Примечания 16 страница

— Все прошло… Все закончилось, — снова и снова твердила бабушка.

Я не заметила, что мы обе плачем, пока бабушка не отправилась на поиски платков. Тогда я тяжело рухнула на постель, крепко прижимая к себе Налу.

— Спасибо! — Я взяла у бабушки бумажный платок и насухо вытерла лицо. — Остальным рассказать?

— Как ты думаешь, они сильно перепугаются?

— До смерти!

— Тогда будет мудрее снова позвать ветер. Попроси его облететь общежития, отыскать всех непрошеных гостей и задать им хорошую трепку

— Ага, так и сделаю. Вот только дрожать перестану.

— Ты у меня молодец, у-ве-тси-а-ге-я, — похвалила бабушка.

— Да какой там молодец! Меня же просто парализовало от страха! Как и в прошлый раз…

— Неправда, дочка. Ты твердо встретила взгляд демона, нашла в себе силы призвать ветер и велела ему слушаться меня.

— Потому что ты не растерялась и сказала мне, что делать!

— В следующий раз справишься и без меня. Теперь ты знаешь, что нужно делать.

— Чем это ты бросила в пересмешника? Голубенькое такое?

— Толченая бирюза. Я дам тебе мешочек. Бирюза — очень сильный защитный камень.

— А для моих друзей у тебя найдется?

— Сейчас нет, но это не страшно. Я сейчас припишу бирюзу к моему списку покупок. Куплю несколько камушков и растолку пестиком в каменной ступке. Будет чем заняться, пока ты спишь.

— А что ты ему сказала?

— Ахийя А-с-ги-на. Это означает — исчезни, демон!

— У-но-ле — это ветер?

— Да, милая.

— Бабушка, как тебе показалось, этот пересмешник был призраком или он уже обрел плоть?

— По-моему, это было нечто промежуточное. Но ты права: еще немного, и пересмешники снова обретут плоть.

— Значит, Калона становится сильнее?

— Да.

— Я так боюсь!

Бабушка обняла меня и, как в детстве, погладила по голове.

— Не нужно бояться, у-ве-тси-а-ге-я ! Очень скоро отец этих демонов узнает, что современных женщин не так-то просто превратить в покорных рабынь!

— А ты только что накрутила хвост ворону-пересмешнику, ба!

— Мы, — улыбнулась она, — мы вместе накрутили ему хвост!

ГЛАВА 28

Под одобрительным взглядом бабушки я призвала ветер и приказала ему пролететь по всему кампусу, уделив особое внимание общежитиям.

Мы с бабушкой прислушались, ожидая услышать вопли демонов, но с улицы доносился только тихий шелест ветра. Зевая от усталости, я натянула пижаму и забралась в постель. Бабушка зажгла толстую лунную свечу-оберег и уселась на свою кровать. Свернувшись калачиком, я прижала к себе Налу и сонно смотрела, как бабушка расчесывает свои длинные серебристые волосы, исполняя строго заведенный ритуал отхождения ко сну.

Я уже засыпала, когда бабушка вдруг сказала:

— Пообещай мне кое-что, у-ве-тси-а-ге-я !

— Все, что хочешь, бабуль, — зевнула я.

— Что бы ни случилось, пообещай мне, что запомнишь самое главное: Калона не должен выбраться из своей могилы! Сейчас нет ничего важнее этого.

В ее голосе звучала такая тревога, что с меня мгновенно слетела вся дремота.

— В чем дело, бабушка?

— В том, что я сказала. Пусть никто и ничто не отвлечет тебя от твоей главной задачи!

— Зачем ты так говоришь? Ты же будешь рядом и поможешь мне, — пролепетала я, чувствуя нарастающую панику.

Бабушка подошла и села на край кровати рядом со мной.

— Птичка, ты же знаешь, твоя бабушка собирается еще долго-долго быть рядом с тобой, Но все-таки дай мне слово. Ты же не хочешь, чтобы твоя глупая старушка плохо спала этой ночью?

— Ты не глупая и не старушка! — буркнула я.

— Обещай! — повторила бабушка.

— Обещаю! А теперь ты пообещай, что с тобой ничего не случится, — попросила я.

— Я буду очень стараться, — с улыбкой заверила меня бабушка. — А теперь повернись на бочок, я буду расчесывать тебе волосы, пока ты спишь. Тогда тебе приснятся самые хорошие сны.

Я со вздохом повернулась на бок и мгновенно уснула, убаюканная ласковыми руками бабушки и старинной колыбельной чероки.

Сначала мне почудилось, будто голоса доносятся из монитора видеоняни. Еще не совсем проснувшись, я уселась в кровати, нашарила на столике устройство и, затаив дыхание, нажала на кнопку. На экране вспыхнула привычная картинка — одинокий стол и тело под простыней. Я перевела дух, выключила монитор и посмотрела на пустую, но аккуратно застеленную бабушкину кровать. Потом сонно повертела головой и улыбнулась. Узнаю свою бабушку! Прежде чем отправиться в город за покупками, она навела идеальный порядок в моей комнате.

— Извини, что разбудила, — шепнула я недовольно щурившейся Нале. — Опять мое воображение. Голоса повсюду чудятся!

Толстая лунная свеча еще горела, хотя заметно уменьшилась в размерах. Я посмотрела на часы и сладко улыбнулась. Всего два часа дня, еще несколько часов до подъема! Я улеглась обратно, натянула на ухо одеяло, закрыла глаза…

Приглушенные голоса раздались снова, но на сей раз они сопровождались настойчивым стуком в дверь. Значит, мое воображение тут явно ни при чем!

«Ми- ии-уф!» — возмущенно проворчала Нала, и я была полностью согласна со своей кошкой.

— Если это Близняшки, которым приспичило сбежать на распродажу своей дурацкой обуви, я придушу их обеих, и плакать не стану! — пообещала я кошке, которая явно обрадовалась такой перспективе. Потом я несколько раз откашлялась и крикнула: — Да! Входите!

Дверь распахнулась, и я с изумлением увидела на пороге Шекину, Афродиту и Неферет. Афродита плакала.

Я выпрямилась и откинула с лица спутавшиеся во сне волосы.

— Что случилось?

Все трое молча вошли в комнату, но Афродита сразу бросилась ко мне и уселась рядом на кровати. Я посмотрела на нее, потом на Шекину и, в последнюю очередь, на Неферет. Все они выглядели встревоженными и опечаленными, но я продолжала сверлить глазами Неферет, пытаясь прочесть хоть что-нибудь за ее лживой маской.

— Что случилось? — повторила я.

— Дитя мое, — печально и ласково начала Шекина. — С твоей бабушкой случилась беда.

— Бабушка! Где она? — вскрикнула я, чувствуя, как желудок мой скручивается в тугой узел от их молчания. Я повернулась к Афродите и отчаянно схватила ее за руку. — Скажи мне правду!

— Она попала в аварию. Ужасную. Не справилась с управлением на Мейн-стрит, потому что…, потому что в лобовое стекло ее машины врезалась огромная черная птица. Машина слетели с дороги и врезалась в светофор. — По щекам Афродиты градом катились слезы, но голос ее звучал ровно. — Она в больнице святого Иоанна. В реанимации.

Пару секунд я молчала, тупо глядя на пустую бабушкину кровать и маленькую, набитую лавандой подушку, которую она всегда клала в изголовье. Бабушка не могла жить без запаха своей любимой лаванды…

— Она хотела пообедать в «Классной доске». Она сама мне об этом сказала, как раз перед тем, как…

Я осеклась, вспомнив, как мы болтали об этом ресторанчике как раз перед тем, как я раздвинула шторы и увидела жуткого ворона-пересмешника. Мне сразу все стало ясно. Мерзкая тварь подслушала наш разговор, выяснила, куда собирается бабушка, а потом подкараулила ее и бросилась на лобовое стекло. Аварию подстроил ворон-пересмешник!

— Перед тем как что? — со стороны могло показаться, будто в голосе Неферет нет ничего, кроме материнской заботы и дружеского участия наставницы, но когда я подняла голову, то увидела в ее изумрудных глазах холодную расчетливость врага.

— Перед тем, как мы легли, — ответила я, стараясь не выдать голосом своего отвращения. Никогда еще Неферет не была мне так омерзительна своей безумной злобой и коварством, но мне приходилось держать себя в руках. — Она говорила мне о своих планах на сегодняшний день… — Отвернувшись от наставницы, я обратилась к Шекине: — Мне нужно ее увидеть.

— Конечно, дитя, конечно, — закивала Шекина. — Дарий уже ждет в машине.

— Можно мне с ней? — спросила Афродита.

— Ты уже пропустила вчера все уроки, и я не позволю… — ледяным тоном начала Неферет.

— Пожалуйста, — оборвав Неферет, я умоляюще посмотрела на Шекину, — сейчас мне трудно быть одной!

— Надеюсь, вы не станете спорить с тем, что семья важнее школы? — резко спросила Шекина у Неферет.

— Ну, разумеется, — слегка смешавшись, ответила наша Верховная жрица, — Я просто опасаюсь, что Афродита отстанет от одноклассников.

— Я возьму в больницу домашнее задание и сделаю все задания! Я не отстану! — воскликнула Афродита, умоляюще глядя на Неферет. Ее почтительная улыбка была такой же фальшивой, как бюст Памелы Андерсон.

— Значит, решено. Афродита поедет с Зои в больницу, а Дарий приглядит за ними обеими. Зои, ты можешь пробыть в больнице столько, сколько потребуется. И непременно дай мне знать, если наша школа может чем-то помочь твоей бабушке, — произнесла Шекина.

— Спасибо!

Жрицы покинули мою комнату, но я даже не проводила Неферет взглядом.

— Злобная сука! — процедила Афродита, с ненавистью глядя на закрывшуюся дверь. — Будто ее когда-нибудь беспокоило, отстану я или нет! Ее просто бесит, что мы с тобой подружились!

«Ладно… Ладно… Нужно подумать. Я должна ехать к бабушке, но сначала нужно все обдумать и позаботиться обо всем здесь. Я дала бабушке слово, и я его сдержу».

Я вытерла слезы, подошла к шкафу и вытащила оттуда джинсы и свитер.

— Наша дружба бесит Неферет, потому что она не может пробраться нам в мозги. Зато она с легкостью просвечивает головы Дэмьена, Джека и Близняшек. Уверена, сегодня она будет виться над ними, как муха над арбузом.

— Мы должны их предупредить! — заявила Афродита.

— Да, — кивнула я. — Как думаешь, монитор будет работать в больнице?

— Скорее всего, нет. В инструкции сказано, что максимальный диапазон — несколько сотен ярдов.

— Тогда, пока я одеваюсь, отнеси монитор Близняшкам. Расскажи им, что случилось, и пусть предупредят Джека и Дэмьена насчет Неферет… — Я набрала в грудь побольше воздуха и добавила: — Прошлой ночью за моим окном прятался ворон-пересмешник.

— Великая Богиня!

— Это было ужасно! — содрогнулась я. — Бабушка бросила в него толченой бирюзой, а я приказала ветру вынести порошок из окна. После этого пересмешник исчез, но я не знаю, как долго он подслушивал.

— Так вот о чем ты начала говорить! — догадалась Афродита. — Пересмешник знал, что твоя бабушка собирается в «Классную доску»!

— Это он подстроил аварию, — хмуро закончила я.

— Или Неферет, — добавила Афродита.

— Или они оба. — Я схватила монитор видеоняни и передала его Афродите. — Отнеси это Близняшкам! Хотя постой…

Я бросилась к бабушкиному «походному» саквояжу и сунула руку в расстегнутый кармашек. Так оно и есть, на самом дне лежал кисет из мягкой оленьей кожи. Я торопливо развязала его, чтобы убедиться, и отдала Афродите.

— Вот, это толченая бирюза. Пусть Близняшки поделятся с Джеком и Дэмьеном. Скажи, это мощный оберег, но это все, что у нас есть.

— Ясно, — кивнула Афродита.

— И постарайся не задерживаться, к твоему возвращению я буду готова.

— Зои, твоя бабушка поправится! Она сейчас в реанимации, но известно, что она была пристегнута и, самое главное, осталась жива!

— Она обязательно поправится, — прошептала я, чувствуя, что сейчас опять разревусь, — Даже не знаю, что сделаю, если с ней что-нибудь случится…

Короткий путь к больнице святого Иоанна прошел в полном молчании. Как назло, день выдался отвратительно солнечным, так что, несмотря на солнцезащитные очки и тонированные окна «лексуса», нам было очень не по себе. Точнее, нам с Дарием, потому что Афродита сладко жмурилась на солнышке и, похоже, была бы только рада открыть окно и принять солнечную ванну.

Дарий высадил нас у отделения скорой помощи больницы и сказал, что поднимется в реанимацию, как только припаркует машину.

Мне не часто доводилось бывать в больницах, по ее запах сразу пробудил воспоминания, причем, не самые приятные. Здесь пахло болезнью, антисептиками и страданиями, и я ненавидела все это.

Мы с Афродитой остановились перед столом информации, и приятная пожилая дама в розовой униформе объяснила нам, как пройти в реанимацию.

Сразу скажу — там было уже по-настоящему жутко. Мы с Афродитой испуганно топтались перед раздвижными дверьми с красной надписью «Реанимация», и не решались переступить порог. Но потом я вспомнила, что там моя бабушка, и решительно вошла в грозные врата этого Ужасвилля.

— Не смотри! — шепнула Афродита, перехватив мой лихорадочно мечущийся от палаты к палате взгляд. Стен у палат не было. Точнее, они были, стеклянные, так что каждый желающий мог поглазеть, как умирающие старики ходят в свои утки или судна. — Иди прямо к посту медсестер. Они скажут тебе, где бабушка.

— Откуда ты все знаешь? — прошипела я.

— Мой папаша дважды попадал сюда с передозом!

— Правда? — ужаснулась я.

Афродита пренебрежительно пожала плечами.

— Ты бы тоже закончила передозом, будь у тебя такая жена, как моя маман!

«Это точно», — подумала я, но вслух решила ничего не говорить, тем более что мы уже дошли до поста.

— Чем я могу вам помочь? — поинтересовалась крепко сбитая блондинка.

— Я пришла увидеть бабушку, ее зовут Сильвия Редберд.

— А вас?

— Зои Редберд.

Сестра бегло просмотрела свои записи и улыбнулась мне.

— Вы указаны как ближайшая родственница. Вам придется немного подождать: сейчас миссис Редберд осматривает врач. Пройдите в комнату для посетителей, это в конце коридора. Я передам, что вы пришли.

— Я смогу ее увидеть?

— Да, конечно, но только после того, как врач закончит осмотр.

— Хорошо, я подожду, — кивнула я и, сделав несколько шагов, спросила: — Она ведь там не одна, правда?

— Разумеется! Для этого в палатах стеклянные стены. Никто из пациентов нашего отделения не остается один!

Нет, заглядывая в окошко, бабушку не спасешь!

— Пожалуйста, не забудьте сообщить врачу, что я здесь!

— Конечно!

Мы с Афродитой отправились в комнату для посетителей, такую же стерильную и страшную, как и все отделение интенсивной терапии.

— Не нравится мне это! — воскликнула я и, не в силах усидеть на месте, принялась расхаживать взад-вперед перед уродским диваном в кошмарный синий цветочек.

— Твоей бабушке нужна защита посерьезнее периодического заглядывания в окошко! — озвучила мои мысли Афродита.

— Даже до всех последних кошмаров эти вонючие демоны любили мучить стариков, что находятся на пороге смерти. Моя бабушка стара, а теперь… теперь… — Я поперхнулась, не в силах произнести страшную правду.

— Она была ранена, — решительно заявила Афродита, — и это все. Она просто ранена. Но ты права. Сейчас она беззащитна.

— Думаешь, мне разрешат привести к ней шамана?

— У тебя есть знакомый шаман?

— Вроде того. Есть один тип, Джон Уайтхорс, один очень старый знакомый бабушки. Бабушка говорила, что он у них — типа старейшина племени. Надеюсь, в бабушкином сотовом найдется его телефон. Позвоню ему и попрошу найти шамана.

— Ну что ж, вреда от этого точно не будет, — кивнула Афродита.

Тут в комнату для посетителей вошел Дарий.

— Как себя чувствует бабушка? — с ходу спросил он.

— Пока ничего не знаем, — вздохнула Афродита. — Мы ждем врача, а пока подумали о том, что неплохо бы позвонить знакомому миссис Редберд и попросить его найти шамана. Хорошо бы, чтобы он безотлучно сидел в палате.

— Может быть, проще всего попросить Неферет подежурить? Вспомните, Никс даровала ей силу больных исцелять и недужных?

— Нет! — хором крикнули мы с Афродитой. Дарий нахмурился, но появление врача избавило нас от неприятных объяснений.

— Зои Редберд?

Я повернулась к высокому худому мужчине и протянула руку:

— Я — Зои!

Он сосредоточенно пожал мне руку. Рукопожатие его оказалось крепким, а сами руки мягкими, но сильными.

— Доктор Раффинг, — представился он. — Лечащий врач вашей бабушки.

— Как она? — к моему величайшему удивлению мой голос прозвучал спокойно, хотя страх стиснул мое горло в кулак.

— Давайте присядем, — предложил врач.

— Я лучше постою, — покачала головой я и прибавила с виноватой улыбкой: — Так волнуюсь, что не могу сидеть!

От доброй улыбки доктора Раффинга мне сразу стало чуть легче на душе.

— Ну ладно… Ваша бабушка попала в серьезную аварию. У нее черепно-мозговая травма, сложный перелом правой руки в трех местах и повреждения мягких тканей груди от врезавшегося ремня. Это не считая ожогов лица от взорвавшейся подушки безопасности, хотя именно ремень и подушка спасли ей жизнь.

— Она поправится? — еле слышно спросила я.

— Шансы есть, но все прояснится в течение ближайших двадцати четырех часов.

— Она в сознании?

— Нет, но мы ввели ее в искусственную кому, чтобы…

— Кому?

Я покачнулась. В затылке вдруг стало очень жарко, перед глазами зарябили яркие цветные пятна и точки. Дарий мгновенно подхватил меня под руку и подвел к диванчику.

— Ничего страшного. Дышите глубже. Сконцентрируйтесь на каждом вздохе. — Доктор Раффиг присел передо мной на корточки, сжал пальцами запястье и нащупал пульс.

— Извините… простите, мне уже лучше. — Я вытерла выступивший на лбу пот. — Просто кома — это так страшно!

— На самом деле, ничего страшного нет. Я ввел ее в кому для того, чтобы дать мозгу возможность восстановиться, — пояснил доктор Раффинг. — Надеюсь таким образом нам удастся предотвратить распространение отека мозга.

— А если не получится его предотвратить?

Врач похлопал меня по колену, прежде чем встать.

— Будем решать проблемы по мере их появления!

— Можно мне ее увидеть?

— Да, только больную ни в коем случае нельзя тревожить! — предупредил доктор, направляясь к палатам.

— Можно Афродите со мной?

— Мне очень жаль, но сейчас я могу пустить только одного посетителя.

— Ничего страшного! — поспешно успокоила меня Афродита. — Мы с Дарием ждем тебя здесь. Главное, не бойся. И помни — это по-прежнему твоя бабушка.

Я кивнула и закусила щеку, чтобы не разреветься.

Доктор Раффинг привел меня к палате, остановился перед дверью и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ваша бабушка подключена к куче разных трубочек и аппаратов. Выглядит страшновато, но в этом нет ничего особенного.

— Она дышит самостоятельно?

— Да, и сердцебиение у нее хорошее и ровное. Вы готовы?

Я кивнула, и доктор распахнул передо мной дверь. Не успела я переступить порог, как услышала громкое хлопанье птичьих крыльев.

— Слышали? — шепотом спросила я доктора.

— Что именно?

Я посмотрела в спокойные глаза доктора Раффинга и поняла: он не слышал, как хлопают крылья пересмешников.

— Ничего, извините!

Доктор коснулся моего плеча.

— Состояние, конечно, тяжелое, но у вашей бабушки очень сильный и здоровый организм. У нее отличные шансы!

Я медленно подошла к кровати. Бабушка казалась такой маленькой и хрупкой, что у меня из глаз снова хлынули слезы. Все ее лицо было разбито и обожжено. Швы на порванной губе, швы на подбородке… Вся голова забинтована, как белый шар, правая рука в толстом гипсе, из которого торчат какие-то устрашающие металлические скобки и винты…

— У вас есть вопросы? — тихо спросил доктор Раффинг.

— Да! — решительно ответила я, не сводя глаз с лица бабушки. — Моя бабушка из племени чероки, и я знаю, что она будет чувствовать себя лучше, если я позову шамана. — С трудом оторвав взгляд от изуродованного лица бабушки, я посмотрела на доктора. — Не подумайте, будто я вам не доверяю! Я хочу пригласить шамана не для ее исцеления, а только для поддержания духа.

— Полагаю, это можно устроить, но только после того, как ее переведут из реанимации.

Я едва удержалась, чтобы не заорать на него: «Нет! Шаман нужен ей здесь и сейчас!»

— Поймите, у нас католический госпиталь, — по-прежнему тихо, но искренне проговорил доктор Раффинг. — И мы позволяем только…

— Католический? — воскликнула я, чуть не плача от облегчения. — Значит, монахиню-бенедиктинку к бабушке пустят?

— Без сомнения! Сестры и священники часто посещают наших пациентов.

— Отлично! Я знаю одну замечательную монахиню, — улыбнулась я.

— Прекрасно! Есть еще вопросы, на которые я мог бы ответить?

— Да! А где у вас тут телефонный справочник?

ГЛАВА 29

Не знаю, сколько времени прошло. Дария и Афродиту я отправила обратно в школу, несмотря на их яростный протест. К счастью, Афродита понимала: нужно, чтобы она проследила за всем в Доме Ночи, и я не волновалась об этом, находясь здесь и занимаясь бабушкой. Дарию я пообещала не оставлять без него госпиталь и когда освобожусь, обязательно позвонить, чтобы он приехал за мной, хотя от больницы до школы было меньше мили, и я могла запросто дойти пешком.

В отделении реанимации время течет медленно. Окон во внешний мир нет, палаты погружены в полумрак и тишину, нарушаемую лишь щелканьем, звяканьем и стуком больничной техники. Я подумала, что это своего рода зал ожидания смерти, и от этой мысли окончательно пала духом.

Я не могла оставить бабушку. Я не могла оставить ее по крайней мере до тех пор, пока мое место не займет кто-то, готовый защищать ее от демонов. Поэтому я просто сидела, ждала и смотрела, как ее погруженный в искусственную кому организм борется.

Я держала бабушку за руку и тихо напевала колыбельную чероки, которую не раз слышала перед сном, когда в палату вошла сестра Мари Анжела.

Взглянув на меня, потом на бабушку, она раскрыла объятия. Я бросилась к ней, и мои всхлипы утонули в мягких складках монашеского облачеиия.

— Ш-ш-ш, дитя! Все образуется. Твоя бабушки в руках Девы Марии! — бормотала аббатиса, похлопывая меня по спине.

Когда ко мне, наконец, вернулся дар речи, я посмотрела на монахиню и поняла, что рада ей. как никому в жизни.

— Спасибо, что пришли, сестра

— Ты оказала мне честь, сразу позвонив в аббатство, но, к сожалению, мне пришлось задержаться. В монастыре столько дел, никак не получилось вырваться пораньше, — приобняв меня, монахиня приблизилась к бабушкиной кровати.

— Пустяки, главное, вы все-таки приехали! Сестра Мэри Анжела, это моя бабушка, Сильвия Редберд, — еле слышным шепотом представила я. — Она моя единственная семья, у меня нет никого ближе нее. Я очень, очень ее люблю.

— Должно быть, она особенная женщина, раз сумела сохранить любовь и преданность такой внучки.

Я бросила быстрый взгляд на сестру Мэри Анжелу.

— В больнице не знают, что я недолетка.

— Неважно, кто ты, — твердо ответила сестра Мэри Анжела. — Если тебе или твоим родственникам нужна медицинская помощь и уход, больница Святого Иоанна должна предоставить вам и то, и другое.

— На деле так не всегда получается…

— Хотелось бы возразить, но, увы, не могу, — пристально глядя на меня, сказала монахиня.

— Так вы поможете мне, не открывая им, кто я?

— Да, — ответила она.

— Вот хорошо! Понимаете, без вас мы с бабушкой не справимся!

— Что я должна делать?

Я взглянула на бабушку. Все время, что я провела в палате, она спокойно спала. Я больше не слышала хлопанья крыльев и не чувствовала присутствия зла, но боялась оставить ее одну хоть на минуту.

— Зои?

Посмотрев в полные доброты и мудрости глаза удивительной монахини, я решила открыть ей всю правду.

— Мне нужно поговорить с вами, но только не здесь. Я боюсь, что нас подслушают или помешают, но и оставить бабушку без защиты я тоже не решаюсь.

Сестра Мэри Анжела ответила мне невозмутимым взглядом, словно мои слова нисколько ее не удивили. Потом она сунула руку в складки своего просторного черного одеяния и вытащила оттуда маленькую, но очень красивую статуэтку Девы Марии.

— Тебе будет спокойнее, если я оставлю Пресвятую Деву возле твоей бабушки, пока мы будем разговаривать?

— Да, конечно, — ответила я, даже не став задумываться над тем, с какой стати мне должно быть спокойнее, если бабушку будет охранять статуэтка христианской Богоматери, которую принесла с собой католическая монахиня. Я просто чувствовала, что это правильно. Шестое чувство подсказывало, что я могу полностью доверять монахине и ее, если можно так сказать, «магии».

Сестра Мэри Анжела поставила статуэтку на прикроватный столик, уронила голову, сложила руки и зашевелила губами. Слов ее молитвы я не расслышала, но это было неважно. Закончив молиться, монахиня перекрестилась, поцеловала кончики пальцев, бережно коснулась статуэтки и подняла голову. Мы молча вышли из палаты.

— На улице еще светло? — спросила я. Сестра Мэри Анжела с изумлением посмотрела на меня.

— Да что ты, Зои! Сейчас десять вечера, уже несколько часов как стемнело!

Я потерла лицо. Великая Богиня, как же я устала!

— Вы не против, если мы немного прогуляемся? Мне нужно рассказать вам много очень важного, а на ночном воздухе это сделать проще.

— С удовольствием прогуляюсь по парку. Тем более, что ночь выдалась на редкость прекрасная!

Мы прошли по лабиринту больничных коридоров и вышли на улицу из западного крыла, оказавшись как раз напротив Утика-стрит и красивого фонтана, журчавшего на углу Двадцать первой и Утики.

— Давайте пройдем к фонтану? — предложила я.

— К фонтану, так к фонтану! — улыбнулась сестра Мэри Анжела.

По дороге мы молчали. Я тревожно озиралась по сторонам, высматривая в сумраке уродливые птичьи тени, и напрягала слух, стараясь различить жуткий хохот пересмешников, обманчиво похожий на обычное воронье карканье. Но кругом все было спокойно. В ночной тишине чувствовалось затаенное ожидание, но я пока не знала, к добру это или к худу.

Неподалеку от фонтана стояла уютная скамеечка. Отсюда была хорошо видна мраморная статуя Девы Марии в окружении детей и пастушков, украшавшая юго-западное крыло больницы. Кстати, внутри отделения скорой помощи тоже стояла очень красивая статуя Богоматери, закутанной в знаменитое синее покрывало. Вот странно, почему я раньше не замечала, что кругом столько изображений и статуй Девы Марии?

Какое- то время мы сидели в молчании, наслаждаясь тишиной и ночной прохладой. Наконец, я собралась с силами, глубоко вдохнула и повернулась лицом к сестре Мэри Анжеле. — Сестра, скажите, вы верите в демонов? Я намеренно решила начать с самого сложного. Какой смысл тянуть резину? Кроме того, у меня не было ни времени, ни терпения.

— В демонов? — приподняла седые брови монахиня. — Разумеется, верю. Католическая церковь имеет долгую и бурную историю взаимоотношений с демонами.

Она посмотрела на меня твердым испытующим взглядом, ожидая продолжения. И за это она мне еще больше понравилась! В отличие от большинства взрослых, у Мэри Анжелы не было дурной привычки заканчивать предложение за собеседника, но при этом она не торопила и не понукала, позволяя собраться с мыслями.

— А вы лично видели их?

— Нет, не довелось. Несколько раз возникали подозрения, но, слава Всевышнему, «демонами» оказывались душевнобольные или просто очень дурные люди.

— А как насчет ангелов?

— Что ты имеешь в виду? Верю ли я в них или видела ли своими глазами?

— И то, и другое.

— Да и нет, вот и весь ответ. Но, приведись мне выбирать, я бы, конечно, предпочла встречу с ангелом, а не с демоном.

— Не всегда получается так, как нам хочется.

— Прости?

— Вы знаете про нефилимов?

— Разумеется, о них говорится в Ветхом Завете. Их еще называли исполинами. Некоторые богословы считают, что Голиаф был либо нефилимом, либо потомком одного из них.

— Голиаф, кажется, был не подарок?

— Нет, согласно Ветхому Завету.

— Тогда приготовьтесь услышать рассказ об одном ангеле, который тоже не был хорошим мальчиком. Это легенда народа моей бабушки.

— Народа твоей бабушки?

— Она чероки.

— Понятно. С удовольствием выслушаю тебя, Зои. Я очень люблю легенды американских индейцев.

— Только сразу предупреждаю — соберитесь с силами. Это не безобидная сказочка для детей! — хмуро процедила я и рассказала монахине про Калону, Т-си С-ги-ли и воронов-пересмешников. Закончила я историю тем, как гигуйи заточили Калону в пещере, а его чудовищные детки-нефилимы придумали песенку, в которой возвещалось грядущее возвращение папаши.

Сестра Мэри Анжела долго молчала, а потом чуть ли не слово в слово повторила вопрос, который я задала бабушке, когда впервые услышала эту легенду.

— Если я правильно поняла, знахарки оживили глиняную куклу?

Я невольно улыбнулась.

— Знаете, а ведь я спросила бабушку о том же самом, когда она мне все рассказала!

— И что ответила бабушка?

Судя по выражению ее лица, сестра Мэри Анжела ожидала, что я рассмеюсь и скажу, что бабушка назвала эту легенду сказкой или, но крайней мере, религиозной притчей, но мне пришлось ответить правду

— Бабушка сказала, что магия реальна. И напомнила, что поверить в легенды ее — а значит, и моих — предков ничуть не сложнее, чем в то, что одна семнадцатилетняя девушка может вызывать все пять стихий и подчинять их своей воле.

— Иными словами, ты хочешь сказать, что наделена таким даром? Выходит, воитель не зря сопровождал тебя в приют, ты действительно очень важная персона, — сказала сестра Мэри Анжела.

По ее глазам я видела, что она мне не поверила, но не хочет вслух называть меня лгуньей, чтобы не погубить нашу только что зародившуюся дружбу.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒