Любовный роман Непокорная. Играй по моим правилам. 1 страница

Глава 1.

Привычное утро. Просыпаюсь от отвратительно-жужжащего сигнала будильника, который прерывает сон на самом интересном месте. Что ж? Наверное, так устроена наша жизнь: как только слышишь, знакомый до оскомины на лице, мерзкий сигнал, приходится подниматься с постели и следовать туда, куда абсолютно не хочется.

Не прибавляло оптимизма и бодрости духа и то «несущественное» обстоятельство, что жизнь на сверхзвуковых скоростях как будто бы проносилась мимо меня. Хотя мое теперешнее, удрученное, выстраданное состояние лишь с большой натяжкой и оговоркой можно назвать высокопарным словом «жизнь». Скорее, в моем, весьма запутанном случае это именовалось как «существование». Да, именно существование. Я проживала каждый новый день точно так же никчемно и бессмысленно, как предыдущий, будучи не в силах что-либо изменить. Порой в голове проскальзывало странное ощущение, что, как будто бы кто-то нарочно меня сглазил или навел порчу, обрекая на бесконечные страдания и лишения, и, принуждая влачить жалкое существование.

Я напоминала себе робота, бездушного, одинокого, лишенного всяческих чувств и эмоций, заранее запрограммированного на выполнение определенных команд и действий. Ничего не радовало в последнее время; но все это было лишь полбеды. Самое худшее, что я не ощущала себя живым человеком, представляя лишь оболочку живого организма. У меня практически не осталось близких людей, за исключением родителей и лучшей подруги, которые еще сохраняли во мне надежду и веру в светлое будущее и не давали окончательно погрузиться в затягивающий омут переживаний и ужасающей реальности. Нехватка ярких эмоций, цикличность событий, предательство со стороны людей, которых я когда-то искренне считала друзьями, отсутствие мотивирующего к насыщенной жизни стимула, одиночество – вот далеко не полный перечень доказательств, ставший для меня реальностью бытия.

Несомненно, мое нынешнее состояние станет понятно тем людям, которые хоть раз в жизни прочувствовали на себе нечто подобное. Благодаря очередной бессонной ночи, ставшей моим неизменным спутником на протяжении последних пары лет обучения в университете, мозговая активность организма не только не утихала, а, совсем наоборот, начинала прокручивать упадочнические настроения с удвоенной силой, и, просыпаясь каждое утро от череды бесконечных мыслей, я обреченно констатировала тот факт, что в жизненном цикле наступил очередной «день сурка». Поначалу мне было достаточно трудно с этим примириться, но, отдавшись в руки судьбы и его величества случая, я, распрощавшись с бессмысленными потугами что-либо изменить, попросту плыла по течению, безропотно соглашаясь на то, чтобы все текло своим чередом. Изо дня в день глубоко внутри я задавала себе один и тот же вопрос, теряясь в бесконечных догадках, что такого исключительного должно было произойти, чтобы кардинальным образом изменить рутинную жизнь, вдохнув в скучную и серую обыденность яркие свежие краски.

Но сегодняшнее утро, как ни странно, выдалось намного приветливее других: где-то на подсознательном уровне я ощущала, что настал тот самый день, который навсегда и бесповоротно сможет изменить однообразную, застоявшуюся жизнь.

Оглянувшись по сторонам, я увидела, что мои соседки по комнате в общежитии еще крепко спали, посапывая от удовольствия, и, зарываясь полусонными и беззаботными мордашками в пуховые подушки.

Стараясь не нарушить тишину, я застелила кровать и, на цыпочках, бесшумно снуя по комнате, засобиралась в университет, словно механический робот, четко соблюдавший один и тот же порядок шагов, прописанный в «микросхеме» отвечающих за стабильность отделов мозга.

Размышления на тему острой неудовлетворенности жизнью и невозможности что-либо исправить наводили на следующие, до жути банальные умозаключения. Ни для кого не секрет, что мы сами, без посторонних наводок и вмешательств извне, насыщаем жизнь ярчайшими событиями, сами являемся кузнецами своего счастья и, лишь от нас зависит, будем ли мы жить в гармонии с собой. Поэтому нетрудно догадаться, что для того, чтобы выбраться из замкнутого цикла однообразных будней, я могла бы рискнуть и нарушить устоявшийся жизненный уклад, внеся, назовем перемены так, «косметический творческий беспорядок» в строго привычный распорядок. Но, по необъяснимым причинам, я никак не могла на это решиться; страх потерять то, что уже имею и в итоге остаться ни с чем, останавливал от само собой напрашивающейся на ум идеи. И по заранее известной схеме, скорее уже больше на механическом уровне, снова и снова я просыпалась в 07. 40 утра, с трудом «соскребая» с кровати желеобразное тело, и, собираясь в университет.

Парадоксально, но именно в этот теплый апрельский день гадкое, отравляющее душу, мерзкое ощущение меня как-то особенно не волновало. Я быстро собралась: выпила чашку облепихового чая с приготовленными мамой овсяными печеньями, нанесла макияж и подобрала подходящую одежду. Выбор повседневного комплекта включал: темно-синие, с карманами и потертостями на бедрах джинсы-бойфренды и темную футболку, выгодно подчеркивающую достоинства и скрывающую недостатки неидеальной фигуры.

На улице ярко светило солнце, озаряя начало дня бодрящей энергией тепла. Сквозь распахнутое настежь окно на коже я почувствовала отблески солнечных лучей, которые с самого раннего утра настраивали на позитивный, мажорный лад и давали положительный заряд солнечной энергии.

Такая чудесная погода солнечным апрельским утром заставляла даже чувствовать себя как-то иначе: гадкие мысли, не выходившие из головы последние два с половиной года, вмиг куда-то улетучились, как будто бы разом, по взмаху волшебной палочки исчезли все проблемы и заморочки. Это не могло не радовать, ведь в последнее время в жизнь довольно редко прокрадывались столь приятные мгновения. Необъяснимо странно, но именно в этот день я не хотела больше думать о грустном; сердце подсказывало, что сегодня меня ожидает не та унылая суровая реальность, к которой я изрядно попривыкла, а в какой-то степени даже смирилась.

Погрузившись в размышления, и, пристально вглядываясь в снующих по улице прохожих, я не сразу расслышала, как в дверь постучала моя лучшая подружка Милана, внезапным стуком заставившая спуститься с небес на землю. Я тут же схватила сумку, бегло взглянула на неживое и измученное отражение в зеркало и вышла в коридор.

Всю дорогу до аудитории мы, по сложившейся за годы нашей дружбы традиции, обсуждали различные аспекты и премудрости жизни, касающиеся, в первую очередь, романтических отношений. Разговоры о любви являлись излюбленной темой в наших девчачьих разговорах по душам. В основном, это были разговоры об отношениях наших общих знакомых или однокурсников; а все из-за того, что, увы, ни одна из нас не могла похвастаться крупными победами на любовном фронте. Внезапно нахлынувшие по этому поводу мысли каждый раз заставляли сердце ныть и сжиматься в тугой узел, а на душе появлялась необъяснимая пустота, которую не в силах было заполнить ни одно вскользь проходящее, претендовавшее на претенциозность событие.

Вопреки предчувствию, которое редко меня подводило, день проходил в обычном, строго привычном режиме. Разговоры с однокурсниками в перерывах между занятиями я пропускала мимо ушей, придерживаясь полюбившейся в последнее время выверенной схемы «слушаю, но не слышу»; и все лишь потому, что на протяжении всего дня я думала исключительно о грядущих переменах, с интересом предвкушая судьбоносный момент, который подсказывало внутреннее чутье.

После занятий я пригласила Милану на чашку чая, и мы как обычно, без умолка спорили, обсуждая насущные, занимающие наши пытливые умы проблемы, «перемывая косточки» коллегам по цеху. Весь разговор проходил, как в тумане: тело находилось здесь, в этой комнате, а мысли где-то далеко, в параллельном измерении. А все потому, что на протяжении первой половины дня подсознание старательно прокручивало одни и те же мысли: «Ты не могла ошибиться», «Предчувствие еще никогда тебя не подводило». Нескончаемая череда дум заставляла постоянно отвлекаться от сути разговора и ловить лишь отрывочные моменты из рассказа Миланы.

И все это, несмотря на то, что я души не чаяла в Милане. Каждый отрезок времени, проведенный в обществе лучшей подруги, я невероятно ценила, поскольку она, не считая родителей, оставалась единственным близким мне человеком, оказавшимся проверенным временем. Мы познакомились еще на первом курсе. Я, как будто бы это случилось вчера, отчетливо помнила детали знакомства: она весьма тихо и неприметно сидела на скамейке возле одной из аудиторий, держась обособленно от других ребят. Помню, в какой-то момент мне стало безумно любопытно, почему она ведет себя так необычайно скованно и зажато, держась особняком от остального коллектива. Я не упустила случая это разузнать, первой заведя разговор, и, как уже впоследствии выяснилось, дав начало новой дружбе, которую нам удалось сохранить, вот уже практически на протяжении пяти лет. Несмотря на то, что за эти пять лет между нами не раз возникали мелкие ссоры, доходившие порой до того, что мы по несколько дней не разговаривали друг с другом, мы не переставали оставаться лучшими подругами.

Вот уже почти за пять лет нашей крепкой дружбы Милана зарекомендовала себя, как надежная, заботливая подруга, делившая со мной не только радостные моменты, но и, вникающая во все горести и неприятности, терзавшие душу день ото дня.

В последнее время жизнь буквально переполнилась всевозможными трудностями и испытаниями, и в каждый такой момент она была где-то неподалеку, с радостью готовая подставить свое дружеское плечо. Установившаяся со временем доверительная ниточка не давала окончательно разочароваться в людях, веря в успех спорного для многих понятия «женская дружба». Непросто признавать, но я впринципе перестала доверять людям еще года два назад, когда произошел целый ряд, мягко говоря, неприятных ситуаций, и люди, которые были так дороги и важны, отвернулись и самоликвидировались из моей жизни. С чередой коварных интриг и предательств оказалось безумно трудно смириться, эти мысли нарочно не покидали голову, не упуская шанса напомнить о себе. На этот раз я пыталась абстрагироваться, но это оказалось не так-то просто сделать, ввиду того, что они весь день назойливо крутились в черепной коробке, отвлекая от разговора с подругой.

- Стэф, ты слушаешь? – недовольно спросила она, повышая тон настолько громко, что ее голос заставил вернуться в реальность.

- Да, да, конечно, - лукаво ответила я.

- Почему же ты тогда не отвечаешь?

- Ой, извини, - с виноватым выражением лица я посмотрела на нее.

- Я тебя не виню. Последнее время ты какая-то рассеянная, тебе так не кажется? – предположила она, заметив регулярные витания в облаках и короткие сбои в системе.

- Не знаю, по-моему, я такая же, как и всегда, - выпалила я, по-прежнему несколько слукавив в ответ.

- Раз так, тогда давай не будем об этом, - прошипела насупившаяся от режущего слух обмана подруга, неудовлетворенная прописным ответом.

- Чем планируешь заняться? - спросила я, пытаюсь перевести разговор на другую тему, более комфортную для нас обеих.

- Скорее всего, поеду к брату, он слезно умолял помочь ему с выбором подарка для девушки, - незамедлительно ответила она. – А ты, Стэф?

- Слушай, я даже не знаю, - замялась в догадках я, привыкшая плыть по течению.

- Так придумай, не будешь же ты, в такой прекрасный день сидеть дома и скучать, - грозным взглядом она измерила меня.

- Конечно же, нет, - используя отвлекающие примочки из арсенала, ответила я.

- Вот и отлично, а то в последнее время ты стала настоящей затворницей и узницей, постоянно сидишь дома, никуда не выходишь, - вслух рассуждала она, пытаясь затронуть меня «за живое». – Так ты и оглянуться не успеешь, как молодость пройдет мимо тебя.

Я понимала, что она была права, но подсознание отказывалось это признавать. Я не хотела признаваться себе в том, что в последнее время попросту потеряла смысл жизни, перестала чувствовать простые человеческие радости, словно незаметно перешагнув знаковый рубеж пенсионного возраста, интересоваться молодежными веяниями культуры, вечеринками и дискотеками. Я вообще отрешилась от всего мира, закрылась в панцире, который не в состоянии был пробить ни один человек на свете. Разъедавшие душу мысли снова начали крутиться в голове, но, сделав над собой титанические усилия, мне все-таки удалось прогнать их прочь и вернуться в реальный мир. Внутри для себя я давно поняла, что пускай этот мир был для меня немного пустым и непривлекательным уже достаточно длительное время, но все-таки он являлся реальным, и, как бы упорно я не сопротивлялась этому, я была обязана мириться с его жесткими реалиями, потому как другого выхода все равно не находилось.

- Я же сказала, что обязательно что-нибудь придумаю, - упорно не признавая ее безосновательные обвинения, рыкнула я.

- Ты не перестаешь удивлять, Стефания, - с негодованием она посмотрела на меня. – Сколько раз я уже слышала эти слова; мне это кажется или из тебя вышла бы прекрасная врунья?! – вопросительно она кивнула головой. – Наверное, у меня уже лапша с ушей свисает по самые колени, - окинув меня хитрющим взглядом, она расхохоталась.

- Как ты можешь такое говорить? - с оправданием оборонялась я. – Разве я когда-нибудь тебе врала? – пылко я призывала к ответственности нерадивую подружку.

- Нет, но у меня уже «поперек горла» стоят эти извечные отговорки. Может, стоит наконец-то перечеркнуть прошлые неудачи и бросить вызов этому миру?

- Я же пообещала, что не стану сидеть дома и обязательно что-нибудь придумаю, - обреченно вздыхая, задумчиво подметила я. – Может, поговорим о чем-нибудь другом? – взмолилась я, поскольку была знакома с Миланой не первый год, и отлично знала, что она так легко не отстанет.

- Отлично, а то мне и самой уже надоело постоянно что-то доказывать упрямице, - она нахмурила брови. – Ведь тебя нереально переспорить, кремень, - объяснила она, четко уяснив, какой непреклонной я становилась, когда дело касалось отстаивания интересов.

- А ты и не пытайся! - задорно ответила я, постукивая ее по плечу.

Каждый раз, стойко выдерживая обязательную, укоренившуюся за годы дружбы стадию упреков и недопонимания со стороны Миланы, я никогда не обижалась на нее и не заостряла внимания на этом, стараясь переключить его на более приятные и понятные нам обеим вещи. Традиционно мы обсуждали новинки кинофильмов, музыку, книги; об этих радостях жизни мы могли болтать часами, не замечая, как быстро летит время.

В последнее время, не считая задушевных разговоров с папой и наставнических разговоров-нотаций с мамой, спасительное общение с Миланой оставалось единственной отдушиной, заставлявшей окончательно не опустить руки и продолжать верить в то, что жизнь может измениться к лучшему. В любое время дня и ночи я смело могла набрать ее номер, не задумываясь о том, что ей будет некогда меня выслушать или у нее возникнут дела гораздо важнее, нежели чем слушать слезливые бредни сошедшей с ума и думающей, что только ее жизнь может катиться ко всем чертям, подружки; осознание того, что этому человеку искренне интересна и небезразлична моя жизнь, давало последнюю надежду на то, что не все люди на Земле превратились в бездушные куски камня, спрятав в себе всё то лучшее, что делает нас людьми.

Третья фаза разговора по многолетней традиции общения посвящалась бурному обсуждению представителей сильной половины человечества. Вслух перебирая имена общих знакомых, каждый раз мы пытались подобрать для себя подходящего кандидата, но дальше разговоров дело так и не заходило. В чем-чем, а на любовном поприще у нас был полнейший провал, то ли от того, что мы слишком разборчиво и скрупулезно подходили к выбору спутников, то ли, возможно, еще не пришло «правильное» время, так как судьба в награду за годы одиночества готовила для нас кого-то особенного. Не лишенные смысла догадки снова погружали в уныние, заставляя копаться в голове, и искать причину в себе, но, благодаря вмешательству нетерпеливой подружки, внезапно нахлынувшие раздумья мгновенно прерывались и растворялись в потоках сознания.

- Извини, Стэф, но мне пора. Мой братец уже, наверное, освободился, и будет чертовски зол, если я не приеду вовремя. Тебе ли объяснять, что он у меня еще та «заноза в заднице», - от возмущения прошипела она, выказывая недовольство младшим задирой.

Я начала заливаться от смеха, вспоминая те редкие вечера, которые мы проводили в компании ее брата Никиты и его друзей. Они с Ником, так сокращенно и на европейский лад близкие люди называли ее брата, являлись типичными образцами кровных отношений между братом и сестрой, споря практически по любым мелочам, и, ругаясь из-за каждого пустяка, не соглашаясь друг с другом почти в 90 % случаев.

- Ты умеешь поднять настроение, Лан, - благодарно произнесла я. – Как только я вспоминаю вас с Ником вместе, мне постоянно хочется смеяться.

- О, да. Мы с ним еще та безбашенная и мозговыносящая парочка, - подтвердила она. – Про наши отношения можно целый сериал на несколько сезонов снять, - добавила она, доедая кусок печенья, испеченного моей мамой. – И, кстати, хватит уже мне зубы заговаривать и «съезжать с темы». Лучше собирайся и выходи на улицу, пора бы бросить вызов миру, - ликующе и победоносно взмахивая рукой в воздухе, мотивировала она.

- Будет сделано, госпожа, - не стала отнекиваться я, давно перестав соревноваться с ней в этом жанре разговорного мастерства. Не знаю уж, по какой причине, но почему-то именно это заковыристое сочетание слов придавало ей уверенности в том, что инструктаж будет выполнен; я, хорошо изучившая Милану за годы дружбы, всегда говорила так, когда надеялась избежать излишней и иногда удручающей опеки с ее стороны.

- Хорошо, Стэф, я пойду, - полностью удовлетворенная ответом и выполнившая, как ей всегда казалось, свою миссию, сказала она. – Вечером, когда вернусь, обязательно созвонимся. И да, кстати, заодно проверим твое предчувствие, которое, по-моему, еще ни разу не подводило, - уже собираясь закрыть за собой дверь, добавила она, протискивая голову сквозь узкую щель.

- Ок, до вечера! – ответила я, провожая ее взглядом, и, закрывая дверь.

Как только она покинула комнату, я приступила к разработке плана, который смог бы подтвердить или же, наоборот, опровергнуть весь день мучавшее и не выходящее из головы предчувствие о скором и кардинальном изменении жизни к лучшему. Частенько утрируя и раздувая до вселенских масштабов некоторые ситуации, Милана могла часами с пеной у рта доказывать мне свою правоту, но, невозможно было не согласиться, что в одном она была права на все сто процентов: сидя дома, это невозможно было проверить.

Я долго и мучительно размышляла над происходящим, но в голову не лезло ни одной стоящей идеи. Четкое осознание того, что в хитросплетении судьбы, возможно, в скором времени наступит день Х, который, в хорошем смысле этого слова, перевернет с ног на голову всю мою жизнь, заставлял еще активнее напрягать извилины. Подсознание, уверенное в том, что глобальные перемены в жизни должны случиться именно в этот день, и никак иначе, не могло придумать ничего более стоящего, как ставшие, увы, уже привычными домашние посиделки возле компьютера, в виртуальном мире, который не разрушает зону комфорта, и где нет места подлости, предательству и разочарованиям.

Погруженная в размышления о том, как сделать утекающий остаток дня особенным и не похожим на предыдущие вечера, я не сразу поняла, что раздался звонок на сотовый. Тут же схватив трубку, я долго всматривалась в экран прежде, чем принять вызов.

Ритуал с подобными странностями в поведении поймут, прежде всего, те люди, которые хоть раз в жизни, так или иначе, сталкивались с не знающей границ материнской опекой. Еще даже не услышав ее голоса, я уже знала, что стоит только нажать на кнопку «принять вызов», как в мой адрес посыплются бесконечные упреки в бездеятельности, нежелании заниматься ничем другим, кроме как сидеть за компьютером, неспособности найти дело, которое пришлось бы по вкусу и наконец-то вытащило из состояния вечного сна. На протяжении нескольких секунд разглядывания экрана телефона, я все-таки решила ответить на звонок.

- Алло, - робко и боязливо прошептала я, абсолютно не желая омрачать настроение, которое и без того колебалось в районе нулевой отметки, стычкой интересов.

- Привет, Стэф, - поперхнувшись, начала назидательный разговор мама.

- Привет, мам, как у тебя дела?

- Все нормально, я только что пришла с работы, сейчас начну готовить ужин, а как ты? – спросила она, уже готовясь перейти к реальной сути этого разговора.

Прежде чем ответить на вопрос, я каждый раз думала об одном и том же: «Зачем ей все эти формальности, неужели она сразу не может спросить о том, что ее действительно интересует: нашла ли я работу, записалась ли в обещанную танцевальную студию или на репетиторство по английскому языку? ».

- У меня все хорошо, вот собираюсь встретиться с друзьями, - стараясь избежать очередного столкновения и борьбы позиций, солгала я, заметив в зеркале легкий румянец на щеках – следствие откровенной лжи.

- Ой, отлично. Тогда не буду отвлекать, позвоню часов в девять, повеселись там, - она поторопилась покончить с расспросами, в душе победно ликуя лишь от того, что я решила разнообразить серые будни.

- Хорошо, тогда до вечера. Пока! – я первой нажала на «завершить вызов», сделав вид, что очень сильно тороплюсь, решив порадовать ее разыгравшееся воображение.

Единственное, что по-настоящему ранило и огорчало в ее словах, так это тотальная незаинтересованность и безразличие к таким немаловажным сторонам жизни, как учеба или здоровье, зато ни в одном разговоре она не упускала возможности напомнить о работе или времяпрепровождении с друзьями (особенно, это касалось друзей мужского пола). Со временем смирившись, я перестала заострять на этом обстоятельстве внимание, с горем пополам привыкнув к такому настрою и отношению со стороны мамы.

Закончив разговор, я всенепременно решила последовать ее мудрому совету: пойти куда-нибудь прогуляться, тем более что за окном стояла прекрасная погода, в последние годы ставшая нетипичным явлением для климатических показателей апреля. Термометр достиг отметки +10 градусов, а это означало, что я без проблем могла надеть любимое драповое пальто ультрамодного для мира моды насыщенного цвета «Тиффани» вместо пуховой спортивной куртки, изрядно поднадоевшей за долгую зиму.

Я стала спешно собираться, поскольку день начинал плавно перетекать в вечер, а мне еще хотелось понежиться и погреться под лучами весеннего солнца, порадовавшись первому теплому деньку затяжной зимы. Наскоро накинув на плечи пальто, туго завязав волосы в небрежный конский хвост и, схватив сумку, я вышла на улицу, с огромной верой в то, что предчувствие меня не обмануло, и где-то впереди меня ждет он, тот самый день X, который наполнит жизнь новыми приключениями и красками.

Глава 2.

На улице, слепя глаза, и, пригревая лицо теплыми и живительными лучами, словно по спецзаказу, ярко светило солнце. Складывалось такое ощущение, что в город внезапно заглянуло лето.

Надо сказать, что это лето я ждала с особым трепетом в душе, потому что, наконец-то, должна была осуществиться моя давняя мечта: отправиться в двухнедельный тур по пронизанной многовековой, богатой историей Испании. Я с серьезностью подошла к делу: заранее накопила на поездку нужную сумму денег, оформив все необходимые на выезд документы. Единственное, что вполне существенно угнетало, не давая покоя, и, омрачая счастливое предвкушение от предстоящего путешествия, так это то, что я должна была лететь туда в одиночестве, так как младшая сестра упрямо отказывалась лететь вместе со мной, мотивируя категорический отказ следующими словами: «Что я там не видела? ».

Мысли о предстоящей поездке не располагали к окончательному разочарованию в жизни, любезно предоставляя реальный стимул двигаться дальше. С верой в самое лучшее и ориентиром на позитивный настрой, я загорелась идеей посетить центральный парк – любимое место среди «каменных джунглей» и городского шума. Еще тогда, практически пять лет назад, когда я в первый раз приехала в этот город, я с первого взгляда влюбилась в это тихое и одухотворенное местечко. Неоднократно приходя сюда, особенно в те часы, когда становилось крайне трудно и плохо, я отпускала ненужные мысли подальше, вдыхая аромат свежего воздуха, и, наслаждаясь красотой и великолепием окружающей природы.

Оглянувшись по сторонам, неподалеку я увидела пустующую, одиноко стоящую в сторонке деревянную скамейку, выгодно заслоняемую от остального парка массивным, раскинувшим ветви в разные стороны, деревом, и решила там уединиться, дабы остаться наедине со своими мыслями, пожирающими изнутри и не дающими ни малейшего покоя. Несмотря на превалирование в последнее время меланхоличного настроя, я не относилась к тем людям, которые любили одиночество, совсем наоборот, мне нравилось окружать себя новыми людьми, которые своим присутствием в моей жизни не давали окончательно погрузиться в раздумья, толкавшие в водоворот мыслей о ничтожности собственного существования. Это несправедливая судьба распорядилась так, что я вынужденно стала одиночкой, оградилась от мира непроницаемым высоченным забором, разочаровавшись в людях, и, опасаясь за то, что они принесут с собой лишь боль, разочарование, страдания и ничего более. А кто я такая, чтобы спорить с судьбой?

Подойдя чуть ближе, я смогла убедиться в том, что не единственная, кто решил первый в этом году по-настоящему теплый весенний вечер скоротать здесь, в живописном парке. Неподалеку стояли два симпатичных молодых парня, один из которых, одетый в спортивный костюм фирмы «Bosco», размахивал в воздухе накаченными мускулистыми руками, что-то с интересом объясняя другому. Он сразу же привлек рассеянное внимание. Сказать, что он был невероятно привлекательным парнем, означало бы ничего не сказать. Безупречно лощеным внешним видом он напомнил мне парней-моделей, красовавшихся на обложках глянцевых мужских журналов. Мистер X был высокого роста, с темными, как смоль, густющими волосами, уложенными в модную прическу, как будто бы пару часов назад покинул кресло топ-стилиста, голубыми бездонными глазами, фантастически подходящими к правильным чертам лица, широченной мускулистой и рельефной спиной, накаченными бицепсами на руках и не менее подтянутыми мышцами на ногах. Плотно прилегающая, приталенная по фигуре спортивная одежда удачно позволяла разглядеть распрекрасное спортивное телосложение, с выдающимися кубиками на прессе, отчетливо проглядывающимися сквозь белую майку. Второй парень, который явно уступал первому по внешним данным, был немного пониже ростом, с темно-каштановыми волосами и светло-карими глазами.

Я присела на скамейку, при этом, не теряя красавчика из виду. Как мне поначалу показалось, они не заметили моего присутствия, продолжая увлеченно что-то друг другу рассказывать, жестикулируя руками в воздухе, и, изредка улыбаясь. Они проговорили еще около пятнадцати минут, пока один из них, тот, что был немного пониже, не удалился в сторону машины.

Субъект заостренного внимания, таинственный мистер X уверенно двинулся в мою сторону так, словно мы, ну, как минимум, были старыми приятелями, а еще, вероятней, давними друзьями, которые до сегодняшнего вечера давно не видели друг друга и вдруг, по счастливой случайности, неожиданно повстречались в одном из городских парков. Внутри меня от предвкушения знакомства все мгновенно сжалось; подсознание кричало, во все горло, надрывая связки: «Неужели, он идет прямо сюда? ». Прогулочным шагом, преодолевая расстояние, разъединявшее нас широкой пешеходной дорожкой, он уже через несколько секунд стоял напротив меня, снимая с глаз темно-синего цвета очки-авиаторы фирмы «Ray Ban», придававшие ему безумно сексуальный вид.

Оказавшись рядом, фактически на расстоянии вытянутой руки, я, вмиг опешив, и, потеряв дар речи от неожиданного вмешательства в мою скучную, размеренную жизнь, начала внимательно изучать правильные черты на мягком, и в то же время, мужественном лице. Вернее было бы отметить, что он был не просто из числа тех симпатичных парней, которых я десятками каждодневно встречала на улице. Помимо всего того, что молодой человек являлся ослепительным красавцем, он явно принадлежал к категории породистых парней, которых, один раз встретив в толпе, второй раз уже ни за что на свете не забудешь их яркую, запоминающуюся индивидуальность. Скрупулезно изучая каждую черточку его лица и тела, сама того не осознавая, я начала совершенно по-идиотски улыбаться; но, по-моему, он этого не заметил или сделал вид, что не заметил; по крайней мере, он не стал заострять внимание.

Как бы абсурдно это не прозвучало, но предчувствие, с утра теребившее мысли, нисколько не подвело: если бы рядом со мной стояла Милана, не медля, я попросила бы ее ущипнуть меня, чтобы доказать самой себе, что все это творится наяву. В какой-то момент мне стало казаться, что я все это сочинила, что он всего лишь на всего плод больного воображения, но въедливые мысли недолго занимали голову, так как, не дожидаясь, пока я, шокированная его внезапным появлением, наконец-то спущусь с небес на землю, он заговорил первым.

- Привет, меня зовут Алекс, - протягивая руку, и, расплываясь в завораживающей с первого взгляда улыбке, он нетривиально приступил к знакомству.

Первые пару секунд я стояла неподвижно, до конца не веря счастью. Как только он произнес эти слова, по телу пробежала мелкая дрожь, настолько сильно тембр нежного, и в то же время мужественного голоса, покорил слуховые анализаторы. Его голос звучал подобно успокаивающей мелодии океана или колыбельной для младенца. Одновременно с голосом я оказалась покорена пухлыми и чувственными губами, которые соблазнительно сжимались и разжимались при каждом извлеченном слове, подталкивая бурную фантазию только к одной единственной мысли: «Наверно этот парень – настоящий мастер поцелуев; спорю, он необычайно классно целуется». В какой-то миг я осознала, что, погруженная в свои недетские фантазии, еще ничего не ответила, и, собравшись с мыслями, спокойным, ровным тоном, дабы он ненароком не заподозрил, как его присутствие влияло на изрядно истосковавшийся по мужскому вниманию организм, протягивая руку, ответила: