8. СТАРШИЙ

7. ЭМИ

Как только дверь захлопывается, я верчусь вокруг Старшего, ища раны. Все, о чем я думаю, это то, что я чуть не потеряла его. Все остальные мысли - волнения о планете, ожидание возвращения родителей, страх из-за монстров снаружи - всё это исчезло, как только мои глаза и мое сердце поглотила кровь, стекающая по груди Старшего. Он убирает мои руки в сторону, снимая свою рубашку и используя её, чтобы стереть кровь с царапин. Они не выглядят глубокими, только неровными и шероховатыми. Я хватаю дезинфицирующее средство, а Кит помогает мне обработать и зашить раны Старшего.

— Как ты догадалась, что мне понадобится помощь снаружи? - спрашивает Старший, всё ещё переводя дух.

— Я слышала крик той птеродактилеподобной твари, и он был ближе, чем раньше. - Я замолкаю. — Что это было за существо?

Старший качает головой, посматривая на свою разорванную футболку.

— Я думаю, это один из чёртовых монстров Ориона. Ты видела что-нибудь в лесу?

Я отрицательно мотаю головой.

— Что было в лесу?

— Я... я не знаю. - Глаза Старшего встречаются с моими. — Я думаю, что одно из этих существ врезалось в корабль во время приземления. Этого было бы достаточно для того, чтобы сбить нас с курса.

— Я не знаю, - говорю я, повторяя за Старшим.

Только сейчас я начинаю понимать, как многого я не знаю. Например, для начала, что это за чёртова тварь? Она выглядела как птеродактиль с заостренной головой, массивными крыльями и зазубренными костями, но так же было в ней что-то инопланетное.

Инопланетное. Всё, что окружает нас на этой планете, именно таким и является. Я подавляю дрожь, а мои руки инстинктивно сжимают ещё теплый пистолет.

Я должна была быть в состоянии попасть по этой твари, я должна была её убить. Но я была слишком напугана, боялась, что могу случайно задеть Старшего.

И боялась существа.

— Я положу его в оружейную, - говорит он. — И думаю, стоит более внимательно осмотреть всё, что у нас там есть.

Возвращаясь к крио камерам, я стараюсь выкинуть образ чудовища из моей головы, но то и дело вижу, как оно открывает свой рот, опускаясь к лицу Старшего.

Кит перехватывает меня, когда я пытаюсь войти в крио комнату. В глазах нескольких человек читается страх - они знают, что Старший был снаружи, и они слышали крик монстра после того, как он покинул шаттл. Они думают, что кем бы ни было это существо, оно его забрало.

— Он в порядке, - сообщаю я. — Всё хорошо.

Они рады поверить лжи, хотя бы на время.

— Почти закончили, - говорит Кит, убирая волосы с лица, отчего на лбу появляется кровавый след. — Нужно вправить ещё две кости, а затем мы с медсестрами проверим женщин, в целях предосторожности...

Мой живот заурчал. Я и забыла о беременных женщинах.

— Я могу ещё что-то сделать? - спрашиваю я.

Кит слабо улыбнулась мне.

— Ты уже очень сильно помогла.

Я вижу, как она идет к последней группе людей, ожидающих медицинской помощи. Мои ладони в крови, мои руки устали, и мне не хочется ничего, кроме как свернуться калачиком в постели и забыть об этом дне. Может, всё это было огромной ошибкой.

— Эми? - вопрошает знакомый голос, любимый голос. Голос, который я думала, больше никогда не услышу. О боже, боже, боже.

Я оборачиваюсь, а он стоит передо мной, и выглядит совершенно так же, каким я его помню, мой отец.

— Папочка! - кричу я и бегу к нему.

И его руки, его руки обнимают меня, крепко прижимают к себе и всё хорошо, всё прекрасно, потому что я наконец-то вернула своего папу.

Я и рыдаю, и смеюсь, и задыхаюсь, и плачу, и говорю одновременно.

— Эми, - говорит он, посмеиваясь. — Что происходит?

Я отступаю. Мой отец одет в зелёный хирургический халат, похожий на тот, в который Док хотел меня обернуть, когда я очнулась. Я вижу, что почти каждая из крио-капсул уже пуста, а люди начинают вставать и снимать одежду с металлических ручек, над их капсулами. А мама...

Я бегу к ней. Проскальзываю мимо открытых крио-камер, и замороженных, в которых только начинают просыпаться. Мама. И хотя я миллионы раз мечтала увидеться с ней, мои мечты - ничто, по сравнению с реальной возможностью видеть её.

Моя мама смеется - её голос трещит от долгого бездействия, но в её смехе я слышу музыку, и она обволакивает меня, как и её объятия.

— Я же говорила, всё будет не так уж плохо, - шепчет она мне.

Я пытаюсь подавить слёзы. Она не знает. Она думает, что я тоже только что проснулась. Она думает, что я спала рядом с ней. Она не знает о трёх месяцах моей жизни на корабле, трёх месяцах, во время которых я думала, что больше никогда её не увижу.

Мамины руки обхватывают моё лицо, и я замечаю, что они все ещё холодны, как лед. Я смотрю поверх её плеча, в сторону коридора ведущего к оружейной, на мостик, наружу. Я хочу, чтобы Старший был здесь, хочу представить его родителям. Я хочу, чтобы он понял, почему они были нужны мне, как всё стало лучше с их приходом. Но его здесь нет.

— Ох, детка, - говорит мама, а её глаза наполняются радостью. — Мы сделали это! В конце концов, мы сделали это!

Она снова прижимает меня к себе, крепко обнимая.

— Мы вместе будем открывать этот новый мир, - говорит она мне в волосы.

— Я так по тебе скучала, - шепчу я, срывающимся голосом.

Мама делает шаг назад, убирая прядь моих волос за ухо.

— Что ты имеешь в виду?

Вдруг я замечаю тишину, пронизывающую комнату. Люди с корабля настороженно наблюдают за пробудившимися замороженными, а замороженные смотрят на людей с корабля с чем-то вроде страха, настороженности.

Мой отец подходит ближе, и его движение привлекает внимание окружающих.

— Почему ты так одета? - спрашивает он, касаясь рукой моей домотканой туники и брюк.

Я поворачиваюсь к маме, и вот уже я забыла обо всех, кроме нас троих. Это мой мир: моя мама, мой папа и я.

— Я проснулась раньше, - говорю я, смотря в мамины зелёные глаза, которые, как все говорят, такие же, как и мои.

Она немного хмурит лицо.

— Насколько раньше? - спрашивает отец.

Ответ замирает на моих губах. Поначалу я думала, что проснулась лет на пятьдесят раньше, и мой отец будет вести этот разговор со старухой. Потом я думала, что проснулась раньше всей своей жизни, и умру, прежде чем мне представится шанс увидеть его.

— На три месяца раньше, - говорю я, потому что до этого момента, я не осознавала, что время остановилось.

— Три месяца? - переспрашивает мама, с трудом дыша.

— Более ста дней, - отвечаю я. В конце концов, я потеряла счет, когда поняла, что дни на Годспиде больше не важны, потому что они подходили к концу.

— Что произошло? - спрашивает мама, хватая меня за запястье.

Я открываю рот, но не могу найти слов. Она держит моё запястье в том же месте, за которое Лютор опустил меня вниз. Что произошло? Мне обещали мир, но я проснулась в клетке.

Мне хотелось столько всего ей рассказать. Просто необходимо.

Но я смотрю на её лицо и знаю: это не важно. Не сейчас, не в этот момент. Сейчас важно, что каждый из нас стоит здесь, что мы вместе, мы живы и мы вместе.

Папа подходит ближе, опуская руку на моё плечо. Он открывает рот, и не знаю, каких слов я ждала, но не этих:

— Что происходит?

И тот момент, что мы разделяли, тает как лед, стекающий на пол.

Папа смотрит на толпу молчаливых наблюдателей с Годспида, раненных и испуганных.

— Что происходит? - повторяет он, со звоном в голосе.

Он ищет лидера, но Старшего здесь нет.

Люди с Годспида не знают, как реагировать. На мгновение, я увидела мою семью, моих людей, их глазами. Странные. Непонятные. Они просто сами себя вытащили из своих криокамер, о существовании которых люди с корабля даже не подозревали. А теперь еще и этот мужчина с бледной, как у меня, кожей, глядит на них, требуя информации. Если они боялись меня, что они должны думать о моем отце? О девяносто шести других людях с Земли, вылезающих из своих ледяных могил?

Мгновение спустя, подходит Кит. Она ничего не говорит, лишь смотрит на меня.

Медленно, мой отец поворачивается ко мне в поисках ответа.

Моя мама ещё раз проходится по моим волосам, пока напряжение в воздухе не заставляет её отойти. Она становится рядом с отцом, и я замечаю, что они соприкасаются руками.

— Эми? Почему ты здесь, с этими людьми? Что произошло? - спрашивает он, и каждый вопрос становится всё тише, пока последний не звучит для меня одной.

— Идемте со мной, - говорю я.

Это тот разговор, который лучше проводить тет-а-тет.

Вместо этого мой отец оглядывается, осматривая комнаты.

— Я не главный, - произносит он. — Робинсон или Кеннеди...

— Они мертвы, - отвечаю я.

Его глаза опускаются ко мне, и на мгновение, я его не узнаю. Никогда раньше он не смотрел на меня так. Он никогда не смотрел на меня как полковник, а не как отец.

— Что происходит? - приказывает он.

— П-пап, - заикаюсь я, обращаясь к нему. — Там был... ну, корабль... Не такой, как мы думали. Эти люди, родились на корабле, - говорю я, указывая рукой в сторону Кит и других. Я смотрю на его лицо, внимательно ожидая момента, когда он наконец заметит, что все с Годспида похожи друг на друга. Его глаза сужаются в расчетливом взгляде. — Ты не понимаешь. Много всего произошло. И шаттл только приземлился. Скорее... разбился. Много людей ранены, и у нас есть лидер, но...

Взгляд отца смягчается по мере моего объяснения. Он притягивает меня к себе, окутывая своей силой, и я чувствую себя в безопасности впервые за три столетия.

— Я хочу знать больше, - говорит он вполголоса. — Мы поговорим позже. - Он кричит, поверх моей головы. — Бледсоу!

Женщина в нескольких рядах от него стоит по стойке смирно. Я вздыхаю - я знаю её. Это та женщина, которую Орион чуть не убил, а мы со Старшим спасли, пока Тео Кеннеди тонул в крио-капсуле. Я вспоминаю таблицу, сделанную три месяца назад. Эмма Бледсоу, тридцати четырех лет, американский морской пехотинец родом из Южной Африки.

— Сэр, - отвечает она отцу.

— Операция " Генезис" вступает в силу, - сообщает он.

Я не знаю, что значит Операция Генезис, но Эмма Бледсоу знает точно. Она сразу начинает созывать остальных - ранее замороженных военнослужащих - и приказывает им выстроиться в ряд между людьми с Годспида и с Земли.

Я бросаю взгляд поверх голов военных и встречаюсь глазами с Кит. Она изо всех сил старается занять своих медсестёр работой над ранеными, но в том, как напряжено её тело, в том, как она не хочет поворачиваться к нам спиной, я вижу неподдельный страх. Страх перед моими людьми... перед моим отцом.

— Пап, - говорю я. — У нас много раненых. Крушение...

— Сэр! - зовет Бледсоу, прежде чем я успеваю рассказать о теории Старшего, что похожие на птеродактилей существа и вызвали крушение. Её голос звучит громко и ясно, но у неё странный акцент - британский или австралийский. — Среди родившихся на корабле есть потери. - Она подходит к телам людей, не переживших приземления.

— Что произошло? - Мой отец игнорирует меня, двигаясь через толпу к телам погибших. — Эта женщина, кажется, задохнулась.

В толпе я вижу всхлипывающего друга мёртвой женщины, в то время как мой отец грубо наклоняет ей голову, чтобы осмотреть полосу на её горле.

Я замечаю Лорин, женщину, чьё плечо я зашила, она стоит в стороне, глядя на одного из мёртвых мужчин. И нервно смотрит то на Бледсоу, то на моего отца, приближающегося ко мне, она слишком напугана, чтобы пройти мимо них. Её паникующий взгляд встречается с моим, и я встречаю её понимающей улыбкой.

— Что произошло? - снова кричит папа.

— Мы должна были использовать ремни, чтобы обезопасить людей во время посадки, - отвечает Кит, стараясь сохранять спокойный голос. — Он соскользнул вокруг её шеи и...

— Почему вы не использовали магнитные жгуты? - огрызается папа.

— Магнитные... жгуты? - спрашивает Кит.

Папа топает к стене, Лорин пищит от ужаса и отскакивает в сторону, а он наклоняется вниз к полу. Его пальцы находят металл, и он что-то делает: поворачивает запястье, нажимает кнопку и металлическая панель поднимается вверх. Он вынимает изнутри горсть ремней с большими черными пряжками.

— В хранилище находятся три тысячи ремней, чтобы вы могли обезопасить ваших людей и прикрепить их к полу и стенам на случай экстренной посадки. Почему вы их не использовали? - Его голос злой и обвиняющий.

— Мы... мы не знали, что они здесь есть, - робко говорит Кит, с широко открытыми глазами.

Я не могу оторвать взгляд от мёртвых. Какая глупая, глупая смерть. Умереть из-за того, что мы не знали о чёртовых ремнях.

— Капитан должен был знать о необходимых процедурах для запуска запасного шаттла, - говорит папа. Он источает разочарование и гнев, и, не смотря на то, что на нём дурацкий зелёный медицинский халат с открытой спиной, он всё равно вызывает большее уважение, чем я когда-либо видела, и все эти люди, и с Годспида, и с Земли, внимают каждому его слову.

— Всё не так, - говорю я. — Пап, ты не понимаешь, кое-что...

Он сверлит меня взглядом, и я замолкаю.

— Вот бардак, - рычит он. — Бледсоу, где медицинский персонал?

— Здесь, сэр, - отвечает та, указывая в сторону пяти человек: трёх мужчин и двух женщин.

— Доктор Гупта, - обращается отец к одному из мужчин. — Возьмите свою группу и помогите раненым, - приказывает он.

Медицинский персонал делает шаг вперёд, но я уже знаю, что ничего не выйдет. Пусть люди с Годспида и обходили меня стороной, с моей бледной кожей и рыжими волосами, по крайней мере, у них было три месяца, чтобы понять, что я не угроза. Я смотрю на происходящее глазами этих людей, и, пусть это кажется глупым, я понимаю, почему они избегают индуса, почему не понимают женщину с южным акцентом, почему бросаются к Кит залатать свои раны, а не к темнокожему медику. Я хочу остаться и помочь, но что хорошего я могу сделать?

— Давайте одеваться, - говорит мой отец Бледсоу.

По очереди размороженные идут к ящикам у дальней стены и начинают одеваться в то, что они привезли с Земли. Мой отец, как и остальные военные, надевает камуфляж.

Их одежда, настолько отличающаяся от домотканых туник и брюк, сделанных жителями Годспида, только разделяет всех ещё сильнее. Синтетические волокна и яркие цвета мелькают, как пятна среди коричневых и чёрных одежд экипажа корабля.

Людей с Годспида почти в десять раз больше чем людей с Земли, но все они сжимаются у стены. Комната липкая и горячая, а в воздухе витает запах пота и страха. И злости.

Я открываю рот, чтобы подозвать отца - если он не докажет, что он здесь для того чтобы помочь, что он не угроза, как говорил Орион, то будет заклеймён, как враг. Но он поворачивается к Бледсоу и говорит:

— Давайте осмотрим оружейную.

Достаточно пугающе, когда девяносто семь человек с Земли просыпаются и берут командование на себя, но добавление пушек в эту смесь придает ситуации иной оборот.

Дверь в оружейную закрыта и заблокирована, и не открывается, когда папа вводит код с клавиатуры.

— Что-то не так, сэр? - спрашивает Бледсоу.

Папа качает головой и снова вводит код. Все ещё не работает. И с какой стати? Орион сменил его уже очень давно.

— Пап, мне нужно поговорить с тобой, - вклиниваюсь я, пытаясь повторить властность в его голосе.

— Не сейчас, Эми.

Я ждала три месяца, похожие на вечность, для того чтобы услышать, как он зовет меня по имени, но не думала, что он применит к нему эти слова.

— Сейчас, - настаиваю я.

— Эми, - говорит папа. поворачиваясь ко мне. — Не думаю, что ты всё понимаешь. Мы на задании. Это работа. Нам нужно оценить ситуацию, посовещаться с лидером родившихся на корабле и взять контроль над окрестностями.

— Но пап, я...

- Эми, я бы рад всё остановить и поговорить с тобой. Я бы хотел быть твоим папой сейчас. Но это критическая ситуация, и сейчас мне нужно выяснить, почему сменился код, и поговорить с лидером родившихся на корабле.

— Что ж, - говорит Старший, открывая дверь в оружейную. — Тогда хорошо, что я здесь.

8. СТАРШИЙ

Первое, что я замечаю - сомнение на лице мужчины.

— Папа, - обращается к нему Эми. — Я хочу познакомить тебя с лидером Годспида. Старшим.

Она пристально смотрит на меня, и вскоре я понимаю, что она оценивает мои раны. Я надел чистую тунику и стараюсь не вздрагивать, когда оцарапанная когтями кожа соприкасается с грубой тканью одежды.

— Старший, - продолжает Эми. — Это мой отец, полковник Роберт Мартин. После смертей двух замороженных, теперь он представляет военных с Сол-Земли. - Её голос предательски вздрагивает, когда она представляет своего отца. Могу сказать, что до этого она не осознавала, что он примет командование над замороженными.

Я делаю шаг вперед, мозг лихорадочно пытается вспомнить, как следует приветствовать военных с Сол-Земли. Я же не должен поклониться? Это кажется таким устарелым, в принципе, как и он сам.

Прежде чем я успеваю что-то сделать, он поворачивается к Эми.

— У меня нет времени на твои игры, - говорит он. — Где настоящий капитан?

Эми смотрит на него, затем поводит плечами и закатывает глаза.

— Старший - главный, - повторяет она, придав голосу твердости.

Полковник Роберт Мартин бросает на меня презрительный взгляд.

— Он же ребёнок!

— Сэр, - говорю я с усмешкой, — Я - лидер Годспида, и если вы хотите пройти через какую-либо запертую дверь шаттла, включая оружейную, в которую вы пытаетесь попасть сейчас, вам следует отнестись ко мне с чуть большим уважением.

Одна из бровей полковника поднимается вверх, но он не спорит.

— Мне нужен доступ к компьютеру шаттла, - требует он.

Конечно, ему, черт возьми, нужен.

Я объясняю ситуацию: что окно преобразовалось в стеклянный пандус, что у нас нет защиты от гигантских птиц-рептилий, одна из которых пыталась разодрать мне лицо, и что компьютер сейчас фактически снаружи.

— Я понимаю, - отвечает полковник Мартин так, будто моё описание монстров заставило его скучать. — И мы будем вооружены, но необходимо, чтобы у меня был доступ к компьютеру.

Я делаю шаг в сторону, позволяя полковнику Мартину и женщине с ним взять оружие из оружейной. Эми пронизывает меня вопросительным взглядом.

— Позволь мне разобраться с этим, - шепчу я, надеясь, что мои глаза передадут всю необходимость в разговоре с её отцом на моих условиях. Если полковник Мартин хочет поговорить с лидером, я не хочу ему напоминать, что я моложе его дочери.

Эми это радости не добавляет, но она кивает и возвращается в крио-комнату. Когда полковник Мартин и женщина заканчивают вооружаться, я веду их в холл, к двери на мостик.

Отец Эми направляется к мостику, одна его рука покоится на пистолете, закрепленном на талии. Женщина с ним, высокая и стройная, с самой тёмной кожей, которую я когда-либо видел, следует за ним, не удостоив меня и взглядом. Я подхожу к двери, ведущей на мостик, стараясь игнорировать то, насколько мы уязвимы из-за опасности в небе.

Я сразу могу сказать, что мир, простирающийся перед полковником и его спутницей, их впечатляет. Когда фасеточное стекло разобралось передо мной, я был так переполнен этим безграничным чувством свободы, что мне хотелось броситься в неё, пробуя каждую вещь, которая мне открывается. Их реакция, в лучшем случае, неоднозначна. Нас обдувает теплый ветерок, и мне хочется закрыть глаза, наслаждаясь запахом растений и земли, которые он несет, но ни один из них даже не замечает этого.

— Она не так сильно отличается от Земли, да? - вполголоса спрашивает женщина. У неё такой сильный акцент, что я никогда не смог бы понять её, если бы не привык к Эми.

Полковник Мартин фыркает.

— За исключением этого " Повелителя мух", чёрт те что творится.

Женщина бормочет что-то, что я не слышу, а затем движется к краю моста. Она устанавливает винтовку на штатив и наводит её вверх, направляя в небо. У неё остается ещё два ружья и связка гранат. По крайней мере, они прислушались ко мне, когда я рассказывал про опасных птиц.

— Значит, ты – лидер рожденных на корабле, - говорит полковник, констатируя факт.

— А вы - отец Эми.

— Я - полковник Мартин, и после генерала Робертсона и бригадирного генерала Кеннеди, покинувших миссию, я самый высокопоставленный офицер на задании. Это подполковник Эмма Бледсоу.

Я пользуюсь моментом, чтобы обдумать информацию. Это означает, что Орион не просто целился в военных, он шёл по порядку, убивая сначала самых важных. Я должен был узнать подполковника Бледсоу, ведь я уже видел её, пусть и замороженной, но я точно не ожидал, что полковник Мартин будет настолько отличаться от дочери. В его осуждающем взгляде и прямой спине я не вижу ничего общего с Эми.

— Я - Старший, - просто говорю я.

— Старше чего? - резко спрашивает полковник.

— Это моё имя, Старший. И ещё мой титул. Вот почему я считаюсь лидером корабля.

Полковник Мартин вздыхает, глядя на меня. Краем глаза я замечаю выражение подполковника Бледсоу. Она намного моложе полковника и не так хорошо скрывает свои эмоции - я вижу беспокойство в её темных глазах, в её поджатых губах.

— Значит, ты во главе всех этих людей здесь? - спрашивает полковник Мартин.

— Да.

Я не говорю ему, что я главный всего пару месяцев, и что мое правление закончилось с запуском шаттла, что мои подопечные разделились, и треть людей осталась на Годсписде. Я не хочу говорить об этом вообще. Я хочу, чтобы он сделал за компьютером все, что ему нужно, и мы могли уйти. Мои глаза продолжают метаться по небу, мои уши выслушивают пробирающий до костей крик. Я не хочу, чтобы он увидел мой страх, и я пытаюсь сосредоточиться на его словах.

— Не знаю, что за ситуация привела к тому, что кто-то столь юный стал во главе, - продолжает он. — Не знаю, что привело к тому, что моя дочь проснулась раньше и оказалась втянута в этот бардак. Но могу сказать, судя по вашей нелепой посадке, количеству раненых и даже мертвых, что дела у вас идут паршиво.

— Достаточно, - прерываю я, выходит почти рычание.

Маска сострадания падает на лицо полковника Мартина.

— Я лишь имел в виду, очевидно, что все сложно. Для всех, да, но особенно для вас, как для лидера, выбранного слишком рано.

Я гляжу на него в ответ, стараясь скрыть свои эмоции. Во всем, что он говорит, есть доля правды, но он не знает всего. Да, было тяжело. Но я взял на себя ответственность, зная, что будет тяжело, а это отличается от картины, что он мне нарисовал.

Будто бы я отказался, имея другой выбор.

— Ситуация сейчас простая, - заключает он. — Нам следует установить единого лидера, как для рожденных на корабле, так и для людей с Земли. Я бы предложил тебе передать мне свои полномочия, и тогда мы скорее начнем нашу миссию.

Первая моя мысль - этот человек похож на Старейшину. Говорит он иначе, но думает точно так же.

Полковник Мартин садится в кресло у панели управления - в таком же сидела Эми, во время приземления. Он поворачивает соседнее сидение к себе и хлопает по нему.

— Садись, сынок, - любезно говорит он.

Я сажусь. Кажется, теперь я понимаю, почему Эми так хотела вернуть отца. В голосе полковника сквозит такая уверенность, что я почти верю, что он избавит меня от проблем, просто приказав им убраться подальше.

Почти.

— Сейчас всё отличается от того, что я ожидал, - говорит он, слова его тяжелы. — Я не должен был быть во главе.

Как и я.

— Я к этому не готов.

Как и я.

— Но теперь всё изменилось.

Я знаю.

Полковник Мартин откидывается в кресле, глядя на небо.

— Колониям всегда было сложно выживать. Когда Америка заселялась, колонистов разделяли океан и месяцы путешествий от дома, который они оставили позади. Мы же разделены гораздо большим.

Я следую за его взглядом к небу, но думаю не о Сол-Земле и о том, как она далека. Я думаю о Годспиде. Более близком, но таком же недостижимом.

— Множество людей погибло в первых колониях. Они называли Америку " Новый Свет", но здесь у нас все серьезней, да, сынок? Куда там Роаноке до нас.

— Почему вы мне говорите всё это? - спрашиваю я. Плевать, если прозвучало грубо.

— Сынок, я хочу, чтобы ты подумал обо всей этой ситуации. Я понимаю, что многое произошло, пока я и другие люди с Земли были заморожены, и что тебе пришлось стать главным. Всё это нелегко.

" Нет, нет, нет, нет, нет", - говорила Шелби. Перед тем, как я позволил ей умереть.

— Ты можешь мне не верить, - добавляет полковник. — Но мне знакома ноша, которая лежит на твоих плечах. Эти люди, рожденные на корабле, разумеется, они ждут, что ты решишь все их проблемы. Но ты не можешь решить их проблемы, я не прав?

Трое моих людей мертвы, там, вниз по коридору, и это моя вина. Барти и ещё восемь сотен людей все ещё на орбите Центавра-Земли, и там они и будут жить, и умирать, запертыми в стенах Годспида, и это тоже моя вина.

— Сынок, - говорит полковник Мартин, и я не могу ничего поделать с тем, что мне нравится как он это говорит. — Думаю, ты знаешь, что нужно делать.

" Они сделают нас солдатами или рабами", - говорил Орион. " Они заставят нас работать или убьют - вот их план".

— Я не собираюсь вот так просто передать вам своих людей, - говоря я, отворачиваясь от него к двери, ведущей внутрь шаттла.

Ветер с планеты ерошит мне волосы, придавая уверенности.

— Я говорю не об этом, сынок.

— Прекратите называть меня так. Ничей я не сын.

— Старший, - Полковник Мартин произносит моё имя так, будто оно горчит у него на языке. — Здесь речь не о нас. Мы не можем позволить себе быть эгоистами.

— А я и не позволяю, - отвечаю я. — Не позволяйте и вы. Я, возможно, и младше, но в этом шаттле одна тысяча пятьдесят шесть человек, которые поддержат меня.

Полковник встает, и его кресло делает оборот.

— Я это знаю, - прежняя доброта испарилась из его голоса. — Я лишь думал, что мы сможем договориться...

— Вы можете, - просто отвечаю я. — Вы правы, это нелегко. И я отлично знаю, что я не в лучшем положении.

Как я мог этого не знать, позволив Барти восстать? Что люди скорее останутся на корабле, чем последуют за мной? Что трое моих людей погибли, лишь потому, что доверились мне?

— Я вам не враг, - добавляю я. — Но я не думаю, что выбор между мной или вами. Я разрешаю вам вести нас, но я не позволю моим людям слепо следовать вашим приказам.

— Но ты будешь на моей стороне? Поддержишь мои команды?

— Если сочту их разумными, да, я вас поддержу.

Если он и заметил, что я подправил его формулировку вопроса, то ничего не сказал.

— Тогда, первым делом мы должны установить связь с Землей.

— Мы не связывались поколениями, - отвечаю я.

— Что? - рявкает полковник.

— Прошли века с последней связи с Землей.

Я вижу, как позади у подполковника Бледсоу падает челюсть при слове века. Но полковник Мартин невозмутим.

— В общем, вот, - говорю я, двигаясь к компьютеру на мостике.

Металл горячий на ощупь, нагретый двумя солнцами. Экран мигает, ожидая военного кода активации.

Полковник направляется к компьютеру, но затем колеблется. Он не хочет делать это передо мной. Я смотрю на него, подняв бровь. Тогда он разворачивается к компьютеру и быстро набирает код.

Экран оживает, и я подхожу ближе, чтобы лучше рассмотреть. Отец Эми неохотно пододвигается в сторону, чтобы освободить мне место. Несколько минут на всех экранах крутится земной шар и мигает полоска с надписями: ОБРАБОТКА... СИГНАЛ ПОЛУЧЕН... ОБРАБОТКА. Затем экран мерцает, шар открывается и появляется изображение спутника. Надпись ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ порхает по экрану.

Полковник Мартин бросает в мою сторону торжествующий взгляд, но я сосредоточен на экране. Действительно ли всё так легко? Десятизначный код и вот мы уже говорим с Сол-Землей, будто и не было всех этих световых лет между нами?

Голос заполняет пространство, а слова на экране переводят сообщение. Дыхание в горле перехватывает. Мы не связывались с Сол-Землей поколениями. И теперь... вот он, голос, пропутешествовавший сквозь вселенную, чтобы поговорить с нами.

И всё, что нам было для этого нужно - лишь чёртов военный код авторизации.

" Мои поздравления, Годспид! Вы благополучно достигли конечного пункта назначения - планеты, вращающейся в двоичной системе Центавра".

Низкий голос говорит медленно и монотонно, но я всё равно благодарен за бегущие по экрану строки перевода.

" Мы знаем, что ваше путешествие было долгим, но рады сообщить вам, что зонды, отправленные до посадки корабля, обнаружили не только обитаемый мир, но и богатые природные ресурсы! Таким образом, мы были заняты на Земле, пытаясь найти подходящие способы, чтобы помочь вам в росте и развитии колонии, которую вы сформируете".

Они хотят помочь колонии? Почему же они не заботились об оказании помощи кораблю? Когда мы потеряли связь годы назад, почему Сол-Земля не пыталась её восстановить? Я знаю, что должен быть удивлен этой новой связью, но по правде говоря, все, что я чувствую сейчас это гнев. Они могли бы помочь нам приземлиться. Они могли бы помочь нам, прежде чем мы приземлились. Почему они отказались от нас, бросив среди звезд, в ожидании, что мы найдем свою землю?

" С того времени как межзвездный корабль-ковчег Годспид покинул Землю, мы достигли некоторых успехов в длительных космических путешествиях. Удаленная космическая станция уже установлена на орбите занимаемой вами планеты, что будет способствовать более быстрой спутниковой связи между нами. Кроме того, ваша первая задача - найти один из зондов, отправленных с корабля. Зонды оснащены передовыми технологиями и помогут нам в общении".

Внимание полковника целиком сосредоточено на экране, а я просто хочу, чтобы говорящий наконец замолк, и мы могли бы задать свои вопросы.

" Во время вашей посадки, сигнал был передан непосредственно в Фонд Финансовых Ресурсов. Будьте уверены, что уже сейчас ФФР готовит шаттл, наполненный помощью и поставками для вашей колонии. Усовершенствованная технология означает, что этот шаттл должен достичь вашего местоположения в самое ближайшее время".

Я таращу глаза на экран. Ближайшее время? В каком смысле? Годспиду потребовалось три столетия, чтобы достичь планеты.

Я смотрю на полковника Мартина. Его руки нервно скользят по панели. Ему не терпится - нам следует прервать говорящего или ждать окончания речи?

Голос продолжает, становясь мрачным.

" Кроме того, очень важно сообщить вам о том, что на планете существует опасность. Прежде всего, мы хотели бы напомнить вам, что и спасательный шаттл, и Годспид оснащены возможностью блокировки, и если возникнет необходимость, не колеблясь, запечатайте себя внутри, пока наша помощь не прибудет".

Помехи на мгновение прерывают сообщение. Полковник осматривает панель, но не знает, что нажать.

" Крайне важно, чтобы вы возобновили связь с нами через зонд, как можно скорее, чтобы мы могли более точно передать информацию, которую мы собрали о текущей популяции, угрожающей. .. "

Вот те раз! Шумов становится все больше, а затем голос пропадает, оставляя за собой лишь шипение. И вместе с почерневшим экраном, высокий пронзительный звук заполняет мне уши. Наступает зловещая тишина, и вот наша связь с Сол-Землей разорвана снова.

— Что произошло? - спрашиваю я полковника, склонившегося над компьютером.

— Я не уверен... - он что-то печатает, но экран по-прежнему чёрен. — Возможно, система коммуникации повредилась, когда ты практически уничтожил мой шаттл.

Прежде, чем я могу прокомментировать то, что он назвал мой шаттл своим, позади раздается выстрел, и так неожиданно, что я подпрыгиваю. Бледсоу пригибается к полу мостика, опираясь на стену для устойчивости. Я смотрю в направлении её взгляда и вижу его - существо, парящее над нами, с вытянутыми когтями, уже готовыми разорвать нас на клочки. Раздается новый выстрел, за которым следует пронзительный крик. Птицеподобное существо меняет направление, но это не победа.

— Что за чертовщина? - спрашивает полковник Мартин.

Его пистолет уже наготове, костяшки пальцев побелели, сжимая рукоять.

— Точно такое же существо, что я видел раньше, - отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Эми сказала, что он похож на... - я пытаюсь вспомнить слово — на динозавра, эм.. терро..

— Я знаю на что оно, блин, похоже, но что это?

Я прячу ухмылку. Итак, мы наконец столкнулись с тем, что смогло сломать маску невозмутимости полковника Мартина.

— Прежде чем мы приземлились, нас предупредили о... - я делаю паузу. Звучит глупо, но другого слова просто нет. — Монстрах.

Полковник щурится, смотря на парящее над головой существо. Оно огромно - даже на таком расстоянии, и закрывает собой часть света от солнц.

Бледсоу стреляет ещё раз, но очевидно, что монстр уже слишком далеко.

— Может я и разбил шаттл, приземляясь, - говорю я. — Но думаю, что виной тому одно из этих существ.

— Не трать патроны, - рявкает полковник на Бледсоу. Она не опускает пистолет, но отводит палец с курка. — Нам лучше вернуться внутрь, здесь не безопасно. Я хочу выяснить как можно больше об этой чертовой " угрожающей популяции", - он продолжает, повернувшись ко мне. — Мы с Бледсоу соберем группу и исследуем окрестности. Если найдем один из зондов, мы должны будем способны установить надежную непрерывную связь с Землей, чтобы получить более четкое представление о том, с чем мы столкнулись.

Полковник Мартин направляется к двери. Бледсоу медленно следует за ним, её рука все ещё на пистолете.

— Старший, мне нужно, чтобы ты успокоил людей, - я слышу, что это приказ, а не просьба.

— Я пойду с вами, - говорю я.

Полковник замирает, c рукой на двери.

— Никаких гражданских.

— Мои люди должны видеть, что мы равны. Они должны знать, что мы сотрудничаем, и у меня есть право знать, что вы скажете Земле.

— Разумеется, - соглашается полковник. — Но на данный момент, главное, чтобы у них было к кому обратиться. Вам нужно быть сильным, скалой, на которую они могут опереться.

— Я...

Полковник открывает дверь, и друг за другом мы проходим в неё, Эмма Бледсоу замыкает. Она захлопывает дверь и запирает на замок. Воздух внутри отдает горечью и металлом по сравнению с теплым свежим бризом, оставленным позади.

— Ты нужен мне здесь, Старший, - говорит полковник Мартин. — Мне нужно, чтобы кто-то, на кого я могу положиться, защищал шаттл.

— Но...

— Я оставляю вам бесценный груз: наших людей. Ваших людей. Ты справишься с задачей?

— Да, - отвечаю я. — Но...

Хорошо, хорошо, рад, что ты согласен, - говорит он на пути в оружейную.

А я не могу не думать о том, что стал пешкой - чего всегда боялся Орион.