6. СТАРШИЙ

5. ЭМИ

Кит заставляет меня смотреть, как она зашивает человеку рану на ноге.

— Как тебя зовут? – Спрашиваю я, пытаясь отвлечь себя и мужчину от хлещущей крови из его колена.

— Хеллер, - фыркает он. Он мужчина из среднего поколения Годспида, но в то время как большинство других, которым за сорок начинают приобретать некую хрупкость, Хеллер выглядит так, как будто его кости сделаны из стали, а кожа ничуть не выдаёт его возраста. Он смотрит на свою рану с презрением, как будто злится, что тело предало его этой слабостью.

— Что случилось, Хеллер? - Я не хочу смотреть в сторону, где Кит тянет хирургическую нить через его плоть, странно бледную, с пятнами красной крови. Мои глаза смотрят на тающие крио камеры, и я заставляю себя обращать внимание на пострадавшего мужчину передо мной. Я слишком часто позволяю себе отвлекаться.

— Да чёрт его знает, - рычит он. — Я сидел там, со скрученными руками, и лист металла проскользил по моей ноге, вот так порезав её.

— Дверь одной из кроличьих нор сломалась, - говорит Кит, туго натягивая хирургическую нить. — Такие травмы есть и у некоторых других людей.

— Что случилось с кроликами?

Кит трясет головой и смотрит на стену возле генной лаборатории. Десяток ярко-красных и белых пятен усеивают серые металлические стены. Тошнота начала подступать к моему горлу.

— Ты это видела? - Спрашивает меня Кит, завязывая узел вокруг стежка. — Видела, как я сделала?

— Как будто сшиваешь ткань, - говорю я.

Не то, чтобы я много шила в своей жизни, но я должна была знать, как подшить штаны на судне.

— Именно так, - она протягивает мне иглу и хирургическую нить. — Теперь иди и зашей следующего.

— Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь зашила?

Кит кивает.

— А что насчёт пены? - спросила я, вспомнив последний раз, когда Док стрелял в меня, и как Кит пустила струю пены в мою рану, она соединила её лучше, чем швы или любая повязка.

— У нас её не так много. Мы должны сохранить пену для чрезвычайных ситуаций.

— Это чрезвычайная ситуация!

Кит качает головой, уже стоя на коленях возле человека, который рядом.

— Не хватает одного.

Я неловко застыла на мгновение, не зная, чем занять себя. Старший был рядом, но он сосредоточился на помощи другим. Моё сердце наполняется гордостью за то, как они обращаются к нему, несмотря ни на что, на их лицах проявляется доверие.

Женщина возле стены стонала. Ее глаза смотрели на три трупа, выстроенных напротив стены шаттла у ее ног, это были люди, не пережившие посадки. Я думаю, что на мгновение её крик боли был именно из-за этого, но потом я вижу кровь, стекающую вниз по её руке.

Я присела на корточках рядом с ней, но она едва ли заметила моё присутствие. Я отдёрнула её рубашку — неровный порез был позади её плеча, а красная кровь сильно контрастировала с её смуглой кожей.

— Я собираюсь вас зашить, хорошо? – спрашиваю я, надеясь, что это прозвучало уверенно.

Она посмотрела на меня, в её взгляде читался страх. Я не удивлюсь, если она не хочет, чтобы я поработала над ней из-за того, кто я и как я выгляжу, но она снова отворачивается, повернув плечо больше ко мне, предлагая его как жертву.

— Ты знаешь, как это делается? – спрашивает она, в голосе её пустота.

— Да, - вру я, но, честно-то говоря, что ещё я должна была ей ответить?

Сначала я тяну слишком туго, разрывая повязку. Она шипит от боли, и я пытаюсь извиниться, но она качает головой, закрыв глаза, желая, чтобы это поскорее закончилось.

— Как тебя зовут? - спрашиваю я, пытаясь отвлечь её, как Хеллера.

— Лорин, - коротко отвечает она. Я пытаюсь завязать разговор, но затем замечаю, как она поджимает губы и устало закрывает глаза.

Она не хочет разговаривать.

Я ввожу иглу внутрь, затем наружу, внутрь и наружу, внутрь и наружу, и потом уже свободно могу дышать, потому что дело наконец-то сделано.

— Спасибо, - бормочет она.

Я опрыскиваю порез дезинфицирующим средством и перехожу к следующему.

Я теряю счет времени и не знаю, сколько осталось до пробуждения родителей, моё тело двигается словно механизм, пока я пытаюсь отделить свои мысли и действия. Я пытаюсь не думать о том, как игла протыкает плоть, а не ткань; стараюсь не замечать мокрых звуков нити, скользящей под кровоточащей кожей. Я настолько сосредоточена на своих действиях, что когда громкий резкий вопль расходится по комнате, я подпрыгиваю и бросаю иглу.

Как и все, я смотрю вверх, но всё, что я вижу - это металлический потолок.

— Это снаружи, - говорит Старший низким и глубоким голосом, присев возле меня.

Мои глаза округляются.

— Что это было?

— Что-то... снаружи, - повторяет он.

Мужчина, чью ногу я зашивала, смотрит на нас глазами, полными страха.

— Это один из монстров, о которых нас предупреждал Орион? - спрашивает он, и мне стыдно признать, что я, и наверняка все остальные, подумали так же.

Я оглянулась. Все 1456 пар глаз смотрят на нас. Смотрят на него, Старшего. Они ждут реакции своего лидера. Если он сейчас покажет страх, то для них этот новый мир начнётся со страха.

Старейшина понизил голос.

— Мне надо идти, - сказал он мне почти шепотом. — Я буду снаружи, - говорит он, на этот раз достаточно громко, чтобы все слышали.

Я хватаю его запястье, оставляя на нём кровавый след от руки.

— Зачем?

Ещё один крик отзывается эхом над нами. Что бы это ни было, оно близко.

Старший тянет меня за ногу, волоча меня прочь от человека, над которым я работала. Одна из медсестер Кит опускается на колени рядом с ним и берёт иглу, которую я уронила.

— Помнишь, как шаттл был сбит с курса? - Нежно спрашивает меня Старший. Я киваю в ответ. — А что, если это было не случайно?

— На нас что... напали? - Мой голос звучит сомнительно. — И ты злился на меня за то, что я пыталась разбудить замороженных? Если на нас напали, мы нуждаемся в них еще больше!

— Т-с-с-с! – Говорит Старший, в то время как его глаза смотрят за моё плечо. Никто меня не слышал. Всё равно, даже Старший, кажется, согласен с тем, что идея нападения на нас немного глупа. Шаттл, по-видимому, ушёл от траектории, но он же старый. Одна из ракет могла взорваться. Что-то могло пойти неправильно.

— Мы должны знать, чему мы противостоим, - говорит Старший.

Я прикусываю губу.

— Я иду, - повторяет он.

— Тогда я тоже пойду. - Я говорю об этом сразу, без раздумий, но как только слова закончились, мой взгляд падает на криокамеры. Скоро всё случится.

Старший замечает это и прикасается к моей руке.

— Ты должна остаться, - говорит он. Я думаю, он так говорит, чтобы я не чувствовала себя виноватой. — Мне пора.

Когда я смотрю в его глаза, то вижу, как его чувство ответственности перевешивает все мои страхи.

— Ну, - говорю я. — Хотя бы вооружись.

6. СТАРШИЙ

— Я не умею стрелять, - напоминаю я Эми, пока она осваивается в оружейной.

— Это просто, - говорит она.

Эми протягивает мне тяжелое металлическое ружье.

— Я его уже зарядила. Нажми вот сюда, если будет нужно спустить курок. Бум! Вот и всё.

Она кладет в мои ладони два маленьких, зеленых, яйцевидных объекта.

— Тактические гранаты, - говорит она, отвечая на мой любопытный взгляд. — Если пистолет не работает, просто кидаешь их. Они взорвутся, как только ударятся обо что-то.

Мои глаза расширяются. Гранаты не кажутся хрупкими, но возможность их взрыва не даёт мне покоя.

— И возьми это, - добавляет Эми, потянувшись за большим ружьем, дуло которого размером с мою руку.

— Хватит! - говорю я. — Мне и это едва унести. Я всего лишь собираюсь выйти и посмотреть, что там.

Другой пронзительный крик прорезает воздух.

— Подожди, - говорит Эми, её глаза умоляюще смотрят на меня. Её пальцы обвиваются вокруг моей руки, сжимают моё запястье, удерживая меня с силой, о которой я и не подозревал. — Пожалуйста. Просто подожди, пока папа проснется. Военные позаботятся обо всём, что снаружи. Это их работа.

— И что тогда моя работа? - спрашиваю я, осторожно высвобождаясь из её хватки. — Я должен сделать это, чтобы защитить моих людей.

Мои люди должны видеть, как я встречусь с этим миром, какие бы опасности он в себе не содержал. Если я смогу это сделать, то и они тоже. Но если я останусь здесь, съежившись, ожидая, пока замороженные нас спасут, то и для них это будет единственной мыслью.

— Будь осторожен, - произносит Эми, словно молитву.

Её глаза не встречаются с моими, но затем она наклоняется и быстро чмокает меня в губы. Её щеки покрывает румянец. Все, что я хочу сделать это - схватить её, крепко обнять и подарить тот поцелуй, которого заслуживает такой румянец.

— Со мной всё будет в порядке. - Когда я говорю это, то понимаю, что это наверняка ложь.

Моей первой мыслью, когда я услышал крик снаружи, было проверить, что там, чтобы стереть страх с лиц моих людей. Но сейчас у меня сухость во рту, и страх скручивает живот, будто ядовитая кислота. Я думаю, что это из-за оружейной. Находясь в окружении такого большого количества оружия, я вспоминаю, зачем оно нам необходимо.

Моя рука тянется к вайкому, встроенному позади левого уха, и я нажимаю кнопку вниз. Вместо привычного бип-бип-бип, я слышу лишь бесполезное нажатие кнопки. Я хмурюсь и снова нажимаю её, с такой силой, что морщусь от боли.

Дерьмо. Сеть вайком была на корабле. Мои пальцы пробегают по краю кнопки, идеально круглой шишки, которая была частью моего тела, столько, сколько я себя помню. Теперь вайком бесполезен. Эта чёртова штука бесполезна. Имплантированная в мою плоть, с проводами в моих венах, и никогда не заработающая снова.

Эми хватает меня за руку, убирая её от кнопки на моей коже.

— Тебе не нужно что-то им говорить, все они знают, сколько ты для них делаешь. - успокаивает она.

Я никогда не чувствовал себя отделённым... от всего. Одно дело знать, что корабль вне досягаемости, но теперь я потерял и связь со своими людьми.

Я жду, пока Эми вернётся в крио комнату, прежде чем развернуться к мостику. Не думаю, что открыв дверь, смогу скрыть от неё свой страх, и я не хочу, чтобы она видела, как я колеблюсь. У меня нет военного кода авторизации, но Шелби показал мне, как обойти систему при чрезвычайных ситуациях. Многого мне не сделать - я могу изолировать шаттл, активировать сигнал тревоги, или включить разбрызгиватели в случае пожара. И могу открывать двери.

Я стою, прислонившись к панели управления, глядя сквозь обзорное стекло. Оно запотело от конденсата, но я всё ещё могу разглядеть наш мир. Я касаюсь толстого стекла и удивляюсь его теплоте.

По изображениям Сол-Земли я знаю, что супер-высокие кусты называются деревьями, и что древесина, из которой они состоят, та же самая, какую я использовал для изготовления стола по заданию Старейшины. Я знаю что грязь, хоть и почерневшая от нашего падения, не будет гладкой как глина, равномерно обработанной почвой, что заполняла уровень фермеров.

Но я высматриваю не это.

Мой взгляд скользит мимо сгоревшей земли и разбитых деревьев, ветви которых извиваются, словно спутанные нити, за горизонт, к небу.

И не имеет значения, как сильно я всматриваюсь, здесь нет стен. Ни одной чертовой стены.

Что-то темное мелькает в голубом небе, что-то нереальное, я крепче сжимаю пистолете Эми в руке.

Я даю компьютеру команду: открыть двери.

Срабатывает. Потрескивающий звук эхом разносится по мостику. Я хватаюсь за панель управления, чтобы устоять, но я дезориентирован не потому, что шаттл пришел в движение. А из-за ломающегося окна. Так же, как я когда-то видел, как потолок уровня Хранителей разделился пополам, фасеточное стекло поднимается, словно откидная крышка.

Отдельные куски стекла были скреплены металлической спайкой, но теперь я понимаю, что металл, на самом деле, является частью сложного механизма. Гексагональные сегменты стекла сдвигаются, образуя пандус по правому борту судна. Угол крутой, но стекло достаточно длинное, чтобы протянуться над гарью вокруг, прямо к желтоватой земле за её пределами.

Я прохожу мимо панели управления, проводя рукой вдоль открытого края шаттла. Металл между стёклами служит сцеплением - я могу легко ходить по пандусу, образованному из кусочков окна, и ступаю в новый мир.

Меня обдувает теплый ветер, наполняя нос ароматом золы и грязи, трепля кончики моих волос. Воздух густой и влажный, но ветер мягкий, словно застенчивый поцелуй Эми; и хотя он едва касается моей кожи, он меня так же будоражит. Я сбегаю вниз по трапу, останавливаясь лишь, когда мои ноги касаются земли нового мира. Песчаная почва разъезжается под ногами, заставляя меня чувствовать себя одним из ветвистых деревьев, растущих вокруг.

Мой взгляд скользит вверх. Как я когда-либо мог подумать, что изрисованные синей и белой эмалью стальные пластины на уровне фермеров, могут походить на небо? Они не могут. Они не имеют ничего общего с градиентами серых и голубых тонов надо мной, тонких линий облаков, движущихся перед моими глазами. Я никогда не понимал, как Эми может так сильно скучать по Сол-Земле, как Годспид всегда был мал для неё. В чем разница между воздухом космического корабля и планеты?

Во всем.

Над моей головой два солнца сияют так ярко, что перед глазами появляются темные пятна. Два солнца. Центавра-Земля находится в двойной звездной системе, в отличие от Сол-Земли, имевшей одно солнце. Большое солнце чуть выше, чем то, что поменьше. Меньшее солнце оранжево-красного цвета, навевающего мне мысли о волосах Эми, а то, что побольше – ярко-белое, напоминает о её коже.

Звон на высоких тонах пронзает мне уши, и я поворачиваюсь в сторону леса. Что-то темное движется в его тени, но пока я пытаюсь что-то разглядеть в ветвях деревьев, я слышу новый звук.

Ужасающий звериный вой разносится в небе.

Я оборачиваюсь в направлении звука.

И вижу монстра, о которых нас предупреждал Орион.

В нескольких метрах передо мной нечто, похожее на птицу, но столь тяжелое, что я чувствую стук его сердца, отдающийся в песчаной земле. Существо возвышается надо мной; его длинная, заостренная голова, наклоненная к небу, поворачивается, открывая твердый клюв и обнажая пилообразные зубы. Зеленую кожу, такую темную, что почти черную, дополняют чешуйчатые когти и тонкие как мембрана крылья. Этот ужасный монстр словно собран из существ Сол-Земли: голова как у динозавра, тело ящерицы, когти хищника, и крылья, словно у летучей мыши.

Мой первый инстинкт - нажать на вайком и позвать на помощь, но тот, разумеется, не работает.

Существо расправляет крылья - каждое в два раза больше моего роста, украшенные двумя пальцевидными когтями на вершине треугольных крыльев. Когти размахиваются, и волна воздуха идет в мою сторону. Ноги зверя вцепились в песчаную почву, и когда он наклоняется, открывая рот, и испускает в мою сторону пронизывающий звенящий крик. Визг такой пронзительный, что отдается в моих костях. Даже учитывая, что существо достаточно далеко, что мне его не достать, я могу чувствовать его горячее дыхание на своей коже, видеть, как поднимается его черный язык, когда оно кричит на меня.

Я шарю в поисках пистолета, гранат, чего угодно.

Существо поднимается вверх, отталкиваясь от земли, и толкает меня своей твердой, костлявой головой. Я падаю на землю, чудовище оказывается сверху, его тело такое тяжелое, что я не могу дышать.

Оно наклоняет ко мне свою длинную змеиную шею, его челюсть открывается, и я вижу черные заостренные зубы. По мере приближения к моему лицу, его рот наполняется слюной.

Раздается выстрел.

Зверь, в неожиданности, вскидывает голову. Пуля просвистывает мимо, царапнув ему спину. Его когти сжимаются, и вместе с футболкой, рвется и моя кожа.

Новый выстрел и птицевидное существо подпрыгивает, упираясь мне в грудную клетку, словно в трамплин на пути к деревьям. Я жадно ловлю воздух, пока оно ищет себе дорогу к вершине дерева и взлетает, размахивая объемными крыльями, а последний выстрел эхом следует за ним.

— Внутрь! - кричит Эми с мостика шаттла. — Скорее!

Я поднимаюсь. Кровь капает с моей груди, рубашка изорвана, но раны - ничто, по сравнению с тем, что могло произойти. Эми хватает меня за руку, когда я оказываюсь на вершине пандуса, и затаскивает в шаттл.