Любовный роман Непокорная. Играй по моим правилам. 21 страница

- Все гости в зале в официальных костюмах, - начала я, шокированная ее выбором, - думаешь, они станут танцевать под эту песню?

- Почему нет?! – казалось, ее удивила сама мысль, чего это вдруг я засомневалась в том, соответствует ли песня приему. – Тем более, это своеобразный женский гимн, разве нет? Давайте, забудем о формальностях и хорошенько оторвемся, - сгребая нас в охапку, она принялась зажигать, как будто мы танцевали в ночном клубе, а не находились посреди зала в дорогом ресторане, при этом забывая обо всех условностях закрытого мира – мира богатых и влиятельных людей.

- К черту, условности, давайте расшевелим гостей! – подхватила Лея, которой, по-видимому, безбашенная идея пришлась очень даже по вкусу.

Поймав кураж, мы начали зажигательный, энергичный и импульсивный танец, с каждым новым движением вовлекая в него все большее количество гостей, до этого тихо скучающих в сторонке, но страсть как желающих принять участие в массовом безумстве.

- Этот вечер, безусловно, станет самым запоминающимся приемом в жизни этих «молодых стариканов», - я старалась перекричать разрывающую колонки музыку, по силе звучания не уступавшую ни одному музыкальному сопровождению на массовых пенных вечеринках на открытых площадках.

- Да, они еще долго будут его вспоминать, - вторила пребывающая на седьмом небе от счастья Алёна, эмоции которой били через край от осознания того, насколько веселый и яркий праздник удалось организовать ей и ее мужу.

- Браво, имениннице! Без нее не состоялся бы этот волшебный вечер, - подхватила Лея, останавливая за плечо проходящего мимо официанта, держащего в руках поднос с горячительными напитками, и, приглашая нас взять по бокалу шампанского.

- С Днем Рождения! С Днем Рождения! С Днем Рождения! – скандировал весь зал во главе со мной. Под впечатлением я мгновенно добралась до микрофона и выхватила его из рук ведущего, пребывающего, как и некоторая часть приглашенных гостей, среди которых, в основном, были деловые партнеры Влада, в легком шоке от происходящего.

Нас захлестывали эйфория и кураж. Подстегиваемые зажигательной музыкой, мы носились по залу, словно сумасшедшие фанатки, в голос кричащие слова знакомых песен, не замечая вокруг себя остальных гостей, в легком замешательстве стоявших неподалеку от центра основных событий с выпученными глазами, вероятнее всего, не привыкшими к взбалмошному зрелищу.

Возле столика с закусками я разглядела Алекса, который, не отрывая от меня ярко-голубых глаз, стоял в компании лучших друзей, завороженных творившимся на танцполе. Делая глоток игристого шампанского, я заметила, как он пытался что-то яро доказать им, жестом указывая на творившийся кругом беспредел. Я сделала вид, что не замечаю этого, продолжая двигаться в ритм разрывающейся на весь зал и отдающейся эхом от картонных стен музыки.

- Посмотрите, они явно что-то замышляют, - выкрикнула Света, не сбавляя темпов энергичного танца.

- С чего вдруг? – обратилась к ней Лея, явно не понимая, к чему клонит подруга. – По-моему, они ведут себя так же, как всегда.

- Скоро вы все узнаете, - краем уха услышав разговор девчонок, вмешалась Алёна, единственная из нас посвященная в тайны «закрытого мужского клуба».

- Скорее бы, мне не терпится услышать о секретных тайнах мадридского двора, - с предвкушением вторила ей Света, которая, по-прежнему, оставалась самой любопытной и нетерпеливой из нашей банды.

- Настала моя очередь выбирать песню, - выпалила я, и, ускорившись, понеслась в ту сторону, где находился диджейский пульт, по неосторожности налетев на официанта, который еще чуть-чуть и уронил бы на пол бутылку дорогого шампанского.

- Извините, пожалуйста, это моя вина, - он незамедлительно начал оправдываться, боясь потерять неплохой источник заработка. При этом я отчетливо читала в испуганных глазах, что он искренне раскаивался в содеянном.

- Вам не за что извиняться. По-моему, это я, как ураган, только что чуть не сшибла вас с ног. Приношу свои извинения, - сказала я, понимая, что больше всего его перепугала та баснословная цена, которую ему пришлось бы заплатить, если бы разбилась хоть одна бутылка дорогого коллекционного шампанского.

В ответ он одобрительно улыбнулся, и удалился в сторону кухни, крепко сжимая в руках чудом «спасенную» бутылку.

Скажем так, не без приключений добравшись до ди-джея, я прокричала название следующей песни. В ответ он кивнул, как бы негласно подтверждая мою просьбу.

Возвращаясь к девчонкам и, пробираясь сквозь густо концентрировавшуюся вокруг танцпола толпу, я услышала, как заиграл выбранный мной трек Mavado feat. Nicki Minaj «Give it all to me».

Музыка была настолько энергичной и настраивающей на танцевальный лад, что не смогла оставить равнодушным ни одного гостя; и, все плотнее сгущаясь возле сцены, они, неподконтрольно рвущимся наружу душевным порывам, закачали шарнирными частями тела из стороны в сторону, постепенно подключая к танцу движения ногами и бедрами, отбивая каждый бит предложенного сопровождения. Сквозь переминающуюся с ноги на ногу толпу я выискивала скрывшегося из поля зрения Алекса, мысленно надеясь на то, что хотя бы в этом танце, он присоединится ко мне.

В дверном проеме, ведущем прямо на открытую террасу, с бокалом шампанского в руке коротал время Алекс, не сводящий с меня прожигающих и контролирующих глаз. При сложившихся обстоятельствах сделать это было значительно труднее, так как весь зал до отказа забился снующими из угла в угол приглашенными. Заметив его в энергичной толпе незнакомых людей, я немедленно заняла позицию, которая позволяла без всяких проблем удерживать его внимание. Глядя на показное равнодушие и отсутствие желания примкнуть к массовому безумству, я увидела перед собой не молодого танцора, еще пару часов назад танцевавшего со мной на одной сцене, а серьезного, холодного и расчетливого делового мужчину, погруженного в размышления и отстраненно наблюдающего за тем, как веселятся остальные, являясь абсолютно чужим на этом празднике жизни. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как в нем так гармонично уживались эти два диаметрально противоположных индивидуума, такие непохожие друг на друга, словно небо и земля.

Описывая бедрами сексуальные круги в облегающем, подчеркивающем контуры и изгибы тела платье, я вытянула руки вперед, маня его пальцами обеих рук к себе, при этом продолжая демонстрировать нуждающееся в немедленном внимании заведенное тело. Не скрывая зажегшегося в глазах необузданного пламени увлечения и заинтересованности, он указательным пальцем, сначала показывая на себя, а потом, указывая в мою сторону, на расстоянии, мысленно посылая невидимые сигналы, спрашивал «хотела бы я, чтобы он немедля присоединился к танцу? ». Я кивнула головой в знак согласия, сохраняя при этом игривое настроение. Не желая больше томить в бессмысленном ожидании, поставив на столик бокал, он двинулся мне навстречу. На меня надвигался не тот хмурый бизнесмен, сторонний наблюдатель, которым он выглядел еще пару секунд назад, стоя неподалеку и облокотившись о дверной косяк; ко мне приближался мой беззаботный парень, которого, ничто не беспокоило сильнее, чем желание заполучить отдалившееся тело немедленно.

Подойдя вплотную, он захватил мою правую руку так, что я оказалась прижатой к нему спиной, а он, продолжая удерживать ее в крепком захвате, прижимался ко мне сзади, подстраиваясь под ритм движений бедрами. Я, освобождая руки, покачивая всем телом в такт музыкальному темпу, накинула их ему на шею, медленно опуская все ниже и ниже, скользя по идеальному телу до той поры, пока не достигла бедер. В ответ он обхватил мои запястья, лишив всякой возможности действовать строго по задуманной схеме, накрыл сверху изучающие его тело руки, как бы принуждая, чтобы я задержала скольжения вниз именно здесь. Затем великолепный манипулятор, ухватив за руку, слегка оттолкнул меня вперед, разворачивая тело на 180 градусов так, что в итоге мы встретились взглядом.

Он настолько бесподобно двигался, что складывалось ощущение, якобы в танцах ему не было ровни. На танцполе я могла без сомнений отдать инициативу в его руки, не пытаясь претендовать на роль лидера. Да и к тому же, это казалось бессмыслицей. Нужно признать, в танцах он понимал гораздо больше, нежели чем я. Я пару раз ловила себя на мысли, что он появился на свет для того, чтобы танцевать; и, если бы он не стал маститым бизнесменом, бесспорно, смог бы добиться головокружительных успехов на танцевальном поприще.

У меня, в буквальном смысле, от неожиданности перехватило дыхание, когда он без предупреждения, подтянул меня к себе. Возможно, мы так идеально чувствовали друг друга, что я ежесекундно среагировала на шаловливую выходку. Я обхватила его талию ногами, одной рукой обвила шею, а другой, пытаясь прикрыть глубокий разрез на платье, нелепо справлялась с позой наездницы.

- Алекс, мое платье не предназначено для таких танцев, - я прошептала ему на ухо, борясь с играющей музыкой. – Сзади глубокий разрез, гости могут увидеть нижнее белье.

- Думаешь, я позволю? – придуриваясь, он положил обе руки мне на бедра, укрывая пикантный разрез на платье и продолжая держать на руках на протяжении танца.

Музыка стихла. Ведущий поднял микрофон, приглашая гостей пройти на веранду и приступить к церемонии задувания свечей на праздничном торте. Алекс взял меня за руку, и вереницей мы проследовали за остальными гостями.

Алёна, светясь от счастья и крепко прижимаясь к мужу, набрав в легкие достаточно воздуха, принялась задувать свечки на бисквитном торте. Все хором начали аплодировать, громко скандируя «Поздравляем! » и, осыпая ее разноцветным конфитюром.

- Еще раз дружно поздравим виновницу торжества, - громко сокрушался ведущий, указывая на Алёну, нетипично размахивающую в воздухе руками и, по-видимому, что-то упорно объясняющую мужу. – А наша вечеринка продолжается, - головой он кивнул ди-джею, на расстоянии посылая сигнал о том, что пора бы продолжить вечеринку и оживить гостей, доедающих куски вкуснейшего кремового торта с ломтиками свежих экзотических фруктов, покрытых шоколадной глазурью.

Алекс взял нам одну тарелку на двоих, заботливо кормя меня «с ложки», словно я – грудничок, который пока еще не научился держать в руках десертную вилку. Я ничуть не противилась, даже наоборот: меня всегда умиляло, каким обходительным и заботливым он становился, когда дело касалось наших взаимоотношений.

Еще пару минут назад невозможно было вообразить, что хладнокровный парень в строгом классическом костюме, лишь изредка награждающий вымученной полуулыбкой присутствующих гостей и сохраняющий в общении с ними отстраненный и скучающий вид, может вмиг превратиться в нежного, оживленного и улыбающегося парня, как только мы окажемся наедине. Рядом со мной он становился, с одной стороны, неузнаваемым для окружения, а, с другой, настоящим, «живым», умиротворенным и обнажающим истинного себя; со всеми пороками и недостатками, плюсами и минусами, не пытаясь задрапировать, скрыть или завуалировать подлинное естество. Всецело абстрагируясь от мира роскоши и богатства, показного дружелюбия, нескрываемого любопытства и лицемерия, он мог не скрывать правдивых эмоций.

Алекс никогда не соотносил себя с одиночеством; всю жизнь его окружало немалое количество людей, среди которых, по его признанию, имелась масса представительниц прекрасного пола. Но рано лишившись внимания самых дорогих людей – родителей, он не чувствовал себя до конца по-настоящему счастливым. В глотнувшем горечи сердце зияла рана, в метавшейся душе образовалась дыра, пропасть, которую ему долго не удавалось заполнить ничем и никем. Это и объясняло природу двух личностей, сосуществующих и уживающихся в одном человеке. Одна – скрытный, строгий и деловой карьерист, которого мало волновали чужие душевные тревоги. Темная сторона натуры «использовала» других людей лишь для достижения собственных целей и сугубо для удовлетворения низменных потребностей. По моему мнению, мир не узнал бы эгоистическую сущность Алекса, если бы не та непомерная обида и нескрываемое разочарование в родителях, которые сами того не подозревая заложили основы и предпосылки для получения Алексом статуса, который он занимал в деловом мире. Возможно, если бы обстоятельства сложились иначе и Алекс еще долго продолжал жить в семье, опираясь на помощь и поддержку родителей, он не стал бы тем независимым и самодостаточным человеком, которым являлся сейчас.

И вторая личность, которую я больше всего любила в нем – это жизнерадостный, раскрепощенный, абстрагирующийся от обыденных проблем и неурядиц, кайфующий по жизни юноша, которого не заботил мир «зеленых банкнот» и сделок. Это – беззаботный парень, увлекающийся танцами и боевыми искусствами, не теряющий время на пустых и жаждущих наживы людей, не готовый тратить ни одну секунду драгоценной жизни на то, что не заслуживает внимания, нацеленный на получение удовольствия и нескончаемого потока положительных эмоций.

Единственное, что объединяло эти две личности – это колоссальное желание быть счастливым, которое, каким бы странным это не показалось любому другому человеку, спящему и видящему несметные богатства, он не ассоциировал с шуршащими купюрами. Счастье для Алекса заключалось в том, чтобы любить и отдавать всего себя без остатка; ощущать тепло и близость родного человека, иметь возможность каждое мгновение жизни делить с самыми близкими людьми. Безумно лестно было сознавать, что я стала той самой частичкой, которой, по его собственному признанию, в одном из откровенных разговоров, ему недоставало для полного счастья.

- Мне весь вечер недостает твоего внимания, потанцуешь со мной? – доедая кусок торта и протягивая мне ладонь, спросил он.

- А я-то думала, что только я испытываю мучительное чувство, как будто мы весь вечер находимся в разлуке. С удовольствием, - я вложила ладонь в его руку, следуя за ним на середину зала.

Из колонок заиграла песня Pia Mia feat. Chris Brown, Tyga «Do it again».

- Обожаю смотреть за тем, как ты двигаешься. Знаешь, когда ты танцуешь – видно, насколько ты счастлив, - заложив руки в замок вокруг его шеи и подстраиваясь под ритм телодвижений, я слилась с Алексом в единое целое.

- Я всегда счастлив, когда подворачивается возможность, несмотря на это массовое скопление людей, пытающихся поочередно завладеть нашим вниманием, побыть наедине с любимой, - мурлыкал он, наклоняя голову слегка вниз и касаясь щеки жаркими губами.

Пока мы кружили в танце, я постоянно оглядывалась по сторонам и посматривала на другие парочки, толпившиеся вокруг нас на импровизированной сцене. Ни в одной из пар я не заметила и половины того трепета и привязанности, которые были между нами. Возможно, причиной тому служило то, что мы еще слишком мало встречались, не успели пресытиться отношениями, надоесть друг другу чрезмерным вниманием и заботой. Но за себя я могла сказать точно: мне всегда будет недостаточно внимания Алекса, сколько бы времени не суждено было продлиться отношениям. Я всегда буду хотеть больше, потому что не представляю жизни без него. Иногда у меня закрадывается мерзкое ощущение, что если вдруг так случится, что несправедливая жизнь разведет нас по разные стороны, и мы никогда не увидимся – я не смогу продолжать жизнь без Алекса, словно мне перекроют кислород или закроют доступ к воде, настолько сильно я нуждаюсь в нем.

Вечер медленно подходил к концу. Ведущий пригласил гостей выйти на веранду, зазывая посмотреть праздничный фейерверк в честь именинницы. Пока одни заворожено смотрели в небо, а другие – снимали на телефон фееричное пиротехническое шоу, Алекс, стоя позади меня и сжимая потряхивающиеся от холода плечи в могучих объятиях, стараясь защитить от пронзающего ветра, ни на шутку разыгравшегося к концу праздника, нежно покрывал мою шею легкими поцелуями, ловко воспользовавшись моментом, пока все были слишком увлечены действом, происходившим в небе.

- Очень скоро мы сможем остаться наедине, - прошептал он мне на ухо.

После окончания залпов салюта мы в порядке очереди, концентрировавшейся возле хозяев вечера, протиснулись к Владу с Алёной, стоявших у остатков праздничного торта и благодаривших гостей за оказанное внимание.

- Алёна, еще раз с Днем Рождения, дорогая! Это был лучший праздник, на котором мне приходилось бывать, - я поцеловала Алёну в щеку, обещая, что очень скоро позвоню, чтобы снова увидеться. – Влад, а ты знаешь, что тебе досталась самая красивая жена?

- Это даже не подлежит обсуждению. Мне досталась самая лучшая жена, - он гордо посмотрел на Алёну, восхищаясь ее ослепительной красотой.

- С Днем Рождения, Алён! – Алекс взял ее за руку, подтянул к губам и легонько по-джентльменски поцеловал.

- Брат, надеюсь, ты не обиделся, что я поцеловал твою жену? – ехидно улыбаясь, он намеренно дразнил ревнивого друга.

- Ну, если Стэф разрешает, то нет. Как я могу возражать!?

Мы в один голос засмеялись.

- Алекс, задержись на пару минут, мне нужно обсудить с тобой один контракт, - отпуская из объятий Алёну, Влад предложил Алексу отойти в сторону, чтобы поговорить о неотложных делах.

- Это не подождет до завтра? Стэф очень устала, нам пора ехать, - с мученическим видом он склонял друга не портить праздник и позабыть о работе.

- Это займет не более пяти минут. Обещаю, - упирался рогом непреклонный Влад, подобно Алексу имевший яркий дар убеждения.

- Иди, я подожду в машине, - я, видя серьезный настрой Влада и догадываясь, судя по его озабоченному виду, что для него это являлось вопросом жизни и смерти, старалась переубедить Алекса, настаивая на том, чтобы он выслушал собеседника.

- Ну, хорошо. Я приду через пять минут, - он, передавая ключи от машины, снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

Глава 18.

Я отправилась к запасному выходу из ресторана, к ужасающему месту, где Алекс припарковал машину. Это отталкивающее грязью и запахом сырости место, по-прежнему было жутким, мрачным и безлюдным, навевая какие-то неприятные мысли. Я быстренько запрыгнула в машину и включила музыку, чтобы отогнать прочь дурные ощущения. Через минуту в боковое стекло машины раздался стук. Я жутко перепугалась, непроизвольно зажмуриваясь от страха, но все же кинув взгляд в сторону. За стеклом я увидела мужчину, лет тридцати пяти, в форме полицейского, жестикулирующего в воздухе и указывающего на то, чтобы я открыла дверь или опустила боковое стекло. Я незамедлительно, без задней мысли в голове открыла дверь, разузнавая, что могло понадобиться от меня полицейскому в столь поздний час.

- Здравствуйте, вы не могли бы выйти из машины для опознания девушки на этой фотографии, - он протянул старую, плохо распечатанную и скомканную фотографию, на которой изображалась молодая девушка, которую я никогда прежде не видела.

- Почему вы обращаетесь ко мне? Откуда мне знать эту девушку? – заподозрив что-то неладное, я суетливо принялась закрывать дверцу, засомневавшись в достоверности расследования, под покровом ночи проводимого сомнительным стражем порядка.

Он, прежде чем я попыталась захлопнуть дверцу, обхватил ее двумя руками, лишив возможности заблокировать доступ. Следом, обхватив мою руку в районе локтя, он резко вытянул меня из машины на улицу, для устрашения приставив к виску дуло пистолета.

- А теперь повернись, цыпа! И без разговоров, ты пойдешь со мной. Если посмеешь закричать – я пристрелю тебя на месте. Так что без глупостей, поняла?

Даже при желании я не могла выдавить ни звука. Из глаз ручьем хлынули слезы, а горло сдавило от боли так, что я начала задыхаться. Еще никогда в жизни я не ощущала себя настолько беспомощной перед лицом опасности. В голове судорожно роились мысли о том, как вырваться из лап похитителя. Весь путь, от рокового закоулка до ворот парка, он волок меня, молча, не произнеся больше ни слова.

Он, грубо хватая за волосы, чуть ли не вырывая клочья, перевел меня через дорогу к парковой аллее, находящейся прямо напротив ресторана. Ни на секунду он не опускал пистолет, ударами подталкивая в спину и заставляя двигаться быстрее. Я, беспрекословно повинуясь и абсолютно не понимая, что на уме у этого человека, обреченно шла вперед. Слезы застилали глаза, словно густая пелена тумана. Сквозь пелену я пыталась найти хоть кого-нибудь, чтобы попросить о помощи. Но вокруг никого не было.

Дрожащее тело охватывала неконтролируемая паника. Чем дальше мы углублялись в парк, тем сильнее подкашивающиеся ноги отказывались идти дальше, подгибаясь через каждый шаг. В какой-то момент они стали ватными, и, запнувшись, я рухнула на землю, отказываясь превозмогать душевную боль и примиряться с постигшими мучениями. Не терпящий неповиновения мучитель с силой подхватил меня за волосы и потянул наверх так, что я ненамеренно вскрикнула от сильнейшей боли.

- Заткнись, нас может кто-нибудь услышать, - зверски бесился он, еще раз толкнув меня в спину, ударом кулака заставив идти дальше. – Вы, богатенькие сучки, все такие изнеженные недотроги, аж тошнит от этого.

- Пожалуйста, не трогайте меня! Скажите, что вам нужно? Если нужны деньги, то только назовите сумму, я достану, - сквозь градины слез, сплошной стеной стекающие по щекам, я «на коленях» молила отпустить меня.

- Думаешь, все в этом мире можно купить за бумажки? Ошибаешься, мразь. Такие, как ты, привыкли, что им все дозволено. Вы ни в чем себе не отказываете. Весь мир у ваших ног, - нескрываемая злоба и ненависть на всех женщин мира сквозили в каждом его слове. – Я прав?

- Нет, вы ошибаетесь, - полушепотом я пыталась вымолвить хоть слово, задыхаясь от боли пронзающей от страха выпрыгивающее из груди сердце.

- Ах, я ошибаюсь. Так, просвети, в чем же конкретно я ошибаюсь? – он, продолжая толкать меня в спину, не меняя маршрута, двигался вперед.

Я не могла успокоиться, беззвучно глотая в себя панический страх надвигающейся смерти. Теряя голос, как зомби, я послушно плелась вперед, беспрекословно подчиняясь поступавшим приказам, до щемящей боли опасаясь нависшей угрозы.

- Я с тобой разговариваю, отвечай. Или я прострелю эту распрекрасную мордашку. В чем я ошибаюсь? – кровожадно шипел он. Мое молчание лишь усилило гнев, который и так переполнял чашу терпения.

- Я ничего не знаю о больших деньгах. Я из обычной семьи, - сквозь сковывающий страх процедила я, опасаясь молчанием навлечь на себя беду.

- Конечно. Как я сразу не догадался. За роскошь приходится неслабо заплатить. Ты спишь с богатеньким папашей. Да ты еще та долбаная шлюха, - он обхватил одной рукой мою шею, приблизился к лицу и оставил мерзкий поцелуй в уголке губ, проводя по щеке отвратным языком.

Я резко отдернула голову, защищаясь от неожиданного прикосновения. От одного только вмешательства монстра, тело забилось в конвульсиях от испытанного омерзения и унижения. Захотелось умереть в ту же секунду, чтобы впредь не чувствовать отвратного ощущения его губ на моей коже.

- Ах, ты долбаная тварь, - он, замахнувшись со всей силы, ударил меня по лицу так, что я шлепнулась на землю, стараясь как можно сильнее зарыться в нее руками, используя единственный шанс на спасение. – Вставай! - пиная в бок, он, словно тряпичную куклу, схватил меня за платье, поднимая с земли.

- Не трогайте меня, прошу! - я изо всех сил пыталась хвататься за листья, лежавшие на сырой земле, отчаянно сопротивляясь и рыдая. – Мне больно, - осипший от крика голос уже был почти не слышен, а слезы перестали капать из осушенных глаз. – Что вам нужно? Давайте я заплачу, только не делайте мне больно.

- Что мне нужно? – он ехидно засмеялся, кидая на меня взгляд, полный ненависти и отвращения. – Ты серьезно не догадываешься? – мерзопакостный смех становился более ярко выраженным и громким. – Я хочу трахнуть тебя так, чтобы ты запомнила об этом на всю жизнь. Поверь, после того, как я закончу, ты будешь умолять о смерти, - чуть ли не выдергивая руку, он поволок меня к деревянной скамейке, при этом, не отпуская пистолет от виска.

- Пожалуйста, не делай мне больно, - жалобно пищала я, истерично вопя и укрывая судорожно забившееся в припадке тело.

Он, подстегиваемый жаждой расквитаться, кулаком толкнул меня на скамейку так, что, не успев подставить руки, при падении я ударилась об острый край кованого изделия и рассекла бровь. Мгновенно из глубокой раны хлынула кровь, заливая правую сторону лица и закрывая обзор правого глаза. Я, прикладывая ладони, пыталась остановить поток, но кровожадный тип недовольно отдернул мою руку и, застегнув вокруг правого запястья браслет наручника, пристегнул ее к деревянной скамейке.

Я предприняла отчаянную попытку приподняться с холодной скамьи, выдергивая обездвиженную руку из оков, не жалея костяшек, до такой степени, что вскоре ее начало сводить от внезапной боли.

- Не двигайся, сука, иначе я тебя пристрелю, - с угрозами он схватил другую руку и повторил ту же самую операцию. – Теперь ты не сможешь никуда убежать, - он медленно, ступая тяжелой поступью армейских ботинок, настиг окровавленного лица, прижатого к скамейке, и присел на корточки напротив меня, захватывая рукой ссадивший подбородок и, бросая на землю пистолет.

- У тебя неплохое тело, тебе это кто-нибудь говорил? – прокуренным бандитским голосом делился он, приближаясь к запачканному землей, перемешанной с кровью, лицу и сжимая подбородок еще сильнее в крепкие тиски. – А лицо мне не нравится, оно сверху донизу залито чертовой кровью, - он достал из кармана полицейской формы кусок ткани и неаккуратными движениями принялся вытирать растекшуюся по правому глазу дорожку крови, размазывая ее еще сильнее.

- Вот так-то лучше, - заулыбался ненормальный, откидывая в сторону запачканный кусок ткани, и, проводя большим пальцем по тому самому месту, где секундой ранее стер следы крови. – Так значительно лучше, - он, силой удерживая мое лицо, слегка поцеловал место удара.

Я пыталась укрыться от прикосновений свихнувшегося, вертя головой из стороны в сторону, но все попытки оказались напрасны: будучи полностью обездвиженной, мне не удавалось противостоять зловещему натиску настоящего монстра, решившего возложить на себя ответственность за судьбу человека.

- Отпустите меня, прошу вас. Я обещаю, что не пойду в полицию, - взмолилась я, предприняв последние попытки защитить свою честь, и, прекрасно осознавая, что псих и так пойдет на все, чтобы я никуда не заявила.

- Думаю, мертвой ты вряд ли кому-то что-то сможешь рассказать, - он заулыбался, привставая с колен и двигаясь вдоль скамейки, проводя рукой от шеи вниз по телу.

- Раз ты не чертова шлюха, зачем нацепила на себя такое откровенное платье? – он задернул платье, подталкивая подол все выше к талии. – Разве мама не объясняла тебе, как должны одеваться приличные девушки? – пригвоздив меня к впивающейся скамейке всем весом, он полностью обездвижил отчаянно сопротивлявшееся тело, хватая за края платья и нещадно разрывая его по шву в разные стороны.

Я начала истерично рыдать, умоляя прекратить издевательства. Частично начинало приходить понимание того, что я совсем одна в этом безлюдном парке и мне уже никто не придет на помощь. Под сокрушительным ударом обстоятельств я думала лишь об Алексе, прогоняя прочь мысли о том, что случится дальше.

- Тише, не плачь, больно не будет. Надеюсь, хоть один из нас останется довольным, - упиваясь господством над распластанным телом приниженной донельзя девушки, он когтями недочеловека разрывал капроновые колготки, наклоняясь ближе и целуя в спину.

- Слезь с нее, чертов придурок, - злобно орал мой спаситель. В миг потери надежды я услышала голос Алекса, в прыжке набрасывающегося на психопата и оттаскивающего того от скамейки, подальше от меня.

Далее последовала череда мощнейших ударов; казалось, что в какой-то миг я даже услышала хруст трескающихся под жестокими ударами костей. Алекс, занимавшийся с десяти лет боевыми искусствами и боксом, без передышки наносил удары один за другим, не прекращая втаптывать его лицо в землю. Я никогда не видела его в таком состоянии: сказать, что он был разъяренным и разозленным, подобно быкам, участвующим в корриде – это значило бы ничего не сказать. Он выглядел взбешенным, словно только что отняли жизнь у самого близкого человека. Он наносил массивные удары настолько сильно, четко и безжалостно, что практически превратил лицо похитителя в одно большое кровавое месиво. Сейчас я даже бы не смогла отличить лежавшего на земле мужчину, так сильно он изменил его лицо до неузнаваемости.

- О, боже, Стэф, - с округлившимися от развивающихся событий глазами ко мне неслись Влад с Алёной. – Что он сделал? – Влад принялся расстегивать наручники, ключи от которых Алекс кинул в перерывах между очередной серией ударов. – Он тебя тронул?

- Нет, все в порядке, - губы подрагивали, надломившийся голос звучал еле слышно, а из рассеченной брови по-прежнему хлестала кровавая река.

- Как это все в порядке, если ты ранена? – со слезами Алёна вытащила платок из кармана пиджака Влада и бросилась вытирать кровь с моего лица. – Влад, срочно вызывай скорую, - трясущимися от ужаса руками Алёна продолжала вытирать кровь, хлещущую из раны над бровью, нервно обращаясь к мужу.

- Влад, останови Алекса. Он не должен из-за меня убить его, - я взмолилась, потому что не хотела, чтобы Алекс брал грех убийства на душу.

- Алекс, перестань! - практически без сил я бросилась к нему, пытаясь остановить непрекращающуюся атаку, которая с каждой секундой принимала грандиозные масштабы.

- Не трогай меня, я убью этого ублюдка. Что он сделал? – он продолжал варварски наносить удары, ломая все новые и новые кости на лице, противный хруст которых я уже отчетливо различала, находясь в полуметре от бездыханного тела.