Пина Бауш (1940-2009)

Пина Бауш (1940-2009)

Пина Бауш — немецкая танцовщица и хореограф. В жизни, за пределами сцены, ее звали Жозефина. С 1971-го работала в качестве хореографа в балете Вупперталя, а с 1973 Пина Бауш назначена главным хореографом театра, который в скорости переименовала в «Танцтеатр Вупперталь». Нужно отметить, что выражение Танцтеатр или Театр Танца впервые в Германии было использовано Рудольфом фон Лабаном в 1920, как заявление о намерениях освобождения от балетных шаблонов и абсолютной свободы в средствах пластического выражения. Таким образом, Пина Бауш названием Танцтеатр подчеркнула свое желание развивать и интегрировать различные тенденции в современной хореографии. Танцтеатр Вупперталь – национальное достояния Германии. Пина Бауш продолжала возглавлять его до последних дней. Постановки театра сочетали и продолжают сочетать в себе как классические, так и современные хореографические мотивы. Театр Пины Бауш гастролирует по многим странам мира.

Пину Бауш называют королевой немецкого выразительного танца. Её Танцтеатр – это смешение границ между танцем и театром, сочетающее в себе образность, фантазию и чувства. «Цель исследования театра Бауш – внутренний мир личности. Но инструмент исследований всегда один – тело. Ее представление о мире – субъективно, как и ее представление о теле. Это всегда что-то разорванное, нервное, эклектичное. Ее спектакли озадачивают (как, впрочем, и она сама). Бауш смешивала в своих постановках классический балет и современный танец, использовала музыку разных эпох и жанров, придумывала оригинальное сценическое оформление. Ее спектакли были показаны на самых известных сценах мира». «Дерзкое, сильное театральное воображение, парадигма стилей и жанров – немного смешно, но по большей части трагично… И каждый делает вывод из увиденного на сцене сам. Пина никогда не дает объяснений – даже самых простых, – что она делает, что происходит на сценической площадке».

«Пину Бауш (Pina Bausch) трудно назвать хореографом в прямом смысле слова. Ее вещи работают на пересечении жанров. Движение, танец сменяются разговорным повествованием, а иногда главным выразительным средством становится сама сцена, материал декораций или их расположение в сценическом пространстве. Так же сложно обстоит дело и с музыкой. Для Бауш столь же естественно обращаться к классическим формам и ставить, к примеру, «Весну Священную» Стравинского, как и использовать шлягеры, джазовую импровизацию, оперетту и даже комбинировать детские песни с музыкой парижского авангардиста-электронщика Пьера Анри. Пина Бауш говорила: «Для меня спектакль – это жизнь в самом простом значении слова. Она важнее всего»».

Спектакли Пины Бауш: «Мойщик окон» «Гвоздики», «Весна священная», «Кафе Мюллер» «Семь смертных грехов» «Kontakthof» – в спектакле задействованы танцовщики от 58 до 77 лет постановки о Турции («Нефес»), Индии (“Бамбуковый блюз”), Португалии («Мазурка Фого») «Новая пьеса 2009» – исследование вечной темы запутанных взаимоотношений мужчин и женщин

Джон Ноймайер (родился в 1939 г.) – выдающийся балетмейстер, профессиональный литературовед и историк театра, создал свой неповторимый стиль в хореографии. Отправной точкой для его творчества часто служат литературные произведения, на основе которых он создает балеты, перенося на сцену атмосферу и идеи источника, но сам сюжет отражает собственные впечатления Ноймайера-хореографа. Джон Ноймайер родился в Милуоки (штат Висконсин, США) в 1942 году. Окончил университет города Маркета (штат Мичиган), получив звание бакалавра по английской литературе и театроведению. Танцами начал заниматься в университете, что достаточно поздно по меркам профессионального обучения танцам. Они настолько увлекли Ноймайера, что после окончания университета он уехал в Лондон в Королевскую балетную школу. Потом был Королевский балет в Копенгагене. Ноймайер учился у многих педагогов и параллельно изучал классический танец и танец модерн. Среди своих педагогов он особо выделяет Веру Волкову, занятия с которой в Лондоне дали ему многое в изучении секретов классического танца. Исполнительская деятельность Ноймайера началась в 1963 году, когда по приглашению Джона Кранко он приехал на положение ведущего танцовщика в труппу Штутгартского балета. Там же Ноймайер попробовал себя в качестве балетмейстера-постановщика. С 1969 по 1973 годы он являлся директором Франкфуртского балета, где поставил свои редакции классических спектаклей: «Щелкунчик», «Ромео и Джульетта», «Дафнис и Хлоя». В 1973 году Джон Ноймайер стал директором и художественным руководителем Гамбургского балета. Он сумел сделать эту труппу одной из ведущих в Германии и добиться ее международного признания. Этому немало способствовала и балетная школа, которая была открыта при театре в 1978 году.

С самого начала творческого пути Ноймайера-хореографа привлекали крупные, полнометражные спектакли, сохраняющие и обновляющие классические традиции («Сага о Короле Артуре», «Сон в летнюю ночь», «Гамлет», «Отелло», «Дама с камелиями» и др.). Значительным этапом в его творчестве стали также постановки «балетовсказок» или «балетов-легенд». К их числу относятся: «История Золушки», «Ундина», а также его интерпретация гомеровской «Одиссеи», показанная впервые в Афинах в 1995 году. Международное признание получили его балеты на музыку симфоний Г. Малера, «Страсти по Матфею» И. С. Баха, «Реквием» В. А. Моцарта, «Танцы Бернстайна» (1998), «Мессия» (1999), и «Нижинский» (2000). Балеты Дж. Ноймайера идут на многих сценах мира: в Парижской опере, Американском театре балета, Токийском балете, Королевском балете (Лондон), в Мариинском театре и др. Джон Ноймайер удостоен множества почетных званий и наград, в их числе: орден Федеративной Республики Германии, медаль Рыцарского Креста «Данеброг» (1989), звание рыцаря ордена Искусств и литературы Французской республики, а также «Европейский Приз Датского Принца Хенрика» и Золотой «Данеброг» из рук королевы Маргреты II (2000). В 1992 году Ноймайер стал первым лауреатом «Бенуа де ла Данс». Впервые Гамбургский балет приехал в Россию в конце 1981 года в рамках культурного обмена между городами-побратимами Гамбургом и Ленинградом. Балетмейстер Джон Ноймайер стал открытием этих гастролей не только для русской публики, но и для искушенных профессионалов танца. Его постановка «Сна в летнюю ночь» может быть охарактеризована как опыт в области «пластической режиссуры», в которой объединены и поиски музыки, и специфическая балетная театральность, и решение собственно хореографических задач. Постановка вызвала множество споров, размышлений о путях развития современного балетного театра, раскрыв русскому зрителю поиски европейских хореографов в области расширения и обновления балетной лексики. Находки были интересны. «Тему общности всего сущего – будь то мир фантастический или реальный, возвышенный или низменный – хореограф предельно обострял, поручив одним и тем же исполнителям роли сначала в мире реальном, затем – сказочном. В итоге каждый персонаж проживал двойную жизнь – сначала в своем обычном, затем в преображенном качестве. Волшебные превращения тому способствовали. Пластический образ центральных героев обретал новое измерение, когда они в другом обличье оказывались в мире фантастическом» [1]. А. Соколов-Каминский находит взаимосвязь творчества Ноймайера с традициями танца модерн. Неслучайно сам хореограф считает, что его предшественники на балетмейстерском поприще – М. Грэхем и С. Шорер. У Джона Ноймайера свое отношение к балетам классического наследия. Он глубоко убежден, что только тогда возможно интересно сделать спектакль прошлого, когда балетмейстер знает и уважает то, что сделали его предшественники. В таком случае современное прочтение может стать действительно интересной работой. «Уважение к традиции не снимает необходимости трезвого отношения к конкретному произведению. Сразу же следует решить – все ли в нем отвечает высоким требованиям? Например, разве может считаться неприкосновенным, – задает вопрос хореограф, – либретто «Лебединого озера»?» [2]. Спектакль-сенсация «Иллюзии как Лебединое озеро» был поставлен на грани эпатажа. Ноймайер кардинально изменил сюжет балета: нет ни озера с лебедями, ни заколдованной принцессы-лебедя, ни злого гения Ротбарта –есть их искаженные очертания, которые возникают в болезненном сознании главного героя. Главный герой спектакля – баварский король Людвиг II. У него есть двойник, как парафраз двойственного женского образа балета Одетты – Одилии. На такую трактовку спектакля Ноймайера натолкнул тот факт, что реальный исторический персонаж – безумный король Людвиг II – был страстным поклонником лебедей и лунного света. Три героя потустороннего мира – Ротбарт, Охотник за бабочками и Человек-тень – сливаются у Ноймайера в единый образ дьявола-соблазнителя. Такое прочтение музыки П.И. Чайковского абсолютно индивидуально и далеко от трактовок, которые возникали в известных творениях М. Петипа, А. Горского, Л. Иванова и В. Бурмейстера. По мнению балетмейстера, сегодняшнему зрителю гораздо интереснее следить за прихотливой игрой подсознания героя, находящегося на грани безумия, чем за перипетиями старинной легенды о заколдованных девушках. Работая над этим спектаклем, Ноймайер ощущал себя психоаналитиком, исследующим темные бездны подсознания, а не сказочником, какими были прежние либреттисты «Лебединого озера». Центральная фигура спектакля – танцовщик, который отодвигает на второй план балерину. Хореографию Ноймайера всегда отличает изощренность и изобретательность, в «Иллюзиях…» это проявилось в полной мере. В апреле 2001 года в Петербурге Джон Ноймайер представил свой вечер балетов. Переговоры о постановке его балетов для Мариинского театра велись несколько лет. Для вечера были выбраны «Весна и осень» на музыку Дворжака и «Тогда и теперь» на музыку Шнитке. Третий балет – «Концерт для альта» Альфреда Шнитке – сочинялся специально на артистов Мариинского театра. Во всех трех балетах была занята вся труппа театра и все прима-балерины. В 2007 году на афише Московского музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко появился новый балет по мотивам пьесы А.П. Чехова «Чайка». Ее премьера состоялась в 2002 году на сцене Гамбургской государственной оперы, балетную труппу которой Джон Ноймайер возглавляет более тридцати лет. В интерпретации Ноймайера чеховская «Чайка» – это спектакль о людях, посвятивших себя танцу. Тригорин – известный балетмейстер, Аркадина – прима императорского театра, Костя – начинающий хореограф-экспериментатор, а Нина – юная девушка, мечтающая о профессиональной сцене. «Я не перевожу и не интерпретирую слова Чехова. Я создаю нечто из того ощущения вдохновения, которое появилось благодаря его словам. И спектакли, которые я создаю, должны быть интересны так же и для тех людей, которые никогда не читали пьес Чехова», – сказал в интервью Джон Ноймайер [3]. «Самое главное для постановщика – найти суть. И уже найдя суть, нужно решить, есть ли возможность перевести ее в бессловесный язык, есть ли у выбранного материала сила и потенциальная возможность быть воплощенным на сцене. Разумеется, у каждого постановщика свое видение, поэтому если Эйфман ставит «Чайку», то его видение будет сильно отличаться от моего» [4]. Картины спектакля посвящены разным видам танца в России того времени. Танцевальная тема Кости –это авангардная хореография. Балет Тригорина – пародия на рутинный классический танец придворного театра. Стиль танца Нины –варьете. И все это органично вплетено в музыку Дмитрия Шостаковича, П. Чайковского, А. Скрябина, Глени. Балет становится интересен не только оригинальным прочтением пьесы Чехова, но и представляет своеобразное исследование танцевального искусства Серебряного века. В начале своей карьеры Джон Ноймайер работал танцовщиком в труппе Мориса Бежара. Это был интересный период в жизни Ноймайера, когда исполнительская часть занимала все время. Рядом с Бежаром представлять себя балетмейстером было практически невозможно. Добрые отношения с Бежаром сохранились и после ухода Ноймайера из труппы. «Когда он волнуется из-за своей работы, ему необходимо услышать чей-то голос, чтобы успокоиться. Обычно он говорит, что добавил несколько па к своему па-де-де и спрашивает себя (или меня), правильно ли он поступил. Он склонен все время удлинять свои балеты. Я, напротив, порой слишком краток. Вдвоем мы бы выработали нужную продолжительность балета. Джон мне друг, брат, мое второе «я». Когда я приезжаю в Гамбург работать с его труппой, мне кажется, что я снова у себя дома. Персонаж из «Стульев», который я создал для него, на самом деле – я сам. Когда он танцует, я перевоплощаюсь в него. Правда, и в Марсию тоже: я становлюсь супружеской парой из «Стульев». Джон Ноймайер и Марсия Хайде не просто часть моей жизни. В обычном смысле этих слов они часть моей жизни, как мышцы, как часть тела» [5]. Русское искусство первого десятилетия ХХ века – особая сфера интересов Джона Ноймайера. Много лет он собирает коллекцию экспонатов, посвященную «Русским сезонам» Сергея Дягилева и творчеству Вацлава Нижинского. Последнего Ноймайер считает уникальной личностью, блестящим танцовщиком и самым революционным хореографом своего времени. Не только коллекция связана с именем Нижинского, но и одноименный балет, в котором Ноймайер по-своему интерпретирует развитие танцевального искусства первых десятилетий ХХ века. Джон Ноймайер – признанный классик современного балета. Как сказал о нем другой прославленный хореограф Морис Бежар, «хореография Ноймайера может вызывать два противоположных чувства: бурный восторг или полное неприятие, единственно, чего она не в состоянии сделать, – оставить зрителя холодным и равнодушным».

⇐ Предыдущая 12