Развлечения богатых парней

Развлечения богатых парней

https://ficbook.net/readfic/7851660

Автор: Ансивелианна (https://ficbook.net/authors/234935)
Пейринг или персонажи: Чанёль/Бэкхён, Сехун/Лухан, Лу Хань
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, AU, Дружба
Предупреждения: OOC
Размер: Миди, 52 страницы

Описание:
Отец Сехуна согласен передать сыну крупное наследство, но при условии, что он женится на красавице Ю. Пожилой мужчина думает о будущем прибыльного бизнеса, опасаясь, чтобы он полностью не попал в руки совладельцу, сыновья которого - Чанёль и Бекхён - решают помешать Сехуну заполучить миллиарды. Братья придумывают козни для Сехуна, а тот им мстит. Но на людях эта троица остается неразлучными друзьями.

Глава 1

Чанёль лениво повалился на мягкий диван, предвкушая ещё один прибыльный день, закинул ноги на спинку и примостил маленькую красную подушку под голову, подмигивая Бэкхёну, у которого в руках была корзина белого винограда. Кабинет, где они находились, создан для сплетен, и его стены слышали тысячи откровений и насквозь пропитались низменным исповедями, заговорами и скандалами. Небольшая комната, в которой помещались диван, книжные шкафы, стол и пару кресел, казался слишком тесным, но это была лишь иллюзия из-за тёмных обоев, штор и больших картин. Даже высокое растение в массивном горшке выглядело высокорослым деревом из-за того, что своим зелёным цветом ярко выделялось в тёмном углу. Но Бэкхён вполне свободно передвигался, зевая после полуденного сна. Он поставил корзину на стол и еле внятным бормотанием предложил Чанёлю угоститься. Тёмные стены вновь должны были слышать тайну двух братьев, в жизни которых могли бы начаться крупные перемены в лучшую сторону, если бы не отец, который не разделял видение решения проблемы с Бэком и Ёлем.
— Жалуйся! — Бэкхён подвинул низкий стол к дивану и взял с подоконника бутылку пива.
Чанёль расстегнул верхнюю пуговицу шелковой рубашки и развёл руками, изображая фальшивое удивление:
— А на что мне жаловаться? Пока ты спишь до двух часов дня и нежишься под лучами летнего солнца, свадьба Сехуна становится всё ближе.
Бэк резко повернулся к нему, цепляя краем синего халата угол стола. Парень не на шутку испугался слов и подошёл ближе к брату, склоняясь к нему впритык:
— Уже дату назначили?
Чанёль широко улыбнулся и обхватил двумя пальцами нос Бэка, делая «сливку», отчего Бэкхён зажмурился и ойкнул, жмурясь от боли. Шлёпнув Ёля по руке, он высвободил кончик носа и обозвал брата дураком и паршивым шутником.
— Но доля правды есть, — тянулся за виноградом Чанёль. — Тебе стоит поторопиться прибрать к рукам всю компанию «Элим».
— А ты в этом не заинтересован? — открывал бутылку Бэк и осмотрелся по сторонам, ища урну, но Чанёль всегда выносил за собой мусор, когда покидал кабинет, поэтому никогда не держал возле себя корзину. Бэк кинул крышку в хрустальную пепельницу и вольно сел в кресле, наслаждаясь пивом, и полы халата разъехались, оголяя светлые бёдра и нижнее бельё.
— Я-то?! — на локте приподнимался немного Чанёль, держа над собой гроздь винограда. Он так удивился, что это вызвало у него смех и понадобились добрые две минуты, чтобы успокоиться. — А я при чём? «Элим» поделена на две части: отец Сехуна и наш отец. Сехун унаследует часть отца, если женится на прекрасной Ю, а вторую часть компании наследуешь ты, поэтому меня в этот геморрой не вмешивай. Сам ковыряйся в дерьме бизнеса.
Бэкхён напыжился, затем достал из пепельницы крышку и кинул её в брата, но попал в виноград. Чанёль пригрозил ему кулаком, но не столько за попытку ударить, сколько из-за мусора в его кабинете.
— Тебя это тоже касается! — повысил тон Бэкхён и немного обиделся на Ёля за то, что тот не хочет его поддержать. — Когда отец мне передаст руководство, я половину своей части «Элим» передам тебе. А теперь решай, что получить: четверть или половину?
Чанёль подкинул ягоду винограда и поймал её ртом. Ему не нужна была компания, части которой его лишили в пользу Бэкхёна. «Элим» — слишком капризная компания. Чтобы уследить за её сотрудниками, надо быть всевидящим оком, а Ёль слишком ленив, чтобы контролировать хотя бы сотню подчинённых.
Он показал Бэку кукиш и по слогам произнёс:
— Ни-че-го!
Бэкхён положил ногу на ногу, после чего пояс халата развязался, и он сполз на одно плечо:
— И в кого ты такой упёртый?
— Я не упёртый, просто у меня сейчас денег вполне достаточно, чтобы не покушаться на четвёртый круг Ада под названием «Элим». Сами ютитесь в гнезде трутней, а мне и на своём бизнесе неплохо.
Бэкхён сделал несколько больших глотков пива и полез в карман за сигаретами. Длинный рукав мешал достать пачку, пальцы путались в ткани, и парень громко выругался. Ему не нравился настрой брата, хоть тот сам волен решать, чем по жизни заниматься, а Бэк — нет. У него ограниченный доступ к финансам, у Чанёля — открытые счета, куда регулярно капают деньги. «Элим» — единственный доход у Бэкхёна, который вскоре должен стать постоянным, а у Чанёля двадцать салонов красоты, пять ресторанов и три крупных казино, но это только официальные и зарегистрированные места. Основной доход — чёрный рынок, где можно достать всё, что пожелает душа. Именно из-за пристрастия Ёля к подпольным делам его лишили наследства. Дабы не жить в чужом доме и вовсе выписаться из него, парень купил свой одноэтажный, где полюбил проводить время Бэкхён, потому что с братом было больше свободы и не было строгого отца с его бесконечными нравоучениями. Но свобода была ограничена работой, за выполнением которой тщательно следил отец, проверяя каждый документ сына. Бэк выполнял свою задачу и теперь хотел награды — всю компанию целиком. Упустить шанс её заполучить означало бы свершить самую большую ошибку в своей жизни, но без помощи Чанёля ничего не получится, потому что Ёлю не нужны связи в высших кругах для свержения Сехуна, он и есть нужная связь.
— Ты можешь мне помочь или нет? — нервничал Бэк и подкурил сигарету, после чего поставил бутылку на стол возле корзины.
Комнату сразу заполонили запах шоколада и серый дым, который быстро растворился в воздухе и вытеснился сквозняком. Чанёль тяжело вздохнул, выдерживая время, чтобы насладиться уговорами. Ему нравилось быть в центре внимания, нравилось, когда его уговаривают и когда от него зависит весь исход дела.
Убрать с пути Сехуна сложно. Можно нанять киллера, но старик О сразу подключит нужных людей, и те вычислят заказчика. Избить Сехуна — плохая затея. Пока он жив, компания будет его. Однако была огромная проблема в его праве наследования, и Ёль вцепился за неё как за единственный вариант. О-старший знал, что его сын — гей, поэтому потребовал от него жениться на дочери старого друга, чтобы обеспечить передачу компании внукам. Он наотрез отказывался передавать «Элим» кому-то другому, поэтому все его доверенные лица автоматически стали друзьями и врагами Бэка одновременно. Они были бы рады помочь ему избавиться от Сехуна, но боялись, что после этого будут обмануты и не получат даже ничтожную частью акций.
— Помогу! — с нотой одолжения протянул Чанёль и заметил довольную улыбку брата. — А на что ты готов ради второй части компании?
Бэкхён кинул окурок в пепельницу и от счастья запрыгнул к Ёлю на диван, обнимая его вокруг талии и прижался ухом к его горячей груди, слушая спокойное сердцебиение брата. Халат окончательно распахнулся, укрывая собой парней, и Чанёль оторвал ягоду, наблюдая за довольными подёргиваниями ног Бэкхёна, у которого от счастья улыбка не сходила с лица. Чанёль — самый надёжный человек в мире. Он с детства помогал Бэкхёну, и не было дня, когда бы он оказал в помощи, но Бэк не был уверен, что Ёль согласится помочь заполучить всю «Элим», ведь Сехун — их друг со школьной скамьи.
— Дружба дружбой, — подносил крупную ягоду ко рту Бэка Чанёль, — а денежки врознь.
Бэкхён аккуратно принял мягкими губами сладкую ягоду и принялся пережёвывать, размышляя над планом действий. Следовало предотвратить свадьбу, но Сехун, после недели раздумий, дал согласие жениться. Выбора у него не было, но и друзьям не жаловался, что даже в мыслях не готов быть супругом женщины.
— А если женится? — волновался Бэк и поднял голову, обнимая ногами ногу брата. — Много геев женятся, обзаводятся детьми, чем Сехун хуже? У него и мотивация есть.
— Сехун и женщины — понятия далёкие, как Солнце и Плутон, — успокаивал Чанёль, продолжая кормить брата сочным виноградом. — Одно дело — гей, а другое — Сехун-гей.
— Ну согласился же жениться! — сквозь набитый рот возражал Бэк. — Значит, извилины зашевелились в нужном направлении.
— Обещать — не жениться. Для начала сходим к Сехуну в гости, пригласим Ю, чтобы напомнить нашему другу о его ориентации, вернее, о его психической проблеме.
Он полез рукой под подушку и вытащил телефон. Отправляя сообщение Сехуну, он улыбался, в то время как сам Сехун не хотел никого видеть из-за проблемы в виде свадьбы. Отец требовал пышное торжество, бесчисленное множество людей, журналистов, деликатесов и фейерверков, чтобы праздник запомнило всё государство и ни одна королевская свадьба никогда бы не смогла повторить нечто подобное. Сехун не мог поверить, что дал на это согласие. Он метался по дому, не находя себе места, и в конечном итоге забежал в светлую кухню, где Чунмён готовил обед, привычно мурча себе песенку под нос, а ему задним фоном пел крупный попугай в клетке. Мён знал о делах семьи О, но предпочитал не высказывать своё мнение, потому что его видение ситуации и Сехуна в корень расходились. Сехун из тех людей, которые от отчаянья становятся жестокие, а Чунмён всегда спокоен, рассудителен и не влезает не в свои дела, если не просят. С ним редко советуются, потому что он только слуга и не разбирается в бизнесе. Его отец прислуживал, и сын занял его место, когда тот умер. Работа не лёгкая, потому что в доме два этажа и множество комнат, которые надо прибрать, а, если устраиваются праздники, уборки становилось в сотню раз больше, и Чунмён мог легко потерять сознание во время работы. Но он не жаловался, хоть новость про свадьбу его ввела в ступор, ведь это означало полный хаос в доме.
Сехун суетливо шагал по кухне, периодически поправляя то манжеты рубашки, то ремень на джинсах. Он хотел поговорить, но не знал, с чего начать. Руки тянулись схватить посуду и бить о пол и стены, но от этого проблема не решится, поэтому оставалось только надеяться на светлую голову Мёна.
— Вот скажи мне, — резко сел на стул Сехун и положил руки на стол, словно проходило важное совещание в компании, — почему отец не может меня понять?
— Потому что он эгоист, как и вы, господин О, — без эмоций ответил Чунмён, продолжая размешивать овощи в сковороде.
— Я эгоист?
— В вашем случае ещё можно всё изменить, а вот вашего отца уже поздно учить уму. Ответ на ваш вопрос: ваш отец так захотел.
Безусловно, Чунмён был прав, и в жизни Сехуна отец всегда так поступал. В «Элим» поговаривали, что Сехун был зачат на столе в рабочем кабинете его отца, прославленный своей распутной жизнью и непостоянностью в отношениях. Он никогда не был женат, но, едва секретарша подала признаки токсикоза, заглянул в свой паспорт, где дата рождения сигналила о времени обзавестись наследником. Женщина хотела сделать аборт, лишь бы не терять место работы, но господин О попросил оставить ребёнка и отдать ему. Воспитываясь среди роскоши и без матери, Сехуну не с кого было брать пример, какой должна быть женщина и как правильно к ней должен относиться мужчина. Няньки регулярно попадали в постель то к хозяину дома, то к его водителям, адвокатам, доверенным лицам, гостям или слугам. На ребёнка не обращали внимания, когда он в силу любопытства заглядывал в комнату, где порой творилась оргия. Настал момент, когда мальчик спросил у отца про мать, и тот отвёз его к ней, после чего Сехун долго плакал, ведь мать ничем не отличалась от нянек и не хотела признавать сына, обвиняя его в том, что он испортил ей фигуру. С тех пор Сехун стал с некой брезгливостью и неуважением относиться к женщинам, с отвращением терпя даже лёгкие касания к ним. Няньки часто получали тумаки от ребёнка, он их не слушался и делал всё в точности наоборот, когда они что-то просили. Со временем возраст взял своё, настал подростковый период и гормоны разбушевались, но Сехун понял, что ему противны прикосновения к женщинам. Любое касание, даже дружественное, возрождало картинки разврата из детства, и появлялась неприязнь к противоположному полу. Недолго думая, Сехун погрузился с головой в однополую любовь, о которой быстро прознал его отец и отправил сына к психологам. Врач помог ему быть более благосклонным к женщинам, но никак не сменил его ориентацию. Сехун не испытывал к ним ни малейшего влечения. Он разбирался в женской красоте, мог помочь им в любом деле, но как мужчина был к ним равнодушен. Его отец это не признавал, решив, что сын таким образом мстит ему за разрушенное детство.
— Мне нужна эта компания, — откровенничал со слугой Сехун, — но я не смогу быть полноценным мужем для Ю.
Чунмён накрыл овощи прозрачной крышкой и перешёл к кофеварке, дабы взбодрить немного Сехуна, у которого от волнения испарина выступила на лбу. Его тревоги были поняты, но Мён ничем не мог помочь, потому что абсолютно не имел никакого значение в семье О. Единственное, что он мог сделать, — привести в порядок ум младшего хозяина.
— Попробуйте сублимировать! — Он поставил перед ним чашку с ароматным кофе и сел напротив, краем уха слушая лёгкое шипение под крышкой сковороды.
— Отвратительное слово! — вспылил Сехун и подул на кофе, поднося чашку к губам.
Он с таким серьёзным видом это делал, что Чунмён повысил тембр голоса и снизил его громкость, дабы создать невинный и жалостливый вид.
— Вам надо куда-то деть все накопленные чувства и эмоции, чтобы они не терзали вашу душу. Иными словами, вам необходимо своеобразное успокоительное, которое будет принимать на себя все ваши переживания.
Сехун щёлкнул пальцами и с улыбкой подмигнул Чунмёну:
— А ты соображаешь в тонкостях. Мне нужен раб!
Мён на пару секунд впал в ступор, не понимая, как можно было принять его слова в такой трактовке. Даже попугай умолк и перешёл к золотистому колокольчику, стуча по нему клювом и прислушиваясь к звонким звукам. У Сехуна сложный и противоречивый характер, но про рабов он никогда не говорил и высмеивал в этом плане Чанёля, у которого всегда найдутся люди на продажу. Ёль не брезговал ими торговать и, как оказалось, это очень прибыльное дело. Напрямую Чанёль никого не делал рабами, а хитро покупал у людей рабочую силу, которую потом мог легко перепродать. Сехун никогда не вдавался в подробности торговли людьми, но после слов Мёна загорелся желанием завести у себя дома ручного и беспрекословно послушного человека. Его порыв Чунмён не разделил, но, чтобы не попасть под гнев Сехуна, вернулся к сковороде и стал вяло ковыряться деревянной ложкой в овощах.
— Зачем вам раб? У вас есть слуги.
Сехун расстроился подобному вопросу и тому, что его не понимают. Казалось, что всё предельно ясно, но Мён не оборачивался, чтобы не смотреть парню в глаза, показывая тем самым своё недовольство.
— Вот выпачкаю ботинок, — размышлял Сехун, принимаясь фантазировать, — а раб вытрет. Захочу покурить, и раб поднесёт зажигалку к сигарете.
Чунмён нервничал, ложка немного тряслась в руке, но он сдерживался в словах, защищая кого-то от власти Сехуна. Он сам всю жизнь в подчинении и никому не желал подобной участи, тем более раб — не слуга, а вовсе что-то непонятное, словно биоробот.
— Вы не можете сами вытереть салфеткой грязь с ботика?
— Зачем мне этот делать, если у меня есть раб?
Он довольно потёр ладони и дополнил мысль:
— Заодно он будет вместо меня исполнять мой супружеский долг!
Ложка выпала из рук Чунмёна, оставляя на светлом полу кусочки овощей и капли масла. Такого заявления парень выдержать не мог и резко повернулся к Сехуну. Кричать на него или учить жизни хозяина нельзя, поэтому Мён сдержано и едва ли не сквозь зубы напомнил:
— Ю любит вас, поэтому не потерпит в своей постели кого-то другого. Она сразу пожалуется своему отцу, а тот — вашему.
Сехун пригрозил ему пальцем и игриво пропел:
— А это мы ещё посмотрим. Надо составить договор с Ю, чтобы обсудить детали бракосочетания.
— Вы просто никогда не любили, поэтому несёте ересь!
Сехун его не слышал, полез в карман за телефоном и принялся звонить Чанёлю, бормоча, что он нашёл средство для женитьбы и теперь требует купить раба. Подобной новости Чанёль был не рад, но весьма оценил задуманное, и не знал, как сообщить об этом брату, ведь тот бредил забрать себе всю компанию, а на деле — половина «Элим» отдалялась от него всё быстрее. Продать кого-то Ёль был несказанно рад, однако Бэкхён воспротивился. Из-за его громких возмущений Чанёлю пришлось остановить машину недалеко от дома Сехуна, чтобы Бэк выговорился, нервно тормоша короткий рукав футболки. Он злился, но не на брата, а на то, что Чанёль должен согласиться продать Сехуну человека, чтобы не вызывать подозрений. Он громко ругался, приказывал себе быстрее думать над сложившейся ситуацией и, когда он стукнул ладонью по спинке сидения, Чанёль шлёпнул его по руке, гневно посмотрев в глаза:
— От меня ты что хочешь?! Если просишь помощи, то меня не поминай матом! — Он сделал глубокий вдох, успокоился, замечая в глазах Бэка согласие сменить злость на милость. — Я продам Сехуну того, кто ему приглянется.
— Ты можешь приказать рабу докладывать тебе, что происходит в доме О?
Ёль покрутил пальце виска и напомнил:
— Я отдаю паспорт, медкарту и чип вместе с человеком. По этому чипу Сехун всегда будет знать, где находится его «собственность».
— А можно подключиться к чипу?
Чанёль задумался. Теоретически, можно подключиться к любой программе, но чипы разрабатывали знатоки своего дела, которые отрабатывали большую сумму денег, зная, что Чанёль не любит брак в работе.
— Попробовать можно, — ворчал Ёль, вспоминая, где записан номер телефона создателей чипов.
Они должны знать все слабые и сильные стороны изделия, и Чанёль не знал, что он хочет больше: услышать про отсутствие слабых сторон или всё же о том, что есть брешь? Интуиция и практика подсказывали, что чипы идеальные, поэтому стоит подумать над иным планом действий. Можно было продать человека Сехуну и радоваться, что была выгодная сделка, забывая о ней. Люди на продажу запуганы. Они попадают к Чанёлю, понимая, что жить свободной жизнью не будут и их могу купить в любой момент. Кто-то приходил к Ёлю добровольно, но таких людей парень проверял тщательно, прежде чем принять их «на работу», дабы исключить подосланного человека от недоброжелателей. Человек не понимал, на что подписывается, отдаваясь в рабство, но обратную им дорогу в жизнь Ёль перекрывал, сохраняя свои свободу и жизнь, и единственный выход для подневольных людей на избавление от продажи — самоубийство.
Когда Сехун сел в свою машину, Ёль подумал, что в его арсенале может не найтись подходящего человека. Этой мыслью он поделился с Бэкхёном, и тот задумался.
— А что лучше?
Чанёль пожал плечами, выезжая на проезжую часть, и взглянул в зеркало, замечая едущего за ним Сехуна.
— По сути, — бормотал он, сворачивая на главную улицу, — мы действуем наощупь и надеемся на удачу. Чип может быть без изъянов, покупка может не осуществится, свадьба может организоваться. Ты представляешь, сколько девушек мечтают выйти за Сехуна замуж?
— Проблема современных людей в том, что они мечтают о неосуществимых вещах, поэтому их чувство реальности искажено, а стремление к достижению мечты напрочь отсутствует из-за осознания её непостижимости. Пусть мечтают дальше, а мы-то знаем, что Сехуну вовсе девушки не нужны. Лучше думай, кого выгоднее ему подсунуть.
Чанёль крепче сжал руль, перебирая в голове «товар». Сложно было сказать, есть ли среди людей подходящий для Сехуна. Чанёль не знал, для чего именно нужен человек. У него они все рассортированы по возможностям, а Сехун непредсказуем и довольно вспыльчив, хоть внешне выглядит абсолютно спокоен. Только взгляд выдаёт безумие в мыслях. Его прозвали Чокнутым, когда он в школе избил двух старшеклассников всеми подручными средствами, после чего парни попали в больницу. Своё прозвище он не раз подтверждал, поэтому Чанёль стал вспоминать среди «товара» тех, кто был готов к любой работе, любому капризу хозяина и обладал покладистым характером.
— Есть штук семь китайцев, — нервничал Ёль, переживая, что слуга попросту умрёт у Сехуна. Ему не было жаль человека, он не хотел потерять деньги, которые могли принести ему его люди. Иногда «товар» возвращали, когда богатому человеку он надоедал, и тогда слуга мог быть продан вновь. А с мёртвого выгоду не поимеешь, если только не сдать на органы, но это будет в четыре раза меньшая прибыль, чем от сдачи в рабство.
— И всё?! — поразился Бэкхён. — Кого он выберет, тем более из китайцев?
— Это всё, что я могу предоставить! — заорал Ёль, и ударил руль ладонью. — Ты можешь помолчать? Я сам нервничаю, а ещё ты своим пессимизмом добиваешь. Приедем и по факту будем разбираться.
Бэкхён извинился. Безусловно, Ёль прав, но на кону стояла прибыльная компания, поэтому Бэк хотел быть уверенным в каждом своём шаге, каждом пункте плана, иначе получалось, что они потакают капризам Сехуна и помогают ему жениться.
Зданием, где находились люди на продажу, было казино. Двухэтажный дом занимал обширную площадь, имел личную парковку на нулевом этаже, но ещё ниже находилась комната, где размещались с три десятка людей. Некоторые девушки работали непосредственно в казино в качестве официанток и танцовщиц, а мужчинам Чанёль подобную вольность не разрешал, чтобы не портить «товар» уставшим видом или чтобы мужчины не чувствовали свою независимость. Последнее могло повлечь за собой бунт, побег и нашествие полиции. Жили тридцать человек в одной комнате, спали на разных кроватях и пользовались одним душем и одним туалетом. Но для Сехуна Чанёль сделал исключение. Он позвонил администратору и приказал привести в порядок определённых парней, уверенный в том, что на девушек Сехун не бросит и косого взгляда.
Сехун пританцовывал возле машины, предвкушая самую дорогую свою покупку в жизни. Синее зеркальное здание, в котором отражалось небо и деревья таило в себе множество секретов, как и любой дом у Чанёля, и это приятно щекотало нервы Сехуну. Бэкхён натянул улыбку, мысленно проклиная его на чём свет стоит, и предложил пройти внутрь. Охрана узнала Сехуна, но дождалась одобрения Чанёля на въезд прежде, чем пропустить машину.
— Подожди меня на первом этаже в «служебной» комнате! — попросил Чанёль, и Сехун послушно кивнул.
Бэкхён, заходя в здание, честно признался брату, что готов пустить пулю в лоб другу и закопать его труп за казино, но Чанёль напомнил, что внешние камеры легко могут просматривать полицейские, поэтому лучше не делать лишних движений, тем более закапывать трупы.
Первый этаж был тихим, посетители спокойно делали свои ставки, тихо раздавались спокойные голоса, шуршание рулетки и перетасовка карт. Бармены протирали стаканы белыми полотенцами, смешивали коктейли, а официантки принимали заказы. Только кассиры скучали, раздав почти все фишки, и по десятому разу пересчитывали прибыль. Сехун помнил, насколько шумно на втором этаже, где музыка способна перекрыть звуки выстрелов, а человека придавят и не заметят. Именно на втором этаже работали женщины-«товар» и от всего сердца мечтали, чтобы их купили хоть кто-нибудь, лишь бы избавиться от толпы богатых алкашей, извращенцев и просто ненасытных ублюдков, которым нельзя перечить, даже для самозащиты. По мнению таких женщин, было бы лучше терпеть подобное от одного хозяина, а не от целого стада.
Сехун юркнул за штору в комнату, на которой было написано «только для сотрудников», но на деле там была спальня Чанёля, в которой он отдыхал после работы. Красота комнаты была в том, что в ней находились только один красный диван и чёрный коврик на полу. Сехун присел и сразу расслабился, ощущая отдых от всего: суеты, разговоров, тревог, бесконечных дел и мира в целом. Лёгкую эйфорию придавала мысль о предстоящей покупке. Фантазия вырисовывала различных мужчин, их работу по дому, покорность и, конечно, молчаливость. Основное требование — молчание. Сехун не любил болтунов, потому что они отнимали драгоценное время, которое можно потратить на что-то полезное, а не выслушивание бессмысленной речи, интересной только говорящему. При этом половина из того, что было сказано, не имеет смысла. Сехун нахмурился, представляя в своей фантазии образ идеального раба, вот только, как это часто бывает, создавая что-то идеальное, делиться этим ни с кем не хочется, даже с будущей женой. Парень постучал себя по голове, уговаривая думать над рабом, а не над идеалом. Получалось плохо, потому что Сехун вкладывал в слугу всё то, чего был лишен сам, но очень бы хотел это иметь. В итоге получился до тошноты хороший парень, с которым рядом даже в мыслях Сехуну было скучно.
Переделать заново человека из фантазии ему не дал Чанёль. Он открыл дверь, первым зашёл в комнату и приказал остальным зайти следом. Последним заскочил Бэкхён и воровато огляделся, ища угол, где можно спрятаться и наблюдать за продажей. Чанёль волновался, но волнение выдавало только частое сглатывание слюны, которое у него не получалось контролировать в отличие от движений телом и дыхания. В тот момент он переживал не за будущее брата, не за месть или за лишение Сехуна половины компании, а за удачную сделку. «Элим» никогда не интересовала Ёля, поэтому он в силу эгоизма полностью погрузился в процесс купли-продажи.
Перед Сехуном стояли семеро парней, одетых только в полотенца, которые прикрывали их бёдра, чтобы покупатель, если ему понадобится, мог осмотреть тело «товара» целиком. Но Сехун не спешил, продолжая сидеть на диване и рассматривать людей, у которых от его пристального взгляда и молчания стук сердца участился в десятки раз. Они переминались с ноги на ногу, ощущая пальцами ног мягкость ковра, опустили головы, избегая зрительного контакта, и глубоко дышали, изредка исподлобья смотря друг на друга. Когда в комнату зашёл высокий и широкоплечий мужчина, одетый в спортивный костюм, и встал за парнями, Сехун двоих сразу убрал. Оставались пятеро, долгий выбор не нравился Чанёлю, поэтому он всплеснул руками, словно прося помощи у богов, и назвал друга копушей.
— А что ты хотел? — вставал с дивана Сехун и подошёл к «товару». — У тебя одни китайцы на продаже! И почему они у тебя такие худые? Ты таким образом мстишь Китаю за историческое прошлое?
Чанёль сел на подоконник и сунул руки в карманы кожаных штанов, создавая деловой вид:
— Откормишь до нужных тебе размеров.
— Да я год буду только откармливать! — указывал на одного из парней Сехун. — Глянь, рёбра видны как батарея! Владеешь миллионами, а лишнюю тарелку супа подать не можешь?
— Если ты такой правильный, то устрой им благотворительность и корми каждый день сам! — Чанёлю надоели длинные разговоры, и он от обиды сложил руки на груди, смотря в окно на ясное небо.
Сехун убрал ещё двоих, и те стали под стену, с любопытством наблюдая за процессом, и тихо перешёптываясь, делая ставки на окончательный выбор богатого парня. Они не расстроились тому, что их не купили, предпочитая продолжить жить в казино без всяких приказов и прислуживаний. Им не нравился взгляд Сехуна на «товар». Он явно был недоволен, но выбирал из худшего лучшее.
— Какой ты нудный, — зевал Чанёль и почесал через рубашку плечо. — Выбрал? Могу привести других, если эти тебя не устраивают.
Сехун резко обернулся, оживляясь идеей и новым выбором:
— Кто другие?
— Смотря, для чего тебе нужен человек.
Сехун махнул рукой, возвращаясь к осмотру. Если надо было что-то уточнять, значит товар имеет ограничения, а ему нужен был на всё готовый парень, потому что в арсенале идей у богатого человека на любой вкус и цвет, но, к сожалению, не каждому под силу их воплотить в реальность.
— Рот открой, — спокойно приказал Сехун, стоя над одним парнем, и тот приподнял лицо, боясь смотреть в глаза потенциальному покупателю. — Живее. Мне надо проверить твои зубы.
— Да брось, Сехун! — Чанёль резко встал и подошёл к другу, поражаясь его дотошности. — Ты думаешь, что я тебе подсуну дрянь? — Он указал на дверь и обратился к стоящему мужчине. — Принеси вещи этого пацана.
Парень неуверенно приоткрыл рот. Сехуну этого хватило, чтобы наклонить его голову назад и надавил на нижнюю челюсть, заставляя рот открыться шире. Он рассматривал светлые зубы без единой пломбы или признаков заболеваний.
— Вот прям идеальный? — размышлял вслух Сехун и отпустил парня. — Решил показать мне свои драконьи сокровища, чтобы неплохо заработать?
Чанёль в ответ только довольно улыбнулся, ощущая в душе теплоту близкой прибыли, а на вопрос «Сколько?» назвал сумму в миллионах. Бэкхён приоткрыл рот и переводил взгляд то на брата, то на друга, не веря в подобную сумму. Парни, которых продавали, резко дёрнулись, а выбранный «товар» сделал шаг назад, слыша свою стоимость.
— Сдурел? — фальцетом смог заговорить Бэкхён. — За такие деньги можно найти человека, готового убить всё правительство, включая президента, и не только нашей Республики!
— Ниже не продам! — Чанёль фыркнул. — Я его не на помойке нашёл. Между прочим, на него есть покупатели, согласные заплатить подобную сумму, но я по старой дружбе решил привести его к тебе.
Сехун ничего не ответил, дождался медицинской карточки парня и, сев на диван, стал её тщательно изучать, проверяя подлинность печатей. Ёль приказал увести остальных парней и присел рядом с другом, наблюдая, как тот вчитывается в каждую букву, затем открыл паспорт. Сехун прочёл имя и посмотрел на парня, словно проверил, подходит ли оно ему, после чего Чанёль вновь назвал его занудой.
— Что ты прицепился? — толкнул его локтем Сехун. — Я же не мешок риса покупаю. И требую скидки в половину миллиона за его тощие бока. Будет урок твоей жадности.
Чанёль согласился без претензий, но лишь потому, что цену очень завысил, поэтому убытка в половине миллиона не видел, наоборот, ощущал в сердце приятную теплоту прибыли. Пока Сехун выписывал чек, он подошёл к парню, и тот опустил голову.
— Тебя купили, — говорил Чанёль речь, которую знал наизусть и рассказывал сотни раз. — Тебе в шею вживят чип, он будет находится рядом с жизненно важной точкой, поэтому даже не пытайся его вытащить или выдавить, если, конечно, не решишь покончить с собой. Пока ты будешь проходить эту процедуру, твоему хозяину дадут датчик, который ты никогда не увидишь и по которому тебя можно будет вычислить и даже убить, поэтому в твоих же интересах не пробовать найти этот датчик, чтобы уничтожить, или сбежать. Ты всё понял?
Парень только кивнул, смотря в пол. Его сердце билось настолько часто, что он не сразу почувствовал, как Бэкхён взял его под руку. В мыслях было множество вопросов про будущее, в душе царил страх за собственную жизнь, а сердцем он завидовал тем, кто вернулся в комнату. Хорошие мысли не посещали. Страха смерти не было, хоть парень сильно хотел жить, но до паники и ужаса боялся мучений. В словах Чанёля был выход, как избавиться от мук и издевательств, и парень его запомнил, надеясь, что не будет анестезии, когда будут вживлять чип, чтобы знать его расположение.
— Поздравляю, — шептал ему на ухо Бэкхён с тоном змия-искусителя, — ты попадёшь в рай!
Он заметил полные надежды глаза проданного паренька, который без слов требовал подтверждения сладкого слова «рай», но Бэк с улыбкой добавил:
— Правда, он разрушенный.
Говорить на торгах парень не смел, а Сехун проводил его взглядом, оценивая рост, вес и даже тёмный цвет волос. «Покупка» ему казалась слишком вялой, депрессивной и готовой в любой момент пойти на самоубийство. Он всё ещё сомневался в выборе, но на выручку пришёл Чанёль, который повалился рядом на диван и поднял философски палец вверх:
— Отличный выбор! Самое прекрасное в этом парне то, что ему некуда возвращаться, даже в Китае.
— Преступник?
— Нет. У него вся семья разъехалась по странам, поэтому можно сказать, что он безродный.
Сехун спрятал паспорт парня в задний карман джинсов и сделал своё умозаключение:
— То есть, если я его убью, его никто искать не будет?
— Я его буду искать, потому что он самый ценный товар.
Он врал. На паренька, которого звали Лу Хань, никто не смотрел, потому что он казался тихим, напуганным и зажатым, а девяносто процентов покупателей — женщины с требованием озорного, молодого и зажигательного парня с похотливыми чёртиками в глазах для общего времяпровождения. Для тяжелой физической работы мужчины тоже Ханя не брали из-за его худощавой комплекции. Поэтому, слыша свою стоимость, парень не сразу поверил в количество нулей после цифры восемь.
— Ты всегда можешь его вернуть, — напоминал Чанёль, — но деньги назад не отдам.
Сехун передал ему чек, и Ёль расплылся в улыбки. Он забрал у стоящего возле двери мужчины маленькую коробочку и отдал её Сехуну, шёпотом сообщая, что это датчик от чипа Ханя.
— Там две функции: показать местонахождение и убить. Если убьёшь, то избавься от чипа в теле, чтобы у полиции было меньше претензий ко мне, тем более камеры слежения зафиксируют то, как ты увозишь Ханя из казино. Подумай о своей безопасности, а я всегда найду, что сказать полиции.
— А если не умрёт? — рассматривал коробку Сехун. — Мне его лопатой добивать?
— Умрёт. У меня надёжный хирург и проверенные чипы.
Сехун не стал с ним спорить и сообщил, что подождёт Ханя возле машины. Было волнительно от мысли, что в доме появится ещё человек. Чунмён будет не рад, но его мнение Сехуна не волновало. Он уже распределил обязанности между ним и Ханем так, чтобы старому слуге облегчить немного задачу в уборке. Но главная задача Ханя — выполнение приказов. Сехун курил, оперевшись о машину, и представлял себе дрессировку парня с поощрительным призом-едой и наказанием в виде лишения ужина. Даже в фантазии это выглядело нелепо, что заставило Сехуна недовольно скривиться, отказываясь от собачей дрессировки и перейти к чему-то более существенному.
Когда Ханя к нему подвели, тот был одет в полосатую светлую рубашку и потёртые голубые джинсы, с дырой на бедре. Ноги были обуты в шлёпанцы, но на них Сехун предпочёл не смотреть, поражаясь поношенности и мысленно ругая Ёля за подобный «сюрприз». В одном полотенце Хань выглядел куда лучше, чем в обносках.
— Неужели он меня так ненавидит? — по этажу разнёсся громовой голос Сехуна, и Хань испугался, что это относится к нему. Он вжал голову в плечи, а руки — к груди, в которой бешено застучало сердце, и приготовился к избиению, но Сехун приказал сесть на заднее сидение.
Дело круто меняло поворот, и Сехун этого не ожидал. Дрессировки, выполнение прихотей и прочие пожелания требовали тщательной подготовки, о которой парень вовсе забыл. Следовало купить Ханю вещи, ведь в бонус к нему шли только карта, паспорт и чип. У Ханя не было даже зубной щётки, а одним полотенцем с ним вытираться Сехун наотрез отказывался.
Он выехал на дорогу и посмотрел на притихшего Ханя. У того был грустный вид из-за слов Бэкхёна, а на левой стороне шеи был прицеплен лейкопластырь, скрывающий порез. Шея немного пекла, но боль не ощущалась, хоть врач сказал, что со временем может появиться болезненная пульсация, а, когда маленькая рана будет заживать, место пореза будет чесаться.
— Ты меня узнаёшь? — поинтересовался Сехун, мельком посмотрев в зеркало.
— Нет, — честно признался Хань, продолжая смотреть вниз.
Сехун уже придумал, в каких вещах будет ходить парень. За пределы двора ему не выйти, но разнообразие его костюмов поражало фантазию, и Сехун понял, что купил игрушку. Он сам вложит в неё нужные функции и будет наблюдать за их выполнениями. Всё зависело от самого Ханя. Если он не захочет быть выкинутым, то будет добросовестно выполнять каждый пункт. Сехуну стало интересно, как долго выдержит Хань и как далеко зайдёт он сам в своём развлечении. Обдумывая все идеи для игр, которые приходили в голову до покупки, парень понял, что они провальные. В фантазии всё просто, а в реальности у него появился в распоряжении целый парень, который добровольно-принудительно согласен выполнять любые прихоти, поэтому и вид у него должен радовать глаз хозяина.
— Меня зову