Введение. Глава I. Не уходи смиренно»

М.А. Ещенко

ОБРЕЧЁННЫЕ

НА

СМЕРТЬ

Ст.КАЛИНИНСКАЯ

Ещенко Михаил Александрович

ОБРЕЧЁННЫЕ

НА

СМЕРТЬ

Eshenko Michael Aleksandrovich

DOOMED

DEATH

Этот Новый Год запомнится на всю жизнь…

This New Year will be remembered for a lifetime…

Художник: Д.М. Скачедубов

Корректор: А.И. Белоконь

Россия, ст.Калининская

E-mail: eshenko.m.05@mail.ru

8 (918) 297-34-93

2020 г.

Оглавление

Введение……………………………………………………………………………………………………4

Глава I…………………………………………………………………………………………………………5

Глава II……………………………………………………………………………………………………….26

Глава III………………………………………………………………………………………………………37

Глава IV……………………………………………………………………………………………………..46

Введение

важаемый читатель, перед тем, как Вы прочитаете данное произведение, я должен предупредить, что история, повествуемая далее, является выдуманной.

Данное произведение написано по мотивам видеоигры The Long Dark канадской игровой компании Hinterland Games, но никак не пересекается в сюжете с выше упомянутой видеоигрой. Были заимствованы лишь некоторые игровые локации и переделаны автором.

Игра The Long Dark имеет свой уникальный интереснейший сюжет, смысла “воровать” который мне не было.

Ссылки на видеоигру и игровую компанию:

thelongdark.com – видеоигра (официальный сайт)

hinterlandgames.com – игровая компания (официальный сайт)

Глава I

«Не уходи смиренно»

канун Нового Года мы летели из Якутска в Анадырь – город, где родились. Нам было шестнадцать лет. Мы жили в соседних домах, когда были маленькие. Переехала сначала наша семья, потом её. Летели мы к родственникам, как и каждый другой год.

Была поздняя ночь, однако спать не хотелось. Вера читала книгу, а я смотрел в иллюминатор. За ним небо полыхало яркими красками – это было северное сияние. Я взглянул на часы. Они не шли. Я потряс их в руке, но их стрелки застыли на двенадцати часах, сорока четырёх минутах и тридцати трёх секундах. Я взял телефон и решил посмотреть время там. Здесь было четыре часа дня, а находился я по навигатору в Лондоне. Я ещё раз взглянул в окно и заметил, что винт двигателя, видного из иллюминатора, не работал. Я понял, что что-то не так. Я сказал это Вере, и вдруг самолёт наклонился вперёд. Началась суета, которую я уже не в силах вспомнить и описать, но было ясно одно – мы падаем.

Я очнулся на холодном снегу. Моё тело было немного присыпано снегом, шла метель, и еле еле виднелось небо, играющее разнообразием красок. Я встал и сразу же упал. Болела нога и голова, она же и кружилась. Я встал ещё раз и, пошатнувшись, огляделся вокруг. Обломки самолёта пылали красным пламенем, повсюду был снег и деревья, как “живые”, так и обугленные. Я пригляделся и увидел присыпленное снегом тело. Очистив его от большей части снега, я увидел девушку в сером шерстяном свитере. Я узнал в ней Веру. Я стал её будить, она была жива – она дышала. Она очнулась и еле встала на ноги. Я огляделся в поисках ещё возможных выживших, но больше никого не увидел. Заметив на снегу чуть изодранный свой пуховик, я накинул его на Веру. Мы поднялись на невысокий холм и увидели рельсы, почти полностью занесённые снегом. В надежде найти хоть какой-нибудь дом мы пошли по ним.

- Женя, а наши родители? – тихо спросила Вера.

- Я осмотрел немного место падения, но никого не нашёл: ни тел, ни людей. Будем надеяться, что с ними всё в порядке. – ответил я.

Мы шли ещё около получаса. У Веры болела рука, а сама она будто горела – у неё, по-видимому, был жар. У меня же болела ступня, по сему я немного прихрамывал, голова, и было очень холодно, поскольку я был только в кофте. Колючий ветер беспощадно колол лицо, а от мороза сводило пальцы рук. Минуты, казалось, длились вечность, идти становилось труднее. Я заметил, что Вера стала идти медленнее.

- Вера, ты как? Всё хорошо? – спросил я.

- Д-да… - ответила она, немного дрожа, - только устала… немного… - она договорила, глаза её, облепленные инеем сомкнулись, и она упала без сознания.

Привести её в чувство не удалось. Мне стало за неё так же страшно, как и за наших родителей. Я взял её на руки и понёс, ускорив шаг. Вскоре я увидел свет справа. Я пошёл туда. Из снежной мглы показался деревянный домик с заколоченными окнами и дверью. Я зашёл на небольшую веранду и посадил на каменный пол Веру. Я попытался открыть дверь, но ничего не вышло. Тогда я уже с силой стал толкать дверь, и вскоре она со скрипом и треском распахнулась. В доме прерывисто горел свет. Я поднялся с Верой на руках на второй этаж – получердачное помещение – где стояла печь, пара кроватей, стол, стул, комод и тумба. Я осторожно положил Веру на кровать, укрыл одеялом и курткой.

Затем я спустился на первый этаж и оглядел помещение. Здесь стояла печка-буржуйка и пара длинных столов. За одним из столов находилось окно, пара шкафов, холодильник и дверь под лестницей, видимо, в чулан. За вторым столом были полки, радио и старый телевизор. В углу висел огнетушитель и аптечка. Я открыл её. Там стоял флакон перекиси водорода, лежал моток бинта, и была пачка таблеток для очистки воды. На буржуйке лежал коробок спичек и баночка с розжигом. Я взял их и поднялся наверх. Тут, рядом с ещё одной печкой, лежала пара поленьев. Взяв со стола стопку бумаги, я положил полено в печь и обложил бумагой. Немного полил розжигом, зажёг спичку и кинул её на бумагу. Маленький огонёк стал переходить на бумагу, которая вспыхнула, облитая горючей смесью. Я протянул руки к печке. Замёрзшие пальцы стали отогреваться, огонь перекинулся на полено, дом стал наполняться теплом.

Я взглянул на Веру. Её губы были бледно-голубые, а лицо бледное, в то время, как лицо и щёки были налиты ярким румянцем. Я дотронулся до её лба. Он всё так же пылал, словно огонь. У неё была температура и жар. Я сел между кроватью и печью и взял в руки ладонь Веры. Вскоре глаза стали закрываться, и я невольно уснул.

Утром я проснулся от того, что рука Веры стала сжиматься. Она просыпалась.

- Доброе утро, Вера. – сказал я, - Ты как?

- Доброе, - ответила она, - голова болит немного и морозит… не помню ничего… что случилось?

- Мы на самолёте разбились, неизвестно где. Была метель, мы шли по рельсам, и ты потеряла сознание. Я донёс тебя сюда. У тебя была температура.

- А мама, папа?

- Была ночь, я их не видел… Думаю… думаю стоит вернуться на место крушения…

- Я согласно. – ответила она, однако голос её мне показался очень слабым, и, казалось, она сейчас заплачет.

- Может, полежишь, отдохнёшь пока? – спросил я

- Нет, я с тобой. – настояла она, поднимаясь с постели.

- Хорошо.

- А где мы?

- Мы? Не знаю. Давай пока что дом осмотрим.

Я взглянул в окно. Сквозь узоры от мороза на стекле плохо было видно, что творится на улице. Вера встала, поправила шерстяной свитер и подошла к столу.

- Смотри, тут листок и… на нём от руки писали…

- И что там?

- Мы с Аней приходили сюда летом, будучи детьми. – начала она читать, - Мы ловили рыбу и играли с мечами. На другой стороне озера есть домики. Туда часто приезжали туристы с юга и с Москвы. Рыбачили и охотились на оленей. Мы стояли за стойкой и смотрели, как наш папа приветствует их, читали имена в гостевой книге. Когда лето подходило к концу, мы на воздушных змеях запускали наши желания в небо. Всегда возвращаться. Всегда. Вот я неожиданно и вернулся, спустя тридцать лет… Холодно… Есть нечего… Очень холодно… - закончила она, - Выходит, мы здесь не дни были? Чернила свежие – сказала она, потерев пальцем; чернила размазались.

- Когда я пришёл сюда с тобой, никого не было. – ответил я.

- Ладно, - сказала она, накинув куртку, - идём?

- Идём.

Я стал спускаться по лестнице и вдруг услышал тихий, испуганный голос Веры:

- Женя…

- Что?

- Тут… человек…

- Как? Где? – я обернулся и поднялся обратно.

В углу сидел человек, припорошенный снегом, с инеем на лице и одежде. Кожа его была бледно-голубая, а губы мраморно-серые. Он не дышал.

- Думаю, он пришёл сюда до нас… Ночью темно было, я его не заметил. Ладно, идём.

Над ступенями висели картины и чучела голов оленя и лося., было много пыли, дом был заброшен, и, мы подумали, что если здесь будет что-то необходимое для нас, мы это возьмём. Так мы нашли в холодильнике банку консервированного томатного супа. Нашли котелок, консервный нож и сигнальный факел. Котелок оставили здесь, а остальное взяли с собой. Кроме того, взяли и антисептик с бинтом и таблетками.

Мы вышли на улицу. Дул неслабый ветер, по небу быстро бежали серые тучи. Справа было озеро, а слева табличка “Турбаза «Кристальное озеро»”.

Я пробежался до берега. Озеро было покрыто льдом, стояли заснеженные лодки, открывался чудесный пейзаж. Со стороны озера раздался вой волка. Вера подошла ко мне и спросила:

- Что это? Волк?

- Похоже на то… идём.

- Однако же красиво здесь… Тебе в одной кофте не холодно?

- Немного. – ответил я.

- Иди сюда… - подозвала меня к себе Вера и накинула на меня половину куртки, не снимая с себя вторую половину. Ей пуховик был велик, а оба мы под ним помещались.

- Женя, а телефон у тебя с собой?

- Точно! Как я раньше не догадался! – я вынул из внутреннего кармана куртки телефон; тот не включался. – Блин, не работает… А твой, Вера, с тобой?

- Нет. Я его перед посадкой в самолёт в куртку положила.

- Понятно.

Мы пошли по рельсам в ту сторону, откуда вчера шли. Через полчаса мы вышли к обломкам самолёта. Они были разбросаны на огромной поляне с сожженными и поваленными деревьями. Кроме обломков здесь было много одежды, сумок, чемоданов, среди которых были мой рюкзак и куртка Веры. Мы их взяли. Вера, несмотря на то, что её куртка пострадала больше моей, решила надеть свою. Там был и телефон. Он, на наше счастье, был цел, однако заряд был лишь 45%. Время и дата теперь были известны, однако связи, как и интернета, здесь не было.

На поляне лежало около полутора десятка обмороженных тел, но ни моих, ни Вериных родителей здесь не было.

Вера остановилась. Она смотрела на эту ужасную картину: обломки самолёта, поваленные деревья и… не столь малое количество тел… Я не стану более подробно описывать сию ужасающую картину, дабы не вгонять в страх Многоуважаемого Читателя.

Глаза Веры наполнялись страхом и отчаянием. Вдруг, в них блеснула слеза, которая мигом скатилась по румяной щеке. Вера упала на колени и наклонила голову к земле, схватившись руками за свои тёмно-коричневые волосы, и плакала. Я подошёл к ней и поднял с холодного снега, обняв, прижав к себе и поцеловав в лоб.

- Женя… наши родители… - говорила она дрожащим голосом, - они погибли, Женя… - договорила она и зарыдала ещё сильнее.

- Нет, Вера, я уверен, они живы. Они живы, слышишь? Они в порядке, Вера – попытался я обнадёжить и поддержать её, но и в моих глазах блеснули слёзы.

Вдруг, раздался выстрел. Мы посмотрели друг на друга и побежали на звук, хоть ноги всё ещё болели. Преодолев пару холмов, мы увидели избушку, из трубы которой шёл дымок. Недалеко от неё стоял человек в шубе, меховой шапке и с ружьём. В нескольких десятках метров от него лежала туша северного оленя.

Мы подошли к охотнику.

- Доброго дня, старче! – громко сказал я, когда мы подходили к нему.

- Добрый, детки, добрый – сказал он, обернувшись, - кто вы, да откуда?

- Мы ночью на самолёте рухнули, здесь, рядом.

- Ох, беда с вами приключилась… - сказал он, - Ну, заходите в избу, я скоро приду.

Мы зашли в избу. Посреди комнаты стояла русская печь, рядом лежали дрова, под красным углом¹ стоял стол. На стенах висели пара картин, ловец снов², чучела голов оленя, лося, волка. Через пару минут зашёл и охотник. ____________ ¹К р а с н ы й У г о л – угол дома, где стоят иконы. ²Л о в е ц С н о в – амулет, защищающий спящего от злых духов и болезней.

- Присаживайтесь, - сказал он, указывая на скамью у стола. – Так, кем вы будите?

- Я – Женя, - сказал я, - это – Вера. Мы летели в Анадырь, и что-то случилось, мы упали…

- Здесь магнитная аномалия – поэтому и упали. – ответил он, сняв шубу и повесив её на крючок на стене.

- Аномалия?

- Да. Года четыре назад обнаружили здесь крупное месторождение железа. Тем более, здесь Крайний Север – воздушная оболочка тоньше, чем в других областях. Электроприборы здесь ломаются или странно себя ведут, как и компас. – он подошёл и посмотрел на наши руки. – У вас обморожение начинается… Нельзя долго на холоде быть. Сейчас заварю вам травяного чая.

- А это серьёзно? – спросила Вера.

- Если не принимать меры - да. Ночью ко мне пришли два уцелевших с места крушения, под утро – ещё один, а к рассвету один за одним скончались. У всех было сильное обморожение.

- А где их тела сейчас? – спросил я.

- За домом, а что?

- Мы летели с родителями, но найти их теперь не можем.

- Понимаю… Если хотите, можем пойти посмотреть, ваши или нет. Не дай Бог, конечно, что б ваши были…

Мы вышли и пошли за избу. Там на сене лежало три тела, накрытые простынёй. Наш новый знакомый по очереди показал нам лица погибших. К счастью, среди них наших родителей не было. Мы вернулись в избу.

- Меня, кстати, Талбаном¹ зовут, лесник я здешний.

- А вы можете сказать, где мы находимся? – спросила Вера.

- Яно-индигирская низменность. – сказал он, наливая нам чай в железные кружки вместе с веточками калины, рябины, шиповника. – Болотистая местность между реками Яна и Индигирка. Рядом есть турбаза и озеро – Кристальное. К озеру речка безымянная течёт, на речке той ГЭС стоит. Недалеко есть пруд и лесосека². Если от места крушения вашего самолёта дойти до железной дороги – найдёте туннель. За ним топь находится, и если километров сто пройти, выйдете к разрушенным мостам: один - ж/д, другой – обычный. Там и Индигирка. Топь та – безлюдное место, где отроду люди не жили. Есть радиовышка только, да две тропы в два посёлка: самый крупный - Индиго – на берегу реки Индигирки, и Шахты – более мелкий. Рядом с последним горы начинаются и шахты: железные и угольные. Но они заброшены, как и всё это место. Два года уже, как здесь единицы людей остались. В двадцать восьмом году здесь серия землетрясений прошла, и эту местность признали слишком опасной для жизни. Шахты, ГЭС и различные предприятия, где работала большая часть населения, забросили, а людей переселили. Постоянного электричества здесь нет. Только во время северных сияний специальное оборудование вырабатывает электричество. Если по железной дороге вы пойдёте в другую сторону от туннеля – выйдете к ГЭС. Если по реке пойдёте – к истоку в горах выйдете, по железной дороге – к Нижнеянску выйдете, но до

____________ ¹Т а л б а н - якутское имя. ²Л е с о с е к а - место рубки леса.

него не меньше двухсот километров, да и жилья по пути нет, а метели здесь – частое дело. От Нижнеянска по побережью идёт шоссе до Индигирки и далее. На берегу посёлок есть – Прибрежный, рядом маяк и китобойная станция. Недалеко от края топей, тоже на шоссе, есть село Рыбное, а в заливе рядом рыболовный порт. От села идут дороги во все ранее обжитые места. Недалеко есть ещё два залива, и там консервный завод, а при нём посёлок Полярный. Леса здесь не так много: здесь, за горами и немного вдоль берега океана, остальное – тундра, кое-где встречаются редколесья.

- Понятно. А людей здесь совсем нет?

- Кроме меня не более двух человек осталось.

- Понятно. Что ж нам делать?

- Стоит несколько дней МЧС подождать, но вряд ли они сюда доберутся.

- Почему?

- Здесь ориентироваться очень сложно, да и добраться сюда нелегко, а заблудиться – и того проще. Приборы и компас не помогут. Дня три-четыре побудьте здесь, а там – по обстановке. Я думаю, вам стоит быть на турбазе, вернее в её администрации, она у железной дороги справа.

- Да, мы ночь там переждали. Там, кстати, до нас один пассажир с самолёта погиб, скорее всего тоже от обморожения.

- Надо будет их похоронить по-человечески… Я вам сейчас в термос чаю ещё дам. Пейте по чашке утром и перед сном. И, будьте осторожны, дикий зверь – частый гость. На восточном берегу озера – пещера медвежья, а само озеро – излюбленное место волков. Если захотите до домиков на том берегу прогуляться – смотрите, есть ли олени. Если есть – безопасно, нет – хищники рядом. Есть тропа вокруг озера за скалами, окружающими часть озера. Там безопасно. Ну и главный враг здесь – это мороз. Поддерживайте огонь в печи всю ночь, благо хворост есть, - Бог его знает, какие морозы могут стукнуть. Меня не будет два дня – иду на охоту, так что пока что рассчитывайте только на себя. Евгений, следи за подругой, на холоде долго не бывайте. И, наконец, последнее, - сказал он, - пойдёмте за мной. – мы пошли в другую часть избы, где рядом с печью, напротив входной двери, была другая дверь. Лесник открыл её и зажёг керосиновую лампу. Свет озарил комнатку. На стене висела волчья шуба. – Вера, твоя куртка очень лёгкая для этих мест, в отличии от пуховика Жени. Возьми эту шубу и будь в ней. Женя, вот тебе нож и керосиновая лампа. Но знай, что бензина тут немного. Нож пригодится во многих делах, разберёшься, думаю.

- Спасибо, спасибо за подарки. – сказал я.

- Спасибо за шубку, она такая классная и тёплая! – радовалась Вера.

- Не за что, дети. Проведаю вас, как с охоты вернусь.

Мы оделись, вышли и отправились в наше пристанище. Солнце было уже в зените. Небо прояснилось, ветер стих. Мы пошли в сторону места крушения. Мы шли, ещё раз оглядывая поляну. Вера нашла свою книгу, правда, та была вся промокшая. Спустя полчаса мы были в турбазе. Солнце уже близилось к горизонту. Вероятнее всего, это из-за того, что мы далеко за полярным кругом, а чем дальше – тем день короче, а ночь длиннее.

Вера зашла в дом, а я пошёл к лесу. Здесь было много ветвей и валежника. Я притащил к дому две большие ветки. Темнело. В доме становилось прохладно. Мы затопили печь. Яркие танцующие языки пламени озарили комнату. Постепенно становилось тепло. За окнами слышался редкий вой волков. Вера время от времени плакала, не говоря уж о том, что грустила.

Утром мы проснулись. Хотелось есть. Я открыл банку томатного супа и дал её Вере.

- А ты? – спросила она.

- А я позже поем. Я не голоден. Ешь.

- Если ты не будешь, то я тоже не буду.

- Ешь, говорю. Сегодня сходим на другой берег озера – там еду поищем. Что найдём – тем и подкреплюсь.

- А если ничего не найдём?

- Это турбаза, тут скорее всего есть удочки, если есть удочки – есть рыба, есть рыба – есть еда.

- Ладно, уговорил. – согласилась Вера, - только чем есть? – спросила с улыбкой на лице она.

Мы немного посмеялись и, порыскав на первом этаже, нашли столовые приборы. Когда Вера поела, мы вышли на улицу. Было ясно, солнце всходил из-за гор, ветра не было.

Мы обошли дом и пошли по тропе вдоль крутого подъёма. Под ногами хрустел снег, слышался треск и скрип сосен, покачиваемых на лёгком ветру, гуляющем на высоте, воздух был свеж и приятен.

Полчаса неторопливого шага на свежем воздухе пролетели незаметно. Мы вышли к большой открытой местности. На берегу, поросшим бледно-зелёной высокой травой, похожей на камыш, бродили северные олени, которые при виде нас сразу ускакали. Вдоль берега располагались девять домиков, некоторые из которых были разрушены. Мы прошли к ним вдоль берега.

Все домики были однообразные: одноэтажные, деревянные, с печью-буржуйкой, двумя-тремя кроватями и с др. скудной мебелью. Везде была, словно вековая, пыль.

Там мы нашли пару шоколадных батончиков, двухлитровую бутылку воды, находившуюся в холодильной камере, небольшую пачку чая и пару рыбных консервов “Северное сияние”, которые пару лет назад пропали с полок магазинов Якутска. Одежды особо не было: шарф да свитер тонкий, но мы их взяли, ибо даже в шубе и пуховике здесь было прохладно. Суровый северный климат давал о себе знать.

В одном из домов были удочки и прикормка. Мы решили и без того малый запас еды сразу не тратить и приняли решение порыбачить.

На озере стоял маленький домик. Судя по всему, лёд был крепкий. Мы аккуратно прошли к домику. Он был два на два метра в размерах и около двух метров высотой. Здесь лежал спальный мешок, стояла буржуйка, была лунка. Пол был устелен досками.

Я попросил Веру ножиком расколупать лёд в лунке, а сам пошёл на берег за хворостом, до коего было не столь далеко. Когда я принёс пару охапок веток, а Вера очистила прорубь, мы разожгли печь. “Ох, сильно мы рискуем, разжигая печь на льду…”- думал я, но заглянув в прорубь, увидел, что лёд около двадцати сантиметров толщиной, и страх чуть приуменьшился

Я кинул немного прикормки в воду, немного нацепил на крючок, хотя если были черви или мелкая рыба, процесс шёл бы быстрее.

Полчаса спустя клюнуло первый раз – попался окунь размером с ладонь. Скоро клюнуло второй раз – тоже окунь, но чуть более прежнего, а за ним и третий – небольшой хариус¹.

Вечерело. Рядом с печью было тепло, хвороста немного ещё оставалось, но надо было идти к нашему убежищу, тем более следовало ещё заготовить дров на ночь. Перед уходом мы вылили воду из бутылки и набрали из проруби новой.

Добычу нести было не в чем, поэтому я нёс рыбу в руках, держа её за хвост. Обходить озеро не было времени, ибо через пару десятков минут уже стемнеет. Мы рискнули и пошли по льду. Напрямик было идти не более трёхсот метров.

Мы прошли уже полпути, когда из-за крутого берега послышался вой. Нам навстречу медленно бежали два волка. В сумерках ярко сверкали их глаза.

- Вера! Стой! – сказал я шёпотом.

- Волки… Что нам делать? – испуганно спросила она, - Они нападут?

____________ ¹Х а р и у с - рыба, встречающаяся в северных водоёмах Северной Америки и России.

- Есть шанс, что не нападут. Стой. Не шевелись. Дыши тихо. – говорил я, - Они могут просто обнюхать и, в лучшем случае, пойдут дальше.

- А в худшем?

- Мы отдадим свой ужин и завтрак, а так же попытаемся сами ими не стать. Стань. Опусти голову. В глаза им ни в коем случае не смотри – это жест вызова у зверей.

Мы приготовились. Через пару секунд они были уже на столько близко, что можно было услышать их дыхание и тихое рычание. Вскоре они уже тёрлись у наших ног. Они были светло-пепельного окраса, весьма пушистые, у их морд клубился пар. Они стали обнюхивать наши ноги, было слышно даже их сопение. Не поднимая головы, я краем глаза взглянул на Веру. Она что-то толи шептала, толи говорила про себя. Вдруг, я почувствовал, что что-то дёргает мою руку. Это волк пытался выдернуть из пальцев одного окуня. Я отпустил этого окуня, волк схватил его и медленно побежал в сторону. Другой за ним. Мы подождали пару минут и оглянулись. Волки уже скрылись из виду. Мы продолжили наш путь.

- Вот и всё, - сказал я, - первая встреча с местными обитателями позади. Можно сказать, отделались малой кровью.

- Ага, страшно было, когда они, хищники, у наших ног тёрлись.

- Согласен. Ты, кстати, рыбу чистить и готовить умеешь?

- Нуу… видела, как мама готовит, примерно помню.

- Понятно. Я тоже имею представление.

Вскоре мы были на месте. Я набрал веток и пошёл в дом. Мы затопили печь, озябшими пальцами рук, и, отогревшись, вылили воду в котелок и поставили на печь, дабы она покипятилась и стала безопасна для питья. Тем временем пить хотелось всё сильнее.

Мы почистили рыбу, потом распотрошили, тем временем вода закипала. Мы налили себе чай, что дал нам Талбан. Рыбу положили в котелок и оставили на печи.

Вера вышла на улицу, накинув на плечи шубу. Я, подкинув дров в печь, вышел за нею. Она стояла, оперевшись на перила небольшой веранды, и пила чай, пар которого красиво клубился у её лица. Я стал рядом. Небо пылало красками, редкие снеговые тучи потихоньку заполняли его, скрывая сияние севера, срывался лёгкий снег.

- Однако же красиво здесь… - сказала Вера.

- Да… Как думаешь, где сейчас наши родители?

- Надеюсь, в такой же обстановке, как и мы: тёплой и уютной, а ещё с ними всё хорошо.

Я достал телефон и включил его.

- Надо же, только половина четвертого часа дня, а уже так темно.

- Да, в Якутске позже темнеет… - сказала Вера, попивая чай.

- Завтра Новый Год уже…

- Уже? Мда… этот Новый Год запомнится на всю жизнь.

- Это точно. Пошли в дом, а то замёрзнешь, заболеешь, а лечиться нечем. – сказал я, обняв её плечи.

- Как это нечем? А чай? – возразила она.

Мы засмеялись и зашли в дом. Вскоре первая рыба была готова, и мы, отправив жариться другую, сели ужинать.

После ужина я насобирал ещё хвороста и дров на всю ночь. Вера читала свою книгу, а сидел, обняв её. Ночь прошла спокойно. Была слабая метель, а на утро лишь срывался снег.

Утром есть почти не хотелось, мы пошли в лес. Так как уже сегодня наступал новый год, мы решили поискать ёлочку. И мы таковую нашли. Она была около полутора метров высотой, с очень пушистыми веточками. Её было жаль рубить, и поэтому мы решили сделать по-хитрому. Так как здесь вечная мерзлота, и почва очень хорошо промёрзлая, корни маленькой ели глубоко в землю уйти не могли. Мы разрыли снег руками и действительно – множество корешков было на земле, под неё уходило немного. Мы аккуратно стали отрывать корни от земли, а которые получалось, вытаскивали. Отнеся её в дом, мы посадили её в большой цветочный горшок с каким-то засохшим цветком. В шкафчиках нашли гирлянду и старые игрушки. Нарядили ёлку. Вскоре, неожиданно пришёл Талбан.

- Доброго дня, дети. – сказал он.

- Здравствуйте – ответили мы.

- Как вы тут?

- Пока хорошо – есть что пить и есть, тепло и сухо – ответил я.

- Это хорошо. – сказал он, - Вот вам, мяса с охоты принёс немного, - сказал он, достав из вещмешка большой кусок, завёрнутый в бумагу. – дня на два, думаю, хватит.

- Спасибо большое. – ответили мы.

- Спасателей не было?

- Нет, третий день ждём уже.

- Понятно. Советую вам потихоньку идти в посёлок. Ближайший – Шахты. Если идти по железной дороге, то вскоре наткнётесь на поезд. Чуть далее поезда – Ж/Д станция. Налево от неё – дорога к прибрежному шоссе. По сей же дороге можно прийти к трём посёлкам, к двум маякам, китобойной, рыболовной станциям и к консервному заводу. Направо – дороги к двум посёлкам: Шахтам и Индиго. Что б в Шахты пройти на развилке поверните направо, в Индиго – налево. В тех посёлках несколько безопаснее и шансов выжить больше.

- А расскажите ещё что-нибудь про топи, чтоб мы знали, что там нас может ожидать. – сказала Вера.

- Хорошо. Топи располагаются везде, где нет гор или леса. Грубо говоря, большая часть этих мест – топи. Они неглубокие, не более метра, они опасны другим. Вода в них холодная и во многих местах покрыта тонким льдом, который, на вид, может показаться крепким. Если провалишься – переохлаждение заработаешь точно. Обычно, там зверей немного, но, порой, можно встретить волков и оленей. Редко по берегу может гулять косолапый, но зимой – очень редко. Мест, где укрыться от метели или от тех же хищников – нет, кроме старого поезда и ж/д станции. Леса там нет, только кустарники, иногда можно встретить редколесье.

- Понятно. Мы, наверное, утром завтрашним пойдём.

- Хорошо, надеюсь, у вас всё получится. Ну, я, наверное, пойду. – сказал Талбан.

- Спасибо, вам тоже удачи. – сказал я, - С наступающим Новым Годом.

- Спасибо, вас тоже. Надеюсь, ещё увидимся.

Он ушёл. Нам же надо было подготовиться к походу. Мы было уже собрались начинать готовить оленину, как вдруг Талбан вернулся.

- И да, забыл сказать вам. В топях есть радиовышка. Во время северного сияния можно попробовать там поймать сигнал. Вот вам карта ещё. Здесь отмечены все основные места. – он дал свёрнутый пожелтевший лист бумаги, - Крестиком отмечена турбаза. Всё. Я пошёл. – он вышел.

Мы начали готовить мясо. Кусок был большой, в диаметре около 35-40 сантиметров, а толщиной около 5-6 сантиметров. Порезав на более мелкие кусочки, мы бросили их жариться. До захода солнца я таскал хворост в дом, потому как запас подходил к концу, а на небе сгущались белые тучи, набитые снегом, словно пухом.

День пролетел. Мы собрали вещи в рюкзаки и ожидали полуночи. Я зашивал свой пуховик, а потом Верин. Хоть у неё и была шуба, под неё она надевала свою куртку, дабы было теплее. К шести часам вечера похолодало, и поднялась метель. Холодный ветер шатал антенну на крыше с жутким скрипом, продувал стены дома и страшно завывал. Кое-где в доме, несмотря на зажжённую печь, было прохладно.

Мы сидели у печи, обнявшись. Я поглядывал на свои механические часы, которые после падения каким-то чудом заработали. Вера дочитывала книгу.

Шёл девятый час вечера. Вера закрыла книжку, положила рядом с собой на пол и сказала:

- Жень, как думаешь, нас спасут?

- Конечно спасут, Вера. – ответил я, наклонив голову.

- Просто, три дня уже прошло, а никого нет. Я даже начинаю сомневаться, что в МЧС знают о крушении или хотят искать выживших в этом месте. Мне кажется, за нами не придут. – опечалено сказала она.

- Я уверен, мы спасёмся. – сказал я, посмотрев на неё, - нас найдут. Даже если нет – мы сами выберемся.

- Почему ты так уверен в этом?

- Потому что у нас есть ты – Вера. Вера в спасение, вера в жизнь, вера в то, что с нашими родителями всё хорошо! – сказал я, немного подумав.

- Что ж, убедил. – улыбнулась она.

Мы обнялись, я поцеловал её в щёку и прошептал: “Всё будет хорошо…”

Вскоре наступила полночь. Метель не успокаивалась. Мы скромно встретили новый 2030 год и легли спать, ибо завтра предстояла трудная дорога.