Литературная сказка. Лекция

Литературная сказка

Лекция

План.

1.Понятие сказки.

2.История возникновения литературной сказки.

3.Классификация литературной сказки.

4.Жанрообразующие черты литературной сказки.

Сказка как вид народного эпического творчества, как способ художественного воссоздания жизни, как составная часть духовной культуры народа имеет долгую и интересную историю. Сказочные принципы изображения универсальны и узнаваемы в любом явлении искусства, культуры, действительности. Каждое поколение по-новому прочитывает "старые", традиционные сказки и создает сказки своего времени с опорой на историко-культурную традицию. В детстве обычно формируется единый "образ" сказки, отдельные стороны которого каждый легко воспринимает в любом произведении, независимо от принадлежности к различным художественным системам, национальным традициям, жанрам и т. д.

Законы поэтики, философско-мировоззренческая и психологическая основа сказки как одного из древнейших видов народного творчества таковы, что в любой момент культурной истории писатели, поэты и драматурги разных стран обращаются к ней в поисках ответов на важнейшие вопросы современности и с целью художественного осмысления "вечных" вопросов человеческого бытия. Видимо, сказки – наиболее адекватный способ постижения, изображения и переживания мира и человека.

Попытаемся определить, что подразумевалось под термином "сказка", почему авторы называли свои произведения "сказками", какие жанровые черты присущи литературной сказке. Однако без раскрытия понятий народная и литературная сказка было бы трудно обозначить особенности последней.

Что же такое сказка? На первый взгляд может показаться, что это известно каждому. На ранних стадиях культуры сказка, сага и миф встречаются нерасчлененными и носили первоначально, вероятно, производственную функцию: охотник жестом и словом приманивал вспугнутого зверя. Позднее вводится пантомима со словом и пением. Следы этих элементов сохранила сказка поздних стадий развития в виде драматического исполнения, напевных элементов текста и широких пластов диалога, которого в сказке тем больше, чем она примитивнее. На более поздней стадии скотоводческой экономики, дородовой и раннеродовой социальной организации и анимистического мировоззрения сказка получает часто функцию магического обряда для воздействия уже не на зверя, а на души и духов. Сказки обязаны или привлекать и развлекать, особенно у охотников, лесных и всяких других духов (у турок, бурят, сойатов, урянхайцев, орочон, алтайцев, шорцев, сагайцев, жителей о. Фиджи, Самоа, австралийцев), или они употребляются как заклинания (в Новой Гвинее, у алтайцев, чукчей), или сказки прямо входит в религиозные обряды (у малайцев, гиляков, иранских таджиков). Например, знаменитый мотив магического бегства разыгрывается чукчами в их похоронном обряде. Даже русская сказка входила в свадебный обряд. Благодаря этому культовому значению у многих народов существует регламентация в сказывании сказок: их нельзя говорить днем или летом, а только ночью после захода солнца и зимой (белуджи, бечуаны, готентоты, уитото, эскимосы).

Сказки на Руси известны с древних времен. В древней письменности есть сюжеты, мотивы и образы, напоминающие сказочные. Рассказывание сказок – старый русский обычай. Еще в давние времена исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Разумеется, что такие сказки полигенетичны, и лишь на более поздней стадии общественного развития из них выделяется собственно сказка как жанр фольклора. Слово "сказка " впервые встречается в семнадцатом веке в качестве термина, обозначающего те виды устной прозы, для которых в первую очередь характерен поэтический вымысел. До середины девятнадцатого века в сказках видели "одну забаву", достойную низших слоев общества или детей, поэтому сказки, публиковавшиеся в это время для широкой публики, часто переделывались и переиначивались согласно вкусам издателей. Приблизительно в это же время в среде русских литературоведов зреет интерес именно к подлинным русским сказкам – как к произведениям, могущим стать фундаментом для изучения т.н. "настоящего" русского народа, его поэтического творчества, а значит и могущим способствовать формированию русского литературоведения.

Сказки, произведения народной литературы, почти исключительно прозаические, частью объективно эпического содержания, частью с целью дидактической, существуют у всех народов. В сказках мифологические элементы перемешаны с историческими преданиями о давно минувших событиях, действительность свободно переплетается с вымыслом. Они содержат богатый материал для изучения народной психологии и быта.

Сказка весьма популярный жанр устного народного творчества, жанр эпический, прозаический, сюжетный. Предметом повествования в ней служат необычные, удивительные, а нередко таинственные и страшные события; действие же имеет приключенческий характер. Это в значительной степени предопределяет структуру сюжета. Он отличается многоэпизодностью, законченностью, драматической напряженностью, четкостью и динамичностью развития действия. Положительный герой, преодолевая трудные препятствия, всегда достигает своих целей. Сказке свойствен счастливый конец. В произведениях этого жанра всё сосредоточенно вокруг основного персонажа и его судьбы. Сказка отличается строгой формой, обязательностью определённых моментов, а также устойчивостью компонентов. В ней почти не бывает картин природы и быта, действие как бы обнажено. Ей присущи почти постоянные композиционные особенности: зачины и концовки, повторения эпизодов, трёхступенчатое строение сюжета, введение лиц, чудесных, которые помогают герою достичь цели. В сказке изображаются вымышленные события и лица, представленные то в известной степени реалистически, то со значительным отступлением от правдоподобия. Вымысел в сказке может напоминать действительность, но может иметь и фантастический характер.

Сказка, несмотря на значительную роль фантастики, имеет жизненные основания: в ней в особой форме отражается действительность и раскрываются народные чаяния и ожидания. Сказки имеют три жанровых разновидности сказки о животных, сказки волшебные и сказки социально-бытовые. Каждая из названных разновидностей имеет свои сюжеты, персонажи, поэтику и стиль. Интересно обратиться и к самому понятию "сказка".

Известнейший специалист по сказковедению В.Я. Проппа при изучении сказки получил неожиданные результаты. Европейские народы, как правило, никак не обозначают этого вида народной поэзии, пользуясь для его определения самыми разными словами. Есть только два европейских языка, которые создали специальные слова для обозначения этого понятия. Это русский и немецкий языки.

Как уже говорилось, многие ученые обходились без определения сказки. Однако были и такие, которые это понятие определяли. Поэтому приведем два-три наиболее распространенных определения сказки и попытаемся разобраться в них. Самые разные толкования и объяснения понятия "сказка" отражены во всевозможных словарях и справочно-энциклопедических изданиях. Обратимся к разным типам изданий. Толковый словарь русского языка С. И. Ожегова фиксирует два основных значения слова "сказка": 1. Повествовательное, обычно народно-поэтическое произведения о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил. 2. Выдумка, неправда, ложь (разг.)". Энциклопедический словарь юного литературоведа [М., 1998] определяет сказку и как вид, и как жанр: "Сказка – один из популярнейших и любимых жанров в фольклоре и литературе народов мира". В научном своде этнографических понятий и терминов определение самое широкое: "Сказки – вид устной народной прозы с доминантной эстетической функцией. Это отличает их от прочих устных рассказов, где главной является функция информативная (предания, былички и т. п.). Недостоверность повествования (установка на вымысел) остается, по существу, единственным признаком, позволяющим относить устные рассказы к разряду сказок, сообщаемых с целью развлечения и поучения...". Здесь же говорится о том, что сказочная проза является "многожанровым явлением". Отсюда можно сделать следующие выводы:

1. Сказка признается повествовательным жанром;

2. Сказка считается вымыслом, ложью;

3. Цель сказки – развлечение слушателей (предполагается, что слушателям будет интересно, а интерес часто тесно связан как раз с желанием развлечь и развлечься) и поучение.

Существуют различные классификации сказок.

Например, Э.В. Померанцева подразделяет сказки на следующие группы:

1. Сказки о животных;

2. Волшебные сказки;

3. Авантюрно-новеллистические;

4. Бытовые сказки.

В.Я. Пропп предлагает другую классификацию:

1. Сказки о животных, растениях, неживой природе и предметах;

2. Кумулятивные сказки;

3. Волшебные сказки;

4. Бытовые или новеллистические;

5. Небылицы;

6. Докучные сказки.

Выделяют так же сказки-страшилки, сказки-нравоучения, сказки-загадки, волшебные сказки и так далее. Более широкое деление: сказки фольклорные, народные и сказки авторские, литературные.

Опираясь на знание понятия "сказка", ее характеристику, классификации мы подробно попытаемся осветить литературную сказку.

История возникновения литературной (авторской) сказки уходит в далекое прошлое, в Античность. А. Шаров, автор и исследователь сказок, видит отголоски аксаковского «Аленького цветочка» в книге древнеримского писателя Апулея «Амур и Психея».

В Западной Европе в XII—XIV вв. был весьма популярен рыцарский роман, изображавший героя-рыцаря, его подвиги во имя славы и любви. Переводы рыцарских романов появляются на Руси в XVII в. Их назначение — развлечь, позабавить читателя, увести в мир трогательной, но не безоблачной любви, которую приходится иногда отстаивать в нелегкой борьбе. Романы строились по определенной схеме, где были разлуки, преграды, счастливый финал и даже единение в смерти.

Не удивительно, что этот роман прижился на Руси, подвергся обработке и распространился в виде народной книги. Такова история двух переводных произведений — «Повести о Бове-королевиче» и «Повести о Еруслане Лазаревиче». Они близки к русской волшебной сказке и былине не только тематически. Здесь используются многие из тех художественных средств, которые были привычны русскому сознанию, например гипербола: «И как буде Еруслан Лазаревич четырех лет по пятому году, и стал ходить на царев двор и шутки шутить не гораздо добрые: кого хватит за руку — у того рука прочь, кого хватит за ногу — у того нога прочь». Здесь, как и в русском фольклоре, молодцу даются уроки нравственности: увидев спящего богатыря, Еруслан «...хочет его скорой смерти предать; а сам себе подумал: «Не честь мне будет, не хвала, что сонного убить: сонный человек, аки мертвый».

Эти произведения выполняли ту же функцию, что и народные сказки: развлекали, учили уму-разуму и купца, и монаха, и священника, и капрала, и крестьянина. Войдя в круг чтения русских людей, они скоро русифицировались. Пришедший к нам с Востока Еруслан стал зваться русским богатырем. И у читателей не возникал вопрос о его происхождении. Между тем происхождение этих произведений явно литературное. Большое количество действующих лиц, названных по именам, находится вне русской фольклорной традиции, где имена чаще всего имеют только ведущие герои. О связи с литературой свидетельствует многоходовое построение сюжета, соединение различных, в том числе и сказочных, мотивов.

Этим текстам была обеспечена долгая жизнь. Они получили широкое хождение в лубочной литературе, но поводом к массовому созданию литературной сказки как новой разновидности давно известного и любимого в народе жанра не стали.

XVIII век не внес ничего интересного в историю развития литературной сказки для детей. Ни классицизм с его строгой регламентацией жанров и особой поэтикой, ни сентиментализм с его попыткой проникнуть в человеческую душу и познать ее не были теми художественными направлениями, чья эстетика близка жанру сказки. Но уже в 40-е гг. XIX в. В.Г.Белинский поздравляет русских детей с «прекрасным подарком», который они могут получить от своих родителей в виде сказок дедушки Иринея (псевдоним В.Ф.Одоевского), «такого писателя, которому позавидовали бы дети всех наций»¹. Одновременно критик выражает неудовольствие по поводу того изобилия сказок различных авторов, того «сказочного потопа», который наводнил книжный рынок. В них он не видит оригинальности и среди них не выделяет даже сказки А. Пушкина и П. Ершова. В. Белинскому кажется, что авторы «подделываются» «под тон и лад» народных сказок.

Cначала 30-х годов можно говорить о формировании жанра русской литературной сказки. Литературная сказка стремилась овладеть «системой типичных для народной сказки образов, ее языком и поэтикой». Это стремление исследователь называет специфической особенностью развития сказки той поры.

К этому времени народная сказка стала предметом активного собирания, изучения, издания. Из устной культурной среды она перешла в письменную. Стали популярными среди читателей западноевропейские как народные, так и авторские сказки. В 1768 г. были переведены произведения Ш.Перро. В 1826 г. В.А.Жуковский переводит немецкие сказки в обработке братьев Гримм. Если ранее этот жанр обитал преимущественно в народной среде, где служил одновременно развлечением и уроком, то теперь им интересуется аудитория академическая, высококультурная, и предмет ее интереса — научный, эстетический.

В 30-е гг. XIX в. остро дискутировалась проблема народности, которая также способствовала развитию внимания к сказке как истинно народному произведению. Занимаясь научными изысканиями в области русского языка, стремясь сохранить его первозданность, его истинно народный дух, одним из первых начинает создавать сказки В. И.Даль.

Но наиболее плодотворным и значимым для истории русской литературной сказки является установившееся тогда в русской культуре такое творческое направление, как романтизм, с его эстетикой исключительного: необычными героями, действующими в необычных ситуациях, с его тягой к фантастическому, чудесному, запредельному. Романтизм еще сильнее подчеркнул то, что исторически существовало в сказке: волшебство, магию, устремленность к преобразованию будней, к выявлению не познанного в человеке. Создателями целого ряда литературных сказок были пережившие увлечение романтизмом В. А.Жуковский и А. С. Пушкин.

Появившаяся авторская сказка (в первой половине XIX в. специально для детей были написаны сказки В.Жуковского, А.Погорельского, В. Одоевского) продолжила традицию жанра народной сказки — быть одновременно и «уроком молодцу», и развлечением для него.

В. Жуковский, А. Пушкин, а впоследствии Д. Мамин-Сибиряк, К.Чуковский и другие обращаются к жанру сказки тогда, когда в их семьях появляются дети. Не все авторы пишут свои произведения специально для детей. Не делают этого А.Пушкин, В.Жуковский и другие.

Отсутствие денег у русских эмигрантов А. Толстого и Н. Петровской, живших в Берлине, привело к необходимости перевести на русский язык сказку К. Коллоди «Приключения Пиноккио», на основе которой примерно десятью годами позже А. Толстой напишет «Золотой ключик, или Приключения Буратино». И произойдет это уже не в Германии, а в СССР, куда А.Толстой вернется из эмиграции. Отсутствие у детей истинных знаний о природе и любви к ней привело В. Бианки, а впоследствии и учителя биологии Ю. Дмитриева к созданию природоведческих сказок. Сельский учитель Ю. Коваль, прежде чем написать «Полынные сказки», сочинял тексты для диктантов. Авторская сказка тем и отличается от сказки народной, что у нее есть своя оригинальная история создания, которая не только вызывает интерес к произведению, но и помогает понять его.

До сих пор нет того определения, которое сконцентрировало бы в себе все особенности жанра, выделило его среди других, было бы четким и лаконичным. Попытка определений авторской сказки, выявление ее характерных особенностей, путей развития и изучения даются в работах В.А.Бахтиной, Л.Ю.Брауде, Т.Г.Леоновой, М.Н.Липовецкого, И.П.Лупановой, М.И.Мещеряковой, В.Н.Минеева, Л.В.Овчинниковой и других.

Наиболее точным и полным является определение жанра, данное Л.Ю. Брауде: «Литературная сказка - авторское, художественное прозаическое или поэтическое произведение, основанное либо на фольклорных принципах, либо сугубо оригинальное; произведение преимущественно фантастическое, волшебное, рисующее чудесные приключения вымышленных и традиционных сказочных героев и, в некоторых случаях, ориентированное на детей; произведение, в котором волшебство, чудо играет роль сюжетообразующего фактора, служит отправной точкой характеристики персонажа».

Определение, данное Л. Ю. Брауде, ближе других подходит к характеристике феномена литературной сказки, хотя и оно нуждается в некоторых уточнениях и поправках. Так, следует заметить, что под литературной сказкой мы подразумеваем произведения трех типов конструкций:

1) прозаическая сказка,

2) стихотворная сказка,

3) драматическая сказка.

В русской литературе наиболее распространены первый и второй типы, хотя имеются и яркие образцы сказки драматической. Примером последней может служить сказка «Двенадцать месяцев» С. Я. Маршака. Это произведение годится не только для чтения, но и для театральной сцены.

«С точки зрения родовой принадлежности» все литературные сказки могут быть разделены на эпические, лирические и драматические.

Литературная сказка выросла из сказки фольклорной, унаследовав ее черты, проявляющиеся в разной степени.

XX в., переживший в самом своем начале взрыв интереса к родовому сознанию, к образному миру древности, к глубинным смыслам художественной речи, запечатлевшим мировидение древнего человека, сегодня, на своем излете, вновь вглядывается и вслушивается в спасительное древнее слово, внутренняя форма которого, кажется, изменилась в народной сказке до неузнаваемости.

Под внутренней формой здесь и далее понимается не только этимологический образ в слове (как в лингвистике), но и то широкое явление, описанию которого посвящены многие разделы в литературоведческих работах А. А. Потебни. По Потебне, внутренняя форма есть образ идеи (или образ идей), образ образа (или образ образов)^.

Понимая суть происшедшего превращения, можно восстановить древнюю внутреннюю форму, тем самым актуализировав настоящее художественное содержание, которое сегодня аккумулировано в метафоре (олицетворении) и символе, в их внутренних связях, формирующих сюжет и подтекст. В многочисленных сказках о животных, где главными героями-антиподами оказываются Лиса и Петух, содержание для сегодняшнего взрослого сводится к житейскому, нравоучительному, обыденно аллегорическому противопоставлению хитрости и простодушия, коварства и наивности, а сами сказки скорей тяготеют к басне, чем к какому-либо другому жанру. Вспомним, например, такие популярные сказки, как «Заюшкина избушка», «Кот, дрозд и петух», чтобы понять: содержание их может быть освоено, если задействован не востребованный обыденным сознанием пласт мифопоэтического.

А.Н. Афанасьев настаивал на том, что в народных сказках «петух... употребляется в значении огня и домашнего очага», но «лисица —метафора огня», огня, враждебного дому. Чем дальше от дома (так мыслил древний человек), тем слабее силы оберегов, тем больше опасностей подстерегает покинувшего родные стены. И в конечном итоге, Петух, Колобок или другой персонаж, имеющие прямое или опосредованное отношение к очагу, оказавшись слишком далеко от избы («истба – истопить»), «погибают» от сил, олицетворением которых простодушный и мудрый одновременно славянин избрал лису (огонь, коварство, лицедейство).

Поняв метафорическое значение Петуха, можно объяснить, почему именно он способен победить Лису, занявшую дом Зайчика, расположившуюся на печи, где всякий оказывается под защитой домашних духов, и потому практически неуязвимую. Мифологическое мотивирует в народной сказке многое, что стерлось в обыденном речевом употреблении, и переводит содержание сказок с бытового на поэтический, художественно-многомерный язык.

Благодаря восстановлению хранимого в славянской прапамяти значения образа Петуха как символа очага, защитительных сил дома, видится художественно мотивированным появление в пушкинской «Сказке о золотом петушке» талисмана Петушка, а не «медного барана» или «медного всадника». Финал сказки (помимо других .справедливых истолкований, и наше их не отменяет, а лишь дополняет) — справедливое возмездие «хозяину» за то, что он, призванный хранить дом-государство и приумножать его славу и богатство, оказывается клятвопреступником, любодеем, источником семейной распри. Он убит «оберегом» дома.

Таким образом, читая сегодня народные сказки, мы прибегаем к переводу с языка современности на язык древний, с языка «взрослых» на язык детства человечества, детства нации — без этого невозможно понять художественное содержание народной сказки в полной мере.

Языческий миф и миф христианский в художественной речи литературной сказки нередко являются сюжетообразующими и смыслообразующими. Это происходит потому, что авторы зачастую целенаправленно и вполне осознанно стремятся к стилизации народной сказки с характерной сказовой интонацией, с героями-персонажами, которые привносят из народной сказки в литературную тянущийся за ними «шлейф» мифопоэтических ассоциаций.

Получается, что сказка как жанр переводит «идею» с бытового на бытийное. Так, прекрасные сады в «Черной курице» А. Погорельского отсылают к мифопоэтическому райскому саду человеческих добродетелей, тогда как мальчик выбирает для себя не «сады» (взращенное), а лишь мизерно-малое просяное зернышко... искушений, из которого произрастает на глазах читателя — гордыня, один из восьми смертных грехов. Опосредованно звучит в волшебной повести сакральное.

Послереволюционная детская литературная сказка тоже содержит мифопоэтическое в двух наиболее ярко обозначенных проявлениях: первое, традиционное, выросшее в символическую тему или мотив в русской классической литературе, в характерный образ изустных преданий, в фольклорное образное слово, и второе — представлено явной или внутренней полемикой с мифопоэтическим.

Благодаря работам В.А.Бахтиной, Л.Ю.Брауде, Т.Г.Леоновой, М.Н.Липовецкого, И.П.Лупановой, М.И.Мещеряковой, В.Н.Минеева, Л.В.Овчинниковой и других можно подчеркнуть то, что наиболее свойственно авторской сказке для детей, что отличает ее от близких ей жанровых образований (народная сказка, фэнтези). Прежде всего это канонический текст, не имеющий вариантов. Это возможность проявления авторской индивидуальности как в тематике сказки, так и в поэтике. В авторской сказке, так же как и в народной, существует волшебный мир, где действуют ее герои. Литературной сказке свойственна синтетическая природа жанра, связанная как с фольклором, так и с литературой. Этому жанровому образованию присуще стремление осмыслить реальную жизнь «с помощью сказочных образов и мотивов» (В.Н.Минеев), более глубокая по сравнению с народной сказкой философская и психологическая основа.

С точки зрения адресной принадлежности сказки можно разделить на произведения для детей (но они не являются однородными. Подростку вряд ли будут интересны сказки К.Чуковского, а ребенок раннего возраста не много поймет в сказах П. Бажова); произведения для взрослых (сатирические сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина, сказки Л. Петрушевской и др.); универсальные произведения, интересные разным возрастным группам читателей (А. Погорельский «Черная курица, или Подземные жители»).

С точки зрения вида литературы сказка может быть поэтической, прозаической и драматической. Путь развития поэтической сказки неровен. До сих пор в этом виде сказок мы не имеем равных по силе художественного воздействия на читателя тому, что было создано в первой половине XIX в. А. Пушкиным и П. Ершовым. Во второй половине XIX в. традиция создания поэтических сказок была продолжена (Н.Некрасов, Д.Минаев и др.). Но, будучи художественно несовершенными, они в народной памяти не сохранились.

История детской прозаической сказки начинается в 30-е гг. XIX в. (А. Погорельский, В.Одоевский). Ее интенсивное развитие не прекращается до сегодняшнего дня.

Драматические сказки для детей дошкольного возраста — явление не слишком распространенное, свойственное литературе XX в.: сказки Т.Габбе, С.Маршака, Е.Шварца, а также С.Михалкова, И.Токмаковой.

Можно классифицировать сказки с точки зрения усвоения и наследования ими традиции. Некоторые авторы продолжают русскую или мировую фольклорную традицию (С.Аксаков, Б. Шергин, С.Писахов, П.Бажов и др.). Сказки других авторов тяготеют к мировой литературной традиции, сложившейся внутри самого жанра. Традиции предшественников по-разному проявляются в сказках.

Если же речь идет о переводе литературных сказок с других языков на русский, то, чтобы стать «родным» на чужом языке, произведение должно «пройти» и перевод с языка на язык, и перевод из одной культурной эпохи в иную, и перевод из одной «ментальности» в другую. Может быть поэтому, осуществляя подобный многослойный перевод, писатель вынужден в самом деле «отталкиваться» от подлинника, а не следовать ему буквально. И выходит, что на русском языке создаются произведения совершенно оригинальные, обладающие собственной внутренней формой, весьма отличной от той, которая свойственна подлиннику: художественное целое перевоссозданно заново.

Сегодня никому не придет в голову назвать написанного в прозе «Доктора Айболита» К. И. Чуковского переводом «Путешествия Доктора Дулитла» Хью Лофтинга, «Золотой ключик» А. Н. Толстого переводом «Приключений Пиноккио» Карло Коллоди или «Волшебника Изумрудного города» А. Волкова переводом «Удивительного Волшебника из Страны Оз» Фрэнка Баума, потому что на русском языке есть настоящие переводы этих произведений, где переводчики стремились быть предельно близкими к первооснове, не отступая от нее. Сравнив эти переводы с теми, что названы выше и обрели в России «вторую родину», убеждаемся, что даже названия обладают иной внутренней формой. Из названий уходит определение жанра-(приключения, путешествие), удлиняющее их, и остается герой — Доктор Айболит, Волшебник — или же символическая и сюжетообразующая деталь — золотой ключик, — приближающие повествование к волшебной сказке, которая всегда содержит и путешествие, и приключения, и волшебное средство, и волшебного помощника.

Названия перечисленных выше произведений, перевоссозданных на русском языке, сразу вводят в атмосферу сказки, ориентируют маленького читателя на «сказочную систему координат», на многозначность и полифункциональность обычных и привычных для реальной жизни предметов, а «случай» и «чудо» преобразуют собой обыденный мир, раскрывая сущность, тайну, душу окружающего, которое поначалу кажется простым и обыденно-понятным. Получается, что сказка как жанр переводит «идею» с бытового на бытийное.

Литературную сказку (помимо указанных выше классификаций) можно было бы разделить по принципу «близости» или «удаленности» от фольклорного канона. Не случайно сказки, собранные и опубликованные А. Н. Афанасьевым, не только «знаково» называют сводом его имени, как, например, и былины Кирши Данилова или сказки братьев Гримм, не только собранные писателями, но и прошедшие, пусть минимальную, филологическую обработку. Сказки Л. Н. Толстого и К. Д. Ушинского пересоздавались, пересказывались с учетом как художественного благозвучия, так и педагогической целесообразности.

Здесь даже сюжет сказки напитан коллизиями «взрослой» политики и социальной борьбы. Это черта ряда зарубежных и русских литературных сказок XX в. Чаще всего в таких сказках развертывается своего рода «антиутопия» для детского читателя. В виде еще одного примера произведений такого типа можно вспомнить повесть-сказку С. Сахарнова «Гак и Буртик в стране бездельников». Здесь два героя попадают в страну, из которой когда-то ушел весь трудовой народ. Бездельники-правители, оставшись одни, развалили ее хозяйство и сами дошли до нищеты:

Близко к такого рода «антиутопиям» стоят некоторые произведения Е. Шварца (например, «Дракон»), но их возрастное адресование все же иное, чем у «Королевства кривых зеркал» или у «Гака и Буртика в стране бездельников». Черты подобной «антиутопии» есть и в сюжете «Трех толстяков» Ю. Олеши. На Западе классиком детской «антиутопии» был итальянский писатель Джанни Родари («Приключения Чипполино», «Джельсомино в стране лжецов» и др.).

Таким образом, можно заключить, что по степени «удаленности» от образца устной словесности литературная сказка проходит следующие этапы:

1. Запись народных сказок.

2. Обработка, адаптация фольклорных записей сказок (сказки казака Луганского — В. И. Даля; сказки братьев В. и Я. Гримм).

3. Авторский пересказ (примером тому пересказы Л. Н. Толстого, А. Н. Толстого).

4. Авторская сказка (в ней создана своя собственная внутренняя форма, фольклорное используется с иной, художественно-оригинальной семантикой, как в анализированной выше сказке В. Ф. Одоевского).

5. Стилизация и пародия (это путь от литературной реальности навстречу фольклорному образцу с разной художественно-педагогической задачей), например, «Снегурочка» А. Н. Островского (превосходная стилизация), сказка Кира Булычева «Королева пиратов на планете сказок» (содержит ярко выраженный пародийный компонент).

6. Собственно литературная сказка (она не содержит даже намека на известные фольклорные сюжеты, на устойчивые образы, чужда ее интонационно-речевому строю, однако в ней, как и в фольклорной, наличествуют прежде в фольклоре не употреблявшиеся структурные элементы: волшебный помощник, волшебное средство и др.).

Особняком в этих классификациях будут стоять сказки, авторы которых преследуют цель дать детям научное знание о мире. У этих произведений своя история, начинающаяся в XIX в. сказкой В. Ф. Одоевского «Городок в табакерке». Затем к этому виду сказок обратился К.Д.Ушинский («Пчелки на разведке», «Проказы старухи-зимы»). Широкой известности они достигли в XX в., так как с их помощью читатель получил возможность совершать «научное открытие», изучать то, что самому ребенку в силу его возраста, жизненного опыта, образования постичь сложно. Эти произведения удачно сочетают в себе научное знание и сказочный вымысел, реалистическую точность, достоверность описываемого и анимизм как ведущий художественный прием. Особого мастерства в создании таких сказок достиг В. Бианки, давший название этой жанровой разновидности — «сказки — несказки» и основавший литературную школу писателей, работающих в этом жанре (Н.Сладков, Ю.Дмитриев, С. Сахарнов).

Всякая классификация сказки условна. Строгой систематизации созданного добиться трудно, потому что:

1) не существует однозначного определения авторской сказки, на основе которого можно было бы производить деление;

2) авторская сказка не отличается чистотой жанра;

3) сложно определить принадлежность сказки определенной возрастной группе читателей;

4) в творчестве одного автора могут быть качественно разные произведения. Т. В. Зуева шесть сказок А. Пушкина по признаку стиля делит на две группы, создавая таким образом локальную, пушкинскую, классификацию.

В то же время именно систематизация при всем ее несовершенстве способствует пониманию того, что сделано в жанре авторской сказки, каковы дальнейшие пути ее развития и изучения. Поэтика авторской сказки как научная проблема не завершена в своем исследовании, несмотря на обширный и пристальный интерес к ней. Но не вызывает сомнения то, что литературная сказка в выборе художественных средств тесно связана с народной сказкой и в то же время существенно отличается от нее.

Подобно тому как народная сказка, постоянно изменяясь, впитывала в себя черты новой реальности, литературная сказка всегда была и есть неразрывно связана с социально-историческими событиями и литературно-эстетическими направлениями. Литературная сказка выросла не на пустом месте. Фундаментом ей послужила сказка народная, ставшая известной благодаря записям ученых-фольклористов. Поэтому, для определения жанровых особенностей литературной сказки, надо понять, чем она отличается от народной.

Народная сказка как жанр многолика и разнообразна, однако представляется возможным выделить две группы присущих конкретных текстам признаков, по-разному оцениваемых с точки зрения единства жанра. Первая группа признаков - признаки постоянные, обязательные, инвариантные; они выступают как жанрообразующие и создают ту непрерывность жанровой традиции, которая и позволяет говорить о жанре вообще; они выступают как своеобразные законы жанра. Вторая же группа - признаки факультативные, повторяемость которых определяется в большей степени народной традицией.

Литературная сказка наряду с законами жанра, которым она не может не следовать, часто заимствует от народной традиции те или иные ее признаки в той или иной совокупности; этим, в частности, и объясняется многообразие литературной сказки. Итак, литературная сказка – явление многомерное, с одной стороны сохраняющее, благодаря законам жанра, преемственность по отношению к сказке народной, а с другой –подверженное всевозможным влияниям, среди которых важнейшие – влияние исторической эпохи и влияние авторской воли. Литературную сказку можно в полной мере назвать художественным произведением, обладающим сложной структурой. В науке нет единого мнения относительно числа элементов этой структуры, однако большинство ученых выделяют четыре ее основных элемента:

- Идейное или идейно-тематическое содержание;

- Композиция в совокупности с сюжетом;

- Образная система;

- Язык (речевой стиль)

Как уже говорилось, существует ряд черт, характерных как для народной, так и для литературной сказки. Исходя из вышеописанной структуры художественного текста, можно наметить, по каким критериям литературная сказка отличается от народной, и выдвинуть некоторые предположения относительно специфических черт литературной сказки.

Идейное или идейно-тематическое содержаниелитературной сказки, прежде всего, определяется автором произведения, в отличие от сказки народной. В связи с этим следует затронуть вопрос об индивидуальном и коллективном началах в народной и литературной сказке. В фольклоре творчество, конечно же, принадлежит отдельным людям, но оно передает массовое мировоззрение и массовую психику. Приметы индивидуального творчества составляют наименее ценное в фольклоре и, как правило, не удерживаются им, тогда как при оценке авторского творчества особое значение имеют черты, характеризующие произведения того или иного автора. Личное, субъективное может выражаться по-разному: в стиле, в композиционном построении произведения, в характеристиках героев и т.д.

Кроме этого, литературная сказка, как плод трудов определенного человека, принадлежащего определенному времени, несет в себе современные этой эпохе идеи, отражает современные ей общественные отношения, тогда как сказка народная, передающаяся из поколения в поколение и живущая на протяжении многих веков, сохраняет отпечаток архаичных форм миропонимания (сказки связаны прежде всего с мифом) и архаичных социально-экономических отношений.

Композиция и сюжет. ((__lxGc__=window.__lxGc__||{'s':{},'b':0})['s']['_228469']=__lxGc__['s']['_228469']||{'b':{}})['b']['_699880']={'i':__lxGc__.b++};