Большая жизнь

Моряк Литвы, №15, 1984.

Большая жизнь

В конце прошлого века в устье реки Мезень, что на севере земли архангелогородской, потерпела крушение парусная шхуна. Среди высадившихся на берег моряков был боцман Минькин. Есть на Руси поговорка: Не было счастья, да несчастье помогло». Так и случилось. Нашёл боцман на мезенском берегу свою суженую, осел домом, не забывал, правда, морские дороги. Здесь родился у него сын, унаследовавший отцовскую профессию. А 65 лет назад в 1919 году в доме Минькиных появился новый продолжатель морской династии – внук Георгий.

Богат архангельский край мореходами, одни братья Воронины чего стоят. Вот к одному-то из них, к Владимиру Ивановичу Воронину, жившему в самом Архангельске, и перебралась вначале 30х годов XX века семья Минькиных. Почти 4 года прожил Георгий в доме знаменитого капитана, а в октябре 1934 года, полвека назад, сам пошёл в море. Первая должность – матрос 2 класса на пароходе Ямал.

Не много, ой, как немного, к сожалению, осталось с нами людей, знающих, что такое труд матроса в те годы. Георгий Дмитриевич знает. Но, слушая рассуждения о трудностях сегодняшних дней, не спешит возмущаться, поучать, не злоупотребляет сакраментальным: «вот в наше время, помню, как сейчас…» Наверное чувство юмора помогает с улыбкой слушать рассказы о тяготах, которые ему когда-то казались недосягаемой мечтой. А может, потому он, случается, молчит, что не все легко вспоминать, не во все пережитое самому верить хочется.

Девятнадцати лет от роду стал Георгий боцманом. Хотелось расти дальше, пошёл на штурманские курсы и вскоре стал третьим помощником капитана. Через полтора года – вторым. Работа нравилась, а знаний не хватало. Ушел в морской техникум. К практическим навыкам теория «швартовалась» быстро, прочно.

За 4 дня до начала войны получил Георгий назначение вторым помощником капитана на пароход «Мудьюг». В рейс до Онеги вышли при мире, а возвращались в Архангельск уже во время войны, провожая глазами фашистские самолеты, отбомбившиеся на русские города и села.

И начались другие рейсы. Позже их назовут «огненными». В секретной по военному времени переписке высших государственных деятелей стран антигитлеровской коалиции этим рейсам будут посвящены целые послания. По прошествии лет историки будут скрупулезно устанавливать имена героев и клеймить позором тех, кто не обеспечил надлежащей охраны полярных конвоев. Писатели и кинематографисты посвятят этим рейсам книги и фильмы.

Для Георгия Минькина и его товарищей это была работа. Условия, правда, особые, а задачи обычные: загрузиться в Англии, дойти до Архангельска, выгрузиться – и в очередной рейс. О потерях знали, видели чужую смерть. Самим повезло. Дошли. И не раз.

Летом 1942 года после неудачной попытки пройти Северным морским путём на восток, несколько судов Северного пароходства были направлены во Владивосток через Панамский канал. Среди них пароход «Алдан», на котором Георгий Дмитриевич был уже старшим помощником капитана.

На Дальнем Востоке ждало уже знакомое дело: рейсы с продовольствием и оружием из США во Владивосток. Из сытой, не знающей бомбёжек страны, от улыбающихся, насмотревшихся бравой кинохроники американцев – к своим берегам, к людям, напрягающим все силы в кровавой схватке с врагом. Трудно судить, что больше било по сердцу: постоянно подстерегающая в море и за облаками опасность или вот этот режущий контраст.

В один из таких рейсов Георгий Дмитриевич впервые вышел в должности капитана. Нас сегодня порой удивляет, когда на мостик поднимается тридцатилетний «мастер». Георгий Минькин стал капитаном в 26 лет в победном 45-м. Кстати, о Победе узнал он от… японцев. 8 мая в проливе Лаперуза к борту его парохода подошёл японский сторожевик, с которого и было принято столь долгожданное известие.

Настало время возвращаться на Север, в Архангельск, там ждали мирные грузы, рейсы без пересекающих курс торпед и летящих со свистом осколков.

Год походил в такие рейсы Георгия Дмитриевич. А потом – жестоким ударом, расплатой за бессонные ночи, за всё, что видел и чувствовал, – инфаркт. Три месяца лечения. Инвалидность в неполные 28 лет.

По всему выходило, что с морем придётся распрощаться. Любой профессиональный моряк, тем более судоводитель, знает, что это – самый жестокий приговор жизни. И любой сделает всё, чтобы его отменить. Георгий Минькин – не исключение. Пошёл капитаном арктической экспедиции к речникам, потом – в Архангельский торговый порт лоцманом. Наконец стал капитаном портового ледокола. Под ногами пусть небольшая, но палуба, вокруг – вода. Можно жить.

Тридцать два года назад приехал Георгий Дмитриевич в Клайпеду. Знал, что люди здесь нужны. Не ошибся. Был назначен начальником агентства «Инфлот». Но при первой же возможности перевелся в контору капитана Клайпедского морского торгового порта. Никто сейчас не сосчитает, сколько судов завел в порт Георгий Дмитриевич за 25 лет лоцманской службы. Да и незачем. Главное, что он до последнего дня своей трудовой биографии занимался любимым делом. Впрочем, и сейчас занимается. Георгий Дмитриевич – общественный капитан-наставник Литовского морского пароходства.

Рассказывая о ветеранах, принято перечислять их награды. У Георгия Дмитриевича их немного, но от этого, видимо, ценность каждой ещё весомее.

Почетная грамотв Президиума Верховного Совета Литовской ССР, Ленинская юбилейная медаль, значок «Почетному работнику морского флота», медаль «Ветеран труда».

Парадоксально, но до недавнего времени моряки, совершавшие те самые «огненные» рейсы, не были причислены к участникам войны. Теперь это недоразумение улажено.

Ну и пятьдесят других поощрений, за каждым из которых выполнение «особо важного задания» или «самоотверженная работа в сложных условиях», или … впрочем, все это перечислить невозможно.

Самыми большими наградами для себя Георгий Дмитриевич считает встречи с интересными людьми, с незабываемыми, волнующими ситуациями. Ему довелось принимать на судах во время войны и после нее В. М. Молотова, А. А. Громыко, И. М. Майского, И. А. Папанина (одна из таких встреч запечатлена на фотографии). Были встречи с известными всей стране Героями |Советского Союза, с военачальниками. Были встречи с деятелями культуры и искусства, в частности, с Чарли Чаплином, Романом Карменом.

За плечами Георгия Дмитриевича большая жизнь. Нелегкая, но интересная, сложная и полезная.

Мне однажды довелось присутствовать на встрече Георгия Дмитриевича с экипажем одного из судов Литовского морского пароходства, с молодежью.

Нет, не воспоминаниями о днях своей довольно редкой биографии занялся ветеран. Разговор пошел о том, что, по мнению Георгия Дмитриевича, всегда было самым главным для моряка: преданность раз и навсегда избранному делу, профессиональная гордость, чувство собственного достоинства. Помню, как четко и недвусмысленно сказал он о необходимости ежеминутного понимания каждым моряком, что он не просто член экипажа, работник такого-то пароходства, что занимает он ту или иную должность, а в первую очередь того, что он – советский человек, гражданин Советского Союза, что он – полномочный представитель нашей Родины за рубежом.

Морской транспорт — это не только суда, порты, рейсы, грузы. Это прежде всего люди. Такие, как Георгий Минькин. Поклон ему, поздравление с днем рождения и пожелание быть таким, какой он есть. На долгие годы!

Николай ФЕОФАНОВ.