Глава четвёртая. Погребальный звон

Глава четвёртая

Погребальный звон

В самые отчаянные моменты Гроин покидает реальность и отправляется скитаться по собственным воспоминаниям, очень часто его посещает образ девушки с давно позабытой прародины. Эти блики прошлого греют его истерзанную душу лучше любого алкоголя, но и лучше всего подпитывают страх и отчаяние внутри него. “Душистый запах духов Нового Эстерона так и витал над ней…даже перед смертью…я её потерял…потерял наши души” – Гроин постоянно пытался скрыть от себя эти воспоминания, но неизбежно возвращался к ним на протяжении всей службы в Империи. Всё началось на его родине, в Скронборе. В пьяных горах…

Гроин сидел за одним столом со своими давними друзьями: Олгеб – сын одного из лучших ювелиров в городе, Тродир из клана мастеровых Трокбара, Дерин старший сын местного создателя рун. Отдыхали они вместе в одной из знаменитых таверн Скронбора – “Одинокая гора”. Здесь всегда собиралась приличная толпа, весёлая и гулкая. И в молодости Гроин, будучи романтиком, не очень любил такие места. Ходил в них достаточно редко, чтобы развеять порой надоедавшую тоску, и чтобы уничтожить навязчивые мрачные мысли. Посреди самого разгара ночи к ним присоединилось двое девушек. Одну из них юный гном приметил сразу: огневолосая, пышногрудая и вполне стройная (по гномьим меркам, для человека она была весьма пухлой), с большими голубыми глазами. Её лицо хоть и нельзя было назвать красивым, но оно было добрым, каким-то особенно миловидным, возможно, из-за веснушек что покрывали маленькими точечками округлые щёчки.

К вечеру все прилично напились и вдоволь наболтались “пустыми словами”, как это называл Гроин. Для него обычные разговоры без точной тематики казались бессмысленными в то время. Вскоре начались танцы. Вся таверна загудела ещё громче, а наш гном решил улизнуть от суматохи. Вышел подышать спёртым, для людей, горным воздухом. За ним аккуратно проскользнула, приглянувшаяся ему девушка.

– Почему ушёл? – своим мелодичным голосом напевала она.

Почему-то её речь напомнила ему колыбельные матери, которые не раз успокаивали его.

– Устал немного от празднеств, – он решил быть с ней честен, чтобы в будущем не было никаких недопонимании, пусть она сейчас поймёт, с кем заговорила.

– Я тоже, – выдохнула Атраун

– Удивительно! – нарочито грубо высказал гном.

– Чем ты так недоволен?

– Редко встретишь представителей иной культуры, не культуры потребления, – он указал своим взором на происходящее в таверне, – не сильно люблю общество.

– Но ты здесь, может в глубине души всё-таки любишь быть в толпе? – ухмыльнулась она.

– Если узнаешь получше меня, то поймёшь. Я не создан для веселья и необдуманного существования. Всю жизнь в мою голову лезут мысли совершенно не нужные для обычного гнома, – не без грусти вымолвил он и плюнул на дорогу.

– Чем-то мы с тобой похожи, меня тоже считают немного чудаковатой.

– В тебе есть доброта, редкое качество в наше время.

– Не люблю, когда меня нахваливают, – лукаво сказала Атраун, слегка покраснев.

– Любишь, но не хочешь в этом признаться, – грустно усмехнулся Гроин.

– Возможно.

Через пару секунд молчания, он повернул разговор в иное русло:

– Мне не по душе, то что мы сидим и пьём, когда мир вокруг нас погряз в жестокости и алчности. Мы знаем, что ничего не сможем изменить и поэтому прожигаем время в кабаках.

– Последнее утверждение не может быть верным, ведь ты даже не пытался его исправить, если по-честному, – улыбнулась она в ответ.

– Пытался, но мелкое добро не покрывает величайшее зло.

– Но с помощью мелкого добра куётся большое.

– Я не глуп, и знаю, как устроен мир. Один я не смогу сделать абсолютно ничего, даже если тысячами буду собирать осколки хорошего.

– С чего ты взял, что ты один? – Атраун легонько положила ему свою тёплую руку на отяжелённые плечи, – мы вместе выкуем нечто прекрасное из нашего Скронбора.

* * *

Погруженный в тишину Бринмарк, постепенно превращался в обиталище таинственного мрака. Улицы опустели, словно на них не было никого уже несколько лет. И лишь в таверне покой был нарушен. В ней царил беспорядок, хаос, который недавно устроили двое бойцов, сейчас без сил лежащие на складе. Гном еле-еле встал и, стараясь не упасть в обморок, отряхнулся. Затем он увидел, сквозь пробитую стенку, крупный плакат, почему-то им незамеченный ранее. На нём изображён лорд Бринмарка Конрад, который указывает в сторону смотрящего пальцем и прищуривает глаза, пытаясь понять твои намерения: “А ты любишь свою Родину? Лорд Бринмарка собирает всех жителей в городской церкви Велнизма, ему нужна помощь каждого жителя любимого города!”. Гроин резко протрезвел, а пьяная пелена спала с его глаз. Он стал решительно и быстро мыслить. Вытер лицо от крови и убрал впивающиеся в лицо осколки. После обработки собственных ран он обратился к Генриху:

– Вставай, пора идти, я похоже знаю куда направились жители города, – гном как ни в чём небывало протянул руку человеку, которого он недавно очень сильно покалечил.

– Ты думаешь, я так просто тебе это прощу?! – прорычал тот от боли.

– Ты хотел, чтоб я помог, вот я готов. Считай, что мы дрались не зря. Я протрезвел, причём не только от алкоголя, но и от атмосферы ужаса и отчаяния, что захватила этот город. Либо пошли, либо можешь попытаться взять реванш. Решай.

Генрих быстро привёл себя в порядок. Поначалу он думал схватиться за меч и сразиться с гномом на боевом поле, но быстро отказался от этой идеи.

– Пошли, но знай, что я этого тебе так не оставлю, – стиснув зубы, произнёс сержант.

– Понимаю, но меня едва ли это волнует. Где искать Барионора? Зная его, он снова полез в самую задницу, из которой его потом не вытащить целым.

– Должен быть на рынке или где=то рядом с ним, может он давно уже нашёл кого надо, пока мы дрались, – проворчал Генрих, еле-еле вставая обратно на обе ноги.

– Не ной, это моя особая привилегия в 106-той. Выдвигаемся.

* * *

Буран слегка утих, можно было разглядеть, как солнце уступает место кровавой луне. рынку они добрались без происшествий. Гном, с тех пор как протрезвел, показывал чудеса боевого духа и предприимчивости, а вот сержанту это всё начинало надоедать. “Я не подписывал себя на всеобщее безумие” – думал он пока ковылял по снегу.

– Вот мы и на рынке, – атмосфера в этом месте ничуть не изменилась, – но что-то я не вижу Барионора, – Гроин поднялся на одну из покосившихся повозок и приступил к осмотру территории, – замечательная у вас была идея разделиться.

– Я должен поведать тебе одну истину - мы разделились по твоей вине, – Генрих приготовился достать свои парные мечи.

– Ты просто не знаешь сколько раз я видел нечто подобное, тем более не знаешь, как мне это надоело. Можешь называть меня ветераном ужаса. А сейчас надо бы заняться делом. Сам говорил, что в городе что-то неладно. На лорда в таких ситуациях надеяться бесполезно. Реальные правители Империи не те, кто владеют землёй, а те, кто владеют идеей. А в свою очередь не так важна идея, как тот, кто за ней стоит. Понимающие люди идут за храбрыми и предприимчивыми личностями. Поэтому они легко отдадут жизнь за Барионора.

– Осталось только найти этого джентльмена удачи, – пробурчал в ответ сержант.

– О, Барионора найти легко, просто нужно идти по следам крови, даже если он погиб, то обязательно забрал за собой несколько врагов. И я похоже нашёл нужное место, вон там, около арки, которая ведёт отсюда к жилым домам, пойдём.

– Подожди, ты мне плечо вывихнул. Трудно идти, – Генрих пытался выправить кость самостоятельно, но сделать это достаточно трудно, да и боль оказалась нешуточной.

– Сейчас покажу тебе дедовский способ, из гор с любовью, – сотник спустился к другу, – задержи это в зубах, – он достал из сумки обычную деревянную палочку и подал ему.

Гроин дождался, когда сержант будет готов и одним мощным движением вправил кость на место. Раздался приглушённый вопль.

– Вот и всё, поднимайся, плечо отдохнёт в пути, – усмехнулся гном и в очередной раз поднял друга, – если тебе действительно важно, то я хочу извиниться перед тобой за эту выходку. У всех у нас свои демоны в голове, моего ты увидел.

– Ладно уж, я же тоже тебя покалечил, – в качестве примирения Генрих пожал ему руку.

– Барионор я думаю недалеко ушёл от бойни, следы свежие, пойдём.

Они встали над шестью трупами в основном расчленёнными. Запах гнилья уже витал над ними раньше, чем наступила их окончательная смерть. Плоть разложилась тоже заранее.

– Непохоже на существ Уныния. Неужели это мутировавшие бывшие жители? – Гроин внимательно осмотрел на них каждое ранение, – их кто-то весьма искусно вырезал, судя по ранам двуручным и очень острым мечом. Следы от Кастодиана, скорее всего. Сам Барионор похоже даже не получил ранения. Молодец, что тут ещё сказать, – Гроин говорил тихо и аккуратно, он не хотел лишний раз привлекать внимание собратьев этих демонов.

– Там кто-то лежит весь в крови, – Генрих указал на, упавшего посередине улицы, окровавленного воина.

– Что ж, проверим.

* * *

Барионора покинуло его собственное сознание. Остались лишь воспоминания о самом главном. Нет, ни об Империи и ни о войне. О Лиллии. О женщине, которая за короткий срок смогла подарить ему смысл жизни на долгие годы. Их встреча произошла через два года, после того как Барионор переехал в столицу, он восстановил имение и начал восхождение по военной карьерной лестнице.

В Вельнбург стекались все богатства с обширных земель Ариана, включая провизию вассалов, на подобие Скронбора. Здесь каждый человек мог добиться всего чего угодно, однако, многие, в попытках найти деньги и славу, погибли среди тёмных и узких переулков этого города. И в этой колыбели иерархии всей Империи, капитан совершил своё первое убийство.

Барионор направлялся в казармы. на ночлег после долгого патруля по городу. Багровая луна, до этого освещавшая проклятую дорогу рядовому скрылась за тучи. Это был именитый Форбозен. Особый спутник Ариана, свет которого привлекал к себе все самые ужасные силы из иных миров. Какова цель этой зловещей “луны”? Сделать возвышение упадка неотвратимым.

Рядовой зашёл за угол, чтобы сократить дорогу. И оказался в самом обычном переулке Вельнбурга, но зато в очень грязном и дурно пахнущем, как и большинство закоулков на первых трёх ярусах города. Через пару секунд он услышал пронзительный визг: “Помогите, кто-нибудь! Спасите!”. Голос принадлежал молодой девушке, в нём слышались нотки боли, отчаяния и даже гнева. Не похоже на притворство. Будущий капитан не мог остаться равнодушным к такому, ему совесть не позволяет быть в стороне. Поэтому он без особых раздумий побежал на крики. Быстро, как мог, пытаясь опередить непобедимого соперника – время. И ему это вполне удавалось, так, по крайней мере, казалось.

Приблизившись Барионор увидел, как неопрятный, в грязных лохмотьях и измазанный копотью мужчина средних лет прижал к стенке стройную и миловидную девушку. Раздался треск кожаной одежды, ещё чуть-чуть и грудь незнакомки могла оказаться на холодном ветру, что следом за собой волочил крупный шторм. Девушка завизжала и попыталась ударить насильника, но он ловким движением схватил замахивающуюся ручку и с лёгкостью вывихнул её.

– Именем Императора, остановись! – крикнул с максимальной серьёзностью Барионор, приближаясь к преступнику.

– А то что?! – кинув полуголую девушку в чёрную лужу, дерзко заявил бандит и направился в сторону солдата.

– Сейчас узнаешь! – рявкнул будущий капитан и плюнул в его сторону.

– Напускной пафос любого правительственного пса, тьфу. Давай-ка лучше потанцуем по-настоящему! – разгневано бросил тот и достал кривой нож из-за пазухи.

Барионор не заставил себя ждать и озарил кровавую ночь блеском “Кастодиана”. Два соперника встали друг напротив друга. Один из них смотрел даже с некоторым страхом, видна была неопытность – это наш рядовой. А у второго во взоре не было ничего, кроме дикой и голодной злобы. Вот что делает с людьми продолжительная жизнь на улице, в постоянном риске.

Первым атаковал разбойник, он кинулся на Барионора, целя сразу в сердце, однако не добился должного результата. Нервничающий рядовой в последний момент увернулся и даже успел слегка ударить оппонента ногой в его искривлённый позвоночник. Бандит выругался и вновь атаковал, но уже с меньшим энтузиазмом и силой, зато достаточно изворотливо. Барионор, засмотревшийся на отличительный знак нарисованный на плаще, чуть не допустил роковую ошибку. С его ладони вытекла первая капля крови в этом бою. Но он тут же совершил ответный удар, перерезав противнику рёбра, пока тот ещё даже не довершил свой манёвр.

Они вновь приняли изначальную позицию. Противник становился всё безумнее и безумнее с каждой секундой. И всё чаще он поглядывал на кровавую луну, скрытую под чёрными тучами, как будто чего-то ожидая, а та исподтишка поглядывала на происходящее. Обстановка непонятного бесцветного кошмара стала выводить рядового из себя…тёмные лужи похожие на слизь, грязь подобная выдохшемуся мазуту, багровая густая кровь на ладони. Гримаса благоговейного ужаса перед неизведанным у оппонента. Всё это так легко гармонировало между собой. Лишь опрокинутая, на разбитую градом дорогу, девушка выбивалась из общего настроения голодных улиц. А улицы…улицы уже давным-давно приобрели какую-то свою сверхъестественную жизнь, теперь они ждали проклятую дань за проживание людей в этом городе. Человечество почему-то посмело думать, что, построив города оно укрылось от непредсказуемой и тёмной природы, но на самом деле люди лишь создали иллюзию безопасности. У больших городов тоже есть свои потребности в еде.

“Не так это всё просто, годы тренировок хоть и пытались, но до конца не учли подобных ситуаций. Может быть я бы уже закончил…если бы… неужели я не хочу убивать? Столько лет готовился…нет, я должен отринуть страх и закончить начатое. Такие люди недостойны жить. Закон Империи позволяет мне насмерть поразить нападающего” – холодный рассудок Барионора впервые тогда выиграл бой с его сердцем. Пожалуй, это один из зачатков, ведущих к убийству души.

В этот раз рядовой решился взять на себя инициативу, через секунду между ним и его врагом прошипел сырой воздух, рассекаемый мечом. Но бандит успел уйти в сторону, даже смог подранить его. У разбойника помутнели глаза, а его ухмылка стала неестественной и ужасной. Он решил продолжать серию удачных атак и попытался буквально изрешетить все органы рядового многочисленными колющими выпадами. Тем не менее наш Барионор тоже был искусным бойцом, хоть и без должной жизненной практики. Так что рядовой с лихвой выловил момент, когда враг немного выдохся и тут же нанёс неотвратимый удар. По улице раздался болезненный вопль, предвещавший эпилог битвы. Барионор с разочарованием посмотрел на багряную кровь, которая начала скользить по его разгорячённому клинку. Мрачный спутник самых тёмных ночей вернулся на своё законное место, и направил богопротивное сияние прямиком на лицо разбойника. Вдалеке из-за поворота выглянули рыскающие алые глаза, они начали с упоением смотреть на каждый миг смятений будущего капитана.

Барионор наклонился над своей жертвой, решая, что сделать с этим бесполезным куском прогнившего мяса. Крючковатый нос, неестественно худое и сморщенное лицо, такое ощущение будто давно иссохшая кожа скоро сойдёт с него. При этом всё та же странная ухмылка. Ничего благородного или даже обычного в этом человеке не было. Однако, несмотря на все обстоятельства, Барионор ещё сомневался: “Забытый Белым драконом человек. Есть ли смысл его добивать? Если этого не сделать он будет преследовать девушку. Я имею полное право убить его, но лучше придать его суду. Я ведь не могу сам его осудить? Но…что же мне мешает? Не думаю, что он заслуживает иной участи” – с этими мыслями он занёс меч над преступником. И уже в последний момент ему помогли в решении этого вопроса. Разбойник дёрнулся, напоследок попытался воткнуть в живот Барионора свой нож, но не смог пробить стальной доспех. Рядовой без промедления, на одном искусном рефлексе, перерубил бандиту шею. Брызги крови щедро залили улицу и обмундирование воина. Он лишь с презрением поморщился и остервенело вытер лицо от чужеродной крови. Разразился быстро набирающий обороты дождь, который тут же размыл багровую лужу в разные стороны, соединив её с чёрными водами улиц. Так Вельнбург и получил свою очередную ночную жертву.

Девушка еле-еле пришла в себя, но сразу постаралась привести свой вид в порядок. Барионор хотел помочь незнакомке, как можно раньше, однако, когда он начал к ней идти она уже была в полном порядке. Выпрямившаяся женщина перед ним обладала весьма выразительной внешностью, красотой которую я бы назвал страшно внеземной. Это была женщина, ради которой стоит убивать.

Освещаемая алом светом незнакомка оказалась весьма необычной девушкой. Её практически идеальное тело хорошо подчёркивал нестрогий тёмный корсет. Соблазнительные длинные ноги были пленены в обтягивающие леггинсы, что позволяло ей ещё больше выделять их красоту. На кожаном поясе покоились маленькие ножны с множеством метательных орудий в них. “Она могла дать отпор в любой момент” – понял Барионор, и тут он был прав. С одной стороны, её обмундирование позволяло выглядеть ей изящно и эффектно в глазах любого человека, но при этом одежда сохраняла некую практичность для того, чтобы всегда можно было использовать собственные боевые навыки по назначению. Передвигалась же она на каблуках, хотя и так была не сильно низкой. “Грации ей не занимать, если она способна сражаться, когда такое надето на ноги”. Чем ближе она к нему подходила, тем лучше можно было разглядеть неистовый блеск её необычных глаз. Один фиолетовый зрачок глядел на рядового в открытую, а голубой же выглядывал из-под длинных волос. Несмотря на эту мутацию, девушка пробила душевные доспехи Барионора лишь одним невинным, но при этом страстным взором. В её чертах было всё: свет и тьма, мистика и магия, любовь и боль, мудрость и печаль, чужие жизни, отданные по её велению. Она положила своё личико с единственной родинкой на округлой щёчке на узкие плечи, открывая рядовому вид на нежную и длинную шею с весящим на ней медальоном в форме чёрной лилии, на которой красовались небольшие капли свежей крови. При этом её лилового цвета волосы мягкой и лёгкой волной разошлись по её телу, одна из таких волн подчеркнула итак весьма выразительную грудь. Роковая незнакомка аккуратно разомкнула сахарные алые губы, похожие на только раскрывшийся бутон розы. Искренне улыбнулась, и в этот момент по её лицу прошлись две идеально сформировавшиеся капли дождя. Своими аккуратными движениями она добила Барионора. Она шла расслабленно, с игривой искрой, ей удавалось придать своим действиями намёк на продолжение. Носиком она недовольно фыркнула, пытаясь избавиться от навязчивого запаха улицы. Рядовой же его уже давно не ощущал, его обоняние полностью захватили её духи, что пахли смесью неярко выраженной лилии и погибающей на холодном ветру сирени. Запах на любителя, но даже здесь она не прогадала. Незнакомка как будто знала всё что нравится Барионору. Все жесты, все слова и все предпочтения. По тому как она вся порхала и светилась было понятно, что и она ждала этой встречи. Это видно по её поведению. Рядовой же был крайне неопытен, к тому же только-только убил первого в своей жизни человека. Ощущения были смешанными и молодой Барионор сам не понимал, что испытывает внутри себя. Однако он уже знал, что ему чертовски повезло.

“Дай мне Император удачи, чтобы это был просто женский психоз, а не проявление кое-чего большего. Постигать ещё одно искусство я пока не готов”. Но видимо драгоценный Император поскупился на благословление для своего верного сына.

– Благодарю, имперская стража как всегда вовремя, – она легонько усмехнулась, а капитан подметил про себя, что у неё акцент несвойственный для этих мест. Скорее всего перед ним представительница островного Приана, уж слишком мягко говорит на твёрдом и резком имперском языке.

– Стараемся, извините что вам пришлось стать свидетельницей такой расправы, – Барионор хотел попытаться сыграть перед ней своим безразличием, но недавняя жертва быстро превратилась в охотницу, в охотницу на его сердце. Она прекрасно понимала, что внутри он совершенно иной.

– Ничего, у вас не было выбора. А насчёт меня не беспокойтесь – я привыкла, что наш мир жесток. Кстати, меня зовут Лиллия Славянова, можете называть меня просто Лилли, я не обижусь.

– Рядовой Барионор из Рейндорфа, к вашим услугам, – отрапортовал в ответ он.

– Барион? Будет справедливо вас так называть, если уж я вам разрешила обращаться ко мне, как к Лилли.

– Не стоит, плохие воспоминания, – Барионор уже тогда был отчасти угрюмым.

И поэтому его лицо тут же перекосило, как будто по телу прошёлся холодок, огненный холодок. Он весь напрягся, навострился. Недовольно надул ещё не огрубевшие скулы.

– Простите меня, не хотела задеть.

– Не думайте об этом. Вам есть где остановиться? Почистить вещи и оправиться после случившегося? – когда-то давно будущий капитан был очень заботлив к девушкам. Что же, потом он поймёт, что не всё что кажется невинным является таковым. Простая истина закрепится в его голове “Все виновны – вопрос лишь в степени”.

– Есть, но мне, возможно, – медленно отозвалась она, – понадобится ваша помощь, мало ли кого я ещё могу встретить в это время? Не сделаете милость даме – отведёте до дома?

– Я должен возвращаться в казармы, – попытался отказать ей Барионор для приличия, но он понимал, что вполне может один раз получить выговор или какое-нибудь телесное наказание.

– Вы окажете мне большую услугу, – она аккуратно, как пушинка, падающая на подушку, подвела ему под руку свою ладонь и вплотную прижалась к мощной груди.

– Вообще вы не выглядите, как жертва, – он никак не ожидал таких действий от неё и едва сдержал свой разум в узде, – или как беспомощная девушка. Я вам не откажу в просьбе, но позвольте поинтересоваться.

– Конечно, вы же мой спаситель.

– Лилли, – Барионор наконец взял себя в руки и перешёл с незнакомкой на более близкое общение, – из каких мест ты? Акцент нездешний. И откуда ты имеешь столько оружия, и почему ты им не воспользовалась? Видно, что это снаряжение непросто так с тобой.

– Это допрос?! – встревоженно отозвалась она, тут же отринув от него свою руку.

– Просто интересуюсь, – не без издёвки произнёс он.

– Если тебе так хочется знать, то я из Королевства Морвельт. Насчёт оружия…у нас не запрещено его носить, я его использую для самообороны.

– Носить то не запрещено, хотя хорошо это или плохо сложно сказать, но я бы точно не брал с собой такие специфические кинжалы для самообороны.

– Ты нет, я же стараюсь беречь себя. Как ты мог заметить не зря, жаль я не успела взяться за оружие, нападение бандита было слишком внезапным.

– Что ж, хорошо, не буду на тебя давить. Не принимай близко к сердцу, работа такая.

– Вот и моя работа вынуждает меня носить оружие.

– Помнится ты хотела, чтоб я довёл тебя до дома? Показывай дорогу, а то дождь становится всё сильнее и сильнее, скоро не будем друг друга слышать.

– Ладно, но я тоже хитрая, Барион, идём за мной.

Барионору тогда понравился момент превосходства над противником, из-за которого он не раз будет сражаться, однако именно тогда ему довелось понять почему убивать нужно за дело, за идею. Чтобы упокоить собственную совесть и окончательно не скатится в пучины мрака нужно понимать зачем ты добиваешь своего врага, нужно понимать зачем идёшь и что готов отдать за продолжение пути. Долгие годы мечта о мирной Империи была мистической любовью капитана, с помощью которой он с лёгкостью засыпал по ночам и также просто вставал по утрам. Но мечты имеют свойство гнить и погибать под гнётом реальности, имеют свойство рано или поздно предавать, тоже самое и с любимыми…

* * *

Барионор снова очнулся на залитых тихим ужасом улицах Бринмарка. Пока он пытался открыть отяжелевшие и больные глаза, кто-то над ним переговаривался:

– Ты слышал, как он бормотал: “Лилли”? – говорил первый крепким басом.

– Да и что? Бредит? – второй ответил более лёгким и высоким голосом.

– Такое во сне бормочет только Барионор. Надо протереть его тушку и воды дать попить, похоже он перестарался.

– Лучше уж произносить слова любимой, чем со страстью шептать по ночам: “Пиво, пиво, мм, пиво”, – с тяжестью открыв глаза, заулыбался капитан.

– Вот он – герой! Как быстро к нему вернулось чувство юмора. Шутит впервые за год. Вставай, солнце ещё не до конца зашло за горизонт, рабочее время не закончилось, – Гроин поднял его, а Генрих подал ему тряпку и воду.

Барионор тут же протёр лицо и слегка сполоснул доспехи, а потом жадно начал пить из бурдюка.

– Давай по порядку. Что узнал? И как ты упал посреди улицы без сознания?

– Нашёл книгу Лаибела, которую ещё культисты Гордыни хотели забрать из Коллегии Знаний. Видимо у неё есть абсолютно разные экземпляры, конкретно у этой обложка обложка выполнена из человеческой кожи, – Барионор показал им том.

– Не уверен, что я хочу даже прикасаться к этому, – фыркнул Гроин.

Генрих же наоборот легко взял её в руки и пристально рассмотрел.

– Потом я разузнал от умирающей женщины, где сейчас происходит нечто ужасное – церковь Велнизма.

– Вера в Императора, обожаю обезумевших фанатиков диктатуры, – прокомментировал гном.

Барионор хотел указать на останки женщины, но не увидел рядом ничего подобного, – я отчётливо помню этот момент. Вы не видели её труп?! – капитан сразу встрепенулся и взволновался, хоть и пытался сдерживать нахлынувшие эмоции.

– Нет, только те шестеро и вы – утвердил Генрих.

– Сдаётся мне она уже не в человеческом обличии ушла отсюда…

Наступило неловкое молчание, входе которого Гроин ещё раз перепроверил округу и без каких-либо сомнений сказал

– Сержант прав, тут никого. Так как ты оказался в крови посреди улицы?

– После того, как я отошёл от той женщины, в моей голове зазвучало непонятное пение. Я рассказывал Гроину. Оно меня и довело до такого состояния. Кровь на меня целой волной вылилась из-под арки.

– Это тот случай, когда мне хочется верить, что ты просто псих и этого всего не было.

Гном взглянул на небо и только сейчас осознал, что буран закончился. Снег теперь шёл медленно, с нежностью ложась на проклятую землю.

– Звучит невесть как, но в нашем мире многое возможно, – Генрих проявил чудеса понимания и самообладания.

– У вас тоже вид явно побитый. Кого-то встретили?

– Можно и так сказать, – практически одновременно отозвались оба участника той драки, – сейчас это не так важно.

– Ладно, надо идти, мы много времени потеряли на поиски нужного места. Надеюсь, что женщина сказала правду

– Скорее всего да, потому что на плакатах лорд призывает людей как раз-таки в эту церковь.

– Тогда пора разобраться, что же на самом деле там происходит, – Барионор сразу обнажил меч, чтобы в любой момент быть готовым дать отпор любому существу.

* * *

Троица уже подходила к обширным владениям церкви Велнизма в Бринмарке. Не так далеко от центра города расположились огромные поля, усеянные могильными надгробиями. У самых благородных погибших были памятники в форме дракона, оплетённого вокруг меча. Бринмарк славился своей большой паствой велнистов и старообрядцев, поэтому и территории у них были подобающие. Снег плотно накрыл собой пустующие участки, но здесь он был каким-то неестественным, переливаясь на свету кровавой луны оранжевым оттенком. Все деревья на территории кладбища были давно погибшими, иссохшими, кривыми. Выделялось только одно, в самом центре. На его ветках висели многочисленные листочки с именами тех, кто исчез при странных обстоятельствах, каждую ночь их отпивал младший священник. Только ближе к самой церкви становилось ясно, что именно здесь произошёл обряд. Многочисленные свечи развивались на холодном ветру, но продолжали гореть кровожадным красным пламенем. И вот взор Барионора пал на саму церковь, которую у входа охраняли две статуи Велна Великого, поражающего своего лежащего врага огромным мечом, с рукояткой в форме, пожирающего самого себя дракона. Меч – олицетворение величия и непоколебимости Велна, а дракон здесь означает бесконечность и незыблемость его власти. Но капитан заметил весьма зловещую деталь. Вместо поверженного врага из камня, меч Велна был вонзён в истекающий кровью труп. Двое мужчин примерно одного и того же возраста. Барионор отвёл взор от темных статуй и увидел разбитые вдребезги витражи и распахнутые вовнутрь врата. Величественные шпили церкви с усмешкой глядели на троицу. Строение возвысилось над окружающим миром, чтобы погрузить весь город в атмосферу отчаяния. Гроин чувствовал землю гораздо лучше, чем кто-либо из его спутников, и он отметил:

– Земле больно, она гудит и жалобно стонет под каждым нашим шагом, – гном тут же обнажил топор, – мы на верном пути, к сожалению. Под церковью что-то происходит.

– Капитан, тут навряд ли работали дилетанты, будет непросто. Может сходить за подмогой?

Барионор сначала не слушал своих спутников, и как будто не обращая на них внимания, дошёл до огромного дерева с записками.

– Сержант, не ты ли мне рассказал, что в Бринмарке существует культ Уныния? Не мы ли вместе с тобой разговаривали с лордом и понимали, что решительных действий не будет?

– Но я не думал, что всё настолько серьёзно.

– Если учесть тот факт, что в это место всех приглашал сам лорд, то всё более чем серьёзно. Теперь…мы в шаге от осознания того, что здесь происходить и отступить не можем.

– Он прав, Барионор, разумнее сходить за подмогой в другие города поблизости или хотя бы ополчение из деревень взять. Время ещё есть, – гном подошёл и положил ладонь на плечо друга, но тот резко отмахнулся от него.

– Время?! – отрубил капитан. – Мы и так уже опаздываем. Снова жертвовать людьми я не хочу, ты на самом деле тоже, Гроин. Если сейчас покинем город, то отдадим его на растерзание неведомого ужаса. Неужели мы можем так просто уйти? Никто вместо нас, господа! Но я вас не держу, если хотите уйти - то вперёд. Я справлюсь один, если потребуется.

– Барионор! – сквозь зубы процедил Гроин, закатив глаза.

– Я не буду с вами ничего обсуждать. Мы идём втроём или я иду один. Бездействие – самое худшее, что может быть. Но может Генриху и вправду лучше донести о происходящем.

– Нет, если вы пойдёте, то и я пойду.

“Быстро же он согласился” – подметил про себя Барионор.

– У меня нет слов, с каждым днём ты становишься более упрямым бараном. Пожалуй, это моя школа, – гном даже смог выразить некое подобие улыбки, но из-за алого свечения в округе - это выглядело скорее мрачно и ужасающе, нежели жизнерадостно.

Когда они подошли к огромному темному дереву, где-то наверху церкви раздался болезненный и медленный звон, волнами распространяющийся по округе. Он плотно накрыл округу своим пронзительным стоном и заставил живых почувствовать первобытный страх. Однако, несмотря на погребальный звон по их душам, они стояли на месте.

Барионор схватил, развивающуюся на ветру записку, испачканную в какой-то грязи. Надпись на ней гласила: “Кассандра”.

– Лилит, что думаешь? Как мне поступить?

Хоть он и надеялся на то, что чародейка ему ответит, но всё равно был удивлён, когда она действительно заговорила:

– Здесь был совершён один из темнейших ритуалов за последнее время. Магические волнения исходят от этой церкви длинными щупальцами, во все стороны, во все дома. Мы сейчас буквально в паутине, сотканной магией Бездны. Будь непросто осторожен, как я завещала тебе с самого начала - будь предельно осторожен. Тебе нельзя сгинуть здесь.

В голосе Лилит можно было услышать ритм её страха, который всё усиливался и усиливался. Что она видит, если даже её это ужасает?

Они втроём встали у дерева и тревожно поглядывали друг на друга, как бы вопрошая: “Что дальше?” – но никто, так и не удосужился спросить или начать действовать. Это непонятное безмолвие прервал Генрих:

– Прямо с главного входа будем заходить?

– Я бы зашёл с задней двери, так проще будет остаться незамеченными, – предложил Гроин.

– Еретикам плевать, я думаю, они уже знают о нашем приближении. Пойдём прямо через центр, что уж томить неизбежное, – несмотря на предостережения Лилит, Барионор оставался верен себе и своей грубой методике.

Подниматься по небольшим ступеням было тяжело. Странная теплота исходила от них, да и сапоги скользили по крови, которая неведомым образом не застыла. Кровь эта выливалась из, поражённых статуями Велна, жертв. Подул ветер и зловоние трупов волной окутало Гроина, который заранее прикрыл нос своими крупными пальцами. Барионор переборол себя и приступил к осмотру тел.

– Не в первой тебе работать с погибшими, – пробурчал в собственную руку гном.

– Ты про голову командора Морвельта? Даже не напоминай! – раздражённо выпалил капитан.

– Ты с такой гордостью демонстрировал его голову, ты бы со стороны видел. У тебя была такая любовь к самому себе.

– Между прочем – заслуженно!

– Безусловно, безусловно, – протянул гном.

– Хочешь сам проверить мертвецов? – оскалился он, в последний момент.

– Нет, что ты, – отмахнулся Гроин.

– Тогда помолчи.

Он изо всех сил старался лишний раз не задеть, уже подгнивающие трупы, чтобы ненароком потом не подцепить, какое-нибудь заболевание, которым страдали жертвы. Да и вообще, в условиях чумы и карантина во многих городах Империи, есть строгие правила работы с трупами. Как военный ему они известны: используй максимально плотный материал, не дыши часто рядом с трупом, желательно прикрой рот тряпкой и дыши через неё, не трогай его голыми руками, тем более не касайся ран и гнойников. К инфицированным чумой вообще не подходи, сразу иди к профессионалам. Конечно, ограничивая себя, капитан не мог представить полную картину смерти этих людей, но непродолжительный осмотр двух проколотых тел дал ему достаточно информации.

– Холодные, расслабленные. Разложение тканей началось давно. Трупные пятна уже образовались. Начался процесс распада. Жертвы были убиты не менее двух дней назад. Может все шесть. Точно сказать не могу, потому что я не профессионал в этом деле. Раны нанесены ножом, маленьким. Ритуальный, судя по всему. Но раны многочисленные. Били сверху вниз, с широкого размаха. Смерть не являлась насильственной. Нет побоев. Жертву либо заколдовали, либо чем-то расслабили или даже усыпили. Мужчины, судя по ожерелью в форме меча, принадлежали к конфессии Велнизма.

– Не перестаёте удивлять, капитан! – присвистнул Генрих.

– Да, чему только не научит бывший офицер Империи и долгие годы на службе.

– И почему у нас никогда не возникает вопросов о сплавах и металлах различных, о том, как их лучше добывать и как обрабатывать, что из них можно сделать. Тут бы я дал всем вам фору, – Гроин раздражённо почесал бороду, – идёмте вглубь. Мы и так знаем, что нас ждёт.

– На входе что-то написано, подождите, – Генрих вмешался в самый последний момент, когда нога Барионора уже почти перешагнула за своды мрачного построения.

– Что там?

– Надпись выполнена кровью, на древнем мертвом языке. Меня учил знакомый из Коллегии Знаний, распознавать подобный текст.

– Случайно не Лаибел ли?

– Это глава Коллегии, к нему мало кто имеет доступ, – с должным почтением, к обсуждаемому человеку, высказал тот.

Барионор и Гроин лишь переглянулись со странной усмешкой на устах.

– Здесь написано: “И да возродится великий Анторис, падшее божество! И да очистить он мир от смертных убожеств! Только ужас сможет помочь нам пережить пришествие Левиафана”.

– Как всегда с культами. Ничего непонятно, но очень интересно, чёрт бы их побрал, – из-за переполняющего пр