Настоящий поступок

Н ебо хмурилось, предвещая осадки. И несмотря на то, что весна вступила в свои права еще месяц назад, озера и реки были по-прежнему скованы льдами, которые потрескались в некоторых местах после наступившей оттепель. Зима неохотно отступала, стараясь оттянуть тот момент, когда снег превратиться в воду и начнут образовываться ручейки, по которым детвора любила пускать бумажные кораблики.

Маленькая стрелка часов почти опустилась к цифре семь, когда Александр заглушил мотор автомобиля, умудрившись не без труда припарковаться между большим черным внедорожником и легковушкой 1992 года выпуска. Покинув теплый салон, он осмотрелся по сторонам, как делал всегда по привычке. Следом за ним на улицу вышла и его жена. Окинув взором пятиэтажный дом, построенный еще во временя Хрущева, она потерла свои ладони и обратилась к нему с просьбой достать букет цветов с заднего сиденья, который они купили по дороге. Сегодня у ее сестры был день рождения. Празднование началось еще в час дня, но Смолин не мог просто оставить свой пост и приехать; к тому же куда-то надо было пристроить дочек на время их с Верой отсутствия, а это оказалась самым сложным. На родню надеяться не приходилось, но мир, как говорится, не без добрых людей, и в последний момент им вызвалась помочь пятидесятитрёхлетняя соседка, очень уважавшая их семью. Своих внуков у нее не было, но, проработав в детском саду тридцать с лишним лет, она умела находить подход к детям; всегда была готова дать совет и подбодрить добрым словом - хорошая женщина, душевная. Было время, когда к ее сыну, после армии попавшему в инвалидную коляску, повадились ходить так называемые друзья (шумели, деньги вымогали, угрожали), так Смолин им быстро мозги на место поставил, проведя воспитательную беседу, обеспечив при этом все условия для того, чтобы они смогли обдумать своё поведение.

Достав букет из салона и заперев автомобиль, Александр повернулся лицом к своей жене и предложил ей локоть. Перед тем, как опереться на него, она посмотрела на свое отражение в боковом зеркале, и, поправив выбившуюся из прически прядь волос, спросила:

- Как я?

-Отлично, - улыбнувшись, заверил ее Смолин, - впрочем, как и всегда.

Они были женаты уже очень давно, но каждый раз, глядя на свою жену, он убеждался, что нет в мире женщины более красивой, чем она, хотя в ее внешности, на самом деле, не было ничего особенного. Глаза не видят недостатков, когда любит душа. Чувство вспыхнуло между ними, как искра, зажёгшая огонь любви, который им удалось сохранить и по сей день.

Поднявшись на пятый этаж, они подошли к железной двери, находящейся с левой стороны от лестницы, и нажали на кнопку звонка. Раздался пронзительный звук, похожий на кряканье. Александр на миг скривил губы, а затем растянул их в дружелюбной улыбке, как только дверь перед ними отворилась. На порог вышел высокий упитанный мужчина, которому на вид можно было дать все сорок лет, а на самом деле не разменявшему еще даже третий десяток. Лицо у него было гладковыбритое, а под мясистым подбородком провисал еще один. Это был свояк Александра.

-О! Лена, гости пришли, - прокричал он, прежде чем за его спиной появилась невысокая женщина, в чертах которой угадывалось семейное сходство с женой Смолина.

-Верунчик! Я так рада, что вы смогли приехать, - заключив свою сестру в объятья, сказала та, после чего обратила внимание на пышный букет. – Это мне? Какие красивые. Спасибо!

Когда официальная часть с поздравлениями подошла к концу, они уселись за накрытый стол. К тому времени основной костяк гостей уже был в приличном подпитии, другие же рассматривали фотографии, кои хозяйка извлекла из старого советского шкафа, который стоял в коридоре. Её муж Борис много раз предлагал отправить его на свалку, но женщина упорно отказывалась делать это, приводя каждый раз один и тот же аргумент – этот шкаф напоминал ей о матери. Он обессилено махал рукой и уходил на балкон, чтобы выкурить сигарету, другую и полюбоваться видом на озеро.

В помещении пахло фаршированной курицей с грибами, предусмотрительно обложенной нарезанными дольками помидор, зимним салатом, поспешно добавленным хозяйкой в вазу, сладкой мандариновой цедрой и чесноком. Все запахи смешивались между собой, пробуждая аппетит. Александр был ужасно голоден после смены, но держал себя в руках, чтобы не накинуться на еду, как голодный волк. Борис откупорил бутылку водки (уже третью по счету за этот день) и начал разливать её по рюмкам. Когда очередь дошла до Смолина, он покачал головой, сказав, что не будет. Ему не нравился вкус алкоголя и то состояние, которое наступает после; к тому же им с Верой еще предстояло как-то добираться до дома; оставаться ночевать или вызывать такси ему не хотелось.

-Что? И за Ленусю даже не выпьешь? – простодушно ухмыляясь, сказал хозяин квартиры, сощурив глаза, от чего те стали похожи на поросячьи.

-За Елену я и сок выпить могу, - ответил Александр, - а водку не пью принципиально.

-Так может вина? – поинтересовалась именинница. – У нас и белое, и красное есть. Ты какое больше любишь?

-Не надо, Леночка. Саша просто не пьет у нас, вы же с Борей знаете, - вступила в разговор Вера, смягчив отказ мягкой улыбкой.

-Знаешь такую поговорку? Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет! – присаживаясь на стул, передразнил один из гостей.

-И то верно! – подхватил Борис.

-Я не против, - в свою очередь ответил Александр, добавив при этом: - все когда-нибудь там будем, но лучше, конечно, позже, чем раньше.

Когда-то давно, когда Смолин был еще юнцом, его можно было взять на слабо, но те времена остались в далеком прошлом. Свой выбор он предпочитал делать самостоятельно, руководствуясь устоявшимися жизненными принципами, а не для того, чтобы кому-то что-то доказать. В конце концов, это его жизнь, и его право.

После очередной стопки Борис стал особенно словоохотлив. Он начал рассказывать свояку и гостям, самым стойким из тех, кто остался, о своей работе на стройке. Женщины в это время ушли на кухню, потому Александру ничего не оставалось, кроме как изредка мотать головой, чтобы совсем не выпасть из разговора. Никто и не заметил, как беседа в какой-то момент ушла совсем в другое русло, и с того, как рабочие мешают бетон, вдруг переключился на правоохранительные органы, которым сам Смолин отдал по меньшей мере шестнадцать лет.

-Одно беззаконие кругом, - сказал Борис, - менты совсем наглеть начали! То там, то здесь таких историй наслушаешься, что волосы дыбом встают.

Александр промолчал и продолжил есть салат, стараясь не замечать бурчания своего свояка, но чувствуя, как внутри нарастает праведный гнев, рвущийся наружу. Конечно, он понимал, что в системе, как и везде, работают люди, а человек по своей природе не совершенен. Однако слышать подобные речи ему было неприятно, потому как он не понаслышке знал эту работу и тех, кто сутками напролет добросовестно исполняет свой долг, чтобы такие как Борис спали в своих квартирах спокойно. По долгу службы ему приходилось общаться с далеко не самыми приятными личностями: ворами, вымогателями и убийцами; видеть лица потерпевших, которые со слезами на глазах требовали, чтобы восторжествовала справедливость; выезжать на трупы, каждый раз вступая в неравный бой с чувством отвращения и жалости. Именно поэтому Александру было обидно слушать такое, ведь гнев Бориса сейчас был совершенно неоправданно направлен абсолютно на всех людей, которые носили форму.

-Давай закроем тему, Борис, - попросил он, потому как считал, что спор с пьяным человеком – последнее дело.

-Скажешь не так? – подавшись вперед, настаивал на своем мужчина. – Моего каменщика тут гаишник остановил. Говорит, мол, дыхни! Тот трезвый был, и вообще, с работы ехал. Так он к нему пристал, как пиявка, и ведь не отстал, пока деньги ему на лапу не дали. Так что все они..., - и, не подбирая особо слова, хозяин квартиры окрестил всех сотрудников полиции не самыми лестными словами.

Александр отложил вилку в сторону и посмотрел в глаза своего собеседника.

-Вот ты Борис - прораб, да? – спросил он у него.

-Ну да, - ответил тот.

-У нас недавно одного прораба закрыли на пять лет. Представляешь?

-И? – не понимая, к чему клонит Смолин, переспросил мужчина.

-Так вот, если мы будем всех ставить в одну линейку и надевать ярлыки, то абсолютно все люди в одночасье окажутся не такими, какими нам бы хотелось их видеть. Например, тебя бы, Борис, считали вором.

На миг в комнате повисла тишина. Ее прервал голос Елены, выбежавшей из кухни.

-О господи! Там мальчик тонет!

-Как тонет? – резко поднявшись, переспросил Александр. Женщина сказала, что они с Верой как раз стояли у окна, когда увидели, как подросток, подстрекаемый сверстниками, пошел на середину озера, а затем провалился под лед. Услышав это, мужчина не раздумывал и тут же сорвался с места.

Схватив куртку, он закричал:

-Веревка! Нужна такая, чтобы не порвалась. Быстрее.

Вера набирала телефон экстренной службы, когда Смолин выбежал из квартиры, держа в руках моток толстой хозяйственной веревки, которую хозяйка дома приберегла для дачи.

Оказавшись на улице, мужчина со всех ног побежал в сторону озера. Его примеру последовал и пьяный Борис, рванувший следом; на холодном воздухе он быстро протрезвел. Двое других мужчин, также прибывавших навеселе, предпочли остаться в теплом доме и наблюдать за всем со стороны.

Четырнадцатилетний мальчик, и в самом деле оказавшийся почти на середине водоема, барахтался в воде, но все его попытки выбраться увенчивались неудачей. Лед под весом трескался и ломался. Он из последних сил кричал, пытаясь позвать на помощь, когда понял, что друзья, которые и подбили его на эту авантюру, даже пальцем не пошевелили, чтобы набрать номер спасателей; вместо этого они стояли и снимали все происходящее на телефон. Однако стоило кому-то увидеть, что к озеру приближаются взрослые, как тут же все бросились наутек.

Добежав до места, Александр крикнул мальчику, чтобы не паниковал, а сам начал обвязывать свой пояс веревкой.

- Я сейчас привяжу ее к дереву, - сказал он, обращаясь к Борису, а ты следи за тем, чтобы не развязалась, хорошо?

Тот согласно мотнул головой.

Смолин лег на лед и начал осторожно подползать к мальчику, прислушиваясь к треску под весом своего тела. Он смотрел вперед, стараясь сосредоточиться на своей цели, вспоминая то, чему его когда-то учили. Действовать нужно было быстро, но аккуратно. Однако мужчина растерял остатки спокойствия, когда голова подростка исчезла под водой. На поверхности еще была видна куртка, и, добравшись в короткий срок до места, мужчина успех ухватиться за нее до того, как та вместе со своим хозяином ушла под воду. В этот момент лед под ним пошел трещинами. Александр сразу понял, что за этим последует, и набрал в легкие воздух. Провалившись, он ощутил, как холодные воды озера сковали всё тело. Смолин выдохнул, попутно подхватывая мальчика. Перевернувшись на спину, чтобы грамотно распределить вес, мужчина крепко удерживал его на плаву.

-Тащи, Борис! – крикнул он, подгребая к кромке льда.

Веревка натянулась, как тетива лука, когда тот начал тащить ее на себя, и в какой-то момент обоим показалось, что она вот-вот оборвется, однако это случилось уже тогда, когда самое страшное осталось позади.

Очутившись на берегу, Александр провел первые реанимационные действия, сделав искусственное дыхание. Те мучительные секунды, что мальчик не приходил в себя, показались ему вечностью. В голову начали закрадываться страшные мысли о том, что они опоздали; однако они развеялись, как дым, когда подросток начал откашливаться; вдали послышались звуки сирены – приехала скорая помощь. Он остался жив, но этот случай послужил для него уроком на всю жизнь – друг познается в беде, а человек, который толкает тебя к пропасти, никогда им и не был.

Закончилось все хорошо. Когда свояки вернулись в квартиру, Елена тут же вручила Александру комплект сухой одежды, налив обоим горячий чай и положила в маленькие розетки побольше меда, который, как она сказала, очень полезен для горла. Александр поблагодарил Бориса за то, что тот не остался в стороне, а сам Борис, проникшийся к родственнику симпатией, в свою очередь признал, что всех людей нельзя мерить одной меркой. Каждый должен отвечать за свои поступки сам.

До дома Смолины добрались в одиннадцатом часу ночи. Свояк с женой, конечно, уговаривали их остаться, убеждая, что места у них хватит на всех, но душа обоих была неспокойна. Им хотелось увидеть своих дочерей.

-А чего это вы такие взъерошенные? – спросила соседка, когда увидела их. – Случилось чего?

-Ничего, Мария Евгеньевна, - ответила Вера, - просто переживали, что девочки без нас вам доставят хлопот.

Сердобольная женщина заверила их, что они вели себя образцово, а после пожелала супругам доброй ночи и ушла к себе.

Заглянув в комнату, где спали Надя и Люба, и, убедившись, что сон их крепок и безмятежен, Вера пошла на кухню. Смолин сидел за столом и заваривал чай. Подойдя, женщина коснулась его лба и сказала:

-Мне кажется, что у тебя температура, Саш.

-Ерунда, - ответил он, отпив из кружки.

-Какая же ерунда, - присев рядом, взволнованно сказала она, - может быть к врачу? Больничный возьмешь?

-Вер, ну какой больничный, - улыбнулся Александр, положив свою широкую ладонь поверх ее маленькой и хрупкой, - дай мне лучше анальгин с аспирином - и утром буду как новый. Дела сами себя не раскроют, тем более у меня завтра полный рабочий день.

Вера поднялась и подошла к шкафу, достав оттуда аптечку. Она знала, что спорить с мужем, когда он в чем-то убежден, бесполезно. В этом был весь Александр – упертый, как бык. Однако это самое упорство и помогало ему в работе и прочих делах; когда другие люди опускали руки, он шел до конца да еще помогал им вновь поверить в себя. К звездам! А тернии – сметем. А все потому, что в его доме всегда жили Вера, Надежда и Любовь.