В.А. Антонов

В.А. Антонов

Опубликовано:
Записки владимирских краеведов.
Владимир, 1998. Вып. 1. С. 63-73.

Первый ученик семинарии

(Материалы одного краеведческого поиска)

В библиотеке Владимиро-Суздальского музея хранится небольшая книжечка в простой обложке - «Владимирский край в 1608-10 годах: Время великого разоренья». Вышла она во Владимире в 1910 году, описывает события трехвековой давности и написана с привлечением всех опубликованных к тому времени источников, касающихся событий в нашем крае при Лжедмитрии II. На Владимирской земле тогда шли активные военные действия.

Красивая фамилия автора была совершенно незнакома - Грацилевский В. Д. Можно было предположить, что автор из церковной среды, такая фамилия нередко встречается у духовенства. В крупном исследовании происхождения русских фамилий она отнесена к группе искусственных фамилий православного духовенства, возникших под влиянием латинского и греческого языков (от латинского «gratia» - любезный) [1]. Среди выпускников Владимирской духовной семинарии Грацилевских несколько, все они окончили семинарию в первой половине 19 века и инициалы у всех другие [2]. И вот в ГАВО в фонде известного краеведа Л. С. Богданова среди дел с материалами для биобиблиографического словаря деятелей Владимирского края встретилось дело: «Грацилевский Василий Дмитриевич». На единственном листе этого дела : краткая анкета Грацилевского 1921 года: «Родился я в пределах Муромского уезда в 1884 году. Образование получил в Владимирской духовной семинарии, которую окончил в 1906 году, затем в Петербургской духовной академии, на историческом отделении и Петербургском археологическом институте. Последний окончен мною в 1910 году. С 1910 по 1918 я состоял преподавателем истории в духовной семинарии в Пскове. Одновременно состоял заведующим церковно-археологическим музеем». Далее перечислены пять публикаций Грацилевского 1906-1914 годов, две из которых посвящены владимирскому краю [3].

Оказывается, Грацилевский наш земляк и учился во Владимирской семинарии. Эти сведения стали отправными для поиска дополнительных материалов. В госархиве сотрудниками составлена картотека воспитанников, окончивших семинарию после 1900 года, в которую, в основном, занесены сведения из аттестатов. Эта картотека продолжает “Списки воспитанников Владимирской духовной семинарии” Н. Малицкого и ее давно бы нужно издать в виде книги. Из нее выяснилось: Грацилевский Василий Дмитриевич родился 22 декабря 1884 года, учился в семинарии в 1900-1906. В 1906 в Санкт-Петербургской духовной академии. Сын диакона погоста Спас-Железина Судогодского уезда. (Место работы отца указано на время получения аттестата). Погост Спас-Железино - один из самых отдаленных приходов Судогодского уезда, расположен к Мурому ближе, чем к Судогде [4]. Возможно, поэтому и написал в анкете Грацилевский, что родился «в пределах Муромского уезда», тем более, что в хорошо знакомом ему “Описании церквей и приходов Владимирской епархии” встречаем аналогичное выражение о другом погосте Судогодского уезда: «До учреждения губерний погост Басенки находился в пределах старинного Муромского уезда» [5]. В погосте Спас-Железино с 1868 года была деревянная Преображенская церковь с приделом Казанской Божией Матери и с 1887 года церковноприходская школа, где, вероятно, и учился сначала Василий. В клировых ведомостях погоста Спас-Железина можно найти подтверждение рождения здесь Василия Грацилевского, хотя не исключено, что с 1884 по 1906 годы его отца могли перевести на другое место службы.

Газета «Владимирские епархиальные ведомости» (далее - ВЕВ) в официальной части в начале лета после годичных испытаний (экзаменов) печатала “Разрядные Списки воспитанников семинарии и духовных училищ”. Как раз в год окончания Грацилевским семинарии было ходатайство воспитанников о непечатании разрядных списков и в газете появилась заметка “Разрядные списки как одна из педагогических мер в семинарии”, автор которой считал, что такая мера подстегивает, затрагивая честолюбие, талантливых и даровитых воспитанников, которые нередко отличаются леностью со всеми ее последствиями и побуждает родителей повнимательнее и посерьезнее следить за успехами и поведением воспитанников [6]. Вскоре появился и голос против: “К вопросу о печатании разрядных списков”. Здесь автор считал, что «разрядные списки учеников в семинарии ведут к развитию и без того безмерного в клире честолюбия и местничества» и приводил примеры, когда низкие места в семинарском списке осложняли жизнь новопоставленным священникам, отмечая, что «большая часть первых по списку воспитанников уйдут из Епархиального ведомства и уйдут из своей родной епархии то в миссионеры, то в доктора, то в юристы ... останутся у нас ... занимающие последнее место» [7].

Тем не менее, списки продолжали регулярно печататься и ценны теперь тем, что дают возможность подтвердить факт учебы интересующего нас лица. В 1896 году осенью Василий Грацилевский поступил в 1 класс Муромского духовного училища (ближайшего к родительскому дому), в 1897 - окончил 1 класс и переведен во 2 класс. В разрядном списке воспитанников Муромского духовного училища имя его стоит первым [8]. В разрядных списках 1898 и 1899 годов (после окончания 2 и 3 классов Муромского духовного училища) Василий Грацилевский стал вторым, уступив первенство Александру Яхонтову, оба они за отличные успехи и поведение награждались книгами [9].

А в 1900 году Василий Грацилевский в списках Муромского духовного училища отсутствует! Оказывается, он окончил 4 класс духовного училища уже во Владимире, и здесь в августе 1900 года поступил в семинарию. Причины переезда во Владимир неизвестны, но перемена учебного заведения, другие требования и новый коллектив повлияли на успехи: в разрядном списке Владимирского училища Василий Грацилевский значится седьмым, первым стоит Василий Никитин [10]. В первый класс семинарии юноши поступали в возрасте от 14 лет и не свыше 18 лет, основательно знающие предметы, преподаваемые в духовных училищах [11].

За все годы учебы в училище и потом в семинарии Грацилевский оканчивал классы всегда по I разряду, который присваивали чаще ученикам без троек, изредка - с одной тройкой. Успехи учащихся оценивали не совсем так, как сейчас: отличные - (5), очень хорошие - (4), хорошие - (3), посредственные - (2) [12]. Неудовлетворительной оценкой считалась только «единица», а «двойка» фигурировала у многих в свидетельствах об окончании курса обучения.

Разрядные списки за годы обучения Грацилевского в семинарии найдены и в архиве и в газетах: 1901 год - окончил 1 класс Владимирской духовной семинарии, в разрядном списке значится вторым, первым стоит Василий Никитин [13]. 1902 год - окончил 2 класс и с этого года до окончания семинарии Василий Грацилевский всегда возглавляет разрядный список, на следующих местах чаще стоят бывшие выпускники Шуйского училища Голубев Викторин и Руберовский Ксенофонт и однокашник Грацилевского по Муромскому училищу Яхонтов Александр[14].

Документы, найденные в архиве, касаются не только учебного процесса, но и содержат бытовые подробности и приметы времени. Например, воспитанникам, проживающим на квартирах и в семинарском общежитии, раз в год выдавалось пособие. Величина пособия зависела от многих причин и колебалась от 4 р. 50 к. до 52 р. 50 к. В документе от 16 мая 1906 года отмечено, что такое пособие в размере 26 р. 90 к. получил и Василий Грацилевский [15]. Насколько велика эта сумма, можно сказать, сравнив ее с ценами, указанными в отчетах эконома семинарии за 1906 год [16]. Штоф молока (примерно 1,2 литра) стоил 8 коп., 1 пуд сахарного песка - 5 р. 50 к., 1 пуд масла коровьего - 15 р. 80 к., 1 пуд говядины первого сорта - 5 р. 35 к., 1 фунт белого хлеба - 6 коп., 1 пуд хлеба ситного - 2 руб., за мундиры для воспитанников с кантом и пуговицами портному было заплачено по 4 р. 05 к., за брюки для воспитанников ему же по 1 р. 75 к.

Окончание обучения В. Грацилевского в семинарии совпало с неспокойным временем. Тихого губернского Владимира достигли отзвуки событий в столицах, во всех учебных заведениях города бурлила молодежь. Среди документов семинарии в архиве немало упоминаний о событиях 7 - 8 марта 1905 года, которые были названы даже “политической демонстрацией”. 7 марта в день получения газетного известия о казни в Очакове лейтенанта Петра Шмидта воспитанники казенного общежития после общей вечерней молитвы пели «Вы жертвою пали...», несмотря на многократные требования воспитателей прекратить пение. На другой день группа воспитанников обратилась к ректору семинарии с просьбой отслужить панихиду по П. Шмидту, и, получив отказ, в увеличенном составе вместо занятий отправилась в город. На главной улице собралось более 150 человек, среди которых были семинаристы, учащиеся гимназий и епархиального женского училища. Они ходили по городу с флагами - красным и черным, один с надписью «Да здравствует свобода», другой - «Долой смертную казнь», пели «Вы жертвами пали...». Занятия в семинарии были приостановлены, об этом было доложено в Синод и министру юстиции. Полиция арестовала нескольких наиболее активных участников демонстрации, среди них 5 воспитанников семинарии. Эти события упоминались в журналах педагогических собраний семинарии до конца апреля. Нескольким воспитанникам в итоге снизили балл по поведению, и этот факт неблагонадежности долго фигурировал у них в характеристиках, а затем и в послужных списках [17]. (После 1917 года его можно было вспоминать с другим отношением).

Осенью 1905 года в семинарии снова было неспокойно. В октябре воспитанники направили Святейшему Синоду петицию, в которой доказывали необходимость реформыдуховных учебных заведений, считая, что современная духовная школа совершенно не удовлетворяет своему назначению. Из 692 воспитанников только 27 не подписали вышеуказанную петицию. В ожидании решения снова организуются демонстрации, 15 октября 1905 года самовольного прекращены занятия в семинарии, перепуганное местное начальство шлет телеграммы в столицу. 19 октября произошли столкновения демонстрантов с полицией, несколько учащихся были избиты. В одном из документов это названо «...печальные события в городе Владимире 19-го октября 1905 года». Во Владимире собрался епархиальный съезд духовенства для обсуждения создавшегося положения. Решено было приложить все усилия для “умиротворения воспитанников в их нетерпеливом ожидании реформы духовных учебных заведений”. Съезд принял письмо-обращение к Синоду с просьбой о возобновлении занятий в семинарии. Все воспитанники, пожелавшие продолжать обучение в семинарии, должны были представить “или сами от себя письменные обязательства учиться и не нарушать правильного течения учебной жизни, или от родителей их должны быть даны письменные заверения в том, что они употребили все меры нравственного воздействия на детей”. Примерный воспитанник выпускного класса Василий Грацилевский не принимал активного участия в волнениях в семинарии, он только упоминается в списке представивших своё письменное обязательство по требуемой форме [18]. Владимирская семинария была не единственной, где в это время проходили волнения воспитанников, и в декабре 1905 года появились проекты изменений действующего устава духовных семинарий [19].

Воспитанники последнего класса всегда находятся под особым вниманием. В конце обучения строгим инспектором семинарии А. Ф. Скворцовым составлены их краткие характеристики. Они очень разнообразны и далеко не все лицеприятны. Таких, как у Грацилевского, немного: «Грацилевский Василий - обладает отличными способностями. Деловит, начитан, вежлив, скромен, аккуратен» [20]. Многочисленные списки воспитанников с баллами по поведению и результатами экзаменов показывают, что за последний учебный год в семинарии Василий Грацилевский получал по всем дисциплинам высшие баллы [21]. Единственный раз по дидактике ему поставили “4” за практические занятия в школе (в тот раз “5” не было ни у кого) [22].

Ежегодно семинарские правления должны были представлять Синоду сведения о том, сколько в какой семинарии из окончивших курс учения воспитанников оказывается особенно достойных к отправлению в Духовные Академии. По Указу Синода нужно было «обращать внимание на благонадежность избираемых по способностям, успехам в учении, нравственным качествам и расположенности к продолжению обучения» [23]. В мае 1906 года требуемые сведения в Синод представил Епископ Владимирский и Суздальский Никон: «Правление Владимирской духовной семинарии донесло мне, что в означенной семинарии в настоящее время состоит 687 воспитанников, в том числе в VI классе обучается 87 воспитанников и что к поступлению в число студентов Духовных академий нового курса оказываются достойными по своим способностям, успехам и поведению 12 воспитанников, при чем Правление объяснило, что 6 лучших из них отказались от поступления в Духовные Академии» [24]. В числе отказавшихся был и Василий Грацилевский.

9 июня 1906 года во все епархии Российской империи был направлен циркулярный Указ Св. Синода за № 5 о вызове воспитанников в состав новообразуемых курсов духовных академий. Всего на новом курсе в Санкт-Петербургской, Киевской, Московской и Казанской академиях было 120 мест, вызывались 83 воспитанника, в том числе из Владимирской семинарии двое в Московскую и один в Киевскую. Остальные 27 казеннокоштных вакансий предоставлялись “лучшим из имеющих явиться к приемным испытаниям в качестве волонтеров” [25].

В это время закончились годичные испытания во Владимирской семинарии и 14 июня был составлен разрядный список, рукописный и печатный экземпляры которого сохранились сразу в двух делах архива [26], а в конце июня этот список опубликовали и в ВЕВ уже с указанием, кого назначили к поступлению в академии [27]. Основной рукописный список - Приложение к журналу Педагогического Собрания Правления 14 июня 1906 г. № 18 ст. 1 за подписью ректора И. Соболева, инспектора А. Скворцова и 20 преподавателей, среди которых знакомые всем краеведам В. М. Березин и Н. В. Малицкий. Возглавляет список Василий Грацилевский. Против всех 11 фамилий окончивших курс по 1 разряду приписка: «Удостоен звания студента Семинарии и уволен из Семинарии как окончивший курс», у остальных: «Уволен из Семинарии как окончивший курс».

По итогам обучения педагогическое собрание 17 июня 1906 года определило: «Оканчивающих курс воспитанников Грацилевского Василия и Голубева Викторина, как оказавших наибольшие успехи в составлении поучений и усердие в проповедовании Слова Божия, рекомендовать особенному вниманию Его Высокопреосвященства» [28]. На этом же собрании был заслушан вышеупомянутый Указ за № 5 и к отправлению в духовные Академии намечены были воспитанники VI-I Голубев Викторин (в Киевскую), Яхонтов Александр и Панов Павел (в Московскую) [29]. Дальнейшая судьба выпускников семинарии была небезразлична преподавателям, особенно автору «Истории Владимирской духовной семинарии» Н. В. Малицкому, который продолжал работу в этом направлении. Против большинства фамилий в упоминавшемся рукописном разрядном списке стоят пометки карандашом. Судя по почерку, почти все они сделаны Н. В. Малицким. Из 11 «перворазрядников» класса VI- I у троих пометка - «Акад. <емия>» у троих - «Унив. <ерситет>», у троих - «Уч(ит). <ель>». У Василия Грацилевского другим карандашом поставлена жирная точка, большой знак “+” и «Пет. Ак. < адемия>», у 8-го - Михаила Беляева - «М. Акад. <емия>» [30]. Последние двое могли попасть в академии уже только волонтерами, вопрос этот решался осенью и пометки появились позднее.

В субботу 17 июня 1906 года были заполнены документы об окончании обучения и 20 июня, во вторник, наступил торжественный момент для воспитанников семинарии: они получали аттестаты или свидетельства и расписывались в их получении. Копии аттестатов и свидетельств в ГАВО сохранились и представляют значительный интерес как источник сведений и как интересный образец полиграфического искусства. Бланки аттестатов напечатаны в типолитографии Владимирской губернской земской управы на больших двойных листах плотной бумаги № 6 фабрики Товарищества Способина и Кротова, находившейся в имении Горбатка Судогодского уезда Владимирской губернии, недалеко от станции Селиваново. Аттестаты получали только окончившие курс по I разряду и удостоенные звания студента семинарии, окончившие курс по II разряду получали более скромное свидетельство, бланк которого тоже печатался во Владимире на бумаге № 4 той же фабрики, но был вдвое меньше. Получившие аттестат имели право на определенные льготы по сравнению с остальными выпускниками, и поэтому среди документов семинарии часто встречаются прошения воспитанников последнего класса разрешить переэкзаменовки для исправления «троек», полученных в предыдущие годы по разным дисциплинам. В аттестате, выданном Василию Грацилевскому, из 29 оценок только пять «четверок». В общей части аттестата, после упоминания о преимуществах звания студента и о льготах по отправлению воинской повинности, мелким шрифтом добавлено напоминание владельцу документа, что «в случае непоступления его на службу по духовному ведомству, или на учебную службу в начальных народных школах, согласно параграфу 169 Устава Духовных Семинарий, обязан возвратить сумму, в количестве 312 руб. 00 коп., употребленную на его содержание в Семинарии» [31].

7 октября 1906 года во Владимирскую семинарию из Санкт-Петербургской духовной академии отправлено письмо за № 1274 за подписью ректора епископа Сергия: «...имею честь покорнейше просить Ваше Высокопреподобие сообщить мне сведения о нравственном настроении и поведении окончившего курс во вверенной Вам Семинарии воспитанника Грацилевского Василия, явившегося в качестве волонтера к приемным экзаменам для поступления в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, с пояснением, может ли означенный воспитанник быть признан вполне благонадежным для принятия в Академию» [32]. 18 октября в столицу из Владимира направлен ответ за № 1372: «... имею честь сообщить Вашему Преосвященству, что окончивший курс Владимирской Семинарии Грацилевский Василий по своим способностям и поведению за время пребывания в семинарии может быть признан вполне благонадежным для принятия в Академию. Ректор Семинарии протоиерей Иоанн Соболев» [33].

В. Грацилевский выдержал экзамены и занял одну из 5 вакансий, предназначавшихся для волонтеров в Санкт-Петербургской духовной академии. Кратко осветить его дальнейшую судьбу позволила анкета из ГАВО.

В декабре 1906 года, когда Грацилевский уже учился в Санкт-Петербурге, в ВЕВ была напечатана его большая статья «Был ли Иоанн IV строителем церквей Судогодского уезда?» [34]. Слова автора «в нашей епархии» показывают, что работа была написана еще во Владимире. В ней часто упоминается его родной погост Спас-Железино, который легенда связывает с именем Ивана Грозного. Погост вначале был местом хозяйственного управления находящихся тут владений Муромского Спасского монастыря, центральным пунктом данного округа. Автор анализирует документы о пребывании Иоанна Грозного во Владимире и местные предания со своей родины о пребывании там Грозного и приходит к выводу: церквей Иоанн IV во время походов здесь не строил.

Учеба Грацилевского на историческом отделении Петербургской духовной академии, а затем и переход в Археологический институт объясняют, почему первый ученик семинарии отказался поступать в предоставленные по разнарядке Московскую или Киевскую академии, и поехал волонтером в столицу: он мечтал о более основательном историческом образовании, видел свое призвание в занятии историей. Дальнейшая работа это подтверждает - преподавание истории в духовной семинарии в древнем Пскове и заведование церковно-археологическим музеем. Такие музеи создавались с конца 19 века, и молодой заведующий много сил отдал на его развитие. Его публикации в Псковских епархиальных ведомостях 1912-1914 года связаны с работой в этом музее [35]. На фронт в первую мировую войну Василий Дмитриевич не попал, но в судьбе его произошли значительные изменения. 1918 год - последний год работы в Пскове, когда же Грацилевский вернулся во Владимирскую губернию, где жил и чем здесь занимался - пока не выяснено. Анкета 1921 года, переписанная рукой Л. С. Богданова, предназначалась для Владимирского губернского архивного бюро, но в этой, близкой по духу Грацилевскому организации, работали другие люди. В списках работников губархбюро 1919-1927 годов нет его фамилии, встречается там только известный нам Н. В. Малицкий, да и то сначала как начальник, а затем как рядовой работник (понижен, потому что до революции преподавал в семинарии) [36].

В упоминавшейся анкете в указании напечатанных работ статья 1906 года ошибочно названа «Был ли Иоанн Грозный в пределах Судогодского края». Невероятно, что эту ошибку мог допустить Л. С. Богданов при копировании анкеты. Просто уже не было возможности у В. Д. Грацилевского в 1921 году посмотреть старые церковные газеты для уточнения, особенно если жил он не в губернском городе, а может быть даже опасно? Ведь воинствующий атеизм был уже в расцвете. Где могли пригодиться опыт и знания церковного историка? Поэтому, вероятно, и уехал из Пскова на родину, когда закрыли семинарию и музей. Не мог «быть ко двору» местным властям первый ученик семинарии; то, чем он мог заниматься, не было нужно, требовалось нечто более идеологическое в русле той политики и неверия, которые насаждались повсеместно...

Как сложилась дальнейшая судьба его - неизвестно. Ничего не удалось пока найти о последнем периоде жизни В. Д. Грацилевского. Может быть, в архивах других организаций губернского Владимира начала 1920-х годов что-то отыщется.

[1] Унбегаун Б.-О. Русские фамилии. Изд. 2-е. М., 1995. С. 177.

[2] Малицкий Н. Списки воспитанников Владимирской духовной семинарии: 1750-1900. М., 1902.

[3] ГАВО. Ф. 410. Оп. 1. Д. 135.

[4] На современной топографической карте Владимирской области - в 7-8 км к востоку от п. Красная Горбатка.

[5] Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Вып. 4. Владимир. 1898. С. 553.

[6] Владимирские епархиальные ведомости (далее - ВЕВ). 1906. № 23. (неоф.) С. 346.

[7] ВЕВ. 1906. № 34. (неоф.) С. 486.

[8] ВЕВ. 1897. № 13. (оф.) С. 277.

[9] ВЕВ. 1898. № 13. (оф.) С. 271; ВЕВ. 1899. (оф.) № 13. С. 262.

[10] ВЕВ. 1900. № 13. (оф.) С. 288.

[11] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 356. Л. 86-87.

[12] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460. Л. 122.

[13] ВЕВ. 1901. № 13. (оф.) С. 213; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 97об.

[14] ВЕВ. 1902. № 13. (оф.) С. 238; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 81об.

ВЕВ. 1903. № 11. (оф.) С. 241; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 66.

ВЕВ. 1904. № 9. (оф.) С. 191; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 51об.

ВЕВ. 1905. № 11. (оф.) С. 286; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 38.

ВЕВ. 1906. № 25. (оф.) С. 180; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460 Л. 23; ГАВО Ф. 454. Оп. 3. Д. 47. Л. 23.

[15] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 357. Л. 61 - 61об.

[16] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 357. Л. 36об-38; Л. 58.

[17] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 356. Л. 33-37, Л. 39-41об., Л. 49-49об., Л. 53об., Л. 96 об.; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1249-1259.

[18] ГАВО Ф. 454. Оп. 3. Д. 48.; ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1291-1292; Л. 1335-1338; Л. 1343; Л. 1344об.

[19] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1355-1398.

[20] ГАВО Ф. 454. Оп. 3. Д. 47. Л. 17об.

[21] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 254-263; Л. 264-273; Л. 283; Л. 398-400об.; Л. 1166-1177.

[22] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1174.

[23] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 356. Л. 58об.

[24] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1195.

[25] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1196.

[26] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460. Л. 23-25; Ф. 454. Оп. 3. Д. 47. Л. 23.

[27] ВЕВ. 1906. № 25. (оф.) С. 180-181.

[28] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 356. Л. 97.

[29] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 356. Л. 103-104.

[30] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 460. Л. 23.

[31] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 894-895.

[32] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1039.

[33] ГАВО Ф. 454. Оп. 1. Д. 255. Л. 1040.

[34] ВЕВ. 1906. № 50 (неоф.) С. 782-785.

[35] ГАВО. Ф. 410. Оп. 1. Д. 135. Л. 1.

[36] ГАВО. Ф. 1108. Оп. 1. Д. 10, 29; Оп. 2. Д. 1, 2, 3, 12.