Любовный роман Непокорная. Играй по моим правилам. 29 страница

Нажав на кнопке лифта нужный этаж, я поднялась на сороковой этаж. Всю дорогу я представляла себе, как вновь придется лицом к лицу столкнуться с Миланой, которая уже, вероятно, заготовила победную речь, окончательно добивая меня. Я нервно постукивала носком туфли по полу, облокотившись о перила лифта, и, собирая в кулак все силы для скорой встречи с врагом.

Лифт щелкнул, возвещая о том, что я достигла нужного этажа, и распахнул двери. Буквально секунду замешкавшись на выходе, я глубоко вздохнула и вышла ей навстречу. Она, ерзая на офисном кресле за стойкой ресепшена, и, уставившись в монитор ноутбука, с интересом подняла глаза вверх, когда услышала стук каблуков по коридору.

- Ну, здравствуй, Стефания, - медленно поднимаясь из-за стола, с коварным видом победителя она вышла навстречу. – Ты примчалась, а, значит, я все-таки смогла посадить сомнение в твою маленькую глупенькую головку. Я рада, что ты приехала, - она обнажила хитрую и мерзкую улыбку. – Теперь ты собственными глазами увидишь, что я говорила правду. Надеюсь, ты готова к потрясениям? Могу одолжить носовой платок, думаю, тебе он будет гораздо нужнее.

- Знаешь что, оставь его себе, мерзкая дрянь. Даже не мечтай! Я здесь не из-за того, что поверила в ту несуразную бредятину, которую ты несла, - с невозмутимым видом, не переходя на крик, изъяснялась я. – Знаешь, хочу сказать по секрету, раз уж ты проявляешь повышенное внимание к нашим отношениям. Алекс и я неделю назад обручились, и очень скоро мы сыграем свадьбу, - хвастаясь, я вытянула вперед безымянный палец, чтобы она лично удостоверилась в том, что я не вру. – Сожалею, но теперь не видать тебе Алекса, как собственных ушей. Остается только смириться с тем, что ты навсегда останешься для него долбаной ассистенткой, – стараясь уколоть как можно сильнее, я решила выложить все карты на стол, ставя на место выскочку. – Ну что молчишь? Больше нечего сказать?

- Отнюдь, - она рассмеялась, словно я рассказала какой-то очень смешной анекдот. – Знаешь, мне даже стало тебя как-то немного, чисто по-женски жалко. Он решил позвать тебя замуж, забыв предупредить о наличии бывшей жены и ребенка. Да, не думала, что не придется прилагать дополнительных усилий и, что Алекс сам разрушит отношения. Мне остается только посочувствовать, - она еще ехиднее рассмеялась, протягивая мне носовой платок.

- Иди к черту! - я со всей силы шлепнула ее по руке, так, что платок упал на пол, и, ускоряя шаг, направилась прямиком в кабинет Алекса.

Прежде чем войти и, в конце концов, выяснить, что все, что только что наговорила эта мерзавка было сказано лишь для того, чтобы в очередной раз спровоцировать меня на конфликт и выставить перед Алексом в неприглядном свете, я довольно долго оставалась неподвижна, регулируя затрудненное дыхание. Сердце подсказывало, что ее бравада – это лишь очередной повод разрушить наши отношения, попытка сделать из меня нервную психопатку, которая ревнует его, чуть ли не к каждому столбу в городе. Но параллельно разум вторил, что здесь что-то не так; она говорила настолько правдоподобно, что сумела вызвать в голове разброд и заставила засомневаться в его верности. Издалека я заметила, что ожесточенным взглядом, полным ненависти и презрения, Милана наблюдала за мной, потирая ладошки в предвкушении сладкой победы и финального разгрома противника. Подавив остатки пока неподкрепленного фактами беспокойства, полученные в результате встречи с его ассистенткой, и, собрав несокрушимую волю в кулак, я положила руку на дверную ручку и открыла дверь.

То, что я увидела в следующий миг, когда перед глазами, как на ладони, открылся обзор на кабинет Алекса, ввергло меня в шок. Недалеко от рабочего стола, на полу сидел Алекс, держа на спине маленького мальчика, перебирающего на полу конструктор «лего». Ребенок, как две капли воды, был точной копией Алекса. Это был мальчик, трех-четырех лет от роду, с темными, слегка курчавыми и торчащими в разные стороны волосами и огромными голубыми глазами, напоминающий маленького ангела, спустившегося с небес на землю, облик которого я не раз встречала во многих детских книжках. Он заливисто хохотал, пока Алекс помогал ему в непростом занятии соорудить башню из имеющихся кубиков.

Возле них, на кожаном диване у левой стены кабинета сидела молодая девушка, с интересом наблюдающая за тем, чем они там занимаются на полу, и иногда улыбающаяся, когда мальчик подзывал ее к себе. На первый взгляд, девушка казалась моей ровесницей, возможно, года на два-три постарше. У нее были длинные, объемные курчавые волосы каштанового цвета, спускающиеся по плечам в произвольном порядке. Лицо напоминало одну известную актрису, но какую я сказать затруднялась: миндалевидной формы серо-голубые глаза, выразительно подчеркнутые широкими черными стрелками и тенями, прорисованными прямо к самым уголкам глаз и напоминающими хитрый кошачий взгляд, пухлые губы, расплывающиеся в широкой улыбке и выставляющие напоказ безупречно белые и ровные зубы. Она была одета в черное облегающее платье, демонстрирующее и подчеркивающее достоинства ее, без малейшего преувеличения, прекрасной фигуры. Она не принадлежала к числу худощавых девушек с весом тела до 50 килограммов, совсем наоборот, комплекция относилась к худосочным, с тонкой осиной талией, выдающимися грудью и ягодицами, свойственными, скорее, латиноамериканским женщинам.

Мое внезапное появление заставило всех присутствующих в этой комнате забыть о том, что они делали раньше и заострить внимание на моей персоне, стоявшей неподалеку, не проронив ни слова из-за потока мыслей и внезапно нахлынувших чувств, пронзающих оседавшее к полу тело.

Я стояла, как вкопанная, абсолютно не представляя, как вернее реагировать на все происходящее, поскольку еще ни разу в жизни мне не приходилось сталкиваться с нечто подобным. Внезапно голова закружилась, возникла слабость в коленях, ноги подкосились и, пошатнувшись, я приготовилась упасть на пол. Подскакивая с пола, Алекс подлетел ко мне, поддерживая одной рукой желеобразное и обмякшее тело, потерявшее контроль над ситуацией. Он подхватил меня на руки и положил на диван, наливая воды из графина, и протягивая стакан мне. Схватив стакан, я начала судорожно и быстрыми глотками пить, отгоняя от себя все догадки разыгравшегося воображения. Я снова и снова пристально вглядывалась в незнакомые лица, отказываясь верить предающим надежду очам и чутью. Алекс с перепуганным и виноватым лицом сидел рядом со мной, поглаживая по голове, и прижимая к плечу. По его выражению лица все становилось понятно: не нужно было быть оракулом или ясновидящим, чтобы признать: в этот раз Милана говорила горькую правду.

Машинально я отпрянула от него, прижимаясь к другому краю дивана, как к чему-то более безопасному и знакомому. Я рьяно вжималась в подлокотник дивана, сторонясь чуждых телу прикосновений предателя.

- Стэф, - он резко придвинулся ко мне, захватывая сильными и властными руками.

Подорвавшись, я соскочила с дивана, не желая ощущать на себе прикосновения его тела до тех пор, пока он не объяснит, что все это значит. Внезапно его тело стало для меня каким-то чужим, незнакомым, чужеродным, далеким, словно я в первый раз видела этого человека. Меня передергивало от мысли, что все это время он мастерски обманывал меня, тайком встречаясь с бывшей женой и ребенком. Возможно, у них до сих пор сохранились отношения, а я лишь играла роль запасного аэродрома, к которому он в любой момент мог приземлиться.

- Любимая, - он предпринял новую попытку перехватить меня, но я начала упорно сопротивляться, извиваясь в его руках, словно волчок, из стороны в сторону. – Послушай, я все объясню, - повышая голос, он все крепче сжимал меня за плечи, причиняя не только душевную, но и физическую боль.

- Отпусти, Алекс, мне больно, - переходя на крик, я стервозно колотила его по груди, вкладывая максимум сил, чтобы каждый удар причинил ему не меньше боли, чем он сейчас причиняет мне. – Не трогай, - вложив всю мощь последних сил, сохранившихся в практически обессиленном и еле живом от переизбытка испытываемых чувств теле, мне удалось оттолкнуть его, продолжив выяснение отношений уже на безопасном расстоянии.

- Негодяй, я слушаю, - с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься, я заставила его объясниться. – Это твоя семья?

- Подожди, Стэф, - он подошел к девушке, с выпученными от невидали глазами наблюдающей за развивающейся трагедией, и что-то пробурчал ей на ухо. В ответ она понимающе кивнула и, взяв на руки маленького мальчика, вышла из кабинета, закрывая за собой скрипучую дверь.

- Я жду, это твоя семья? – безразличие и пренебрежение сквозило в каждом слове, как будто бы вмиг я превратилась в другого человека.

- Моя бывшая жена и сын. Не знаю, что ты там уже напридумывала, но они пришли сюда, потому что им понадобилась помощь. У нее серьезнейшие проблемы с алкоголем и наркотиками. До этого времени мой сын жил у ее матери, но два дня назад ее положили в больницу с подозрением на пневмонию. Теперь ей не с кем оставить ребенка.

- А как же она? Она, что сама не может воспитывать сына? – сама не знаю почему, но я дотошно и скрупулезно расспрашивала Алекса о семье.

- Через неделю ее кладут в реабилитационную клинику на лечение, поэтому она и попросила, чтобы на это время я забрал сына к себе.

- Как их зовут? – достаточно нелогичный, неожиданный вопрос сорвался с моих губ, учитывая, что рассматривалось дело о предательстве и возможной измене.

- Стэф, зачем тебе это знать? Разве ты пришла сюда за этим?

- Ответь. Надеюсь, у тебя осталось ко мне хоть малейшее уважение, чтобы ответить на вопрос, - сухо произнесла я.

- Стэф, о каком уважении идет речь? Глупышка, я люблю тебя! Их появление здесь ничего не меняет, ты, по-прежнему, значишь для меня всё, ты – моя жизнь, - он кинулся ко мне на шею, загребущими руками пытаясь прижать к груди.

- Алекс, пожалуйста, не прикасайся, - проглатывая засевший ком в горле, я глубоко вздохнула, препятствуя слезам, предательски выступающим на глаза и застилающим их мутной дымкой.

На его лице перемешался целый спектр разнообразных чувств и эмоций. Я увидела грусть, боль, страдание, непонимание, отчаяние, жалость, обиду, раскаяние и множество других эмоций, четко отпечатывающихся на мрачном и безжизненном лице.

- Твоего сына зовут Марк? – спросила я, вспоминая ту ситуацию, произошедшую в начале отношений, когда я успела рассмотреть татуировку на спине, задаваясь вопросом, кому она принадлежит, а в ответ услышала, что она посвящена двоюродному брату.

- Откуда ты знаешь? – ошарашено и непонимающе обратился он. – Кто тебе о нем рассказал?

- Хм, мне никто ничего не рассказывал. Вспомни, когда-то я спросила у тебя, кому посвящена татуировка. Что ты тогда ответил?! – я специально задала этот вопрос, решив проверить, хватит ли у него смелости соврать мне сейчас, когда я знаю всю правду.

- Я ответил, что сделал ее, когда погиб мой брат, в память о нем. Но я не понимаю, как две ситуации взаимосвязаны одна с другой? – он недоуменно посмотрел мне в глаза, сделав такой вид, будто бы совсем не догадывается, на что я намекаю.

- Я еще тогда заметила, как ты отреагировал. Казалось, что этот вопрос смутил тебя и вывел из равновесия, ты ответил быстро и сухо, уклончиво стараясь перевести тему, - я нехотя объясняла ему. – Только сейчас я понимаю, что тогда ты нагло обманывал. Татуха посвящена твоему сыну, а не покойному брату, именно его имя ты отпечатал на спине, - захлебываясь от избытка чувств, произнесла я.

- Нет, Стэф. Тату действительно посвящена брату, я бы не стал тебя обманывать. Я и про семью то не рассказывал только от того, что не хотел лишний раз тебя беспокоить, зная, насколько ревностно ты относишься к моим прошлым отношениям, - оправдывался он, предприняв очередную попытку сблизиться со мной.

- Алекс, не подходи. Если ты приблизишься ко мне хоть на шаг, я больше не стану слушать тебя и уйду, - я вытянула вперед правую руку, жестом показывая, что не шучу.

- Я не могу потерять тебя, любимая. Позволь успокоить. Я горько раскаиваюсь, что раньше не рассказал о жене и сыне. Я хотел оградить тебя от переживаний; поверь, все, что я делал, я делал исключительно ради твоего спокойствия и благополучия, - тон стал более мягким. – Прости меня, любимая! – извиняющимся тоном он произносил эти слова, борясь с тягой прикоснуться ко мне и успокоить.

- Помнишь, ты обещал, что никогда не предашь меня, что никогда не обманешь, не дашь в обиду? – не сдерживая поток сентиментальных эмоций, разбивающих изнутри, я начала выть. – Алекс, ты обманул меня. Неужели, ты думал, что, скрывая прошлую жизнь, сможешь защитить меня от переживаний?! Неужели, я заслужила такое отношение?! Твоя секретарша сейчас сидит там, за дверью и потирает руки. Кстати, она и сообщила мне, что ты кабинете вместе со своей семьей. По-моему, сбылись мои самые худшие опасения. Все, что она говорила, оказалось чистой воды правдой: ты переспал со мной, и на этом всё – я стала тебе неинтересна. Все, что так привлекало тебя – это животное желание затащить меня в постель, - рыдая, я запиналась, невнятно произнося некоторые слова, и, повторяя некоторые из них по несколько раз.

- Поздравляю, - я захлопала в ладоши, собирая оставшиеся силы. – Ты получил всё, что хотел. Трахнул маленькую и глупенькую девственницу, которая поверила в чудесные сказки о прекрасном принце. Ты растоптал мое сердце, разорвал его в клочья, превратил в бесчувственный кусок глыбы, не желающий больше никогда и ничего испытывать, в тысячный раз, доказывая, что чудес на свете не бывает. Богатый, холодный и расчетливый бизнесмен навряд ли может полюбить такую девушку, как я. Знаешь, изо дня в день я не переставала задавать себе один и тот же вопрос: «Что такие парни, как ты, находят в таких девушках, как я? ». Теперь все стало ясно: ты не собирался на мне жениться, дожидаясь удобного момента, чтобы поднять занавес и вывести «на сцену» настоящую семью. Все это – спланированный и заранее отрепетированный спектакль: пока семьи не было рядом, ты от скуки решил найти себе новую игрушку, которая поверила бы тем словам, которые ты с завидной периодичностью вливал каждодневно в уши, - ни на секунду не прерываясь, поток нескончаемых слов изливался изо рта.

- Хватит, я не намерен слушать весь этот бред, что ты несешь. Как ты вообще могла подумать, что я тебя использовал? Разве своим отношением я не доказал, что ты – самый родной и любимый для меня человек? Как тебе вообще могла придти в голову мысль, что я пользовался тобой, пока кого-то не было рядом? – сердитым тоном он закричал, пока я не прервала его, завершая начатое обличение.

- Тогда почему ты лгал? Почему не рассказал, что у тебя есть маленький ребенок? Неужели, ты хотел построить новую семью, начав все со лжи, обмана и предательства? Я только недавно смирилась с тем, что у тебя достаточно бурное прошлое, в котором было немало женщин, мимолетных интрижек и беспорядочных половых связей, которые до сих пор не дают мне покоя. Но то, что ты был женат и у тебя подрастает сын – это за гранью моего понимания. Если бы ты хоть словом обмолвился о них, возможно, все было бы по-другому. Как после всего этого дерьма я вообще могу тебе доверять? Да я вообще не могу спокойно смотреть в это лицо обманщика, который, видите ли, забыл предупредить, что у него уже есть семья.

- Я хотел оградить тебя от лишних расстройств. Но теперь я все понял. Нужны ли вообще объяснения, когда ты уже приняла решение? Я, как никто другой, знаю, какой ты бываешь вредной, когда дело касается твоих желаний. Что бы я ни говорил, не переубедит тебя остаться, ведь так? Как только ты вошла в кабинет, ты уже знала, что, если все, что наговорила Милана, окажется правдой – ты разорвешь отношения, верно?

- Да, - крикнула я, вытирая с глаз усилившийся поток слез. – Меня часто предавали люди, которых я считала самыми близкими. Тогда я поклялась себе в том, что больше ни за что в жизни не допущу этого. Ни один человек на свете, как бы сильно я его не любила, больше не заставит меня чувствовать себя раздавленной и уничтоженной, - слова терялись в потоке всхлипываний и рыданий. – Я, правда, люблю тебя, люблю больше жизни! Ты – тот человек, который заставил меня жить и научил любить. Ты – лучшее, что случилось со мной за всю жизнь, - я сильнее зарыдала; мое бешено колотившееся сердце отказывалось отпускать человека, который стал для меня не просто любовью всей жизни, а всем, ради чего я открывала глаза каждый день.

- Стэф, пожалуйста, прости! Я представляю, что ты сейчас чувствуешь. Мое сердце разрывается на части от осознания того, что я причинил тебе боль. Я никогда не прощу себя за то, что не сдержал обещания и не уберег тебя от разочарований. Но, поверь мне, пройдет время, и мы будем с улыбкой вспоминать недоразумение, - он подошел ко мне и крепко прижал к груди. – Стэф, обдумай все, как следует, не принимай скоропалительных решений. Понимаю, сейчас ты уверена, что я не заслуживаю прощения, но пройдет время и твое сердце само подскажет правильный выход. Я чувствую, как невыносимо тяжело и больно тебе смотреть в мои глаза, какое отвращение вызывают мои прикосновения, - он еще сильнее сжал меня в объятиях. – Поэтому я тебя отпущу и дам время подумать. Верь, я никогда бы не обманул тебя, если бы не сложившиеся обстоятельства: мне невыносима даже мысль, какую боль тебе причиняют многочисленные упоминания о моих бывших девушках. Я старался уберечь тебя от всего этого дерьма, которое есть в моей жизни. Если бы я только мог повернуть время вспять, я поступил бы иначе: знай, я заранее, что встречу самую лучшую в мире девушку и полюблю ее больше жизни, я не разменивался бы на остальных, предпочитая жить в одиночестве до того момента, пока ты не ворвалась в мою жизнь.

Я, молча, слушала исповедь, не веря, что это происходит со мной наяву. Еще утром мы, счастливые и опьяненные любовью, обсуждали предстоящие свадебные хлопоты и рождение будущих детей. Но сейчас счастье трещало по швам. Нельзя было винить в этом только Алекса; необоснованными вспышками ревности и упреками я выработала в нем рефлекс – скрывать отношения, которые (как бы я не противилась) были нестираемой частью его прошлой жизни.

- Я уже не раз убеждался в том, что иногда нужно сделать один шаг назад, чтобы потом сделать тысячу шагов вперед. Так я и поступлю. Иногда любимого человека нужно отпустить, чтобы не заставлять его выносить те муки и лишения, которые не дадут покоя, пока он не отпустит всю ситуацию. Я отпущу тебя до тех пор, пока ты не простишь меня и снова не посмотришь теми влюбленными глазами, взгляд которых я узнаю из миллиона. Знай, я люблю тебя больше жизни, - обреченно вздохнув, он нежно поцеловал меня в лоб, отпечатав на нем всю мощь любви, которую вложил в прощальный поцелуй. – Послушай свое сердце! Оно – твой главный советчик, - полушепотом добавил он.

Он нехотя отошел в сторону, давая заплутавшему в коридорах недоверия и обиды телу возможность для маневра действий. Прекрасно разбираясь во мне, он был на все сто процентов прав в одном: не простив, я не смогла бы продолжать отношения, мучаясь сама, но, что еще ужаснее, мучая самого родного и любимого человека.

Всхлипывая, и, вытирая слезы страдания шелковым платком, который он вытащил из кармана пиджака, я медленно, нога за ногу, плелась к выходу, стараясь не оглядываться назад, дабы не травмировать мое и без того разбитое и израненное сердце. Я чувствовала пристальный взгляд Алекса на своем теле, пока не покинула пределы этой комнаты.

Мне до глубины души казалась нетерпимой мысль, что я больше никогда в жизни не смогу увидеть распахнувшего для меня горизонты жизни человека. Но, наряду с этим, я четко понимала, что простить обман – это, означало, в сухом остатке получить «больные» отношения: со скандальными упреками и недопониманиями, ссорами и беспричинной руганью, необоснованной ревностью и раздражением, вспышками гнева и, в конечном итоге, предательством. Проявившееся предательство, безусловно, стало бы неизбежным началом конца. Я верила, мне удастся справиться с внутренними демонами, избавиться от предрассудков, которые не давали мне покоя на протяжении отношений, и, проделав над собой внутреннюю работу, наконец-таки начать доверять Алексу, не отравляя его жизнь бесконечными вспышками ревности. Я была уверена, что, простив его сейчас, я еще долго припоминала бы ему оплошность, не преминув в каждой ссоре уколоть в самое больное и уязвимое место. Поэтому, как мне представлялось, мы приняли верное решение – побыть наедине с самими собой, чтобы решить для себя, есть ли будущее у этих отношений или они все-таки обречены на расставание. Рассудком я отпустила смысл своей жизни; но все мое нутро, душа, сердце яростно сопротивлялись расхождению, не желая освобождаться, находя тысячу чудаковатых отговорок алогичному, убивающему чувства поступку.

Захлебываясь от переполняющих эмоций, я с трудом набрала номер такси, так как пелена слез лишила меня возможности увидеть хоть какие-то цифры на экране телефона. По отходной дороге домой я, словно кинопленку, прокручивала от начала до конца наши отношения, вспоминания череду светлых моментов, в которых мы были счастливы.

По привычке захотелось позвонить Алексу, чтобы услышать родной голос и узнать, что с ним все более-менее в порядке. Но снова и снова я останавливала себя от неверной затеи, вспоминая, что мы решили взять тайм-аут и пока повременить с общением.

Добравшись до общежития (почему-то именно туда я решила вернуться, посчитав его идеальным прибежищем для растоптанной души), я заплатила таксисту и, не теряя ни секунды времени, по лестнице побежала на пятый этаж. Зайдя в комнату, в которой я прожила пять лет, я налету скинула кроссовки и бросилась на кровать, сжимая в тиски подушку, и, проливая горькие слезы. От боли, сдавливающей сердечную мышцу, хотелось заорать на весь мир, но я не могла этого позволить, продолжая безмолвно прижиматься к подушке.

Погруженная в раздумья и убитая горем необъяснимого разочарования, я, будто приклеившись намертво, еще долго лежала на кровати, больно стискивая залитую слезами подушку, полностью обессиленная и сломленная, не желающая никого и ничего слышать и видеть. Мне казалось, что все то, что я так тщательно оберегала, вмиг рухнуло, оставив после себя выжженные остатки запустелой, безликой действительности. В этот день я, как будто бы распрощалась с реальным миром и, лишь перемещающаяся в пространстве людская оболочка выдавала последние признаки жизни.

Потрясение, боль, унижение, хаос, предательство – вот он, неполный список того, чем наградила меня слепая любовь и безграничная вера в человека. Но, как бы странно это не звучало, именно вся эта разрушительная взрывная волна, внезапно обрушившаяся и накрывшая с головой, открыла путь к новым жизненным премудростям и помогла обрести собственную, уникальную, ни с одной другой несравнимую философию жизни. Из всей ситуации я вынесла один бесценный урок: иногда судьба преподносит сюрпризы, они могут быть как приятными, так в то же время губительными, но только нам решать, как воспринимать их. Ведь иногда, казалось, порой самая безвыходная ситуация может стать ключиком к чему-то качественно новому, созидающему, полезному, доказательством чего стала наша любовь. Но это уже совсем другая история.