Глава третья. Безмолвный город

Глава третья

Безмолвный город

На небе показалась зловещая красная луна, которая по одной ей известной траектории бросала косые лучи на кривые крыши заледеневших домов. Приходилось идти по серым снежным дорогам. Навязчивый запах с некоторой долей гнильцы преследовал их, куда бы они не сворачивали средь тёмных улиц. В городе практически не было света, а из мрачных окон, забитых старыми берёзовыми досками, порой выглядывали недовольные и измученные лица горожан, почему-то ещё не уснувших…кровавая луна обеспокоила и их холодные сердца.

– Город слишком тихий, даже для провинции, – шёпотом произнесла Лилит.

Барионор посмотрел на большую табличку у входа в город и невольно прочитал её содержание:

Бринмарк делится на три квартала. Верхний квартал – место жительства высшего сословия Бринмарка и здесь находится Медвежья крепость лорда. В Верхнем квартале стоит большая статуя Медведя, выполненная бурым камнем. Над медведем раскрываются крылья огромного Белого дракона, которого выточили из мрамора лучшие каменотёсы Империи. Верхний квартал обладает собственными отдельными стенами. Также в Верхнем Квартале есть памятник Безымянному солдату, жертвам в войне с морвельцами. Срединный квартал – жилой квартал для торговцев, воинов и священников. Здесь стоят церковь Белого дракона и небольшая часовня Старых богов для староверов, которые в этой провинции ещё не притеснялись Священной Инквизицией. Нижний квартал – место жительства большинства населения Бринмарка. Квартал для обычных работяг, шахтёров, кузнецов, охотников, мясников. Здесь находится большущий рынок и крупное кладбище с маленькой церковью по середине. Через все кварталы, прямо от главных врат, идёт главная имперская дорога, которая пересекает весь город, вплоть до Медвежьего замка.

Окончив чтение, Барионор начал смотреть на ту самую дорогу, про которую шла речь на таблице, она шла прямиком к огромному готическому замку с большими игольчатыми шпилями. В самой верхней башне периодически появлялся багровый свет, но он быстро исчезал и заметить его можно было, лишь имея очень хорошее зрение.

Они переглянулись с Гроином и по их погрустневшим глазам было всё понятно. Мрак окутал их, а ведь неделю всё было по-другому. Всего неделю назад. Барионор тогда, даже отметил про Бринмарк, что он в отличии от многих имперских городов, имеет свою особенную атмосферу и архитектуру. Смесь величественных строений старой Империи и холодная сталь гномьих построек. Это сочетание удивило капитана, и по-своему понравилось ему, а Гроин неделю назад зарекался остаться здесь жить, когда-нибудь. В этом месте время текло как–то иначе, иначе в приятном смысле. Вокруг поселения будто бы образовался сказочно-снежный купол, оберегающий его от проблем и зла окружающего мира. Теперь всё иначе… Барионор сразу заострил усталые глаза на прохожих. Форбозен пробил светлую энергетику этого места, люди из добродушных обитателей холодных краев, превратились в белёсых и безликих мертвецов.

– И что нас здесь ждёт? – бросил гном, куда-то в пустоту.

В ответ на эту реплику его друг лишь оскалился. У него была особая нелюбовь ко всему, что грядёт. Ибо всё его будущее ему известно заранее. Истинный патриот никогда не сможет погибнуть в тёплой кровати рядом с семьёй. Только на поле битвы, внутри или вне страны, не важно. Но кто вместо нас будет бороться? Никто. В том числе, именно поэтому он шагает по этим одиноким улицам.

– Посмотри на Форбозен, Гроин, он поднялся ещё выше, чем в прошлую ночь, – с беспокойством промолвил капитан, – держи секиру наготове.

Ему не в первый раз видеть, как кровавая луна предсказывает надвигающийся бой.

– Как тогда, – неожиданно окоченевшим, то ли от страха, то ли от холода голосом произнёс Барионор, – как в ночь моего первого убийства.

– До сих пор помнишь, повезло, я уже и не знаю, когда это произошло в моей жизни, – с особой грустью пробурчал Гроин.

– Такая себе удача.

– Как бы ни так, от осознания безразличия к собственной жизни становится ещё хуже.

Барионор не знал, что ответить другу, лишь поёжился от осознания общей атмосферы отчаяния, преследующей их из прошлого.

Только компания прошла чуть-чуть вглубь города, как у них появилась новая проблема – нужно было найти, где переночевать.

– Гроин, ты знаешь в этом городе таверны или постоялые дворы?

– А, ну конечно, – проворчал гном на этот раз совсем без усмешки, – я же главный дебошир всего Винтеркрига, – он задумчиво почесал бороду и добавил, – ладно, думаю, что я легко найду нам жильё. Но ты учти, что нынче ночлег не такой дешёвый, цены в Империи становятся выше с каждым днём, – добавил он и выразительно поднял палец вверх.

Затем потёр пальцами друг о друга в поисках нужной мысли.

– Не переживай, – человек достал из кармана мешок с золотыми имперскими монетами.

– Лучшее - офицерскому составу, что и говорить.

Барионор лишь промолчал, не желая ещё раз обсуждать Империю и её политику.

Они ходили по небольшим и узким улицам около получаса, пока Гроин не смог найти среди разных ответвлений и поворотов, тупиков, даже лабиринтов, то что им нужно было – таверну. Название её – "Северный очаг”.

Перед ними, как-то отчуждённо, стоял трёхэтажный дом: крыша у него была немного скошена, видно, что здание было построено давно. Это был этакий старинный постоялый двор, который погрузился в собственную атмосферу одиночества, отличающуюся от той, что царит во всём городе. Барионора это даже немного радовало, чем обычнее постройка, чем дальше она от гулкой жизни, тем крепче сон и меньше шансов нарваться на приключения.

Внутри вид у неё был ещё хуже, чем снаружи: потёртые и старые стулья, пережившие ни одно пьяное тело на себе. Барная стойка, которая впитала приличное количество алкоголя, пролитого навеселе. Это место явно не было самым чистым заведением в Бринмарке. Около двери стояли четверо вышибал, за столом в дальнем углу сидели местные рабочие, крестьяне и прочие из низшего сословия люди, которые, быть может, зашли сюда перед нудной и долгой “ночной работой”. Или наоборот ещё не легли. Подходя к стойке бармена, капитан увидел небольшого коренастого мужчину, с довольно полным телом.

– Нам бы комнату на три дня, – сразу протянул деньги хозяину Барионор, так сказать жест доброй воли. Увидев столь быструю оплату, он сразу смягчил недовольную гримасу на дружелюбное лицо:

– Можете занимать сорок вторую комнату, третий этаж, – на стойке быстро оказался необходимый ключ, капитан достаточно резво взял его и положил в сумку, весящую на поясе.

Кто–то мне однажды из моих знакомых сказал, что это число является ответом на главный вопрос вселенной. Сорок два, в чём смысл? Каждый трактует по-своему, но я могу поделиться своим пониманием этого значения. Всё просто. Не важно, как ты ответишь на этот вопрос, важно то, что ты вкладываешь в ответ.

– Но у меня сразу возникло несколько вопросов к вам. Вы впервые в нашем городе? – в голосе незнакомца слышалось, плохо скрываемое презрение.

– Нет, были уже здесь, и довольно продолжительное время.

– Это радует, значит, вы уже знаете определённые правила нашего города, капитан? – бармен явно понял, о чём свидетельствует знак на нагруднике Барионора.

– Важно понимать настроение жителей, особенно в это опасное время, – он попытался сгладить углы, чтобы не допустить возможную потасовку.

На этом моменте вся таверна затихла, а все её посетители начали косо смотреть на двух путников, желваки вышибал заранее напряглись.

– Мы догадываемся, – поддержал беседу Гроин, а капитан после его слов сразу отчеканил:

– Не блуждать по ночам, не мешать людям заниматься своими делами, не встревать в чужие споры. Мы понимаем.

– Да, у нас с военными всё просто – вы не трогаете нас, мы не трогаем вас, – посетители вернулись к своим прежним занятиям, а жизнь в таверне снова закипела, – спокойных снов вам, господа, – отрезал бармен и медленно зашагал в кладовую.

После этого, они молча поднялись по лестнице. Сейчас не время злиться из-за того, что владелец повёл себя с ними достаточно неуважительно и дерзко. Хотелось просто отдохнуть. Они моментально нашли дверь, на которой был выцарапан номер их комнаты, а затем открыли её без лишних промедлений.

Номер выглядел достаточно приятно. По крайней мере по их меркам, а у них невысокие требования. Три кровати в ряд, напоминающие Барионору дни в имперской армии, можно сказать, что вполне чистое бельё. Они покидали свои сумки под кровати, а оружие аккуратно поставили вдоль стены. Быстро разобрались с дряхлыми поленьями и разожгли грязноватый камин. Капитан вплотную закрыл окно, а Гроин достал свою роскошную трубку и продул её от остатков прежнего табака. Затем он заправил её новой порцией, а после сел на кресло–качалку рядом с огнём, стал медленно курить, не торопясь, пуская плотные кольца дыма. К нему вскоре присоединился капитан, так передавая друг другу предмет некой роскоши в Империи, они расслабленно глядели на маленькие искры огня, уходящие в чёрную от копоти трубу. На улице же в этот момент всё сильнее и сильнее выл ветер, вместе с ним в город прибыл буран. Снегопад полностью закрыл вид из окна и скрыл всё от глаз двух друзей. В ответ на происходящее, гном добавил в огонь ещё пару дровишек, а потом продолжил раскачиваться на кресле.

– Надеюсь, ты наслаждаешься, вам удалось с Гроином воскресить жизнь в этой комнате, – наконец-то, Барионор услышал довольные нотки в голосе драконессы, во второй раз за всё время.

Капитан сразу подметил про себя, что действительно стал считать, как часто ему удаётся услышать её радостный или хотя бы довольный голос.

– Даже мне как-то стало легче. Пока наш друг молчит, может ты расскажешь мне, что-нибудь о себе, какие–то воспоминания. Про меня ты можешь узнать что угодно, в любой момент.

– Действительно, кое–чем я могу поделиться, – она нырнула максимально глубоко в свою память, – одна мысль объединяет нас, ты тоже часто думаешь об этом. Да, Барионор, мысли об одиночестве, не только ты страдаешь от окружающего мира и своего прошлого, – Лилит с явным разочарованием выдохнула.

– Я никогда не приватизировал страдания, – отмахнулся капитан, подумав, что его пытаются в очередной раз уязвить, – думаю, что о моих проблемах ты уже невольно наслушалась, я не против оказать тебе поддержку в твоих. Не стесняйся, должно стать легче, – он вполне честно и искренне пытался подбодрить её, потому что никакой ненависти к ней не испытывал, более того, она добровольно вызвалась помочь, это большая редкость. Её уважение перед ним уже заслуженно.

– Мне больше тысячи лет, Барионор, спасибо, что просветил, – она не забывала огрызаться на капитана за то, что, тот всегда считал себя главным во всех ситуациях.

– Так ты решишься на подвиг или нет? – он заулыбался, что тоже было довольно редким явлением.

– Хорошо. Давным-давно я была хранительницей огня и богиней Империи, но после смерти Велна Великого и создания Белнизма всё изменилось.

– Ты знакома с Велниусом?! – удивился Барионор и аж поперхнулся дымом.

– Да, я помогала ему создавать Империю, которую ты видишь сейчас.

– И какой он был? – капитану было, впервые за длительное время, действительно интересно.

– Имперская пропаганда не везде солгала, – она с нежностью и трепетом продолжила, – Велниус Великий – это настоящий образец силы и воли смертных. Лучший из лучших, искусный воин, талантливейший стратег, гениальный тактик, храбрейший муж и вдохновляющий лидер. Быть рядом с ним…воевать бок о бок с ним – прекраснейшее, что было в моей жизни.

– Я смотрю его не зря называют Великим, – не сказать, что Барионор восхитился погибшим Первым Императором, но по его спине прошлись мурашки, а во рту пересохло, то ли от курения, то ли от зависти. Он быстро взял бурдюк с водой и отпил.

– Да, создатель у вашего государства великолепный, но Империя уже давно не является тем, чем мы её создавали.

– Ты воевала бок о бок с Велном, участвовала в строительстве Винтеркрига, но почему, тогда, тебя так легко забыли?

– После дуэли Палло Пимауса и Белого дракона мой хозяин понял, что есть представитель его стороны сильнее, чем я. Люди же увидели мою слабость, когда я проиграла в схватке Тёмному[1], не смогла уберечь императора. Меня вычеркнули из всех упоминаний, мои храмы были сожжены, а мои почитатели были убиты. Вся Империя восстала против меня и других старых богов, – капитан чувствовал, как внутри Лилит загорелось пламя ярости, обиды и ненависти за прошлое, он сразу понял, что она мечтает всё поменять и вернуть на прежнее русло.

– Твой хозяин?

– Я не могу тебе говорить, кем он был. Знай, что сейчас это в далёком прошлом. После всего произошедшего, я оказалась одна. Представь себе, быть преданным всеми, кого ты знаешь. Я испытала это на себе. И как ты думаешь, есть ли у меня причины кому–то не рассказывать лишнего? – последние слова она процедила сквозь зубы.

– Понимаю, но как тебя называли в те времена, когда ты была почитаема? – капитан, с каждой секундой, всё больше понимал, с кем он на самом деле связался.

“В моей голове древняя богиня, у меня столько вопросов к ней, но она просто так не ответит на них.

– Я не изменила своего имени, деятельность тоже, также храню огонь Ариана. И как ты мог понять, после всех событий я стала руководить стаей красных драконов.

– Я сожалею, что с тобой так поступил мой народ, но времена были темные. Вся страна была разорена, я многое читал про войну с “Великим горем Ариана”. Ясное дело, что народ изменил свои убеждения и нашёл нового идола.

– Они предатели, ты должен это понимать. Как тяжело бы не было, но я всегда была с Велном Великим, вплоть до его смерти, – тут драконесса окончательно пришла в ярость и коротко сказала, – я больше не хочу это обсуждать, но знай, если ты в своих странствиях повстречаешь ярых белнистов или почитателей Палло Пимауса, то я заставлю тебя убить их.

– Почитателей Палло я и сам не прочь убить, а белнистов не стану трогать. Их слишком много в нашем государстве, смирись.

– Будь моя воля, я бы это изменила. В Белом драконе нет ничего особенного. Он лишь один из служителей Света. Однако можно найти чемпиона сильнее, чем он и сместить его.

Барионор в очередной раз взял гладкую трубку и медленно затянулся приятно–горьким дымом. Расслабление разнеслось по всему отяжелевшему телу. “От крепости этого табака мы, когда-нибудь с Гроином скончаемся. Бросить бы даже периодические посиделки с трубкой, да всё равно долго не проживём. Какой в этом смысл в такие тяжёлые времена”.

– Мне искренне жаль, Лилит, правда, – он вздохнул, – но теперь всё иначе. Белнизм – это уже устоявшаяся религия, которая показала себя. Ты вышла из пещеры, но оставила свои старые устои, так не пойдёт. Тебе придётся адаптироваться, тебе не хуже меня знать, что путь жизни – это путь изменений.

– Я понимаю, поэтому и жертвую возможностью вернуть себе статус “божества”. Цени это, – с какой–то грустной и неискренней усмешкой, ответила она.

– Ты сама предложила объединиться, так что…

– Без обид, капитан, однако ты весьма тяжёлый человек, – здесь же своё разочарование драконесса не скрыла, – вдобавок, меня терзают твои воспоминания, так что…я уже, понемногу, начинаю сожалеть о содеянном.

– Воспоминание – это не то, что я могу контролировать, – Барионор лишь развёл руками.

– Хоть, где–то ты готов признать свою беспомощность, – Лилит внезапно рассмеялась, да так, что даже Барионор не сдержал ухмылку.

– Не такой я и всемирный лидер, как стараюсь казаться. Хотя, ты наверно удивлена, что имперский ветеран умеет думать? Ожидала внутри меня безутешную пустоту?

– У меня, конечно, есть предрассудки по отношению к вашей расе, в особенности к твоей родине, но не настолько, можешь спать спокойно.

– Посмотрим…смогу ли я переубедить тебя.

– Нужно ли тебе это? Что–то кому–то доказывать, – она даже удивилась.

– Я ещё не так стар и не так горд, чтобы вообще никому и ничего не доказывать. Да и у меня проснулся спортивный интерес.

– Тебе будет непросто победить.

– Я азартный игрок.

Гроин вернул себе трубку и досыпал табака. В этот момент Барионор заговорил с ним, пока подправлял дровишки старинной кочергой.

– Что–то ты молчишь сегодня, над чем–то задумался? На твоё уставшее лицо посмотришь и прямо жить не хочется, – после разговора с Лилит капитан был навеселе, а вот спутник тут же вернул его на землю.

– В последнее время не знаю ничего. Даже когда стоит с тобой говорить, а когда лучше сидеть молча. Вдруг ты с нашей невидимой спутницей беседуешь?

– Да, только что разговаривали.

– Я так и понял. А так, с самого утра размышляю о том, что после приезда в Вельнбург, брошу службу и уйду на отдых. Ровно пятнадцать лет отслужил, как раз. С учётом боёв и дел в жандармерии, должно быть приличное пособие, – как ни в чём не бывало, Гроин рассуждал чуть ли не про себя.

– На обслугу государством хочешь выйти, серьёзно?! – у Барионора на миг в глазах отразился огонь. – За пятнадцать лет службы вообще нельзя на неё уйти, возможно, за твои заслуги и из–за чина ещё позволят, но будешь получать чуть выше минимальной ставки. Может тебе и хватит, но, что будешь делать после этого? Запой до самой смерти?

– Очень смешно, конечно, – только и буркнул гном, но не успел договорить.

– Ничего подобного, ты вполне способен на это. Через день тебя начинает дёргать при виде алкоголя. Кто тебя остановит, если я буду на службе?! – капитан забеспокоился, ему не впервой слышать о том, что друг хочет закончить службу, но, чтобы так скоро.

– Не буду служить постепенно загнивающей системе, не буду видеть смерть и людскую грязь, постепенно я оправлюсь. Можешь быть уверен в этом, – Гроин оказался непреклонен, и, срезав напряжённый между ними воздух ладонью, показал ему, что будет стоять на своём, – ты же сам говорил, что на отдых пойдём после завершения этой миссии, разве нет?

– Да…однако, я говорил про временную передышку, отпуск.

– Кто б ещё разрешил, – понуро выдал тот.

– Как–будто так просто уволиться, именно официально. Но ты не ответил, что будешь делать?

– Уволиться непросто, тем не менее, если не отступаться, то у них не будет других вариантов. Я хочу посетить Скронбор, наконец–то вернуться в родные края, но лишь на время. Навещу погибших друзей и поселюсь в каком–нибудь Нордвике[2], что рядом с любимыми северными горами. Там в академии, единственной на севере, стану учителем. У них вечно не хватает кадров.

– Ты? Учителем?! Вот это действительно неожиданно, – Барионор чуть не упал со стула, с таких заявлений. У тебя конечно высшее историческое образование, но я никогда не видел в тебе желание, кого-то учить, – он несколько замешкался, – скорее балагурить и насмехаться. Вечно иронизировать.

– Таким меня сделала нервная жизнь и жестокая война. Когда в любой день можешь погибнуть, то некогда строить из себя аристократа–интеллектуала. Но мне такое вполне свойственно, что же, гены такие. К тому же, если смогу воспитать народ, чтобы в будущем больше не было глупых и бесполезных конфликтов, то я тем более в деле.

– Ты знаешь, что я предпочитаю творить историю, а не рассказывать её, историки в Империи весьма смешны. Играют в учёных, сидя в своих тёплых университетах, пока на улицах погибают люди, пока крестьяне и рабочие гнут спину за якобы “правое дело”. Какое прошлое у нашего государства? Вечная пропаганда, неудачные для населения реформы, политика маленькой победоносной войны в умах и сердцах, – капитан стал резок, потому что наяву переживал смерти своих собратьев по оружию.

– Хватит с меня уже, поучаствовал уже, по самые гланды хватило создания истории, – с ненавистью выпалил гном, – ты единственное, что меня останавливает последние пять лет от ухода на покой.

– Это заметно. Со всеми твоими выходками, в последнее время, я не удивлён. Но я бы послужил ещё пять лет, где–то подальше от основных событий, а потом тоже ушёл бы, как тебе такой вариант?

– Я уже не так молод, Барионор. Да и разговоры у нас на эту тему участились, сегодня утром к примеру. Это уже не спроста.

– Тебе семьдесят лет, что примерно ровняется моему возрасту, если перевести. Это ровно середина жизненного пути любого цверга.

– Ровняется твоему возрасту, как раз-таки, если перевести, а по факту я старше тебя в два раза. И насколько я понимаю, тебе уже всё надоело. Личный пример из тебя никудышный. Представь семьдесят лет таких же мучений, – капитан тут же поморщился, – то-то и оно. Но знаешь, чтобы не тратить наше и так короткое время на сон скажу, что подумаю над твоим предложением. А сейчас – давай спать.

– Неплохо ты оборвал разговор, но ладно, ты прав. С утра скопилось много дел. Как минимум нужно сходить к местным властям, а ещё закупиться товарами.

Они оставили дрова тлеть в камине, а трубку положили на стол. Барионор пододвинул поближе к себе свой меч, и в последний раз взглянул на непрекращающуюся вьюгу. Ещё один тревожный день не за горами. Он задумался, о происходящем вокруг них, и поделился этими мыслями с другом:

– Ещё я хочу разузнать побольше об этом городе, особенно в свете недавних событий.

– Просили же не лезть к ним…

– Им есть что скрывать, поэтому и просили, – настаивал он.

– Я бы оставил их тайны, просто дошёл до Вельнбурга, пусть этим всем занимаются священные инквизиторы Великой Империи или обычная армия, – забормотал себе под нос Гроин и перевернулся на бок.

– Как примерные офицеры, мы так не можем поступить. Как бы я не хотел бросить дела – нужно довести качественную службу до логического конца. Раз уж начали.

– Посмотрим, посмотрим.

– Если глаза с утра не будет больно открывать.

– Будет, уж поверь моему опыту. Они давно не хотят ничего видеть.

Капитан отвернулся в противоположную сторону от окна и от друга. Долго ворочаясь и потея, он уснул только за полночь.

* * *

Гроин озадачил Барионора перед сном, мыслями о службе, и капитан тут же вспомнил последнюю встречу со своим учителем…последнюю перед отправлением в Вельнбург. То был день, когда он должен был сразиться с мастером и стать новым “Убийцей драконов” и “Охотником на грехи”.

Шёл пасмурный и дождливый день. С момента встречи с Гроином прошло пару недель. Жёсткая муштра учителя была сложна, и выбивал из него всю энергию, но он при этом мог спокойно спать, медленно вкушать завтраки и по вечерам читать – без мирской суеты. Жаль, что всё закончилось.

Несмотря на пасмурную погоду и сырость земли и воздуха, у Барионора было весьма приподнятое настроение, благодаря трёхдневному отдыху и благодаря тому, что с самого утра к нему приходил новый друг, который пожелал ему удачи и готов был вместе с ним поехать в Вельнбург.

Улицы столицы уже ждут отпечатков его ног. Весь мир ждёт ученика “Убийцы драконов”, необъяснимо для чего ждёт, но всё же ждёт. Так, несмотря ни на что, желает возвращения бывшего мужа уже разведённая с ним супруга, так несмотря ни на что мать желает возвращения из тюрьмы сына-убийцы.

Барионор и Волкор стояли друг напротив друга на заднем дворе поместья. Ветер обдувал их и нёс за собой легкий запах гнильцы. Деревья покачивались в разные стороны, недовольно треща. Дождь то начинался, то заканчивался.

– Ты знаешь, что надо сделать. Начнём же, Барионор, пока я ещё способен сражаться, – Волкор вонзил Кастодиан в землю и облокотился на него.

– А чем сражаться мне? Обычным оружием?

– Оружие у меня в руках пережило больше, чем ты. Сделало больше, чем ты. У него целое тысячелетие истории, тысячелетие великих свершений. Ты должен доказать, что у тебя у самого может быть имя, прежде, чем ты сможешь управлять столь мощным клинком – Кастодианом, твой меч позади тебя. Тоже неплохой работы надо сказать, – учитель не смог сдержать смешка, который неплохо раззадорил вспыльчивого Барионора.

– Уже уверен, что обучение закончится сегодня?

– Да, я полностью изучил вас, как противника. Я уже способен читать технику боя каждого окружающего меня человека. Поэтому я способен сразить любого.

– В фехтовании возможно, в рукопашном бою ты не так силён. Магией не обладаешь. Ты должен не просто уметь сразить любого, но переиграть любого в его же тактике, в его же логике, на его поле. Сейчас ты как раз на моей земле и сражаешься на моих условиях. Посмотрим, на что ты способен.

Барионор схватил меч и пару раз повертел его в руке, чтобы привыкнуть к рукоятке и понять примерную тяжесть клинка. Потом он без лишних слов, воодушевленный поднявшимся ветром, атаковал учителя, из–за падающих желто–красных листьев, но тот с лёгкостью блокировал его удар и отошёл в сторону, расчерчивая под своими ногами сырую почву. Несмотря на возраст, оппонент показал хорошее сочетание ловкости и силы. Дуэль продолжилась уже нападением Волкора и постоянными уклонениями ученика, которому было очень трудно вовремя уходить от меча учителя. Каждый удар нёс за собой смертельную угрозу. Каждый удар был стремителен и нацелен на окончание поединка. Однако, всё же Барионору удалось нарастить расстояние от врага. Ему нужно было выжидать, ошибки допустить нельзя. Шесть лет тренировок…пора заканчивать. Он подождал, пока мастер продолжит, и Волкор не разочаровал его.

“Уступил мне оборону, чтобы я победил?” – но мысль оказалась пагубной для него. Всего лишь на миг он отвлёкся и не до конца увернулся от шипящего клинка, как на плече образовалась алая полоса, которая стала быстро перекрашивать льняную рубаху в багровый цвет. После этой ошибки, он сразу со всей силы пробил учителю с локтя в грудь. Волкор немного запыхался и отшатнулся, это позволило ученику провести ещё одну удачную атаку. Меч прошёлся по боку оппонента.

Они встали друг напротив друга и начали ходить по кругу. Никто из них не собирался нападать первым. Тем не менее, Барионор понимал, что должен уступить учителю. Он одним махом оказался у противника и прыгнув, попытался вонзить меч в него. Но опоздал, мастер ушёл в сторону, и закружился, используя фирменную технику – “Вихрь дракона”. Его меч, то и дело перелетал из одной точки в другую, формируя атаки из совершенно непредсказуемых позиций. Именно об этом говорил Барионор, когда сказал про то, что способен читать любого врага. Годы обучения у мастера дали ему понимание этой техники, а молодость и свежая логика дали ему ответ на вопрос: “Как лучше всего противостоять этой технике?”. Будущий капитан кувыркнулся в сторону от вихря атак и, отдалив меч максимально далеко от себя, развил скорость и провёл быстрейший колющий удар. Волкор, всё–таки успел заблокировать атаку и отбросить от себя клинок ученика, но тот сначала пронзил ему ногу насквозь. Хоть Барионор и остался без оружия, но зато не был серьёзно ранен. Густая и вязкая кровь пролилась на зелёную сочную траву. Это и было условием конца их поединка. “Тот, кто получит две раны и более, тот и проиграл”.

– Гха–а–а–р, – прорычал учитель, – молодец, ничего не скажу. Смог заблокировать мою излюбленную технику, но теперь дотащи меня до койки. Что–то мне подсказывает, что я ещё долго не смогу ходить, не мог же ты выбрать другую часть тела!

– Это единственное более–менее слабое место во время исполнения вашего вихря.

– Насквозь пробил, заживать будет долго, – Волкор упал на землю после единственной попытки подойти к Барионору. Вместе с ним рухнул и Кастодиан.

– Сейчас помогу, перебинтуем, всё будет в порядке. Это ваше условие было! – тут же начал оправдываться ученик.

– Жить всё равно буду, тем более я даже смог решить тебя оружия. В настоящем бою я бы после этого продолжил биться и скорее всего, убил бы тебя пускай и с сильнейшей раной, так что может по условиям, ты и победил и теперь можешь идти на все четыре стороны, но…тебе ещё многому надо учиться. Никогда не теряй оружия в пылу сражения – это приманивает смерть, – Барионор подбежал к мастеру и поднял его, а затем, поддерживая его своим не раненым плечом, потащил его в дом, к койке.

Барионор аккуратно положил своего мастера на кровать и провёл медленным взглядом его рану, которую сам ему и нанёс. После этого, его взор переместился на разразившийся ливень. Косые капли безжалостно хлестали обветшалое поместье и старинные доски дышали на ладан. Кровавая луна скрылась за тёмные и грозные тучи, но там за ними она злобно хохочет, нагло насмехается над живыми. Чёртова спутница всё ехидничает и сквозь тьму излучает противоестественный багровый свет. В обеспокоенном воздухе ещё сильнее запахло перегнившей почвой, теперь с еле уловимыми нотками засохшей крови. Холод просачивался в некогда уютное жилище и проникал под кожу. Камин почти погас и совсем не давал нужного тепла, лишь благодаря действиям ученика он ещё окончательно не отдал поместье в руки потусторонним силам. “Где–то сегодня пирует Дьявол” – с этой мыслью Барионор не мог расстаться на протяжении всей ночи.

Да, именно в это мрачное время он официально закончил своё обучение. “Не так я себе представлял последний день обучения, не так”. В преддвериях мрака начался его путь в этой жизни…и тьмой должен будет закончиться. Однако, не исключено, что он сможет всё изменить, если сильно постарается, если сможет взглянуть ужасной истине в глаза и побороться с ней на равных. Да, может быть, но здесь и сейчас будущий капитан мог лишь неровно дышать и держаться за прыгающее сердце. Страх перед неизвестностью покорил его молодой разум на долгие годы.

– Может быть ты и силён, Барионор, но этого может не хватать в столкновении с кое–чем большим, чем человек или даже дракон. Что ты будешь делать, когда перед тобой предстанут чудовища не из нашего мира, из самой пустоты? Сегодня одна из тех ночей, которая напоминает нам об ужасах, некогда закрытых мощной печатью Фалькгором Вторым[3]. Я долго изучал, чем на самом деле он занимался. Не меньше я посвятил времени на изучение родоначальника самой первой династии – Великому Императору Велниусу.

Юноша взял стул и сел у камина, фактически напротив мастера. Тот резко прокашлялся. Старость внутри него брала своё, он понимал, что ему уже скоро возвращать свои долги. Чем дальше заходил разговор, тем более невнятной становилась речь Волкора, хотя это было совершенно на него не похоже. Руки “Убийцы драконов” дрожали, он нервно почёсывал их, как будто пытался избавиться от невидимых, но очень назойливых насекомых.

– И чем же они были заняты? – любопытство ученика было сложно унять в те времена.

– Заняты? – Волкор уставился на поднявшуюся бурю за окном.

Где–то там, его потухающие зрачки видели силуэт в чёрной мантии, у которого на шее блестит ожерелье…проклятое ожерелье, странный знак и к сожалению, до боли знакомый.

– Оккультные знания, демонология, различные языческие изыскания. У Императора Велна, кроме жены во дворце жила некая богиня. Это правда, которую многие скрывают. Она повсюду была с ним, оберегала его. И страшно представить, какую цену ему пришлось заплатить за её помощь. Кроме этого, император создал целый тайный раздел с различными богопротивными письменами. В удалённом уголке его именитого дворца, жили кровавые эльфийки[4], которых он регулярно посещал, устраивая с ними оргии, обряды. Он был весьма непростым человеком, с очень мрачным прошлым.

Глядя на тяжёлое состояние учителя, Барионор подошёл к нему и налил ему в стакан медовухи, которая у того, в последние годы, всегда была рядом с кроватью, прямо под боком.

– Выпейте, полегчает, – он протянул ему руку помощи.

– Да, спасибо, – кивнул тот и залпом выпил напиток.

– Продолжайте, прошу вас.

– Они знают моё имя, Барионор. Культы, с которыми я боролся…ты должен понимать, они созданы очень давно, источник их силы ужасен и непостижим для обычных смертных. Фалькгор боролся с ними, как только мог. Он был гораздо праведнее и чище Велна. Но я, – последовала внезапная пауза, по стеклу раздался скрежет, то ли когтей, то ли веток, – не должен рассказывать тебе слишком много, если ты тоже будешь осведомлён о том же, что и я, то это может плохо для тебя кончиться. Тебе и так не будет легко в этой жизни. Разве древний ужас в душе необходим?

– Вы уже заикнулись на эту тему, – ученик вернулся к камину, на скрипучий стул.

– Вот и мы с друзьями были такими же. Оккультизм, демонология, шаманизм, спиритизм, во что только не проникала рука человека. Карательный корпус Империи, о котором я на свою беду тебе рассказал, задействован и в этой сфере. И ладно бы они занимались только призывами из Нижнего Ариана, они копнули ещё дальше. Обратились к звёздам, к Форбозену и к пустоте. Попытки детального изучения постоянно привлекают внимание культистов и демонов из Искажённого плана. Нам удалось победить гостей из иного мира, но скоро печать падёт. Мрачная кровавая луна светит всё чаще и всё ярче. Велн и Фалькгор тщательно изучали Искажённый план и Пустоту, потому что знали, что в какой-то момент они, даже без людской помощи, доберутся до Ариана и уничтожат его или превратят в свою обитель. Они искали способ справится с ними. Велн погиб раньше, чем его план сбылся в полной мере, а Фалькгору удалось сделать то, что он хотел – освободить Империю от язычников и запечатать, освободившихся тварей. Удалось, но ведь ненадолго.

– И какой план был у Велна?

– Создать Единую Империю на Ариане, чтобы вместе противостоять силам Пустоты, но как ты видишь – его попытки оказались тщетны, – голос Волкора становился всё тише, а манера речи более прерывистой и нервной.

– А что насчёт “Тёмного”? Знал ли он о том, что в Пустоте ждут иные враждебные расы?

– Знал конечно, но видимо хотел справится с ними самолично, после того как станет Единым богом Ариана.

– И что мне делать с этими знаниями, учитель?

– Попытайся разузнать какие-то сведения на эту тему в столице, для этого тебе потребуется втянуться в систему управления Империи. А чтобы не сгинуть в боях, в сомнениях и в муках совести…тебе нужно нечто большее, чем хорошие навыки сражения. Верь, Барионор, всегда верь, во что бы то ни стало в Империю и в её настоящее предназначение. Вера даёт силу, огромную силу. Даже ужасам будет непросто тебя сломить. Возможно, это не лучшая страна, которую можно было создать, но альтернативы у нас нет. Она служит щитом от всепоглощающей пустоты, доказывая, что: “Только зло может уничтожить зло”. Пытайся улучшить то, что мы и так имеем, да и заодно не потеряй всё остальное, – мастер залпом допил медовуху и продолжил спокойнее, – у нас мало времени. Ты должен поехать в Вельнбург и поступить на службу Империи, как твой отец. Кроме этого, собери вокруг себя преданных и хороших друзей и союзников. Заручись поддержкой Лаибела Мефистейна, главы коллегии Знаний, ты легко найдёшь его. Также ты должен вернуть родовое поместье Громфелей под своё управление. Я напишу рекомендательно письмо Императору насчёт поместья. И напишу своему другу генералу Валану по поводу службы.

– Почему же раньше вы не рассказывали всех подробностей? Зачем тянули до последнего? Вы озадачили меня на всю жизнь, – Барионор начал сомневаться в собственных силах, начал понимать, что его готовили к непосильной для него ноши.

– Я немало тебе рассказывал о культах и существах из потустороннего мира, более того, мы уже с ними боролись вместе. Пускай ты и не замарал рук, но тебя нельзя назвать абсолютно несведущим. Ты знал, что настанет день, когда я перестану ходить вокруг да около, вот этот день.

– Я не уверен, смогу ли я оправдать, возложенные на меня надежды.

У Барионора в горле застрял комок отчаяния, он нервно облизнулся, пытаясь сбить сухость во рту. Но по итогу, чтобы избавиться от довлеющего изнутри страха, налил себе кружку медовухи и залпом осушил её.

– Не давай силу сомнениям, просто действуй.

Волкору стало чуть легче и он сам подлил себе медовухи. Его нервы пришли к обычной стальной выдержке. Но глаза до сих пор с беспокойством глядели на улицу.

– Что вы там пытаетесь увидеть? Дождь льёт, как из ведра, ничего же нельзя заметить, – он попытался посмотреть сквозь плотный слой воды, но там ничего не