ДОЧУРКЕ. Александр Лесин. СТИХИ ТЕХ ДНЕЙ

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 5Следующая ⇒

ДОЧУРКЕ

Когда приходят сумерки в бою

И мы лежим в землянке у печурки,

Я вижу Долоресочку мою,

Родную непослушную дочурку.

Туманит взор мне теплая слеза,

И вот опять встают передо мною,

Курносый носик, черные глаза,

И девочка с курчавой головою.

Теперь зима. Бира еще во льду,

И солнце скупо землю согревает.

А дочь моя, наверно, в детсаду,

С подружками веселыми играет...

Настанет день, мы победим в бою,

Освободим и Киев, и Одессу,

Я вновь увижу доченьку мою

И обниму родную Долоресу.

Александр Лесин

СТИХИ ТЕХ ДНЕЙ

Почти все мы, начавшие всерьез писать стихи на фронте, в первые годы войны были «под началом у старшин» — в ротах, были окопниками, и не относительно, а буквально. Помните у Семена Гудзенко:

Быть под началом у старшин

Хотя бы треть пути,

Потом могу я с тех вершин

В поэзию сойти.

Но и попав в редакции газет переднего края — дивизионных газет, мы, по сути дела, оставались окопниками, ибо дня по четыре в неделю, как правило, находились в ротах; в редакцию же возвращались лишь за тем, чтобы «отписаться» да отоспаться. И было у нас тогда, кроме воинского и кроме звания по должностному рангу, еще одно — «неписанное» — дивизионный поэт. Это звучало серьезно и почетно.

Нас никто не обязывал писать стихи, лишь бы вовремя мы давали материал в газету — корреспонденции с переднего края, небольшие очерки, статьи, вплоть до заметок на бытовые темы. Писать стихи обязывало сердце. Мы писали их много. В любой обстановке. И быстро.

Я не говорю о стихах, которые писались неторопливо и не только к моменту и которые потом вошли в наши первые сборники. Я веду речь о стихах, навсегда оставшихся в тех днях. Через двадцать лет, перебирая сохранившиеся у меня экземпляры «дивизионки», я слышу боевые голоса тех стихов.

Около семидесяти стихотворений, опубликованных в дивизионных и армейских газетах, ни в один мой сборник не вошли. Лишь десятка полтора я взял с газетных полос для своей чисто военной книги стихов «Юность моя».

Но я люблю те стихи и теперь, потому что каждое из них связано с памятным событием фронтовых лет, с тем или иным фактом, с именами дорогих мне однополчан, павших или же оставшихся в живых. Вот, например, запись от 17 мая 1943 года.

«Ночью взвод разведчиков скрытно подполз к переднему краю противника, а на рассвете, поднявшись в полный рост, парадным шагом прошел вдоль фронта. Немцы опешили: ни одного выстрела не раздалось из их окопов. Взвод приблизился к намеченному дзоту, развернулся и атаковал его. Захвачено три языка».

Стихи же получились такие:

Мера где

нашей дерзости ратной!?

По команде — по знаку встать,

И не как-то, а шагом парадным

Вдоль окопов чужих прошагать —

Соблюдая как надо равненье

И как надо сдвоив ряды...

Онемели от удивленья

Пулеметов немецких рты.

Смотрит оберст — понять не может,

Дрожь в коленях уже не унять.

Третий райх,

ты ведь тоже, тоже

ничего не можешь понять.

Пол-России почти осилил,

О победе своей наперед

Раструбил на весь мир...

А Россия

Вот — смотрите — парадом идет.

Ни черта она вас не боится —

Вдоль окопов чеканит шаг.

Так Иваны

ходят на фрицев —

Марш бесстрашия запомни, враг!

Нac не свалит огонь ли, усталость,

Ну а вам,

что полмира сожгли,

Здесь недолго торчать осталось

Тараканами в щелях земли.

Близок срок: развернется Россия,

Как сейчас развернулся взвод,

Нa Неметчнну грянет силой,

Как сейчас вот

на этот дзот.

Западнее Риги осенью сорок четвертого года шли завершительные бои на советской земле. Курляндская группировка врага, отрезанная от Восточной Пpycсии и прижатая к Балтийскому морю, сопротивлялась ожесточенно и отчаянно: отступать уже было некуда.

Дымится на заре земля,

И горизонт встает кроваво.

Гремят леса, гремят поля

Между Тукумсом и Либавой.

Товарищ, это начат бой

Последний на земле родной!

Враг упирается, засел

В траншейные глухие ямы,

Враг ощетиниться успел,

Но ты его вдвойне упрямей.

Греми неистовей, наш бой,

Последний на земле родной!

Пусть немцы бьют из-за высот,

Пусть оглушает взрыв багровый,

Когда вдруг рядом упадет Четырестамиллиметровый.

Но мы как надо кончим бой

Последний на земле родной!

И ты, прошедший все фронты.

Все вынесший наш пехотинец,

Когда в атаку встанешь ты,

Над головой гранату вскинешь,

Не забывай, что начат бой

Последний на земле родной!

Думаю, что эти стихи, и подобные им, в какой-то мере документы тех дней, стихотворная летопись, созданная «дивизионными поэтами». Эти стихи остались в тех днях, но они и сегодня живут и дышат их огнем и напряжением.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒