Любовный роман Непокорная. Играй по моим правилам. 6 страница

- Ты же знаешь ответ, - негодовал он, с легкостью раскусив меня, при всем при том, не прилагая практически никаких усилий. – Что ты хочешь услышать? – по-моему, внутри его раздирала злость: он переживал, что не мог повлиять на мой выбор, за то, что в какой-то момент непозволительно для внутренних принципов потерял контроль над событиями.

- Почему ты так разговариваешь? – в ту же секунду сработал защитный инстинкт, обрушившись на обозленную натуру недовольными замечаниями.

- Прости, я не хотел обидеть, - виновато он посмотрел мне в глаза. – Мне трудно поверить в то, что впервые в жизни я не могу повлиять на все происходящее. Не могу повлиять на тебя. Что бы ты ни решила, я не хочу тебя отпускать. Ты навсегда поселилась в моих мыслях, а вместе с тем в них поселилась надежда, что, несмотря на все внутренние предрассудки и недоверие, вместе мы сможем стать счастливыми, - его исповедь больно ранила сердце; хотелось обнять его крепко-крепко и никогда не отпускать, но что-то внутри не давало поддаться.

- Давай не будем портить вечер, - я понимала, что издеваюсь над его чувствами, но мне не оставалось ничего другого, как постараться заставить его хоть на мгновение забыть об этом дурацком пари.

- Да, - прошептал он, руками скользя ниже по моей спине и еще крепче прижимая к себе. Я не стала отстраняться, стараясь без лишних эмоций принимать знаки ухаживания и заботы. Даже несмотря на то, что я была убеждена в том, что своим поведением ломала себя изнутри, наносила ножевые ранения в сердце, плевала в душу, издевалась над и без того обезображенным непростой судьбой организмом, я ничего не могла поделать. Я была не готова для этих отношений; мне казалось, что будет лучше оградиться от постороннего вмешательства, нежели чем спустя время проливать в подушку горькие слезы, разрывая на кусочки душу.

Мы танцевали в лиричном многозначительном молчании, впитывая всем естеством энергетику близости. В это невозможно поверить, но за пару дней, что мы провели вместе, мы стали родственными душами, словно составные кусочки мозаики, в отсутствии одного из которых терялась общая картина восприятия конечного сюжета.

- Алекс, в десять мне нужно быть дома, - внезапно я нарушила тишину, прервав обоюдное погружение в собственные размышления. – Который час?

- Я слышал о том, что правильные, домашние девушки не засиживаются допоздна, ложатся спать пораньше, но почему-то думал, что это выдумки, - он недоуменно смотрел на меня, желая услышать объяснение внезапному заявлению. – Что, вот так возьмешь и обломаешь весь кайф? Хотя я не удивлен, - с враждебным запалом он испепелял взглядом, полным решимости обвинить меня во всех бедах на Земле.

- Прекрати, ты ведешь себя, как неразумное дитя, - с досадой фыркнула я. – И, к твоему сведению, я не ложусь спать в десять; мне нужно доделать один проект на завтра, а это дело из серии, не требующих отлагательств.

- Сейчас девять часов. Я правильно понимаю, что вечер плавно подходит к концу? – пытаясь контролировать переполнявшие изнутри недобрые эмоции, тихо предположил он. – Букеты, - он указал на вертикальные поверхности комнаты, полностью усыпанные разнообразными букетами цветов, источающими дивный аромат, - возьми с собой.

- К сожалению, да; через час мне нужно быть дома, иначе я не успею решить дела с учебой. Цветы прелестны, огромное спасибо!

- Черт, что я могу сделать, чтобы ты осталась хотя бы на час? - по его лицу было заметно, что он неустанно генерировал новые идеи, как удержать меня против воли; но, к несчастью, все попытки с самого начала обрекались на поражение, поскольку я приняла твердое решение следовать изначальному плану.

- Алекс, что бы ты ни сделал, это ничего не изменит. Мы могли бы увидеться завтра, но ты придумал это дурацкое пари. К чему вся эта ненужная бравада? Неужели, ты не мог без глупых условий наслаждаться общением, не загоняя меня в узкие рамки?

- Ты несправедлива, - по его лицу было заметно, что он слегка поумерил пыл и уже не настолько был уверен в том, что выиграет спор. – А, вообще, что это я? – неожиданно для меня он избрал диаметрально противоположную тактику, перестав пороть горячку. – Зачем я должен удерживать тебя против воли? Будет проще, если я безо всяких отговорок отвезу тебя домой. Выбирай букеты, я отнесу их в машину, - он взял отобранные букеты и ринулся вниз по лестнице к выходу; через пару ступенек он остановился, заметив, что я несколько отстала. – Поторопись! Мы рискуем опоздать к сроку.

Безусловно, от наблюдательных глаз не ускользнула спонтанная смена настроения. Но наряду с этим я ни на минуту не забывала, что Алекс являлся отличным игроком, по его собственноручному признанию ни разу не уступившим ни в одном споре. Поэтому я решила, что будет правильней начать подыгрывать напыщенному типу, замышлявшему что-то тайное.

- До встречи, парни! Я заеду на следующей неделе. Держите меня в курсе событий, - вскользь пробросил он, спускаясь по лестнице.

- Ок, мы за всем присмотрим, - хором ответили танцоры, при этом внимательно наблюдая за каждым моим движением, словно увидели диковинного зверя в клетке.

Глава 5.

Буквально через считанные секунды мы подошли к машине. Алекс неторопливо достал из кармана ключи, открывая передо мной дверцу. Закончив возиться с букетами, он наконец-то сел за руль, вставляя ключи в зажигание и подыскивая на плеере подходящую композицию. По обеспокоенному, надломленному виду было понятно, что он серьезно нервничал, скрупулезно роясь в плейлисте плеера. Хоть он и старался тщательно скрыть и завуалировать эмоции, я все равно догадывалась, что что-то здесь не так, подозрительно быстро он смирился с правилами игры. После длительных поисков, в конечном итоге он остановил выбор на треке Drake «Hotline Bling».

Заметив, что домой он ехал гораздо медленнее и неторопливее, я не упустила подвернувшегося шанса поиздеваться над ним.

- Что случилось, гонщик? Почему мы плетемся, как черепахи? – я повернула голову на 90 градусов, с интересом улавливая изменение мимических мышц на лице, кажущемся отстраненным и задумчивым.

- Решила окончательно меня добить? По-моему, все ясней некуда: я не хочу с тобой расставаться. Если это будет зависеть от меня, то я приложу максимум усилий, чтобы как можно дольше растянуть счастливые мгновения, проведенные рядом с тобой, красавица. Парадокс, но скорость впервые в жизни станет моим главным врагом, - ухмыльнулся он, - обычно она всегда играет в мою пользу.

- Брось, ты же так уверен в победе, - продолжала поддразнивать я. – А это значит, что, согласно твоим же предположениям, мы еще не раз увидимся. Или ты уже начинаешь сомневаться? – не могла угомониться я; определенно, шампанское сыграло не последнюю роль во внезапно накатившей волне храбрости и череды издевательств.

- Почему же, после этих слов я еще больше уверен в выигрыше, - героически не сдавался он. – Дай-ка я объясню, здесь дело вот в чем: я не тороплюсь, потому что не хочу провести еще одну бессонную ночь без тебя. Буду рад, если ты передумаешь ехать домой и поедешь ко мне, - изо всех сил он нарывался на пощечину; удивительно, но его наглости не было предела. Я не успевала улавливать, как по несколько раз в день он менял тактику. В один момент Алекс строил из себя послушного парня, который готов считаться с моими интересами и выполнять любые капризы, а потом, словно по волшебству, превращался в наглого, избалованного циника и пикапера, который привык к тому, что все девчонки вешаются к нему на шею, стоит только поманить их пальцем.

- Ты серьезно? – во весь голос посмеваиваясь над неприкрытой откровенностью, избалованностью и самоуверенностью, поинтересовалась я. – Неужели ты думаешь, я отношусь к девушкам, которые после двух дней знакомства способны поехать ночевать к практически незнакомому парню?

- А почему бы и нет, - он говорил так, как будто бы ничуть не подвергал сомнению неуместное предложение. – Помнишь, я обещал, что не дотронусь до тебя, пока не увижу ответной взаимности. Все условия будут соблюдены, можешь об этом не беспокоиться.

- Бесспорно, это весомый аргумент, - с иронией произнесла я. – Но дело не в этом. Извини, я обладаю не настолько свободными нравами, чтобы ночевать в незнакомом доме с человеком, которого едва знаю.

- Хорошенько подумай, прежде чем отказываться. Ты даже не представляешь, что теряешь, - со скрытым сексуальным подтекстом произнес он, нагло подмигивая мне.

- Ты уже угомонишься или нет? – я обратилась к нему, испепеляя недовольным взглядом. – Давай раз и навсегда закроем тему; даже если бы ты был последним парнем на планете, я все равно бы не поехала к тебе. К счастью, воспитание никогда не позволит мне так поступить, - я слегка пристыдила нахальное, якобы ненавязчивое предложение, не предполагающее, по его словам, никакого дополнительного подтекста.

- Если бы у меня были свободны руки, то я бы поаплодировал, - не унимался он, продолжая словесную перепалку. – Давай на секундочку опустим моменты, связанные с воспитанием, - настоятельно рекомендовал он, не получив в жизни, скорее всего, еще ни единого отказа. – Расскажи, что говорит твое сердце? Оно так же категорично?

- Безусловно, - ничуть не раздумывая, утвердила я, стараясь сохранять отрешенное выражение лица, чтобы не выдать захлестывающего волнения.

- Ну, спасибо, - хмыкнул он, улыбаясь во весь рот. – Только что ты подтвердила мои догадки. Ты ведь врешь, Стэф?! За это время я немного изучил тебя: когда ты врешь, твое лицо начинает моментально покрываться багровым румянцем, глаза опускаются в пол и ты неестественно перебираешь пальцами, - выговаривал он, отчитывая меня, словно малолетнюю школьницу, вовремя не сделавшую домашнее задание или вырвавшую страницу из дневника с неудовлетворительной оценкой, скрывая этот факт от родителей.

- Ты ничего обо мне не знаешь, - что есть сил, стервозно начала доказывать я. – Я сказала правду, а уже принимать ее или нет – твое дело, - прошипела сквозь зубы я, отгораживаясь привычной защитной реакцией бестактной базарной склочницы.

- Ладно-ладно, не заводись так, - заметив взвинченное замечанием лицо, он начал остужать пыл. – Врачи говорят, что нервные клетки не восстанавливаются, тогда к чему же эти лишние переживания? Так и быть, я поверю, не хочу омрачать последние минуты общения, - с минорными нотами в голосе, констатировал он.

- Соглашусь, так будет лучше, - я старалась говорить ровным тоном, не выдавая крайнюю озабоченность и огорчение высказанной им мыслью.

За бессмысленными выяснениями отношений я потеряла счет времени, не обратив внимания, как скоротечно пролетели километры пути и мы добрались до общежития.

- Мы на месте, конечная остановка «общежитие», - Алекс продолжал сохранять спокойный вид, хотя хитрица во взгляде сигнализировала, что он что-то задумал.

- Огромное спасибо за вечер. Без преувеличения он войдет в пятерку лучших вечеров, - напоследок я решила приоткрыть завесу тайны и изложить все как на духу.

- Я рад, что тебе все понравилось; приятно видеть, что смог поднять настроение. Надеюсь, и ты не подведешь… - он делал недвусмысленные намеки о пари, - и когда-нибудь я смогу попасть в круг твоего доверия. А потом, разрушая внутренние барьеры, ты сможешь по-настоящему полюбить. Я приложу максимум усилий, чтобы так оно и было.

После откровенного признания, проникающего вглубь сердца, я гадала, что делать дальше. Уйти сейчас – означало навсегда разрушить установившиеся между нами теплые отношения, которые, вероятно, со временем могли бы перерасти в любовь; остаться и проиграть пари, поддавшись обольщению – означало обречь себя на новые страдания, которые (я уже сейчас прекрасно понимала) неминуемо постигнут нас в будущем. Я и Алекс – два разных мира, которые, согласно любым земным законам и реалиям жизни ни за что не смогут быть вместе. Сердце и разум, как два антагониста, самых заклятых врага, боролись, не находя ни малейших точек соприкосновения друг с другом. От внутреннего противоборства еще сложнее было сделать правильный выбор. Собрав последние силы в кулак, превозмогая жгучую, отравляющую душу внутреннюю боль, я все-таки решила занять позицию разума – верного хладнокровного друга, который после перенесенной личной драмы не позволил окончательно опустить руки.

Я приоткрыла дверцу машины, полной грудью вдыхая свежий глоток воздуха. Мысленно прощаясь, я безмолвно смотрела вдаль, стараясь урегулировать внутренние противоречия и смириться с тем, что нам навсегда придется распрощаться друг с другом.

- Постой, - он ухватил меня за запястье, когда одной ногой я уже ступила на улицу, и крепко сжал руку. – Смотрю, ты приняла решение, - обреченно пролепетал сквозь зубы он, - но, все же, несмотря на это, я, как настоящий джентльмен, хочу достойно завершить свидание и проводить тебя до двери.

- Прошу, мисс, - он обогнул машину и приблизился ко мне, протягивая холодную, как ледышка руку. – Я провожу тебя. Уж поверь на слово, давно я этого ни делал; можно сказать, что на твоих глазах разворачивается настоящая сенсация, - он продолжал шутить, несмотря на то, что заранее знал о непоколебимости принятого решения.

- Постой! Куда ты спешишь? Дай мне возможность красиво попрощаться, прежде чем ты навсегда исчезнешь из моей жизни, - по поникшему тембру голоса было заметно, что неприкрытая боль пронзала каждое слово; мне была невыносима сама мысль о том, что я стала причиной его душевных переживаний. – А, все ясно, ты ведь давно не была на настоящих свиданиях. Так не делается, красавица, - перед самой входной дверью он резко остановился, крепко сжимая мою руку и лишая всякой возможности ее освободить.

- Ну, так просвети, что делается в таких случаях? – решила выяснить я, стараясь как можно дольше растянуть последние мгновения, проведенные в его обществе.

- Лучше я покажу, - невинно ответил он; хотя дальнейшие поползновения трудно было назвать добродетельными и благопристойными.

В следующий миг он с взрывной реакцией притянул меня, с нетерпением запуская шаловливые руки в волосы и лишая при этом всякой возможности пошевелить головой. Он долго вглядывался в перепуганные глаза, надеясь увидеть в остолбенелом взгляде разрешение к действию. От сковавшего испуга глаза стали, как будто бы стеклянными, не выражая ни единого намека на живость состояния. Не дожидаясь ответа, он, неторопливо приближаясь к лицу, оставил легкий, нежный поцелуй на губах, от которого моментально мурашки пронеслись галопом по всему телу.

Скажу, без преувеличения, это был лучший первый поцелуй в жизни. Его поцелуй ощущался как нежный, чувственный, слегка целомудренный, но, одновременно с этим, невероятно страстный, горячий и импульсивный. Его губы оказались такими мягкими, желанными, словно спасательный круг или жилет для утопающего, пришедшиеся как раз к месту. Ведь я, фигурально выражаясь, тонула, захлебываясь от потока переполняющих изнутри чувств и противоречий. Поцелуй был своего рода спасением для меня, спасением для моей жизни, в которой до сегодняшнего дня, казалось, не осталось места для такого чувства, как любовь.

- У тебя безумно вкусные губки, - как бы в подтверждение слов Алекс, не закрывая глаз и наблюдая за моим поведением, еще раз намеренно прижался к губам.

Я, оказавшись в легком ступоре от прикосновений, ничуть не сопротивлялась внезапному проявлению эмоций. Совсем, наоборот, как я не пыталась заглушить ниоткуда накатившее ощущение эйфории, я не могла отрицать очевидный факт: я не меньше Алекса жаждала этого поцелуя, призванного поставить окончательную точку в череде терзающих сомнений.

- Видишь, Стэф, это не так уж и страшно, - неприкрыто глумясь над проявленной нерешительностью, произнес он. – Это был один из лучших поцелуев в моей жизни. И я буду глупцом, если сейчас же не повторю его, - в тот же миг он потянулся ко мне с полной решимостью выполнить желаемое.

- Подожди, стой, - умоляюще выкрикнула я, делая шаг назад и занимая, таким образом, знакомую не понаслышке оборонительную позицию.

- Что случилось? – осчастливленное лицо исказилось в растерянности, а брови, словно створы сводимых мостов, сошлись на переносице, демонстрируя настороженный, непонимающий и в то же время недовольный вид. – Объясни, что не так? Может, я чего-то не понимаю, но ты же сама ответила на поцелуй, я не принуждал. А отсюда вытекает сам собой напрашивающийся вывод: ты этого хотела ничуть не меньше, чем я. Поправь, если я несу чепуху, - он был серьезно настроен, раз и навсегда, разобраться со всеми препятствиями и недомолвками, мешающими нашему сближению.

- Я не…- запинаясь, я усиленно подбирала адекватные слова для оправдания нелогичного поведения, – не могу. Пойми, я с точностью до сотой доли процента могу предсказать, что эти отношения обречены на крах. Неужели ты сам не понимаешь, что у нас нет будущего? Мы – абсолютно разные люди. Да, предполагаю, что какое-то время мы будем вместе, могу даже допустить, что может закрутиться красивый роман, который в дальнейшем перерастет в любовь. Но в сухом остатке останутся два человека, которые пойдут разными дорогами и начнут создавать новую историю, но уже порознь. Я знаю, что ты сможешь перешагнуть через это, может не сразу, но все-таки ты это сделаешь, а вот я не смогу. Для тебя я стану очередным приключением, которых, смею предположить, в твоей жизни уже было бесчисленное множество. Для меня же ты станешь первой настоящей любовью, которую я пронесу через всю жизнь, не в силах достойно справиться с невосполнимой утратой от ее потери, - откровенно высказалась я, решив, что он имеет право знать, что творится в моей душе.

Он долго наблюдал за мной, пока я произносила пламенную речь, призванную раз и навсегда расставить все точки над «i» и разбить все те иллюзии, которые мы построили в самых смелых фантазиях. По его выражению лица стало очевидно, что он понимал, но в то же время не принимал мои слова всерьез.

- Ты действительно этого хочешь? Хочешь, чтобы я вот так ушел из твоей жизни, и мы бы больше никогда не увиделись? – он один за другим задавал эти вопросы, не давая шанса ответить хоть на один из них, продолжая вести монолог. – В первый раз встречаю человека, который с таким остервенением сопротивляется зарождающимся чувствам. Ты – настоящий феномен, я сразу заметил, что ты – уникальная девушка, правда, не думал, что ты будешь доказывать это таким весьма специфическим и своеобразным способом, - он говорил без пауз, стараясь не потерять мысль, вертевшуюся в голове. – Раз ты настолько категорично настроена по отношению ко мне, что ж, мне ничего другого не остается, как поблагодарить тебя за эти два вечера. Вопреки твоей собственной «правде», которую, к сожалению, я не в силах изменить, я все же скажу, что они были лучшими в моей жизни. Несмотря на то, что я понимаю, что не безразличен тебе, я все равно отпущу. Не в моих принципах удерживать девушку насильно, хоть я и считаю, что в твоем случае лучше применять именно такую модель поведения. Я не хочу мучить тебя, принуждать к чему-либо против воли. Наверно, я не герой твоего романа. Уверен, что ты еще встретишь человека, которого по-настоящему полюбишь, и уж тогда, пообещай мне, что точно его не отпустишь. Мне бы не хотелось, чтобы из-за внутренних противоречий ты осталась одна. Желаю встретить человека, которого ты полюбишь всем сердцем, и эта любовь окажется взаимной. Прощай, Стэф.

Закончив длинный монолог, он осторожно приблизился ко мне, с силой прижимая к себе и целуя в лоб. Он намеренно на несколько секунд задержал поцелуй, сощуривая от пронзающей изнутри боли глаза. Вновь по телу пробежали мурашки, являвшиеся прямым доказательством правдивости его слов. Из головы не выходила одна единственная мысль: «Неужели он прощается со мной? ». Ответно ластясь к его телу, я вытаскивала из закромов памяти эти два великолепнейших вечера, вспоминая любую, даже самую несущественную деталь, мучаясь философскими рассуждениями о парадоксальной природе человеческих отношений. Поразительно, насколько непостижима и порой жестока жизнь: только тогда, когда человек навсегда уходит из нашей жизни, мы начинаем понимать, насколько он стал дорог и незаменим, насколько важным являлось его присутствие и как сильно будет его не хватать, если он навсегда исчезнет.

Спустя минуту он отстранился, одним только взглядом на расстоянии прощаясь со мной. В поникшем взгляде чувствовались глубочайшая тоска и уныние, которые он не в силах был скрыть под натянутой маской непробиваемости и отрешенности. Бросив мне вслед последнее негласное прощание глазами, он неспешно повернулся и стал двигаться в сторону машины.

Трудно подобрать точные эпитеты, которые смогли бы описать мое состояние в тот момент. Правильнее сказать, что это была ядерная, взрывная смесь самых разнообразных чувств и эмоций, которые только мог испытывать человек, находясь на пороге принятия одного из самых важных решений в жизни. С одной стороны, отпустив Алекса, как бы по-идиотски это ни звучало, я почувствовала некоторое облегчение от того, что больше никто на свете внезапной «атакой» не сможет разрушить гармоничный мир, внеся в него раздор и сумятицу. С другой стороны, сердце пронзала невыносимая, сдавливающая в тиски боль – следствие испуга и вероятной ошибки, суть которой крылась в приятных банальностях: что я больше никогда не смогу его увидеть, ощутить заботливые прикосновения на теле, почувствовать теплое дыхание на губах. Два диаметральных состояния смешивались с отчаянием, апатией, гневом, страхом, самоуничижением, самобичеванием, негодованием и прочими чувствами, которые, ни капельки не жалея, пронзали разбитую вдребезги на осколки душу.

Мысленно анализируя ситуацию, впервые в жизни я решила пойти на поводу у клокочущего от страха потерять родного человека сердца, которое, казалось, моментально выпрыгнет из груди, если я в ближайшее время не приму единственно верное решение.

- Алекс! – я громко выкрикнула его имя, заставив обернуться стоявших в стороне зевак, которые с интересом наблюдали за разворачивающейся на их изумленных глазах драмой. – Я не хочу, чтобы ты вот так ушел, останься, - сквозь слезы молила я, не обращая внимания на то, что являюсь предметом повышенного внимания таращившейся публики. – Эти два вечера были лучшими в моей жизни. Я не прощу себе, если отпущу тебя, не дав нам возможности стать счастливыми, - вытирая поток непрекращающихся слез, словно на исповеди выкрикивала я, стараясь убежать от одной из самых больших ошибок в жизни.

- Да, я хочу быть с тобой! – вопя, и, пытаясь докричаться до его сердца, без толики сомнений утвердила я.

Еще пару мучительных секунд он продолжал стоять ко мне спиной, по-видимому, тщательно раздумывая над огорошившим признанием. В какой-то момент мне вдруг стало казаться, что я навсегда потеряла с ним связь; он стоял отстраненно, словно признание последовало слишком поздно, не имея сейчас для него ни малейшего смысла. Я обреченно продолжала вглядываться вдаль, теряя всякую надежду на толику благоразумия. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он без особого рвения развернулся в мою сторону, фокусируя внимание на кислом лице, не выражающем в этот момент ничего, кроме боли и страдания. Сквозь всхлипывания я продолжала шептать «Я хочу быть с тобой», но он по-прежнему стоял напротив меня с каменным выражением лица и потупившимся, ничего не выражающим взглядом. Внутри я успокаивала себя, мирясь с тем, что Алекс, возможно, просто не способен давать людям второй шанс. И я не имела права винить его в этом, ведь прежде чем уйти, он предпринял ни одну попытку, чтобы спасти зарождающиеся чувства. Я звала его глазами, сердцем, душой, мыслями, потому что не могла смириться с тем, что этот человек навсегда уйдет из моей жизни и никогда не вернется вновь. Я молила небеса, чтобы они дали возможность исправить ошибку.

Прошло около минуты, прежде чем он вселил в меня неподдельную уверенность в то, что это еще далеко не конец, что при огромном, а, главное, обоюдном желании все возможно переиграть, даже если для этого придется пройти ряд испытаний. В следующий миг он широко распахнул руки, приглашая на деле доказать непрекращающийся поток повторяющегося сочетания слов.

Вытирая с лица слезную дорожку, я, отрываясь от земли, летела навстречу Алексу, стараясь не грохнуться на глазах толпы зевак, существенно возросшей к кульминации драматических событий. С лету запрыгнув к нему на руки, я крепко-крепко обвила ногами его талию и вцепилась в шею, опасаясь, что внезапно он может передумать, и все мечты, относительно совместного будущего разрушатся, как неустойчивый карточный домик. Я, словно заклинание, повторяла одно и то же сочетание слов «Я хочу быть с тобой! », крепко прижимаясь к его телу.

- Умница, я в тебе ни капельки не сомневался, - поглаживая по спине, успокаивал он, с успехом вжившись в роль заботливого отца. – Я рад, что ты не совершила ошибку и принятым сгоряча решением не обрекла на несчастное существование нас обоих, - он был откровенен, желая поделиться душевными переживаниями. – Стэф, ты – лучшее, что приключилось со мной. Клянусь, мне трудно теперь представить мою жизнь без тебя.

Он со всей страстью и неутолимым желанием начал целовать меня, заявляя права на влажные, чуть трясущиеся от истерики губы. На этот раз я не стала сопротивляться, с удовольствием отвечая на пламенные поцелуи, которые с легкостью могли бы сбить с ног, если бы я цепко не хваталась за Алекса, остававшегося непоколебимым, словно могучая скала возле морского побережья, не замечавшая удары волн, с треском разбивающихся об основание.

- После того, как я познал вкус твоих карамельных губ, я теперь еще больше не хочу тебя отпускать. Каждое мгновение жизни хочу разделить с тобой.

- Только представь, я чуть не оступилась. Из-за меня мы могли бы больше никогда не увидеться, - боль сковала сердце, перекрывая поток крови к сосудам. – Я не простила бы себе, если собственноручно разрушила то, что некоторым людям никогда не суждено испытать.

- Не надо во всем винить себя, - релаксирующими, плавными движениями по коже Алекс подбадривал меня, подбирая с лица растрепавшиеся на ветру волосы. – Теперь все будет хорошо. Я стану более внимательным, и не допущу, чтобы отношения заставляли тебя плакать. Маленькая моя, пообещай, что больше никогда не прольешь и слезинки.

- Обещаю, - со вздохом облегчения клялась я, и, как бы в доказательство обещания, изобразила на лице жалкое подобие лучезарной улыбки. – Я постараюсь не плакать. Мне еще никогда не было настолько спокойно и хорошо, как здесь и сейчас, с тобой. Знаешь, а ведь именно ты – причина всех моих улыбок, - я играючи коснулась кончика его носа.

- Приятно слышать, - с легким оттенком гордости в голосе благодарил он. – Я не хочу тебя отпускать… – пробросил он, выражая некоторую озабоченность этим вопросом, огорченный несправедливостью жизненных обстоятельств, диктующих коварные, порой несправедливые условия.

- Ты так говоришь, как будто это последняя встреча? – меня слегка передернуло от осознания того, что еще пятью минутами ранее мои слова могли стать пророческими. –Позвони мне после занятий, я постараюсь выкрасть немного времени, чтобы увидеться, - как будто бы делая одолжение, я невнятно промямлила ему в плечо.

- Стэф, так, значит, теперь ты диктуешь мне условия? Не слишком ли рановато для начала отношений? Не боишься, вдруг я не выдержу и сбегу, если ты дальше продолжишь вести себя в таком духе? – он с игривой улыбкой посмотрел на меня.

- Ах, так, - негодующе хмыкнула я. – Ты уже намереваешься сбежать? Этот фокус со мной не пройдет, ты по уши влип, теперь никуда не денешься, - стараясь придать лицу толику коварства, заявила я.

- Пора поменяться ролями, а то я чувствую себя слюнтяем и маменькиным сынком. Скажи, ты ведь будешь послушной, кроткой девочкой и не станешь перечить мне? По крайней мере, ты не создаешь впечатление девушки, которая по любому пустяку выносит мозг своему парню, - с долей сомнения и замешательства в голосе, обратился он.

- Что я слышу, всемогущий повелитель и деспот сомневается? Значит, мне все-таки удалось разбить излишнюю самоуверенность, бьющую из тебя через край? Не переживай, - с иронией пробросила я, накрывая его плечо рукой, - я не превращусь в фурию, которая сделает твою жизнь невыносимой от бесконечных капризов и упреков. Если только ты сам до этого не доведешь, - смеясь, добавила я, не скрывая колкой издевки над одними из самых страшных опасений любого парня. – Так что, все в твоих руках, милый, – я даже не отдавала себе отчета в том, насколько раскованно и вальяжно чувствовала себя рядом с Алексом, на первом же свидании высказывая все, что приходило на ум.

- Звучит угрожающе! – он решил поддержать игривое настроение, хитро сощурив глаза и сдерживая прорывавшуюся сквозь плотно сомкнутые губы улыбку. – Тогда спешу сообщить, мисс, что ты тоже еще многого обо мне не знаешь, - непрозрачно намекнул он.

- Знаешь, мне до сих пор не верится…, - я погрузилась в размышления, решив поделиться с ним внутренними сомнениями, которые словно вирусы засели в голове и не давали возможности до конца поверить в счастье, - …что такое вообще могло случиться со мной. Еще вчера я и представить себе не могла, что встречу парня, который с первого взгляда покорит меня настолько сильно, что не захочется его отпускать. Я никогда не питала иллюзий и скептически относилась к истории о Золушке, полагая, что подобное может произойти только в кино или на страницах любовного романа, но никак не в реальной жизни. Но я смотрю на тебя и понимаю, что это происходит наяву.

- Ты даже не представляешь, как глубоко ты сейчас заблуждаешься, - он обхватил меня за плечи и приблизил к себе. – Ты перепутала все сказки. Ведь ты – не Золушка, ты – моя принцесса. Даже не смей думать, что ты хоть в чем-то уступаешь девушкам, как ты любишь повторять, моего круга. В силу того, что каждый день мне приходится общаться с неимоверным количеством достаточно разношерстных людей, я научился неплохо в них разбираться. Поверь мне на слово, не важно, сколько у человека денег. Деньги никогда не спасут от худших человеческих пороков. Я знаком со многими людьми, которые, и близко не владея золотыми приисками, являются лучшими людьми на свете. Деньги в этом мире решают не все. Глупо было бы отрицать, что они делают людей более независимыми, свободными, более самостоятельными, что ли. Но это еще не значит, что если у меня есть деньги, то они обязательно должны быть у моей девушки, причем в таком же количестве. Самым главным мерилом и показателем в любви является сердце; оно – лучший советчик в любовных делах. И еще никогда в жизни мое не было настолько уверено в том, что ты именно та девушка, которая сделает меня счастливым.