Текст поэмы Анны Ахматовой Реквием с комментариями
Текст поэмы Анны Ахматовой "Реквием" с комментариями
| Комментарии учителя
| Текст поэмы
| | Смысл названия. Что же означает слово «реквием»? Реквием – поминальная песнь в богослужении, траурная музыка. В поэме она звучит в честь Руси. То есть уже по названию ясно, что речь в произведении пойдёт о людях, ушедших в мир иной, и эта поэма - память о них.
Эпиграф. Эпиграфом к поэме стали строки, в которых Ахматова говорит, что вся ее жизнь была тесно связана с судьбой родной страны, все тяготы того времени коснулись и ее жизни. Она отказалась от эмиграции в 1917 г. и разделила судьбу своего народа.
| А. Ахматова Поэма «Реквием»
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был
1961
| | Годы ежовщины — период в 1930-х, характеризовавшийся массовыми репрессиями, организацию которых связывают с именем народного комиссара внутренних дел Н. Ежова (глава МВД).
Это были страшные годы, пик массовых репрессий, когда многих людей арестовывали по доносам, заключали в тюрьмы. Именно Ежов подписывал расстрельные списки.
Тюремные очереди - к заключенным можно было «записаться на прием». Матери, жены, сестры – в основном, женщины приходили и ждали своей встречи. Часто не пускали.
я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде - сын Анны Ахматовой, Лев Гумилёв, был трижды арестован в сталинские годы (по политическим статьям).
| Вместо предисловия
В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
- А ЭТО вы можете описать?
И я сказала:
- Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было её лицом.
1 апреля 1957, Ленинград
| | Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Ахматова вспоминает «невольных подруг», то есть женщин, которые стояли вместе с ней в тюремных очередях «с передачками» к своим мужьям, сыновьям, братьям, отцам…
Приметы времени в поэме (как Ахматова описывала то страшное время? )
Прокатившаяся по стране волна арестов невиновных людей, репрессии и произвол властей стали трагедией для всей страны. Бесконечные тюремные очереди, в которых стояли родственники и близкие заключенных, стали символом того времени. Ахматова пишет про то, как «шли осужденных полки» и жизнь была сосредоточена возле тюрем, в которых были близкие люди.
| Посвящение
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними "каторжные норы"
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мёртвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда все поет вдали.
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна...
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный свой привет. Март 1940
| | Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
Эта фраза перекликается со строчками из Апокалипсиса о том, что настанут такие времена, когда живые будут завидовать мёртвым.
По мнению Ахматовой, такие времена уже наступили.
***
Чёрные маруси(или чёрные воронки) — жаргонное слово (выражение), в поэме Ахматовой употребляется в значении: автомобиль для перевозки арестованных. Людей охватывал ужас при виде такой машины у подъезда собственного дома.
***
Как правило, все аресты происходили рано утром, в 4-5 ч утра, сотрудники НКВД (МВД) использовали фактор внезапности, неожиданности. Такую ситуацию описывает Ахматова.
***
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.
Поэма имеет автобиографическую основу.
| Вступление
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе... Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть. 1935, Москва
Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.
Входит в шапке набекрень,
Видит желтый месяц тень.
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне. 1938
Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари...
Ночь. 1939
| |
***
В 4 главе Ахматова вспоминает свою юность, прошедшую в Царском селе( г.Пушкин под Санкт -Петербургом)
***
Под Крестами будешь стоять
Кресты - тюрьма в Санкт -Петербурге
|
Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской весёлой грешнице,
Что случится с жизнью твоей -
Как трёхсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезою горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука - а сколько там
Неповинных жизней кончается... 1938
Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пыльные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда. 1939
Легкие летят недели,
Что случилось, не пойму.
Как тебе, сынок, в тюрьму
Ночи белые глядели,
Как они опять глядят
Ястребиным жарким оком,
О твоем кресте высоком
И о смерти говорят. Весна 1939
| | |
Приговор
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то... Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом. 1939
| | ***
«К смерти».
Героиня ожидает свою смерть. Она просит ее ускорить свой приход, потому что жизнь утратила для неё всякий смысл.
***
Иль сказочкой, придуманной тобой
И всем до тошноты знакомой,-
Чтоб я увидела верх шапки голубой
И бледного от страха управдома.
Ахматова описывает ситуацию ареста. Кокарды милицейских фуражек в те годы были именно голубого цвета."Бледный от страха" управдом присутствовал в качестве понятого. Атмосфера страха в стране.
| 8
К смерти
Ты все равно придешь - зачем же не теперь?
Я жду тебя - мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.
Прими для этого какой угодно вид,
Ворвись отравленным снарядом
Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,
Иль отрави тифозным чадом.
Иль сказочкой, придуманной тобой
И всем до тошноты знакомой,-
Чтоб я увидела верх шапки голубой
И бледного от страха управдома.
Мне все равно теперь. Клубится Енисей,
Звезда Полярная сияет.
И синий блеск возлюбленных очей
Последний ужас застилает. 19 августа 1939, Фонтанный Дом
9
Уже безумие крылом
Души накрыло половину,
И поит огненным вином
И манит в черную долину.
И поняла я, что ему
Должна я уступить победу,
Прислушиваясь к своему
Уже как бы чужому бреду.
И не позволит ничего
Оно мне унести с собою
(Как ни упрашивай его
И как ни докучай мольбою):
Ни сына страшные глаза -
Окаменелое страданье,
Ни день, когда пришла гроза,
Ни час тюремного свиданья,
Ни милую прохладу рук,
Ни лип взволнованные тени,
Ни отдаленный легкий звук -
Слова последних утешений. 4 мая 1940, Фонтанный Дом
| |
Поэма «Реквием» перекликается с библейским сюжетом. В десятой главе «Распятие» Ахматова пишет о библейских событиях - казни Иисуса Христа. Ахматова сравнивает горе тысяч матерей, чьи дети безвинно несут тяжкий крест, с горем Матери Христа:
Распятие – смысловой и эмоциональный центр произведения; для Матери Иисуса, с которой отождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для ее сына, настал “великий час”.
|
Распятие
Не рыдай Мене, Мати,
во гробе зрящия.
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"
А матери: "О, не рыдай Мене..." 1938
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел. 1940, Фонтанный Дом
| |
В эпилоге Ахматова поднимает тему её возможного памятника, который должен стоять у той страшной тюремной стены, где «выла старуха, как раненый зверь», там,
«где стояла триста часов //и где для меня не открыли засов» .
В 2006 году памятник Анне Ахматовой в Петербурге был установлен напротив этой знаменитой тюрьмы .
***
В эпилоге Ахматова призывает людей не забывать тех страданий, которые перенес народ в страшные годы репрессий.
***
Почему все стихи "Реквиема" датированы разными годами?
В 30-40-е гг. Ахматова не могла даже записать эти стихи на бумаге (за что можно было заплатить жизнью) и доверяла их памяти только самых близких людей.
Вплоть до 1962 года она не заносила на бумагу ни одной подобной строки более, чем на несколько минут: иногда она записывала тот или иной фрагмент на клочок бумаги, чтобы познакомить с ним кого-то из ближайших и надежнейших друзей. Произносить вслух такие строки Ахматова не решалась: она чувствовала, что и "у стен были уши". После того, как безмолвный собеседник их запоминал, рукопись предавалась огню.
***
История создания. «Реквием» (1935 – 1940). Записан в 1962 г. Одиннадцать человек хранили стихи в памяти 27 лет. Опубликован в России в 1987 г.
| Эпилог
I
Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных,
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.
II
Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:
И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,
И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".
Хотелось бы всех поимённо назвать,
Да отняли список, и негде узнать.
Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,
И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня.
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли. 1940
|
|
