Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Драуг, или оживший мертвец 4 страница

А вот и последний, особенно красноречивый пример: сага, уже неоднократно упоминавшаяся на этих страницах, в которой рассказывается о жизни, удачах и невзгодах нескольких поколений целого клана — Vatnsdoela Saga, то есть Сага о людях Озерной Долины. Этот, в сущности, довольно короткий текст занимает всего лишь сотню страниц, и при этом в нем описываются нид, сейд и hamfar, или магическое путешествие, предпринятое хама одного человека. В саге описываются способы колдовства с участием кошек и объектов природы с целью вызвать страшный обвал или смертоносную бурю, рассказывается как сделать воина неуязвимым и превратить его в одержимого на поле брани берсерка (berserkr); как, наконец, заставить судьбу склонить чашу весов на сторону одной из соперничающих партий. Волхвы-жрецы совершают там некий сложный и неясный обряд, в ходе которого приносят в жертву человека. Кроме того, мы узнаем о культе лошади как обладательницы магической силы, почитании амулетов и ритуальном самоубийстве. Ярким свидетельством совершения магических действий является совершение обряда побратимства, или fóstbroeðralag. Кажется, что таких подробностей чересчур много для «светского» текста, казалось бы, далекого от мистической среды. Мы уже неоднократно цитировали поэтическую, или Старшую Эдду; ни одна из тридцати ее песен не свободна от упоминания о магии, ни один текст не является чисто повествовательным или содержащим просто стихотворные афоризмы. Что касается Младшей Эдды, прозаической, написанной Снорри Стурлусоном, то здесь все обстоит еще проще: ее существенная часть, или Видение Гюльви, целиком посвящена описанию вымышленного мира: конунг Гюльви став объектом «ворожбы» (ginning) или зрительной иллюзии (sjónhverfing), узнает тайны мира.

Следует отметить, что два из трех важнейших магических обрядов, кратко охарактеризованных выше, sejðru blót, в первую очередь представляют собой гадание. Повторимся: в этих видах обрядов всерьез не принимаются в расчет категории пространства и времени, гораздо важнее подлинное знание. Для понимания подобных действий следует учесть природные условия, в которых рождались и жили люди Севера: их жизнь была тесно связана с морем, именно оно определяет условие обращения к иным мирам и является, по сути, другим наименованием судьбы; его нельзя оценивать на основе плоских и банальных земных человеческих представлений, оно — источник и залог чудес, трагических или фантастических. Тот, кто живет рядом с морем, не может быть похожим на нас, обитателей суши.

 Переход к христианству
 

Обыкновенно германцев, в частности северных, почему-то принято считать упорными и неисправимыми «варварами», переход которых в христианство сопровождался кровавыми столкновениями. В действительности же, поскольку викинги давно торговали с западными христианами и успели близко познакомиться с религией Христа, переход к новой вере повсюду на Севере скорее стал узакониванием уже обретенной веры или модернизацией веры старой, чем настоящей сменой религии, тем более что этот последний термин практически не соответствовал языческой практике. Напротив, сторонний наблюдатель скорее был бы потрясен той быстротой, глубиной и даже воодушевлением, с которыми весь Север перешел в христианство.

Обратимся к фактам: в 999 году исландский альтинг по всеобщему согласию решает, что страна должна принять христианство, так как, чтобы «иметь единый закон, мы должны иметь единую веру». Мы уже обращали внимание (см. Заселение, глава 1) на тот факт, что «обращение в новую веру», с одной стороны, не было все-таки подлинной сменой веры, а всего лишь чем-то вроде узаконивания уже устоявшегося положения дел, а с другой стороны, что не следует понимать слишком буквально сообщения о сопротивлении или оппозиции христианству, встречающиеся в дошедших до нас источниках. У исландцев, которые были знакомы с христианской религией в течение довольно длительного времени, не могло возникнуть никаких трудностей при переходе от старой веры к новой. Они с поразительным спокойствием приняли правила, требования и запреты христианской церкви. То есть никаких трудностей в процессе перехода не возникло, что мы намерены ниже доказать.

 ♦ Немного истории
 

Церковь прочно обосновалась в Исландии благодаря деятельности двух епископов: Ислейва, сына Гизура Белого, который стал епископом Скалахольта в 1056 году, и его сына (следует помнить, что обет безбрачия священников окончательно утвердился на Западе лишь в XII веке), Гизура Ислейвсона, который сменил отца на его посту в 1082 году. Последний стал настолько влиятельным деятелем, что его порой называют некоронованным королем Исландии. Оба они получили образование в Германии и очень много сделали для того, чтобы в стране установилась национальная, подчиненная Риму, строгая церковная иерархия. Обоих епископов следует считать величайшими администраторами и политическими деятелями, в то время как первый епископ Холара, расположенного на северо-западе острова, Ион Огмундарсон, прославился прежде всего как духовный руководитель. В 1096 году было установлено правило обязательной выплаты церковной десятины: следует обратить особое внимание на политические и, разумеется, материальные последствия этого решения. Как мы уже отмечали, к концу XI века сформировалась весьма необычная исландская народная Церковь, называемая goðakirkja (Церковь годаров). Эта Церковь имела обширные связи с заграницей, в особенности с Францией, с монастырем Святого Виктора в Париже, где получила образование большая часть клириков, ставших авторами дошедших до нас текстов.

В 1123 году был создан первый церковный кодекс (Kristinréttr). Он был принят местными законодательными инстанциями и проторил путь для грегорианской реформы, горячим сторонником которой был епископ Скалахольта Торлак Торхальссон. До 1150 года религиозная жизнь Исландии оставалась спокойной, и лишь прибытие на остров кардинала Николая Брикспира в 1132 году привлекло внимание Запада к странному феномену: единственному на всем Западе острову, где нет ни короля, ни вождя!

Однако рубежной датой следует считать 1190 год: именно в этом году было решено, что владелец церкви и/или годорда более не может одновременно являться клириком, и таким образом, «божественный закон» (guðslög) и «закон страны» (landslög) отныне должны строго разграничиваться. Было также определено, что в случае спора главенствующими становятся «законы Бога». Подобное разделение между светскими и религиозными делами резко изменило фактическое положение дел, не менявшееся в течение предшествовавших двухсот лет, и привело к постепенному установлению контроля Церкви над государством. Этот факт вкупе с определенными политическими изменениями приведет к потере Исландией независимости в 1262–1264 годах.

Учитывая изложенное выше, на наш взгляд, не следует говорить о том, что в Исландии имел место «конфликт культур», в котором языческая религия более или менее явно противостояла принесенным Церковью новациям. Такое представление в существенной степени порождено романтическими воззрениями некоторых идеологов XX века и совершенно не подтверждается фактами. Реальность заключается в том, что Исландия — как, впрочем, и вся Скандинавия, — по упомянутым выше причинам приняла христианство не просто без сопротивления, но скорее с осознанным рвением.

 ♦ Результаты официальной христианизации
 

Эта обширная тема требует длительного и подробного исследования. Здесь мы ограничимся тем, что отметим лишь несколько основных моментов.

Главным и очень важным результатом стало то, что именно Церковь, в чем нет ни малейшего сомнения, благоприятствовала распространению, а затем и необыкновенно мощному развитию письменности — за неимением лучшей характеристики мы уже называли этот феномен «исландским чудом».

 ♦ Церкви и монастыри
 

Мы уже поражались той быстроте, с которой Исландия приняла христианство: нам уже известно, что, воспользовавшись ситуацией, годары стали священниками или сделали таковыми своих сыновей, сохранив тем самым власть, в равной степени являвшейся духовной и светской. Существенно также, что церковь распространилась по всей стране, где было образовано два епископства — при том, что население Исландии в тот момент не превышало 35 000 человек. Одно епископство было создано на юго-западе острова, в Скалахольте (нынешний Скальхольт), а другое на северо-западе, в Холаре, поскольку северяне проявили недовольство такой ситуацией и посчитали, что имеют полное право на собственное епископство. Как мы уже отмечали, первые два епископа Скалахольта и Холара — Торлак Торхальссон и Ион Огмундарсон, были согласно обычаю канонизированы местными властями, то есть по прошествии немногим более одного века после официальной христианизации в стране появилось уже двое собственных святых! К ним можно добавить и не канонизированного официально францисканца Гудмунда Арасона, жизнь которого окружена ореолом святости, и Хравна Свейнбьярнарсона, человека светского, но, безусловно, святого. Тексты пестрят упоминаниями мужчин и женщин, живших отшельниками и закончивших свою жизнь вдали от мира. До наших дней дошло множество средневековых картуляриев (Diplomataríum Islandicum), и количество упоминающихся в них церквей, часовен или монастырей поражает воображение.

Особенно следует остановиться на монастырях, так как именно в их скрипториях зародилась и начала развиваться исландская литература. За очень короткий срок на острове основывается множество монастырей, как мужских, так и женских. Эти монастыри жили по уставу святого Бенедикта, преимущественно в его августинском варианте. Цистерцианских монастырей в Исландии, по-видимому, было очень мало. Археология не смогла обнаружить сколько-нибудь значительных их следов по причине недолговечности материалов, о которых мы уже говорили, однако письменные источники не позволяют сомневаться в их существовании. В 1052 году епископ-миссионер Рудулф основал в Баере, на западе Исландии, монастырь, просуществовавший очень недолго. Затем был образован подчиненный Холарскому епископству и его главе Йону Огмундарсону бенедиктинский монастырь Пингейрар с цистерцианским филиалом в Мункатвере. Позже к ним добавились женский монастырь в Рейнисстаде, на севере острова, и августинский монастырь в Модрувеллире. Под эгидой Скалахольтского епископства существовали монастыри в Пикквабаере (августинский), Флатее (викторинский) и в Видее. Монастырь в Хитардале также наверняка являлся бенедиктинским, однако о нем мы знаем очень мало. Согласитесь, довольно много монастырей для такой небольшой страны и ее малочисленного населения!

Следует отметить, что по меньшей мере два из упомянутых монастырей — Пингейрарский (и его филиал в Мункатвере) и монастырь в Пикквабаере, — сыграли определяющую роль в зарождении и развитии исландской письменности. Нам известны имена аббатов и монахов этих монастырей, оставивших не по одному литературному произведению, оказавших большое духовное воздействие на современников. Считается установленным, что изобилие переводной «иностранной» литературы началось с житий, из которых до нас дошли два сборника — Саги о святых (Heilagra Manna Sögur) и Саги об апостолах (Póstóla Sögur). Словом, именно в монастырях зародилась исландская литература.

Следует также сказать, что история Исландии знала и отшельников обоего пола, иногда очень знаменитых: так, героиня Саги о людях из Лососьей Долины Гудрун Освифсдоттир закончила свою жизнь, удалившись от мира!

 ♦ Религиозная практика в повседневной жизни
 

Вернемся к Diplomatarium Islandicum: изучение этого труда позволяет нам составить внушительный перечень церквей Исландии, с описью их имущества и описанием внешнего вида наряду с перечнем даров, пожертвований и наследств. Конечно, не стоит представлять себе нечто вроде внушительных романских или готических зданий континентальной Европы: обыкновенно исландские церкви представляли собой маленькие деревянные сооружения, не способные стойко противостоять воздействию времени. Однако одного факта их присутствия в Исландии достаточно, чтобы разрушить всякие предположения о любого рода противостоянии, пусть даже в зачаточном виде, между неисправимыми язычниками и христианами.

Даже поверхностное изучение повседневной жизни исландцев не оставляет в этом отношении ни малейшего основания для колебаний. Мы располагаем абсолютно достоверными источниками, которые позволяют подтвердить наши представления. Речь идет о сагах, называемых сагами о современниках (samtíðarsögur). Такое название эти саги получили потому, что их составляли авторы, являвшиеся свидетелями фактов, о которых писали (например, Sturlunga Saga). В данном случае нас интересует та подгруппа саг, которые описывают жизнь епископов (Byskupa sögur). Произведения такого рода главным образом содержат рассказы о чудесах (jarteinaboekr). В них описывается также жизнь и обычаи простого народа, что делает эти саги прекрасным материалом для изучения повседневной жизни среднего исландца. Именно эти тексты предоставляют нам массу мелких и весьма убедительных подробностей, позволяющих представить повседневную религиозную жизнь исландца — церковные службы, молитвы, посты, раздачи милостыни и благотворительные поступки и т. д. Из текстов саг следует, что в Исландии существовали личное почитание отдельных святых, мощей и реликвий, местные и далекие зарубежные паломничества, особое поклонение Богородице и Святому Духу, а также глубоко почтительное отношение к христианской духовности, да и вообще ко всему мистическому. С точки зрения этой стороны бытия трудно отметить какое бы то ни было существенное различие между исландцами и французами, жившими в XII веке. Очень интересен, например, тот факт, — мы не будем здесь тратить время на подробное обоснование данного утверждения, поскольку уже достаточно говорили о культе Богини-матери на Севере, — что в Исландии Дева Мария пользовалась особенным почтением.

Разумеется, на уровне этики и мировоззрения взгляды, о которых мы недавно говорили, приобретают некоторое своеобразие. Известное северное толкование судьбы, чести и мести, о которой мы будем говорить при подробном рассмотрении саг (см. Саги, глава 6), равно как понятие о священном, существовавшее у средневекового исландца, не вполне совпадают с требованиями христианского вероучения. Например, мы уже достаточно много сказали здесь о невероятной важности семьи и права, так что можем позволить себе несколько отойти от излишне буквальной интерпретации исландского христианства. Следует напомнить и об относительной слабости северного германского язычества. Это подтверждают те сохранившиеся черты язычества, которые подчас попадаются в наших источниках и касаются культа или институций, богов и мифов, представлений об ином мире. От древней религии до нас дошло очень немногое. Мы находим упоминания о ней только в христианских источниках: охваченные полемическим пылом авторы-богословы доносят до нас в некоторых подробностях образ побежденного язычества. Но еще раз напомним, что не следует делать из средневекового исландца неискоренимого язычника. Напротив, все указывает на то, что он являлся «добрым христианином», и, как нам кажется, именно такой образ доминирует в исландской литературе.

 VI
 Письменность: «Исландское чудо»
 

Понятие чуда в истории Исландии можно приложить главным образом к литературе. Обилие, богатство, разнообразие и главным образом удивительное качество литературных произведений, поэтических, прозаических (саг и подобных им текстов), оставленных нам исландцами между началом XII и концом XIV века, поражают воображение. Ни один другой культурный регион Европы не смог создать такое изобилие. И следует задаться вопросом, каким образом несколько тысяч мужчин и женщин, оказавшихся на самом краю света с точки зрения тогдашней географии, живших в весьма трудных условиях и, вне сомнения, ощущавших собственную удаленность от центров мировой культуры, сумели, не повторяя европейских и античных литературных жанров, создать особые формы и без изменений передать их потомству — например, скальдическую поэзию и саги.

Именно в этой главе мы будем подробно говорить об основных особенностях того, что уже столько раз называли «исландским чудом». Надеюсь, что читатель четко представляет себе, о чем сейчас пойдет речь, особенно если он располагает некоторыми познаниями, относящимися к культуре древних германцев. Однако по сравнению с ней исландская культура обладает рядом уникальных особенностей.

Когда мы обращаемся к литературе и искусству средневековой Исландии, перед нами предстает нечто, поистине несравненное, совершенно не поддающееся обычным методам анализа. Мы вступаем на совершенно неизвестную нам территорию — этим объясняется, почему специалисты чувствуют себя выбитыми из седла и потерявшими привычные ориентиры, почему они говорят об «исландском чуде», которое, к слову, продолжается до сих пор, и об этом следует упомянуть особо: Исландия и по сей день является страной, где практически нет неграмотных. При населении в 300 000 жителей этот остров бьет все рекорды по количеству читающих, учащихся, посетителей библиотек, огромным тиражам книг, журналов или газет, короче говоря, претендует на исключительную роль во всех сферах образования. Мы намерены проникнуть в эту исключительно богатую культурную область и обратиться к таким не знающим равных шедеврам, каковыми являются обе «Эдды», скальдическая поэзия, саги и прочие произведения исландской литературы. Еще раз зададимся вопросом — не давая на него ответа, разумеется, — как могло случиться, что горстка мужчин и женщин (напомним, что численность населения Исландии до 1400 года не превышала 35 000 человек) — смогла подарить Европе столько драгоценных литературных произведений? Необходимо уточнить, что по количеству произведений (пока воздержимся относительно оценки качества, тем более что мы собираемся говорить об этом позднее) литература ни одной страны в ту же эпоху не могла сравниться с исландской. В качестве объяснения такого бурного расцвета была предложена едва ли не тысяча и одна причина, которые мы рассмотрим позднее.

Если обратиться к современной терминологии, можно предположить, что исландское общество состояло сплошь из одной «интеллигенции». Пытаясь понять, как могло появиться на свет все это богатство, легко представить себе, как все население страны проводит большую часть своего досуга, водя пером по пергаменту. Знатоки грамматики, астрономы (владевшие своей наукой в соответствии с общим уровнем эпохи), великолепные математики, несравненные прозаики, скальдические поэты доводят язык до совершенства, передавая свои мысли потомкам. Человек, написавший Прорицание Вёльвы, автор Кодекса законов Серого Гуся, или Gragas, творец Саги о Ньяле Сгоревшем (несомненно, являвшийся клириком), составители таких исторических компиляций, как Morkinskinna, или Гнилая Кожа, представляются нам изможденными занятиями учеными мужами или клириками, наполненными божественной благодатью. Но вот оно, чудо: стоит только обратиться к сагам и мы видим, что молодой глава клана (Стурла Сигхватсон), шумный и честолюбивый, классический бонд… что он делает, когда навещает своего дядю Снорри Стурлусона, величайшего писателя страны? Он садится за чтение и переписывает для себя «истории королей» (то есть королевские саги «Земного круга»), составленные Снорри. «Обычные» персонажи саг — уже знакомые нам бонды, люди разносторонние, на наш взгляд, в критические моменты судьбы согласно авторам саг произносят несколько соответствующих обстоятельствам скальдических строк, поясняющих, как они намерены поступить; не случайно один сагнамадр («муж саги») характеризует почву описываемой им местности, как имеющую «красный цвет миниатюры». Подобных примеров можно привести великое множество; они доказывают образованность этих людей, которых невозможно назвать заурядными или серыми.

Как мы уже говорили ранее, исландцы и исландки ощущали себя на месте, занимаясь как самыми обычными, повседневными делами, так и за переписыванием рукописей. Мы уже рассказывали о повседневной жизни среднего исландца (см. Обычный день, глава 4), и нельзя сказать, чтобы его свободное время было посвящено без остатка одним увеселениям. Однако разве не удивительно — даже если речь идет о чисто литературном приеме, — читать о персонаже, который только что косил сено, и вдруг внезапно возникшая необходимость заставила его произнести изысканную скальдическую строфу? Причем иногда сложную настолько, что даже в наши дни, даже при наших познаниях едва ли можно придумать худшее наказание, чем разбираться в этом зашифрованном ребусе исландских скальдов X века! Приведем пример: Гисли Сурссон, случайно убивший своего шурина вследствие несчастливого стечения обстоятельств, однажды по неосторожности похвастался этим убийством при помощи весьма туманной строфы. И представьте себе, что среди слушателей оказалась его родная сестра, вдова убитого! Женщина эта, безусловно, принадлежала к бондам, и мы уже достаточно охарактеризовали эту категорию людей, но при этом следует помнить, что она все-таки не имела ярких литературных способностей и не получила серьезного художественного образования. Итак, она слышит эту строфу, запоминает, снова и снова воспроизводит ее в памяти, и в конце концов понимает ее смысл… Да, современный наблюдатель непременно будет обескуражен, когда попытается проникнуть в тайну возникновения великих произведений, которые оставила нам средневековая Исландия. Нам остается только внимательно изучать их!

Однако, прежде чем заняться этим делом, попробуем более внимательно посмотреть на исландский язык.

 Исландский язык
 

Мы уже много раз говорили, что Исландия была заселена германцами, то есть индоевропейцами. Известно, что гипотетический индоевропейский праязык, восстановленный в наши дни сравнительным лингвистическим методом, породил различные языковые группы, одной из которых является германская, существующая уже больше добрых двух тысячелетий. Эта группа в свою очередь разделилась на подгруппы — вероятно, в связи с наличием различных автохтонных субстратов, по которым прокатились две последовательные волны нашествия индоевропейцев. Мы ограничимся здесь термином «волна», потому что не будем считать это нашествие военным «вторжением». Скорее всего продвижение индоевропейцев представляло собой нечто вроде неудержимого просачивания, напоминающего воздействие современных США на окружающий мир. Германская ветвь индоевропейской языковой семьи в итоге разделилась на три подгруппы: восточную, или готскую, западную, к которой принадлежат немецкий, английский и голландский языки, и северную, которая и интересует нас в данный момент.

Последнее ответвление в свою очередь разделилось надвое. Восточную группу составили три языка: датский, шведский и гутнийский (gutnisk) — язык, на котором говорят на острове Готланд. Западную ветвь представляют древненорвежский язык (по прихоти истории этот язык почти совершенно исчез, вытесненный датско-норвежским языком, или букмалем), фарерский (являющийся самостоятельным языком) и исландский язык.

На общей схеме языки, реконструированные гипотетически и не засвидетельствованные письменными документами, отмечены звездочкой; сокращения: VA = древнеанглийский язык, VFr = древнефризский, VBF = древний нижнефранконский, VS = древнесаксонский язык, VHA = древневерхненемецкий язык.

Характерной особенностью северной культуры, напрямую не связанной с интересующей нас литературой, но которой нельзя пренебрегать, потому что она играет важную роль в северном языкознании, являются руны. Существование их впервые зафиксировано около 200 года в континентальной Германии. Считается, что руны восходят к северо-италийской письменности. Поначалу они образовывали «алфавит» из 24 знаков, называвшийся старшим футарком, однако около 800 года число знаков уменьшилось до 16 (младший футарк). Исследователи не нашли достаточно убедительного объяснения этому сокращению числа символов языка на целую треть.

 ♦ Руны: два футарка
 

Горизонтальные линии разделяют три «группы» (эттира, или восьмерицы), содержавшие в старшем футарке по восьми символов (восемь = atta, дает множественное число oettir), которые составляют эти «алфавиты».

Примером может послужить одна из надписей на камне из Йеллинга (Дания, X век).

haraltrkunukrbaþkaurvakublþausiaftkurm

faþursinaukaftþauruimuþursinasaharaltifl

iassaruaritanmaurkalaauknuruiakauk

tanikarþikristna

Разбивка согласно нормам исландского языка: haraldr konungr bað gera kumbl þessi eftir gorm föður sinn ok eftir þýri móður síná, sa haraldr er sér vann danmörk alia ok norueg ok dani gerði kristna

Перевод:

Король Харальд приказал сделать этот монумент в память о Горме, своем отце, и о Тюри, своей матери. Харальду принадлежит вся Дания, равно как и Норвегия, он сделал датчан христианами.

Речь здесь идет о датском короле Харальде Гормсоне, правившем около 980 года и официально принявшем христианство; он действительно являлся также королем норвежцев. Король Горм, отец Харальда, был весьма известной персоной, как и его супруга Тюри, мать последнего. Королева Тюри пользовалась широкой известностью, так как в другой надписи на том же камне ее назвали «славой Дании».

Руны интересны для нас в первую очередь тем, что передают слова «германского» языка и таким образом позволяют нам отслеживать его поэтапное развитие. Заодно следует отбросить абсурдную, но стойкую легенду, согласно которой эти клиновидные символы являются магическими знаками. В Исландии для этого вообще не было основы по вполне очевидным причинам: руны надо было вырезать на твердом основании, преимущественно на камне или дереве, коже, кости, а в Исландии подобных материалов в достаточном количестве не было.

Кроме того, следует учесть, что около 1000 года практически вся Скандинавия говорила на одном и том же языке, который мы называем протонорвежским, и датчане, норвежцы, шведы и исландцы без особых усилий понимали друг друга. Исландцы, которые, как мы помним, в основном были выходцами из юго-западных областей Скандинавии, привезли с собой на остров язык, более или менее общий для всех скандинавов. И вот снова повод для восхищения: несмотря на все исторические невзгоды, значительную отдаленность от основных очагов цивилизации и бурное море, отделявшее остров от континента, язык, на котором говорили первопоселенцы острова, не претерпел практически никаких изменений в течение почти тысячи лет. Конечно, несколько мелких изменений произошло в орфографии или произношении, однако современный исландец, житель Рейкьявика, говорит на том же языке, на котором говорил его далекий предок еще тысячу лет назад. А, скажем, десятилетний ребенок способен без проблем прочитать текст XII века, если записать его в привычной ему современной орфографии.

Отсюда проистекает много увлекательных следствий. Например, то, что исландский язык находится довольно близко к корню эволюционной ветви германских языков, отходящей от индоевропейского ствола. А поскольку язык и менталитет связаны самым тесным образом, исландский язык максимально точно отражает то видение человека, жизни и мира, которое было присуще Западу в начальной стадии развития его духовной культуры. Кроме того, те великие произведения, которые мы будем рассматривать в дальнейшем, запечатлели остатки очень древнего мироощущения, не говоря уже о религии или этике, соответствующим крайне древним пластам истории. Итак, изучение исландской цивилизации может принести самые неожиданные плоды!

 ♦ Произношение в исландском языке
 

Ниже приведена таблица, в которой показано, как произносятся звуки в исландском языке. При этом отмечается, что гласные могут быть или очень долгими («о» как во французском слове rose, «роза»), или очень краткими («о» как во французском слове botte, «ботинок»), длительность звука отмечается в исландском языке значком ударения с наклоном вправо:

 ♦ Немного о морфологии