Название документа. Информация о публикации. Примечание к документу. Текст документа

Название документа

Статья: Экосистемы и особоохраняемые природные территории как объекты уголовно-правовой охраны: культурологический аспект

(Кулыгин В.В., Каплунов В.Н.)

("Юридический мир", 2016, N 4)

Дата

25.03.2016

Информация о публикации

Кулыгин В.В., Каплунов В.Н. Экосистемы и особоохраняемые природные территории как объекты уголовно-правовой охраны: культурологический аспект // Юридический мир. 2016. N 4. С. 44 - 48.

Примечание к документу

Текст документа

ЭКОСИСТЕМЫ И ОСОБООХРАНЯЕМЫЕ ПРИРОДНЫЕ ТЕРРИТОРИИ

КАК ОБЪЕКТЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ:

КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

В.В. КУЛЫГИН, В.Н. КАПЛУНОВ

Кулыгин Владимир Владимирович, директор Дальневосточного института Всероссийского государственного университета юстиции, доктор юридических наук, профессор.

Каплунов Виталий Николаевич, прокурор Хабаровского края, кандидат юридических наук.

Статья посвящена проблемам уголовно-правовой охраны экосистем, особоохраняемых природных территорий и культурных ландшафтов. Обосновывается положение о том, что экологические системы могут иметь не только природохозяйственное, но и эстетическое и историко-культурное значение. Наличие нескольких объектов уголовно-правовой охраны усложняет квалификацию данных преступлений. Основываясь на базовом российском законодательстве, нормах международного права и судебной практике, авторы дают предложения по уголовно-правовой оценке некоторых экологических преступлений.

Ключевые слова: экосистемы, особоохраняемые природные территории, историко-культурное достояние, объекты уголовно-правовой охраны, квалификация.

Ecosystems and Specially Protected Natural Territories as Objects of Criminal Legal Protection: Culturological Aspect

V.V. Kulygin, V.N. Kaplunov

Kulygin Vladimir V., Director of the Far East Institute of the All-Russian State University of Justice, Doctor of Law, Professor.

Kaplunov Vitaliy N., Prosecutor of Khabarovsk Territory, Candidate of Legal Sciences.

The article is devoted to the problems of criminal law protection of ecosystems, specifically, protected natural areas and cultural landscapes. Of special focus is an idea that ecosystems can have not only natural management importance, but also aesthetic and historical and cultural significance. The fact that there are a number of objects of criminal law protection complicates qualification of the given crimes. On the basis of Russian fundamental laws, rules of international law and court practice the author gives proposals on criminal law assessment of some ecological crimes.

Key words: ecosystems, specifically protected natural areas, historical and cultural assets, objects of criminal law protection, qualification.

Живые организмы и их неживое (биотическое) окружение неразделимо связаны друг с другом и находятся в постоянном взаимодействии. Любая единица (биосистема), включающая все совместно функционирующие организмы (биотическое сообщество) на данном участке и взаимодействующая с физической средой, представляет собой экологическую систему, или экосистему. Таким образом, с позиций науки экологии экосистемой является и, например, отдельно взятое дерево, и весь мировой океан, и вся биосфера планеты в целом. Из сказанного следует, что экосистемы существуют на протяжении значительного периода времени с момента образования Земли как самостоятельной планеты примерно 4,54 млрд. лет назад <1>. Человек, как биологический вид, также являлся неотъемлемой частью больших и малых экосистем, до тех пор пока не создал свою собственную систему, принятую называть цивилизацией.

--------------------------------

<1> См.: Хеллман Х. Великие противостояния в науке: десять самых захватывающих диспутов. М.: Диалектика, 2007. С. 320.

Вместе с тем было бы иллюзией считать, что, создав антропогенную среду обитания и тем самым частично обособившись от влияния окружающей природной среды, человечество совсем оказалось вне своей колыбели - природы. Другое дело, что взаимодействие и взаимозависимость естественных природных и антропогенных факторов значительно усложнились и приобрели иное, к сожалению, не лучшее качество. С развитием технологической цивилизации человечество стало влиять на экосистемы все более пагубным образом. К сожалению, это относится и к нашей стране. В настоящее время большая часть населения России проживает в районах экологического бедствия либо в зоне предельного загрязнения окружающей среды. "На территориях с уровнем загрязнения атмосферы в пределах допустимых концентраций (ПДК) проживает всего 15% городского населения России, тогда как 73% - в условиях постоянного превышения ПДК токсичных веществ в 5 - 10 раз. Около 50 млн. человек проживает в городах, где уровень загрязнения воздуха систематически в 10 раз и более превышает допустимый" <2>. Качество воды в большинстве сибирских рек не отвечает нормативным требованиям, соответствуя четвертому классу качества: "грязная". Обь, Иртыш, Енисей загрязняются в основном сточными водами крупных промышленных предприятий и объектов ЖКХ, в которых присутствуют нефтепродукты, фенолы, соединения азота, меди <3>.

--------------------------------

<2> Влияние окружающей среды на здоровье человека. URL: http://prinas.org/article/2024 (дата обращения: 22.01.2016).

<3> Там же.

Совершенно очевидно, что в сложившейся ситуации юридическая и в первую очередь уголовно-правовая охрана экосистем приобретает статус общенациональной проблемы. В действующем Уголовном кодексе РФ непосредственно на охрану экологических систем направлены нормы, закрепленные в ст. ст. 246, 247, 250 - 252, 254, 256 - 262. Однако, как отмечается в некоторых источниках, "проблема квалификации экологических преступлений остается на сегодняшний день более чем актуальной, поскольку соотношение уголовно-правовых норм об экологических преступлениях между собой и с нормами других глав и разделов Кодекса запутанно и далеко не всегда очевидно. Существующие правила конкуренции уголовно-правовых норм не способствуют эффективной уголовно-правовой защите экологических систем" <4>.

--------------------------------

<4> Каплунов В.Н. Охрана экологических систем средствами и методами уголовного права // Законность, правопорядок, духовность - парадигма 21 века: Материалы международной научно-практической конференции. Хабаровск, 2013. С. 61.

Существует между тем и другая проблема, обусловленная не только экологической или экономической, но и различной культурной значимостью экосистем для человека. Отдельные экологические системы обладают не только и не столько утилитарной хозяйственной ценностью, сколько служат удовлетворению эстетических потребностей человека, что нашло отражение в российском законодательстве в понятии "особоохраняемые природные территории". Согласно преамбуле Федерального закона РФ от 14 марта 1995 г. N 33-ФЗ "Об особоохраняемых природных территориях" под последними понимаются участки земли, водной поверхности и воздушного пространства над ними, где располагаются природные комплексы и объекты, которые имеют особое природоохранное, научное, культурное, эстетическое (выделено нами. - В.К., В.Н.), рекреационное и оздоровительное значение, которые изъяты решениями органов государственной власти полностью или частично из хозяйственного использования и для которых установлен режим особой охраны <5>.

--------------------------------

<5> Федеральный закон от 14.03.1995 N 33-ФЗ "Об особоохраняемых природных территориях" // СПС "КонсультантПлюс".

С различными вариациями это понятие воспроизводится на доктринальном уровне, однако неизменно с сохранением культурно-эстетического компонента. Так, О.Л. Дубовик под особоохраняемыми природными территориями понимает участки земли, водной поверхности и воздушного пространства над ними, где располагаются природные комплексы и объекты, имеющие особое природоохранное, научное, культурное, эстетическое, рекреационное и оздоровительное значение, изъятые решениями органов государственной власти полностью или частично из хозяйственного использования, относящиеся к объектам общенационального достояния <6>. Э.Н. Жевлаков считает, что особоохраняемые объекты и территории - это "участки земли и водного пространства, которые имеют особое научное, культурное, эстетическое, рекреационное и оздоровительное значение и изъяты решениями органов государственной власти полностью или частично из хозяйственного оборота с установлением особого режима охраны" <7>.

--------------------------------

<6> Дубовик О.Л. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 Уголовного кодекса Рос. Федерации. М.: Спарк, 1998. С. 255.

<7> Жевлаков Э.Н. Экологические преступления. М., 1994. С. 65.

Нетрудно заметить, что оба определения базируются на законодательном уровне, но О.Л. Дубовик относит особоохраняемые природные территории к объектам национального достояния, что, на наш взгляд, не совсем верно, так как не все категории особоохраняемых природных территорий являются общенациональным достоянием. Так, в Федеральном законе от 14 марта 1995 г. N 33-ФЗ "Об особоохраняемых природных территориях" законодатель предоставляет право соответствующим органам исполнительной власти устанавливать иные категории особоохраняемых природных территорий (охраняемые береговые линии, охраняемые речные системы, и т.п.), которые вряд ли можно отнести к объектам общенационального достояния.

Констатируем, что во всех приведенных выше определениях присутствует указание на культурную значимость природных комплексов и объектов. Однако ранее одним из авторов настоящей статьи было высказано мнение, что "недостатком понятия культурных ценностей является включение в них природных местностей, не являющихся объектами культуры как совокупности материальных и духовных ценностей, созданных человеком" <8>. Ведь основная идея создания особоохраняемых природных территорий - это сохранение нетронутых человеком природных комплексов и объектов, с целью сохранения уникальности экосистем и их биологического разнообразия, что само по себе, казалось бы, исключает создание в них каких-либо артефактов.

--------------------------------

<8> Кулыгин В.В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: Монография. М.: Юрист, 2006. С. 26.

Впрочем, при более детальном рассмотрении данный тезис не выглядит столь очевидным. Существует значительное количество материальных объектов, созданных человеком, которые находятся в непосредственной тесной связи с природой, более того, некоторые из таких объектов создаются именно с такой целью. Правомерно ли говорить, что в этих случаях происходит слияние понятий "культура" и "природа"? Вопреки ранее высказанному мнению представляется, что ответ на этот вопрос должен быть утвердительным, хотя правильнее говорить не о слиянии, а о пересечении указанных категорий в таком понятии, как "культурный ландшафт". В самом общем виде под культурным ландшафтом понимается пространство, включающее все присущие ему природные и антропогенные компоненты, материальное единство природных и культурных объектов, доступных восприятию человека <9>. В этом случае культура вступает в контакт с природой посредством создания человеком материальных объектов, "встроенных" в естественную природную среду. Важное, с нашей точки зрения, замечание в контексте изложенного высказано В. Каганским, по мнению которого "культурный ландшафт наследует и обогащает особенности природных ландшафтов и экосистем" <10>. Одним из таких примеров является культурный ландшафт национального парка "Кенозерский" в Архангельской области. Этот культурно-ландшафтный комплекс включает как особоохраняемые природные территории, так и уникальные памятники, характеризующие историю и культуру русского севера. Вся территория Кенозерского культурного ландшафта имеет статус национального парка и находится под строгой охраной как объект Всемирного культурного наследия <11>.

--------------------------------

<9> URL: ru.wikipedia.org/wiki.

<10> Каганский В. Культурный ландшафт. Основные концепции в российской географии // Обсерватория культуры: журнал-обозрение. 2009. N 1. С. 65.

<11> См.: Биофайл // URL: biofile.ru/geo/2118.html/ (дата обращения: 22.02.2016).

Итак, если экосистемы как объект уголовно-правовой охраны представляют собой исключительно естественные природные комплексы и, следовательно, совершаемые в отношении их преступления следует квалифицировать по нормам главы 26 УК РФ, то в отношении преступлений, совершаемых на особоохраняемых природных территориях, ситуация обстоит несколько иным образом. Включение аспекта культуры в понятие особоохраняемых природных территорий по известному закону формальной логики искомое понятие усложняет, что, соответственно, влечет за собой усложнение процесса квалификации и возможность ошибок в уголовно-правовой оценке совершаемых деяний. Отсутствие четких юридических формул в понятийном аппарате уголовного закона ведет к конкуренции уголовно-правовых норм, закрепленных в ст. ст. 262 и 243 УК РФ. В главе 25 УК РФ "Преступления против здоровья населения и общественной нравственности" ст. 243 предусматривает, помимо прочего, уголовную ответственность за уничтожение и повреждение природных комплексов и объектов, взятых под охрану государства, в то время как ст. 262, расположенная в главе 26 УК РФ "Экологические преступления", предусматривает уголовную ответственность за нарушение режима особоохраняемых природных территорий, имеющих, как было показано выше, культурное и эстетическое значение.

Как видим, в названных статьях Уголовного кодекса России законодатель использует две разные семантические конструкции: "особоохраняемые природные территории" и "природные комплексы, объекты, взятые под охрану государства". От того, являются ли эти понятия синонимичными или же описывают различные реалии, на первый взгляд зависит и решение вопроса о возможной коллизии (конкуренции) упоминаемых выше уголовно-правовых норм. Как указано в ч. 1 ст. 58 Федерального закона от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды", "природные объекты, имеющие особое природоохранное, научное, историко-культурное, эстетическое, рекреационное, оздоровительное и иное ценное значение, находятся под особой охраной. Для охраны таких природных объектов устанавливается особый правовой режим, в том числе создаются особоохраняемые природные территории" <12>. Из текста Закона следует, что названные понятия не являются идентичными и не вступают в противоречие. Категория "природные объекты" характеризует их ценностное, в том числе историко-культурное значение, а "особоохраняемые природные территории" - соответствующий правовой статус таких природных объектов.

--------------------------------

<12> Федеральный закон от 10.01.2002 N 7 "Об охране окружающей среды" // СПС "КонсультантПлюс".

К сожалению, этот, казалось бы, очевидный вывод не устраняет возможной конкуренции уголовно-правовых норм, закрепленных в ст. ст. 243 и 262 УК РФ, поскольку, во-первых, как следует из цитируемого выше текста Закона, особый правовой режим природных объектов не исчерпывается особоохраняемыми природными территориями, а во-вторых, ситуацию усложняет наличие еще одного федерального закона, регулирующего вопросы охраны культурного наследия народов Российской Федерации. Речь идет о Федеральном законе от 25.06.2002 N 73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации", принятом в том же году, что и Закон "Об охране окружающей среды". К числу объектов историко-культурного наследия данный Закон относит не только собственно творения человека, но и совместные творения человека и природы, культурные и природные ландшафты <13>.

--------------------------------

<13> Федеральный закон от 25.06.2002 N 73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

Выше уже приводился пример национального парка "Кенозерский" в Архангельской области, обладающего уникальной экосистемой, являющегося особоохраняемой природной территорией, на которой расположены объекты культурного достояния (наследия) русского народа. Таким же статусом обладает государственный военно-исторический и природный музей-заповедник "Куликово поле", расположенный на месте Куликовского сражения и включающий место битвы с прилегающей территорией, на просторах которой сохранились лесные массивы с фауной и флорой, близкой к первозданной; Московский государственный объединенный художественный историко-архитектурный и природно-ландшафтный музей-заповедник "Коломенское" - "Измайлово" - "Лефортово" - "Люблино", территория которого является ценным национальным ландшафтом, сохранившим древний естественный рельеф с уникальной флорой, и еще более 150 музеев - заповедников и национальных парков <14>.

--------------------------------

<14> Проект "Объекты культурного наследия". URL: http://kulturnoe-nasledie.ru/ (дата обращения: 22.02.2016).

Итак, если самое распространенное экологическое преступление - незаконная рубка лесных насаждений - совершается в неохраняемом лесу, то действия виновного (виновных) лиц будут квалифицированы только по соответствующей части ст. 260 УК РФ. Если же та же самая незаконная рубка совершается на территории, например, национального парка "Кенозерский", причиняя ущерб не только собственно реликтовой экосистеме, но и культурному ландшафту, то в этом случае вред причиняется сразу нескольким объектам уголовно-правовой охраны, что значительно увеличивает общественную опасность совершенного преступления и, следовательно, должно найти отражение в юридической оценке деяния.

Причинение ущерба в результате незаконной рубки леса экологической системе на особоохраняемой природной территории подразумевает квалификацию по ст. ст. 260 и 262 УК РФ. Однако культурный ландшафт национального парка является природным комплексом, взятым под охрану государства, и, таким образом, искомое деяние подпадает и под признаки преступления, предусмотренного ст. 243 УК РФ. Должны ли мы в этом случае применять правила квалификации преступлений по совокупности или же следует говорить о конкуренции уголовно-правовых норм? Как известно, действующее Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.10.2012 разъяснений по данному вопросу не содержит, хотя в п. 26 указанного Постановления высшая судебная инстанция страны включает в перечень особоохраняемых природных территорий охраняемые культурные ландшафты, а в следующем пункте рекомендует при оценке ущерба, помимо иных обстоятельств, исходить из "категорий особоохраняемых природных территорий, их экономической, социальной, исторической, культурной, научной значимости" <15>.

--------------------------------

<15> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.10.2012 N 21 "О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования" (с изм. Постановление Пленума ВС РФ от 26.05.2015 N 19) // Интернет-портал ГАС "Правосудие".

Таким образом, признавая критерием оценки ущерба особоохраняемым природным территориям их историческую и культурную значимость, Верховный Суд России фактически соглашается, что при совершении экологических преступлений вторым непосредственным объектом посягательств выступает историко-культурное достояние народов Российской Федерации. Учитывая, что в ч. 2 ст. 243 УК РФ установлена уголовная ответственность за деяния, совершенные в отношении историко-культурных заповедников или музеев-заповедников, включенных в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, то, следовательно, незаконную рубку лесных насаждений на территории этих категорий особоохраняемых природных объектов следует квалифицировать по ч. 2 ст. 243 и соответствующей части ст. 260 УК РФ.

При этом необходимость квалификации по совокупности определяется еще и тем, что в ст. 243 УК РФ не содержится квалифицирующих признаков, которые учтены законодателем в ст. 260 УК РФ, поэтому незаконную рубку леса на территории того же национального парка "Кенозерский", совершенную, например, организованной группой, следует, по нашему мнению, квалифицировать по совокупности ч. 3 ст. 260 и ч. 2 ст. 243 УК РФ. Такая квалификация, имея в виду санкции названных норм и правила назначения наказания по совокупности преступлений, будет, во-первых, адекватно отражать степень их общественной опасности, а во-вторых, позволит максимально учесть все признаки объективной стороны учиненных в рамках идеальной совокупности деяний. Квалификация же по ст. 262 УК РФ в данном случае будет излишней, поскольку историко-культурные заповедники и музеи-заповедники являются частным случаем особоохраняемых природных территорий.

Иная квалификация, только по ст. 243 УК РФ, будет в случаях, если на территории историко-культурного заповедника или музея-заповедника будет уничтожен или поврежден собственно рукотворный памятник исторического наследия. В такой ситуации ущерб экосистемам не причиняется и нормы об ответственности за экологические преступления применяться не могут, хотя бы вследствие отсутствия объективной стороны соответствующих экологических преступлений. Разумеется, если, например, в результате уничтожения или повреждения памятника истории или культуры, находящегося на территории историко-культурного заповедника, возникшим пожаром будет уничтожен лесной массив, то в этом случае потребуется квалификация по совокупности ч. 2 ст. 243 и ст. 261 УК РФ, поскольку будет иметь место причинение вреда двум объектам уголовно-правовой охраны.

Предлагаемые нами правила квалификации преступлений, совершаемых в отношении экосистем, имеющих, как отмечалось выше, не только экологическое и хозяйственное, но и эстетическое и историко-культурное значение, основаны на систематическом толковании действующего уголовного законодательства и базовых норм, закрепленных в соответствующих федеральных законах, о которых также говорилось выше. Кроме того, предлагаемая версия уголовно-правовой оценки осложненных наличием дополнительного культурного компонента экологических преступлений основывается и на нормах международного права.

Как указано в ст. 3 Конвенции "Об охране Всемирного культурного и природного наследия", каждому государству надлежит определить и разграничить различные ценности, расположенные на его территории, на предмет того, что является культурным наследием, а что природным наследием. В частности, под природным наследием в Конвенции понимаются:

- природные памятники, созданные физическими и биологическими образованиями или группами таких образований, имеющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения эстетики или науки;

- геологические и физиографические образования и строго ограниченные зоны, представляющие ареал подвергающихся угрозе видов животных и растений, имеющих выдающуюся универсальную ценность с точки зрения науки или сохранения;

- природные достопримечательные места или строго ограниченные природные зоны, имеющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения науки, сохранения или природной красоты.

К культурному наследию Конвенция относит:

- памятники: произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структуры археологического характера, надписи, пещеры и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки;

- ансамбли: группы изолированных или объединенных строений, архитектура, единство или связь с пейзажем которых представляют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки;

- достопримечательные места: произведения человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии <16>.

--------------------------------

<16> Конвенция об охране Всемирного культурного и природного наследия от 12.01.1989 // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, из текста Конвенции следует, что совместные творения человека и природы требуется относить к культурному наследию, что, по нашему мнению, и является основанием для учета в процессе квалификации преступлений, совершаемых в отношении экосистем, наличия такого специфического объекта уголовно-правовой охраны.

Литература

1. Дубовик О.Л. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 Уголовного кодекса Рос. Федерации. М.: Спарк, 1998. С. 255.

2. Жевлаков Э.Н. Экологические преступления. М., 1994. С. 65.

3. Каганский В. Культурный ландшафт. Основные концепции в российской географии // Обсерватория культуры: журнал-обозрение. 2009. N 1. С. 65.

4. Каплунов В.Н. Охрана экологических систем средствами и методами уголовного права // Законность, правопорядок, духовность - парадигма 21 века: Материалы международной научно-практической конференции. Хабаровск, 2013. С. 61.

5. Кулыгин В.В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: Монография. Москва: Юрист, 2006. С. 26.

6. Хеллман Х. Великие противостояния в науке: десять самых захватывающих диспутов. М.: Диалектика, 2007. С. 320.