НАТАША. Пьеса в двух действиях. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Картина первая

НАТАША

Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Павел, 27 лет.

Павел, 71 год.

Наташа.

Режиссёр.

Баба Шура, санитарка, преклонных лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Театральная студия. Комната мастера. Возле окна – стол, рядом стулья, шкаф с книгами. ПАВЕЛ заходит в комнату вместе с РЕЖИССЁРОМ.

РЕЖИССЁР. Проходи, Павел! (Указывая на стул. ) Садись, рассказывай. (Усаживается за стол. ) У тебя проблемы?

ПАВЕЛ (садится). Да, Евгений Николаевич. Дело в том, что я работаю на заводе и, хотя директор завода – мой отец, мне неудобно раньше времени уходить с работы. Иногда я могу опоздать на занятия…

РЕЖИССЁР. Надеюсь, что это будет случаться нечасто?

ПАВЕЛ. Евгений Николаевич, конечно, я постараюсь приезжать вовремя. Я просто хотел, чтобы вы знали причину, если вдруг опоздаю.

РЕЖИССЁР. Я понял. А ты живёшь с родителями?

ПАВЕЛ. Я сразу после школы переехал к отцу в столицу, а мама с сестрой в родном городе остались. Пока учился в техникуме, жил у папы, а когда со своей новой девушкой познакомился – снял квартиру.

РЕЖИССЁР. Ты сейчас живёшь с девушкой?

ПАВЕЛ. Мы с ней долго встречались, потом я замуж её позвал. Женился два года назад.

РЕЖИССЁР. Удачно?

ПАВЕЛ. Я бы не сказал… (Помолчав. ) У жены непростой характер – она раздражает меня своей ревностью, кстати, незаслуженной. Я устал от её глупых подозрений, но иду на уступки, каждый раз прощая ей очередную сцену. Недавно у нас произошёл серьёзный скандал, вплоть до развода…

ПАВЕЛ замолкает и следит за тем, как РЕЖИССЁР мастерит из простого альбомного листа самолётик. Заметив взгляд ПАВЛА, Евгений Николаевич отрывается от этого занятия и смотрит на него поверх очков.

РЕЖИССЁР. Павел, продолжай, я тебя внимательно слушаю.

ПАВЕЛ. Я только хотел сказать, что сейчас наши взаимоотношения с женой изжили себя, и я думаю, как бы с ней разойтись, но мне не хватает смелости закончить уже порядком надоевшие отношения.

РЕЖИССЁР. Да, с женщинами одни проблемы.

Он запускает самолётик. Они с ПАВЛОМ следят за его полётом: РЕЖИССЁР – с детским азартом и любопытством, ПАВЕЛ – равнодушно.

РЕЖИССЁР. Вот и мне сейчас желательно уйти, но я дал обещание прослушать двадцатилетнюю девушку…

Не спеша встаёт, подходит к упавшему самолётику и, подняв его, запускает в окно. Некоторое время провожает самолётик взглядом, потом поворачивается к ПАВЛУ вполоборота, стоит, руки в карманы.

РЕЖИССЁР. Она приехала в Москву из провинциального городка, окончила там какой-то технический колледж, говорит с сильным южным акцентом, но красивая: с крупными выразительными чертами лица, чуть вздёрнутым носиком, чувственным ртом, золотистыми волосами, щеками, пылающими румянцем, большими задумчивыми глазами… (Долгая пауза. ) Я бы добавил ещё порцию детского лукавства, искорку страсти и щепотку перца. В общем, я не смог ей отказать.

Раздаётся стук в дверь.

РЕЖИССЁР. Это она!

ПАВЕЛ хочет подняться и уйти, но Евгений Николаевич делает ему знак не спешить.

РЕЖИССЁР. Если хочешь, можешь остаться, послушаем её вместе.

ПАВЕЛ остаётся. РЕЖИССЁР подходит к двери, открывает её и говорит: «Входите! ». Входит НАТАША.

НАТАША. Здравствуйте! (Стеснительно взглянув на РЕЖИССЁРА, краснеет как провинившийся ребёнок. )

РЕЖИССЁР и ПАВЕЛ (одновременно). Здравствуйте!

РЕЖИССЁР (Наташе). Что вы нам подготовили?

НАТАША (с улыбкой смущения). Отрывок из романа «Анна Каренина» – кульминационный момент, когда Анна решает умереть.

РЕЖИССЁР (переглянувшись с ПАВЛОМ). Мы слушаем.

НАТАША читает наизусть отрывок из романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина».

НАТАША. «Когда поезд подошёл к станции, Анна вышла в толпе других пассажиров и, как от прокажённых, сторонясь от них, остановилась на платформе, стараясь вспомнить, зачем она сюда приехала и что намерена была делать. Всё, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно было сообразить, особенно в шумящей толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших её в покое. То артельщики подбегали к ней, предлагая ей свои услуги; то молодые люди, стуча каблуками по доскам платформы и громко разговаривая, оглядывали её, то встречные сторонились не в ту сторону. Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет ответа, она остановила одного артельщика и спросила, нет ли тут кучера с запиской к графу Вронскому.

В то время как она говорила с артельщиком, кучер Михайла подошёл к ней и подал записку. Она распечатала, и сердце её сжалось ещё прежде, чем она прочла.

" Очень жалею, что записка не застала меня. Я буду в десять часов", - небрежным почерком писал Вронский.

" Нет, я не дам тебе мучать себя".

Она ускорила шаг и отошла к краю платформы. Подходил товарный поезд. Платформа затряслась, и ей показалось, что она едет опять.

И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день её первой встречи c Вронским, она поняла, что ей надо делать. Быстрым, лёгким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо её проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колёса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колёсами и ту минуту, когда середина эта будет против неё.

" Туда! Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя".

Она хотела упасть под поравнявшийся с ней серединою первый вагон. Но красный мешочек, который она стала снимать с руки, задержал её, и было уже поздно: середина миновала её. Надо было ждать следующего вагона. Чувство, подобное тому, которое она испытывала, когда, купаясь, готовилась войти в воду, охватило её, и она перекрестилась. Привычный жест крестного знамения вызвал в душе её целый ряд девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для неё всё, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми её светлыми прошедшими радостями. Но она не спускала глаз с колёс подходящего второго вагона. И ровно в ту минуту, как середина между колёсами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и лёгким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. " Господи, прости мне всё! "

Cвеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей всё то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла».

Закончив, она вопросительно, с опаской смотрит на них.

РЕЖИССЁР. Скажите, Наташа, вы где-нибудь учились актёрскому мастерству, ходили на подкурсы?

НАТАША. Нет, я готовилась сама. Мне очень нравится этот роман, и поэтому я решила взять из него отрывок.

РЕЖИССЁР. Я беру вас, однозначно беру!

НАТАША радостно, как ребёнок, прыгает на месте и хлопает в ладоши.

НАТАША. Большое вам спасибо! Мне можно идти?

РЕЖИССЁР. Да, конечно. Приходите завтра к восемнадцати часам. Не опаздывайте!

НАТАША. Хорошо, обязательно! До свидания!

Счастливая, уходит. РЕЖИССЁР, кивая ей вслед, многозначительно подмигивает ПАВЛУ. Тот в ответ улыбается.

РЕЖИССЁР. Ну как?

ПАВЕЛ. Мне понравилось!

РЕЖИССЁР. Да, ей бы во МХАТе играть! Ну, мне пора, а то опоздаю.

ПАВЕЛ встаёт с места. Они выходят. Затемнение.