сейчас царило легкое оживление: все выступающие знакомились с порядковым списком своих подготовленных к показу номеров. Алена, удостоверившись, что она и Маша выступают третьими, подошла сзади к Наташе, стоящей в некотором отдалении от столпившихся у стола со списком театралов и одетую в наспех взятые у кого-то белую блузку и такого же цвета юбку- «солнце» до пола, и крепко обняла ее. Ната со вздохом положила свои ладони на руки обнимающей ее Алены, закинула голову ей на плечо и тоскливо прошептала:
- Он не придет. Все зря.
Алена почувствовала, как по телу пробежала легкая дрожь от неожиданного разочарования, и негромко сказала в ответ:
- Я пою не для него. Все они – Марина Николаевна, Людмила Васильевна, Анна Александровна – все ждут моего номера как подарка им, а не ему. Никто, кроме Людмилы Васильевны, не знает, что я пою для Саши. Тем более – он не придет. Что мне теперь, под поезд бросаться?
Наташа тихо усмехнулась, оборачиваясь к Алене, и сама обняла ее.
- Держись, - прошептала она, - Держись, и все будет хорошо. Твои друзья с тобой. – и, сделав паузу, добавила, - А я пою для тебя. Главное – знай это. Я никогда не брошу тебя. Все будет так, как ты мечтаешь…
Алена молча кивнула, закрыв глаза. Эх, если бы Наташа знала, как ей хотелось в это верить…
***
Номер Алены и Маши был третьим по счету, после Наташиной песни «Друзья». Пока Наташа пела, Артем, подойдя к Алене сзади, крепко обнял ее и не отпускал на протяжении всей песни, отчего девушка часто ловила на себе недовольные и весьма завистливые взгляды со стороны Маши. Но Алене было не до нее. Она, откинув голову на плечо Артему и закрыв глаза, полностью растворялась в Наташином голосе, с каждым спетым ею словом улавливая для себя в этой песне совершенно иной смысл. Например, строки «И вдруг ты остаешься в гулкой тишине… Закрылась дверь, а что потом? » заставили Алену вспомнить девятнадцатое сентября – тот день, когда весь Сашин класс, исключая верную подруге Наташу, ополчился против Алены – тогда Саша влетел в пустой класс, где Алена, в одиночестве стоя у окна, читала параграф по физике, и, позвав ее, высказал ей все, что думает о ее отношении к нему. Он был зол как бык, увидевший красную тряпку. Он говорил ей такие слова, что каждое из них, произнесенное с нескрываемой ненавистью, словно отрывали от ее сердца кусочки, которые как снежинки падали куда-то и таяли, чтобы больше никогда не восстановиться. И, выговорившись, он вышел из класса, изо всех сил хлопнув дверью, словно вкладывая в этот последний жест всю невысказанную злость, но именно это будто вывело Алену из оцепенения, вызванного словами Саши, ведь она не могла сказать ему ни слова в ответ. Сердце забилось с новой силой, будто восстанавливая всю энергию, отобранную у Артем этим человеком, ради которого она терпела все-насмешки, улыбки через силу, всевозможные слухи… Терпела молча. Но вот тогда все то, что она так долго держала в себе, вылилось наружу.
Тогда она, прислонившись спиной к стене, она медленно сползла по ней, глядя перед собой какими-то пустыми, ничего не видящими глазами… И, закрыв лицо руками, тихо расплакалась. Тогда она не верила, что все кончено. Не может быть, все слишком красиво начиналось, и не может так слишком жестоко закончится. Но как показало время, все действительно закончилось еще тогда…
Воспоминания отпустили сердце девушки именно в тот момент, когда Наташа протянула последнее «Все будет так… Как ты мечтаееешь…» и, уйдя со сцены за кулисы, протянула подруге микрофон. Алена, проморгавшись, взяла микрофон и тихо спросила, все еще тая в душе слепую надежду:
- Он пришел?
Наташа молча отрицательно покачала головой.
- Почему молчишь? – Алена крепко сжала Наташину руку в своей и заглянула ей в глаза, слыша, как первые аккорды «Пальма-де-Майорки» уже начинают разливаться по залу… И тут же, даже в темноте заметила, что в глазах Наты стоят слезы, которые только благодаря ее сдержанности не пролились еще тогда, на сцене. Именно поэтому Наташа молчала, чтобы не расплакаться, если вдруг произнесет хотя бы слово.
- Все будет так, как ты мечтаешь, - настала Аленина очередь произнести эти слова. Сделав это, она подмигнула подруге, вслед за Машей вышла из-за кулис на освещенную разноцветными прожекторами сцену и с улыбкой запела:
- Утро неслышно ступает по крыше…
- В доме своем безмятежная спишь ты… - подхватила Маша, переглянувшись с Аленой.
- Снам улыбаясь в рассветном блаженстве… Самая лучшая в мире из женщин, - с этого момента девушки пели уже вдвоем, хотя ведущую партию все равно составлял Аленин голос. Алена, окинув взглядом зал и не переставая петь, убила в себе последнюю надежду на то, что Саша придет, и с новыми силами взялась за второй куплет.
Она пела. Пела и с удивлением отмечала для себя, что плакать больше не хочется. И ни одного воспоминания больше не просилось к ней в голову. На душе было так легко, как никогда. И фальшивая улыбка, которую она надела на свое лицо в начале песни лишь как маску, теперь превратилась уже в настоящую, искреннюю.
Она пела для них, для учителей. И они сидели, улыбаясь. Кто-то негромко подпевал, кто-то тихо хлопал в ладоши в такт песне, и Алена чувствовала какую-то умиротворенность. Она сделала, что должна была. Сейчас, на концерте, она поет для них. А тогда, на репетиции, она спела для Саши.
Он услышал. И он наверняка все понял.
И теперь все будет хорошо.