ОБРАЩЕНИЕ

Президенту Российской Федерации Путину В.В http://letters.kremlin.ru/letters/send

101132‚ Российская Федерация‚ г. Москва‚ ул. Ильинка‚ д. 23

Обращение к Сенатору Совета Федерации Федерального Собрания http://pisma.council.gov.ru/
При отправке писем сенаторам пишем следующее:
Сенатору Совета Федерации РФ______________________________________

Адрес всех сенаторов одинаковый:
103426 Москва, ул. Б.Дмитровка, д. 26, г. Москва,

Депутату Государственной Думы Федерального собрания (Смолину О.Н.) и ________________________________________________________________
https://priemnaya.parliament.gov.ru/message/ 103265, Москва, Охотный ряд д.1

От родительской общественности Адрес для ответа:______ _______________

ОБРАЩЕНИЕ

Уважаемый члены Федерального Собрания, Мы, сообщество родителей «Родительскийотпор.РФ» и учителей, просим принять меры к отклонению законопроекта №868839-7«О внесении изменений в статьи 71.1 и 108 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», принятого с нарушением Регламента Государственной Думы вопреки заявленной в нем концепции.

Выступаем категорически против внедрения так называемого «электронного обучения» и «дистанционных образовательных технологий» в школах, колледжах и заведениях дополнительного образования как недопустимогос педагогической, медицинской и правовой точек зрения и представляющего угрозу для национальной безопасности страны.

Считаем недопустимым отмену этим законом ради внедрения «дистанционки» таких важных ограничений и целей воспитания, прописанных в ФГОС для начальной школы: « Укрепление физического и духовного здоровья обучающихся. Стандарт ориентирован на становление личностных характеристик выпускника («портрет выпускника начальной школы»)», «...учет индивидуальных возрастных, психологических и физиологических особенностей обучающихся, роли и значения видов деятельности и форм общения для определения целей образования и воспитания и путей их достижения;»

Дистанционное образование, которое подаётся родительской и преподавательской общественности лишь как временная и вынужденная мера по случаю ситуации с коронавирусом, в реальности представляет собой составную часть приоритетного проекта «Цифровая школа», внедряемого уже несколько лет в виде проекта «Московская электронная школа» (МЭШ) в г. Москве, в виде проекта «Российская электронная школа» (РЭШ) на некоторых территориях Российской Федерации и в виде проекта «Современная цифровая образовательная среда» (СЦОС), рабочий паспорт которого был утверждён ещё в 2016 г. и который планирует довести число обучающихся с помощью дистанционных курсов (для всех уровней образования) к 2020 г. до 6, а к 2025 г. – до 11 млн. человек.

МЭШ и РЭШ, которые стали вводиться властью фактически в качестве эксперимента и представлявшиеся лишь как способ модернизации и облегчения доступа к обучающим материалам, на самом деле предполагают коренную трансформацию школы: замену бумажных учебников, книг и тетрадей индивидуальными планшетами, смартфонами, электронными учебниками, использование интерактивных досок, беспроводного интернета, изменение методики обучения, способа и системы оценок, перевод учителями урока в электронный вид, осуществление автоматизированной проверки письменных работ, при которой оценка в электронный журнал должна выставляться компьютером, что позволит в ближайшем будущем превратить педагогов в «наставников, направляющих и ориентирующих детей в цифровом образовательном пространстве» или просто заменить их искусственным интеллектом.

В свою очередь проект «Цифровая школа» является реализацией так и не представленного общественности и необсуждавшегося публично форсайт-проекта «Образование 2030», который известен в двух версиях: 2010 г. (компания «Метавер») и 2013 г. (АСИ, МШУ «Сколково»). В этом форсайте, разработанном в интересах или при участии западных IT-компаний (Cisco, Samsung, IBM, Microsoft, Hawai) совершенно чётко и недвусмысленно прописаны 4 этапа «реформирования» образования, завершающихся в 2022-2030 гг. «сломом/ликвидацией традиционной модели образовательной системы»[1]. Сейчас мы присутствуем при реализации третьего этапа – 2017-2022, при котором происходит «замена роли государства и профессионального сообщества бизнес-возможностями нового сектора», что мы и видим воочию. Проект предполагает внедрение тотальной цифровизации, онлайн-педагогики, геймификации (образование в «виртуальных мирах» и многопользовательных играх), автоматических образовательных систем с искусственным интеллектом, индивидуальных траекторий обучения, системы электронных наставников, прямой связи нервной системы и компьютеров и пр. Всё это определяется как «самораспад или пересборка образовательных систем».

Если форсайт-проект «Образование 2030» представляет собой концептуальную основу, то МЭШ и РЭШ, как и СЦОС – это конкретные проекты, которые были фактически негласно закреплены так же необсуждавшимся с общественностью национальным проектом «Образование» (утверждён в 2018 г.), на который запланировано до конца 2024г. потратить 784,5 млрд. руб. В последнем, в частности, прописано:

- создание «Цифровой образовательной среды», её информационно-сервисной платформы и непрерывное наполнение её образовательным контентом, в том числе за счёт частных средств самими физическими и юридическими лицами,

- внедрение индивидуальных планов обучения, предусматривающих снятие правовых и административных барьеров для реализации образовательных программ в сетевой форме, - введение профиля «цифровых компетенций» для обучающихся и педагогов, перевод отчётности их деятельности в электронный вид и её автоматическое формирование,

-использование на уроках виртуальной и дополненной реальности и «цифровых двойников» и многое другое.

То есть, национальный проект «Образование» исключает сохранение традиционной модели образовательной системы и ставит своей целью перевод обучения на цифровую платформу.

В январе 2019 г. президент РФ поручил Сбербанку и АСИ апробировать в пяти регионах России цифровую платформу персонализированного обучения, обеспечивающую реализацию индивидуальных траекторий обучения и оценки результатов. При этом в целях упрощения процедур, регламентирующих работу цифровой платформы («в целях упрощения лицензирования и аккредитации») правительству, АСИ и Сбербанку было также поручено до 15 августа 2020 г. принять решение о внесении изменений в нормативно-правовые акты, регулирующие образовательную деятельность, в которой используются дистанционные технологии.

Уже с осени 2019 г. Благотворительный фонд Сбербанка «Вклад в Будущее» в рамках Программы «Цифровая платформа персонализированного образования для школы» разработал IT-решение – Школьную Цифровую платформу, закрытое тестирование которой стали проводить в 15 российских школах 5 регионов. Ознакомиться с ней можно на сайте указанного фонда (https://pcbl.ru/), на котором говорится, что «цель программы – формирование в массовой школе парадигмы персонализированного компетентностного образования за счёт внедрения IT-платформы, обеспечивающей автоматизацию ключевых процессов». Эти школы обеспечили методическую базу для внедрения платформенного обучения в остальных учебных заведениях страны, что планировалось осуществлять постепенно.

Однако ситуация с коронавирусом ускорила данный процесс. В связи с переходом на режим повышенной готовности в Москве (5 марта) и остальных регионах РФ (19 марта) власти фактически воспользовались положением для повсеместного внедрения дистанционного обучения,хотя данное понятие (как и понятие «дистанционная форма обучения») не закреплено ни в одном нормативно-правовом акте РФ.

14 марта Минпросвещения РФ направило в регионы поручение обеспечить ученикам дистанционное обучение. Было «рекомендовано при необходимости переводить образовательный процесс временно на дистанционную форму обучения. При этом министр Кравцов подчеркнув, что у них «уже есть опыт отдельных регионов по масштабному переходуна онлайн-обучение, важно его использовать и в других». В итоге, во исполнение поручения министра, школы на основании указов губернаторов и приказов директоров школ стали переводить на дистанционную форму обучения, которая, повторим, не закреплена в каких-либо нормативно-правовых актах.

Более того, в силу отсутствия единого портала с онлайн-обучением, Минпросвещения предоставило директорам школ и учителям самостоятельно решать вопрос об организации дистанционного обучения, составив только список рекомендаций и отослав обучающихся на отдельные интернет-ресурсы, перечислив около 20 интернет-платформ. Две из них – формально государственные (МЭШ и РЭШ), остальные - частные, в том числе иностранные. Это «Фоксфорд», «Физикон», «Maximum Education», «Учи.ру», «Яндекс.Учебник», «ЯКласс», InternetUrok.ru, Skyeng, Zoom, Tolkay, Skype, TrueConf, InternetUrok.ru, Skyeng, Zoom, Tolkay, Skype, TrueConf и др. Поскольку эти платформы не были готовы к массовому использованию, педагоги, родители и дети столкнулись с большими проблемами и сложностями не только и не столько технического, сколько психологического, педагогического и медицинскогохарактера(речь идёт об ударе по здоровью детей). Зато, оказавшиеся в выигрыше крупные игроки – компании - владельцы цифровых сервисов мощно и резко расширили рынок онлайн-образования, учитывая, что большая часть предоставляемого ими контента является платной. Но главный расчёт делается на госфинансирование, тем более, что на федеральный проект «Цифровая образовательная среда» предусмотрено 16,4 млрд. рублей.

Однако в особо выгодной ситуации оказался Сбербанк, запустивший при непосредственной поддержке Министерства просвещения и губернаторов уже 5 марта образовательные платформы для удалённого обучения в ста учебных организациях, а в конце марта – в тысяче школ с 500 тыс. школьниками в 7 регионах РФ (Новгород, Калининград, Кемерово, Липецк, Нижний Новгород, Томск и Республика Татарстан). С 6 апреля такие занятия начались в школах республик Алтай, Башкортостан, Мордовия, Тыва, Хакасия, а также Воронежской, Курганской, Ленинградской, Мурманской, Омской, Псковской, Свердловской, Тамбовской областей и Пермского края. С 17 апреля на платформе начали заниматься школьники Алтайского края и Ярославской области.

В планах Сбербанка – предоставить обучение на платформе детям по всей стране,и ситуация для этого самая благоприятная. Как заявил сам Г. Греф, «нет ни одной причины, которая заставила бы нас отказаться от приоритетности обучения школьников. Угроза распространения коронавируса стала дополнительным стимулом для скорейшего внедрения цифровой образовательной платформы. Сложности предоставляют нам новые возможности».

Таким образом, надо подчеркнуть, что в планах власти дистанционное обучение – это не временная, не дополнительная и не альтернативная мера.Это стратегическая линия, которую реализует Минпросвет РФ в союзе со Сбербанком, используя административные ресурсы губернаторов областей, во исполнение целей и задач форсайт-проекта «Образование 2030». И об этом свидетельствуют три факта.

Во-первых, представители власти сами поторопились огласить свои планы. 10 апреля спикер Совета Федерации В. Матвиенко в блоге, опубликованном на сайте СФ, описала будущее страны после коронавируса, в котором заявила следующее: «Идёт становление качественно новой, цифровой цивилизации. В ближайшее время в Совете Федерации собираются создать рабочую группу, которая проведёт ревизию нашего законодательства с учётом испытаний в нынешних форс-мажорных условиях, для чего сенаторам поручено мониторить и оценивать, как регионы проходят через режим ограничительных мер, «удалёнку» и цифровизацию. Часть «кризисного», «коронавирусного» уклада жизни обязательно в каком-то виде будет перенесена в будущую повседневность (как более удобная). Определённые области неминуемо потребуют серьёзной законодательной модификации, а где-то и полной трансформации подходов, системной работы депутатов и сенаторов».

В этой связи и «дистанционное обучение теперь уже не будет практиковаться как резервный, временный способ только в чрезвычайной ситуации вроде нынешней. Оно имеет немало плюсов. Пандемия коронавируса дала импульс движению к реформированию системы школьного и вузовского образования, органично сочетающего как традиционные, так и дистанционные, цифровые технологии обучения. Будущее именно за такой системой. А она требует более точного правового, законодательного оформления уже в ближайшее время».

Вслед за этим и министр просвещения Кравцов подтвердил, что «ситуация, в которой мы сегодня оказались, и масштабы перехода на дистанционное обучение диктуют нам необходимость новых правовых основ в системе образования. Мы… готовы максимально включиться в проработку законодательного урегулирования дистанционного образования… Дистанционные формы обучения – важный элемент образовательного процесса.

Чуть позже, пытаясь успокоить напуганную этой новостью родительскую общественность, Матвиенко заявила, что речь не идёт о постоянном переходе на дистанционное обучение, которое не может заменить очное. Но тем самым Матвиенко отвела внимание родителей и учителей от главного. А главное, подчеркнём, заключается в том, чтобы ввести возможность неограниченного применения «электронного обучения» («дистанционных образовательных технологий») в закон и признать его в качестве нормы, которая в виде уже апробированной цифровой платформы персонифицированного обучения Сбербанка временно будет сосуществовать с традиционным образованием, чтобы затем вытеснить его на задворки и окончательно лишить права на существование (в соответствии с форсайт-проектом «Образование 2030»).

Однако 15.05.2020 года Советом Федерации в ГД РФ под предлогом необходимости разграничения полномочий между Министерством просвещения и Министерством науки и высшего образования был внесен проект поправок № 957354-7 «О внесении изменения в статью 16 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации». К слову, данная статья уже была подвержена редактированию летом 2019 года по тем же обстоятельствам. Для чего потребовалось внесение изменений вновь?

Теперь, по мнению разработчиков законопроекта после внесения изменений в статью 16 ФЗ «Об образовании» будет необходимо подготовить отдельный порядок применения дистанционных электронных технологий для школ и отдельный для высшего образования, тем самым, признать утратившим силу действующий документ № 816 от 23.08.2017 года и разработать два отдельных подзаконных акта со стороны Министерства просвещения РФ и Министерства науки и высшего образования РФ соответственно. На уровне данных подзаконных актов, согласно пояснительной записке к законопроекту, будет регламентирована роль (!) и обязанности педагогических работников, определен перечень преподаваемых в таком формате предметов, регламентировано выполнение домашних заданий, продолжительность уроков, проведение итоговой аттестации и др.

Как мы видим, у инициаторов изменений статьи 16 ФЗ «Об образовании» большие планы на принимаемые в будущем подзаконные акты, связанные с внедрением ничем не ограниченного дистанционного электронного обучения как в школах, так и в ВУЗах, что фактически говорит о том, что традиционная очная система образования будет как минимум дополнена, а затем и вовсе постепенно заменена на некий дистанционно-электронный суррогат.

Также, следует отметить, что сами проекты подзаконных актов в качестве приложений к пояснительной записке к законопроекту в ГД РФ не представлены, что фактически противоречит регламенту рассмотрения и принятия законопроектов в Думе и является косвенным подтверждением желания законотворцев любыми способами узаконить демонтаж традиционного образования, при этом не вызвав на себя на данном этапе шквал критики негодующей общественности.

При этом остается открытым вопрос о том, каким образом образовательная организация будет нести ответственность за психическое и физическое здоровье детей, обеспечивать соблюдение СанПиНов (особенно новых рекомендаций Роспотребнадзора, о которых мы скажем ниже) и реализацию, в соответствии с ними, всего объема образовательных программ. Мнение родителей (в отношении получения их детьми общего и дополнительного образования) и самих обучающихся (высшее и профессиональное образование) при этом во внимание не принимается. Определение объема применяемых дистанционных электронных технологий полностью отдается на откуп образовательным организациям. При этом мера «самостоятельности» и «ответственности» образовательных организаций всем нам хорошо известна, что в очередной раз подтвердила ситуация с коронавирусом и бездумный перевод всех школ на 100% дистанционное обучение.

Во-вторых, в соответствии с майскими рекомендациями Роспотребнадзора[2] российские школы ждет новый режим работы в «условиях сохранения рисков распространения COVID-19». Судя по используемой ведомством формулировке какие-либо сроки действия данных рекомендаций для школьников на сегодняшний день отсутствуют, так как риски распространения инфекции перманентны. Школьники и учителя по всей стране должны будут начать новый, 2020-2021 учебный год по новым, весьма интересным правилам от Роспотребнадзора, которые радикально изменят традиционный учебный процесс.

Заметим, как и в случае с рекомендательным характером перевода школ на дистанционное обучение по инициативе Министерства просвещения, здесь мы также имеем дело с рекомендациями, т.е. не проходящими закрепление в Минюсте пожеланиями Роспотребнадзора, имеющими самый низкий статус в иерархии официальных документов. Так вот, согласно этим пожеланиям, помимо собственно ожидаемых требований по гигиене, претерпевает изменения и расписание занятий: время начала первого урока для разных классов (в т.ч. – одной параллели!) должно различаться, чтобы «максимально разобщить» группы учащихся. То же касается и времени проведения перемен. Также рекомендуется максимально сократить число учеников в одном классе и исключить их объединение в одну группу продленного дня. Запрещено проведение массовых мероприятий в учебных заведениях. Необходимо закрепить за одним классом одно помещение и исключить общение обучающихся и воспитанников из разных классов (групп) во время перемен и при проведении прогулок.

Уже на ознакомительном этапе с данными рекомендациями просматривается их явная невыполнимость. Лишить детей навыков живого контакта, общения со сверстниками, разобщить их – вот одна из основных задач новых рекомендаций, которая, кстати, совершенно не скрывается. По сути дела, это помещение детей в школе в условия дистанционного онлайн-обучения прямо не выходя из класса, их подготовка к «новой образовательной реальности» от форсайтщиков-трансгуманистов.

Как на практике можно исполнить все эти рекомендации школам, не обладающим финансовыми и техническими возможностями для организации «предметного обучения строго в одном классе», для «переукомплектовки» имеющихся классов в сторону уменьшения численности учеников (и соответственно, роста нагрузки на учителей, вынужденного перехода на шестидневную неделю обучения из-за смещения графика занятий) и т.д.? В настоящее время у подавляющего большинства школ наблюдаются серьезные проблемы с преподавательским составом.

Так что вывод напрашивается один: для выполнения этих нереальных требований Роспотребнадзора (а на самом деле – всего лишь рекомендаций) будет предложено «оптимальное решение» о переводе части (на первом этапе – только части) предметов на дистанционное обучение. Якобы это будет делаться из благих намерений разгрузки школьных помещений от большого числа детей, снижения дефицита преподавательского состава и так далее.
Следование этим утопическим требованиям в реалиях современной школы превратит новый учебный год в фарс и окончательно добьет традиционное образование.

О том, что «условия сохранения рисков распространения COVID-19» возможно останутся с нами надолго также косвенно свидетельствует тот факт, что Сбербанком не так давно была презентована Министерству просвещения новая биометрическая пропускная система для школ, которая позволяет быстро и без очередей распознавать лица учащихся в масках и бесконтактно осуществлять термометрию, тем самым абсолютно вовремя решая сразу несколько предписаний, предусмотренных пунктом 6 рекомендаций Роспотребнадзора.

Согласно данному пункту школам необходимо:
"6. Обеспечить проведение ежедневных "утренних фильтров" с обязательной термометрией (целесообразно использовать бесконтактные термометры) с целью выявления и недопущения в организации обучающихся, воспитанников и их родителей (законных представителей), сотрудников с признаками респираторных заболеваний при входе в здание, исключив скопление детей и их родителей (законных представителей) при проведении "утреннего фильтра"".

В-третьих, к моменту введения дистанционного обучения, во всеоружии оказались лишь школы с цифровыми платформами Сбербанка, в то время как остальные были вынуждены использовать первые попавшиеся платформы, что привело к массовым сбоям, неразберихе, провалам и в итоге - к явной профанации всего процесса обучения. Однако было сделано главное – учителей, родителей и детей в авральном порядке заставили зарегистрироваться на платформах и дать согласие на дистанционное обучение, что является важнейшим условием и первым шагом к внедрению, уже в массовом масштабе, проекта цифровой школы. Именно в авральном порядке, при котором родители были поставлены в безвыходное положение и оказались дезориентированы, произошла предварительная обкатка в общероссийском масштабе цифровых платформ обучения.

Вышеописанное носит противоправный характер и игнорирует Конституционные и гражданские права при получении услуг в сфере образования.

1. В Федеральном законе от 29.12.2012 № 273-ФЗ (ред. от 01.03.2020) «Об образовании в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.05.2020) отсутствуют такие понятия, как и «дистанционное обучение» и «дистанционная форма образования», переход на которые образовательные учреждения навязывают родителям, как правило, в безальтернативной форме.

2.Законных представителей изначально не имели права принуждать к подписанию заявления на переход обучающихся на так называемую форму «дистанционного обучения» (или «дистанционную форму обучения»), данный вопрос решается на уровне образовательного учреждения согласно требованиям ст. 17 и ст. 30 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации».

3. Образовательные учреждения,прикрываясь «Методическими рекомендациями по реализации образовательных программ начального общего, основного общего, среднего общего образования, образовательных программ среднего профессионального образования и дополнительных общеобразовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий», обязали родителей в добровольно-принудительном порядке подписать заявление на переход обучающихся исключительно на «дистанционную форму обучения», лишив родителей законного преимущественного права выбора формы образования для своих детей. Согласно п. 1 ст. 63 «Семейного кодекса Российской Федерации» и ст. 44 ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» именно родители (законные представители) несовершеннолетних обучающихся имеют преимущественное право на обучение и воспитание детей перед всеми другими лицами, соответственно переход на иную форму обучения (семейную, очную, очно-заочную или заочную форму) должен быть согласован с законными представителями обучающихся с учетом мнения ребенка (п. 3 ст. 44 ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»).

4. Обязав законных представителей в принудительно-добровольном порядке подписать заявление о согласии на переход обучающегося на «дистанционное обучение», чиновники из системы образования пытаются «руками родителей» внедрить не только программу цифровизации образовательных учреждений, но и переложить всю ответственность на родителей, требуя безусловной гарантии за«прохождение (освоение) учебной программы» и «создание условий для дистанционного обучения», что является прямым противоречием п.7 ст. 28 ФЗ «Об образовании в РФ»: «образовательная организация несёт ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке за невыполнение или ненадлежащее выполнение функций, отнесённых к её компетенции: за реализацию не в полном объёме образовательных программ в соответствии с учебным планом, качество образования своих выпускников, за жизнь и здоровье обучающихся, работников образовательной организации….».

Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» не регламентирует обязанности законных представителей по обеспечению (покупки) техническим оборудованием (компьютер, Wi-Fi роутер, принтер, сканер, камера, микрофон), доступ к сети Интернет (включая ежемесячную оплату провайдеру) обучающегося для получения образовательной программы. Также в основном законе об образовании нет ни слова о том, что обучающиеся обязаны заниматься на платных платформах, разработчиками и владельцами которых являются частные компании.

Принуждение родителей к «созданию условий для дистанционного обучения» ставит под сомнение доступность образования. Не каждая семья в России имеет финансовую возможность приобрести в полном объёме необходимую для дистанционного обучения оргтехнику, а также ежемесячно оплачивать услуги интернет провайдера. Более того, не каждый регион имеет скоростной интернет.

Важнейшей функцией Российской Федерации как социального государства является обеспечение права каждого на образование, общедоступность и бесплатность которого в государственных или муниципальных образовательных учреждениях гарантируется (ч. 1, ч. 2 ст. 43, Конституции Российской Федерации) на основе конституционного принципа юридического равенства. Закрепляя право на образование и, в качестве одного из его элементов, право на общедоступное и бесплатное образование в государственных или муниципальных образовательных учреждениях, Конституция РФ непосредственно определяет и систему гарантирования этого права, предполагающую в том числе, что государство и муниципальные образования - исходя из конституционного требования общедоступности образования - обязаны сохранять равный доступ для всех желающих получить такое образование. Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования (принята Генеральной конференцией ЮНЕСКО 14.12.1960) и ст. 13 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах доступность образования определяют, как равные для всех права и возможности его получения...

5. С введением электронной школы руководство образовательных организаций, обязывает родителей обучающихся и учителей регистрироваться в Единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА), предоставляя свои персональные данные, а также вести электронный журнал в ЕСИА. В случае отказа педагога от регистрации - его увольняют, если отказываются законные представители обучающихся – их детей не принимают в школу.

Однако, согласно п. 3 ст. 13 ФЗ - №152: права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены по мотивам, связанным с использованием различных способов обработки персональных данных или обозначения принадлежности персональных данных, содержащихся в государственных или муниципальных информационных системах персональных данных, конкретному субъекту персональных данных.

В частности, согласно Определению Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 20 сентября 2012 г. № АПЛ12-503: «Лица, не желающие получать государственные и муниципальные услуги в электронном виде, вправе получать их в иных формах, предусмотренных законодательством Российской Федерации (в том числе посредством личного обращения в орган, предоставляющий услугу, с предоставлением документов на бумажном носителе)». Уклонение от оказания государственных услуг со ссылкой на отсутствие согласия на ОПД является противозаконным. Определением Судебной коллегии по административным делам Верховного суда РФ от 23.04.2014 №8-АПГ14-4 был признан противоречащим закону и недействующим региональный нормативный акт в части нормы о возможности не рассматривать заявление гражданина, если отсутствует согласие на обработку персональных данных.

С введением «дистанционного обучения», чиновники в сфере образования вопреки законодательству РФ, обязали людей регистрироваться и предоставлять согласие на обработку персональных данных на электронных образовательных платформах «ЯКласс», «Учи.ру», «Дневник.ру», АИС «Сетевой Город. Образование», АИС «Е-услуги. Образование» и т.д., которые принадлежат частному бизнесу. Обучение проходит, как мы писали, и на иностранных платформах, например: Skype (Люксембургская компания, штаб-квартира которой располагается в Люксембурге, а офисы - в Сан Хосе, Лондоне, Праге, Таллине), Zoom (Американская компания, штаб-квартира которой находится в Сан-Хосе, Калифорния).

Вопиюще противоправный характер, игнорирующий конституционные и гражданские права граждан РФ при получении услуг в сфере образования, носит требование, которое было предъявлено при внедрении пилотного проекта Сбербанка. Обязывая родителей зарегистрироваться на цифровой платформе Сбербанка, многие образовательные учреждения нагло указывают дату и время (!), до которого родители якобы обязаны на ней зарегистрироваться. Всё выглядит так, как будто цифровики-лоббисты боятся упустить удобный момент, позволяющий им в ускоренном режиме уничтожить традиционную форму образования, заменив её на дешевые он-лайн курсы (внедряемые под эгидой «ради детей» и для «удобства родителей»).

В связи с этим напоминаем, что в силу ст. 9 ФЗ-№152 «О персональных данных» субъект персональных данных принимает решение о предоставлении своих персональных данных и дает согласие на их обработку по своей волей и в своем интересе. В соответствии со статьёй 5 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. №273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» гарантии получения образования гражданами Российской Федерации не обусловлены обязательным условием дачи согласия на обработку персональных данных.

Обязательное получение согласия на обработку персональных данных, принуждение к регистрации на цифровых платформах, ведение исключительно электронного документооборота при получении образования противоречат Конституции РФ, статья 43 которой гарантирует гражданам право на образование без каких-либо условий.

Ввод электронной школы лишает граждан права выбора формы предоставления государственных услуг в сфере образования, что противоречит пункту п. 3 ст. 5 Федерального закона № 210-ФЗ от 27.07.2010 (ред. от 27.12.2019) «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг», гражданин выбирает форму получения государственной услуги, при этом электронная форма предоставления государственной услуги является дополнительной, а не электронная (иная) является базовой. Если субъект персональных данных или его законный представитель не подписывает согласие на обработку персональных данных автоматизированным способом, организация должна обрабатывать сведения в пределах установленных действующим законодательством Российской Федерации, а именно в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 15.09.08 г. № 687 г. Москва «Об утверждении Положения об особенностях обработки персональных данных, осуществляемой без использования средств автоматизации».

В соответствии с п. 2 ст. 6 № 210-ФЗ организация, оказывающая государственные и муниципальные услуги, обязана оказывать услуги как в электронной форме, так и в иных формах, по выбору заявителя: «обеспечивать возможность получения заявителем государственной или муниципальной услуги в электронной форме, если это не запрещено законом, а также в иных формах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, по выбору заявителя;»

В соответствии со статьями 2, 18 Конституции РФ права и свободы человека, являются высшей ценностью и действуют непосредственно. Конституции РФ имеет высшую юридическую силу и прямое действие и применяется на всей территории РФ (ст.15 Конституции РФ). Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Верховенство Конституции означает, что любой правовой акт, любое действие органа власти или его должностного лица должны соответствовать нормам Конституции, не противоречить их предписаниям. В случае столкновения, коллизии норм общественные отношения регулируются конституционными нормами.

В соответствии со ст. 24 Конституции РФ: «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются...», согласно п. 1 ст. 23 Конституции: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени».

В пункте 3 статьи 56 Конституции РФ сказано, что не подлежат ограничению права и свободы граждан РФ даже в ЧП, предусмотренные ст. ст.: 20, 21, 23 (части 1), 24, 28, 34 (части 1), 40 (части 1), 46 - 54 Конституции РФ.

Согласно п. 3 Указа Президента РФ «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы», основными принципами Стратегии являются: «сохранение традиционных и привычных для граждан (отличных от цифровых) форм получения товаров и услуг».

Отказ от автоматизированной обработки персональных данных, равно как и отказ от получения электронных услуг, является не нарушением закона, а реализацией предусмотренного Конституцией РФ и действующим федеральным законодательством права граждан на отказ от электронного документооборота.

6. Внедрение дистанционных образовательных технологий, дистанционного обучения, как и МЭШ и РЭШ, есть прямое нарушение п.2, ст.21 Конституции РФ, в которой говорится: «Никто не должен подвергаться… насилию… Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам». Это является также нарушением п.9 ст. 13 ФЗ «Об образовании», в которой говорится: «Использование при реализации образовательных программ методов и средств обучения и воспитания, образовательных технологий, наносящих вред физическому или психическому здоровью обучающихся, запрещается».

Дистанционное обучение запустило неапробированные технологии, последствия и влияние которых на детское здоровье не изучены. При переходе на электронное обучение, родители не были предупреждены, что существует прямая угроза безопасности жизни и здоровью учащихся, т.к. СанПиНы по использованию электронных устройств в настоящее время не разработаны, а новые образовательные цифровые технологии и влияние их на здоровье детей не апробированы и не изучены.

До настоящего времени экспертами и родительской общественностью не были получены результаты ни одного национального исследования, подтверждающего 1) БЕЗОПАСНОСТЬ 2) ЭФФЕКТИВНОСТЬ применения информационно-коммуникационных технологий в образовательном процессе как для детей, так и для педагогического состава (копия